CC BY
43
soil. In this context, the positive significance was the creation of the comprehensive Yamal agricultural station as a division of the Institute of polar agriculture, to carry out a large complex of experimental works to supply the seeds of varieties of cultures, businesses and farms. At the same time the article emphasizes the importance of local agronomist with a passion in promoting agriculture and development in Salekhard - D. M. Chubynina.
The establishment of arctic agriculture was due to the peasant exile to Siberia in line with the strategy of the Soviet state for development of Northern territories to extract resources; the creation of national districts in the North were also subject to this global challenge; the example of the Yamal Peninsula can be traced to the implementation of the state policy on agricultural development of Northern territories, designed to provide vegetables to the population that if not to remove, minimize financial burden from the state to provide these territories with food; the administrative resource of the project «Arctic agriculture» made formed in 1932 house, has bigger potential, compared with the Soviet authorities in solving the problems.
Key words: the North; Arctic agriculture; Yamal; the district; the Main administration of the Northern sea route; government; regulation; greenhouse and greenhouse farming; station; sown area
About the author: Lubov Vasilyevna Alekseeva, Doctor of Historical Sciences, Professor at the Department of Russian History.
Place of employment: Nizhnevartovsk State University.
Алексеева Jl. В. Становление полярного земледелия в СССР (на материалах Ямала) // Вестник Нижневартовского государственного университета. 2017. № 2. С. 3-10.
Alekseeva L. V. The formation of arctic agriculture in the ussr(Yamal) // Bulletin of Nizhnevartovsk State University. 2017. No. 2. P. 3-10.
УДК 908 В. В. Борисова
Нижневартовск, Россия
ДУХОВЕНСТВО И ПРИХОДЫ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
В ЗАУРАЛЬЕ В 1919-1929 гг.
Аннотация. В статье рассматривается вопрос положения православных приходов и рядового духовенства Зауралья, начиная с реализации норм Декрета советской власти «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в 1919 г. и до принятия Президиумом ВЦИК 8 апреля 1929 г. постановления «О религиозных объединениях», которое дало старт форсированному вытеснению религии из жизни общества. Целью работы является оценка материального положения духовенства и приходов, объема финансовой и моральной поддержки церкви верующими; выявление степени влияния религии на население в Зауралье. Актуальность исследования обусловлена тем, что выявление и анализ фактов повседневной жизнедеятельности православного мира в постреволюционный период содействуют пониманию глубины веры и роли РПЦ для рядового верующего. Показано, что в период, когда государство решало «церковный вопрос» за счет усиления идеологической борьбы, административного давления, юридических и финансовых ограничений, лишения ряда гражданских прав православная церковь в регионе продолжила свое существование только благодаря усилиям прихожан. Указывается, что верующие не только полностью взяли на себя материальное обеспечение клира и епархиального руководства, но и осуществляли выплаты за пользование храмовым имуществом и оплату налогов, организовывали охрану и ремонт церковных построек. На основе широкой источниковой базы, включающей фонды архивов Тобольска, Тюмени, Кургана и Сургута, проанализированы статистические сведения о количестве прихожан, браковенчаний, крещений и отпеваний в изучаемый период. Данные свидетельствуют о стабильной положительной динамике данных обрядов, и в первую очередь крещения детей. Также были изучены результаты опросов и анкетирования, организованных в школах региона и партучреждениях, свидетельствующие о сохранении влияния религии на жизнь опрашиваемых и их семей.
Делается вывод, что благодаря помощи прихожан в исследуемый период в Зауралье, хоть и не в полном объёме, но сохранился епископат и епархиальное управление. Также не произошло полного разрушения приходской жизни. На местах в приходах сохранялось самоуправление, все вопросы обсуждались и решались на собраниях. Отмечается, что также имел место рост безбожия и непотребного поведения населения в отношении православных священнослужителей и верующих.
Ключевые слова: Русская православная церковь; Тобольская епархия; Зауралье; приход; православное духовенство.
Сведения об авторе: Вера Викторовна Борисова, кандидат исторических наук, доцент ка-федры истории России.
Место работы: Нижневартовский государственный университет.
Контактная информация: 628605, г. Нижневартовск, ул. Мира, д. 3 Б, каб. 311, тел. 8(3466) 27-35-10; e-mail: borisovanepi@yandex.ru.
В этом году в нашей стране отмечается столетие октябрьской революции 1917 года. Это событие явилось переломным для всей отечественной истории. Колоссальным изменениям подверглись все сферы жизни общества, в том числе и наиболее инертная и малоподвижная - религиозная. Как известно, советская власть отделила церковь от государств и школу от церкви. Практика реализации законодательства о культах показала, что политика советов направлена в том числе и на отделение церкви от общества, т.к. в государстве победившего коммунизма не было места религиозному мировоззрению. В этой ситуации церковный организм мог продолжить своё существование только благодаря материальной и духовной помощи прихожан.
Основательное воплощение в жизнь принципов религиозной политики началось в Зауралье с осени 1919 г. после поражения белого движения и установления советской власти в крае.
Летом-осенью 1920-1921 гг. состоялись перевыборы многих благочиннических советов епархии, что можно расценить как попытку наладить нормальную жизнь и управление после установления советской власти. В это время должность благочинного сопровождалась множеством хлопот и скорее всего не оплачивалась, из-за политической ситуации в крае не было возможности реально руководить приходами. Во многом поэтому был велик процент отказов от назначения того или иного священнослужителя на должность благочинного по разным причинам. Так, священник Чуртымской церкви отказался от назначения благочинным в Тарский уезд из-за того, что после ареста и тюремного заключения ему было запрещено покидать Ишимский уезд. Особенно сложная ситуация сложилась в Ишимском уезде из-за Западно-Сибирского крестьянского восстания. Так, Г. Панаев, благочинный 6-го округа Ишим-ского уезда, сообщал, что «возможность какого-либо сношения с подведомыми причтами исключена вследствие партизанской войны в районе». Священник Семёновской церкви Алексей Мороз жаловался архиепископу Николаю о том, что 1-е благочиние осталось без благочиннического совета: «часть членов эвакуировалась с колчаковцами, часть умерли, убита, разбежалась во время восстания. Много приходов без причтов, во многих богослужения совершаются священниками беженцами из европейской России на незаконных основаниях. Распоряжения не можем получить по почте т.к. на имя благочинного нет доверенности» (ГБУТО ГАТ. Ф. И-694. Оп. 1. Д. 254. Л. 49, 65, 67, 77).
Декрет запретил преподавание Закона Бо-жия в учебных заведениях, но не ограничил подобного рода действия, если они будут совершаться в частном порядке. Так, в Градо-Тюмен-ской Знаменской церкви в 1921 г. значилось 20 мальчиков и 30 девочек. Закону Божьему их учил отец-настоятель и 2 протоиерея. Продолжался процесс назначения и перемещения священнослужителей. Протоиерей Сергей Сергеевич Виноградов в 1918 г. был утверждён в должности законоучителя Ялуторовской учительской семинарии. В 1920 г. вследствие исключения Закона Бо-жия из предметов учебных заведений резолюцией архиепископа Тобольского Николая (Покровского) он назначается к Градо-Тюменскому Знаменскому собору на вторую священническую вакансию. В 1921 г. Тюменским Благочинническим собранием избирается благочинным Тюменских городских церквей.
Затруднительно провести анализ изменения количества прихожан в период с 1919 по 1921 гг. Хотя священнослужители продолжали исправно заполнять ежегодные клировые ведомости, чаще всего в главе «Сведения о количестве прихожан» они оставляли запись «Сведений нет». Весьма обстоятельно причину этого обрисовал священник Градо-Тюменской Знаменской церкви И.И. Страхов: «Ввиду бывшей в 1919 г. эвакуации очень многих прихожан и постепенного возвращения их в Тюмень в настоящее время с размещением по случайным квартирам, находящимся вне пределов приходов, определить точно в цифрах число прихожан с их домами или хозяйством не представляется возможным» (ГБУТО ГАТО. Ф. И-110. Оп. 2. Д. 27. Л. 3 об.; Д. 28. Л. 5 об., 8 об.). Согласно имеющимся у нас сведениям по Градо-Тюменской Спасской церкви, с 1914 по 1920 гг. численный состав прихожан не изменился и составлял в 1920 г., как и в предыдущие годы, 267 домов, 603 представителя мужского и 648 - женского пола (ГБУТО ГАТО. Ф. И-109. Оп. 1. Д. 37. Л. 1 об., 49).
Финансовое обеспечение клира зависело от прихожан. Источниками содержания могли быть: жалование от прихода; доход от братской кружки; плата за требоисправления; добровольные пожертвования. Доход зависел от состоятельности населения, которое составляло приход церкви. Соответственно, клир мог получать средства к существованию из всех перечисленных источников либо выживать на одни добровольные пожертвования. Вместе с тем нами была отмечена определённая закономерность в отношении источников финансирования. Так, если клир не получал фиксированного жалования, то размер
кружечных доходов увеличивался в разы. Наоборот, там, где жалование регулярно выплачивалось, и имели место добровольные пожертвования, кружечный доход был низким. Если прихожане не были уверены в том, что их материальное положение позволит им выполнить взятые перед клиром обязательства, и они не смогут выплатить ему фиксированное жалование, то население отказывалось от ежемесячных выплат и переходило на добровольные пожертвования, объём которых возрастал. Так, священник и псаломщик Иоанно-Богословской церкви пос. Понизовского получали в 1919 г. по 600 и 300 руб. в год, имея 900 руб. кружечного дохода. При этом в 1921 г. причт отказался от ежемесячных выплат, но увеличил пожертвования до 30 000 руб. за полгода (ГБУТО ГАТО. Ф. И-177. Оп. 1. Д. 129. Л. 88, 109).
Вычислить средний доход духовенства не представляется возможным. Данные разнятся и зависят не от количества окормляемых дворов, а исключительно от сознательности и уровня достатка жителей. Так, в церкви в честь Святой Троицы с. Тавдинское Тюменского уезда в 1920 г. числилось 535 домов, с общей численностью населения в 3 475 человек. Они платили священнику 1 000 руб. и псаломщику 500 руб. в год. При Петропавловской церкви в п. Заморозовский в 1919 г. состоял 181 двор и 1 041 житель. Но они платили священнику 2 000 руб., псаломщику 1 000 руб. в год (ГБУТО ГАТО. Ф. И-177. Оп. 1. Д. 129. Л. 122, 146). Там, где население имело возможность, оно увеличивало доходы духовенства. Так, в церкви в честь Святой Троицы с. Тавдинское Тюменского уезда уже в 1921 г. прибавка к жалованию составила 500 руб., а кружечные доходы увеличились с 12 700 руб. до 99 757 руб. Собрание религиозной общины с. Филинское в 1926 г. обязалось ежемесячно платить священнику 20 руб., псаломщику 12 руб., сторожу 5 руб. При этом требы должны были совершаться бесплатно. Уже на следующий год было решено отказаться от ежемесячных выплат причту, но зато вводилась фиксированная плата за требы: заказная литургия - 2 руб., венчание - 3 руб., отпевание - 1.5 руб. (Цысь 2006: 54).
Вместе с тем, прихожанам надлежало не только содержать причт, но и нести заботу о различных выплатах за пользование храмовым имуществом. Так, в Курганском Кафедральном соборе в 1927 г. было израсходовано на отопление 393 руб., на охрану - 472 руб., на ремонт -154 руб., квартирное пособие причту - по 10 руб. в месяц (ГКУ ГАКО. Ф. Р-1743. Оп. 1. Д. 9. Л. 23). Ко всему прочему следовало платить налоги «на церковь» и выделять средства на содержание епархиального управления. В 1924 г. эта сумма составляла 15 руб. (ГБУТО ГАТО. Ф. И-104. Оп. 1. Д. 48. Л. 5 об.). Прихожане продолжали жерт-
вовать на нужды храма. Так, председатель Юган-ского сельсовета Сургутского района Кондаков при проверке имущества церкви выявил, что «согласно описи всё имущество на лицо». Кроме того, среди вновь пожертвованного оказалось следующее: 5 фонарей, 8 штор к иконам тюлевых, 8 штор кисейных (Архивный отдел администрации г. Сургута. Ф. Р-105. On. 1. Д. 14. Л. 113). Таким образом, материальное обеспечение причта и всего храмового хозяйства полностью лежало на плечах прихожан. Обеспечение благочинного, епархиального архиерея также зависело от верующих. В крупных и более зажиточных общинах священнослужители находились в довольно сносных условиях, в небольших — бедствовали. Священник с. Ярославское Покровской церкви Курганского уезда А. Силивестров в 1928 г., помимо того, что получал от общины 240 руб. в год и братских доходов 150 руб. в год, пользовался лесом, землёй, покосом наравне с гражданами земельного общества, имел свой дом, 14 дес. посева, 3 лошади, 4 коровы, 21 овцу и разную птицу (ГКУ ГАКО. Ф. Р-1743. On. 1. Д. 3. Л. 212 об.). Скорее всего, этот случай - счастливое исключение из того крайне бедственного материально-экономического положения, в котором находилась большая часть священнослужителей.
Несмотря на оказываемую помощь прихожан, духовенство оставалось в крайне бедственном положении. Семьи батюшек, как правило, были многодетны, на их содержание требовались немалые средства. К примеру, в 1921 г. диаконы Курганской Троицкой церкви И. Ивагценко и П. Ракитянский в своём заявлении отмечали: «Находясь в самом критическом положении относительно продовольственного вопроса, мы решили обратиться за помощью в Приходской Совет, не найдёт ли он возможным принять какие-либо меры к изысканию средств или же выдачею продовольствия (мукою или пшеницею). Семейство наше состоит: у Диакона Ракитянского из 5 человек, а у Диакона Ивагценко из 9 человек. В помощи просим нам не отказать» (Зайцева 1998: 127). К тому же, на полученные от прихода деньги было необходимо приобрести вещи и предметы, необходимые в богослужебной практике.
Священники жаловались епархиальному начальству на крайнюю дороговизну продуктов: «...всё покупается и продаётся на хлеб: свечи, ягоды и сахар для вина. Причт содержится на добровольные даяния прихожан за требы и сбор пшеницею» (ГКУ ГАКО. Ф. Р-1743. On. 1. Д. 9. Л. 35 об.). Средства на существование находились разными способами. В г. Тобольске протоиерей Тутолмин обменивал муку (два фунта за экземпляр) на составленный им же «Православный календарь» на 1922 год. В Ишимском округе священнослужитель одной из церквей вёл строгий
учёт не только верующих, но и избегающих его. Им были составлены списки лиц, не вносивших свой вклад на содержание церкви. Как правило, таким людям отказывали в совершении треб (Чернышов 2000: 15, 84). Не имея возможности полноценно выполнять свои обязанности и получать за это материальное вознаграждение, духовенство было лишено части гражданских прав. Согласно Конституции РСФСР, принятой 10 июля 1918 г., «монахи и духовные служители церкви и религиозных культов» (Конституция: 680) не могли выбирать и быть избранными. Их занятие приравнивалось к нетрудовым доходам.
Объявленная в 1920 г. всеобщая трудовая повинность давала право на продовольственный паёк лишь тем, кто трудился в гражданских организациях. Поэтому выходом из бедственного материального положения могла служить практика совмещения должности священника и работы в исполкомах, отделах ЗАГС в качестве счетоводов, письмоучётчиков и т.д. Зачастую время богослужения в церкви совпадало с графиком службы в советских учреждениях, что нарушало ход храмовой жизни. В результате священнослужители отказывались от церковных должностей, поскольку «перегружены работами по гражданской службе» (Серазетдинов, Мироненко 2001: 228), что и произошло с церковнослужителем г. Берёзов Тобольской губернии Владимиром Вавилиным. Он работал делопроизводителем в милиции и по этой причине не мог выполнять свои прямые обязанности как глава прихода (Коголь 2005: 79).
Статистические сведения о количестве бра-ковенчаний, крещений и отпеваний за период с 1923 по 1925 гг. на примере 7-го Курганского благочиннического округа иллюстрируют стабильный рост крещений, иногда даже на 60 обрядов больше, чем в предыдущем году. Из 15 церквей лишь в трёх число браковенчаний за три года снизилось. Отпевать по православным канонам стали реже: в 10 церквях из 15, но это сокращение было незначительным (ГКУ ГАКО. Ф. Р-1743. Оп. 1. Д. 8.Л. 3).
Революционные и постреволюционные события не разрушили и приходской жизни. На местах сохранялось самоуправление, все вопросы, связанные с бытностью приходской общины, обсуждались и решались на собраниях. Приходские собрания могли быть очередные - в начале каждого года для заслушивания отчёта о жизни прихода, деятельности церковного старосты и приходского совета и чрезвычайные - для разрешения неотложных дел. Для решения текущих вопросов избирался и действовал приходской совет (Зайцева 1998: 123). Эти органы в течение года функционировали регулярно. В свою очередь, приходской совет из своей среды избирал правление (исполком). Правление составляло президиум
церковного совета. Члены прихода уделяли внимание всем сторонам жизни общины - от ремонта храма до увеличения платы монахиням за службу в церкви. Был учреждён особый фонд, состоящий из добровольных пожертвований от прихожан, который собирался ежемесячно в течение года. Из его средств выделялись суммы для премирования священнослужителей. Осуществляли члены прихода и охрану храмовых построек. Для наблюдения за порядком во время богослужений организовывалось дежурство. В полномочия советов входило и регулирование отношений внутри причта.
В жизни многих людей религия и церковь продолжали играть ту же роль, что и раньше, о чём содержится немало свидетельств в документах и местной прессе. В подтверждение этому приведём цитаты из рапортов священнослужителей. Так, Г. Попов, благочинный 6-го округа Ишимского уезда, сообщал, что прихожане, ожидая приезда своего пастыря, «выстроили дом ... ограду вокруг храма», создали два певческих хора (Коголь 2005: 76-77). Автор корреспонденции из с. Мужи Березовского района сожалел, что в Михайлов день жители села и оленеводы из близлежащих юрт пожертвовали церкви имущества на 700 руб. (20 оленей, оленьи шкуры и др.), в то время как на эту сумму можно было бы построить школу (Северянин. 1928. 22 января).
Прихожане Курганских церквей сообщали: «Что касается безбожия, то оно заметно лишь среди людей партийных» (ГКУ ГАКО. Ф. Р-1743. On. 1. Д. 9. Л. 1). Однако, при обследовании Сургутского Укома было обнаружено, что в квартире секретаря висела икона (Огнём 1996: 125). К 1924 г. в Тюменской окружной организации РКП(б) 3% членов, а это 34 человека из 1145, исполняли религиозные обряды, за что и получили партвзыскание (Отчёт 1925: 36). И это только выявленные случаи. В декабре 1928 г. собрание заведующих школ г. Тобольска большинством голосов отклонило предложение о проведении занятий в дни Рождества. В некоторых учебных заведения по-прежнему устраивались ёлки, вопреки широко пропагандировавшемуся лозунгу «долой ёлку, этот пережиток старого религиозного быта!» (Северянин 1928. 23 декабря). На совещании Курганского окружного отдела народного образования в ноябре 1928 г. было подчёркнуто, что религиозность имеет место в школах. Среди учителей встречались истинно верующие, посещавшие церковь и молившиеся богу.
Обследование школ Уральской области в 1928 г. показало, что учителя избегали серьёзных разговоров по вопросам антирелигиозного воспитания, а некоторые из них считали возможным совмещение в одном лице верующего и педагога (Козлова 1997: 144). Итоги социологического об-
следования, проведённого в 1928 г. в Тобольске, произвели на его организаторов «удручающее впечатление». Оказалось, что «учащиеся в большинстве в плену религиозного влияния семьи и попов». Так, у 70% опрашиваемых детей школы им. Луначарского дома имеются иконы, 63% семей посещают «попы», 26% молятся дома, 15% ходят в церковь, 2% носят кресты. При этом «краски смело можно сгустить, т.к. несомненно, что ребята старались представить себя менее подверженными тлетворному влиянию религии, чем это есть на самом деле» (Эристов 1933: 83).
В 1927 г. на территории Тобольского округа было зарегистрировано 122 православных общины. Из 150 тыс. русского населения округа в их состав входило 32 тыс. человек. Функционировало 156 православных церквей из 166 существовавших здесь до 1917 г. (Северянин 1928. 6 января).
Наряду с фактами возрождения церковной жизни мы встречаем свидетельства роста безбожия. Священник М. Эктов в конце 1923 г. жаловался епархиальному начальству: «Жизнь священника становится в последнее время слишком тяжела... Недавно мы призвали прихожан идти за нами, но вместо этого они оттолкнулись от нас и полилась на священника всякая напраслина и угрозы. Мне нынче прихожане заявили: "Служи для жидов, с них и получай за труды, а от нас ничего не жди". Это ещё мало. Многие отказались от церкви и причта и мы остались почти пастыри без овец. А в церкви что творится - дров доставлено очень плохо, содержание причта и сторожа собирают очень лениво, а уж о чём другом и не стоит им упоминать. Есть в приходе переселенцы — домов 200 и вот они отказались от содержания причта и даже выражаются так, что причт обязан выполнять для них всё бесплатно. Школьное дело на деревне замирает с каждым днём. Вот и не знаю что делать с детьми, куда их определить. Так лет по 15-20, стыдно говорить, совершенно стали безбожники» (ГКУ ГАКО. Ф. 1743. On. 1. Д. 11. Л. 21).
Государственная идеология атеизма, характеризующаяся вседозволенностью в деле борьбы с религиозным мировоззрением, негласно позволяла и во многом поддерживала непотребное поведение в отношении представителей РПЦ. Так, священник Г. Шорец с. Усть-Ламенского Ишим-ского округа сообщал: «События последних лет наложили на деревню трудноизгладимый отпечаток, привели её в крайнее расстройство в религиозно-православном отношении. Деревня изменилась до неузнаваемости. Особенно это отразилось
на мужской половине... подчас открытая вражда к религии проявляется на каждом шагу. Исполнение христианских обязанностей, посещение храмов, исполнение постов, говение теперь наблюдается только среди стариков. Разводы и браки без благословения церкви стали обычным явлением, а самогон, матерщина соседствуют с богохульством» (Чернышов 2000: 61).
В 1920-х гг. осквернение храма или унижение священника являлось типичным, обыденным делом и не подвергалось открыто общественному осуждению. Хулиганство молодёжи стало бичом храмов. В д. Б.-Краснояр Тюменского округа в период пасхальных праздников подвыпившие комсомольцы заходили в часовню в шапках и, подходя к церковному старосте, продававшему свечи, спрашивали: «Почём продаёте билеты? Какую ставите сегодня пьесу?». В с. Терсюкском в Великий четверг перед Пасхой группа крестьянских парней зашла в церковную ограду с пением хулиганских песен и гармошкой. Верующие стали выгонять их из ограды, в ответ они забросали церковь кирпичами. Такая же история произошла в с. Плетнёвском, где молодёжью были выбиты стёкла в храме (Чернышов 2000: 77-78).
Таким образом, несмотря на всю сложность переживаемого времени в изучаемый период РПЦ продолжала функционировать. В епархии, хоть и разделённой на части, сохранился епископат и епархиальное управление. Разделение на тихо-новцев и обновленцев (Борисова 2016: 21-31) не повлияло на решение верующих верить в бога. Население, как и прежде, посещало храмы. Религия в умах жителей региона сохраняла прочные позиции. Православные жители поддержали РПЦ в сложившейся ситуации, неся весь груз забот о приходе на своих плечах. В отношении религии и церкви среди населения края не было единодушия. Часть молодежи восприняла атеистические лозунги новой власти. В целом же следует сказать, что верующие оказались в нелёгкой ситуации. В это время церковь становится поистине народной. Тот, кто искренне был предан православным заветам, не оставил церковь в трудную годину. Тот же, кто и раньше сомневался в своих убеждениях либо был нравственно надломлен кровопролитными событиями революции и Гражданской войны, в результате очерствел и разочаровался в религиозной идеологии, покинул церковную ограду. Не подлежит сомнению факт отхода от церкви значительного количества населения. Это было время крайностей, когда от церкви отпали сомневающиеся и лишние элементы, глубина веры которых была небольшой.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ГБУТО ГАТ - Государственное бюджетное учреждение Тюменской области «Государственный архив в г. Тобольске»
ГБУТО ГАТО - Государственное бюджетное учреждение Тюменской области «Государственный архив Тюменской области»
ГКУ ГАКО - Государственное казенное учреждение «Государственный архив Курганской области».
РПЦ - Русская православная церковь.
ЛИТЕРАТУРА
Архивный отдел администрации г. Сургута. Ф. Р—105. On. 1. Д. 14.
Борисова В. В. 2016. Обновленческий раскол в Тобольской епархии // Православие. Наука. Образование 2,21-31.
ГБУТО ГАТ. Ф. И-694. On. 1. Д. 254.
ГБУТО ГАТО. Ф. И-104. On. 1. Д. 48.
ГБУТО ГАТО. Ф. И-109. On. 1. Д. 37.
ГБУТО ГАТО. Ф. И-110. Оп. 2. Д. 27.
ГБУТО ГАТО. Ф. И-110. Оп. 2. Д. 28.
ГБУТО ГАТО. Ф. И-177. Оп.1. Д. 129.
ГКУ ГАКО. Ф. Р—1743. On. 1. Д. 3.
ГКУ ГАКО. Ф. Р—1743. On. 1. Д. 8.
ГКУ ГАКО. Ф. Р—1743. On. 1. Д. 9.
ГКУ ГАКО. Ф. Р-1743. Оп.1. Д. 11.
Зайцева Л. Ю. 1998. Приходская жизнь в Южном Зауралье в первые годы Советской власти // Культура Зауралья: прошлое и настоящее. Сборник научных трудов. Курган: КурГУ, 123-129.
Коголь Т. Н. 2005. Взаимоотношения Русской Православной Церкви и государства в первое десятилетие Советской власти (исторический анализ на материалах Западной Сибири). Томск: ТомГУ.
Козлова М. М. 1997. Учащаяся молодёжь и религия в конце 20-х г. в Зауралье // Культура Зауралья: исторический опыт и уроки развития: Материалы II научно-практической конференции Курган: КурГУ, 143-148.
Конституция (Основной Закон) РСФСР // Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917-1918 гг. № 51. ст. 582.
Огнём большевизма по русскому православию 1996 // Религия и церковь в Сибири: Сборник научных статей и документальных материалов. Вып. 9. Тюмень: МИ «РУТРА», 121-146.
Отчёт Тюменского Окружного Комитета РКП(б) за период с 28 ноября 1924 г. по 10 ноября 1925 г. Делегату 4-й Окружной Партконференции РКП(б). Тюмень, 1925.
Северянин. 1928. 6 января.
Северянин. 1928. 22 января.
Северянин. 1928. 23 декабря.
Серазетдинов Б. У., Мироненко А. В. 2001. Православные общины Сургутского района в 20-е - 30-е гг. XX века (по материалам Сургутского городского и ведомственного архива) // Северный регион: наука, образование, культур 1(3), 228-231.
Цысь В. В. 2006. Русская православная церковь на Севере Западной Сибири в годы НЭПа // Западная Сибирь: история и современность: Краеведческие записки. Вып. 8. Тюмень: Ю. Мандрика, 115-130.
Чернышов А. В. 2000. Материалы ВЧК-ОГПУ-НКВД как источник по изучению Русской православной церкви в Тюменском крае (1921-1945 гг.). Тюмень: МИ «РУТРА».
Эрнстов А. Г. 1933. Уральский Север: антирелигиозные очерки Тобольского края. Москва: ГИЗ.
REFERENCES
Archive Department of Surgut Administration. Fund R-105. Inventory 1. Case 14. (In Russian).
Borisova V. V. In: Provoslavie. Nauka. Obrazobanije [Orthodoxy. Science. Education]. Vol. 2 (2016): 21-31. (In Russian).
The State Archive in the city of Tobolsk. Fund 1-694. Inventory 1. Case 254. (In Russian).
The State Archive of Tyumen region. Fund 1-104. Inventory 1. Case 48. (In Russian).
The State Archive of Tyumen region. Fund 1-109. Inventory 1. Case 37. (In Russian).
The State Archive of Tyumen region. Fund 1-110. Inventory 2. Case 27. (In Russian).
The State Archive of Tyumen region. Fund 1-110. Inventory 2. Case 28. (In Russian).
The State Archive of Tyumen region. Fund 1-177. Inventory 1. Case 129. (In Russian).
The State Archive of Kurgan region. Fund P-1743. Inventory 1. Case 3. (In Russian).
The State Archive of Kurgan region. Fund P-1743. Inventory 1. Case 8. (In Russian).
The State Archive of Kurgan region. Fund P-1743. Inventory 1. Case 9. (In Russian).
The State Archive of Kurgan region. Fund P-1743. Inventory 1. Case 11. (In Russian).
Zaitseva L. Y. In: Kul'tura Zaural'ya: proshloe i nastoyashchee. Sbornik nauchnykh trudov [Culture of the Urals: past and present. Bulletin of Research Paper]. (1998): 123-129. (In Russian).
Cohol T. N. Vzaimootnosheniya Russkoj Pravoslavnoj TSerkvi i gosudarstva v pervoe desyatiletie Sovetskoj vlasti (istoricheskij analiz na materialakh Zapadnoj Sibiri) [The relationship of the Russian Orthodox Church and the state in the first decade of Soviet power (historical analysis on materials of Western Siberia)]. Tomsk: Publishing house of Tomsk state pedagogical University, 2005. (In Russian).
Kozlova M. M. In: Kul'tura Zaural'ya: istoricheskij opyt i uroki razvitiya: Materialy II nauchno-prakticheskoj konferentsii [Culture of the Zauralye: historical experience and lessons of development: materials of the second scientific-practical conf]. (1997): 143-148. (In Russian).
Konstitutsiya (Osnovnoj Zakon) RSFSR// Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij pravitel'stva za 1917-1918 gg [Constitution (fundamental Law) of the RSFSR. Collection of legalizations and orders of the government in 1917-1918]. No. 51. article 582. (In Russian).
In: Religiya i tserkov' v Sibiri: Sbornik nauchnykh statej i dokumental'nykh materialov [Religion and the Church in Siberia: collection of scientific articles and doc. Materials]. Vol. 9 (1996): 121-146. (In Russian).
Report of the Tyumen Regional Committee of the RCP(b) for the period from November 28, 1924 November 10, 1925, delegate of the 4th District party conference of the RCP(b). Tyumen, 1925. (In Russian).
Severyanin [Northerner]. 1928. January 6. (In Russian).
Severyanin [Northerner]. 1928. January 22. (In Russian).
Severyanin [Northerner]. 1928. December 23. (In Russian).
Serazetdinov B. U., Mironenko A. V. In: Zapadnaya Sibir': istoriya i sovremennost': Kraevedcheskie zapiski [Northern region: science, education, culture]. Vol. 1/3 (2001): 228-231. (In Russian).
Tsys V. V. In: Zapadnaya Sibir': istoriya i sovremennost': Kraevedcheskie zapiski [Western Siberia: history and modernity: local Lore notes]. Vol. 8 (2006): 115-130. (In Russian).
Chernyshov A. V. Materialy VCHK-OGPU-NKVD kak istochnik po izucheniyu Russkoj pravoslavnoj tserkvi v Tyumenskom krae (1921-1945 gg.) [The materials of the Cheka-OGPU-NKVD as a source for the study of the Russian Orthodox Church in the Tyumen region (1921-1945)]. Tyumen: MI «RUTRA», 2000. (In Russian).
Eristov A. G. Ural'skij Sever: antireligioznye ocherki Tobol'skogo kraya [North Ural: anti-religious essays of the Tobolsk region]. Moscow: GIZ, 1933. (In Russian).
V. V. Borisova
Nizhnevartovsk, Russia
THE CLERGY AND PARISHES OF THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH IN THE ZAURALYE IN 1919-1929
Abstract. The article discusses the question of the status of Orthodox parishes and clergy of the Zauralye since the implementation of the decree of the Soviet government «the separation of Church from state and school from Church» in 1919 and before acceptance by Presidium of the Central Executive Committee on 8 April 1929 decree «On religious associations», which gave way to the forcible ousting of religion from public life. The aim of this work is to assess the material situation of the clergy and parishes, the amount of financial and moral support of the Church believers, the identification of the degree of influence of religion on the population in the Zauralye. The relevance of the study due to the fact that the identification and analysis of the facts of everyday life of the Orthodox world in the post-revolution period, contribute to the understanding of the depth of faith and the role of the Russian Orthodox Church for an average believer. It is shown that in the period when the state decided the «Church question» by strengthening the ideological struggle, the administrative burden, legal and financial restrictions, deprivation of several civil rights of the Orthodox Church in the region continued to exist only thanks to the efforts of the parishioners. Indicates that believers not only took full responsibility for the material support of the clergy and diocesan leadership, but also made payments for the use of temple property and the payment of taxes, organized the protection and repair of Church buildings. The analysis of a wide source base, based on the archives of Tobolsk, Tyumen, Kurgan and Surgut analyzed statistical data on number of parishioners, weddings, baptisms and funerals in the study period. The data shows stable positive dynamics of these rites and the first baptisms of children. Was also studied the results of surveys in the region's schools and state institutions, indicating the preservation of the influence of religion on the lives of respondents and their families.
It is possible to draw a conclusion that thanks to the help of parishioners in the studied period, in the Zauralye, although not in full, but preserved the episcopate and diocesan administration. It is also important to note that the parish was not completely destroyed. Parishes preserved self-governance and all issues were discussed and decided at meetings. It is noted that the growth of atheism and indecent behavior of the population against Orthodox priests and believers also took place.
Key words: Russian Orthodox Church; Tobolsk diocese; Zauralye; parish; orthodox clergy.
About the author: Vera Viktorovna Borisova, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor at the Department of Russian History.
Place of employment: Nizhnevartovsk State University.
Борисова В. В. Духовенство и приходы русской православной церкви в Зауралье в 1919-1929 гг. // Вестник Нижневартовского государственного университета. 2017. № 2. С. 10-16.
Borisova V. V. The clergy and parishes of the russian orthodox church in the Zauralye in 1919-1929 // Bulletin of Nizhnevartovsk State University. 2017. No. 2. P. 10-16.
УДК 338.43:94(571.122)/19/ E. И. Гололобое, M. С. Мостовенко
Сургут, Россия
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В СФЕРЕ ИЗУЧЕНИЯ БИОРЕСУРСОВ СЕВЕРА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В 1960-80-е гг.
Аннотация. В статье представлен процесс становления и развития научных исследований по изучению основных биоресурсов традиционного промыслового северного хозяйства и рыболовной отрасли. Бурное развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири объективно отодвигало в тень экономического развития оленеводческо-промысловое хозяйство коренных народов Севера и традиционные отрасли экономики: охоту и рыболовство. Тем не менее, в официальных документах партии и правительства, научных публикациях подчеркивалось большое народно-хозяйственное значение освоения биологических ресурсов Севера СССР. Отмечалось, что традиционные отрасли: охота, рыболовство, оленеводство имеют большое значение для развития экономики коренных народов Севера и создания местной продовольственной базы для растущего населения в связи с активной индустриализацией Севера. Проблема использования природных биологических ресурсов Севера властями страны рассматривалась в контексте коренного улучшения ведения промысловых отраслей хозяйства. В решениях съездов КПСС, других официальных документах подчеркивалась необходимость планирования народного хозяйства и руководства хозяйственными процессами на строго научных основах. Генеральным направлением в освоении биологических ресурсов Севера была признана его интенсификация. Выделяли три основных направления интенсификации: осуществление промыслов в оптимальные и сжатые сроки; осуществление комплекса биотехнических мероприятий, обеспечивающих улучшение среды обитания объектов промысла; переход от экстенсивного промысла к зоо- и аква-культуре - разведению наземных и водных животных и растений. Научные исследования развивались в этих прикладных направлениях. Делается вывод о том, что в большей степени были разработаны биологические и особенно геоботанические аспекты проблем освоения Севера. Недостаточно изученными были общие теоретические основы, технические и социально-экономические проблемы освоения биоресурсов Севера. Взаимодействие государственных органов власти и научного сообщества в сфере изучения возможностей рационального использования биоресурсов характеризуется противоречивыми тенденциями. С одной стороны, вопросы рационального освоения биоресурсов неизменно включались в «генеральные схемы» освоения Севера. С другой стороны, применительно к Северу вопросы промышленного развития, как правило, рассматривались в приоритетном порядке отдельно от вопросов сельского и промыслового хозяйства. Несмотря на декларативную важность научного подхода к освоению биоресурсов для государства, они всегда оставались в тени топливно-энергетической проблематики.
Ключевые слова: история природопользования на Севере Западной Сибири; изучение биоресурсов Севера СССР в 1960-80-е гг.; развитие охотничьих, рыболовецких и оленеводческих хозяйств Севера СССР во второй половине XX в.
Сведения об авторах: Евгений Ильич Гололобов1, доктор исторических наук, проректор по научной работе, доцент кафедры социально-гуманитарного образования; Максим Станиславович Мостовенко2, младший научный сотрудник лаборатории исторических исследований.
Место работы: |,2Сургутский государственный педагогический университет.
Контактная информация: 1-2628417, г. Сургут, ул. 50 лет ВЛКСМ, д. 10/2; 'e-mail: gololobov.eig@yandex.ru; 2e-mail: reiseleiter@mail.ru
Освоение Севера во второй половине XX в. являлось важной социально-экономической задачей. С 1960-х гг. затраты на освоение Севера удваивались каждые семь-восемь лет. Только за период 1960-1975 гг., по данным СОПСа, при Госплане СССР капиталовложения в хозяйство северных территорий значительно превысили их объем за весь предшествующий более чем соро-
калетний период (Ракита 1983: 5). В первую очередь это было связано с развитием добычи нефти и газа на Севере Западной Сибири. За период с 1965 по 1980 гг. объем капитальных вложений в развитие Западносибирского нефтегазового комплекса превысил 55 млрд рублей (Будьков 1988: 3).
Это обстоятельство объективно отодвигало в тень экономического развития оленеводческо-
