CC BY
228
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1
Т. 8. Вып. 1 • 2015
'The Space and Time of Education' 'Raum und Zeit der Bildung'
Имена эпохи: люди и книги в образовательном пространстве
УДК 82-1:94(37.017) Пушкин
Names of Epoch: Persons and Books in Educational Space / Namen der Epoche: Personen und Büeher im Bildungsraum
Поляков В.Е.
«Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
Поляков Владимир Евгеньевич, доктор исторических наук, Крымский инженерно-педагогический университет, г. Симферополь
E-mail: turshu@inbox.ru
В статье представлена авторская трактовка стихотворения А.С. Пушкина «Кн. П.П. Вяземскому» («Душа моя, Павел...») как отражающего педагогические взгляды поэта. Детальный анализ стихотворения, соотнесение его с воспоминаниями самого П.П. Вяземского, другими произведениями Пушкина и выводами авторитетных пушкинистов (М.А. Цявловского, В.В. Вересаева, Ю.Н. Тынянова, Ю.М. Лотмана) позволяет автору сделать заключение о педагогическом (воспитательном) методе поэта.
Ключевые слова: стихотворение А.С. Пушкина «Кн. П.П. Вяземскому», система воспитания, детство, формирование личности ребенка, нравственные принципы.
Стихи А.С. Пушкина знакомы и любимы в русскоязычном мире едва ли не с колыбели: «Зима, крестьянин, торжествуя...», «У Лукоморья дуб зеленый....... Примечательно название знаменитой в свое время массовой
серии — «Мои первые книжки», — в которой обязательно присутствовал Александр Сергеевич. При этом Пушкин никогда не писал специально для детей, никогда, выражаясь современным языком, не был детским писателем. Это отмечала, в частности, Анна Андреевна Ахматова:
«Хотя Пушкин сам меньше всего представлял себя "детским писателем", как теперь принято выражаться (когда Пушкина попросили написать что-нибудь для детей, он пришел в ярость...); хотя его сказки вовсе не созданы для детей, и знаменитое вступление к «Руслану» тоже не обращено к детскому воображению, этим произведениям волею судеб было предназначено сыграть роль моста между величайшим гением России и детьми» [Ахматова 1989, с. 7].
Что же касается педагогического наследия великого поэта, то отражение его взглядов на воспитание и образование — взглядов убежденного сторонника и яркой фигуры отечественного Просвещения — можно найти и в его поэзии и прозе, и в переписке и, особенно, в записке «О народном воспитании» (1826) [Пушкин 1977—1979, т. 7, с. 30-35]. Что же касается практического воплощения этих идей. С одной стороны, общеизвестны взгляды самого Александра Сергеевича на выбор круга чтения детей и подростков как на определяющий фактор будущей жизни юного читателя (см., напр. [А.С. Пушкин и книга... 1982]), стремление самому быть в курсе этого выбора и по возможности руководить им. Интересное свидетельство того, как проявлялось «личное отношение сильной, самобытной натуры Пушкина к детям» [Вяземский П.П. 1998, с. 177], находим в воспоминаниях сына близкого друга поэта, Петра Андреевича Вяземского, Павла Петровича:
«Пушкин поздравлял меня за установление дружеских отношений с одним моим ровесником, предсказывая мне, что светлый ум и энергический характер моего товарища непременно выдвинут его в грядущих событиях. Недавно я обращался к этому старому товарищу, действительно занимавшему важные и высшие государственные должности, с просьбой сообщить мне, какие у него были сношения с Пушкиным. На это он объяснил мне, что до встречи в нашем доме он как-то раз встретился с Пушкиным в новооткрытом книжном магазине Исакова в 1834 году1, где настаивал, чтобы ему
1 Князь Павел Петрович Вяземский (2 июня 1820 — 29 июня 1888) — дипломат, сенатор, литератор, — говорит о своем товарище как о ровеснике, значит, речь идет о подростке 14-ти лет.
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 8. Вып. 1 • 2015 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
дано было именно то издание "Бахчисарайского фонтана", которое он требовал, а не то, которое ему было доставлено. Пушкин подошел к нему, расспросил его о причинах предпочтения одного издания перед другим, и очень обласкал его» [Вяземский П.П. 1998, с. 177—178].
С другой стороны, тот же Павел Петрович, в детские и юношеские годы постоянно общавшийся с поэтом, который в значительной мере определял круг его чтения, называет забавы Александра Сергеевича «непедагогическими» [Вяземский П.П. 1998, с. 175]. Воспоминания же отдельных современников о семье Пушкина едва ли позволяют говорить о детях самого поэта как об объекте приложения его сколько-нибудь систематических педагогических усилий. Таково, в частности, упоминаемое Ю.М. Лотманом свидетельство К.П. Брюллова, рисующее и вовсе антипедагогическую картину:
«...К. Брюллов... оставил нам воспоминания о своем посещении дома Пушкиных. Поэт хотел показать Брюллову своих детей — дети уже спали. Пушкин начал их, сонных, выносить по одному на руках и показывать художнику. Брюллова не растрогала эта сцена — он счел ее "натянутой"» [Лотман 1981].
(впрочем, хорошо известно, что «педагогически запущенными» нередко оказываются дети именно самих педагогов).
Тем не менее, есть одно — одно единственное — стихотворение, не только обращенное к конкретному ребенку — тому самому упомянутому выше Павлуше Вяземскому, — но и не менее убедительно, чем записка «О народном воспитании», свидетельствующее о взглядах поэта на основы и идеалы воспитания. Изданное впервые спустя 30 лет после гибели поэта2, стихотворение это вошло в научный оборот отнюдь не только литературоведческий.
2 Автограф Пушкина не сохранился, стихотворение было опубликовано по копии, снятой с первоначальной записи А.Н. Майковым в: «Русский Архив», 1867, № 2, стб. 317.
Содержит оно всего шесть строк (с названием, указывающим на адресата, и подписью — восемь):
<Кн. П.П. Вяземскому>3
3 Впервые опубликовано под названием «В альбом Павлу Вяземскому». Цитируемая в настоящей статье редакция приводится по: Пушкин А.С. <Кн. П.П. Вяземскому> // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 3. Кн. 1: Стихотворения, 1826—1836. Сказки. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 55.
Душа моя, Павел, Держись моих правил: Люби то-то, то-то, Не делай того-то. Кажись, это ясно. Прощай, мой прекрасный.
А.С. Пушкин4, —
4 П.П. Вяземский в своих воспоминаниях приводит стихотворение в другой редакции [Вяземский П.П. 1998, с. 174]:
Здравствуй, друг мой Павел! Держись моих правил: Делай то-то, то-то, Не делай того-то. Кажется, что ясно. Прости, мой прекрасный.
Разночтения авторы комментариев объясняют следующим образом: «Экспромт Пушкина приведен мемуаристом, по-видимому, по памяти; в собрании сочинений печатается в несколько иной редакции («Душа моя, Павел...») по копии А.Н. Майкова, снятой с первоначальной записи П.П. Вяземского» [Вяземский П.П. 1998, с. 501]. Далее я буду пользоваться редакцией академического собрания сочинений, тем более, что ее же приводит в своих воспоминаниях о П.П. Вяземском служивший под его началом Е.Н. Опочинин [Опочинин 1888] (отличие редакции, приводимой Опочининым, от академической состоит лишь в восклицательном знаке в конце последней строки: «Прощай, мой прекрасный!»).
но эти строки стали сущим кладом для специалистов в области педагогики. В научно-педагогический оборот трактовку данного стихотворения первым ввел Симон Соловейчик5 [Соловейчик 1987, с. 364—366], увидевший буквально в каждом
5 Симон Львович Соловейчик (1930—1996) — советский публицист и журналист, теоретик педагогики.
пушкинском слове потаенный смысл. Знакомство с данным прочтением пушкинского произведения оставляет впечатление, что автор комментирует не стихотворный текст в шесть строк, а магические руны, подлинное значение которых никогда не будет известно, и потому каждый волен их толковать по своему усмотрению.
Настоящая статья является попыткой переосмысления стихотворения в контексте понимания как личности его автора — Александра Сергеевича Пушкина, — так и изложенной в стихотворной форме своего рода методологии воспитания, которую поэт предложил юному Павлу Вяземскому.
Прежде чем приступить к анализу приведенных выше поэтических строк, вспомним, чем был для Александра Пушки-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
на год создания стихотворения — 1827 год. Прошло только два года после знакового для поэта и трагически пережитого им восстания на Сенатской площади; закончилась вторая ссылка Пушкина, который, с обязательством императору вести себя пристойно, возвращается в Санкт-Петербург. Изменился ли Александр Пушкин, все друзья которого к этому времени находились либо в ссылке, либо на каторге? Сам он в тот период пишет об этом так:
Лишь я, таинственный певец, На берег выброшен грозою, Я гимны прежние пою
(«Арион», 1827) [Пушкин 1937—1959. т. 3, с. 58].
К.А. Полевой6 годом позже так описывал А.С. Пушкина:
6 Ксенофонт Алексеевич Полевой (1801—1867) — писатель, критик, издатель. Автор ряда критических статей (о Богдановиче, Пушкине, Дельвиге и др.).
«В 1828 году Пушкин был уже далеко не юноша. Тем более, что после бурных годов первой молодости и тяжелых болезней он казался по наружности истощенным и увядшим; резкие морщины виднелись на его лице, но он все еще хотел казаться юношею [курсив и разрядка мои — В.П.]» [Жизнь Пушкина... 1988, с. 114].
Ч
ч
Cj
Портреты А.С. Пушкина, написанные в 1827 г.: кисти В.А. Тропинина (слева) и О.А. Кипренского (справа)
П.П. Вяземский в своих воспоминаниях отмечает еще одну интересную для нас деталь, относящуюся к тому же периоду:
«Пушкина обвиняли даже друзья в заискивании у молодежи для упрочения и распространения популярности. Для меня нет сомнения, что Пушкин так же искренно сочувствовал юношескому пылу страстей и юношескому брожению впечатлений» [Вяземский П.П. 1998, с. 175].
А теперь обратимся к тексту самого стихотворения. Адресация: Кн. П.П. Вяземскому.
Читающему эту строчку сегодня едва ли придет в голову, что речь идет о ребенке — хотя, в отличие от наших современников, первые читатели публикации 1867 г. — под названием «В альбом Павлу Вяземскому», — знали, сколько лет было адресату стихотворения на момент его написания. Однако оба варианта обращения свидетельствуют об уважении Пушкина к адресату и об отсутствии в его адрес со стороны поэта иронии или амикошонства.
Строка первая: Душа моя, Павел.
Слово «душа» — одно из самых востребованных в пушкинских текстах. Употребляется оно и в собственном смысле (как, например, в программном стихотворении «Памятник»: «Душа в заветной лире / мой прах переживет.»), сохранившем поныне свое значение и сферу употребления, и как характерный для XIX века стиль обращения7,
7 В современном русском языке такая форма считается архаичной, а, например, в крымскотатарском языке до наших дней сохранилось обращение «джа ным », что дословно означает то же самое — «душа моя».
в словаре Пушкина — «дружеское фамильярное обращение к кому - либо» [Словарь языка Пушкина 1956, с.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
737], к которому поэт неоднократно прибегает и в лирике, и в прозаических произведениях, и в переписке:
«Я не спала всю ночь — и посмотри, душа, / Сегодня, верно, я совсем нехороша» («Недавно бедный музульман», 1821) [Пушкин 1977—1979, т. 2, с. 83—84].
«Граф, вот мой муж. Душа моя, / Граф Нулин»
(«Граф Нулин», 1825). [Пушкин 1937—1959, т. 5, с. 12].
«Как тебя зовут, душа моя?»
(«Барышня-крестьянка», 1830) [Пушкин 1937—1959, т. 8, кн. 1, с. 115].
«Вот тебе янтарь, душа моя Каверин»
(П.П. Каверину, 18 февраля 1827 г.) [Пушкин 1959—1962, т. 9, с. 254].
«Ах, душа моя, какую женку я себе завел! Сей час получил письмо твое — благодарю, душа моя» (П.А. Плетневу Около (не позднее) 5 мая 1830 г.) [Пушкин 1959—1962., т. 9, с. 330].
«Ах, женка душа! Что с тобой будет?»
(Н.Н. Пушкиной от 22 сентября 1832 г.) [Пушкин 1959—1962, т. 10, с. 110].
Примечательно, однако, что за исключением рассматриваемого стихотворения нигде более Пушкин не использовал обращение в форме «душа моя + имя». Показательно, что в семье Вяземских форма эта прижилась, и Павел Петро-
о
вич получил домашнее прозвище «Душа моя Павел»8.
8 Сам П.П. Вяземский, в соответствии с приводимой им редакцией пушкинского стихотворения, указывает, что «со времени написания стихов в мой альбом кличка моя в семействе стала: "друг мой Павел"» [Вяземский П.П. 1998, с. 174], однако представляется, что здесь также имеет место отмечавшаяся выше «аберрация памяти».
Итак, обращение дружеское и фамильярное. Однако фамильярность эта — синоним дружеской интимности, а не амикошонства, она никоим образом не оскорбительна — столь чувствительный к слову, к интонации, Пушкин восстает против того, что могло бы унизить, оскорбить ребенка, прозвучать насмешкой над ним. П.П. Вяземский вспоминает:
«...до стихов же Пушкина я пользовался нелестным прозвищем: Павлушка, медный лоб, приличное прозванье. Имел ко лжи большое дарованье.
Прозвище это взято было из эпиграммы Измайлова на Павла Свиньина и навлекло на моих сестер строгий нагоняй со стороны Пушкина за предосудительную, вредную шутку» [Вяземский П.П. 1998, с. 174].
Авторы комментариев критически отнеслись к этому свидетельству Павла Петровича, исходя из употребления того же прозвища юного Вяземского самим Пушкиным:
«Утверждение мемуариста о том, что Пушкин порицал его сестер за применение к нему этих стихов, сомнительно. Во всяком случае, в январе 1830 г. Пушкин писал П.А. Вяземскому. "Кланяюсь всем твоим и грозному моему критику Павлуше. Я было написал на него ругательную Антикритику, слогом Галатеи — взяв эпиграф Павлуша медный лоб
Петр Андреевич Вяземский. Рисунок А.С. Пушкина, сентябрь — октябрь 1826 г. (слева) и К.Я. Афанасьева, 1828 г. (справа)
Портрет кн. Павла Петровича Вяземского в детстве, «Али Паша». Акварель Н.И. Жерена
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 8. Вып. 1 • 2015 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
приличное названье! собирался ему послать, не знаю куда дел" (XIV, 62) [в скобках — указание на номер тома и страницу в академическом 16-томном собрании сочинения Пушкина 1937—1959 гг.; курсив Пушкина — В.П.]» [Вяземский П.П. 1998, с. 507], —
однако, думается, в этой части своих воспоминаний Павел Петрович точен: «строгий нагоняй со стороны Пушкина» старшие сестры Павлуши Вяземского получили, скорее всего, именно за интонацию (что же касается «предосудительной, вредной шутки», то что могло быть более вредным в глазах поэта, чем обвинение «Имел ко лжи большое дарованье»...).
Представляется, что Александр Сергеевич в обращении с юным Павлом Вяземским придерживался — и придерживается в стихотворном послании к нему — того же тона, который в свое время избрал в отношении самого Пушкина В.А. Жуковский и в котором, как проницательно отмечает Ю.М. Лотман, «не было ни покровительства, столь нетерпимого Пушкиным, ни досаждавшей ему нравоучительности. Жуковский нашел верный тон — тон любящего старшего брата, при котором старшинство не мешает равенству» [Лотман 1982].
А теперь рассмотрим подробнее отдельные элементы стихотворного текста.
Строка первая. Использование в обращении формы полного имени — Павел.
Возможно, использование при обращении к семилетнему мальчику характерной для того времени уменьшительной формы его имени — Павлуша — было бы более уместным, и в переписке с отцом адресата, князем Петром Андреевичем Вяземским, поэт чаще всего так и именует его сына [Пушкин Александр Сергеевич. Переписка с П.А. Вяземским 1982]. Почему же именно Павел? Думается, такое обращение логично вытекает из строчки названия стихотворения (именования адресата) и является следствием упомянутого тона, избранного Пушкиным в отношении сына близкого друга: «тон любящего старшего брата, при котором старшинство не мешает равенству», равенство же для поэта означает обращение с использованием полной формы имени: «Александр» — «Павел».
Строка вторая: Держись моих правил.
Строка представляет собой не назидание — назидательная, нравоучительная интонация органически чужда Пушкину, — а пожелание заинтересованного старшего брата, адресованное ребенку предложение, дружеский совет.
Сравним с другими случаями использования Пушкиным повелительного наклонения в стихотворениях практически той же поры:
«Товарищ! Верь...», — в данном случае повелительное наклонение — не вызывающий разночтений приказ. Или знаменитое обращение к няне: «Выпьем с горя, Где же кружка ?...» — здесь интонация более мягкая, приглашающая.
Сложнее с другим, ключевым словом строки — «правил ». Воспользуемся трактовкой данного слова, предложенной составителями «Словаря языка Пушкина»: «Правила — принципы нравственного поведения» [Словарь языка Пушкина 1956, с. 634].
Нравственные принципы, в отличие от прочих правил (нормативного порядка), носят рекомендательный характер, но их нарушение чревато самыми драматическими последствиями как для личности, так и для общества. При этом правила нравственные есть в значительной мере продукт своего времени (так, в 1827 г. нравственные принципы позволяли дворянству иметь крепостных и рассматривать их в качестве одушевленной вещи.).
Следует, однако, обратить внимание, что в обращении к Павлу Вяземскому: «Держись моих правил», — смысловое ударение стоит на безударном, в соответствии со стихотворным размером, местоимении «моих». Отличие же правил Пушкина от общественно одобренных — факт, хорошо известный отнюдь не только пушкинистам, и выросший Павел Вяземский тонко отметит: «.непедагогические забавы поэта объясняются и оправдываются его всегдашним взглядом на приличие» [Вяземский П.П. 1998, с. 175]. Именно этот пушкинский нонконформизм отметит Лермонтов в своем знаменитом стихотворении «На смерть поэта»: «Восстал он против мненья света...». (В скобках замечу, что драматическим для поэта в равной мере оказались и отказ от подчинения «общественному мнению», и подчинение ему — об этом, однако, ниже). Как показывает записка «О народном воспитании», взгляды Пушкина на таковое также существенно отличались от принятых среди его современников.
Каких же конкретно правил должен придерживаться Павел? Казалось бы, этому должна быть посвящена вся третья и четвертая строка, но мы читаем буквально следующее:
Люби то - то, то - то, Не делай того - то.
Окажись на месте Пушкина, к примеру, Н.М. Карамзин или В.А. Жуковский, которые на правах близких друзей также были вхожи в дом Вяземских, вероятно, в подобном назидании было бы написано что -то в духе «люби маменьку, почитай старших. », — т.е. в духе, что называется, вечных советов, которые получали в детстве и мы сами, и
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 8. Вып. 1 • 2015 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
которые мы же сами, уже будучи взрослыми, щедро раздаем другим. Но Пушкин — иной! Он не раскрывает содержание «своих правил», ибо Павлуша Вяземский познал их на практике как подлинный близкий друг поэта, участник совместного времяпрепровождения. Мы не найдем точного ответа на вопрос о том, каковы были эти правила, — зато со слов самого Павла Петровича Вяземского известно, каковы были совместные забавы двадцативосьмилетнего поэта и семилетнего мальчика.
Так, Пушкин пристрастил юного Вяземского к английскому боксу, явлению в ту пору совершенно новому: это были не привычные кулачные бои, воспетые позднее Лермонтовым в «Песне о купце Калашникове», а поединок джентльменов. Выражаясь языком Корнея Чуковского, драка так и лезла из Павла, «.и я, — напишет князь Вяземский впоследствии, — так пристрастился к этому упражнению, что на детских балах вызывал желающих и нежелающих боксировать, последних вызывал даже действием во время самых танцев. Всеобщее негодование не могло поколебать во мне сознания поэтического геройства, из рук в руки переданного мне поэтом-героем Пушкиным» [Вяземский П.П. 1998, с. 174].
Научил Пушкин юного Вяземского и игре «в дурачки» [Вяземский П.П. 1998, с. 175]. Детские карточные забавы — обычное явление и для народной, и для дворянской культуры России XIX в. Отмечал это, что характерно, отец Павлуши, князь Петр Андреевич Вяземский, писавший «о карточном времяпровождении, свойственном у нас всем возрастам, всем званиям и обоим полам» [Вяземский П.А. 1929, с. 85] (ср. у Лотмана: «В ... перечне игр Страхова названы.. "детские" карточные игры, предназначенные для забавы отдыха, а не для азарта, традиционно воспринимались как "идиллические". Они были средством коротать время; обстановка их — семья или круг друзей, цель — забава» [Лотман 1994]). Однако княгиня Вера Федоровна Вяземская, мать Павла, запрещала ему «даже касаться карт, опасаясь развития в будущем наследственной страсти к игре» [Вяземский П.П. 1998, с. 175]. Между тем в нашем случае самым любопытным было то, что Александр Пушкин и Павлуша Вяземский сами смастерили карты из накопившихся в доме визитных карточек гостей, сами же и определяли значения самодельных «карт»:
«Тузы, короли, дамы и валеты козырные определялись Пушкиным, значение остальных не было определено, и эта-то неопределенность и составляла всю потеху: завязывались споры, чья визитная карточка бьет ходы противника» [Вяземский П.П. 1998, с. 175].
С юных лет знакомый с «низовой» культурой дворовых детей, Пушкин не преминул поделиться и ею с юным Павлом Вяземским. В.В. Вересаев9, собравший массу воспоминаний современников поэта в своей работе «Пушкин в жизни»,
9 Викентий Викентьевич Вересаев (настоящая фамилия — Смидович, 1867—1945) — писатель, переводчик и литературовед, лауреат последней Пушкинской премии (1919).
приводит следующее свидетельство:
«Княгиня Вяземская говорит, что Пушкин был у них в доме, как сын. Иногда, не заставая их дома, он уляжется на большой скамейке перед камином и дожидается их возвращения или возится с молодым князем Павлом. Раз княгиня застала, как они барахтались и плевали друг в друга.
П.И. Бартенев10 со слов кн. В.Ф. Вяземской. Рус. Арх., 1888, II, 310» [Вересаев 1936].
10 Петр Иванович Бартенев (1829—1912) — историк и литературовед, стоявший у истоков пушкиноведения, директор Чертковской библиотеки, основатель и издатель исторического журнала «Русский архив».
В целом же на вопрос, было ли Павлуше Вяземскому интересно с Александром Пушкиным, ответ очевиден — да, было! Но точно так же интересно было и Пушкину, который, общаясь с мальчиком, не просто становился самим собой; совместные шалости компенсировали нечто, недополученное поэтом в детстве, — само детство, недаром у Павла Вяземского читаем, что их совместные забавы «потешали Пушкина, как ребенка», что поэт «чистосердечно, ребячески забавлялся с ребенком» [Вяземский П.П. 1998, с. 175].
Не отразилось ли пагубно такое не соответствующее духу времени, «непедагогическое» воспитание на будущем юного князя Вяземского, на его карьере? Ответ столь же очевиден — нет, пагубным это общение не стало. Не приводя полного списка должностей, которые занимал Павел Павлович, отмечу лишь некоторые, не только значимые для дела российского Просвещения, но и отражающие те гуманитарные интересы, истоки которых, несомненно, следует искать в детских годах Павла Петровича. В 1870 г. князь Вяземский был избран членом-корреспондентом Императорского Русского Археологического Общества, в 1877 он становится одним из основателей Общество любителей древней письменности и его председателем. П.П. Вяземский, пусть и непродолжительное время, но подвизался также и на поприще непосредственной организации отечественного образовании — будучи, в качестве чиновника Министерства народного просвещения (1856—1861), назначенным на посты помощника попечителя Санкт-Петербургского учебного округа (в 1856) и попечителя Казанского учебного округа (в 1859) [Опочинин 1888; Мазаев 1892; Панца 1989].
А вот на формирование будущей литературной и научной деятельности Павла Петровича дружба с Пушкиным, несо-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
мненно, повлияла — как и на авантюрный характер и этой деятельности, и самого князя, свидетельства чему находим в воспоминаниях Е.Н. Опочинина11 [Опочинин 1888] и в современной литературной критике [Немзер 1990].
11 Евгений Николаевич Опочинин (1858—1928) — литератор и историк литературы, мемуарист, собиратель устных сказаний, старинных рукописей, икон, предметов быта, хранитель библиотеки Общества любителей древней письменности. Работал в Музее древностей под руководством П.П. Вяземского.
Павел Петрович Вяземский в разные годы своей жизни. Слева направо: во второй половине 1830-х гг.; в 1844 (акварель Т. Райта); в 1860-е гг.; в 1880-е гг. (портрет кисти К.Е. Маковского)
Как результат такого воспитания, Павлуша рос личностью свободной — в том числе свободной и от ряда светских условностей. Сказался и тон, взятый Пушкиным в общении с ребенком, тон, «при котором старшинство не мешает равенству», — ребенок оказался готов на равных с поэтом судить уже не о карточных играх, а о поэтическом творчестве. Всего лишь год пройдет после написания стихотворения в альбом юному князю Вяземскому, и в письме от 26 июля 1828 г. его отец П.А. Вяземский напишет Пушкину о своем сыне:
«Я у Павлуши нашел в тетради: "Критика на Евгения Онегина", и по началу можно надеяться, что он нашим критикам не уступит. Вот она: "И какой тут смысл: Заветный вензель О да Е". В другом же месте он просто приводит твой стих: "Какие глупые места"» [Пушкин Александр Сергеевич. Переписка с П.А. Вяземским... 1982].
(1 сентября того же года Пушкин ответит: «.критика кн. Павла веселит меня, как прелестный цвет, обещающий со временем плоды. Попроси его переслать мне свои замечания; я буду на них отвечать непременно» [Пушкин 1959—1962, т. 9., с. 283] — и, судя по процитированному выше письму поэта Вяземскому, Александр Сергеевич «критику кн. Павла» получил). Эту способность говорить о жизни и творчестве Пушкина «как равный» Павел Петрович сохранит на всю жизнь — при всем пронесенном через годы благоговении перед памятью поэта [Опочинин 1888].
Пятая строка: «Кажись, это ясно».
И сегодня, и, тем более, на момент написания стихотворения слово «кажись» относилось и относится к просторечиям, выходящим за рамки норм литературного русского языка; в стихотворении же оно — свидетельство дружеских отношений, также выходящих в своих проявлениях за рамки светского этикета. Употребление данной формы подчеркивает и то обстоятельство, что Александр Сергеевич, не настаивая на необходимости «держаться его правил», все же считает это (и сами правила) разумным и понятным.
Любопытно, что, завершая рассказ о не вполне безобидной литературной мистификации П.П. Вяземского, наделавшей в свое время немало шума в свете, современный историк литературы и литературный критик А.С. Немзер обратится именно к этой строке пушкинского стихотворения:
«...Павел Петрович Вяземский посмеялся над современниками и потомками и остался в истории не только сыном Петра Андреевича, археографом, историком литературы и основателем Общества любителей древней письменности, не слишком достоверным мемуаристом, переводчиком двух стихотворений Лермонтова на французский язык, но и мистификатором, автором "Писем и записок" ни в чем не повинной Омер де Гелль12. Слава двусмысленная, но вполне
12 «Письма и записки Омер де Гелль» были изданы в 1845 г. П.П. Вяземским от лица реального человека, более того, современницы читателей — французской писательницы, путешественницы, жены французского геолога Ксавье Омер де Гелля Адель Омер де Гелль (1817—1871) (как «перевод» от 1833 г.). Мастерски написанная литературная мистификация содержала не только описание «ее впечатлений» от кавказских и крымских путешествий, но и упоми-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
нание о М.Ю. Лермонтове и текст «лермонтовского» стихотворения на французском языке (стихотворение также принадлежало перу П.П. Вяземского), что и придавало «Письмам и запискам» сенсационно-скандальный характер.
соответствующая деяниям. Избежать ее было нетрудно — надлежало только следовать совету, что дал в 1827 году семилетнему мальчику Пушкин. Помните:
Душа моя Павел, Держись моих правил: Люби то-то, то-то, Не делай того-то. Кажись, это ясно. Прощай, мой прекрасный.
Оказалось — не ясно» [Немзер 1990, с. 21—22]. Шестая, последняя строка: «Прощай, мой прекрасный».
Как начинается стихотворение обращением («Душа моя, Павел!»), так обращением и заканчивается: «Прощай, мой прекрасный!». Однако почему прощай, если в буквальном смысле слова до своих самых последних дней, дней перед дуэлью, Пушкин будет вхож в дом Вяземских и так же, как и ранее, близок с ними? Вопрос очень сложный. И, чтобы попробовать на него ответить, обратимся к детству Пушкина. Ю.М. Лотман писал:
«Наиболее разительной чертой пушкинского детства следует признать то, как мало и редко он вспоминал эти годы в дальнейшем» [Лотман 1981, с. 12],
однако творчество поэта свидетельствует о вполне определенной рефлексии Пушкиным переживаний своих детских лет и, особенно, вызванных отношениями «ребенок — родитель»:
Несчастный! Будешь грустной думой Томиться меж других детей И до конца с душой угрюмой Взирать на ласки матерей.
(«Романс» («Под вечер, осенью ненастной...»), 1814) [Пушкин 1959— 1962, т. 1, с. 260].
Две-три весны, младенцем, может быть, Я счастлив был, не понимая счастья...
(«Князю А.М. Горчакову», 1817) [Пушкин 1937—1959, т. 1, с, 255].
Она в семье своей родной Казалась девочкой чужой. Она ласкаться не умела К отцу, ни к матери своей...
(«Евгений Онегин», 1823—1831) [Пушкин 1959—1962, т. 4, с. 47].
Дни поздней осени бранят обыкновенно, Но мне она мила, читатель дорогой, Красою тихою, блистающей смиренно. Так нелюбимое дитя в семье родной К себе меня влечет...
(«Осень (Отрывок)», 1833) [Пушкин 1959—1962, т. 2, с. 380].
В 1811 г. юного Пушкина отдают в Лицей — в закрытое учебное заведение, устроенное на английский манер, вон из родительского дома. Однако и в его стенах будущий поэт рос в атмосфере, способствовавшей формированию его поэтического дара [Павлищева 1998; Тынянов 1969, 1956; Лотман 1981, 1982], но ничем не компенсировавшей недостаток родительской любви — Ю.М. Лотман, в русле пушкинистской традиции начала ХХ в. [Вересаев 1993; Цявловский 1936; Тынянов 1956], называет Пушкина «человеком без детства» [Лотман 1981]. Столь радикальное определение отдельные исследователи считают преувеличенным [Скатов 1999, с. 22—23], однако в своем творчестве Пушкин предстает еще и человеком без родителей, которые, в отличие от няни и сестры, ни разу не оказываются адресатами его произведений и не упоминаются в них.
Обратимся к свидетельствам ближайших родственников поэта. Так, в «Воспоминаниях» сестры Пушкина Ольги Сергеевны Павлищевой (1797—1868) читаем:
«Отец его Сергей Львович, о родителях которого сам поэт наш говорит в своих сочинениях, был нрава пылкого и до крайности раздражительного, так что при малейшем неудовольствии, возбужденном жалобою гувернера или гу-
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 8. Вып. 1 • 2015 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
вернантки, он выходил из себя, отчего дети больше боялись его, чем любили. Мать, напротив, при всей живости характера, умела владеть собою и только не могла скрывать предпочтения, которое оказывала сперва к дочери, а потом к меньшему сыну» [Павлищева 1998, с. 34].
Впрочем, в своих комментариях к этим воспоминаниям выдающийся пушкинист, редактор и комментатор многих собраний сочинений поэта (в том числе академического издания 1937—1959 гг.) М.А. Цявловский (1883—1947) более чем определенно характеризует и их, и их автора:
«Воспоминания эти — самое значительное, что мы имеем о детстве Пушкина. По сравнению с тем, что сообщили об этом периоде жизни поэта его отец и брат, «Записка» Ольги Сергеевны заключает в себе гораздо большее количество сведений. Но из того, что она могла бы сообщить, имеющееся в ее воспоминаниях и недостаточно обстоятельно со стороны фактической, и неглубоко по своему внутреннему содержанию. И то, что Ольга Сергеевна не удосужилась сама записать свои воспоминания о брате и сделал это муж с ее слов, и то, что просьбу Бартенева сообщить что-нибудь дополнительно она оставила без ответа, и то, что она не сохранила ни писем к ней Пушкина, ни даже посвященного ей стихотворения, — всё это говорит о большом равнодушии к памяти поэта. Печать равнодушия лежит и на ее воспоминаниях. Традиционно благонамеренные и почтительные к покойным родителям воспоминания эти скрывают, смазывают основное и главное в детстве поэта: то, что он не был любимым ребенком в семье. "И в родительском-то доме он был чужой и лишний", писал Плетнев Бартеневу, а об этом и намека нет в записке Павлищевой» [Воспоминания... 1936, с. 449—450].
Столь же невысокого мнения Цявловский и о воспоминаниях племянника поэта, сына Ольги Сергеевны Льва Николаевича Павлищева:
«Надолго пережив брата.., Павлищева конечно рассказывала о нем своему сыну Льву Николаевичу (1834—1915). К сожалению, эти рассказы остаются неизвестными, так как то, что написал последний в книге под названием «Из семейной хроники. Воспоминания об А.С. Пушкине». М., 1890, является частью компиляцией печатных источников с собственными домыслами и прямыми выдумками составителя, частью собранием извлечений из семейной переписки, в которые Л.Н. Павлищев не постеснялся вставить целые абзацы собственного сочинения. Всё это конечно свидетельствует о том, что ничего более или менее значительного о Пушкине от своей матери Павлищев не знал» [Воспоминания... 1936, с. 450].
Однако характерно замечание Л.Н. Павлищева об умении Надежды Осиповны «владеть собою»:
«По характеру своему. она резко отличалась от Сергея Львовича: никогда не выходя из себя, не возвышая голоса, она умела, что называется, дуться по дням, месяцам и даже целым годам. Так, рассердясь за что-то на Александра Сергеевича, которому в детстве доставалось от нее гораздо больше, чем другим детям, она играла с ним в молчанку круглый год, проживая под одною кровлею; оттого дети, предпочитая взбалмошные выходки и острастки Сергея Львовича игре в молчанку Надежды Осиповны, боялись ее несравненно более, чем отца» [Павлищев 1890], —
эти сведения, по-видимому, считал достоверными другой авторитетнейший пушкинист — Ю.Н. Тынянов, воспользовавшийся ими при работе над романом «Пушкин» (ср.: «Надежда Осиповна молчала всю зиму. Сергей Львович, зная, что не получит ответа, и все же надеясь, сладким голосом быстро ее спрашивал: — Где, душа моя, книжка Лебреня, помнишь, маленькая, я еще намедни ее читал — не могу найти, Александр не взял ли? — встречал чужой взгляд и полное молчание. Даже то, что Александр взял эту книгу, не занимало ее. Она умела молчать» [Тынянов 1956, с. 385—386]).
Сергей Львович Пушкин Надежда Осиповна Пушкина (урожден- Ольга Сергеевна Павлищева (урож- Лев Николаевич Павли-(1770—1848). Неизвестный ная Ганнибал, 1775—1836). денная Пушкина, 1797 —1868). щев (1834—1915).
художник. 1810-е гг. Неизвестный художник. 1820-е гг. Е.А. Плюшар. Середина 1830-х гг. Фото 1886 г.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
Не потому ли в пушкинских стихах не нашлось места ни матери, ни отцу?
Не потому ли и традиционные спутники детства — игрушки, куклы, позволяющие ребенку впервые «примериться» к роли родителей, — вызывают у поэта отторжение как символ воспитания в лучшем случае банальности и пошлости, символ отсутствия самобытности личности и столь дорогой поэту свободы.
В «Евгении Онегине» читаем:
Но куклы даже в эти годы Татьяна в руки не брала; Про вести города, про моды Беседы с нею не вела
[Пушкин 1959—1962, т. 4, с. 48]
Ранее — там же, в одной из ранних редакций романа, — о самом Евгении:
Как он умел с любою дамой О платонизме рассуждать И в куклы с дурочкой играть, И вдруг нежданной эпиграммой Ее смутить и наконец Сорвать торжественный венец.
[Пушкин 1977—1979, т. 5, с. 429].
Весьма показательно в этом смысле высказанное применительно к творчеству А.С. Пушкина замечание Ю.М. Лотмана относительно «кукольного» как «антитезы живого / неживого, оживающего / застывающего, одухотворенного / механического, мнимой жизни / жизни подлинной» и "кукольности" как особого типа игры живого актера, создающий эффект мертвенности, автоматизма» [Лотман 1992, с. 379]:
«Хорошо известный эффект оживания статуи Командора показывает, что совмещение живого актера и статуи-автомата (куклы) может порождать не только комический или сатирический, но и глубоко трагический комплекс впечатлений» [Лотман 1992, с. 379—380].
В этом же ряду — «чугунная кукла», бюст Наполеона в кабинете Евгения («Евгений Онегин», глава VI) и чрезвычайно важное лотмановское же высказывание по поводу темы «игрушки / куклы» в связи с трактовкой образа Онегина:
«.способность дуэли, втягивая людей, лишать их собственной воли и превращать в игрушки и автоматы, очень важна. Особенно важно это для понимания образа Онегина. Герой романа, который отстраняет все формы внешней нивелировки своей личности и этим противостоит Татьяне, органически связанной с народными обычаями, поверия-ми, привычками, в шестой главе «Евгения Онегина» изменяет себе: против собственного желания он признает диктат норм поведения, навязываемых ему Зарецким и «общественным мнением» [курсив и разрядка мои: так же и Пушкин в конце жизни трагически изменит себе и «своим правилам» — В.П.], и тут же, теряя волю, становится куклой в руках безликого ритуала дуэли. У Пушкина есть целая галерея «оживающих» статуй, но есть и цепь живых людей, превращающихся в автоматы» [Лотман 1994].
Но если игрушка — символ неподвижности (= безжизненности и, тем самым, собственно смерти) уже в раннем творчестве Пушкина:
Весь свет бездельная игрушка, И нет в игрушке перемен.
(«Тень Фонвизина», 1815—1816) [Пушкин 1959—1962, т. 1, с. 332], —
то сама игра — «забавы резвых, юных лет» («В альбом Илличевскому» («Мой друг! неславный я поэт...», 1817) [Пушкин 1937—1959, т. 1, с. 258]), «юные забавы» («К Чедаеву» («Любви, надежды, тихой славы.»), 1818 г. [Пушкин 1937—1959, т. 2, кн. 1, с. 72]) — признак детства (= жизнелюбия, жизни как таковой). Однако пройдет двенадцать лет, и в сонете «Поэту» («Поэт! Не дорожи любовию народной.», 1830) метафора «детская резвость», использованная применительно к толпе («И в детской резвости колеблет твой треножник» [Пушкин 1977—1979, т. 3, с. 165]), есть брошенное ей поэтом обвинение в незрелости, в запоздалом детстве.
Итак — возвращаясь к анализируемому нами стихотворному посланию П.П. Вяземскому, — почему же «прощай»? Может быть, ответ в других строках поэта — Блажен, кто смолоду был молод... [Пушкин 1959—1962, т. 4, с. 159]. Может быть, заключительная строка и в целом стихотворное обращение к юному князю Вяземскому — прощание не только с общими детскими шалостями в преддверии женитьбы Александра Сергеевича (о которой тот, как свидетель-
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 8. Вып. 1 • 2015 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
ствуют воспоминания П.П. Вяземского и переписка поэта с П.А. Вяземским, начинает всерьез задумываться с 1828 г. и во время которой десятилетний Павлуша Вяземский будет нести образ перед женихом и невестой [Модзалевский 1935, с. 212]), а с детством как таковым, причем не столько семилетнего Павлуши Вяземского, сколько с собственным.
В «Барышне-крестьянке» устами своего героя Алексея Берестова А.С. Пушкин упоминает о Ланкастерской системе обучения:
«"Что за чудо!" — говорил Алексей. "Да у нас учение идет скорее, чем по ланкастерской системе"» [Пушкин 1937— 1959, т. 8, кн. 1, с. 121], —
широко обсуждавшейся в обеих столицах начиная с 1818 г. — года создания в Петербурге «Вольного общества учреждения училищ по методе взаимного обучения» (утверждено уставом 14 января 1819 г.). Говорит Пушкин о Ланкастерской системе и в записке «О народном воспитании». Поэт, несомненно, был хорошо осведомлен о системе взаимного обучения английского педагога Джозефа Ланкастера (1778—1838), предусматривавшей помощь учителю со стороны сильных учеников в обучении слабых: о модной системе говорили в клубах, салонах и ложах, о ней писали столичные журналы, Ланкастерской системой увлекалась российская передовая интеллигенция, прежде всего, декабристы. Членом комитета Вольного Общества по выходе из Лицея был В.К. Кюхельбекер [Тынянов 1939].
Но не был ли Павлуша Вяземский объектом совершенно новой системы воспитания — пушкинской, и не эта ли система воспитания способствовала развитию его гуманитарных — гуманистических! — интересов и пристрастий?
Не эта ли система воспитания успела сформировать личности старших детей самого поэта и позволила им самим внести собственную лепту в дело развития отечественного образования и воспитания: Александру Александровичу (1833—1914) — в качестве отнюдь не только номинального заведующего учебной частью Московского Императорского Коммерческого училища и члена советов по учебной части Екатерининского и Александровского женских институтов, Марии Александровне Пушкиной-Гартунг (1832—1919) — как попечительнице московской городской аудитории-читальни13 (1900—1910) [Русаков 1992; Февчук 1990].
13 Ныне библиотека имени А.С. Пушкина в Москве.
Бюст П.П. Вяземского в парке Александр Александрович Пушкин (1833—1814). Мария Александровна Пушкина, в замужестве Гар-усадьбы Остафьево Слева — рисунок Т. Райт, 1844 г.; тунг (1832—1919). Слева — рисунок Т. Райт, 1844;
справа — фото 1890-х гг. справа — портрет кисти И. Макарова, 1860 (?)
В чем же заключается педагогика Пушкина? Кроме записки «О народном воспитании» ответ опять находим на страницах воспоминаний П.П. Вяземского:
«Пушкин неизменно в течение всей своей жизни утверждал, что все, что возбуждает смех — позволительно и здорово, все, что разжигает страсти — преступно и пагубно. Года два спустя именно на этом основании он настаивал, чтобы мне дали читать Дон-Кихота» [Вяземский П.П., с. 175].
В целом же, полагаю, пушкинская система воспитания заключалось в том, чтобы быть с детьми, — которые моментально чувствуют и распознают фальшь, — самим собой; в том, чтобы уважать в них равного, говорить и делать то, что близко, понятно и интересно самим детям, то, что сможет оградить их в будущем от «пагубных страстей»; в том, чтобы дать им возможность получать от своего детства максимум того, что может и должна получать в эти годы формирующаяся свободная личность.
Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
ЛИТЕРАТУРА
1. А.С. Пушкин и книга: Сборник / Сост., вступит. тексты, примеч. В.Э. Вацуро. М.: Книга, 1982.
2. Ахматова А. Пушкин и дети / / Ахматова А. Страницы прозы. М.: Правда, 1989. С. 7—8.
3. Вересаев В. Спутники Пушкина: В 2 т. Т. 1. М.: Советский спорт, 1993.
4. Вересаев В.В. Пушкин в жизни: В 2 т. М.: Советский писатель, 1936. [Электронный ресурс] //
Lib.ru/Классика: Проект «Собрание классики» Библиотеки Мошкова. Режим доступа: http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0130.shtml.
5. Воспоминания О.С. Павлищевой / Публикация и комментарии М. Цявловского / / Летописи Государ-
ственного литературного музея. Кн. 1. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1936. С. 443—450.
6. Вяземский П.П. Александр Сергеевич Пушкин, 1826 — 1837 // Пушкин в воспоминаниях современников:
В 2 т. 3-е изд., доп. Т. 2. СПб.: Академический проект, 1998. С. 173 — 188.
7. Вяземский П.А. Старая записная книжка / Редакция и примечания Л. Гинзбург. Л.: Издательство писате-
лей в Ленинграде, 1929.
8. Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биографические очерки и прим.
В.В. Кунина. Т. 1. М.: Правда, 1984.
9. Жизнь Пушкина: Переписка: Воспоминания; дневники: В 2 т. / Сост., вступительные очерки и прим. В.В.
Кунина. Т. 2. М.: Правда, 1988.
10. Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века).
СПб.: Искусство — СПБ, 1994 [Электронный ресурс] // Библиотека Гумер. Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Lotman/index.php
11. Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин. Л.: Просвещение, 1982 [Электронный ресурс] // Vivos
Voco! Режим доступа: http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LOTMAN/PUSHKIN/HEAD.HTM.
12. Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя: Пособие для учащихся. Л.: Просве-
щение, 1981. [Электронный ресурс] // Открытый текст. Режим доступа: http: / /www.opentextnn.ru/ man/?id=1377
13. Лотман Ю.М. Куклы в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. I: Статьи по семио-
тике и типологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. С. 377—380.
14. Мазаев М.Н. Вяземский, Павел Петрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. Т.
VIIa. СПб., 1892. С. 719.
15. Модзалевский Л.Б. Примечания // Пушкин А.С. Письма / Под ред. и с примеч.. Л.Б. Модзалевского. Т. 3:
Письма, 1831 — 1833. M.; Л.: Academia, 1935. С. 119 — 672.
16. Немзер А.С. Затянувшаяся шутка (О Павле Петровиче Вяземском и других «сочинителях» этой книги) / /
Вяземский П.П. Письма и записки Оммер де Гелль / Вступ. статья, подгот. текста и коммент. А. Немзера. М.: Художественная литература, 1990. С. 5 — 22.
17. Опочинин Е.Н. Памяти князя Павла Петровича Вяземского. СПб., 1888. [Электронный ресурс] // Лите-
ратура и жизнь. Режим доступа: http://dugward.ru/library/vyazemskiy/opochinin_vyazemskiy.html
18. Павлищев Л.Н. Воспоминания об А.С. Пушкине: Из семейной хроники. М., 1890 [Электронный ресурс]
// Литература и жизнь. Режим доступа: http://dugward.ru/library/pushkin/pavlichev_ vospominaniya.html
19. Павлищева О.С. Воспоминания о детстве А.С. Пушкина: (Со слов сестры его О.С. Павлищевой), написан-
ные в С.-П-бурге 26 октября 1851 // Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 1. СПб.: Академический проект, 1998. С. 29 — 38.
20. Панца А.Ф. Вяземский Павел Петрович / / Русские писатели, 1800-1917: Биогр. словарь. Т. 1. М.: Сов. эн-
циклопедия, 1989. С. 501.
21. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Л.: Наука, 1977—1979.
22. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959.
23. Пушкин А.С. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1959 — 1962.
24. Пушкин Александр Сергеевич. Переписка с П.А. Вяземским [Электронный ресурс] // Lib.ru/Классика:
Проект «Собрание классики» Библиотеки Мошкова. Режим доступа: http://az.lib.ru/p/pushkin_a_s/ text_1836_perepiska_s_vyazemskim_oldorfo.shtml
25. Русаков В. М. Рассказы о потомках А. С. Пушкина. СПб.: Лениздат, 1992.
26. Скатов Н. Пушкин. Русский гений. М.: Классика, 1999.
27. Словарь языка Пушкина: В 4 т. / Отв. ред. академик. АН СССР В.В. Виноградов. 2-е изд., доп. М.: Государ-
ственное издательство иностранных и национальных словарей. Т. 2. 1956.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
28. Соловейчик С.Л. Педагогика для всех. М.: Детская литература, 1987.
29. Тынянов Ю.Н. Пушкин // Тынянов Ю.Н. Избранные произведения / Вступит. статья Н. Маслина, под-
готовка текста и заключение Б. Костелянца. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1956. С. 301-772.
30. Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники / Под. ред. ак. В.В. Виноградова. Сост. В.А. Каверина и
З.А. Никитиной. М.: Наука, 1969.
31. Тынянов Ю.Н. Французские отношения Кюхельбекера // Литературное наследство. 1939. Т. 33—34.
С. 331—378.
32. Февчук Л. Портреты и судьбы: Из ленинградской Пушкинианы. Л.: Лениздат, 1990.
33. Bethea D.M. Realizing Metaphors: Alexander Pushkin and the Life of the Poet. Madison: University of Wisconsin
Press, 1998.
34. Debreczeny P. Social Functions of Literature: Alexander Pushkin and Russian Culture. Stanford: Stanford University
Press, 1997.
Цитирование по ГОСТ Р 7.0.11—2011:
Поляков, В. Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина [Электронный ресурс] / В.Е. Поляков // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. — 2015. — Т. 8. — Вып. 1: Пространство и время образования — Стационарный сетевой адрес: 2227-9490e-aprovr_e-ast8-1.2015.32
'SWEET HEART PAUL, KEEP TO MY RULES':
FROM ALEXANDER PUSHKIN'S PEDAGOGICAL HERITAGE
Vladimir E. Polyakov, D.Phil. (History), Crimean Engineering and Pedagogical University (Simferopol)
E-mail: turshu@inbox.ru
Even in the 21st century, Alexander Pushkin's creative heritage is not fully understood and causes among the researchers so much interest as before. As for the understanding of Pushkin's approach to child-rearing, these views not often are the subject of study because of the ambiguity of their application by Pushkin in practice.
The subject of my research is Alexander Pushkin's versicle "To Prince P.P. Vyazemsky" ("My Sweet Heart, Paul ... ", 1827). This is the only poem in Pushkin's creative heritage, the direct addressee of which is child (at time of writing, the addressee of the poem was seven years old). Using comparative and contrastive analysis and method of the unity of historical and logical, in my article, I argue that this poem reflects the pedagogical views of the poet. To this end, I analyze in detail verse (row-wise analysis and analysis of several constituent elements, such as forms of address form of word usage, metaphors, etc.). I also cross-reference verse with memories of Paul Vyazemsky, with other Pushkin's writings and with conclusions of the most authoritative Pushkin scholars (Mstislav Tsyavlovsky, Vikenty Veresaev, Yury Tynyanov, Yury Lotman).
I pay special attention to the psychological problems of Pushkin's childhood, his relationship with his parents, which is reflected in the creativity of the poet. As a result, I show that Pushkin, in his relationship with the addressee of his poem,
(i) chooses an intonation of communication in which there was no protection, nor moralizing. He found the right tone,
the tone of a loving older brother, where the seniority does not interfere with equality,
(ii) recommends to follow own notions about honor and rules of behavior that could be at odds with the opinions of
high life (and be freer, but, at the same time, more moral than the norms of behavior in the high life),
(iii) bids farewell to his own childhood in eve of his marriage, in order to his childhood not became long-drawn and not
prevented the new feelings and experiences.
I conclude that Pushkin's system of raising children consisted in the fact (a) to remain for ever one in communicating with children; (b) been to respect them as equals, say and do things that close, understandable and interesting to the children themselves, something that can protect them in the future from the 'baneful passions'; (c) been to give them an opportunity to receive from his childhood maximum of what growing free person can and should receive in these years.
Keywords: Alexander Pushkin's verse "To Prince P.P. Vyazemsky", system of raising children, childhood, formation of child's personality, moral principles.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
References:
1. Akhmatova A.A. "Pushkin and Children." Pages of Prose. Moscow: Pravda Publisher, 1989, pp. 7—8. (In Russian).
2. Alexander Pushkin: Correspondence with P.A. Vyazemsky. Lib.ru: The Project "Classic Collection" of Moshkov's Libraries.
Moshkov, n.d. Web. <http://az.lib.rU/p/pushkin_a_s/text_1836_perepiska_s_vyazemskim_oldorfo.shtml>. (In Russian).
3. Bethea D.M. Realizing Metaphors: Alexander Pushkin and the Life of the Poet. Madison: University of Wisconsin
Press, 1998.
4. Debreczeny P. Social Functions of Literature: Alexander Pushkin and Russian Culture. Stanford: Stanford University
Press, 1997.
5. Fevchuk L. Portraits And Fate: From Leningrad Pushkin Studies. Leningrad: Lenizdat Publisher, 1990. (In Russian).
6. Kunin V.V, ed. Pushkin's Life: Correspondence: Memories; Diaries. Moscow: Pravda Publisher, 1988, volume 2. (In
Russian).
7. KuninV.V., ed. Pushkin's Friends: Correspondence; Memories; Diaries. Moscow: Pravda Publisher, 1984, volume 1.
(In Russian).
8. Lotman Yu.M. "Dolls in the System of Culture." Selected Articles. Tallinn: Alexandra Publisher, 1992, volume 1,
pp. 377—380. (In Russian).
9. Lotman Yu.M. Alexander Pushkin. Biography of the Writer. Leningrad: Prosveshchenie Publisher, 1981. Open Text.
N.p., n.d. Web. <http://www.opentextnn.ru/man/?id=1377>.(In Russian).
10. Lotman Yu.M. Alexander Pushkin. Leningrad: Prosveshchenie Publisher, 1982. Vivos Voco!. N.p., n.d. Web.
<http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LOTMAN/PUSHKIN/HEAD.HTM>.(In Russian).
11. Lotman Yu.M. Conversations about Russian Culture. Life and Traditions of the Russian Nobility (XVIII - Early XIX
Century). St. Petersburg: Iskusstvo — St. Petersburg Publisher, 1994. Gumer Library. N.p., n.d. Web. <http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Lotman/index.php>.(In Russian).
12. Mazayev M.N. "Vyazemsky, Paul Petrovich." Brockhaus and Efron Encyclopedic Dictionary. St. Petersburg, 1892,
volume VIIa, p. 719. (In Russian).
13. Modzalevsky L.B. "Comments." Letters. By A.S. Pushkin. Ed. L.B. Modzalevsky. Moscow and Leningrad: Aca-
demia Publishers, 1935, pp. 119 — 672. (In Russian).
14. Nemzer A.S. "Long-Drawn Joke (About Paul Petrovich Vyazemsky and Other 'Writers' of This Book)." Letters
and Notes of Hommaire de Hell. By P.P. Vyazemsky. Ed. A. Nemzer. Moscow: Fiction Publisher, 1990, pp. 522. (In Russian).
15. Opochinin E.N. In Memoriam Prince Paul Petrovich Vyazemsky. St. Petersburg, 1888. Literature and Life. N.p., n.d.
Web. <http://dugward.ru/library/vyazemskiy/opochinin_vyazemskiy.html>. (In Russian).
16. Pantsa A.F. "Vyazemsky Paul Petrovich." Russian Writers, 1800-1917: A Biographical Dictionary. Moscow: So-
vetskaya Entsiklopediya Publisher, 1989, volume 1, p. 501. (In Russian).
17. Pavlishchev L.N. Memories about A.S. Pushkin: From a Family Chronicle. Moscow, 1890. Literature and Life. N.p.,
n.d. Web. <http://dugward.ru/library/pushkin/pavlichev_vospominaniya.html>. (In Russian).
18. Pavlishcheva O.S. "Memories about A.S. Pushkin's Childhood (According to His Sister O.S. Pavlishcheva), Writ-
ten in St. Petersburg 26 Oct. 1851." Pushkin in the Memoirs of Contemporaries. St. Petersburg: Academ-ichesky proekt Publisher, 1998, volume 1, pp. 29—38. (In Russian).
19. Pushkin A.S. Complete Writings. Leningrad: Nauka Publisher, 1977—1979, in 10 volumes. (In Russian).
20. Pushkin A.S. Complete Writings. Moscow and Leningrad: USSR Academy of Sciences Publisher, 1937 — 1959, in 16
volumes. (In Russian).
21. Pushkin A.S. Writings. Moscow: Khudozhestvennaya literatura Publisher, 1959 — 1962, in 10 volumes.
22. Rusakov V.M. Stories about the Alexander Pushkin's Descendants. St. Petersburg: Lenizdat Publisher, 1992. (In Russian).
23. Skatov N. Pushkin. Russian Genius. Moscow: Classica Publisher, 1999. (In Russian).
24. Soloveychik S.L. Pedagogy for All. Moscow: Detskaya Literatura Publisher, 1987. (In Russian).
25. Tsyavlovsky M., ed. "O.S. Pavlishcheva's Memories." Annals of the State Literary Museum. Moscow and Lenin-
grad: USSR Academy of Sciences Publisher, 1936, book 1, pp. 443—450. (In Russian).
26. Tynyanov Yu.N. "Pushkin." Selected Writings. Moscow: Khudozhestvennaya literatura Publisher, 1956, pp. 301 —
772. (In Russian).
27. Tynyanov Yu.N. "Wilhelm Küchelbecker's French Relations." Literary Heritage 33 — 34 (1939): 331 —378. (In Russian).
28. Tynyanov Yu.N. Pushkin and His Contemporaries. Eds. Academician V.V. Vinogradov, VA Kaverin, Z.A. Nikitina.
Moscow: Nauka Publisher, 1969. (In Russian).
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 8, issue 1 'The Space and Time of Education'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 8, Ausgb. 1 'Raum und Zeit der Bildung'
Поляков В.Е. «Душа моя Павел, держись моих правил»: из педагогического наследия А.С. Пушкина
29. Vatsuro V.E., ed. A.S. Pushkin and Book. Moscow: Kniga Publisher, 1982. (In Russian).
30. Veresaev V. Companions of Pushkin. Moscow: Sovetsky Sport Publisher, 1993, volume 1. (In Russian).
31. Veresaev V.V. Pushkin in Life. Moscow: Sovetsky Pisatel Publisher, 1936. Lib.ru: The Project "Classic Collection" of
Moshkov's Libraries. Moshkov, n.d. Web. <http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0130.shtml>. (In Russian).
32. Vinogradov V.V., ed. Dictionary of Pushkin's Language. Moscow: State Publishing House of Foreign and National
Publisher of Dictionaries Publisher, 1956, volume 2. (In Russian).
33. Vyazemsky P.A. Old Exercise Book. Ed. L. Ginzburg. Leningrad, 1929. (In Russian).
34. Vyazemsky P.P. "Alexander Pushkin, 1826 — 1837." Pushkin in the Memoirs of Contemporaries. St. Petersburg:
Academichesky proekt Publisher, 1998, volume 1, pp. 173 — 188. (In Russian).
Cite MLA 7:
Polyakov, V. E. "'Sweet Heart Paul, Keep To My Rules': From Alexander Pushkin's Pedagogical Heritage." Elektronnoe nauchnoe izdanie Al'manakh Prostranstvo i Vremya: 'Prostranstvo i vremya obazovaniya'[Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time: 'The Space and Time of Education'] 8.1 (2015). Web. <2227-9490e-aprovr_e-ast8-1.2015.32>. (In Russian).
