CC BY
164
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
А. Б. Костерина, д-р филос. наук, директор Института искусств, А. С. Цесевичус, аспирант, кафедра философии и культурологии, Российский государственный профессионально-педагогический университет, г. Екатеринбург, Россия, tsesi@mail.ru
ДУХ И ПЛОТЬ ДЗЭН, или БУДДИЙСКИЕ ИСТОКИ ЯПОНСКОЙ ТЕЛЕСНОСТИ
Понятия восточных практик, совершенствования, гармонизации и т. п. прочно вошли в нашу жизнь. В современном западном мире они стоят на гранях эзотерики и спорта, религии и бизнеса, сект и мировоззрений. Заниматься практиками йоги, цигун, тай-цзи цюань стало не просто модно, но, в некотором роде, необходимо для поддержания социального статуса, снятия стресса, укрепления здоровья. Обучать этим техникам также стало прибыльно и престижно (особенно, учитывая, что обучение, согласно восточным теориям, может длиться всю жизнь, а уровни овладения техниками индивидуальны и относительны).
Эти техники изо дня в день меняют наше представление о человеческой телесности, и в последнее время все больше указывают на взаимосвязь духовного и телесного начал в человеке. Они как бы возвращают их на «додекартовскую» стадию.
Именно в таких условиях становятся актуальными исследования восточной теории телесности, в том числе японской. Ведь именно Япония представляет собой наиболее наглядный пример культуры, в которой переплетаются восточные знания и практики с философией, религией и творчеством.
Феномен японской телесности, как и особенности культуры любой другой на-
Именно дзэн-буддизм и просветление стали ярчайшими примерами взаимодействия телесного и духовного начал человека в мировой культуре и философии.
повлияли на становление фундаментальных представлений о том или ином образе тела, отношений к различным проявлениям человеческой телесности, а также о связях телесной и духовной составляющих человека.
Философские теории духа по умолчанию являются философскими теориями тела1. Основной такой теорией, оказавшей влияние на эти фундаментальные представления, стал буддизм в общем и дзэн в частности. Буддизм с точки зрения теории телесности — это религиозно-философское учение об изменении онтологического статуса человека, духовном пробуждении, при помощи преобразования человеческого тела. Конечно, нельзя не упомянуть и о других географических, климатических, культурных и исторических факторах (таких как островное положение, гористая местность, постоянная угроза землетрясений, синтоистские и анимистические горные религиозные верования, особенности внешней политики и другие), однако именно буддизм помог японским философам разработать и распространить уникальную систему практик личностного совершенствования, как среди монашеского ордена, так и среди высших светских слоев общества, а также оказал существенное влияние на формирование
ции, имеет множество факторов, которые образа тела, на культуру, искусство и твор-
ДИСКУССИЯ 4
журнал научных публикаций Щ
чество Японии. Таким образом, изучение проблемы телесности и, в частности, одного из ее аспектов — соотношения духовного и телесного начал в чело- -
веке, без учета буддизма практически невозможно.
Особое место в буддизме занимает наиболее раскрытая в дзэн концепция личностного самосовершенствования. По мнению авто- = ров, эта концепция оптимальна для понимания японской телесности, так как самосовершенствование выступает не только основой японских дзэнских искусств, но и отношения (в том числе и современного) японцев к своему телу, к физической культуре и спорту, нагрузкам, а также любых действий, для которых необходимо развитие телесных навыков (например, игры на музыкальных инструментах, пения).
Сама концепция личностного самосовершенствования имеет в своей основе до мелочей продуманную систему, которая предполагает тяжелую и кропотливую работу над собой, своим характером, наивысшим результатом которой становится достижение особого психофизического состояния сатори, т. е. просветления. Именно дзэн-буддизм и просветление стали ярчайшими примерами взаимодействия телесного и духовного начал человека в мировой культуре и философии. Клиническая психология и психоанализ, парапсихология, психосоматическая медицина, массажные практики; Юнг, Фромм, Босс — активно интересовались восточной философией и этим взаимодействием, которое раскрывается в дзэнском выражении «синдзин ити не» или «тождество тела-духа» — так называется результат самосовершенствования — конечная точка взаиморазвития человеческих тела и духа. Именно конечная точка, так как, согласно восточному взгляду, эта степень единства может быть не просто различной, но и изменяемой по желанию индивида величиной.
Это утверждение, наравне с наличием четкой системы специальных психофизических техник достижения наивысшей степени такого единства являются главными
На Востоке проблема телесного
рассматривается не с точки зрения разделения тела и духа, а как проявление взаимосвязи
тела-духа и возможности достижения наивысшей степени их интеграции.
отличительными чертами восточной философской мысли от классической западной.
На Западе можно проследить четыре основных подхода к проблеме человеческой телесности, а именно: дуализм — когда разум и тело отделены друг от друга, материализм — когда разум и психика обусловлены телом, идеализм — когда реальность сосредоточена в разуме и, следовательно, дух первичен по отношению к телу, и подход, заявляющий о целостности одухотворенного тела и телесной души. На Востоке проблема телесного рассматривается не с точки зрения разделения тела и духа, а как проявление взаимосвязи тела-духа и возможности достижения наивысшей степени их интеграции2. Также для восточного сознания не характерно онтологическое обособление понятий «сознания-тела», «духа-тела», более того, в этих понятиях сливаются философский и религиозно-философский аспекты. «Специальные исследования <...> показывают, что в движениях живого тела (или в живом движении) души не меньше, чем тела»3.
Интересна история возникновения буддизма, а точнее — история личного опыта Гаутамы, ставшего основателем буддизма. Эта история, представленная, например, в работе японского буддолога Д. Т. Судзуки «Основы Буддизма», наглядно демонстрирует различия в подходе к проблеме Запада и Востока4.
Гаутама всегда интересовался извечными вопросами бытия, учился у лучших философов своего вре- =
мени, но его теоретико-аналитическое исследование не принесло ожидаемых плодов — истина так и осталась сокрытой. Тогда Гаутама для получения необходимых ответов решил подчинить свою плоть, чтобы его дух был свободен от доминирования тела. Однако, после голоданий в одиночестве вдали от людей, когда наконец тело перестало (и физически уже не могло) выполнять команды разума, Гаутама вновь не обнаружил ответов.
Судзуки утверждает, что аскетизм порождает «я» и его противоположность — «не-я», через которое «я» самоутверждается вновь и вновь. Аскетизм — замкнутый круг, не способный выйти за пределы «я». «...В случае такого самоистязания наше «я», вопрошающий, превращается в своего рода врага, которого нужно сокрушить <...> убить врага — не означает спасти себя или получить ответ на вопрос»1.
Тогда Гаутама стал работать над тем, чтобы выйти за пределы своего «я». Именно с этого начинается буддизм. С концепции «не-я», «не-эго», не того «не-я», которое противостоит «я», но того, что является трансценденцией самости «я».
Судзуки далее говорит, что Гаутаме понадобилось физически крепкое тело для того, чтобы, «превратившись в вопрос» и забыв себя, получить просветление. Фундаментальный подход философии буддизма заключается в том, что теоретическое познание истины возможно лишь с помощью практики. Таким образом, не может быть разделения философии на теоретическую и практическую. В буддизме (особенно в дзэн-буддизме) этот практический аспект «превращения в вопрос» решается при помощи тела.
Будда не отрицал важность теоретических размышлений, однако они не имели значения для понимания Истины и достижения просветления, которое должно быть интуитивным и основанным только на личном опыте. «Ведь глубокие истины мож-
Будда не отрицал важность теоретических размышлений, однако они не имели значения для понимания Истины и достижения просветления, которое должно быть интуитивным и основанным только на личном опыте.
но только усмотреть, а не вычислить...»2. Наиболее важна для человеческой природы практика, уничтожающая невежество и обособляющая ее (природу) от эгоизма. Истинное познание замечает дхармы (истину, существа, т. е. все формы Бытия всех существ) в состоянии «не-я», и, таким образом, может познать действительность. Такое познание возможно лишь посредством практики, т. е. познание и есть практика. Поэтому нет различия между теорией и практикой. В этом скрывается фундаментальное различие философии и метафизики Запада и Востока, различие в методологических подходах этих филосо-фий.На Западе философия и эмпирические науки логически разделяются. Эпистемология утверждает, что философия объясняет исходные предпосылки, методы и логику, с помощью которых формируются позитивистские, опытные и научные знания. Онтология также описывает философию как науку, которая объясняет формы человеческого поведения, действующую на фундаменте научного исследования. В терминах онтологии Хайдеггера, наука — это объективная «онтическая» область деятельности, нерефлексивная по отношению к фундаменту, на котором стоит. И наоборот, философия — онтологическая область деятельности, которая рефлексивно исследует свой собственный фундамент3.
На Востоке, в отличие от этих западных традиций, философское теоретизирование непременно взаимосвязано с чувственным духовным и телесным опытом. Просветление сатори достигается путем совершенствования и осознается как некий психосоматический опыт, который затем возможно выразить с помощью теоретического размышления. С традиционной точки зрения восточной мысли, любое философское теоретизирование непременно основано на опыте и естественно связано с ним. Это, однако, не означает, что его нельзя выразить лишь с какой-либо одной — позитивистской или эмпирической научных точек зрения, хотя такое выражение и будет неполным. Передача знания и познание индивидом
ДИСКУССИЯ 4
журнал научных публикаций Щ
также происходит через личный опыт. В действительности не существует отдельно теории и практики.
Таким образом, становится понятно, почему медитация и философское познание глубинных причин и взаимосвязей неразделимы в восточных традициях: мудрость — результат физического и интеллектуального взаиморазвития. Истина — не только способ представления о мире, это способ пребывания в мире, частью которого является телесное существование индивида. Таким образом, медитация и мыслительный процесс должны не разделяться, а взаимодополнять друг друга.
Поэтому если западные теории телесности в основном рассматривают либо эмпирические корреляции между ментальными и соматическими феноменами, либо религиозно-философские аспекты души и плоти и их взаимоотношения, а также свободу или обусловленность воли, то японские теории духа-тела, в основном, фокусируются на том, как строгая практика позволяет индивиду достигнуть единства разума (сознания) — тела. То есть помимо ментального и соматического аспектов присутствует еще и аспект опыта или мастерства, т. е. освоения двигательного навыка. Если вопросы воли и затрагиваются в японской философии, то только с точки зрения психофизической возможности ее достижения конкретным индивидом.
Для того чтобы более полно понять суть самосовершенствования, необходимо принять во внимание еще два аспекта: концепцию «не-я» и самоналагаемые заветы.
Концепция «не-я» заключается не только в отрицании ау- :
тентичной самости, но и в обособлении от эгоизма, направленного на все вещи, включая саму самость. Того, что человек воспринимает как свое, в действительности не существует — так утверждает эта концепция. Уход от привязанностей означает достижение идеального состояния, в котором человек сможет познать то, что ис тинно. Истинный способ познания достига
В формулировке принятия заветов заключается существенное теоретическое отличие от Христианства, так как кайрицу не являются запретительными императивами («не убий, не укради...»), а выражают положительное решение воли («я не буду убивать», «я не буду воровать»).
ется путем практического процесса избавления от привязанностей или обособления от эгоизма. Ритуальная форма (ката) в этом отношении выступает как парадокс — с одной стороны, она призвана стандартизировать действия всех субъектов, для того чтобы они оставили эгоизм, а с другой стороны — предполагает поиск индивидуального самовыражения в рамках общей формы.
Концепция же самоналагаемых заветов начинается с истории возникновения раннего Буддизма в Индии и раскрывается в понятии «кайрицу» (яп. заветы и каноны). Само понятие было введено монахом Сайте в IX в. Кроме того, что кайрицу регулируют жизнь монашеского ордена сангха, изначально в Индии они становятся нормами повседневной жизни для верующих и тех, кто собирается вступить в орден. Эти нормы признаются добровольно. В формулировке принятия заветов заключается существенное теоретическое отличие от Христианства, так как кайрицу не являются запретительными императивами («не убий, не укради...»), а выражают положительное решение воли («я не буду убивать», «я не буду воровать»). Принятие заветов означает наложение на себя установлений за пределами норм обыденной жизни. Это всегда выражение собственной воли человека.
Если соблюдение пяти традиционных заветов раннего буддизма было чем-то необычным в древнеиндийском обществе, как же тогда воспринималось их нарушение? То есть, если «я не буду убивать» было чем-то отличным от обыденного поведения человека в обществе, что же могло происходить в таком обществе? Исследователи приходят к выводу4 о том, что в Индии, которая являлась кастовым обществом, где на обширной территории проживало множество рас и национальностей, в действительности не существовало универсальной личной или общественной морали, все допустимые действия в обществе зависели от социального статуса и профессии человека. Более того, в этих условиях люди
не обязаны были принимать все пять заветов сразу и могли выбирать временной промежуток следования им (например, охотник принимал завет не убивать в ночное время, тогда как дневная охо- :
та была его профессией, образом жизни и единственным источником дохода). Таким образом, с древнейших времен самоналожение заветов воспринималось как личностное развитие, как закаливание характера, что давало людям возможность почувствовать себя по-иному в постоянной рутине и при отсутствии возможности выбирать профессию и социальный статус.
В этом ключе любое принятое человеком решение воздерживаться от чего-либо, что не вписывается в круг обыденных дел, и есть самоналоженный завет — основа личностного самосовершенствования.
Именно эта особенность дала возможность быстрого распространения буддизма среди разных народов с разными обычаями.
Для сангха (монашеского ордена) кай-рицу в виде законов «виная» являлось частью внесветской жизни, тем более что в Индии монашеский орден был наделен экстрагосударственными правами, и кайрицу имело силу второй правовой системы, регулирующей сферу религии.
Являясь основами буддизма, именно эти особенности составляют духовную часть совершенствования. Однако так же, как теория невозможна без практики, так и духовная составляющая неотделима от телесной. Для того чтобы достичь просветления, необходимо взаиморазвитие тела и разума, плоти и духа. Тело исследуется, его способности развиваются, контроль над самыми мелкими телесными проявлениями превращается в повседневную подсознательную практику, и, когда приходит время, форма становится условным рефлексом, привычки становятся «второй натурой», а бессознательные действия (вплоть до процессов вегетативной нервной системы) подчиняются воле — все это задачи личностного совершенствования, целью которого является постижение Истины.
Неразделимое единство тела и духа (сознания, разума) не означает, что тело и сознание неразделимы.
Итак, мы подошли к еще одной основной концепции Буддизма, которая наиболее ярко выражена в Чань (Дзэн) Буддизме и известна во всем мире благодаря = восточным боевым искусствам (Шао-линь, японские дзэнские искусства). Это концепция постижения Истины посредством тела.
В японском языке существуют несколько понятий для обозначения этой концепции: тайнин (телесный опыт), тайтоку (телесное постижение), выражение кар ада дэ обоэру (запоминать телом) — все эти понятия подразумевают использование совокупных телесных и ментальных усилий для усвоения новой информации и превращения ее в своего рода условный автоматизм.
Самосовершенствование — понятие скорее религиозное, чем философское, однако оно оказало огромное влияние практически на все области японской культуры. Вероятно, лучший пример для понимания этой концепции — это дзенские искусства. Литературно-художественная критика, концепция театра Но и чайной церемонии, каллиграфия, боевые искусства имеют одним из своих методов художественную «тренировку» (кэйко), которая также является формой самосовершенствования, пришедшей из буддизма.
Основными особенностями дзэнских искусств являются: наличие собственных методов познания и передачи знаний, художественных средств, систем психотренингов и психотехник («духовных практик»);
сильно выраженное влияние религиозно-философских воззрений и эстетических представлений дзэн-буддизма на творчество и практическую деятельность; отсутствие деления на изящные и прикладные искусства; наличие специальных способов работы с собственными телом и духом; неразрывность и взаимозависимость такого развития, а также «погруженность в жизнь»5. Именно благодаря этим особенностям японские дзэнские искусства стали популярными на Западе. Более того, именно они явились основным передатчи-
ком информации о религиозно-философских идеях дзэн-буддизма. Посредством искусств западные философы могли изучать восточную мысль.
Среди японских философов-буддистов Кукай и Догэн ставили во главу угла своих размышлений и теоретических систем совершенствование в искусствах (гэйдо). Согласно Догэну, сатори — это кульминация в процессе самосовершенствования — «пробуждение сознания-тела». Различия между сознанием и телом более не существует, сознание больше не является субъектом, противопоставляемым телу в качестве объекта. Тело также перестает быть бездеятельным объектом, противопоставляемым разуму. Неразделимое единство тела и духа (сознания, разума) здесь не означает, что тело и сознание неразделимы. Неразделимость — это идеал, который достигается посредством тренировки духа-тела. «Тождество духа-тела» означает свободное состояние наименьшей дистанции между движением тела и деятельностью сознания. Ярким примером этого может служить живое представление опытного актера.
В японской философии тела тождество тела-духа также имеет одну особенность — «ютайридацу» (внетелесный опыт), которую также можно проследить на примере выступления актера. Этот термин в западной медицине имеет определение аутоскопии — ощущения выхода из собственного тела и способности наблюдать за телом как бы со стороны, или геатоскопии — видения себя в пространстве. Этот интересный феномен на Западе рассматривается как патология, возникающая, например, у больных эпилепсией, или как галлюцинация во время клинической смерти, или как психическое расстройство.
На Востоке это определенная степень тождества духа-тела, для достижения которой существуют специальные психофи-
зические практики, например вхождение в сознательный сон. Впервые описание этого феномена дается мастером Дзэами относительно мастерства игры актера театра Но в работе «Предание о цветке стиля». Как утверждают многие японцы, они иногда испытывают это состояние, когда сосредоточенно делают монотонную работу на протяжении очень длительного времени. Это чувство сообщает о достижении высшего мастерства в каком-либо деле.
Что касается непосредственного механизма взаимодействия сознания и тела, известный современный японский философ Юаса Ясуо вслед за Нисидой Китаро предполагает, что человеческое сознание разделено на два уровня. Верхний, «светлый» или обыденный, уровень, способный к саморефлексии или cogito. Глубинный, «темный», напоминает собой бессознательное психоанализа, частично соответствует функциям вегетативной нервной системы нейропсихологии или похож на живое тело феноменологии Мерло-Понти и Бергсона, однако ничем из вышеперечисленного не является.
По мнению Юасы, в экстренных ситуациях у человека, прошедшего через подготовку путем наложения формы через «светлое» сознание на «темное» и последующую ее интернализацию, именно тело, а не сознание определяет и совершает действие (например, у водителя, длительное время сознательно и добровольно практикующего вождение автомобиля во время экстренного управляемого маневрирования)6.
Таким образом, совершенствование упрощенно можно представить как длительный процесс взаиморазвития тела и духа (сознания), в ходе которого образуются соматические автоматизмы, а также поведенческие установки, которые срабатывают в определенных ситуациях, основываясь на интуитивном чутье или «шестом чувстве» и не требуют непосредственного участия со-
знательного контроля. Решения об инициализации таких программ также принимаются на основе интуиции.
В Японии различают два вида процесса взаиморазвития духа-тела — это сюге и кэй-ко. Сюге — изначально религиозное совершенствование (соблюдение обетов, статическая медитация, специальные психотехники). Кэйко — художественная тренировка (динамическая медитация, общие дзэнские психотехники). Переплетаясь, эти виды являются основой практически любого рода физической активности в современной Японии. Все, что касается спорта, фитнесса и другой активности, воспринимается японцами именно с этой точки зрения. А специальные исследования, проведенные американским антропологом Р. Коксом в Японии, показывают, что большинство опрошенных прекрасно осознает мотивы занятий боевыми искусствами. Эти мотивы сводятся к религиозно-философским и могут быть охарактеризованы одним понятием — самосовершенствование7 .
В заключение хочется отметить, что, несмотря на технический прогресс, роботизацию и повсеместную модернизацию, японское общество остается традиционным. Это не означает, что взгляды на тело не изменяются изо дня в день, однако основные особенности восточного мировоззрения и сегодня оказывают огромное влияние на японское общество в целом и каждую конкретную личность в частности.
Уникальной особенностью восточной философии является даже не сам факт наличия взгляда на тело и дух как неотделимые друг от друга понятия, а то, что взаимоединство тела и сознания (духа), проявляющееся через личностное совершенствование, подразумевается в самой основе философской системы.
Восточная философия также предполагает изменение механизма взаимодействия духа-тела при помощи тренировки, работы над собой или обучения. Основа восточной философской мысли кроется в практическом, «живом» опыте, который включает в себя собирание в единое целое сознания и тела.
В японской культуре тождество духа-тела — скорее идеал, как духовной медитации, так и телесных действий.
Рассматривая различные подходы восточной философии (буддийский, индуистский, идеи конфуцианства, дзэн и пр.), можно прийти к общему выводу — все они, несомненно, оказали влияние на представления японцев о телесности, однако все они были переработаны японской философской мыслью, внедрены в общество, начиная с аристократической верхушки, а в Х1Х-ХХ вв. при помощи политики всеобщей милитаризации населения — до самых социальных низов. Тем не менее, можно выделить особое влияние буддизма на японские теории телесности, благодаря чему были сформированы взгляды дзэн-буддизма, которые продолжают оказывать влияние на онтологические представления индивида не только в Японии, но и во всем мире. ^
1. Danto Arthur Coleman / The body/body problem: selected essays, University of California Press, 1999. Р. 64.
2. Yuasa Yasuo. "The Body: Toward an Eastern Mind-Body Theory", trans. By Thomas P. Kasulis and Shigeno-ri Nagatomo, Albany: SUNY Press, 1987. Р. 18.
3. Зинченко В. П. Проблемы психологии развития // Вопросы психологии. 1992. № 3-4. С. 59.
4. Судзуки Д. Т, Кацуки С. Дзэн-Буддизм : Пер. с англ. — Бишкек: МП «Одиссей», Гл. ред. КЭ, 1993. С. 89-90.
5. Там же. С. 89.
6. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости : Пер. с нем. Ю. И. Айхенвальда. — СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2008. С. 240.
7. Cox Rupert A. The Zen Arts: an Anthropological Study of the Culture of Aesthetic Form in Japan. London, «RoutledgeCurzon», 2003. Р. 29.
8. Max Weber. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie Bd. 2, TTubingen: J.C.B. Mohr, 1971. S. 124.
9. Самохвалова В. И. Психотренинги в дзэнских искусствах как отражение психологии дзэн // Ориентиры. М.: ИФРАН, 2001.
10. Yuasa Yasuo. "The Body: Toward an Eastern Mind-Body Theory", trans. By Thomas P. Kasulis and Shigeno-ri Nagatomo, Albany: SUNY Press, 1987. Р. 4-5.
11. Cox Rupert A. The Zen Arts: an Anthropological Study of the Culture of Aesthetic Form in Japan. London, «RoutledgeCurzon«, 2003. Р. 71.
12. Зорина Л. В. Человеческая телесность: исторический контекст и актуальные проблемы современности // Дискуссия: журнал научных публикаций. 2012. № 1 (19) январь. С. 15-19.
