CC BY
8Мальцев К.Г.
Доктор философских наук, профессор кафедры теории и методологии науки, Белгородский государственный технологический университет
имени В.Г. Шухова.
Алавердян А.Л.
Кандидат философских наук, Белгородский техникум промышленности и сферы услуг.
«Двусмысленные идентичности»: к вопросу об истолковании «двусмысленности» современного дискурса нации
Введение; постановка проблемы.
Почти сорок лет прошло со времени семинара, материалы которого затем (в 1988 году) были изданы отдельной книгой1; тогда И. Валлер-стайн и Э. Балибар охарактеризовали «нацию» как «двусмысленную идентичность». Кажется, за прошедшие годы эта «двусмысленность» не только не «разрешилась», но еще более усилилась. Нации приписывается быть «политическим сообществом» и «социальной общностью» и о ней сказано как о «воображаемом сообществе» (Б. Андерсон2); различение «республиканских наций» и «этнических наций», хотя не имеет «эмпирического социологического подтверждения» (Р. Брубейкер3), тем не менее сохраняет «нормативность» в современных научных дискурсах; сохраняется упорное желание сохранить за «этносом» определение как «культурного», «исторического», но никоим образом не «природного» феномена, и, одновременно, «этническим нациям» приписывается «врожденная порочность», и даже «зоологизм» (Л. Гринфельд4); нация представляется как «гражданская асооциация», и вместе с тем - как
1 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. 288 с.
2 Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2001. 288 с.
3 Брубейкер Р. Этничность без групп. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2012. 408 с.; Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. Конструктивистская парадигма в исследовании нации, национализма, этнонационального конфликта: некоторые критические замечания // Евразийский юридический журнал. 2020. № 8 (147). С. 430-434.
4 Гринфельд Л. Национализм. Пять путей к современности. М.: ПЕР СЭ, 2012. 528 с.
«моральное сообщество» (Б. Як5) и даже «мифическая реальность» (К. Хюбнер6); объявляется «категориальный характер» национальной идентичности (К. Калхун7), и вместе с тем конструктивисты8 (например, Р. Брубейкер) настаивают не только на политической, но и именно на научной необходимости (на основе «когнитивистского подхода») отказа от «категориальности» в представлении и описании «идентичности» нации, вводя относительно нее специфическое представление «групповости без групп», - перечисление можно было бы продолжить, но уже сказанного достаточно для того, чтобы предположить: суть «двусмысленности» не является «недоразумением» и не может быть также объяснена «недостаточной изученностью», но имеет существенный характер, и нуждается в интерпретации. Однако, научная актуальность объяснения/интерпретации иногда даже «перекрывается» политической «необходимостью»: с одной стороны, большинство исследователей согласны с утверждением, что национализм определяет современность (именно так это формулирует Л. Гринфельд, иначе, но еще более радикально - М. Фуко9: «нация» есть одна из «основных форм» гражданского общества, а значит не только «имеет значение», но «играет роль» в современном либеральном политическом порядке), - одновременно с этим, «национализм» полагается и «опаснейшей угрозой» (например, У. Альтермат10) для демократии и либерального порядка западных обществ (а не только их «периферии», или «стран третьего мира»).
Целью нашей статьи является выявление имеющих релевантность в отношении констатированной «двусмысленности» нации обстоятельств (как относящихся к самому «объекту», то есть к действительности нации, так и к дискурсу «нации»), которые устанавливаются в перспективе марксистского подхода (именно так позиционируют себя Валлерстайн и Балибар: «современный марксизм») к исследованию «нации» и в контексте представления действительности, свойственном такому подходу: нация в любом случае есть феномен современности и один из важ-
5 Як Б. Национализм и моральная психология сообщества. М.: Издательство Института Гайдара, 2017. 520 с.; Мальцев К.Г., Алавердян А.Л. Моральный дискурс нации и национализма в горизонте либеральной парадигмы политического // Гуманитарные и социальные науки. 2020. № 6. С. 42-52.
6 Хюбнер К. Нация: От забвения к возрождению. Москва: Канон +, 2001. 400 с.; Мальцев К.Г., Алавердян А.Л. Современная политическая философия и «миф нации» К. Хюбнера // Евразийский юридический журнал. 2020. № 10 (149). С. 472-476.
7 Калхун К. Национализм. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006. 288 с.
8 Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. Модернистский и конструктивистский способы концептуализации нации и национализма: сопоставительный анализ // Социально-гуманитарные знания. 2020. № 3. С. 273-291.
9 Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977-1978 учебном году. СПб.: Наука, 2011. 544 с.
10 Альтерматт У Этнонационализм в Европе. М.: Изд. центр РГГУ 2000. 366 с.
ных элементов ее парадигматического представления (можно было бы сказать: «элемент диспозитива», если вспомнить М. Фуко). Достижение поставленной цели предполагает постановку ряда вопросов: во-первых, каковы методология и контекст рассуждений о нации Валлерстайна и Балибара; во-вторых, как социологически определяется то, что называется «нацией»; в-третьих, вопрос о характере действительности, которая приписывается «социальной категории» (Валлерстайн); наконец, в-четвертых, какие иные «социальные категории» и представления ближайшим образом участвуют в определении «нации» и в ряду каких «объектов действительности» нация приобретает свой собственный «характер» (в подзаголовке своей книги Валлерстайн и Балибар выстроили такой «ряд»: «раса», «нация», «класс»).
Методология и «контекст».
Следует удерживать различие в позициях Валлерстайна и Балибара; последний определяет его так: Балибар «исходит из диахронии, исследуя траекторию нации как формы»11, Валлерстайн же «исходит из синхронии, исследуя функциональное место, которое занимает национальная надстройка среди других политических институтов в мире экономи-ки»12. Однако уже из этого замечания ясно, что нация представляется как «форма» (для чего?) и как «надстройка» (над чем?), - для обоих авторов существует один «ответ»: «классовая борьба», которую Балибар описывает «в контексте национальной формы, даже если классовая борьба противополагается ей»13, Валлерстайн же «описывает нацию, как и другие формы, в контексте классовой борьбы, даже если классы становятся классами «для себя»»14. При этом утверждается, что оба автора чужды «вульгарного экономизма», несмотря на то, что именно «экономизм» в конечном счете является методологическим принципом анализа: «Мы не доверяем ни чисто «экономическим» объяснениям, ни объяснениям чисто идеологическим»15; пригодным подходом заявляется историзм: «методологическое «чудо» не заключается в эклектичном сопоставлении противоположных точек зрения, например законов накопления капитала на мировом уровне и герменевтики коллективных символов или выражений национальной и религиозной культуры. Существует только
11 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 20.
12 Там же.
13 Там же, С. 21.
14 Там же.
15 Там же, С. 9.
один способ познания - это изучение уникальности исторических ситуаций исходя из специфики их противоречий и влияния на них глобальных структур, частью которых они являются»16. В «основу» современности полагается ее «организация экономики»: «Капиталистическая миро-экономика - это система, построенная на бесконечном накоплении капитала»17; это означает, во-первых, «превращение всего в предметы потребления»18; во-вторых, такие предметы имеют форму товара и обращаются на рынке как «товар, капитал и рабочая сила»19; в-третьих, такое обращение должно быть «свободным», и все, что ему мешает, «гипотетически является вредным»20, - согласно этой логике, «партикуляризм любого рода оказывается если не совершенно несовместимым с логикой капиталистической системы, то, как минимум, препятствующим ее оптимальному функционированию»21. Таким образом, «необходимо утверждать и развивать универсалистскую идеологию»22, и в этом отношении «национализм», по видимому, не вписывается в данный «диспозитив», а нация должна пониматься как препятствие для «свободного движения капитала». Собственно говоря, в некотором «пределе» так и считается: во-первых, республиканская нация определяется как «ассоциация» на основе «рациональных интересов» индивидов, имеющих «экономическую», или, как их называет Д. Лал23, «материальную» природу; однако пока мировой порядок находится в становлении, «особенности» («космологические», или «культурные» ценности), определяющие различный вид наций, должны быть терпимы как факт, если, конечно, этот факт не вступает в противоречие с экономическими интересами; во-вторых, республиканская нация приобретет со временем «свою собственную форму» как «всемирная нация» (Гринфельд), начало которой уже действительно - в американской нации. Однако, подобная «линейная логика» либерального дискурса нации отвергается как Валлерстайном, так и Балибаром: они указывают на существенные препятствия ее последовательного линейного развертывания, как реальные (то есть относящиеся к самому представлению нации, ее понятию), так и действительные (структура глобального порядка как «мир-система» отличается от по-
16 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 8-9.
17 Там же, С. 41.
18 Там же.
19 Там же, С. 42.
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же.
23 Лал Д. Похвала империи: Глобализация и порядок. М.: Новое издательство, 2010. 364 с.
рядка, представленного в либеральной версии «экономической парадигмы политического»).
Далее: Валлерстайн утверждает, что «социальные категории», претендующие описывать действительность, суть конструкты: если «само прошлое» в сознании прошлого «должно выступать как нечто постоянное»24, то «когда речь идет о социальном прошлом, то есть о том способе, которым мы воспринимаем реальное прошлое, то оно, в лучшем случае, записано на влажной глине»25. Это утверждение согласуется с тем, в чем почти согласны историки, озабоченные своей методологией: Ф.Р. Анкерсмит, например, в «Нарративной логике»26 определял, каким образом мы можем представлять «реальное прошлое» и каким способом действительность может приписываться «нарративам о прошлом», которые всегда «картина, написанная с определенной точки зрения» (разумеется, здесь не место входить в методологические тонкости историописания, о которых пространно рассуждает Анкерсмит). Одновременно Анкерсмит доказывает, что «историческая реальность», с которой работают историки, принципиально не отличается от «политической реальности», с которой имеют дело политические теоретики и практические политики; так же условия и способ, каким этим двум «реальностям» приписывается действительность тождественны.
Валлерстайн продолжает: «Если дело обстоит так, то не важно, определяем ли мы сознание прошлого в плане генетически непрерывных групп (рас), исторических социально-политических групп (наций) или культурных (этнических) групп»27; все это, считает он, «способы конструирования народа, изобретения сознания прошлого, актуальные политические феномены»28, и тогда актуальными в научном отношении являются вопросы: «Почему существует три базисные категории, если было бы достаточно и одной? Должен же быть смысл такого разделения одной логической категории - «народ» - на три социальные?»29. Валлестайн утверждает, что «чтобы разгадать эту загадку, нам придется рассмотреть историческую структуру капиталистической миро-экономики. Каждая из этих трех категорий связана с одной из фундаментальных черт капи-
24 Лал Д. Похвала империи: Глобализация и порядок. М.: Новое издательство, 2010. С. 93.
25 Там же.
26 Анкерсмит Ф.Р. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков. М.: Идея-Пресс, 2003. С. 93.
27 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 93.
28 Там же.
29 Там же.
талистической миро-экономики»30. Он пишет, что понятие «расы» «связано с осевым разделением труда, соответствующим фундаментальному различию миро-экономики на центр и периферию»31; понятие «нации» «соотносится с политической надстройкой этой исторической системы, с суверенными государствами, образующими межгосударственную систему и определяемыми ею»32; понятие «этническая группа» определяется «созданием структур домашних хозяйств, позволяющих выживать значительной части рабочей силы, неоплачиваемой в процессе накопления капитала»33. Все это - «социальные» и «культурные» «категории»; почему «этнос» определяется как «культурная категория» всеми без исключения представителями западного обществознания нормативно/императивно, нам надлежит выяснить: это принципиально для понимания способа представления нации. Валлерстайн специально подчеркивает, что в различении категорий (и соотнесении с ними действительности») существуют «концептуальные трудности», что они (категории) «многочисленны, зачастую пересекаются и остаются неясными»34; более того: «Не существует никаких строгих дефиниций - скорее наоборот»35. Отчасти, «двусмысленность» есть следствие такого положения вещей.
Вообще же, понятие (даже если оно есть и пригодно для научного социологического дискурса: «народ» - сложный исторический и юридический конструкт; в новоевропейской «управленческой парадигме» (М. Фуко), экономической и социологической по своей сути, «народ» заменен «населением») «народ», отмечает Валлерстайн, «не так уж часто употребляется в литературе по историческим социальным наукам»36. В отличие от «народа» как «источника власти» и «носителя суверенитета», «население» более пластично для «социологических категорий»; три названные выше, по Валлерстайну, одни из основных, «имеют множество смысловых вариаций», но допускают различение в связи с «привязкой» к действительности (указанным выше, предложенным Валлерстайном, способом, который является наиболее употребительным), и являются «базисными» «и с точки зрения частоты употребления, и в плане логи-ки»37. Из них нация в определяющей степени относится к политической
30 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 93.
31 Там же.
32 Там же.
33 Там же.
34 Там же. С. 221.
35 Там же.
36 Там же, С. 91.
37 Там же.
области, так как «связана тем или иным образом с реальными или возможными границами государства»38; таким образом, нация не просто «социальная общность» (и категория объективного социологического анализа), но и «политическое сообщество», то есть ей (нации) приписывается значение действующего актора, с неизбежной при этом «натурализацией» (M. Mанн39) и сопутствующими проблемами различения «слова» и «вещи». B таком случае неизбежной является «путаница» и в «употреблении» терминов, и в самом «представлении объекта»; использующие термин нация (и другие «смежные» термины) «указывают ими на некое устойчивое явление, которое в силу продолжительности своего существования не только обладает силой воздействия на повседневное поведение, но также является основанием для выдвижения политических требований»40.
Изучение нации, таким образом, имеет не «случайное», но принципиальное «политическое измерение», так как ориентировано (в числе прочего) на схватывание «культурных, исторических различий, различий в принадлежности»41, и на придание значения «вопросам миграции и границ», которые политические и «продолжающие умножаться», - то есть анализ «нации» нацелен на то, чтобы «разобраться в структурах, служащих причинами актуальных конфликтов и кризисов»42. То есть исследование нации не может абстрагироваться от главных политических границ, актуальных для современности: это подтвердило «основополагающее» для современного западного обществознания различение, проведенное Г. Коном43 еще в 1944 году: на «республиканские» и «этнические» нации (соответственно «западнее» и «восточнее» Рейна), которое имело политический смысл и сохраняет нормативное значение до настоящего времени (правда, «граница сместилась»)44. B этой же логике производит-
38 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. M.: Издательство «Логос», 2004. С. 91.
39 Манн М. Источники социальной власти в 4 т. Т. 3: Глобальные империи и революция, 1890-1945 годы. M.: Дело, 2018. 682 с.; Mальцев К.Г., Алавердян А.Л. Социологическое представление возникновения европейских наций: опыт философской критики // Kant. 2021. № 2 (39). С. 209-225; Алавердян А.Л., Mальцев К.Г. Социолого-исторический дискурс нации: метод и структура // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2020. № 4 (208). С. 4-14.
40 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. M.: Издательство «Логос», 2004. С. 92.
41 Там же, С. 8.
42 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. M.: Издательство «Логос», 2004. С. 7.
43 Kohn H. Die Idee des Nationalismus. Ursprung und Geschichte bis zur Französischen Revolution. Frankfurt/M.: Р. Fischer Verlag. 1962. 565 р.
44 Алавердян А.Л., Мальцев К.Г Этнос и «этнические нации» в модернистских теориях нации: содержание и критика // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2021. № 2 (210). С. 4-16.
ся подразделение человеческих культур «на два больших класса: универсальные и прогрессивные и непоправимо частные, примитивные»45. Это «различение» нисколько не преодолевается «политикой мультикульту-рализма», но, напротив, в политическом требовании, например, «доступности математики для цветных» фиксируется их «отличие» от «белых»: изменение «оценок» и «модальностей» как «элемент» политики и идеологии закрепляют это различение. Если сорок лет назад Балибар описывал эти «политические игры» включенными в «механизм угнетения» и «маргинализации» низших социальных слоев и иностранцев, то сейчас они встроены в механизмы тотального контроля «управления» в целях «безопасности» (Агамбен46, например, считает, что именно «соответствие норме» и «максимальная конформность» с «точки зрения управления и власти» (политика как управление в «управленческой парадигме») выглядит «максимально подозрительной» и может быть расценена как «потенциальный терроризм»; в самом деле: белый, гетеросексуальный, имеющий семью и работу мужчина, - так описывается «модель» насильника и террориста).
Другая, имеющая значение и почти «универсальная», граница, которая должна приниматься в расчет, это разделение между «Севером» и «Югом». В связи с исследованием наций ей приписывается следующее (в том числе и методологическое) значение. Нация есть «западный», а в относительно новом различении «мира» на «север» и «юг», которому придается как «экономический», так и «политический» смысл, именно «северный» «исторический феномен»; во всяком случае как «государство-нация». Балибар (и можно предположить, что и Валлерстайн: во всяком случае, приводимое утверждение содержится в общем введении) считает, что «проблемы идентичности и этнической принадлежности не являются прерогативой ни одного из них»: «Север» «пошел в постнациональную эру так же реально, как «Юг» достиг «преднациональной»47, - «но и тот, и другой (и даже один благодаря другому) сталкивается с незавершенностью и с кризисом национальной формы, с кризисом государства, способствовавшего его образованию»48. То есть в дискурсе нации следует учитывать, что эта «форма» пребывает «в кризисе».
45 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 36.
46 Агамбен Дж. Царство и слава. К теологической генеалогии экономики и управления. М.; СПб: Издательство Института Гайдара; Факультет свободных искусств и наук СПбГУ, 2019. 552 с.
47 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 8.
48 Там же.
Наконец, нация есть «идентичность», которая приписывается некоему «сообществу». Балибар ставит два вопроса: во-первых, «в силу чего нация является сообществом?»49; во-вторых, «чем форма сообщества, которую устанавливает нация, особым образом отличается от других исторических сообществ?»50. Ответ на эти вопросы дает предварительное понимание (даже скорее - указание), в какой области надлежит искать/ располагать то, что называется нацией. Балибар считает, что следует отказаться от «антитезы» между «реальным» и «воображаемым» сообществом»: «Всякая социальная общность, воспроизводимая под воздействием институтов, является воображаемой»51; ее основа - «проекция индивидуального существования на ткань коллективного повествования, на узнавание общего имени и на традиции, переживаемые как след незапамятного прошлого»52. Таким образом, «только воображаемые сообщества, в зависимости от обстоятельств, являются реальными»53. В отношении нации, утверждает Балибар (и это, как мы уже отмечали, является «общим мнением»), это «воображаемое народа», вписанное в реальное: «Это воображаемое сообщества, которое заранее узнает себя в государственном институте, которое признает его «своим» по отношению к другим государствам и прежде всего включает в свой кругозор политическую борьбу»54. Но, считает Балибар, такой народ не «есть в наличии», но производится: «народ, который постоянно сам себя производит как национальное сообщество»55, или «производство эффекта единства, благодаря которому народ предстает в глазах всех «как народ», то есть основание и источник политической власти»56. Таким образом, объективность аналитической «социальной категории» и «идентичность» политического актора в представлении нации удерживаются в «двусмысленном» единстве.
Язык, культура и раса; снятие/исключение природного/естественного.
Балибар, и с ним безусловно согласен Валлерстайн (равно как вся традиция современного западного обществознания в представлении нации),
49 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 111.
50 Там же.
51 Там же.
52 Там же.
53 Там же.
54 Там же.
55 Там же.
56 Там же.
специально подчеркивает, что «ни одна современная нация не обладает заранее данной «этнической» базой»57. В этом утверждении косвенно признается тот факт, что «этнос» и «этничность» обычно «включаются» в состав представления нации; императивным требованием при этом является представить этничность как «культурную», «социальную», - но в любом случае не «естественную» категорию/действительность.
Тема «этноса», пожалуй, является одной из наиболее политизированных в обществознании; «травматический опыт», связанный с «расовыми теориями» конца XIX - первой половины ХХ веков, выстроенная в перспективе этих теорий «политическая практика» заставили не просто пересмотреть некоторые «очевидности» (например, представленные в рассуждениях об «обязанностях белого человека» в отношении к «дикарям») прежних, считавшихся вполне «научными», идей, но и политически и нормативно блокировать возможность некоторых высказываний не только в публичном, но и в научном дискурсе. За человеком утверждается быть единственным «биологическим видом», в отношении которого «естественные факторы эволюции» не просто сняты социальными, но и вообще полагаются не-действительными. Однако, временами проявляется «неблагополучие» в этой области: дело вовсе не в том, что, например, высказывания одного из признанных основателей современной генетики (речь идет «об истории» с Джеймсом Уотсоном) оценены как ошибочные, но о политических выводах, которые были сделаны в отношении него научным сообществом; научная полемика, которая всегда полагалась свободной, в некоторых (и не только в названном) случаях таковой больше не является.
Мы уклоняемся от оценки интерпретации Балибаром (и согласного с ним Валлерстайна) того, что есть этнос и раса; наша задача - демонстрация основных положений этой интерпретации в придающем ей значение контексте (не только методологическом, но и нормативном).
Балибар ставит вопрос: «Как производится этническая принадлежность?»58, - и утверждает: «История показывает, что есть два основных конкурирующих между собой пути к достижению этого: язык и раса»59. Они могут быть объединены, так как «только их взаимодополнительность позволяет народу представить себя совершенно однородной еди-ницей»60. Оба они «проецируют трансцендентное на актуально дей-
57 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 111.
58 Там же, С. 115.
59 Там же.
60 Там же.
ствующих индивидов и политические отношения»61; временами один начинает «доминировать над другим» и «такое различное проявление этнической принадлежности - либо с лингвистической, либо с расовой доминантой - имеют очевидные политические последствия»62. Однако, главное для нас в другом: «Они создают как два способа укоренения исторического населения в самой «природе» (различие языков, как и различие рас, представляется как судьба), так и два способа придать смысл его существованию во времени, преодолеть его случайность»63, - именно эта «естественность» «не устраивает» современное обществознание, и должна быть «снята».
Что касается «языка», то актуальная традиция, возводящая нацию к «общности языка» (культурной общности, которая только опосредованно может пониматься как «естественная», не «в собственном смысле»64), восходит к И.Г. Гердеру65 и И.Г. Фихте66. Общность языка, по Балибару, не «абстрактное», но самое «конкретное» понятие: «Он привязывает индивида к источнику, который в любой момент может быть актуализирован, который содержит в себе общее действие обмена, дискурсивного общения между этими индивидами»67. Такое сообщество не является «непосредственным», а «прозрачность» коммуникация (здесь уместна отсылка к К. Ясперсу68, Ю. Хабермасу69, Дж. Ролзу70, полагавшим иначе) коммуникации, по Балибару, никогда не является ни данной, ни достижимой, но все-таки имеющиеся «пределы» всегда «относительны»: индивиды «связаны неразрывной цепью промежуточных дискурсов» и во всяком случае «не изолированы ни юридически, ни фактически»71.
Если прежние империи выстраивали «иерархии языков», часто совпадавшие с «политическими» и «социальными» иерархиями, то условием политического существования новоевропейского государства-нации яв-
61 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 115.
62 Там же.
63 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 115.
64 Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. «Культурные особенности»: политизация, деполитизация и глобальный порядок // Евразийский юридический журнал. 2021. № 3 (154). С. 485-490.
65 Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977. 705 с.
66 Фихте И.Г. Речи к немецкой нации. СПБ.: Наука, 2009. 350 с.
67 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 115.
68 Ясперс К. Разум и экзистенция. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2013. 336 с.
69 Хабермас Ю. Теория коммуникативной деятельности: в 2-х тт. М.: Издательство «Весь Мир», 2022.
880 с.
70 Ролз Д. Теория справедливости. М.: ЛКИ, 2010. 536 с.
71 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 115.
ляется своеобразная забота о «национальном языке», стандарт которого внедряется через систему образования: «Всеобщее школьное образование - основной институт, производящий этническую принадлежность как языковое сообщество»72. Однако это не означает «социального равенства»: «Социальные различия выражаются и релятивизируются как различные способы говорить на национальном языке»73, и Балибар считает, что «общности языка недостаточно для производства этнической принадлежности»74. Во-первых, «всегда можно усвоить несколько языков и по-другому сделать себя носителем дискурса и трансформации языка»75; во-вторых, современное общество «открыто» для эмигрантов (относительно), и «эмигрант второго поколения», усвоивший язык принявшей его страны, не усваивает «автоматически» соответствующую «эт-ничность». Таким образом, утверждает Балибар, «чтобы привязанность языка к границам определенного народа сохранялась, этот язык нуждается в особом дополнении, то есть в принципе закрытости, в принципе исключения»76, - «этим принципом и является расовая общность»77.
Вопрос о «расе/расизме» Балибар формулирует следующим образом: «В чем специфика современного расизма?» Как он может быть соотнесен с разделением на классы при капитализме или с противоречиями национального государства? И с другой стороны, как феномен расизма позволяет переосмыслить взаимосвязь национализма и классовой борьбы?»78, и тем самым сразу указывает на область, в которой не только обретается сам «расизм», но и из которой следует понимать его суть. Эта «точка зрения» конкретизируется, когда Балибар предлагает рассматривать расизм с «позиции жертв»: «избыточность насилия» «по отношению к теориям, дискурсам, рационализациям» (и отмечаемый Агамбеном, характерный для современности, «приоритет» политической практики над политической теории) задает «способ организации» дискурса расы. Более того, именно в практике основывается научная актуальность темы: «расизм в современном мире не уменьшается, но прогрессирует»79; «расизм нельзя назвать простым «предрассудком»» и «расизм вовсе не является ни пережитком, ни анахронизмом»80.
72 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 116.
73 Там же.
74 Там же, С. 117.
75 Там же.
76 Там же, С. 118.
77 Там же.
78 Там же, С. 10.
79 Там же, С. 18.
80 Там же, С. 19.
Любое «естественное» («природное», «биологическое») объяснение расы Балибар (и Валлерстайн) называет «фиктивным»; это не отменяет задачи объяснить значение/использование данной «фиктивности». Бали-бар признает, что «любые соматические или психологические черты, видимые или невидимые, могут служить построению фикции расовой идентичности, то есть формировать природные и наследственные различия между социальными группами внутри нации или же за ее пределами»81; эта «фикция» «также черпает свою эффективность в повседневных практиках, в отношениях, которые непосредственно структурируют «жизнь» индивидов»82, но это «фикция второго порядка», которая характеризуется изменчивостью, которая познаваема из «отношений, в которые они вступают с различными историческими формами социальных конфликтов»83 и из «символического ядра», позволяющего «идеально отождествить расу и этническую принадлежность и представить единство расы истоком или причиной продолжения исторического существования народа»84.
Вообще же, Валлерстайн утверждает: «В ходе эволюции человеческого вида на планете Земля, до появления оседлого земледелия и в самом начале развития капиталистической миро-экономики, был период, когда распределение генетического материала было однородным. Различия между генетическими типами в любой точке пространства были менее заметны, чем сегодня. Мир в целом был более однороден»85, и что ««расовые» категории стали кристаллизоваться как качественные именно тогда, когда всемирная капиталистическая экономика перешагнула границы Европы, а географическая дифференциация процессов производства на центральные и периферийные становилась все более явной»86. Расы, таким образом, пишет Балибар, «не образуют изолированные биологические единицы» и «поведение индивида и его «склонности» не объясняются ни кровью, ни даже генами»87, и даже «на самом деле не было «человеческих рас»»88, и это, по его утверждению «признают даже расисты». Характер «расы» («этноса») объясняется «его принадлежностью к определенной исторической «культуре»»89. Вообще, «биологический расизм сам по себе
81 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 118.
82 Там же.
83 Там же.
84 Там же.
85 Там же. С. 94-95.
86 Там же, С. 95.
87 Там же, С. 32.
88 Там же.
89 Там же.
никогда не был способом растворения особости человека в более обширной совокупности жизни, эволюции или природы, но, напротив, применял псевдобиологические понятия для построения человеческого вида, для его улучшения или же предохранения от вырождения»90. Таким образом, «не существует «расы» как биологической или психологической «памяти» людей, но существует расизм, который представляет одну из самых устойчивых форм исторической памяти в современных обществах»91.
«Теоретическое измерение расизма» не является «ни автономным, ни первичным», но является разделительной практикой, укорененной в отношениях власти. В этом смысле, расизм как «тотальное общественное явление» «проявляется в практиках (в форме насилия, дискриминации, нетерпимости, унижения, эксплуатации»92, и в дискурсах и представлениях «в производстве интеллектуалами фантазма профилактики или сегрегации (необходимости очищения социального тела, сохранения самоидентичности и идентичности «нас» от всякого промискуитета, от любых смешанных браков, от вторжения всего чужеродного); и подобные дискурсы базируются на выделении признаков чуждости (имя, цвет кожи, религиозные практики). И следовательно, расизм создает аффекты и придает им форму стереотипов, как со стороны их «объектов», так и со стороны их «субъектов»»93. Именно эта комбинация (практик, дискурсов и представлений) «в сетке аффективных стереотипов позволяет понять, как формируется расистское сообщество»94. Наличествующая альтернатива «институционального и социологического расизма» (первый характеризуется как властное отношение «сверху вниз», второй - как «горизонтальный», широко распространенный в современных обществах) должна удерживаться как «предостерегающая от пренебрежения различиями, отделяющими наличие расизма в государстве от образования государственного (официального) расизма»95, но «всякий исторический расизм является одновременно и институциональным, и социологиче-ским»96. Можно также различать «(исключающий) расизм истребления» и «(включающий) расизм притеснения или эксплуатации»97; первый стремится «очистить социальное тело от грязи или опасности, которую
90 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 74.
91 Там же, С. 57-58.
92 Там же, С. 27.
93 Там же.
94 Там же, С. 28.
95 Там же. С. 52.
96 Там же, С. 51.
97 Там же, С. 52.
несут с собой низшие расы», цель второго - «иерархизировать общество и изолировать его части»98. Однако «все названные различения не столько служат классификации типов отношений или идеально чистых структур, сколько намечают исторические траектории расизма»99.
Однако, в любом случае, «современное понимание расы», как бы оно ни проводило разделение на «недочеловечество» и «сверхчеловечество», «изначально имело не национальное или этническое, но классовое или, скорее, кастовое значение»100; «кастовое» потому, что придавало различению характер «естественности». Именно это отнесение к «естественности» обусловливает появление дискурсов «крови, цвета кажи, смешения рас»; и «только потом понятие расы «этнизируется» и таким образом интегрируется в националистический комплекс»101. Расовый «символизм» соединяет «элемент антропологической универсальности, на котором он основывается» и «элемент воображаемых отбора и запретов»102; но на практике происходит постоянное «смешение» (например, в силу миграции, интенсивность которой в современной мир-экономике, позволяет считать ее одним из «существенных признаков» системы); «настоящее» же «препятствие смешению населения прежде всего образуется в силу классовых различий, которые стремятся восстановить феномен касты»103.
Современный, новый, расизм - это «расизм «деколонизации»», и его можно считать «безрасовым расизмом»: «Главной темой этого расизма является не биологическая наследственность, а невозможность уничтожить культурные различия. На первый взгляд, он постулирует не превосходство определенных групп и народов над другими, но «всего лишь» катастрофические последствия устранения границ, несовместимость образов жизни и традиций: этот расизм можно назвать точным термином дифференциалистский»104. Балибар утверждает, что такой расизм должен быть «консервативным»: «Он боролся бы за неизменность всех куль-тур»105, «под предлогом защиты культуры и европейского образа жизни от поглощения «третьим миром», он закрывает европейской культуре любую возможность реальной эволюции»106.
98 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 52.
99 Там же.
100 Там же, С. 242.
101 Там же, С. 243.
102 Там же, С. 122.
103 Там же.
104 Там же, С. 31.
105 Там же, С. 36.
106 Там же.
Определяя подобным образом «содержание» и «форму» расизма, Ба-либар демонстрирует необходимость «соединения расизма и национализма», объясняя тем самым значение включения в представление нации «этнического» (которое, как мы видели, тесно «увязано» с «расистским»).
Балибар констатирует, что «дискурсы расы и нации никогда не являются слишком отдаленными друг от друга, даже если их близость отрицается»107; при этом «национализм представляется если не единственной причиной расизма, то во всяком случае определяющим условием его воз-никновения»108. Такое научное представление может быть расценено как «противоположное» обыденному и распространенному («естественность» расы предполагает, что она первично «лежит в основе», или, лучше, «задает перспективу» различения наций, - но, как мы установили, «ничего естественного» в расе не усматривается); но это научное представление выступает как аргумент в пользу того, что «расизм не имеет никакого отношения к существованию объективных биологических рас»109, и свидетельствует о том, что «расизм - это исторический и культурный продукт»110. Одновременно такое представление отсылает к определенному пониманию культуры: «позволяет избежать двусмысленности «культу-ралистских» объяснений, которые, со своей стороны, также стремятся представить расизм своего рода инвариантом человеческой природы»111. «Взаимоотношение» национализма и расизма «не может описываться в классических схемах причинности - как механистической (одно есть причина другого, «производящая» его по правилу соответствия следствия причине), так и спиритуалистической (одно «выражает» другое, придает ему смысл или показывает его скрытую сущность)»112. В «расистских дискурсах», как и «националистических», в отличие от научных, указывает Балибар, «пытаясь описать общую сущность национального, расизм неизбежно вовлекается в обсессивные поиски ненаходимого «ядра» аутен-тичности»113, что является либо ошибкой, либо политической идеологией.
Также распространенным является представление о том, что «сыс-ловым ядром» различения «национализма» и «расизма» является «противопоставление «нормальной» идеологии и политики (национализма) «радикальной» идеологии и поведению (расизма), использующееся
107 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 49.
108 Там же.
109 Там же.
110 Там же.
111 Там же.
112 Там же, С. 64.
113 Там же, С. 76.
либо для того, чтобы различить их, либо для того, чтобы сделать из одного подтверждение истинности другого»114. В основе этого представления - различение в самом национализме: «Всегда существует «хороший» и «плохой» национализм: один стремится создать государство или общество, а другой - подчинить и разрушить его; один обращается к праву, а другой обращается к насилию; один признает другие национализмы, и даже оправдывает их и включает в ту же самую историческую перспективу (великая мечта о «весне народов»), а другой радикальным образом исключает их, в перспективе империалистической и расистской»115. Это различение имеет основание в исторической действительности: национализм существенно связан с демократией, особенно в начале ее становления (Сийес, например, и его определение нации), когда «нация» противопоставлялась «королю» (и всему «старому порядку»), - и сохраняется в либеральной идеологии: «Влияние этой дилеммы особенно заметно в либеральной традиции, что объясняется, вероятно, глубинной двусмысленностью отношений либерализма и национализма по меньшей мере в течение двух последних веков»116. Актуально это противопоставление и для практики «национально-освободительной борьбы», вплоть до настоящего времени (национализмы «освободившихся государств» третьего мира, конструируемые против «европейского колониализма» и «неоколониализма»: например, Б. Андерсон). Некоторым образом расизм «необходим для национализма» (по крайней мере, их историческая связь почти очевидна); таким образом, «анализ места расизма внутри национализма является решающим - несмотря на то, что расизм не проявляется одинаково во всех наци-онализмах или во всех моментах его истории: он представляет собой тенденцию, необходимую для образования национализма»117. Однако, действительное «значение» этой связи, имея в виду сказанное относительно расизма выше, выясняется только в опосредовании: «В конечном счете, эта взаимосвязь отсылает к обстоятельствам, в которых национальные государства, установившиеся на исторически спорных территориях, вынуждены контролировать перемещение населения и само производство «народа» как политической общности, более значимой, чем классовое деление»118.
114 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 60.
115 Там же, С. 60-61.
116 Там же, С. 61.
117 Там же.
118 Там же, С. 61-62.
Таким образом, можно сделать выводы относительно связи расы, этноса, нации, народа - и государства и, шире, капиталистической мир-системы.
Первое: «Ни одна нация (то есть ни одно национальное государство) не располагает реальной этнической базой. Это означает, что национализм не может быть определен как этноцентризм, разве только как производство фиктивной этнической принадлежности. Рассуждать иначе -значит забыть, что, как и «расы», «народы» не существуют естественным образом в силу происхождения, культурной общности или предзадан-ных интересов»119.
Второе: расизм есть политика (практика) разделения, в основе которой, в конечном счете, полагаются классовые различия и различия в отношениях власти межу «ядром» и «периферией» в капиталистической мир-системе.
Третье: «Эта широкая структура расизма - гетерогенная и, тем не менее, прочная, прежде всего благодаря сетке фантазмов, а также благодаря дискурсам и поведению, - необходимо соотносится с национализмом и участвует в его создании, производя фиктивную этническую принадлежность, вокруг которой он и организуется»120.
Четвертое: «Не существует современного государства, являющегося «эгалитарным», но существует национальное (и националистическое) современное государство, «равенство» в котором внутренне и внешне ограничивает национальную общность и по сути заключается в действиях, которые напрямую на эту общность указывают (в частности, всеобщие выборы, политическое «гражданство»). Это прежде всего равенство с точки зрения нации»121, - таким образом, фиксируется политический смысл того, что называется «нацией».
Итак, нам необходимо сделать последний шаг в нашем исследовании: выяснить, каким образом социологический дискурс представляет нацию и каким образом «социальной категории» приписывается действительность (последний вопрос «двуедин»: во-первых, является ли нация «обозначением» действительной социальной группы/общности; во-вторых, какое «давление» на «признание действительности» нации оказывает политическое).
119 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 62.
120 Там же, С. 63.
121 Там же.
Социологический дискурс нации; «социальная категория» и действительность.
Валлерстайн пишет: «Ничто не кажется более очевидным, чем национальная идентичность»122, она явно фиксируется (для «всех») в названии и истории; однако, по Валлерстайну, вопрос о национальной принадлежности, адресованный индивидам, «даст широкий спектр ответов», причем «широта спектра будет особенно большой, если вопрос задается в пору отсутствия повышенного политического внимания к данной теме»123: «Тот, кто следит за политикой, знает, что самые страстные дебаты возникают именно вокруг названий народов»124. Таким образом, если «по себе» вопрос национальной идентичности «является сложным и запутанным», то только в период «острого политического кризиса» для тех, кто вовлечен в «национальную войну» (например, в бывшей Югославии), «решение этого вопроса самоочевидно»125. Национальная идентичность не просто актуализируется, но и «фиксируется» в политическом противостоянии.
Балибар констатирует, что «трудно определить национализм» потому, что «это понятие никогда не употребляется само по себе, но всегда выступает внутри цепи, в которой оно является одновременно центральным и слабым звеном»126. Эта цепь «постоянно обогащается (с соответствующими модализациями, которые варьируются от одного языка к другому) новыми терминами, опосредующими или крайними: гражданственность, патриотизм, популизм, этнизм, этноцентризм, ксенофобия, шовинизм, империализм, джингоизм»127. Он утверждает: «Я бы поспорил с кем угодно, что нельзя однозначным образом раз и навсегда зафиксировать различия в этих значениях»128. Но, продолжает Балибар, их «можно проинтерпретировать». Одним из употребимых способов такой интерпретации является выяснение значения «отношения национализм - нация», в котором «смысловым ядром является противопоставление «реальности» нации и «идеологии» национализма»129; в отношении же самой нации актуален вопрос: «Должна ли она прежде всего рассматриваться как «государство» или как «общество»»130.
122 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 83.
123 Там же.
124 Там же.
125 Там же.
126 Там же. С. 59.
127 Там же.
128 Там же.
129 Там же.
130 Там же.
Нация есть (в числе прочего) «вид идентичности», поэтому для социолога первым является вопрос: «Как национализируются индивиды, то есть как они социализируются в господствующей форме национальной принадлежности»131. Правильная постановка вопроса здесь предопределяет направление для ответа; дело в том, что речь не идет о противопоставлении «индивидуальных идентичностей» «коллективной»: «Всякая идентичность является индивидуальной, но единственной идентичностью всегда была историческая, то есть образованная в поле социальных ценностей, норм поведения и коллективных символов. Никогда (даже в «синтетических» практиках массовых движений или в «близости» эмоциональных отношений) индивиды не отождествляют себя друг с другом, но они никогда и не достигают изолированной идентичности, понятия внутренне противоречивого. Подлинная проблема заключается в том, как господствующие признаки индивидуальной идентичности трансформируются в зависимости от времени и институциональной среды»132, то есть как «усваивается» национальность. Балибар утверждает: «Социальная формация воспроизводит себя как нация только в той мере, в какой через сетку повседневных механизмов и практик индивид институционализируется как homo nationalis, с рождения и до самой смерти, что происходит одновременно с его ин-ституционализацией как homo oeconomicus, politicus, religiosus и т. д. Вот почему вопрос о кризисе национальной формы, раз он уже поставлен, - в основе своей является вопросом о том, в каких исторических условиях возможен такой институт, благодаря каким соотношениям внешних и внутренних сил, а также благодаря каким символическим формам, облеченным в элементарные материальные практики, он возможен? Ставить этот вопрос - еще один способ исследовать, какому преобразованию в цивилизации соответствует национализации обществ, каковы формы индивидуальности, в которых возникает наци-ональность»133.
Формирование нации является результатом «долгой предыстории», но, утверждает Балибар, «она существенно отличается от националистического мифа о линеарно действующей судьбе»134. Это формирование «состоит из множества качественно различных событий, отсто-
131 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 111.
132 Там же, С. 112.
133 Там же, С. 110-111.
134 Там же, С. 105.
ящих друг от друга по времени, ни одно из которых не заключает в себе последующие»135; более того, «эти события по природе своей не принадлежат к истории одной определенной нации. Они были связаны с другими политическими единицами, чем те, что сегодня кажутся нам результатом исходной этнической идентичности»136. То есть «это связь случайных отношений, а не необходимая линия эволюции, задним числом прочерченная в предыстории национальной формы»137, то есть по своей сути не отличаются от того, с чем имеют дело и что создают историки, - «исторические нарративы» (Ф.Р. Анкерсмит): нация конструируется «нарративно», только «точка сборки» такой конструкции («точка зрения историка») - государство: «Аппарат ненациональных государств, цели которого были совсем другими (например, династическими), постепенно начинает производить элементы национального государства или, если угодно, невольно «национализируется» и начинает национализировать общество»138. Только в том, что называется современностью был достигнут «порог необратимости»: «с одной стороны, возникла конфигурация системы суверенных государств, а с другой стороны, началось постепенное распространение национальной формы на мнимую тотальность человеческих сообществ, сопровождавшееся в течение двух веков насильственными конфликтами»139. Причем, утверждает Балибар, мы можем объяснить возникновение этого «порога»: «Этот порог соответствует развертыванию рыночных структур и классовых отношений, свойственных современному капитализму»140; разумеется речь не идет о «выведении» национальной формы из капиталистических производственных отношений, но, скорее, о том, что принято называть «охватывающими причинами». «Инструментами» формирования национальной идентичности являются школа и семья; семья (как отмечал М. Манн) дает «фикцию интимности» и одновременно в современном государстве («мобилизационном», опять по Манну) «образует центральный пункт для юридического, экономического, образовательного и медицинского посредничества государства»141; о значении государственной системы
135 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 105.
136 Там же.
137 Там же.
138 Там же.
139 Там же, С. 105-106.
140 Там же, С. 106.
141 Там же, С. 121.
образования мы уже упоминали (эту тему акцентирует в своем социологическом дискурсе нации Э. Гелнер142).
Тем не менее, надлежит удерживать понимание того, что важнейшим местом происхождения/производства нации является рассказ (то есть - нарратив): «История наций всегда предстает нам в форме рассказа, предписывающего ей сюжетную непрерывность»143. В отличие от Анкерсмита (который пишет о своеобразной «действительности» нар-ратива) Балибар настаивает на иллюзорности этого рассказа как «схемы самовыражения национальной личности»: «Такое представление, разумеется, создает некую ретроспективную иллюзию, но помимо этого оно отражает принудительность институциональных реальностей. Это двойная иллюзия. Она заставляет считать, что поколения, название которых оставалось почти тем же самым, сменявшиеся в течение веков на относительно стабильной территории, передают друг другу некую неизменную субстанцию. И эта же иллюзия вынуждает думать, что эволюция, отдельные стороны которой мы ретроспективно отбираем так, чтобы считать себя ее завершением, была единственно возможной, что она - наше предназначение. Проект и предназначение - это две симметричные фигуры иллюзии национальной идентичности»144.
Итак, определяющей и существенной является связь между государством и нацией в том, что есть современность. Возникали и другие «этатистские формы», конкурировавшие с «национальной»; «зарождающаяся капиталистическая буржуазия как бы «колеблется между несколькими формами гегемонии»145; в итоге побеждает «форма суверенного государства-нации» и «национальная форма окончательно вытесняет» конкурентов146. Таким образом, «в конечном счете именно конкретные конфигурации классовой борьбы, а не «чистая» экономическая логика объясняют и образование национальных государств, исходя из истории каждого из них, и соответствующее изменение общественных формаций в национальные»147.
Новоевропейское государство как суверенное и национальное, выстроено таким образом, что «его внешние границы являются также его внутренними границами»148; на необходимость этого указывал
142 Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. 320 с.
143 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004, С. 103.
144 Там же.
145 Там же, С. 107.
146 Там же, С. 106-107.
147 Там же, С. 107.
148 Там же, С. 112.
еще Фихте в своем рассуждении о нации; то есть, как пишет Балибар, «чтобы внешние границы все время считались проекцией и протекцией внутренней коллективной идентичности, которую каждый несет в себе самом и которая позволяет обживать время и пространство государства как место, где всегда были и где всегда будут «у себя дома»»149; собственно говоря, Сийес тоже объяснял нацию через «границу» и «легислатуру». Затем «в дело» вступают взаимоотношения между государствами: в иерархической системе европейских государств (а Европа с XVI века «распространяет» «свою систему» на «весь мир»: К. Шмитт150) «для государства не быть нацией означает находиться вне игры, ставка в которой - изменение его ранга в межгосударственной иерархии»151; государства, бывшие вне системы, «не имели потребности быть «нациями» и не были ими»152, но и вынуждены были становиться «нациями» по мере «охвата системой». Таким образом, в различении расы - нации есть еще одно измерение, которое устанавливает Валлерстайн: «Расовая категоризация первоначально возникла как способ выражения и утверждения антиномии центр-периферия, то национальная категоризация изначально служила способом выражения межгосударственной состязательности в борьбе за определение характера медленных, но регулярных перестановок в иерархическом порядке, а следовательно, за определение преимущественных позиций внутри этой системы как противостоящей более грубой расовой классификации»153. Итак, нация есть инструмент, с одной стороны, «поддержания целостности и неделимости» суверенного государства, с другой - средство противодействия «внешней агрессии»154, а национализм можно определить в этой связи как «способ осуществления государственной стратегии»155. «Миф» о «происхождении нации» и «ее непрерывности» доказал свою «эффективность», - и принят на вооружение «молодыми нациями», порожденными деколонизацией156.
Итак, определение Балибара: «Я называю «фиктивной этнической принадлежностью» сообщество, образованное национальным государ-
149 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 113.
150 Шмитт К. Номос Земли в праве народов Jus publicum Europaeum. СПб.: Владимир Даль, 2008. 669 с.
151 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 98.
152 Там же.
153 Там же.
154 Там же, С. 97.
155 Там же.
156 Там же, С. 104.
ством»157. Слово «фиктивный» следует понимать «не в смысле чистой и простой иллюзии», но «по аналогии с «фиктивным лицом» (persona ficta) юридической традиции, в смысле институционального действия, «изго-товления»»158. Ни одна нация «не обладает этнической базой естественным образом, но они обретают ее по мере того, как национализируются их общественные формации, как включающееся в них, упорядочивающееся и доминирующее в них население «этнизируется», то есть представляется в прошлом или в будущем как если бы оно образовывало естественное сообщество и обладало изначальной идентичностью, культурой, интересами, более высокими, чем индивиды и социальные условия»159. Именно «этническая принадлежность позволяет видеть в государстве выражение предсуществующего единства, все время соотносить его с «исторической миссией» на службе нации и, следовательно, идеализировать политику»160. Наконец: «Создавая народ как фиктивную этническую единицу, на основе универсалистского представления, которое приписывает каждому индивиду одну единственную этническую принадлежность и подразделяет все человечество на различные этнические группы, потенциально соответствующие нациям, национальная идеология делает нечто большее, чем просто оправдывает стратегии, применяемые государством для контроля над населением; она заранее вписывает требования этих стратегий в чувство «принадлежности» в обоих смыслах этого слова: она образует принадлежность самому себе и в то же время принадлежность всем себе подобным. То есть заставляет индивида называться именем сообщества, именем, которое носит его окружение. Натурализация принадлежности и возвышение идеальной нации - это две стороны одного процесса»161.
Заключение; выводы.
К безусловным достоинствам концепции Валлерстайна/Балибара (при всех различиях между позициями названных авторов, их подход к исследованию нации характеризует существенное единство методологических оснований) следует отнести то, что они договаривают до конца: ход рассуждений и выводы, которые они делают, выявляют «двус-
157 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 114.
158 Там же.
159 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 114.
160 Там же.
161 Там же, С. 114-115.
мысленности» в представлении «нации» и «национализма», которых не может избежать современное обществознание в конструировании «дискурсов нации» в определенной перспективе, заданной нормативно в господствующей (либеральной) парадигме, которую Агамбен назвал «экономической парадигмой политического», а М. Фуко - «управленческой парадигмой». Своеобразным императивом здесь выступает утверждение о том, что «раса», «нация», «этнос» ни в каком случае (а априори, до всякого исследования) не являются «естественными феноменами», но конструктами, возникшими либо в результате «неповторимой констелляции» «исторических обстоятельств», либо произведенными в качестве инструмента решения политических задач; главным «актором» производства нации полагается государство, а «обстоятельства», обусловившие появление «наций» называются современностью, под которыми разумеются «капиталистическая система» (в самом широком значении, а не только как «способ производства») и либеральный политический порядок.
Формула Валлерстайна: «нация» есть «социальная категория»; нацию следует понимать как «историческую социально политическую группу» а этнос - как «культурную группу»162, - является не только «подведением итога», своеобразным синтезом исследований нации и этноса в различных научных дисциплинах (различающихся как по методу, так и по цели, которыми определяется и направляется познавательный интерес), но и ориентиром для последующей разработки темы, фиксирующим норму.
Выявленные Валлерстайном и Балибаром «двусмысленности» (она не «одна», и можно говорить о «многосмысленности», - но Валлерстайн и Балибар определяют одну, «исходную», полагая остальные производными: Балибар обозначает ее как «фикцию национального») позволяют поставить вопрос: что именно удерживает в единстве разнородные дискурсы нации и национализма. В первую очередь это то, что Балибар называет рассказом («истории нации», но этот рассказ не только «об истории», но о действительности, хотя сам Балибар считает его «иллюзией»): представление нации нарративно, в том значении, которое определял за нар-ративом Ф.Р. Анкерсмит: нарратив есть именно «объединение», как пишет Анкермит163, - организация истины с определенной точки зрения.
162 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004. С. 93.
163 Анкерсмит Ф.Р. Эстетическая политика. Политическая философия по ту сторону факта и ценности. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2014. 432 с.
Таким образом, появляется возможность указать на эту «точку зрения» и определить ее; ближайшим образом она фиксируется как «государство», однако этого недостаточно. Балибар указывает направление для дальнейшего поиска, когда указывает на «глубинную двусмысленность отношений либерализма и национализма по меньшей мере в течение двух последних веков». Европейская нация, таким образом, является «феноменом» действительности, представленной в либеральной версии экономической парадигмы политического, - опытом демонстрации этого является настоящее исследование.
Список литературы:
1. Aгамбен Дж. Царство и слава. К теологической генеалогии экономики и управления. М.; СПб: Издательство Института Гайдара; Факультет свободных искусств и наук СПбГУ, 2019. 552 с.
2. Aлавердян A.n., Мальцев К.Г Этнос и «этнические нации» в модернистских теориях нации: содержание и критика // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2021. № 2 (210). С. 4-16.
3. Aлавердян A.n., Мальцев К.Г. Социолого-исторический дискурс нации: метод и структура // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2020. № 4 (208). С. 4-14.
4. Aльтерматт У Этнонационализм в Европе. М.: Изд. центр РГГУ 2000. 366 с.
5. Aндерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2001. 288 с.
6. Aнкерсмит Ф.Р. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков. М.: Идея-Пресс, 2003. 360 с.
7. Aнкерсмит Ф.Р. Эстетическая политика. Политическая философия по ту сторону факта и ценности. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2014. 432 с.
8. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Издательство «Логос», 2004, 288 с.
9. Брубейкер Р. Этничность без групп. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2012. 408 с.
10. Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. 320 с.
11. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977. 705 с.
12. Гринфельд Л. Национализм. Пять путей к современности. М.: ПЕР СЭ, 2012. 528 с.
13. Калхун К. Национализм. М.: Издательский дом «Территория будущего», 200б. 288 с.
14. Лал Д. Похвала империи: Глобализация и порядок. М.: Новое издательство, 2010. 3б4 с.
15. Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. «Культурные особенности»: политизация, деполитизация и глобальный порядок // Евразийский юридический журнал. 2021. № 3 (154). С. 485-490.
16. Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. Конструктивистская парадигма в исследовании нации, национализма, этнонационального конфликта: некоторые критические замечания // Евразийский юридический журнал. 2020. № 8 (147). С. 430-434.
17. Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. Конструктивистская парадигма в исследовании нации, национализма, этнонационального конфликта: некоторые критические замечания // Евразийский юридический журнал. 2020. № 8 (147). С. 430-434.
18. Ломако Л.Л., Мальцев К.Г. Модернистский и конструктивистский способы концептуализации нации и национализма: сопоставительный анализ // Социально-гуманитарные знания. 2020. № 3. С. 273-291.
19. Мальцев К.Г., Aлавердян A.n. Моральный дискурс нации и национализма в горизонте либеральной парадигмы политического // Гуманитарные и социальные науки. 2020. № б. С. 42-52.
20. Мальцев К.Г., Aлавердян A.n. Современная политическая философия и «миф нации» К. Хюбнера // Евразийский юридический журнал. 2020. № 10 (149). С. 472-476.
21. Мальцев К.Г., Aлавердян A.n. Социологическое представление возникновения европейских наций: опыт философской критики // Kant. 2021. № 2 (39). С. 209-225.
22. Манн М. Источники социальной власти в 4 томах. Том 3: Глобальные империи и революция, 1890-1945 годы. М.: Дело, 2018. б82 с.
23. Ролз Д. Теория справедливости. М.: ЛКИ, 2010. 536 с.
24. Фихте И. Г. Речи к немецкой нации. СПБ.: Наука, 2009. 350 с.
25. Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977-1978 учебном году. СПб.: Наука, 2011. 544 с.
26. Хабермас Ю. Теория коммуникативной деятельности: в 2-х тт. М.: Издательство «Весь Мир», 2022. 880 с.
27. Хюбнер К. Нация: От забвения к возрождению. Москва: Канон +, 2001. 400 с.
28. Шмитт К. Номос Земли в праве народов Jus publicum Europaeum. СПб.: Владимир Даль, 2008. бб9 с.
29. Як Б. Национализм и моральная психология сообщества. М.: Издательство Института Гайдара, 2017. 520 с.
30. Kohn H. Die Idee des Nationalismus. Ursprung und Geschichte bis zur Französischen Revolution. Frankfurt/M.: Р. Fischer Verlag. 19б2. 5б5 р.
Bibliography
1. Agamben J. Kingdom and glory. To the theological genealogy of economics and management. M.; St. Petersburg: Gaidar Institute Publishing House; Faculty of Liberal Arts and Sciences, St. Petersburg State University, 2019. 552 p.
2. Alaverdyan A.L., Maltsev K.G. Ethnos and "ethnic nations" in modernist theories of the nation: content and criticism // News of higher educational institutions. North Caucasian region. Social Sciences. 2021. № 2 (210). P. 4-16.
3. Alaverdyan A.L., Maltsev K.G. Sociological and historical discourse of the nation: method and structure // News of higher educational institutions. North Caucasian region. Social Sciences. 2020. № 4 (208). P. 4-14.
4. Altermatt W. Ethnonationalism in Europe. M.: Ed. center of RGGU, 2000. 366 p.
5. Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the origins and spread of nationalism. M.: Kanon-Press-C; Kuchkovo field, 2001. 288 p.
6. Ankersmit F.R. narrative logic. Semantic analysis of the language of historians. M.: Idea-Press, 2003. 360 p.
7. Ankersmit F.R. aesthetic policy. Political philosophy beyond fact and value. Moscow: HSE Publishing House, 2014. 432 p.
8. Balibar E., Wallerstein I. Race, nation, class. Ambiguous identities. M.: Logos Publishing House, 2004, 288 p.
9. Brubaker R. Ethnicity without groups. M.: Publishing House of the Higher School of Economics, 2012. 408 p.
10. Gellner E. Nations and nationalism. M.: Progress, 1991. 320 p.
11. Gerder I.G. Ideas for the philosophy of human history. M.: Nauka, 1977. 705 p.
12. Grinfeld L. Nationalism. Five paths to modernity. M.: PER SE, 2012. 528 p.
13. Calhoun K. Nationalism. M.: Publishing House "Territory of the Future", 2006. 288 p.
14. Lal D. Praise for Empire: Globalization and Order. M.: New publishing house, 2010. 364 p.
15. Lomako L.L., Maltsev K.G. "Cultural features": politicization, depoliticization and global order // Eurasian Law Journal. 2021.
№ 3 (154). P. 485-490.
16. Lomako L.L., Maltsev K.G. Constructivist paradigm in the study of the nation, nationalism, ethno-national conflict: some criticisms // Eurasian legal journal. 2020. № 8 (147). P. 430-434.
17. Lomako L.L., Maltsev K.G. Constructivist paradigm in the study of the nation, nationalism, ethno-national conflict: some criticisms // Eurasian legal journal. 2020. № 8 (147). P. 430-434.
18. Lomako L.L., Maltsev K.G. Modernist and constructivist ways of conceptualizing the nation and nationalism: a comparative analysis // Social and humanitarian knowledge. 2020. № 3. P. 273-291.
19. Maltsev K.G., Alaverdyan A.L. Moral discourse of the nation and nationalism in the horizon of the liberal paradigm of the political // Humanitarian and social sciences. 2020. № 6. P. 42-52.
20. Maltsev K.G., Alaverdyan A.L. Contemporary Political Philosophy and the "Myth of the Nation" by K. Huebner // Eurasian Law Journal. 2020. № 10 (149). P. 472-476.
21. Maltsev K.G., Alaverdyan A.L. Sociological representation of the emergence of European nations: the experience of philosophical criticism // Kant. 2021. № 2 (39). P. 209-225.
22. Mann M. Sources of social power in 4 volumes. Volume 3: Global Empires and Revolution, 1890-1945. M.: Delo, 2018. 682 p.
23. Rawls D. Theory of justice. M.: LKI, 2010. 536 p.
24. Fichte I. G. Speeches to the German nation. St. Petersburg: Nauka, 2009. 350 p.
25. Foucault M. Security, territory, population. A course of lectures given at the College de France in the 1977-1978 academic year. St. Petersburg: Nauka, 2011. 544 p.
26. Habermas Y. Theory of communicative activity: in 2 vols. Moscow: Ves Mir Publishing House, 2022. 880 p.
27. Huebner K. Nation: From oblivion to rebirth. Moscow: Kanon +, 2001. 400 p.
28. Schmitt K. Nomos of the Earth in the law of peoples Jus publicum Europaeum. St. Petersburg: Vladimir Dal, 2008. 669 p.
29. Yak B. Nationalism and moral psychology of the community. Moscow: Gaidar Institute Publishing House, 2017. 520 p.
30. Kohn H. Die Idee des Nationalismus. Ursprung und Geschichte bis zur Französischen Revolution. Frankfurt/M.: P. Fischer Verlag. 1962. 565 p.
