CC BY
100А. Л. Грязное
ДЬЯЧЕСКИЕ МОНОГРАММЫ НА АКТАХ ИЗ ФОНДА ГКЭ*
Специфические знаки на княжеских грамотах — одна из особенностей русских актов XV в. В некоторых изданиях XIX в. отмечалось их наличие, но систематическая публикация была осуществлена только в АСЭИ. Традиционно считается, что эти знаки принадлежат дьякам, поэтому в историографии за ними закрепился термин «дьяче-ские монограммы». И. А. Голубцов характеризовал эти знаки как дьячьи особые подписные знаки, иногда подписи.1 С. М. Каштанов считает, что к монограммам приближаются только единичные знаки, а в большинстве своем они подобны парафам или личным знакам западноевропейских писцов и нотариев.2
Сведения о дьяческих монограммах на княжеских актах и их прорисовки (на основе публикаций в АСЭИ) систематизировал Ю. Г. Алексеев. В его перечне 106 знаков атрибутированы как монограммы и разделены на 39 типов. В результате, некоторые знаки удалось соотнести с конкретными дьяками, а сами монограммы введены в ранг объектов, изучение которых может иметь самостоятельное значение.3
Д. А. Морозов обратил внимание на то, что некоторые дьяческие монограммы и ряд более пространных текстов на актах XV в. выполнены уйгурской письменностью. Он же привел расшифровку трех
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект «Каталог белозерских актов Х1У-ХУ1 вв.» № 16-11-35002.
1 АСЭИ. Т. 1. М., 1952. С. 749.
2 Каштанов С. М. 1) Русская дипломатика. М., 1988. С. 160-161; 2) Актуальные проблемы дипломатики // Проблемы источниковедения. Вып. 1 (12). М., 2006. С. 470.
3 Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. Очерк развития аппарата управления Х1У-ХУ вв. СПб., 1998. С. 300-315.
© А. Л. Грязнов, 2017
уйгурографичных пространных надписей на русских актах XV в., воспроизведенных еще в XIX в., и предложил расшифровку пяти дьяче-ских монограмм.4 Заключая свою обстоятельную статью, Д. А. Морозов высказал надежду, что она подтолкнет других исследователей к дальнейшему изучению монограмм. Именно так и случилось. Как известно, монограммы в подавляющем большинстве ставились на грамотах, выданных великими и удельными князьями. В АСЭИ были изданы документы, происходившие из монастырских и светских архивов, а документы из великокняжеского архива были опубликованы в ДДГ. Причем, в этом издании ни прорисовок монограмм, ни информации об их наличии не приводилось. Тем не менее, княжеские договорные и духовные грамоты составлялись в той же канцелярии, что и жалованные грамоты, на которых обнаружены монограммы. В ряде случаев и те, и другие документы подготавливали одни и те же дьяки. Именно поэтому автору данной статьи удалось обнаружить дьяческие монограммы на грамотах из великокняжеского архива, хранящихся в РГАДА в фонде № 135 (Древлехранилище). Всего удалось выявить восемь монограмм четырех дьяков и два более пространных текста.5 В трех случаях монограммы удостоверяли приписки к договорным грамотам, два раза они указывают на составителя документа, и два раза в грамоте отмечено имя дьяка и поставлена его монограмма.6 Кроме собственно дьяческих знаков, на одном из договоров Дмитрия Шемяки с Василием II 1436 г. была обнаружена пространная запись, выполненная уйгурскими буквами. Позднее ее уда-
4 Морозов Д. А. Уйгурские автографы московских дьяков (дополнение к древнерусской дипломатике) // Памяти Лукичева. Сборник статей по истории и источниковедению. М., 2006. С. 173-199.
5 Третий текст, состоящий из трех слов, располагается на обороте духовной грамоты великой княгини Софьи Витовтовны. Он был известен и расшифрован еще в XIX в. (Оболенский М. А. Восточные надписи на старинных русских грамматах // Известия Императорского Русского археологического общества. Т. 2. Вып. 1. СПб., 1861. Стб. 22-24; Бобровников А. А. О монгольских надписях на русских актах (письмо к В. В. Вельяминову-Зернову) // Известия Императорского Русского археологического общества. Т. 3. СПб., 1861. Стб. 19-29; Морозов Д. А. Уйгурские автографы московских дьяков. С. 186-187, 196). Еще один знак, похожий на дьяче-скую монограмму (точнее, два его варианта), располагается на обороте кабальной записи 1494 г. и был опубликован А. Л. Хорошкевич (Хорошкевич А. Л. Источники по истории полного холопства конца XV — начала XVI вв. // Советские архивы. 1974. № 4. С. 82).
6 Грязнов А. Л. Дьяческие монограммы на духовных и договорных грамотах московских князей XV в. // Вспомогательные и специальные науки истории в ХХ — начале XXI вв.: призвание, творчество, научное служение историка. Материалы XXVI Международной научной конференции. Москва, 14-15 апреля 2014 г. М., 2014. С. 152-155.
лось расшифровать Д. А. Морозову. Он выяснил, что эта запись написана на русском языке и в ней содержится точная дата составления грамоты.7
В свою очередь, находка дьяческих монограмм на давно известных исследователям актах, которыми являются документы Древлехранилища, подтолкнула к поискам в других архивных фондах. Казалось бы, древнейшие документы, включенные в АСЭИ, были просмотрены, скопированы и сверены таким опытным археографом как И. А. Голубцов и пропусков быть не должно. Тем не менее, новые монограммы были обнаружены на актах, хранящихся в нескольких архивохранилищах.8
Самое обширное собрание русских актов — фонд «Грамоты коллегии экономии». Древнейшие документы этого фонда, относящиеся к XV — первой трети XVI в., были изучены в рамках проекта «Комплексный анализ неподлинных актов XV — первой трети XVI в. из фонда „Грамоты Коллегии экономии"» (РГНФ 13-01-00063).9 Л. В. Мошкова провела их палеографический и филигранологический анализ и оцифровала все просмотренные документы. Это открыло новые возможности в изучении русских актов. В частности, сплошной просмотр этой внушительной подборки позволил выявить несколько новых монограмм, пропущенных при издании АСЭИ и АФЗХ. Кроме того, обращение к цифровым копиям подлинников грамот позволило сравнить сами монограммы с их прорисовками, данными в АСЭИ. Стало очевидно, что эти прорисовки в большинстве своем не очень точно воспроизводят графику дьячих подписей и не дают возможности для их расшифровки. Поэтому представляется целесообразным систематизировать информацию и дать изображения всех дьяческих монограмм из фонда ГКЭ. Позднее планируется осуществить такие же публикации по грамотам из других фондов.
Практическая работа с монограммами показала, что способ систематизации дьяческих знаков, предложенный и осуществленный Ю. Г. Алексеевым, очень продуктивен. Поэтому в дальнейшем будем опираться на предложенную им систему, по возможности дополняя ее, а при необходимости и корректируя. В частности, в составленной исследователем таблице учтены только монограммы на княжеских грамотах (поскольку внимание было сфокусировано именно на кня-
7 Морозов Д. А. Древнерусская надпись уйгурским письмом // ДРВМ. 2016. № 1. С. 100-103.
8 На данный момент это РГАДА, ОПИ ГИМ, НИА СПбИИ РАН.
9См.: Мошкова Л. В. Грамоты XV — первой трети XVI в. из ф. 281 РГАДА: палеографические заметки (Статья первая) // Вестник «Альянс-Архео». Вып. 17. М.; СПб., 2016. С. 40-89.
жеских канцеляриях). Однако дьяческие знаки встречаются и на грамотах церковных иерархов. Часть из них издана в АСЭИ, часть будет приведена ниже. Полагаем, что на данном этапе будет вполне оправданным включить в число рассматриваемых знаков и эту категорию, а собранный материал поможет, в том числе, оценить специфику развития канцелярий церковных иерархов.
Цель данной работы — введение в оборот и систематизация подлинных изображений дьяческих знаков, как опубликованных, так и остающихся еще неизвестными.10 Как бы это ни было соблазнительно, пока постараемся избежать обобщений касательно тех или иных аспектов деятельности дьяков в XV в. Хотя собранный материал и позволяет это сделать, полагаем, что свои наблюдения будет более уместным изложить в отдельной работе. Не удивительно, что практическая польза от систематизации изображений дьяческих монограмм проявилась уже на этапе подготовки данной статьи. Часть монограмм не только удалось соотнести с конкретными дьяками, но и расшифровать. Подробно сами расшифровки и методика их осуществления изложены в совместной работе Л. В. Мошковой и автора данной статьи.11
Кратко информацию о дьяческих монограммах на грамотах из ГКЭ можно изложить в следующем виде.
1
706.12 АСЭИ. Т. 2. М., 1958. № 391. С. 399.13 Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1477 г.
Монограмма стоит после записи на обороте о продлении льготного периода, зафиксированного в грамоте. Сделана она почерком и чернилами подписи дьяка Ивана: «А подписал дьяк Иван». Само продление было записано 15 марта 1481 г. Благодаря этой грамоте и остальные акты с такой монограммой можно связать с дьяком князя Михаила Андреевича Иваном. В монограмме вполне уверенно можно увидеть имя самого дьяка, записанное кириллицей. Ю. Г. Алексеев
10 Приведенные в данной статье сведения о дьяческих монограммах охватывают менее половины от их выявленного на данный момент числа.
11 Мошкова Л. В., Грязнов А. Л. Принципы чтения дьяческих монограмм на актах XV — начала XVI в. // Вестник «Альянс-Архео». Вып. 19. М.; СПб., 2017 (в печати).
12 Здесь и далее валовый номер единицы хранения по описям фонда ГКЭ.
13 Здесь и далее указывается номер страницы издания, на которой опубликована монограмма. Если монограмма в издании не представлена, то дается ссылка на первую страницу публикации текста грамоты.
посчитал, что прозвище дьяка, ставившего монограммы этого типа, нам неизвестно.14 Однако с монограммами этого дьяка Ивана сходна монограмма дьяка Ивана Ципли, стоящая на жалованной грамоте князя Михаила Андреевича Троице-Сергиеву монастырю.15 Прорисовка этой монограммы в АСЭИ, судя по всему, не очень точная, и поэтому Ю. Г. Алексеев выделил ее в отдельный тип (Тип 17). Тем не менее, мы считаем, что с очень большой вероятностью дьяку Ивану Ципле принадлежали знаки обоих типов.
Интересно, что почерк княжеской подписи на этой грамоте (речь идет о грамоте № 706) совпадает с почерком подписи дьяка Ивана на ее продлении. Значит, Иван Ципля участвовал и в составлении грамоты в 1477 г.
№ 53. Тип 15.16
2
708. АСЭИ. Т. 2. № 112. С. 69. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1448-1470 гг.
В АСЭИ грамота опубликована по подлиннику (из фонда Головина), подклеенному на тафту. Соответственно, монограмма оказалась скрыта и в публикацию не вошла. Однако она была воспроизведена на голо-
14Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 175.
15 АСЭИ. Т. 1. № 503. С. 382.
16 Здесь и далее номер монограммы и ее тип по классификации Ю. Г. Алексеева (номера Типов с 1 по 39 и номера монограмм с 1 по 104) (Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 300-315) с нашими дополнениями (номера Типов 40-50 и номера монограмм 105-128) (см.: Таблица 1).
винской подделке, хранящейся в фонде ГКЭ. Хотя эта монограмма, теоретически, и не очень сложная, но получилась только отдаленно схожей с другими монограммами этого типа. Судя по всему, она также принадлежит дьяку Ивану Ципле (заметно и подражание почерку княжеской подписи грамоты № 706).
№ 118. Тип 15.
3
711. АСЭИ. Т. 2. № 51. С. 35. Грамота можайского и белозерского князя Андрея Дмитриевича. 1428-1432 гг.
В АСЭИ грамота опубликована по подлиннику, а монограмма передана довольно точно (за исключением лишней точки слева вверху). Вертикальная монограмма поставлена на обороте после имени князя. Этим же почерком указано, что подписал грамоту дьяк Захария.17 Составители АСЭИ полагали, что «припись писана одним почерком, кроме, по-видимому, слова „Захарья", поставленного чуть ниже строки».18 Однако Л. В. Мошкова считает, что обе записи (и княжеская подпись, и указание на то, что грамоту подписал Захарий) выполнены одним почерком.19 На данный момент это самая ранняя известная дьяческая монограмма.
№ 1. Тип 1.
17 Захарий был сыном боярина белозерского князя Федора Романовича (о нем см.: Грязное А. Л. Купчая Павла Харитонова: землевладение на Белоозере в эпоху Куликовской битвы // ДРВМ. 2012. № 2. С. 37-41, 43-44).
18 АСЭИ. Т. 2. № 51. С. 35.
19 Мошкова Л. В. Грамоты XV — первой трети XVI в. из ф. 281 РГАДА: палеографические заметки (статья первая). С. 58.
4
717. АСЭИ. Т. 2. № 188. С. 121. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. Около 1460-х — 1470-х годов.
В АСЭИ грамота опубликована по подлиннику. Вертикальная монограмма и указание на подписавшего грамоту дьяка Ивана Котова помещены на лицевой стороне грамоты. Почерк и чернила монограммы и подписи совпадают, то есть монограмма принадлежит дьяку Ивану Котову.
№ 43. Тип 13.
5
718. АСЭИ. Т. 2. № 155. С. 92. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1451 г.
Вертикальная монограмма вместе с указанием имени подписавшего дьяка стоит на лицевой стороне грамоты (как в № 717), что, возможно, указывает на какую-то особую белозерскую делопроизводственную традицию. Исходя из подписи дьяка, очевидно, что данная монограмма принадлежала Ивану Шимонову. Вероятно, монограмма выполнена в уйгурской графике, но расшифровать ее пока не удается. Прорисовка в АСЭИ выполнена похоже, но не совсем точно. Совершенно идентичная монограмма расположена на лицевой стороне договорной грамоты Василия II с Иваном и Михаилом Андреевичами.20 Эта же монограмма стоит и на договорной грамоте братьев Андреевичей с князем Юрием Дмитриевичем,21 и на докон-чании Василия II с Михаилом Андреевичем 1450 г.22
20 ДДГ. М.; Л., 1950. № 31. С. 80-82; Грязное А. Л. Дьяческие монограммы на духовных и договорных грамотах московских князей XV в. С. 153.
21 ДДГ. № 32. С. 82-83.
22 ДДГ. № 55. С. 164-166.
По утверждениям первых публикаторов этого акта (Д. М. Мейчика и А. А. Федотова-Чеховского), на обороте грамоты имелась запись о дате выдачи грамоты, а рядом стояла еще одна монограмма.23 Сейчас грамота полностью заклеена с оборота. На просвет никаких записей не видно.
№ 32. Тип 9.
6-7
723. АСЭИ. Т. 2. № 167. С. 103. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1455-1470 гг. С подписью о судебном решении.
Подпись дьяка и монограмма и в этом случае поставлены на лицевой стороне грамоты, но монограмма, принадлежащая дьяку Ку-лударю, не вертикальная, а горизонтальная. Причем, издатели АСЭИ посчитали монограммой только слово, написанное сразу после имени Кулударь, а знаки в следующей строке сочли отдельной записью, хотя и написанной теми же чернилами, что и подпись Кулударя. Тем не менее, подписью Кулударя, его монограммой, были именно два этих слова. Первое встречается еще раз в грамоте ГКЭ. № 12841 (правда, расположено оно вертикально), а второй знак — в договорной грамоте Василия II с князем Иваном Андреевичем, которому тогда служил Кулударь (вместе с кириллической монограммой Кулударя).24 № 38. Тип. 10.
23 Акты, относящиеся до гражданской расправы Древней России. Т. 1. Киев, 1860. С. 1; Мейчик Д. М. Грамоты XIV и XV вв. Московского архива Министерства юстиции. Их форма, содержание и значение в истории русского права. М., 1883. С. 99.
24 ДДГ. № 51. С. 155.
На обороте грамоты имеется запись о судебном решении князя Михаила Андреевича по спору между Ушаком Арбужевским и Афанасием Внуковым, которую сделал Иван Щербина. Немного ниже последней буквы прозвища дьяка стоит небольшая монограмма, не воспроизведенная в АСЭИ. Она похожа на две другие монограммы дьяков канцелярии белозерского князя (АСЭИ. Т. 2. № 121 и 165). Вторая из этих монограмм поставлена после записи о победе Афанасия Внукова в том же споре, и выполнил ее тоже Иван Щербина. Почерк Ивана Щербины этой записи совпадает с почерком этого же дьяка на договорной грамоте Василия II с Иваном Андреевичем Можайским 1447 г. (правда, свою монограмму дьяк в этот раз не поставил).25 Еще одну похожую монограмму, опубликованную в АСЭИ, Ю. Г. Алексеев выделил в отдельный тип (Тип 21).26 На самом деле, обращение к подлиннику этой грамоты и сравнение как самой монограммы, так и почерка поставившего их дьяка показывают их тождество почерку и монограмме Ивана Щербины.
№ 116. Тип. 14.
8
726. АСЭИ. Т. 2. 237. С. 157. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1476-1482 гг.
Монограмма находится на обороте грамоты после имени князя. К сожалению, подклейка на разрыве грамоты закрывает большую часть монограммы и видна только ее нижняя часть. В АСЭИ эта часть воспроизведена довольно близко к реальности, но в каталог Ю. Г. Алексеева данная монограмма включена не была. Остающуюся видимой часть монограммы можно уверенно отождествить со знаками дьяка Ивана Ципли (№ 46-52 в каталоге Ю. Г. Алексеева). Это предположение подтверждается совпадением почерка княжеской подписи на грамотах № 706 и 726. Вероятно, сама монограмма расшифровывается как «Иван».
25 ДДГ. № 48. С. 146-148.
26 АСЭИ. Т. 2. № 171. С. 208; Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 310.
№ 119. Тип 15.
9-10
733. АСЭИ. Т. 2. № 122. С. 75. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1448-1470 гг.
На обороте грамоты находятся две монограммы. Первая связана непосредственно с выдачей грамоты и расположена прямо под подписью князя (выполнена теми же чернилами). Она тождественна монограмме в ГКЭ. № 717 и, соответственно, принадлежит дьяку Ивану Котову.
№ 41. Тип 13.
Вторая монограмма относится к записи о расширении прав монастыря на Уломское озеро. Указано, что запись эту выполнил некий Федка. Монограмма вертикальная и сходна, хотя и не тождественна, с монограммой Ивана Шимонова.
№ 40. Тип 12.
11
743. АСЭИ. Т. 2. № 159. С. 95. Грамота белозерского князя Михаила Андреевича. 1454-1455 гг.
В АСЭИ указано, что монограмму на обороте не удалось разобрать из-за того, что она закрыта печатью Архива Министерства юстиции. Однако при сопоставлении с другими монограммами ее можно отождествить со знаком дьяка Ивана Щербины. Идентичен и почерк самого дьяка в княжеской подписи с записью на обороте грамоты № 723, принадлежавшей Ивану Щербине.
№ 117. Тип 14.
12
745. АСЭИ. Т. 2. № 252. С. 166. Грамота великой княгини Марфы. 1478-1482 гг.
В АСЭИ дана прорисовка монограммы на обороте грамоты, но не указано, что нижняя часть монограммы закрыта подклейкой. Поэтому прорисовка оказалась неполной и, как следствие, Ю. Г. Алексееву не удалось соотнести эту монограмму с похожими, и она была выделена в отдельный тип (Тип 30). Тем не менее, нижняя часть монограммы хотя и слабо, но просвечивает из-под подклейки. Поэтому, фактически имея полное изображение этой монограммы, видим, что она обладает некоторым сходством с монограммами дьяка Василия II и Ивана III (Тип 19) (из-за способа построения этой монограммы вокруг буквы «П»), но не тождественна им.
№ 94. Тип 30.
13
748. АСЭИ. Т. 1. № 464. С. 350. Грамота угличского князя Андрея Васильевича. 1478-1482 гг.
В АСЭИ представлена несколько сумбурная прорисовка монограммы, не дающая возможности ее верного прочтения. Расположение монограммы не очень обычно — не рядом с подписью князя, а в правом нижнем углу. Она похожа на татарскую тамгу, но, на самом деле, состоит из кириллических букв и, вероятно, является монограммой дьяка Никифора.
№ 92. Тип 29.
14
812. АСЭИ. Т. 2. № 289. С. 209. Докладной список. Около 1492 г.
В АСЭИ воспроизведен знак, располагающийся в конце текста списка без какого-либо комментария. Ю. Г. Алексеевым этот знак включен в таблицу дьяческих монограмм. Судя по всему, это не монограмма, а что-то вроде украшения или знака окончания документа.
№ 100. Тип 36.
15
1107. АСЭИ. Т. 1. № 165. С. 121. Грамота угличского князя Дмитрия Шемяки. 1440 г.
Вертикальная монограмма расположена на обороте грамоты после имени боярина Бориса Васильевича. И монограмма, и боярская подпись сделаны одними чернилами. Большая часть монограммы закрыта
подклейкой, и видна только ее нижняя часть. Однако в АСЭИ выполнена полная прорисовка монограммы (вероятно, сделанная на просвет, поскольку подклейка старая и имеет загрязнения). Ю. Г. Алексеев предположил, что эта монограмма принадлежала боярину Борису Васильевичу (Галицкому).27 Тем не менее, скорее всего, эта монограмма принадлежала не боярину, а дьяку. № 29. Тип 7.
16
1108. АСЭИ. Т. 1. № 179. С. 130. Грамота можайского князя Ивана Андреевича. 1446 г.
Вертикальная монограмма. В АСЭИ в общих чертах передана верно, но мелкие детали оказались искажены и нечитаемы. Монограмма схожа с монограммами великокняжеского дьяка Федора и отнесена Ю. Г. Алексеевым к Типу 5. Тем не менее, в деталях эта монограмма имеет несколько отличий от монограмм Федора Дубенского (Тип 5). В верхней части в знаке дьяка Федора две вертикальные полоски, а в этом знаке буква «м». В основном теле монограммы у Федора четыре петельки, а в этой монограмме — три. Обычно справа от монограммы Федора располагается еще небольшой знак в виде вертикальной полоски, тут же его нет. Отличается и фигура, образуемая хвостом монограммы. Исходя из этого, выделяем эту монограмму в отдельный тип.
№ 7. Тип 40.
27 Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 70.
17
1118. АСЭИ. Т. 1. № 363. С. 266. Грамота угличского князя Андрея Васильевича. 1467-1474 гг.
Кириллическая монограмма поставлена не рядом с подписью князя, а в нижнем правом углу оборота грамоты. Ю. Г. Алексеевым эта и несколько похожих монограмм отнесены к одному типу (Тип 22),28 в том числе и одна, атрибутируемая дьяку великой княгини Марии Ярославны Майко.29 Однако в монограмме зашифровано имя «Семен», а почерк подписи князя, выполненной этим дьяком, тождественен почерку дьяка Семена, подписывавшего несколько грамот князя Андрея Васильевича.30 Кроме того, у Майко была немного другая монограмма (см. грамоту № 4971).
№ 68. Тип 22.
18
1120. АСЭИ. Т. 1. № 164. С. 120. Грамота угличского князя Дмитрия Шемяки. 1440 г.
Верхняя часть грамоты утрачена, а оборот заклеен. Поэтому не видно ни подписи князя, ни того, была ли в этом месте монограмма. В самом тексте акта указано, что его писал дьяк князя Дмитрия Юрьевича Алексей. Запись эта сделана почерком грамоты, то есть Алексей был именно составителем грамоты, а не дьяком, ее удостоверявшим. Этими же чернилами под строкой, содержащей указание на писца грамоты, поставлена вертикальная монограмма. Аналогичная монограмма стоит после записи о княжеском третейском суде на
28Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 310-311.
29 АСЭИ. Т. 3. М., 1964. № 268. С. 283.
30 По имени этот дьяк называется в грамотах № 1111 и 4675. Этим же почерком выполнены подписи князя Андрея Васильевича в грамотах № 1122, 4676, 12835, 15157.
обороте договорной грамоты Василия II и Дмитрия Шемяки.31 Почерк записи идентичен почерку грамоты № 1120, и так же указано, что выполнил ее дьяк Дмитрия Шемяки Алексей.
Монограмма составлена из кириллических букв, и в ней зашифровано имя Алексей.
№ 130. Тип 8.
19
1124. АСЭИ. Т. 1. № 263. С. 191. Грамота великого князя Василия II. 1455-1462 гг.
Монограмма расположена на обороте рядом с подписью великого князя. Верхняя и нижняя части монограммы закрыты подклейкой, поэтому прорисовка в АСЭИ дана не полностью. Тем не менее, в монограмме легко угадывается знак дьяка Федора Дубенского.32 № 22. Тип 5.
20
1137. АСЭИ. Т. 1. № 264. С. 192. Грамота великого князя Василия II. 1455-1462 гг.
Монограмма расположена на обороте грамоты рядом с подписью великого князя. Нижняя часть монограммы сейчас закрыта под-
31ДДГ. № 35/2. С. 100.
32 Подробнее об отождествлении дьяка Федора, ставившего монограммы Типа 5, с дьяком Федором Дубенским см.: Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 168.
клейкой, но в АСЭИ дана полная прорисовка. Это монограмма дьяка Федора.
№ 23. Тип. 5.
21
1779. АСЭИ. Т. 3. М., 1964. № 91. С. 123. Грамота митрополита Симона. 1498 г.
Документ составлен в канцелярии митрополита Симона. Поскольку грамота относится к концу XV в., то в ней уже присутствует подпись дьяка по полной форме: «А подписал митрополичь дьяк Леваш». Подпись выполнена на лицевой стороне иным, чем текст грамоты, почерком с элементами декоративного письма. Но Леваш не ограничился только этой подписью. Немного ниже его же почерком написано еще одно слово, которое можно считать монограммой. Правда, и тут Левашу удалось выделиться. В монограмме используются явно не кириллические, не уйгурские и не арабские буквы. Как определили издатели АРГ (указывая на аналогичную монограмму), эта запись сделана пермским алфавитом, а зашифрована в ней фамилия дьяка — Коншин.
№ 124. Тип 48.
22
2400. АФЗХ. Ч. 2. М., 1956. № 40. С. 41. Духовная грамота Дмитрия Хворостинина с записью явки митрополиту Варлааму в 1517 г.
На обороте духовной грамоты запись о явке митрополиту Варла-аму 3 февраля 1517 г. Подписал эту явку дьяк Леваш. Подпись Ле-ваша выполнена той же манерой, что и на грамоте № 1779, только в данном случае опущено указание на статус Леваша именно как митрополичьего дьяка. Здесь же, в одной строке с подписью Леваша стоит и его монограмма пермскими буквами, совершенно идентичная монограмме в предыдущей грамоте.
№ 125. Тип 48.
23
2402. АФЗХ. Ч. 2. № 34. С. 36. Грамота волоцкого князя Федора Борисовича. 1505 г.
Монограмма из кириллических букв помещена на обороте не рядом с именем князя, а в правом нижнем углу. В АФЗХ ее наличие не отмечено. Аналоги этой монограмме ранее не публиковались. Рядом с монограммой карандашом запись «Чтена?» и подпись В. Ундоль-ского. Почерк подписи князя на этой грамоте совпадает с почерком подписи на грамоте Федора Борисовича 1509 г. (№ 2404).33
24
3331. АСЭИ. Т. 2. № 351. С. 347. Грамота великого князя Василия II. 1451 г.
Монограмма на обороте грамоты рядом с подписью великого князя почти целиком закрыта подклейкой, но в АСЭИ ее прорисовка дана
№ 127. Тип 49.
£ Л
33 АФЗХ. Ч. 2. № 45. С. 44-45 (в АФЗХ неверно указан шифр этой грамоты — № 2704).
полностью (вероятно, была сделана на просвет). Видимые элементы монограммы дают все основания отождествить ее с монограммами дьяка Федора.
№ 13. Тип 5.
25
3713. АСЭИ. Т. 2. № 356. С. 350. Грамота дмитровского князя Юрия Васильевича. 1457 г.
Вертикальная монограмма находится на обороте грамоты ниже подписи князя. Подпись князя выполнена другим почерком, нежели основной текст грамоты. Точных аналогий этой монограммы найти не удается, но она имеет некоторое сходство с монограммой на грамоте князя Михаила Андреевича (№ 3. Тип 3). Д. А. Морозов предложил чтение этой монограммы «Иараг(к)и» и интерпретировал как имя «Георгий/Юрий».34 Стоит отметить, что нижняя буква данной монограммы не соединяется с верхней частью знака. Возможно, что в данном случае мы имеем дело не с одним, а двумя словами (хотя в таком случае более вероятным было бы расположение второго слова не ниже первого, а правее).
№ 64. Тип 20.
26
3714. АСЭИ. Т. 1. 400. С. 293. Грамота дмитровского князя Юрия Васильевича. 1471 г.
Вертикальная монограмма расположена на обороте не рядом с подписью князя, а внизу, у места прикрепления печати. Основа этого знака в некоторой степени сходна с основной частью знака дьяка Ивана Ципли. Сама монограмма расшифровывается как «Василеи» и, судя по всему, принадлежит Василию Долматову.
34 Морозов Д. А. Уйгурские автографы московских дьяков. С. 189, 196.
№ 75. Тип 23.
I
(Р
27
3718. АСЭИ. Т. 1. 325. С. 234. Грамота дмитровского князя Юрия Васильевича. 1462-1472 гг.
Расположение монограммы идентично предыдущей. Сама монограмма, за исключением мелких деталей, аналогична. № 77. Тип 23.
4675. АСЭИ. Т. 3. № 54а. С. 83. Грамота великого князя Василия II. 1454 г.
Вертикальная монограмма стоит на обороте грамоты после подписи великого князя. Она тождественна другим монограммам этого типа и принадлежит дьяку Ивану Котову. Почерк подписи великого князя тождественен почерку подписи князя Михаила Андреевича на грамоте № 733. Знак, стоящий перед подписью князя и принятый при издании АСЭИ за часть дьяческой монограммы, скорее всего, ею не является (не включен он и в каталог Ю. Г. Алексеева). Вероятнее всего — это символическая инвокация.
28
№ 42. Тип 13.
29
4676. АСЭИ. Т. 3. № 58. С. 91. Грамота угличского князя Андрея Васильевича. 1470 г.
Монограмма дьяка Семена, как и все принадлежащие к этому типу, расположена не у подписи князя, а внизу грамоты. Само ее начертание совершенно идентично монограмме в грамоте № 1118, хотя в АСЭИ прорисовка значительно отличается.
№ 67. Тип 22.
30
4969. АСЭИ. Т. 1. № 237. С. 167. Грамота великой княгини Софьи. Подтверждение великой княгини Марии.
На обороте грамоты пространная запись о подтверждении льгот Троице-Сергиеву монастырю великой княгиней Марией. Указано, что подписал грамоту дьяк Федор. После подтверждения стоит его монограмма. Почерк этой записи совпадает с почерком записи на обороте договорной грамоты Василия II с Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным 1434 г.35 Тогда дьяк назвал себя Федко.
№ 14. Тип 5.
Ниже находится еще одно подтверждение, подписанное дьяком великой княгини Марии Ярославны Василием, но монограммы этот дьяк не поставил. Почерк Василия сходен с почерком известного дьяка Василия Беды.
31
4970. АСЭИ. Т. 1. № 280. С. 201. Грамота великого князя Василия II. 1459 г.
Монограмма помещена на обороте в центре листа, а не рядом с подписью князя. Она похожа на букву «С», на которую нанизаны еще несколько кириллических букв. По прорисовкам в АСЭИ эта монограмма сходна с монограммами в грамотах № 1118 и 4676 (Тип 22), поэтому Ю. Г. Алексеев отнес все их к одному типу. Однако, на самом деле, этот дьяческий знак похож на монограммы на грамотах угличского князя лишь манерой составления. Состав знака совершенно другой. При ближайшем рассмотрении оказывается, что эта монограмма тождественна знаку, принадлежавшему дьяку Василия II, подписавшему грамоту Архангельскому собору между 1456 и 1462 гг.36 (Тип 6). Совпадает и расположение знака на обеих грамотах (в центре листа). Поэтому относим монограмму грамоты № 4970 к Типу 6.
В каталоге Ю. Г. Алексеева этот знак атрибутирован Ивану Ростовцу, однако это ошибка. Иван Ростовец подписал подтверждение грамоты, сделанное при Василии II, монограмма же относится к подписи великого князя и поставлена в момент выдачи жалованной грамоты, то есть не принадлежит Ивану Ростовцу. В монограмме можно прочитать имя «Степан», а значит, подписал обе грамоты известный дьяк Степан Бородатый.
Вероятно, угличский дьяк Семен (автор монограмм Типа 22) просто перенял у своего старшего коллеги манеру составления монограммы вокруг первой буквы имени.
4971. АСЭИ. Т. 1. № 451. С. 339. Грамота великой княгини Марии Ярославны. 1475 г.
Монограмма расположена на обороте грамоты в центре, ближе к правому краю. В АСЭИ ее прорисовка дана не вполне точно, а поскольку по внешнему виду она очень похожа на монограммы в грамотах № 1118, 4976 и 15157 (о двух последних см. ниже), то в каталоге
№ 66. Тип 6.
32
36 АСЭИ. Т. 3. № 49. С. 75
Ю. Г. Алексеева она также отнесена к Типу 22. Однако при обращении к подлиннику грамоты выясняется, что это разные, хотя и похожие знаки. К сожалению, подпись великой княгини на этой грамоте заклеена, и по ее почерку нет возможности точно определить, принадлежат ли знаки на грамотах № 1118, 4976 и 15157 (Тип 22) и на грамоте № 4971 одному дьяку или разным. Прояснить ситуацию помогает другая жалованная грамота великой княгини Марии Ярославны, на которой стоит аналогичная монограмма, тоже по ошибке отнесенная к Типу 22.37 Почерк княжеской подписи на этой грамоте отличается от почерка на грамотах с монограммами Типа 22, поэтому выделяем ее как Тип 41.
№ 71. Тип 41.
/- •• ЧК /
•Л-'- 1
у.; л
33
4972. АСЭИ. Т. 1. № 502. С. 381. Грамота великой княгини Марии Ярославны. 1483 г.
В фонде ГКЭ хранится головинская подделка грамоты, тогда как подлинник находится в фонде Головина в НИА СПбИИ РАН. Соответственно, монограмму на грамоте ГКЭ можно рассматривать только
{*, л л
Т-аЬ
37 АСЭИ. Т. 2. № 249. С. 164.
как копию, возможно, некорректную (цвет чернил монограммы отличается от чернил подписи великой княгини, но поскольку мы имеем дело с подделкой, то судить о том, какого цвета были чернила на подлиннике, не представляется пока возможным). Прорисовка монограммы в АСЭИ еще больше отстоит от оригинала. Тем не менее, видно, что эта монограмма, хоть и не тождественна монограммам грамот № 1118, 4676 и 4970 (типы 22 и 6), довольно похожа на них и, возможно, является развитием той же традиции составления монограммы из кириллических букв вокруг буквы «С».
№ 95. Тип 31.
34
4985. АСЭИ. Т. 1. № 287. С. 205. Купчая старцев Троице-Сергиева монастыря. Около 1460-1466 гг. С записью о решении судного дела в пользу монастыря.
В подписи указано, что ее сделал дьяк Федор, а под его подписью даже стоит знак, изображающий монограмму. Судя по вероятному времени появления этой подписи, дьяк Федор — это Федор Дубен-ский. К числу его монограмм знак на этой грамоте отнес Ю. Г. Алексеев (поставив, правда, знак «?»). Однако Л. В. Мошкова определила, что сам сохранившийся документ только выдает себя за подлинник, на самом деле не являясь таковым. Бумага акта 1480-х гг., нет никаких следов печати, а почерк подписи даже отдаленно не похож на почерк Федора Дубенского. Монограмма и вовсе изготовителю документа не удалась. Получился неясный зигзагообразный росчерк, в котором только угадываются элементы монограммы Федора. Судя по всему, создатели этой грамоты копировали внешний вид какого-то подлинного документа, а значит, монограмма дьяка Федора действительно на нем присутствовала.
№ 26. Тип 5.
35
4993. АРГ. М., 1975. № 65. С. 70. Духовная Дмитрия Тимофеевича Александрова Синего с записью о явке митрополиту Симону в 1510 г.
Запись о явке митрополиту подписал дьяк Леваш. Его подпись завершается его же монограммой (как в грамотах № 1779 и 2400). В публикации дается расшифровка монограммы и указывается, что это фамилия дьяка «Коншин», а в легенде отмечается использование для ее написания пермского алфавита.38 № 126. Тип 48.
36
6696. АСЭИ. Т. 1. № 519. С. 394. Грамота великого князя Ивана Ивановича. 1485 г.
На обороте грамоты кроме подписи великого князя расположено еще три подтверждения (одно Ивана III и два Ивана IV), а монограмма расположена не рядом с подписью или одним из подтверждений, а внизу, в месте прикрепления печати. Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что монограмма поставлена при составлении грамоты, поскольку она выполнена теми же чернилами, что и подпись великого князя (у подтверждений чернила совершенно иного цвета).39 Вероятно, эта монограмма, как и остальные монограммы такого типа, принадлежала дьяку Василию Долматову.
№ 79. Тип 23.
38 В АРГ есть еще одна грамота, подписанная Левашом — это духовная Петра Михайловича Плещеева (АРГ. № 59. С. 61-64. Подлинник: РГБ. АТСЛ. № 1005). Подпись Леваша поставлена 1 февраля 1510 г. и примечательна тем, что, кроме фамилии, пермской азбукой здесь зашифровано еще и отчество дьяка «Иоаннов сын Коншин».
39 Эта же монограмма стоит и на другой грамоте великого князя Ивана Ивановича, выданной 1 января 1486 г. (АСЭИ. Т. 2. № 271. С. 181-182). Однако уже в 1488 г. монограмма этого дьяка стоит на грамоте Ивана III (Там же. № 278. С. 186-187).
37
6698. АРГ. № 14. С. 23. Грамота дмитровского князя Юрия Ивановича. 1506 г.
При издании грамоты наличие каких-либо знаков отмечено не было, тем не менее, на лицевой стороне грамоты из-под края бумаги в месте прикрепления печати виднеется часть какого-то знака. Внешний вид этого знака довольно необычен. Он похож на решетку с крепящимися к ней несколькими буквами. В самой монограмме, видимо, зашифровано имя «Федор», а принадлежала она Федору Остафьеву сыну Сытину.
Возможно, специальное обследование позволит выявить еще некоторое количество знаков, скрывающихся в этом месте в других грамотах.
№ 128. Тип 50.
!*
ж . /
38
7143. АСЭИ. Т. 1. № 260. С. 189. Грамота великого князя Василия II. 1455-1462 гг.
На обороте грамоты в месте прикрепления печати стоит монограмма, относящаяся к Типу 19. Большую часть оборота занимает архивный ярлык XIX в., частично закрывший и монограмму. Вероятно, из-за этого она оказалась пропущена при подготовке АСЭИ. Ценность именно этой грамоты в том, что из всех актов с монограммами Типа 19 только у нее не заклеена княжеская подпись, благодаря чему есть возможность проверить правильность расшифровки этой монограммы, которая, вероятно, принадлежала известному дьяку Алексею Полуектову.40
40 Образец почерка Алексея Полуектова есть в жалованной грамоте устюженскому собору (АСЭИ. Т. 3. № 281. С. 298 [ГКЭ. № 13129]).
№ 129. Тип 19.
39
8733. АСЭИ. Т. 1. № 224. С. 160. Грамота великого князя Василия II. 1449 г. с подтверждением Ивана III.
На обороте грамоты кроме подписи Василия II находится подтверждение Ивана III. Именно в конце его стоит дьяческая монограмма, которая, исходя из текста подтверждения, принадлежит дьяку Федору. Само подтверждение, судя по всему, относится к 1462-1478 годам.41 В подтверждении говорится, что осуществлено оно по «приказу» Федора Васильевича и, видимо, свидетельствует, что монограммы не связаны с боярами.
№ 12. Тип 5.
40-41
8739. АСЭИ. Т. 2. 359. С. 353. Жалованная грамота великого князя Василия II. 1460 г.
Монограмма расположена на обороте, внизу грамоты у места прикрепления печати. Причем рядом с монограммой Алексея Полуек-
41 Датируется годом вступления на престол Ивана III и составлением духовной грамоты Марии Копниной, в которой ее внук Иван уже не упоминается (АСЭИ. Т. 1. № 457). В. Д. Назаров датировал это подтверждение серединой 1450-х — началом 1460-х гг., правда, без каких-либо аргументов (Назаров В. Д. Разыскания о древнейших грамотах Троице-Сергиева монастыря. Боярин Радонежского удела В. Б. Коп-нин и его род в XV в. // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России. Сергиев Посад, 2002. С. 65).
това (Тип 19) этими же чернилами поставлена еще одна монограмма, менее искусная на вид и более нигде не встречающаяся. Выделяем ее в отдельный Тип. № 58. Тип 19. № 123. Тип 47.
42
8740. АСЭИ. Т. 1. № 311. С. 222. Грамота великого князя Ивана III. 1462-1466 гг.
На обороте грамоты, в месте прикрепления печати обнаруживается монограмма, похожая на монограммы Типа 19. В АСЭИ она оказалась не воспроизведена, вероятно, из-за того, что слабо различима. В целом, эта монограмма повторяет монограмму на грамоте № 8739, но отличается двумя элементами. На левой штанге у этой монограммы две, а не три горизонтальных линии, а буква «Т» пририсована к правой штанге снизу, а не справа. У самой этой буквы «Т» второй опущенный вниз кончик пририсован справа, а не слева, как обычно у монограмм этого типа. Не исключено, что первые два отличия (короткая левая штанга и две, а не три горизонтальных линии у нее) связаны с тем, что по какой-то причине нижняя часть левой штанги оказалась плохо прочерченной. Во всяком случае, немного ниже видим небольшую горизонтальную линию, именно в том месте, где у монограмм такого типа находится горизонтальная линия, идущая от нижнего конца левой штанги.
№ 120. Тип. 19.
43
8745. АСЭИ. Т. 1. № 416. С. 306. Грамота великого князя Ивана III. 1473 г.
Как и все монограммы этого типа она расположена на обороте у места прикрепления печати. Отличий от других подобных монограмм не обнаруживается. № 60. Тип 19.
44
8747. АСЭИ. Т. 1. № 360. С. 264. Грамота великого князя Ивана III. 1467-1474 гг.
Как и все монограммы этого типа она расположена на обороте у места прикрепления печати. Прорисовка в АСЭИ довольно точно передает монограмму. № 63. Тип 19.
45
8749. АСЭИ. Т. 1. № 401. С. 294. Грамота дмитровского князя Юрия Васильевича. 1471 г.
Монограмма принадлежит к Типу 23 и, как все аналогичные монограммы, расположена у места прикрепления печати. Однако эта монограмма предоставляет информацию о процедуре изготовления грамот. Нижняя часть монограммы оказалась отрезана, значит, дьяк поставил ее раньше, чем было отрезано нижнее поле грамоты.
На язычке, продетом в прорези для прикрепления печати, видна часть какого-то знака или буквы. При ближайшем рассмотрении это оказывается недостающая часть монограммы.
№ 76. Тип 23.
46
8755. АСЭИ. Т. 1. № 548. С. 426. Грамота великого князя Ивана III. 1490 г.
Монограмма поставлена сразу после княжеской подписи тем же почерком и теми же чернилами. Прорисовка в АСЭИ вполне точно передает внешний вид монограммы, которая тождественна дьяче-скому знаку на грамоте 1496 г. (АСЭИ. Т. 1. № 603. С. 500).
№ 98. Тип 34.
47
8757. АСЭИ. Т. 1. № 402. С. 295. Грамота великого князя Ивана III. Около 1471 г.
В АСЭИ дана неточная прорисовка монограммы, так как ее часть была закрыта подклейкой. Сейчас монограмму можно без труда соотнести с монограммой дьяка Федора Дубенского. № 27. Тип 5.
48
10106. АСЭИ. Т. 3. № 203. С. 214. Грамота великой княгини Марии Ярославны. 1466 г.
Монограмма расположена на обороте грамоты, но не рядом с подписью великой княгини, а в центре листа. В АСЭИ монограмма пе-
редана с очень большими искажениями. Прямых аналогий пока не обнаруживается, но есть некоторое сходство с другими монограммами дьяков этой же княгини. № 83. Тип 25.
49
10169. АСЭИ. Т. 2. № 360. С. 354. Грамота великого князя Василия II. 1460 г.
В АСЭИ в прорисовке оказались добавлены две точки в верхней части монограммы и одна петелька. Несмотря на это, легко соотносится с монограммой дьяка Федора.
№ 24. Тип 5.
50
10172. АСЭИ. Т. 2. № 417. С. 450. Грамота волоцкого князя Федора Борисовича. 1498/99 г.
Воспроизведение знака в АСЭИ не дает возможности его расшифровки. В действительности, на оригинале видно, что он состоит из кириллических букв и, по-видимому, является монограммой. Аналогичная монограмма есть и на другой грамоте Федора Борисовича, изданной в этом же году (см. № 14544). Скорее всего, в монограмме зашифровано имя «Оладья». Это предположение подтверждается совпадением почерка подписи князя на этой грамоте с почерком дьяка Оладьи, составлявшим духовную грамоту князя Бориса Васильевича в 1477 году.42
42 ДДГ. № 71. С. 249-251.
№ 102. Тип 38.
51
10235. АСЭИ. Т. 2. № 426. С. 467. Грамота рузского князя Ивана Борисовича. 1502 г.
Воспроизведение монограммы в АСЭИ довольно точное, за исключением добавления двух горизонтальных черточек над буквой «1». Буквы, скрытые в этой монограмме, складываются в имя «Микула». Автора монограммы можно соотнести с дьяком Микулой Александровичем Ворониным, который около 1511 г. подписал меновную грамоту Федора Борисовича Волоцкого.43 № 104. Тип 39.
52
10863. АСЭИ. Т. 3. № 195. С. 208. Грамота великого князя Ивана III. 1463-1478 гг.
В публикации дана прорисовка, которую затруднительно интерпретировать. К сожалению, сейчас монограмму & не видно из-за сплошной подклейки оборота грамоты. Учи- ^>¿/¡1* тывая, что подобные знаки, найденные еще на двух грамотах, относятся к уплате печатных пошлин (№ 10544 и 10545),44
43 АФЗХ. Ч. 2. № 49. С. 51
44 АРГ. № 98, 205.
скорее всего, и этот знак не является собственно дьяческой монограммой.
№ 82. Тип 24.
53
12841. АСЭИ. Т. 1. № 229. С. 163. Грамота дьяка Ивана Кулударя. Около 1440-х гг.
На лицевой стороне грамоты после фразы «А подписал Кулударъ сам своею рукою» стоит монограмма Кулударя, аналогичная его монограмме в грамоте № 723, только в этом случае монограмма расположена не горизонтально, а вертикально. Прорисовка в АСЭИ очень далека от реального изображения монограммы. Д. А. Морозов предложил чтение этой монограммы «Куилуидар».45
№ 36. Тип 10.
54
14554. АФЗХ. Ч. 2. № 23. С. 27. Грамота волоцкого князя Федора Борисовича. 1498 г.
В публикации АФЗХ о наличии монограммы не сообщается, тем не менее, на обороте в месте прикрепления печати обнаруживается не только запись «А подписал государев» (отмеченная в АФЗХ), но и расположенная под этой записью монограмма, состоящая из кириллических букв. Принадлежит она дьяку князя Федора Борисовича,
45 Морозов Д. А. Уйгурские автографы московских дьяков. С. 197.
подписавшего в этом же году другую его грамоту (№ 10172). Причем, в обеих грамотах совпадает и почерк княжеской подписи. Как уже отмечалось, в этой монограмме зашифровано имя «Оладья». № 121. Тип 38.
55
15149. АСЭИ. Т. 1. № 351. С. 257. Грамота великого князя Ивана III. 1467-1474 гг.
В АСЭИ дана довольно точная прорисовка монограммы, а сама она идентична другим монограммам этого же типа. № 62. Тип 19.
56
15154. АСЭИ. Т. 1. № 251. С. 180. Духовная Ефросиньи (Галиц-кой) с записью о явке митрополиту Ионе в 1454 г.
После записи о явке духовной митрополиту Ионе стоит знак, который составители АСЭИ посчитали монограммой (хотя и с некоторым сомнением). Вероятно, это монограмма митрополичьего дьяка Карло, написавшего подтверждение. Несмотря на то, что в каталог Ю. Г. Алексеева данная монограмма не включена, это именно дьяче-ский знак, поскольку он же встречается и в еще одной грамоте, подписанной Карло.46 № 122. Тип 46.
46 АСЭИ. Т. 2. № 361. С. 356.
57
15155. АСЭИ. Т. 1. № 336. С. 244. Грамота дмитровского князя Юрия Васильевича. 1463 г.
Прорисовка в АСЭИ дана довольно точно, а сама монограмма идентична другим дьяческим знакам Василия Долматова. № 74. Тип 23.
58
15157. АСЭИ. Т. 1. № 366. С. 268. Грамота угличского князя Андрея Васильевича. 1467-1474 гг.
Прорисовка монограммы в АСЭИ дана точно, и, в целом, сама монограмма идентична другим монограммам этого типа (№ 1118 и 4676) и принадлежит дьяку Семену. № 69. Тип 22.
В общей сложности при обследовании грамот из фонда ГКЭ обнаружено 12 новых монограмм (№ 708, 723, 743, 1779, 2400, 2402, 4993, 6698, 7143, 8739, 8740, 14554). Еще одна монограмма не была целиком воспроизведена в АСЭИ и не попала в каталог Ю. Г. Алексеева (№ 726). Две монограммы выделены в новый Тип (№ 1108 и № 4971), а еще одна перенесена из одного Типа в другой (№ 4970). Знак дьяка Карло, воспроизведенный в АСЭИ, но не включенный в каталог Ю. Г. Алексеева, определен как дьяческая подпись и выделен в особый Тип (№ 15154). Из числа дьяческих монограмм, судя по всему, можно исключить знаки под номерами 82 и 100.
К знакам, возможно, являющимся дьяческими монограммами или несущим аналогичную функцию, можно отнести несколько пометок на грамотах.
Например, после подписи имени дмитровского князя Юрия Ивановича на одной из его грамот47 стоят три значка (№ 4682). Они же
видны после подписи дьяка Андрея Огарева на склейке этого документа, то есть это явно значки, проставленные княжеским дьяком. Почерк дьяческой скрепы и княжеской подписи совпадает. Такие же
значки можно разглядеть на другой жалованной грамоте этого же князя на обороте после княжеской подписи (№ 4683). Судя по почерку, эту грамоту тоже подписывал Андрей Огарев.48 Еще один автограф дьяка Андрея Огарева с характерными значками обнаруживается на лицевой стороне меновной грамоты князя Юрия Ивановича с Иосифо-Волоколамским монастырем (№ 10254).49
Еще один знак, образованный четырьмя элементами и стоящий после княжеской подписи, находится на еще одной грамоте, происходящей из канцелярии князя Юрия Ивановича и подписанной его дьяком Игнатием Слободкиным (№ 46 79).50 Похожие знаки дьяк
47 АРГ. № 273. С. 275-277.
48 Рукоприкладство Андрея на данной 1519 г.: АРГ. № 176. С. 171. (№ 3739).
49 АФЗХ. Ч. 2. № 110. С. 104.
50 Саввин Сторожевский монастырь в документах XVI века (из собраний ЦГАДА). М., 1992. С. 8.
Игнатий Федорович Слободкин ставил на разъезжих грамотах, оформлявших границы удела князя Юрия Ивановича в 1504 г.51
Стилизация дьяческой подписи обнаруживается на двух белозерских грамотах 1470-1480-х годов (№ 728 и 735).52 Грамоты написаны, видимо, в стенах монастыря. Их почерк идентичен, а на лицевой стороне они подписаны по приказу князя Михаила Андреевича его дьяком Иваном Тимофеевым. Ю. Г. Алексеев пишет, что монограмма этого дьяка нам неизвестна,53 однако это не совсем так. Окончание подписи дьяка Ивана оформлено декоративно и идентично в обоих случаях. Иван Тимофеев также подписал разъезжую на троицкие
земли в Малоярославце (1484-1485 гг.), но эта грамота сохранилась только в списке.54 Еще раз имя дьяка Ивана Тимофеева встречается в разъезжей грамоте на дмитровские, рузские и звенигородские владения князя Юрия Ивановича (1504 г.).55 Его руке принадлежат скрепы по листам 1-2. Правда, в этом случае, который отстоит от его первого появления в источниках не менее, чем на двадцать лет, декоративность подписи выражена гораздо слабее.
Приведенные выше знаки, сопровождавшие подписи Андрея Огарева, Игнатия Слободкина и Ивана Тимофеева, не являются дьяче-скими монограммами в прямом смысле слова, поскольку не могли использоваться без обозначения собственно имени дьяка, что, впрочем, соответствует веяниям времени, для которого дьяческая монограмма уже редкость.
51 ДДГ. № 93-95, 97. Очень вероятно, что дьяк князя Юрия Ивановича Игнатий Федорович Слободкин тождественен дьяку этого же князя Игнатию Федоровичу Татищеву (о нем см.: Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие ХУ-ХУ11 вв. М., 1975. С. 507-508).
52 АСЭИ. Т. 2. № 189, 190. С. 120-121.
53Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 174.
54 АСЭИ. Т. 1. № 504. С. 382-384.
55 ДДГ. № 95. С. 395.
Еще две записи на грамотах из ГКЭ не являются дьяческими монограммами. На обороте грамоты № 14976 есть помета, выполненная тайнописью.56 Ее чернила отличаются от основного текста грамоты,
великокняжеской подписи и подтверждения. Неясная запись обнаруживается на обороте грамоты дмитровского князя Юрия Васильевича (№ 15156).57 В АСЭИ сведений о ней не приведено.
Обращение к подлинникам грамот позволило прояснить несколько вопросов.
Ю. Г. Алексеев осторожно высказывался, что нельзя быть уверенным, когда поставлена монограмма, и поэтому иногда она может оказаться не связанной с подписью князя на обороте грамоты или с позднейшими подтверждениями. На самом деле, в АСЭИ связь монограмм с подписями князя или подтверждениями отражена вполне адекватно. Большая часть монограмм стоит после княжеской подписи и выполнена теми же чернилами, что и подпись, то есть с очень большой вероятностью можно полагать, что подпись и монограмму выполнял один и тот же человек. В тех случаях, когда монограмма стоит не рядом с подписью князя, а в другом месте, об одновременности их написания говорит цвет чернил.
Дьяков, ставивших княжескую подпись, то есть по сути утверждавших эти грамоты, было не очень много. В буквальном смысле несколько человек. Многих из них мы теперь знаем по именам.
56 АРГ. № 218. С. 221.
57 АСЭИ. Т. 1. № 393. С. 285.
Прослеживается смена графики монограмм. Самые древнейшие, первой половины — середины XV в., выполнены уйгурской графикой. Она использовалась до середины XV в. В нескольких случаях ею даже выполнены более пространные записи, то есть дьяки этого времени, по крайне мере, некоторые, владели уйгурской письменностью и могли самостоятельно создавать на ней тексты. С середины XV в. большинство монограмм выполнены кириллицей, а к концу XV в. монограммы выходят из широкого употребления. Дьяческое заверение теперь обычно состоит из записи «А подписал дьяк имярек».58
Использование уйгурской графики при составлении монограмм обусловливало их вертикальное расположение. Отказ от уйгурики повлиял и на внешний вид дьяческих знаков. Со второй половины XV в. они становятся более разнообразны по форме. Появляются монограммы из кириллических букв, построенных вокруг одной «большой» буквы, например, «П» или «С». Есть некоторое сходство между более ранними знаками из таких букв у дьяков великого князя и похожими, но все же другими, знаками у дьяков удельных князей более позднего времени.
Благодаря грамоте № 8749 виден порядок заверения грамот. Сначала был написан текст грамоты, на обороте поставлена подпись князя, а в будущем месте прикрепления печати поставлена дьяче-ская монограмма. Затем отрезано нижнее поле грамоты и привешена печать. В принципе, и раньше было ясно, что более вероятен порядок, при котором сначала ставилась монограмма, а затем уже печать, поскольку при ином порядке было бы неудобно ставить монограмму (печать создавала бы неровность бумаги), но тут мы имеем дело с реальным подтверждением именно такого, более целесообразного порядка.
Возможно, что Тип 13 является развитием или стилизацией Типа 5. В обеих монограммах мы видим две вертикальные линии вверху, четыре петельки на основном теле, похожий изгиб нижней петли и значок справа (только тут две черточки, а не одна). Однако Иван Котов, ставивший позднюю монограмму, не придерживался традиций уйгурской письменности и способа написания букв.
У дьяков, ставивших монограммы, существовало свое представление о том, где они должны располагаться, и единых правил на этот
58 Некоторые дьяки, служившие при Иване III, уже не имели своих монограмм. Например, дьяк Василий, подписавший несколько подтверждений на более ранних грамотах (см.: № 10169, АСЭИ. Т. 2. № 360. С. 354), что, впрочем, не мешает его идентифицировать и восстановить служебную биографию (этому сюжету будет посвящена наша отдельная статья).
счет выработано, видимо, не было. Дьяки ставили монограмму у подписи князя, у места прикрепления печати, ближе к центру грамоты или у ее правого края.
Как видится, сами монограммы — это в большей степени способ определить персону дьяка и, соответственно, его полномочия.
Обследованные и выявленные монограммы из фондов ГКЭ и Древ-леханилища считаем возможным свести в единую таблицу (Таблица 1), в которой для новых монограмм будет указан их тип (при необходимости вводятся новые типы, нумерация которых продолжает список Типов в таблице Ю. Г. Алексеева). Продолжается и валовая нумерация самих монограмм, начиная с № 105.
Далее изображения монограмм сгруппированы по Типам, что дает наглядное представление о вариантах начертания монограмм одного и того же дьяка и показывает оправданность самой такой группировки.
Таблица 1
Выявленные дьяческие монограммы и переатрибутированные ранее известные
№ знака № Типа Знак Публикация Шифр акта Дата Князь Дьяк
7 40 Гч Л й V4 ^ у - ... АСЭИ. Т. 1. № 179 ГКЭ. № 1108 1446 Иван Андреевич
66 6 АСЭИ. Т. 1. № 280 ГКЭ. № 4970 1459 Василий II Стефан Бородатый
71 41 2? £ АСЭИ. Т. 1. № 451 ГКЭ. № 4971 1475 Мария Ярославна (Семен Бородатый?)
105 9 1 / ДДГ. № 31 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 15 1434 Иван Андреевич (Иван Шимонов)
106 9 ,и ДДГ. № 32 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 16 1434 Иван Андреевич (Иван Шимонов)
№ знака № Типа Знак Публикация Шифр акта Дата Князь Дьяк
107 5 1ЦЛ« к -гР т I» _ Л ДДГ. № 34 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 23 1440 Дмитрий Шемяка Федор (Дубенский)
108 5 НИ Н J 1' ДДГ. № 34 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 23 1440 Дмитрий Шемяка (Федор Дубенский)
109 8 -ПГ-+ г *■ г ** * \ ДДГ. № 35.11 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 22-6 1440 Дмитрий Шемяка Алексей
110 5 (ЛЦ щ л л 1 V ( . сч ДДГ. № 46 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 32 1447 Дмитрий Шемяка Федор (Дубенский)
111 42 ДДГ. № 51 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 33 1448 Иван Андреевич Кулудар (Ирежский)
№ знака № Типа Знак Публикация Шифр акта Дата Князь Дьяк
112 9 л ■ > 7 ✓ ДДГ. № 55 Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 38 1450 Михаил Андреевич (Иван Шимонов)
113 43 Хорошкевич А. Л. Источники по истории полного холопства Ф. 135. Приложение. Рубр. VI. № 4 1494 Иван Михайлович Василий Халтура
114 44 - ..А. Хорошкевич А. Л. Источники по истории полного холопства Ф. 135. Приложение. Рубр. VI. № 4 1494 Иван Михайлович (Василий Халтура?)
115 45 5Е11 ЗД ¡1 Хорошкевич А. Л. Источники по истории полного холопства Ф. 135. Приложение. Рубр. VI. № 4 1494 Иван Михайлович (Василий Халтура?)
"Н 1в| V*-/ ,1-1.
116 14 •'А . • АСЭИ. Т. 2. № 167 ГКЭ. № 723 1455-1460-е Михаил Андреевич Иван Щербина
№ знака № Типа Знак Публикация Шифр акта Дата Князь Дьяк
117 14 АСЭИ. Т. 2. № 159 ГКЭ. № 743 1455 Михаил Андреевич (Иван Щербина)
118 15 j1 - J * АСЭИ. Т. 2. № 112 ГКЭ. № 708 1448-1470 Михаил Андреевич (Иван Ципля)
119 15 /\ \ 1 АСЭИ. Т. 2. № 237 ГКЭ. № 726 1476-1482 Михаил Андреевич (Иван Ципля)
120 19 АСЭИ. Т. 1. № 311 ГКЭ. № 8740 1462-1466 Иван III (Алексей Полуектов)
121 38 АФЗХ. Ч. 2. № 23 ГКЭ. № 14554 1498 Федор Борисович (Оладья)
№ знака № Типа Знак Публикация Шифр акта Дата Князь Дьяк
122 46 Л • АСЭИ. Т. 1. № 251 ГКЭ. № 15154 1454 митр. Иона Карло
123 47 ' 0 АСЭИ. Т. 2. 359 ГКЭ. № 8739 1460 Василий II
124 48 ■ <Л С АСЭИ. Т. 3. № 91 ГКЭ. № 1779 1498 митр. Симон Леваш (Коншин)
125 48 / / 1 >у К'* АФЗХ. Ч. 2. № 40 ГКЭ. № 2400 1517 митр. Варлаам Леваш (Коншин)
126 48 _ {у ЧГГ А / С АРГ. № 65 ГКЭ. № 4993 1510 митр. Симон Леваш (Коншин)
№ знака № Типа Знак Публикация Шифр акта Дата Князь Дьяк
127 49 1 АФЗХ. Ч. 2. № 34 ГКЭ. № 2402 1505 Федор Борисович
128 50 х* ТгС 7 IV АРГ. № 14 ГКЭ. № 6698 1506 Юрий Иванович (Федор Сытин)
129 19 г< У АСЭИ. Т. 1. № 260 ГКЭ. № 7143 1455-1462 Василий II (Алексей Полуектов)
130 23 .л* 1 ш АСЭИ. Т. 1. № 419 Ф. 135. Отд. I. Рубр. IV. № 7 1473-1485 Иван III (Василий Долматов)
В скобки взяты сведения, напрямую не указанные в конкретном источнике и устанавливаемые на основании дополнительных данных.
Распределение монограмм из фондов ГКЭ и Древлехранилище по Типам
Тип 1
ГКЭ. № 711
Дьяк Захарий Ильин.
Тип 5
ГКЭ. № 8733 ГКЭ. № 3331 ГКЭ. № 4969 ГКЭ. № 1124 ГКЭ. № 1137 ГКЭ.
№ 10169
ГКЭ. № 4985 ГКЭ. № 8757
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 23
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 23
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 32
Дьяк Федор Дубенский.
Тип 6 ГКЭ. № 4970
Дьяк Стефан Бородатый.
Тип 7
Дьяк неизвестен.
Дьяк Алексей.
ГКЭ. № 1107
Тип 8
ГКЭ. № 718
Дьяк Иван Шимонов.
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II.
№ 22-б
ГКЭ. № 1120
Тип 9
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II.
№ 15
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 16
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 38
Тип 10
ГКЭ. № 12841 Дьяк Кулудар Ирежский.
ГКЭ. № 723
Дьяк Федка.
ГКЭ. № 733
Тип 13
ГКЭ. № 733 Дьяк Иван Котов.
ГКЭ. № 4675
ГКЭ. № 717
Тип 14
ГКЭ. № 723 ГКЭ. № 743
Дьяк Иван Щербина.
Тип 15
ГКЭ. № 706 ГКЭ. № 708 ГКЭ. № 726
Дьяк Иван Ципля.
Тип 19
ГКЭ. № 8739 ГКЭ. № 8745 ГКЭ. ГКЭ. № 8747 ГКЭ. № 8740 ГКЭ. № 7143
№ 15149
Дьяк Алексей Полуехтов.
Тип 20
4 I з
Л
ГКЭ. № 3713
Дьяк неизвестен.
Тип 22
ГКЭ. № 4676
ГКЭ. № 1118
ГКЭ.
№ 15157
Дьяк Семен Васильевич.
Тип 23
ГКЭ.
№ 15155
ГКЭ. № 3714 ГКЭ. № 8749
ГКЭ. № 3718 ГКЭ. № 6696
Дьяк Василий Долматов.
Дьяк неизвестен.
Тип 25
ГКЭ. № 10106
Тип 29
Дьяк Микифор.
Дьяк неизвестен
ГКЭ. № 748
Тип 30
ГКЭ. № 745
Тип 31
ГКЭ. № 4972
Тип 34
Дьяк неизвестен.
Дьяк Оладья.
ГКЭ. № 8755
Тип 38
ГКЭ. № 10172 ГКЭ. № 14554
Тип 39
Дьяк Микула Воронин.
ГКЭ. № 10235
Тип 40
ГКЭ. № 1108
Тип 41
ГКЭ. № 4971
Дьяк Семен Бородатый?
Тип 42
Ф. 135. Отд. I. Рубр. II. № 33 Дьяк Кулудар Ирежский.
Тип 43
Ф. 135. Прил. Рубр. VI. № 4
Дьяк Василий Халтура.
Тип 44
Ф. 135. Прил. Рубр. VI. № 4
Тип 45
Дьяк неизвестен.
Дьяк Карло.
Дьяк неизвестен.
Ф. 135. Прил. Рубр. VI. № 4
Тип 46
ГКЭ. № 15154
Тип 47
ГКЭ. № 8739
Тип 48
ГКЭ. № 1779
ГКЭ. № 2400
ГКЭ. № 4993
Дьяк Леваш Коншин.
Дьяк неизвестен
Тип 49
ГКЭ. № 2402
Тип 50
ГКЭ. № 6698
Дьяк Федор Сытин.
