Дуглас Пайк. Вьетконг: организация и методы национального Фронта освобождения Южного Вьетнама Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Однако оно едва ли было возможно даже теоретически прежде всего из-за катастрофической нехватки сколько-нибудь квалифицированных кадров. Как говорилось в одной ханойской газете: "С учетом численности населения мы имеем в 50 раз меньше инженеров, чем имела Россия в 1913 году, и в 10 раз меньше, чем было в Китае в 1949 году. На ткацких фабрика в Южном Вьетнаме у французов сейчас работает 47 инженеров на 12 тыс. рабочих, у нас — ни одного. На шахтах у нас работает один техник на 11 тыс. рабочих, а у французов — 150 инженеров" (с.245). Большинство рабочих в ДРВ пришло на заводы непосредственно из деревни и не могли привыкнуть к ритму современного предприятия. Число рабочих хотя бы с минимальной квалификацией не превышало 5% от их общего числа. Эту проблему так и не смог преодолеть даже СССР, не говоря уж о ДРВ. Здесь не помогает никакая верность партии, о которой так заботится ПТВ. У современного производства свои требования. Постоянные аварии, естественно, сопровождались обвинениями в "саботаже" — но и это не помогло. Многочисленная партийная бюрократия бессмысленно тратила деньги предприятий и мешала работать техническому персоналу. Большинство национализированных предприятий не выполнили свои планы в 1958 году (в частности, из-за того, что рабочие, не привыкшие к монотонной конвейерной работе, нуждались в постоянном отдыхе и часто вообще не приходили на заводы). Непонятно, почему власти рассчитывали на выполнение этих планов в последующие годы.

Политика "большого скачка", скопированная у китайцев, не могла принести повышения уровня жизни, хотя бы потому, что предусматривает прежде всего увеличение выпуска средств производства, а не предметов потребления. Разумеется, можно добиться резкого увеличения объемов производства за счет каторжного труда и энтузиазма населения (того самого труда и энтузиазма, благодаря которому ДРВ победила в войне с французами). Но какое отношение имеет каторжный труд к повышению уровня жизни? И какого качества товары можно выпустить без умения их производить, благодаря только энтузиазму? "Правители ДРВ проявили решимость сделать контролируемую ими территорию образцом для всей Юго-Восточной Азии. Но очевидно, что подобная решимость построить "светлое будущее" несмотря ни на что, способна только привести к принесению целого поколения вьетнамцев в жертву на алтарь "большого скачка""(с.246).

С.В. Минаев

ДУГЛАС ПАЙК

ВЬЕТКОНГ: ОРГАНИЗАЦИЯ И МЕТОДЫ НАЦИОНАЛЬНОГО ФРОНТА ОСВОБОЖДЕНИЯ ЮЖНОГО ВЬЕТНАМА

PIKE D.

Viet Cong: The Organization and Techniques of the National Liberation Front of South Vietnam. — Cambride etc.: The Massachusetts Institute of Technology Press, 1967 —

490, xx с.

Работа американского исследователя Дугласа Пайка посвящена изучению деятельности Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ). В центре внимания автора — организация и система коммуникации, созданные НФО, то, что автор называет "коммуникационной матрицей" повстанцев, т.е. методы и способы, использовавшиеся при передаче идей. Он также рассматривает сами эти идеи (с. ix). Значительный интерес, по мнению автора, представляют методы ведения партизанской войны, которыми пользовался Фронт, причем Пайк обращается в первую очередь к тем из них, которые "были изобретены НФО, являлись уникальными для Южного Вьетнама" (с. 36).

Основным убеждением, сформировавшимся у автора в ходе его работы, стало то, что суть революционной борьбы, которую вел Вьетконг, может быть выражена словом "организация''. В этом была основное достижение южновьетнамских революционеров. "Коммунисты принесли в деревни Южного Вьетнама значительные социальные изменения и совершили это в основном посредством процесса коммуникации" (с. ix).

Революционная партизанская война, в том виде, в каком она практиковалась в Южном Вьетнаме в 60-е годы, "была чем-то совершенно новым не по своему масштабу, а по сути. По мнению многих, это главная модель коммунистов для установления контроля над народами слаборазвитых стран Азии, Африки и Латинской Америки. Коммунисты попытались довести методы, использовавшиеся в китайской революции и в войне Вьетминя с французами, до уровня науки с тем, чтобы вывести формулу, применение которой в соответствии с указаниями приносило бы гарантированную победу. Именно доступность и легкость в применении делает этот рецепт столь привлекательным для повстанцев по всему миру и в то же время делает разрушение мифа о непогрешимости этой формулы главной задачей для тех народов и наций, которые заинтересованы в сохранении мира и конструктивном развитии" (с. 32).

"Революционная партизанская война во Вьетнаме была способом жизни. Ее целью было создание абсолютно нового социального порядка. Это отличало ее от восстаний, целью которых были приход к власти или смена правительства. В руках коммунистов эта была форма агрессии, применимая к народам, для которых свойственно отсутствие коммуникации между людьми, изолированных в силу физического характера местности, психологии или политики, народов, обращенных внутрь. Приоритет отдавался не военным, а социально-психологическим факторам. Военные действия и другие формы насилия рассматривались как вспомогательные средства в социально-политической борьбе. Главные усилия были в области коммуникации; главным средством — специально сознанная организация, главной повседневной работой кадров — агитация и пропаганда. Коммуникация способствовала организации, которая, в свою очередь, способствовала мобилизации. Неизменной целью было

превращение сельского Вьетнама в море разгневанных крестьян, которое поднялось бы одновременно во Всеобщем восстании и смело бы все существующие социальные формы. Таким образом, задачей был не обычный социальный протест, принявший насильственную форму, и не обычные революционные волнения, которые развиваются во всем мире и на которые мы взираем с сочувствием, поскольку их причина заключается в низком уровне жизни или деспотическом и коррумпированном правительстве. Революционная партизанская война была совершенно иной. Речь шла о привозном продукте, революции извне; ее орудие — недовольство — зачастую создавалось искусственно; ее цель — освобождение — была обманом" (с. 32-33). Задачу продемонстирировать все это в своей работе и ставит Пайк.

Хронологические рамки исследования охватывают 1960 - начало 1965 г., то, что автор называет "первой войной", после которой Вьетнам стал ареной "новой войны, с новыми действующими лицами, новыми правилами, новыми тактикой и стратегией, новыми определениями победы и поражения" (с. ix).

Работа основана на материалах, собранных автором за время его шестилетнего пребывания в Республике Вьетнам в качестве служащего Информационного агентства США (USIA), в основном, различных внутренних документах НФО и Народной революционной партии (НРП), захваченных в ходе тех или иных операций, пропагандистских материалах (материалы подпольных СМИ Южного Вьетнама, СМИ ДРВ и т.д.). Еще одним важным источником стали интервью (около 100) с бывшими сторонниками НФО, сдавшимися правительству (кюи тинь). Часть выводов была сделана автором на основе личного опыта, общения с представителями южновьетнамской общественности, американцами, проживавшими в Сайгоне. Пайк утверждает, что работа носит преимущественно фактологический характер, что соответствует его изначальной установке

"максимизировать информацию и минимизировать интерпретацию" (с. ix)1.

* * *

Прежде чем перейти к вопросам, имеющим непосредственное отношение к деятельности НФО, Пайк предпринимает экскурс в историю и культуру Вьетнама, пытаясь очертить круг факторов, оказавших влияние или нашедших отражение в деятельности этой организации. Так, он отмечает, что "стремление к сохранению расовой идентичности, характерное для всех народов, проявилось у вьетнамцев сильнее и в течение более продолжительного времени, чем у большинства других народов", одной из причин чего были постоянные попытки Китая установить свой контроль над Вьетнамом (с. 3).

Одной из констант вьетнамской истории исследователь считает "регионализм", т.е. сложившееся деление на северную, центральную и южную части, которое находит отражение в различиях в характере и психологии их жителей. Система родства и принцип сыновней почтительности, насаждавшиеся во вьетнамском обществе на протяжении столетий превратили вьетнамца в "организационное животное (organizational animal)" на инстинктивном уровне.

1 Следует отметить, что это намерение фактически не было реализовано автором, так как основные отстаиваемые им положения подаются как аксиомы, а обширный фактический материал (например, в виде развернутого цитирования различных документов НФОЮВ) служит лишь довеском, иллюстрацией убеждениям, которые, по всей видимости, сформировались у Д. Пайка задолго до написания книги (Прим. реф.).

Важнейшим социальным институтом в традиционном Вьетнаме была семья, которая вела хозяйство и выступала как конституирующий политический элемент деревни, как объект налогообложения и учета при переписях. Остатки деревенской системы с ее общинными институтами выступают в настоящее время "подобно раствору, скрепляющему социальную структуру".

Различные формы объединений (ассоциации взаимной поддержки, религиозные группы, тайные общества и т.д.), существовавшие в деревне, были полностью или в определенной степени тайными. Это привело к складыванию "традиции скрытности" (clandestinism) и превращению тайных обществ в основную форму вьетнамской политической жизни. Их роль заметно усилилась в колониальный период, когда "французская политика привела к возникновению совершенно нового уровня тайных обществ: политических и националистических, действующих секретно, проводящих подпольные митинги, устраивающих массовые демонстрации без явного лидера, распространяющих антифранцузскую печатную продукцию и в ряде случаев замешанных в убийствах и других формах насилия" (с. 9).

Современная политика во Вьетнаме также носит отпечаток тайных обществ. "Правило таково: будь гибок, способен к изменению, адаптации. Ни одна организация не является в полной мере открытой. Все имеют по меньшей мере две составляющие: публичный облик и тайный аппарат" (с. 9). Примером настоящего лидера тайного общества может служить Хо Ши Мин, который принимал участие в большом количестве коалиционных организаций, впоследствии поглощенных коммунистами, как это случилось с Единым национальным фронтом.

Все эти факторы, по мнению Пайка, способствовали возникновению НФО или определили особенности этой организации. Кроме того, появление Фронта во многом было обусловлено реалиями антиколониальной борьбы и деятельностью Вьетминя. НФО использовал события, происходившие во Вьетнаме в 40-х годы, в качестве основы своей исторической легитимности. Создание во время Второй мировой войны системы народных освободительных комитетов, в ряде районов ставших фактическим правительством, позволила Хо Ши Мину в 1945 г. провозгласить образование Демократической республики Вьетнам (ДРВ), что в свою очередь превратило коммунистов в лидеров антиколониальной борьбы. "Это обеспечило им идейную и реальную основу в строительстве массовой базы для коммунистической организации. Коммунисты получили инструмент, с помощью которого они могли ликвидировать оппозицию, так как отныне могли утверждать и утверждали, что Вьетнам должен создать единый фронт и разговаривать с иностранными оккупантами одним голосом" (с. 28). Стечение обстоятельств, позволившее коммунистам придти к власти, и обстановка хаоса, в которой это произошло, впоследствии выдавались за "продолжительный период неопределенной длительности, в течение которого мир и спокойствие вернулись на землю и задача государственного строительства успешно решалась, препятствием чему стало неожиданное возвращение колониалистов" (с. 46).

Тактические и стратегические схемы, взятые НФО на вооружение, также в значительной степени несут на себе отпечаток наследия Вьетминя. Так, методика

военных действий, применявшаяся НФО, представляла собой смешение идей, заимствованных из выступлений Мао Цзэдуна в 1938 г. на совещании в Яньани, и работ Во Нгуен Зяпа (с. 33-34).

Наследие Вьетминя заключалось и в общей направленности на организационное строительство. "Стратегия Вьетминя была направлена сначала на ликвидацию оппозиции в антиколониальном лагере, а затем на создание механизма, который способен организовать и зарядить энергией население, изолируя при этом колонизаторов. Эта цель была достигнута по большей части организационными маневрами. Противоречивые вопросы внутренней политики избегались" (с. 41).

Высшее руководство Вьетминя в течение девяти лет Войны Сопротивления (1945-1954) делило Вьетнам на девять интерзон (^егеопе). Огрубленно, интерзоны 1,2 и 3 располагались в Тонкине, 4, 5, 6 — в Аннаме, а 7, 8, 9 — в Кохинхине. Война большей частью проходила на Севере, в зонах с первой по пятую, но военные действия в четвертой и пятой зонах были относительно небольшими, за исключением района, прилегающего к Хюэ, прибрежных городов Тоигапе (сейчас Дананг), Туихоа, Нячанг и тонкой прибрежной линии, соединяющей эти города. Интерзона служила подобием тыловой базы для сил Вьетминя, действовавших на севере дельты р. Красная. Население Пятой интерзоны, где земли было мало и она была плохой, оказывало серьезную поддержку Вьетминю, обеспечивая его отряды продуктами питания, поставляя людей и работая на примитивных заводиках по производству оружия. Именно из этой области происходило 90% всех тех, кто переселился на Север после раздела в 1954 г. В интерзонах 7, 8 и 9 располагались ряд районов (Равнина камыша, освобожденный район Камау), где разворачивались боевые действия последующей войны в Южном Вьетнаме.

"Социоправительственная структура Вьетминя на протяжении многих лет, хотя и носила иерархический характер, состояла в основном из горизонтальной цепи деревенских комитетов; всего с 1941 по 1955 гг. можно насчитать пять поколений таких комитетов: первые, существовавшие во времена японской оккупации, назывались комитетами освобождения. За ними в 1945-46 гг. последовали народные комитеты, которые с началом войны с французами превратились в комитеты сопротивления, в свою очередь, ставшие комитетами сопротивления и управления. Наконец, в период Женевской конференции 1954 г. возникли военно-административные комитеты. Они были наиболее сильны на севере. Во все времена базовой единицей выступала деревня, а основным административным и судебным органом был комитет, как бы он ни назывался. Эти комитеты во время войны были присоединены как спицы в колесе к провинциальному комитету, а провинции подчинялись министру внутренних дел Во Нгуен Зяпу".

"Комитеты освобождения... в основном собирали информацию, а впоследствии... послужили ядром открытых организаций или партизанских отрядов. В течение войны главной задачей на юге было не уничтожить французов, а создать сплоченную, лояльную, преданную делу и компетентную

управленческую организацию, которую было бы непросто предать и которая не развалилась бы при первой угрозе" (с. 47).

"Деревенские комитеты Вьетминя устанавливали судебный контроль, организовывали курсы идеологической обработки, распределяли землю, снижали арендную плату, боролись с ростовщиками (и сами давали деньги в кредит). Они предпринимали попытки разрешить существовавшие на местах земельные проблемы и улучшить условия жизни людей путем увеличения сельскохозяйственного производства, открытия школ и ликвидации жестоких правителей и деревенских лидеров" (с. 47-48).

Политика Вьетминя, ориентированная на разрешение актуальных проблем, находила поддержку у населения, пусть и без особого энтузиазма. Тем не менее, на юге страны она особого успеха не получила. Это было обусловлено различиями между Севером и Югом, трудностью сообщения между Ханоем и Сайгоном, недостаточной готовностью северных кадров к работе с южанами, неспособностью коммунистов договриться с другими политическими силами (националистами, сектами и т.д.), которые смогли создать собственные вооруженные отряды и административные единицы.

Женевское соглашение 1954 г. превратило победителя в проигравшего. Хо Ши Мин пошел на его заключение, будучи уверенным, что южная часть страны перейдет под его контроль после проведения выборов, которые должны были состояться в течение года. Потерпев поражение, поскольку выборы так и не были проведены, коммунисты оказались вынуждены искать новые способы присоединения Южного Вьетнама.

Однако это было не так просто сделать. Война против французов "была антиколониальной, явно националистической и касалась всех вьетнамцев — с севера, из центра, с юга, — тогда как последующая борьба за воссоединение не рассматривалась жителями Южного Вьетнама ни как националистическая, ни как патриотическая, ни как сколько-нибудь понятная; сельский житель Южного Вьетнама, чье чувство национальной идентичности было низким, не видел ощутимых благ, которые могло бы принести ему воссоединение" (с. 53).

Война Сопротивления и последующая борьба на Юге, несмотря на свое сходство (политический характер, направленность на мобилизацию населения и опора на внешнюю помощь), отличались еще по ряду важных параметров. В деятельности НФО гораздо большее внимание уделялось коммуникации идей, пропагандистской деятельности, организационному строительству, при этом собственно военные действия носили второстепенный, вспомогательный характер. Борьба происходила на социальной арене, а ее объектом была лояльность сельского населения, то, что никогда не признавали французы.

Еще одним отличием было социальное milieu борьбы. Французское участие делало все очевидным в Войне Сопротивления, тогда как в последуюий период такой ясности не было. Как утверждает Пайк, попытки НФО приклеить к США ярлык неоколониалистов не имели особого значения в сельских районах. Можно было быть патриотом и поддерживать НФО, а можно было быть патриотом и поддерживать сайгонский режим.

Кроме того, претензии НФО на радикальную трансформацию всего общественного устройства заметно превосходили те амбиции, которые были характерны для Вьетминя (с. 53-55).

Д. Пайк признает, что ситуация в Южном Вьетнаме делала возникновение революционного партизанского движение не только возможным, но и вероятным: "социально-политическая структура была разрушена, власть — дезорганизована, ее представители н"е обладали должными лидерскими навыками, в особенности, талантом политического компромисса" (с. 57). Пришедшее к власти в 1955 г. правительство Нго Динь Зьема было чужим по отношению ко всем силам, существовавшим на южновьетнамской политической сцене. Глава государства не имел в качестве опоры "ни партии, ни корпуса лояльных политических кадров, ни организации, которой можно было бы доверять. Пока армия не остановила свой выбор на нем, он не обладал никакими средствами проведения своих законов в жизнь" (с. 58). Практически все государственные служащие рекрутировались из числа выходцев с севера, переселившихся на юг в 1954-56 гг.

Результаты пребывания Нго Динь Зьема у власти (1955-1963) были удручающими. Любая организованная оппозиция режиму уничтожалась, аграрная политика правительства потерпела фиаско, отношения с буддистами, приверженцами Као Дай и других сект были испорчены. Все это привело к постепенному отторжению всех социальных слоев и групп и сделало падение Нго Динь Зьема неминуемым.

Когда правительству ДРВ стало очевидно, что события пошли по иному, чем ожидалось, сценарию, оно предприняло новые меры. Началась инфильтрация членов партии Лаодонг-выходцев с Юга, но живших в Северном Вьетнаме, которые вместе с другими оппозиционными правительству Нго Динь Зьема силами (прежде всего, представителями секты Као Дай) приступили к формированию политических и полувоенных организаций, кульминацией чего стало создание 20 декабря 1960 г. Национального фронта освобождения (НФО) Южного Вьетнама (решение начать строительство организации было принято в середине 1959 г.).

НФО был создан группой примерно из десяти человек, представлявших различные организации, и еще около пятидесяти выступали как частные лица. В числе основателей Фронта и его наиболее верных сторонников в первые годы существования, в основном, были коммунисты, члены Као Дай и Хоа Хао, представители национальных меньшинств (кхмеры и выходцы из горных народов), идеалистически настроенная молодежь, члены крестьянских организаций из дельты Меконга, лидеры небольших политических партий, интеллигенты, находившиеся в оппозиции режиму, дезертиры. Организация пополнялась за счет переселенцев, уехавших на Север в 1954-56 гг., но вернувшихся обратно для продолжения борьбы. Единственным мотивом, который объединял всех, было свержение режима Нго Динь Зьема.

Коммунистичекая идентичность НФО не была провозглашена, равно как новообразованная организация не преподносила себя в качестве сателлита ДРВ. Однако Пайк берет эту характеристику как исходную. Коммунистическая природа Фронта очевидна для него во всем: она следует из документов, из

организованности, на которую были способны только коммунисты, из внешнеполитических ориентаций НФО, из проводившейся на подконтрольных территориях политики и т.д.

Появление подпольных антиправительственных объединений вполне отвечало "вьетнамской социальной традиции и индивидуальной психологии", однако НФО не был лишь еще одной подобной группой, очередным тайным обществом. "Это была всесокрушающая организационная сила, обладавшая подготовленными кадрами и денежными средствами, вырвавшаяся из джунглей, чтобы сокрушить правительство Республики Вьетнам" (с. 76).

Претензии НФО были гораздо шире, чем те, которые выдвигал, скажем, Вьетминь. "Посредством своих коммуникационных средств Фронт стремился изменить основные культурные институты вьетнамцев и трансформировать доминирующие представления, которые существовали у них относительно человека и его места во вселенной; изменить социальную группу, из которой должны рекрутироваться национальные лидеры; реорганизовать и переориентировать образовательную систему и, в конце концов, вьетнамскую религию. Короче говоря, он стремился проникнуть во все сферы жизни" (с. 55).

Такая организация не могла появиться сама по себе, а была привнесена извне. По мнению Д. Пайка, вклад ДРВ в создание НФО заключался, по меньшей мере, в "доктринальном ноу-хау, кадрах и (позднее) в других более материальных факторах. Главным, что принесли кадры из ДРВ была организаторская способность, и благодаря их усилиям восстание, до того спорадическое и нечеткое, начало обретать форму" (с. 78).

Работа на Юге означала общение с некоммунистической аудиторией и в большинстве случаев вынуждала скрывать коммунистические убеждения. Объектом поиска были люди с организаторскими способностями, и все, что требовалось от потенциальных кандидатов, это враждебность к режиму и готовность подчиняться. Организационная работа велась систематически на протяжении нескольких лет, в пользу чего свидетельствует масштаб и эффективность структуры, явленной впоследствии миру.

Коммунисты утверждали, что НФО был создан, поскольку угнетаемые и терроризируемые жители Юга нуждались в организационной базе для всеобщего восстания, и именно они создали Фронт, при поддержке, а не доминировании коммунистов. Однако, как считает Пайк, "НФО не был просто местной организацией, в которой коммунисты принимали участие. В то же время, не был он и роботоподобным инструментом ДРВ. Коммунисты создали НФО, чтобы создать организацию, которая объединяла бы вокруг себя всю антиправительственную деятельность". Это позволяло решить задачу создания массовой базы и учреждения административной структуры, которая могла бы послужить прообразом будущего правительства. Образование Фронта открывало перед коммунистами возможность для проникновения в некоммунистические движения с целью их последующего подчинения или уничтожения их влияния.

Цели и политика Фронта были изложены в так называемом "Манифесте из десяти пунктов", распространенном в декабре 1960 г. В нем говорилось о необходимости создания коалиционного правительства; установлении

демократического правления (через отмену действующей конституции и созыв Национального собрания на основе всеобщих выборов); развитии экономической независимости и улучшении условий жизни народа; проведении земельной реформы, подразумевающей снижение арендной платы и раздачу земли безземельным и нуждающимся; развитии образования путем создания "прогрессивной культуры и образования, служащих отчизне и народу", призванных заменить "развращенную американскую культуру и образование"; укреплении вооруженных сил; защите прав меньшинств; проведении политики неприсоединения; постепенном мирном объединении страны посредством переговоров; борьбе за мир (запрещение ядерного вооружения, общего разоружения и т.п.) (с. 344-347).

Исходной доктриной, на которой строилась деятельность НФО, была концепция "всеобщего восстания" (кхой нгиа), которое должно было начаться в результате проводившейся Фронтом работы и привести его к власти. Политическая борьба, направлявшаяся НФО, состояла из трех компонентов: "пропаганды в армии врага" (дить ван), подразумевавшей обретение поддержки среди сельского населения, "агитации среди масс" (зан ван), подразумевавшей работу в освобожденных районах, и "пропаганды среди войск" (бинь ван), подразумевавшей работу в правительственных войсках и среди государственных служащих. Помимо политической предусматривалась и вооруженная борьба, включавшая не только партизанское движение, но и похищения, казни, саботаж и прочие действия, которые Пайк обозначает как "программу насилия" (с. 86). Всеобщее восстание, одновременно начинающееся на всей территории страны, должно было стать кульминацией указанных действий.

В определении стратегии и тактики революции НФО опирался на идеи Мао Цзэдуна и Во Нгуен Зяпа. Мао выделял три стадии революционной войны: "на первой, которая может быть названа стадией психологической войны, посредством пропаганды и политической борьбы создается база среди населения, недовольство превращается в направляемые действия, учреждаются ячейки, большинство действий носит индивидуальный характер и совершается подпольно. На второй, подготовительной стадии, которая может быть названа стадией малых формирований, выполняется основная организационная работа: создание вертикальных и горизонтальных ассоциаций, формирование вооруженных пропагандистских партизанских отрядов, агитационных отрядов, которые используют оружие только для самозащиты и главная задача которых — организация и пропаганда. На первой стадии революционеры обороняются, а враг атакует. "Главной задачей повстанцев является выживание, единственным правилом: жертвовать всем — временем, недвижимостью, людьми, чем угодно — ради выживания; мотивом — держаться вместе любой ценой. В это время создается четкая революционная машина" (с. 36-37).

На второй стадии постепенно разворачиваются военные действия, осуществляемые по партизанскому принципу и направленные на изматывание и обескровливание противника. Третья стадия означает переход к полномасштабным боевым действиям. В этих условиях упорядочивается

социально-политическая организация и увеличивается контроль за населением освобожденных районов.

Часть этих постулатов с трудом могла быть применена на практике, так как предназначалась для других обстоятельств; здесь руководство Фронта оказывалось заложником доктрины, и как свидетельствуют внутренние документы НФО, тратило много усилий для того, чтобы вписаться в имевшиеся формулы. В конце концов, потребовался значительный отход от оригинала, и возникло новое, "третье поколение" партизанской войны.

Так, китайская стратегия выигрыша времени за счет жертвы пространства была неприменима во Вьетнаме, что стало очевидно уже в период борьбы против французов. Необходимо было делать больший упор на организационную деятельность и подпольную работу. "Кадры создавали центр в безопасном районе, центр готовил новых членов, которые образовывали оперативные единицы из групп в составе трех-пяти человек. Впоследствии на этой стадии организовывались более крупные подразделения по общему образцу и создавались тылы, называвшиеся "освобожденными районами"" (с. 37).

Разногласия существовали и относительно "третьего этапа" революции. Китай считал, что борьба в Южном Вьетнаме должна окончиться разгромом вооруженных сил врага войсками НФО и их вступлением в Сайгон. Зяп предполагал возможность политического решения, когда создавалось коалиционное правительство, в котором коммунисты постепенно брали бы верх. Все это привело к серьезным спорам в НФО относительно того, каким образом должна быть достигнута победа.

Основное оружие Фронта лежало в области идеологии. "С самого начала НФО подходил к революции не как к войне небольшого масштаба, а как к политической борьбе с использованием оружия, причем разница здесь лежит в реальности, а не в области семантики. Считалось, что противостояние с южновьетнамским режимом и США должно вестись на политическом уровне и использование массированной военной силы было само по себе нелегитимным... Сражение должно было быть организационным или квазиполитическим, его полем должны были стать умы и лояльность вьетнамских крестьян, оружием — идеи. Таким образом, военные действия, в противоположность усилиям НФО, направленным только на самооборону, оказывались за пределами правил игры, и применение силы автоматически клеймилось как террор или угнетение" (с. 91-92).

Политическая борьба подразумевала два уровня: на первом речь шла об улучшении экономического положения населения, демократических свободах, борьбе против разжигания войны и объединении; на втором стояло вовлечение задействованных в борьбе в более широкое революционное движение. Изначально НФО полагал, что слабое правительство Нго Динь Зьема можно будет сбросить одними политическими средствами, стоит только инициировать серию небольших по масштабу возмущений в сельских районах (с. 93). Упор делался на организацию всевозможных митингов протеста против тех или иных действий правительства.

Партизанская война получала широкое освещение в СМИ за рубежом, но ее реальное значение было далеко не столь большим. Все боевые действия были

направлены на то, чтобы сделать возможным ведение политической борьбы. Естественными ограничителями против широкомасштабного развертывания боевых действий выступали антипатия крестья к систематическому кровопролитию, нежелание кадров, веривших в миф о всеобщем восстании. Руководство Фронта было вынуждено искать правильное соотношение между политическими и военными формами борьбы (с. 99-100).

Постепенно, однако, вооруженная борьба выдвинулась на первый план. С середины 1963 г. она начинает доминировать над политическими методами. Тому было несколько причин. Во-первых, боевые действия были навязаны повстанцам правительством, НФО был вынужден защищаться. Это привело к созданию партизанских подразделений, все более приближавшихся по своему характеру к регулярным, с соответственно возраставшей боеспособностью. Это, в свою очередь, приводило к более успешному противодействию правительственным войскам, появлению сторонников расширения военных действий и началу "цикла милитаризации". Пересмотр доктрины, в особенности кадрами с Севера, ветеранами войны против французов, где боевые действия носили более широкий характер, также приводил к тому, что военным факторам стало уделяться большее внимание(с. 101-102).

"Историческое развитие НФО с 1960 по 1965 характеризовалось растущим использованием вооруженной борьбы и увеличением усилий, направленных на то, чтобы сделать ее применение более приемлемым внутри и вне рядов Фронта. Тогда как во времена Зьема революция подразумевала для НФО в первую очередь политическую борьбу, революция против последующих правительств означала, главным образом, борьбу вооруженную" (с. 102).

"Программа насилия" ставила перед НФО две проблемы: эффективности террора и роли вооруженной борьбы как основной на заключительной стадии революционного движения или второстепенной, тогда как победа может быть достигнута политическими средствами. "Основные споры среди руководства НФО касались того, как победить, а не того, как выжить или как нанести врагу наиболее чувствительный удар. У НФО в написании сценария последнего акта драмы было три возможности: военное окончание, или "третья стадия"; социальное окончание, или всеобщее восстание; окончание в виде политической инфильтрации и захвата власти, или заключение соглашения. С точки зрения доктрины все три возможности были приемлемы" (с. 104-105).

Начало американского военного вмешательства, которое НФО называл "особой войной", также породило дискуссии относительно способов достижения победы и вызвало раскол в руководстве Фронта. В 1964 г. возможность всеобщего восстания была поставлена под сомнение некоторыми членами ЦК НФО. Основными противниками этой идеи выступали военные с Севера, тогда как основатели Фронта и южане отстаивали ее продуктивность. В течение того времени, пока продолжались дискуссии, военные действия приобрели "шизоидный характер: бывало, что действия Фронта в течение нескольких недель носили преимущественно военный характер, потом следовал переход к политическим мерам, а затем опять к боевым действиям" (с. 107).

В конце концов, северяне взяли верх, и военные действия увеличились в масштабе, темпе и характере. Новый подход вызвал новый ответ со стороны США в виде воздушных ударов по Северному Вьетнаму и отправки значительных контингентов американских войск в Южный Вьетнам. Как полагал Пайк, "результатом доктринального спора внутри НФО стало фатальное решение померяться военной силой с США, сражение, которое Освободительная армия даже при поддержке большого количества регулярных войск из Северного Вьетнама не может надеяться выиграть" (с. 108).

Рассматривая складывание Вьетконга, Пайк отмечает, что в этом процессе был нарушен обычный порядок: вместо того, чтобы начинать с организаций и потом создавать фронт, он начался с создания фронта, после чего были сформированы организации, получившие задание вступить в революционную борьбу как в движение сопротивления. В отличие от Вьетминя, НФО не вырос из малой организации в большую, напротив, он сначала создал на бумаге национальную систему деревенских ассоциаций, которую затем стал превращать в реальность. Постоянные ссылки Фронта на явно несуществующие организации побуждали многих рассматривать НФО как фантом, созданный с пропагандистскими целями. Однако именно в это время происходила его "дефантомизация" (с. 110).

В течение четырех лет (с 1959 по 1962 гг.) организационная структура НФО превратилась из несвязанного конгломерата диссидентских групп в сплоченное и высокоэффективное движение. Фронт превратился в структуру, которая до определенной степени проникла почти в каждую деревню страны. В районах, находившихся под контролем НФО, сеть ассоциаций либо побуждала крестьянина добровольно поддерживать повстанцев, либо обрушивала на него всю тяжесть социального давления и принуждала его к поддержке. Организационные усилия преследовали не просто установление контроля за населением, а перестройку социального порядка в деревне так, чтобы "крестьяне сами контролировали себя" (с. 111).

Для решения своих задач Фронт создал две системы ассоциаций освобождения, одну из которых Пайк обозначает как "административную", вторую — как "функциональную". "Административная ассоциация освобождения (ААО) была элитной, узкой и достаточно удобной для контроля со стороны кадров. Она напоминала вертикальную правительственную структуру, спускающуюся от ЦК НФО через ряд промежуточных административных уровней до деревенской ААО, во главе которой также стоял комитет. Это было "теневое" правительство Вьетнама. " (с. 112). Ключевой составляющей этой системы была вертикальная командная цепь, состоявшая из следующих уровней: ЦК НФО, три интерзональных штаба, семь зональных, около 30 провинциальных комитетов и, наконец, комитеты нижнего уровня — уездные, деревенские, городские.

Функциональные ассоциации освобождения (ФАО) были более массовыми и ориентированными не на управление, а на решение социально-политических задач. Всего их было шесть: ассоциации освобождения крестьян, молодежи, женщин, студентов, рабочих и интеллигенции, важнейшими из которых были

первые три типа. Задачей этих организаций была взаимная поддержка членов и участие в политической борьбе. Эта структура существовала только на низовом уровне и, в отличие от административных ассоциаций, носила не вертикальный, а горизонтальный характер. Иерархическая система подобных организаций вплоть до национального уровня, представленного конгрессом, существовала только на бумаге.

В формировании и деятельности этих организаций и всего Фронта в целом можно выделить несколько стадий: за периодом первичной работы по их созданию последовала фаза роста и экспансии, завершившаяся созданием 1 января 1962 г. Народной революционной партии. Первый период характеризовался поляризацией всей оппозиции сайгонскому режиму вокруг НФО и интенсивным ростом численности его членов. Согласно документам Фронта, между с декабря 1960 г. по начало 1961 г его ряды увеличились вдвое, к концу 1961 г. еще вдвое, и еще раз вдвое к началу 1962 г. К этому времени численность членов НФО составляла примерно 300 тыс. чел.

В течение второго периода по всей стране была создана система ФАО и укреплена командная цепь Фронта в виде системы ААО. Механизм действий был следующим: на деревенском уровне создавались самостоятельные ФАО, затем образовывались связующие звенья в виде различных групп и наконец руководство всех этих организаций сводилось вместе в деревенской ААО (с. 115).

Затем последовала фаза укрепления, продолжавшаяся до падения режима Нго Динь Зьема. Эта стадия сопровождалась кадровыми чистками, направленными на повышение компетентности работников, а также большим вниманием к марксизму в области идеологии (руководство Фронта стремилось таким образом минимизировать угрозу реформизма, возраставшую по мере ослабления режима). В этот период НФО столкнулся с значительными трудностями, связанными с развертыванием правительством программы стратегических поселений, которая сделала невозможной использование деревень как базы для партизанских отрядов, вынудила лидеров Фронта покинуть деревни и предложила крестьянам альтернативные социальные и политические организации. Попытки Фронта воссоздать свою систему в стратегических поселениях в целом потерпели неудачу.

Перспектива падения правительства Нго Динь Зьема, которая становилась все более очевидной, вынудила верхушку Фронта пойти на снятие с руководящих должностей наиболее ненадежных лиц (в первую очередь, приверженцев Као Дай), так как сохранение статус-кво делало вероятным раскол между северянами и южанами внутри НФО. Успешное решение этой задачи предотвратило такую угрозу, хотя свержение Нго Динь Зьема все равно вызвало серьезные потрясения во Фронте.

Период с середины 1963 г. по конец 1965 г. Пайк определяет как фазу упорядочивания, связанную с переходом контроля над Фронтом в руки северян. К концу указанного периода кадры из Северного Вьетнама направляли деятельность организации вплоть до низового уровня (с. 116). Последние дни режима Нго Динь Зьема ознаменовались сокращением популярности НФО, так как в это время большинство общественных сил оказались вовлеченными в

антиправительственную деятельность, что разрушило монополию, которой ранее обладал Фронт. Начался отток членов, достигший внушительных размеров (в первую очередь, НФО покидали последователи сект, представительство которых в НФО на момент его создания было самым массовым; происходило это потому, что их действия были направлены персонально против Нго Динь Зьема, с его свержением основания для совместной работы с коммунистами были исчерпаны). Во второй половине 1963 г. около 15 тыс. бывших членов организации перешло на сторону правительства в рамках программы амнистии. Как оценивалось, численность организации упала с 300 тыс. до 200 тыс. (по сообщениям "Радио Ханой" этого времени она достигала 7 млн. чел.), причем пик был достигнут в августе 1963 г., когда репрессии режима были наиболее жестокими (с. 117).

Упорядочивание, которое сопровождалось чисткой рядов от ненадежных элементов и приходом коммунистов с севера, опиравшихся на своих старых друзей и не скрывавших партийную принадлежность, продолжалось и в то время, когда Пайк завершал работу над книгой (1966 г.). "Успешный захват организации кадрами с Севера наряду с растущим вовлечением США изменили лицо НФО, а затем и всего повстанческого движения" (с. 117).

Применительно к деятельности Фронта, в его истории могут быть выделены три основные стадии: фаза пропаганды социального движения, завершившаяся к началу 1962 г.; фаза политической борьбы, концом которой стало падение режима Нго Динь Зьема в ноябре 1963 г.; и фаза легитимации-милитаризации, точку на которой поставило решение США об активном вмешательстве в конфликт в Южном Вьетнаме и о нанесении воздушных ударов по ДРВ.

В первое время существования НФО основное внимание его членов было сосредоточено на агитации и пропаганде. Необходимо было продвигать в крестьянские массы идею революции, "рекламировать" Фронт, превращать недовольство в ненависть и враждебность, а также делать привлекательным участие в созданных Фронтом организациях. Следовало ослабить административный контроль правительства за деревней, а он часто был слаб и без вмешательства НФО. Чиновников изгоняли, попытки войск произвести чистку местности блокировались. Одновременно с этим Фронт начал публично утверждать себя в качестве правительства, что достигалось через отрицание легитимности режима и пресечение любых попыток с его стороны выполнять судебные или управленческие функции, вступать в коммуникацию с населением. Фронт понуждал режим к все более репрессивным мерам и тем самым расширял пропасть между ним и населением. Крестьянин воспринимал предпринимаемые правительством меры как чрезмерные и незаконные и начинал поддерживать НФО, который в его глазах становился его защитником.

К началу 1962 г. руководство Фронта пришло к убеждению, что существующее движение протеста не приведет их к власти. Оказалось, что режим обладает большим запасом прочности, чем предполагалось. Требовалось увеличение усилий, решение о чем было оформлено первым съездом Фронта, состоявшимся в феврале-марте 1962 г.

Отныне место организационных митингов заняли направленные во вне кампании протеста. Задачей было завершение мобилизации крестьянского

населения и параллельно с этим разрушение управленческой машины режима в сельских районах. "Массы должны были стать динамитом, а пропагандистские кадры — детонатором". Большее значение стали придавать вооруженной борьбе.

За два последующих года Фронт основательно укрепил ранее созданную систему ассоциаций освобождения, была создана НРП, а коммунисты приступили к упорядочиванию всей деятельности НФО (с. 157).

Падение режима Нго Динь Зьема поставило Фронт на порог кризиса. С одной стороны, падение правительства ввергло страну в состояние анархии, которым можно было воспользоваться для увеличения своего контроля. С другой стороны, сильное правительство, склонное к репрессивным мерам, было гораздо удобнее для Фронта в целях нагнетания воинственных настроений среди населения. "Ничто не могло нанести большего удара НФО в долгосрочной перспективе, чем формирование популярного демократического правительства на партисипаторной основе" (с. 163). В этих условиях было принято решение о начале более масштабных боевых действий. Как считает Пайк, это решение было принято "слишком легко", также как и решение ДРВ послать на Юг войска. И те, и другие были совершенно уверенны, что победа близка и ничто не сможет помочь правительству Южного Вьетнама, нужно только небольшое дополнительное усилие. Конец 1964 г. ознаменовался началом фактически новой войны, "с новыми правилами и участниками, новыми стратегией и тактикой, новыми понятиями о поражении и победе" (с. 164-165). Возврат к старой партизанской войне стал невозможен.

Очертив исторический и организационный контекст функционирования НФО в первой половине 60-х годов, Пайк переходит к подробному описанию составляющих той структуры, которую он создал и основных направлений, по которым развивалась его деятельность.

Командная структура НФО

Высшие командные структуры НФО состояли из ЦК; Президиума или Политбюро; Секретариата, назначавшегося Президиумом; и аппарата сотрудников, ответственных перед Президиумом и ЦК. ЦК НРП и командование ВС НФО также располагались в штабе Фронта. Теоретически ЦК избирался на конгрессе представителей дистриктов, но эта процедура была направляемой, а не демократической. Изначально ЦК насчитывал 35 членов, но на съезде в 1964 г. эта цифра было увеличена до 64. Членами Президиума были председатель, который был также председателем ЦК, и шесть его заместителей, последний из которых являлся генеральным секретарем. В Секретариате состояло пять человек во главе с генсеком (с. 210).

Считалось, что настоящая штаб-квартира Фронта находится в на территории Лаоса. В течение 1961-1964 гг. ЦК периодически собирался в малонаселенном районе провинции Тэйнинь. В перерывах между сессиями ЦК руководство Фронтом осуществляли Президиум и Секретариат. Генсек был одной из самых влиятельных фигур в НФО. Военное командование было подотчетно Президиуму, который также отвечал за внешнеполитическую деятельность, вся остальная работа направлялась Секретариатом.

В функции национального руководства входил надзор за организационным строительством, т.е. созданием комитетов и ассоциаций; руководство агитацией и контроль за СМИ; направление основных социально-политических кампаний, проводившихся Фронтом; руководство военными действиями и созданием вооруженных формирований; распределение материально-технического обеспечения, средств, продуктов питания, боеприпасов и людских ресурсов.

Что касается ВС, то существовало мнение, что их командование было подотчетно только Ханою и независимо от ЦК и Президиума НФО. Пайк считает такое разделение маловероятным, поскольку Фронт использовал силу в политических целях, соответственно, решения о применении силы носили политический характер, что делало независимое командование лишним. Кроме того, партизанские отряды обеспечивались всем необходимым комитетами освобождения, подконтрольными Фронту. Все это привязывало военные подразделения к соответствующим организационным единицам.

Структурно Секретариат делился на пять секций. Секция организационной работы отвечала за привлечение кадров и организационное строительство. С ростом Фронта, когда эти функции пришлось делегировать нижним уровням, секция сосредоточилась на подготовке и переподготовке кадров. Секция по связям с постоянными ассоциациями освобождения руководила системой ФАО и ААО и назначала ЦК ААО на нижних уровнях. Секция агитации и пропаганды организовывала различные агитгруппы и отвечала за политическую борьбу, проводившуюся НФО. Специальная секция отвечала за программу бинъ ван. В ее ведении также находились вопросы обращения с военнопленными, в том числе, американцами. Секция управления делами отвечала за финансовые вопросы, безопасность, разведку и коммуникацию (с. 210-215).

Детали биографий высших руководителей НФО практически не известны, вся информация о них может быть почерпнута только из коммунистических источников. В связи с этим существование некоторых руководителей, в особенности из числа этнических меньшинств, ставилось под сомнение. С точки зрения Пайка, контроль над Фронтом после 1963 г. оказался в руках коммунистических кадров, подготовленных на Севере и проводивших линию Ханоя, пусть даже и южан по происхождению (с. 216-217).

Ниже национального уровня находились интерзональные, зональные и спецзональные структуры. Вся территория Южного Вьетнама была поделена на шесть зон (часть Королевства Аннам ниже 17 параллели, автономная горная зона, три зоны в бывшей Кохинхине и специальная зона, охватывавшая Сайгон и окрестности), также как это было сделано в свое время Вьетминем. В мае 1963 г. эта система была реорганизована: появились три интерзоны (interzone) и специальная зона, куда входил район Сайгон-Шолон-Зядинь. Интерзоны были следующими: прибрежная равнина (Интерзона Южный Центральный Вьетнам — I), горные районы (Интерзона Западные горы — II), район бывшей Кохинхины (Намбо или Интерзона Южных районов — III). Они делились на зоны, которых было семь. В первые две интерзоны входили по две зоны, в последнюю — три.

Интерзона Южный Центральный Вьетнам включала прибрежную равнину от 17 параллели до провинции Туихоа. Внутри нее находились Пятая зона,

"Северная Центральная зона", которая тянулась от 17 параллели до провинции Кханьхоа, и Шестая зона, "Зона крайнего Южного Центрального Вьетнама", куда входили провинции Кханьхоа, Ниньтхуан и Биньтхуан.

Интерзона Западые горы включала горные районы Южного Вьетнама. В ней располагались Седьмая зона, "Зона Трех границ" (семь самых южных горных провинций) и "Автономная зона Западных гор" (север горных районов, примыкавших к Северному Вьетнаму, где сепаратистские тенденции были наиболее выраженными).

Самой важной была последняя интерзона, Намбо. В ней было три зоны: 1) Восточный Намбо (территория от границы с Камбоджей до Южно-Китайского моря выше Сайгона и ниже гор, приблизительно девять провинций, представляющих равнину Массиф и прибрежные низины); 2) Центральный Намбо (восемь провинций ниже Сайгона и выше р. Бассак, протянувшиеся от границы до моря); 3) Западный Намбо (шесть провинций крайнего юга, район дельты Меконга ниже р. Бассак).

Структуры зонального уровня существовали только как базы для проведения конференций представителей нижних уровней, как связующие звенья между ними и высшим руководством. Участия в процессе принятия решений они не принимали, поскольку это противоречило бы основному принципу НФО: централизации в руководстве и децентрализации в исполнении. Для первого зонный уровень был слишком низок, для второго — слишком высок (с. 219).

Структуры провинциального уровня играли большую роль в ведении партизанской борьбы и служили командными пунктами, где общие указания центра преобразовывались в конкретные директивы организациям низового уровня. Существовавшие на этом уровне комитеты отвечали за политическую борьбу, давая соответствующие команды ААО и ФАО. Здесь же принимались решение относительно конкретных мероприятий в рамках "программы насилия". Именно в структурах этого уровня была сосредоточена основная масса военных специалистов, например, подрывников или артиллеристов. Наконец, провинциальные комитеты занимались проведением курсов подготовки кадров.

Состав провинциальных комитетов, в которых могло насчитываться до 150 членов, образовывался так, чтобы собрать в нем представителей всех слоев и групп населения. В результате, могло получиться, что в провинции, где крестьяне составляли 90%, среди членов комитета их могло оказаться только 6%, как это было в дельте Меконга (с. 222-223).

Ниже провинциального уровня не существовало стройной иерархической системы: там имелась сеть ААО и ФАО, партий, групп и организаций уездного, районного и деревенского уровней, часть из которых строго подчинялась Фронту, а часть поддерживала с ним союзнические отношения (с. 220). Часть уездных комитетов могла действовать как провинциальные, другие же как деревенские, но большего масштаба. В целом, функции дистриктных комитетов соответствовали функциям провинциальных, разница была только в уровне. Формирование структур этого уровня еще не было завершено на момент написания работы, пока они создавались только потому, что существовала такая команда сверху (с. 223224).

Функции деревенских комитетов заключались в выполнении полученных сверху указаний, создании и развитии ассоциаций, ведении боевых действий и обеспечении верхних эшелонов деньгами, людьми и другими необходимыми ресурсами.

На деревенском уровне система работала следующим образом: люди рекрутировались в те или иные ФАО и объединялись в ячейки из трех человек. Роль ячеек была весьма высока, так как именно на их подпольные действия опирался Фронт в том случае, если не мог напрямую контролировать деревню. Поскольку деревни могли состоять из нескольких поселений, в каждом из них организовывались подсекции, во главе которых стоял комитет, избранный из членов ФАО. Все ФАО объединялись в деревенскую ААО, во главе которой стоял выборный ЦК, который направлял работу ФАО, руководил партизанскими действиями и связывал деревню с ЦК Фронта посредством существующей организационной системы. Деревенский ЦК находился под прямым или косвенным контролем НРП.

Ключевую роль играли кадры, обычно они происходили из этой же деревни и работали на постоянной основе в той или иной ассоциации или в НРП. Их обеспечением занимались жители или же оно осуществлялось из фондов НФО или НРП. Степень подготовки кадров решала очень многое, и постоянной темой в инспекционных документах Фронта были жалобы на их неадекватность, необразованность, безынициативность и т.п. (с. 224-231).

Роль коммунистов

Несущей конструкцией Фронта являлась Народно-революционная партия, этакий "черт в табакерке", притаившийся внутри и ожидающий часа, когда можно будет выскочить и раскрыть своей истинное лицо. НРП рассматривала себя как арматуру, на которой держался Фронт, как его "авангард". Считалось, что революционному движению на Юге не хватало организованности и должного руководства. Для решения этих задач в начале 1962 г и была создана НРП. Фактически она была преемницей партии Лаодонг, но для внешнего наблюдателя преподносила себя в качестве совершенно самостоятельной организации. Точно так же в официальных источниках ДРВ всегда характеризовала НРП как истинно пролетарская партия Юга, так как необходимо было учитывать сложившуюся оппозицию Севера и Юга, националистические настроения. По этой причине и НРП не отрицала свою коммунистическую идентичность, но при этом всячески открещивалась от каких-либо официальных связей с партией Лаодонг или с ДРВ, выходящих за рамки обычных "братских уз коммунизма".

Впрочем, коммунистическая принадлежность партии также не афишировалась широко. Инструкции предписывали обсуждать лозунги, декларации и задачи партии строго между ее членами, на публичные митинги должны были выноситься только сами декларации и лозунги, в которых должны были отсутствовать какие-либо обращения к коммунистической тематике, только разоблачение политики США и Нго Динь Зьема, выражение народных требований и прославление партии как силы, объединяющей рабочих, крестьян и всех патриотов, борющейся за освобождение Южного Вьетнама, независимость, демократию и мирное объединение страны (с. 137, 139-141).

Создание НРП позволяло решить следующие задачи: 1) существовала потребность в более централизованной организации и в более эффективном лидерстве. Противодействие программе стратегических поселений требовало более сильных организационных методов, дисциплины, опыта и знаний, которыми, как казалось коммунистам, обладали только они; 2) необходимо было более мощное идеологическое обоснование революции, причем требовался не марксизм как таковой, а более широкий пласт коммунистической мысли. Нужно было заменить борьбу с режимом Нго Динь Зьема на более широкую борьбу с США, на то, что обозначалось как "движение за спасение страны от американцев". Тема национального спасения использовала в качестве модели антияпонскую войну в Китае; 3) коммунисты Юга нуждались в более серьезной поддержке. Перебежчики в 1960-62, характеризовавшие себя как марксисты, жаловались на испытываемое ими чувство идеологической изоляции, соответственно, требовалось компенсировать это ощущение; 4) наконец, у руководства ДРВ и коммунистов Юга существовало опасение, что революция может пойти по буржуазному пути, что за военным успехом может последовать мирное поражение и т.д. Таким образом, создание партии позволяло разрешить многие проблемы, а кроме того формировало союз с влиятельными силами вне страны (с. 143-145).

Организационная структура НРП в целом соответствовала структуре НФО, представляя собой иерархию из нескольких уровней, внизу которого находилась ячейка из трех человек, а сверху — ЦК. Промежуточные уровни включали интерзональный, зональный/спец. зональный, провинциальный/городской, уездный/районный (города), деревенский/квартальный, хуторской/уличный.

В функции ЦК входили общее руководство партией, манипулирование Фронтом и обеспечение работы военных комиссаров. Председатель ЦК Во Ти Конг отвечал за деятельность НФО, контроль за кампанией бинъ ван, агитацией и политической подготовкой, набором кадров и организационным строительством. Генсек Чан Нам Чинг отвечал за блок военных вопросов. Штаб-квартира ЦК находилась к северу от Сайгона, в провинции Биньзыонг, в расположении штаб-квартиры специальной зоны Сайгон-Шолон-Зядинь НФО. Руководство партии проводило большую часть времени в Лаосе, также как и высшее руководство НФО.

Интерзональные ЦК выступали как связующие и административные звенья, поскольку географические особенности страны и требования безопасности препятствовали полной централизации руководства на высшем уровне. В них входили приблизительно 21 член во главе с председателем, которому помогал президиум, куда помимо него входили генсек и секретарь-помошник. Провинциальный комитет состоял из восьми-девяти человек. Здесь также имелся президиум и несколько секций (военные вопросы, бинъ ван, агитация, финансы и экономическое призводство, связь, разведка и контрразведка). Из комитетов нижних уровней наиболее важным были уездные или районные комитеты, которые направляли все действия партии в данной местности. До 1964 г. это был нижний уровень организации и, соответственно, непосредственных исполнитель

всех решений ЦК. После 1964 г. появились структуры более нижнего уровня (например, деревенские).

Член партии должен был оставаться активным все время и служить образцом для подражениям для тех, кто таковыми не являлись. В начале 1966 г. партия стремилась создать массовую базу, поэтому ото всех членов требовалось создать вокруг себя группу симпатизирующих. Они должны были стать тем резервуаром, откуда можно было бы черпать новых членов.

Процесс принятия решений в партии осуществлялся в соответствии с принципом "демократического централизма", большое внимание уделялось сессиям критики и самокритики. Средствами борьбы с нарушителями партийной дисциплины были выговор, официальное предупреждение, исключение. Вступление в партию требовало рекомендации со стороны двух членов, состоявших в НРП минимум три месяца. Прием осуществлялся после испытального срока (четыре-шесть месяцев в зависимости от социальной принадлежности), в течение которого кандидат должне был подчиняться уставу, посещать заседания и курсы политической подготовки, уплачивать взносы (с. 146149).

Пайк отмечает, что в течение исследуемого периода основными заботами партии были установление политического контроля за военной частью НФО и осуществление политической борьбы, проявлявшейся, главным образом, в форме проникновения в войска и гражданские учреждения (бинъ ван) (с. 150).

Особое внимание уделялось работе с молодежью. Для этого при партии были учреждены Лига молодежи и Лига передовой молодежи, примерно соответствовавшие комсомольской и пионерской организациям. Из опроса перебежчиков складывалось впечатление, что коммунисты были заинтересованы, в первую очередь, в создании сильной структуры, а не в ее использовании, так что это была работа на перспективу. Организации данного типа существовали только на деревенском уровне.

Организация НФО

НФО состоял из большого количества организаций самых различных типов, которые чаще всего были созданы специально под Фронт в течение 1961 г. В идеале они должны были пронизать все вьетнамское общество, охватывая все слои и группы населения, с которыми Фронт считал нужным и возможным работать. Эту систему вполне уместно сравнить с параллельным государством. Созданные структуры (ассоциации освобождения, политические партии, "группы интересов", "группы, ориентированные на деятельность за рубежом") должны были сделать население подконтрольным Фронту, ликвидировать подобный контроль со стороны правительства и параллельно легитимировать всю деятельность НФО как внутри страны, так и на внешнеполитической арене.

Система работала так, что ее составляющие по отдельности должны были отвечать интересам тех слоев населения, на которые они были ориентированы, но вся система в целом служила бы делу революции. Например, участие в ассоциациях освобождения поначалу предоставляло их членам возможности, которыми в обычных условиях они не обладали (так, вступление в крестьянскую АО давало надежду на улучшение земельного положения, членство в женской АО

вело к большему равноправию по отношению к мужчинам). Это обеспечивало Фронту поддержку. Ужесточение политики и претензий вызвало отчуждение, но к тому времени "сельские жители оказались опутаны паутиной контроля НФО" (с. 166-167) и были вынуждены поддерживать его дальше, пусть и против своего желания.

Ассоциации освобождения служили основными инструментами манипуляции населением и контроля над ним. Наиболее важными были крестьянские, женские и молодежные АО.

Крестьянская ассоциация образовывалась в деревне, где существовало три или более ячеек. Общее собрание членов или совещание руководителей ячеек избирало исполком, в котором насчитывалось от трех до семи человек. Обычно это были председатель, который отвечал за агитацию, политическую подготовку, организацию движения борьбы и финансы; его помощник, который отвечал за производство и "защиту урожая" (реализация выращенного риса по каналам Фронта), и секретарь, который отвечал за развитие организации и связь с другими ассоциациями (с. 170).

Ассоциации организовывались так, чтобы в районах под сильным контролем НФО в них состояло до 50% жителей деревни, в районах с номинальным контролем — до 30%, а там, где его практически не было, а также в деревнях, в которых были сильны религиозные настроения и которые располагались у больших дорог, а также в созданных правительством "стратегических поселениях" — до 20%. В ассоциации не принимались "богачи, шпионы и те, кто предал революцию" (с. 169).

Обязанности членов крестьянской ассоциации могут быть уяснены из устава одной из них (провинция Пхуоктуй): они включали выполнение решений ассоциации, агитацию среди крестьян с целью развития ассоциации и распространения программ взаимопомощи и солидарности, руководство крестьянами в их борьбе за свои права, убеждение солдат из числа крестьян и их родственников бороться против режима, защиту ассоциации и сохранение ее секретов от врага, а также изобличение шпионов и, наконец, участие в организуемых мероприятиях, уплата членских взносов (бедные крестьяне от уплаты освобождались) и финансовая поддержка ассоциации. Каждому члену предписывалось оказывать влияние по меньшей мере на трех крестьян, не являвшихся членами ассоциации. Те, кто не обладал таким влиянием, подлежали исключению (с. 169-170).

Собранные средства расходовались на публикацию документов, поездки представителей ассоциации, организацию учеб, обеспечение конторы всем необходимым и кредиты пострадавшим от несчастных случаев и природных бедствий. Ежегодно представители деревенской ассоциации должны были присутствовать на дистриктном съезде представителей крестьянских ассоциаций и раз в 18 месяцев на провинциальном (с. 171).

Обычными недостатками в работе ассоциации, на которые указывали отчеты инспекторов, были отсутствие четкой структуры, формального членства, стремление принимать только взрослых, бездеятельность, отсутствие критики и самокритики, нецелевое расходование средств (например, на религиозные нужды

или на общинные праздники), неэффективное руководство, деспотизм лидеров и т.д. (с. 172).

Подход Фронта к крестьянским ассоциациям освобождения определялся тезисом Мао Цзэдуна о том, что крестьянин может быть главной движущей силой революции. Это убеждение вьетнамские коммунисты разделяли еще со времен Вьетминя. Теоретики НФО стремились перенести учение о пролетарской революции на крестьянскую почву. Образ крестьянина подавался так же, как эксплуатируемого рабочего, того, кто производит общественные блага, но лишен доступа к ним. Единственной надеждой на освобождение становилась классовая борьба.

"Вьетнамское общество, как объясняли крестьянину, состояло из трех классов: эксплуататоров, буржуазии (которая могла быть, а могла и не быть эксплуататором) и эксплуатируемых. К числу эксплуататоров относились феодалы (промонархически настроенные элементы, большинство из которых были землевладельцами) и торговые капиталисты (богатые крестьяне и землевладельцы); землевладельцы могли быть патриотическими или прогрессивными, а могли быть плохими... Буржуазия состояла из интеллигенции, студентов, мелкобуржуазных элементов, т.е. владельцев небольших предприятий, торговцев и ремесленников, продававших свою продукцию. К эксплуатируемым относились рабочие, "народные капиталисты" (т.е. национальная буржуазия) и крестьяне. Крестьяне делились на три группы: безземельных, бедных или крестьян-пролетариев и середняков. Богатые крестьяне, относившиеся к эксплуататорам, определялись как "сельские народные капиталисты, находящиеся на стороне врага и эксплуатирующие народ."" (с. 168-169).

Политика Фронта по отношению к крестьянам была следующей: наделение землей безземельных, помощь бедным и политическое образование середняков, которые, как говорилось в одном из документов, "владеют землей и любят мир, но иногда занимаются ростовщичеством и эксплуатируют бедняков" (с. 196).

НФО отводил большое место женщинам, считая, что раз они составляют половину населения, то, следовательно, и "по меньшей мере, половину революционного усилия". Ассоциации женщин выступали как своеобразное средство нагнетания эмоционального фона. "Из ЦК женских ассоциаций непрерывно исходил поток обращений, заявлений, обвинений, манифестов, открытых писем, адресованных отдельным лицам, организациям, правительствам других стран, внутри страны и внутри НФО" (с. 173). Женские ассоциации должны были включать по меньшей мере 20% женщин, проживающих в деревне. Их основные усилия направлялись на борьбу на деревенском уровне, в первую очередь, на действия, относившиеся к категории бинъ ван. Женщины были особенно эффективны в этой роли, обладая острым языком, остроумием; они хорошо подходили для споров, где оппонентом должен был выступать солдат или чиновник. Опасность преследования в этих обстоятельствах для женщин была меньше, чем для мужчин.

Блага, которые получали члены женских ассоциаций, носили преимущественно нематериальный характер, так же как и их страдания, как следовало из документов, в основном обусловливались психологическими

факторами. "Вьетнамские женщины — работники лучше, чем вьетнамские мужчины. Зная об этом, НФО во имя идеализма переложило бремя самой тяжелой работы на плечи наиболее подходящих кандидатов. Вьетнамская женщина выращивала овощи, откармливала цыплят и плыла на сампане, чтобы доставить пищу партизанским отрядам; она вела борьбу на рынке, разоблачала шпионов и проводила занятия в деревне; она устраивала ловушки с шипами, подносила амуницию, копала блокировочные ямы на дорогах. Женщина была поистине рабочей лошадкой революции" (с. 178).

Рабочие ассоциации учреждались по географическому признаку, без учета специализации. Целью организаций, как следует из имеющихся документов, была взаимная поддержка членов и свержение правящего режима. Обязанности членов сводились к участию в политической борьбе, завоеванию руководящей роли у своих коллег, выполнению директив, привлечению новых членов, уплате взносов, посещении митингов и сохранении секретов ассоциации.

Деятельность НФО среди рабочих, которая велась подпольно в районе Сайгона и Шолона, практически не давала результатов. То, что Фронту удалось добиться столь незначительного успеха на больших каучуковых плантациях, принадлежавших иностранцам, на текстильных и других фабриках, говорит о многом. Связано это было с сопротивлением, которое оказывали НФО профсоюзы. Членство в профсоюзе обеспечивало рабочего такими благами, как лучшие условия труда и более высокая зарплата. Кроме того, профсоюзы проводили честную политику и поддерживали связь с рабочими, что гарантировало им поддержку.

Складывалось ощущение, что Фронт инициировал создание рабочих организаций только потому, что того требовала теория. Большая часть действий ассоциации и НРП среди рабочих сводилась к "инфильтрации", нежели к непосредственной пропаганде. Организационно эти усилия принимали форму так называемых "секретных подразделений самозащиты" (они должны были дожидаться всеобщего восстания с целью саботажа).

Ассоциации стремились вмешиваться во все трудовые споры и приписывать себе достижения официальных профсоюзов или забастовок. Хотя реальное участие Фронта в этих ситуациях было ничтожным, все это подавалось в подконтрольных ему СМИ как исключительно завоевания НФО, при этом профсоюзы не упоминались вообще, словно их не существовало (с. 178-182).

Ассоциации молодежи действовали, в основном, на деревенском уровне. Базовой единицей была ячейка, размером от трех до пяти членов в "слабых" районах и от семи до девяти в тех, где контроль был надежнее. Роль, которая отводилась молодежи, заключалась в отрицании всех социальных установлений и традиционализма. Ассоциации молодежи должны были быть наиболее идеологически подготовленными: только в их уставных документах встречались упоминания коммунистической партии (партии Лаодонг). Упор делался на дисциплину и обязанности, гораздо меньше внимания уделялось демократическим правам и возможным благам.

Именно в документах ассоциаций молодежи ставились задачи, которые, как считает Пайк, "раскрывали основные, максимальные цели ДРВ в Южном

Вьетнаме — свержение правительства, прекращение операций ВС Республики Вьетнам в сельских районах и объединение Севера и Юга" (с. 184-185). Члены ассоциаций должны были, согласно одному из документов, вести за собой деревенскую молодежь "в сопротивлении призыву, американской культуре, развитии единства внутри деревни, обучении младших, участии в партизанских действиях" (с. 185). Примечательно, что ни в одном документе какого-либо другого типа ассоциаций не говорилось о вооруженной борьбе.

По своей значимости ассоциации молодежи уступали только крестьянским ассоциациям, но постепенно их значение уменьшалось, так как в ходе упорядочивания структуры Фронта наиболее подготовленные кадры оказались сосредоточены в Лиге молодежи НРП.

Специальные ассоциации существовали для студентов, что отражало традиционную дальневосточную разницу в статусе образованного и необразованного человека. В ассоциации студентов принимали учащихся средних школ и студентов, однако общая численность членов организации никогда не было высокой (в середине 1964 г. в ней числилось около 10 тыс. чел. [Для сравнения: согласно утверждениям НФО, в крестьянских ассоциациях состояло 1.8 млн. человек (1963 г.); в женских — 1.2 млн. (1965 г.)]). Ассоциации создавались на основе существующих образовательных учреждений. Базовой единицей опять же были ячейки из трех-пяти человек, которые объединялись в подзвенья и звено. Последним была вся школа, возглавлявшаяся исполкомом.

Ассоциации боролись за открытие большего числа школ, предоставление большего количества стипендий, строительство большего количества библиотек и лабораторий, предоставлении субсидий частным школам и снижение стоимости образования в них, финансовую поддержку студентов, желающих учиться за границей, освобождение студентов от призыва, гарантии работы после окончания вуза и т.п. Особое место занимали требования упрощения выпускных экзаменов, так как играя на этой ноте, Фронт надеялся привлечь поддержку учащихся. Впрочем, НФО не рассчитывал на особый успех, поскольку студентов было сложно заставить посвятить себя делу революции. Последние предпочитали занимать выжидающую позицию. Показателен и такой факт: студенческие лидеры Сайгонского университета отказывались от сотрудничества со студенческими ассоциациями освобождения, поскольку не хотели иметь дела с "взрослыми" (членам САО было за тридцать) (с. 188-190).

Существовали также ассоциации освобождения деятелей культуры. Это были элитные группировки, а не массовые организации, внимание их членов было приковано к роли художника в революции. Помимо революционного искусства они периодически направляли различные послания деятелям культуры за рубежом. Пайк обнаруживает в продукции, выходившей под именем ассоциации, предпочтение китайского опыта советскому, отличавшее деятелей культуры от представителей ассоциаций других типов.

Вообще, что касается всех городских ассоциаций, Пайк, основываясь на внутренних документах Фронта, делает вывод о том, что "действия носили скорее рефлексивный, нежели последовательный характер, и у НФО не было ни достаточного терпения, чтобы работать с этими группами, ни веры в них" (с. 193).

Фронт в принципе уделял меньше влияния городу, исходя из императива китайских коммунистов: "Захвати сельскую местность, и города сами падут, как спелые сливы" (с. 219).

Помимо ассоциаций освобождения, Фронт включал еще ряд организаций, которые могут быть отнесены к трем категориям: политические партии, "группы интересов" и "организации внешней направленности". Как и "функциональные" ассоциации освобождения, большинство из них не существовали до 1960 г. и были созданы специально под НФО. Вместе с ассоциациями они были призваны усилить социальную деятельность Фронта, хотя их члены в большинстве случаев считали, что они отвечают их собственным интересам и только потом служат делу революции (с. 194).

Из политических партий (не считая коммунистической) можно называть Радикальную социалистическую партию и Демократическую партию Южного Вьетнама. Первая служила в качестве "интеллектуальной платформы" Фронта, привлекая преподавателей и студентов и уделяя большое внимание установлению контактов с интеллектуалами за рубежом. Вторая представляла себя то как "партию капиталистов-патриотов и мелкой буржуазии", то как "партию интеллигенции, производителей и торговцев" (с. 194-198).

"Группы интересов" включали профессиональные организации, организации верующих, этнических меньшинств и т.д. Профессиональные организации существовали в городах в виде групп из десяти-восемнадцати человек, которые объединялись в национальную организацию с ЦК во главе. Наиболее заметной из них была Ассоциация журналистов-патриотов и демократов.

Фронт активно стремился сотрудничать с группами верующих или этнических меньшинств, боровшихся за свои права, рассматривая их усилия как составную часть проводившейся им борьбы. При этом он почти не шел на создание собственных организации среди этих сегментов населения, опасаясь, что не сможет их полностью контролировать или что они могут стать враждебны по отношению к нему, как это, например, произошло с горцами в 1962 г. или с приверженцами Као Дай в 1964 г. Работа с этими группами велась так, чтобы попытаться включить их в другие массовые организации, а еще лучше в НРП (с. 201). Примечательно, что многие члены ЦК НФО были последователями тех или иных сект, но не идентифицировались как таковые специально (с. 202).

Обращение НФО к верующим строилось на спекуляциях относительно свободы совести, особой угрозы которой в Южном Вьетнаме не существовало. Тем не менее, пропаганда Фронта постоянно муссировала тему притеснения верующих. НФО стремилась использовать все возникавшие конфликты на религиозной почве в своих интересах, как это, например, было с противостоянием Нго Динь Зьема с буддистами. В результате Фронту удалось повысить свою популярность среди буддистов-мирян, но никакого влияния на процесс принятия решений в буддийской иерархии он оказывать так и не смог, более того, иерархи рассматривали НФО как своего главного врага (с. 203-204).

Из этнических меньшинств основное внимание уделялось горным народам, среди которых Фронт стремился "развить ... неукротимую традицию борьбы"

(с. 204). Схема действий была следующий: в горный район засылался агент из этого народа, за ним появлялась группа агитаторов. Если они встречали хороший прием, в деревню прибывали кадровые работники, которые начинали направлять действия горцев, как-то участие в боевых действиях или переноска грузов для партизанских отрядов. Наиболее подходящие представители племен отбирались для обучения на Севере. Организации, который формировались среди этнических меньшинств, носили функциональный характер и решали военные или снабженческие задачи, единственной политической организацией было основанное в мае 1961 г. Движение за автономию горных районов.

В целом, отношения Фронта с горцами были достаточно неровными, особых успехов достигнуто не было. Пайк объясняет это эффективными действиями спецвойск США, которые начали работать в горных районах в 1962 г. Усилия американцев привели к тому, что целые народы отворачивались от НФО, что вынудило Фронт к более жесткому подходу, который только усугубил недоверие горцев, которое те и так испытывали в отношении всех вьетнамцев (с. 204-205).

НФО также создал ряд организаций, таких как Ассоциация членов семей солдат-патриотов, Ассоциация бывших участников Сопротивления, Ассоциация солдатских матерей, Лига солдат, перешедших на сторону народа, и т.д., роль которых была сводилась к поддержке партизанских отрядов и проникновению в ВС правительства.

Еще ряд структур, входивших в НФО, занимались деятельностью на внешнеполитической арене, в основном, пропагандой и поддержанием связи с международными коммунистическими организациями. Наиболее значимыми из них были Комитет солидарности с народами Азии и Африки и Вьетнамская лига защиты мира. Первый был создан в декабре 1961 г. как связующее звено с Движением неприсоединения и Организацией солидарности народов Азии и Африки, штаб-квартира которой располагалась в Каире. Вторая была создана до появления НФО и по некоторым сведениям послужила ядром, вокруг которого и был создан Фронт, в пользу чего говорил ее руководящий состав, часть которого вошла потом в ЦК НФО (с. 207-209).

Система коммуникации

Основными двигателями коммуникации выступали специально созданные социальные движения, такие как различные ассоциации освобождения. С помощью этого аппарата распространялась теоретическая формула, претендовавшая на истину и основывавшаяся на вполне рациональных идеях. Затем, посредством воздействия на нерациональное в сознании человека, задействовались эмоции крестьян и нагнетались страсти, в первую очередь, ненависть. Огромное внимание уделялось технологиям психического воздйствия на массы, таким как массовые митинги, демонстрации, парады, кампании коллективной критики и обвинения отдельных лиц, рабочие собрания, собрания соседей и т.п. Коммуникация идей рассматривалась не как самостоятельное направление, а как интегральная часть революции, главным носителем коммуникации выступали кадровые агитаторы и пропагандисты (с. 120-121).

С точки зрения Пайка, ответ на вопрос, каким образом НФО в условиях полного военного превосходства правящего режима и огромных материальных ресурсов, вкачивавшихся США, мог достигнуть успеха, не связан ни с идеологическим превосходством, ни с более преданными кадрами или завоеванием добровольной поддержки крестьян. "Секретным оружием" Фронта было "социальное движение, превращенное в автономный, самообеспечивающийся канал коммуникации" (с. 124).

Исходя из допущения, что идея, укорененная в массах, становится силой, НФО создал коммуникационную структуру, заметно превосходившую простую пропагандистскую организацию, и вышел на уровень, гораздо более глубокий, чем простое принятие индивидом тех или иных посланий (message). В руках кадровых пропагандистов социальное движение, использовавшееся как канал коммуникации, создавало у крестьянского населения чувство особой общности. Оно развивало определенный механизм политического мышления и поведения, отвечавший социальным проблемам, которые стояли перед крестьянами, а также создавало основу для коллективного действия, позволявшего отдельному крестьянину почувствовать его результат и осмысленность. Усилиями пропагандистов Фронта менялось восприятие крестьянином окружающего его мира, его отношение к правительству, отношение к своим действиям внутри и вовне деревни. Менялись глубинные стереотипы крестьянского сознания, крестьяне часто начинали делать то, что должно было принести им одни неприятности. Создавалась новая социальная общность, которая оказывалась оппозиционной той, что санкционировалась правительством, а исключение из взаимодействия с последней изолировало крестьян и усиливало у них ощущение конфликта между двумя системами (с. 124-125).

Агитация и пропаганда основывались на исходной установке, согласно которой наиболее эффективной формой коммуникации являлось личное общение. Большое значение имела подготовка соответствующих кадров, которой уделялось серьезное внимание. Устраивались специальные курсы, состоявшие из занятий по повышению политической грамотности и овладению навыками пропагандистской работы. В ходе первых, продолжавшихся около двух недель, речь шла о мировых успехах коммунистической системы, социально-экономических достижениях ДРВ, значении молодежи, которой отводилась главная роль в построении социализма и освобождении Южного Вьетнама, победам Фронта. На этой стадии происходил отсев слабых, а оставшаяся группа изучала еще десять дней специальные технологии пропаганды (с. 129-130).

Задачей-максимум пропагандистов было так сагитировать крестьян, чтобы они добровольно начали оказывать поддержку Фронту, задачей-минимум — внести смятение в их умы и тем самым добиться того, что они перестанут поддерживать режим.

Пропагандисты могли работать индивидуально или группами, любая бытовая ситуация воспринималась как возможность для ведения агитации. Система могла строиться и по принципу "вершков и корешков". Член партии заручался поддержкой нескольких человек, которых он наставлял; те, в свою очередь, агитировали еще кого-то, создавая новые "корешки", которые вскоре

должны были дать очередные "вершки". Таким образом, оказывались задействованы традиционные каналы коммуникации. Все это не предполагало партийного членства, участия в какой-либо организации и т.п. (с. 131).

Пропагандистская деятельность направлялась и осуществлялась посредством многоуровневой структуры, соответствовавшей организационномус строению Фронта. На уровне ЦК осуществлялся номинальный контроль за информационными потоками, тогда как определение политики в области коммуникации, общей направленности агитации и пропаганды, планирование и развязывание определенных кампаний, контроль за ними, подготовка кадров осуществлялись на интерзональном уровне. Интерзональная секция агитации и пропаганды состояла из руководителя, штаб-квартиры, ведавшей администрацией и хозяйственной деятельностью, и шести отделений, отвечавших за кампанию дитъ ван, организационную деятельность (зан ван и социальные движения), кампанию бинъ ван, подготовку и политическое образование, связь (взаимодействие с ФАО) и безопасность. Секция руководила работой агитационных групп, которые работали на уездном уровне (численность кадров оценивалась в 6 тыс. чел.) и осуществляла контроль за различными программами на деревенском уровне. Параллельно с этой структурой существовал коммуникационный канал НРП, который отвечал, в основном, за политическую учебу.

Профессиональные пропагандисты сосредотачивались на уездном уровне. Уездные секции были небольшими и состояли из руководителя и минимум трех кадровых работников (ответственных за агитацию, пропаганду и культурно-массовую работу). Деревенские секции, куда входило от трех до пяти человек, отвечали за техническое содействие агитгруппам, информировали вышестоящий уровень о ситуации на местах и готовили кадровых работкников и корреспондентов для провинциальных газет. Разделение функций на этом уровне примерно соответствовало принятому в уездных секциях. Деревенские секции должны были регулярно встречатся для обсуждения новостей, планирования работы, получения печтаных издания для распространения в массах и подгтовки отчетов о проделанной работе, событиях, которые могли бы быть использованы в пропагандистских целях на провинциальном уровне, и достижениях, которые внесли особый вклад в развитие борьбы.

"Программа насилия"

До середины 1963 г. военные подразделения должны были выполнять функции поддержки и обеспечения политической борьбы. Эти формирования сами по себе заметно отличались от регулярных войск. Они являлись частью политической структуры. Военные представители входили в комитеты Фронта на всех уровнях, а военные аппарат включал политических комиссаров (с. 232-233).

Военная структура НФО была достаточно разветвленной, так же как и гражданская. Вооруженные силы Фронта состояли из Освободительной армии и Армии защиты родины или Народной армии, являвшейся ВС ДРВ. С функциональной точки зрения они делились на "полувоенные элементы" (тханъ фан бан куан сы, т.н. Народная партизанская армия), которые состояли, в основном, из гражданских лиц и действовали на местах как отряды самозащиты,

не имея должной военной подготовки; и "военные части" (тхань фан куан сы), которые были подготовлены гораздо лучше.

Народная партизанская армия (Зан куан зу кить) на уровне поселения состояла из отделения или его части (3, 6 или 12 человек), а на уровне деревни — из взвода из трех-четырех отделений (36/48 чел.). Вьетнамцы относились к ним как к местным и гражданским, а не как к пришлым и военным, что имело немалое значение. Такие партизаны могли быть двух типов: "деревенские" (ду кить са) и "боевые" (ду кить тиен зан). Их число в середине 1965 г. составляла 85 тыс. чел.

"Деревенские партизаны" играли в основном психологическую роль внутри деревни, ставя ее на сторону НФО, в случае появления правительственных войск они не должны были вступать в бой. "Боевые партизаны" могли привлекаться к операциям вне деревни. Сюда брали более молодых и подготовленных. В случае нападения на пост правительственных войск или враждебную деревню они должны были кричать и бить палками по деревьям, чтобы создать у противника впечатление, что его со всех сторон атакуют намного превосходящие его силы. Они также служили инструментом отбора тех, кто подходил для службы в постоянных формированиях.

Основой всех партизанских подразделений была ячейка из трех человек. В подконтрольных правительству районах она выступала как тайная партизанская ячейка. Помимо этого существовали еще "ячейки для выполнения особых заданий". Это были наиболее опасные "единицы действия" среди партизанских образований: из их числа набирались группы, осуществлявшие убийства, бомбометатели, отряды самоубийц и т.п. Они же под руководством военспецов из провинциальных комитетов устраивали диверсии.

Постоянные подразделения также не носили характер регулярных войск: они не имели формы и в перерывах между боями расходились по своим домам. Их тоже было два типа: "местные армии" (бо дой диа фыонг) и "отряды самооброны" (куан дой тьы лык). "Местные армии" представляли собой вооруженные агитационные отряды, которые вступали в бой только ради самозащиты. Они объединялись в роты, получавшие приказы от дистриктных комитетов. "Отряды самообороны" действовали в виде самостоятельных или усиленных (сконцентрированных) батальонов. По сообщениям руководства ВС Республики Вьетнам, армия НФО насчитывала около 47 батальонов, сведенных на бумаге в пять полков.

Непосредственные боевые действия занимали у партизанских отрядов относительно небольшую долю времени. По оценкам правительственных чиновников, в 1962-1963 г. батальон "отрадов самообороны" воевал один день в месяц. Вообще, как отмечает Пайк, несмотря на все события, жизнь в Южном Вьетнаме в описываемый период была относительно спокойной, "тысячи вьетнамских крестьян. жили, не будучи вовлеченными в и даже не испытывая затруднений, связанных с вооруженной борьбой НФО или операциями правительственных войск" (с. 372-373). Крестьяне редко становились жертвами "программы насилия", а Вьетнам не являлся ареной столкновения двух армий, раздирающих страну на части.

Партизанские отряды проводили основную часть времени за подготовкой, политической учебой, пропагандой среди населения и т.н. "экономическим производством", чаще всего, производством пищи. Партизанские отряды были самообеспечивающимися: так, они должны были добывать оружие у врага. Большинство подразделений должно было вести боевые действия и параллельно заниматься хозяйством, хотя некоторые были освобождены от хозяйственной деятельности (с. 232-240).

Все действия вооруженных сил сводились к пяти категориям: собственно боевые действия (нападения на укрепленные поселения или объекты американских войск либо оборонительные действия против правительственных войск), засады на передвигающиеся войска или правительственных чиновников, принуждение крестьян к сотрудничеству, саботаж и диверсии, а также похищения, убийства и казни.

Большинство нападений, как и диверсии, засады и другие проявления насилия, устраивались ради оказания психологического воздействия на войска или население. С самого начала практиковались захваты деревни или военного объекта на один день, уже в середине 1960 г. был захвачен и удерживался 24 часа г. Анлок, столица провинции Виньлонг. Часто военные операции были приурочены к какой-ибо праздничной дате. Нападения на деревни должны были принудить крестьян к сотрудничеству. При нападении на правительственные войска партизаны не стремились к уничтожению личного состава противника (если только это не были элитные подразделения вроде десанта), так как это привело бы к отчуждению однополчан, членов семей, друзей погибших. Главными целями поначалу были захват оружия или предотвращение антипартизанских операций.

Хотя Фронт утверждал, что армия была создана самим народом для борьбы с режимом и любой мог вступить в нее, существовала потребность в подготовленных командных кадрах, поддержании дисциплины, укреплении боевого духа, т.е. профессионализации вооруженных сил. Большинство офицеров происходило из вьетминевских кадров, а позднее из Северного Вьетнама. Рядовые набирались из наиболее отдаленных деревень, их набирали в молодом возрасте. Большинству из них было около двадцати лет. Оптимальным считался возраст 18 лет, для диверсии в городе, например, метания гранат, требовались мальчики 1213 лет. Призывы Фронта были, в основном, ориентированы на молодежь, среди нее Фронт пытался представить свою борьбу как движение именно молодежи (с. 240-242).

Засады, помимо тех, объектом которых были определенные люди или группы людей, также устраивались для достижения психологического эффекта. Нападение на деревню или пост часто служило для того, чтобы заманить в ловушку колонну поддержки. Такие операции организовывались очень тщательно и репетировались в джунглях в течение многих недель. Партизаны делились на три группы: нападающую, защищающую, которая вступала в бой с вызванными по рации подкреплениями, и прикрывающую, которая устраивала засаду на отряд, отправленный в погоню.

Причинение беспокойства деревне или посту обычно заключалось в ведении снайперского огня из стрелкового оружия. Основными объектами здесь выступали стратегические поселения, где нормальная жизнедеятельность оказывалась парализованной. Часто такой огонь служил как отвлекающий или изматывающий маневр. Эта форма действий была очень выгодной, так как требовала лишь незначительного количества боеприпасов и могла осуществляться даже неподготовленными партизанами. Она служила также хорошим способом поднять уверенность партизан в своих силах, в противоположность моральному духу, кто становился мишенью.

Диверсии никогда не устраивались на важных экономических объектах, так как Фронт был уверен, что все это скоро перейдет к нему. Наиболее распространенными действиями были повреждение дорог и мостов, а также линий и средств связи. Активно использовалось метание гранат в кафе, взрывы при помощи заминированных велосипедов, расстановка мин-ловушек и т.п. В освобожденных районах в большом ходу были мины, мины-ловушки и ямы-ловушки с шипами на дне. Для защиты от вертолетов на открытых пространствах в землю втыкались заостренные бамбуковые шесты.

Убийства, казни и похищения наносили особый психологический урон деревенским жителям. Объектами их становились деревенские лидеры, священнослужители, учителя. "Потенциальный лидер оппозиции был для Фронта самым страшным врагом. Последовательно, спокойно и безжалостно НФО уничтожил за шесть лет практически целый класс деревенских жителей. Число убийств постоянно падало с 1960 по 1965 гг., но причиной этого был простой факт, что уничтожению подлежало фиксированное количество человек. Убийства были направлены против самых лучших и самых плохих чиновников, против популярных и пригодных государственных служащих и наиболее коррумпированных и жестоких должностных лиц на местах; такая политика поощряла посредственность среди служащих" (с. 248). При этом убийства совершались с сохранением фасада легальности, они подавались как приведение в исполнение приговора после соответствующего судебного разбирательства. Исполнители шли на огромный риск ради того, чтобы прикрепить к телу жертвы записку с текстом приговора. Ни одно убийство не должно было остаться без объяснения, поэтому Фронт часто распространял листовки, где отрицал, что то или иное убийство было совершено им.

Таким образом, использование террора служило как реклама НФО и средство уничтожения оппозиции. В целом же, теоретики Фронта рассматривали его как оружие слабых. Опыт Вьетминя и, главное, фиаско, которое потерпели действия НФО против горных народов (Попытки принуждения к поддержке партизанских отрядов, изъятие продуктов питания и т.п. меры привели к массовому исходу горцев со своих территорий в 1962 г. Около 300 тыс. горцев, т.е. почти треть от их общего количества, покинули обжитые места), предостерегали против активного использования террора.

Агитация среди правительственных войск (бинь ван) была еще одним средством, которое должно было обеспечить победу НФО. Самым большим достижением считался переход на сторону повстанцев целого подразделения,

которое перед этим совершило бы какую-нибудь диверсию. Следующим по значению был переход какого-либо военного или гражданского лица, сопровождавшийся похищением или уничтожением важных документов. Затем шло групповое или индивидуальное дезертирство без вступления в НФО. Фронт поощрял возникновение таких "третьих сил", с которыми в итоге был возможен союз. НФО также стремился к созданию скрытой или явной оппозиции на военной или гражданской службе, чувства розни между вьетнамцами и американскими советниками.

Большое распространение получило принуждение военных и гражданских лиц к сотрудничеству путем шантажа и запугивания. Пайк называет это одной из самых эффективных и коварных мер НФО. Такое сотрудничество предполагало выполнение своих обязанностей спустя рукава, информирование Фронта обо всех важных событиях. Оно было очень распространено на нижних уровнях как своеобразная форма "страхования жизни".

Программа бинъ ван осуществлялась ФАО, кадровыми работниками, действовавшими через родственников военнослужащих и СМИ, и военнослужащими Фронта. Она состояла из пропаганды либеральной политики НФО по отношению к тем, кто отказался от сотрудничества с режимом; избирательном применении террора и запугивания среди отдельных лиц; создании агентуры на военной и гражданской службе; использовании родственных и дружеских связей для принуждения или побуждения военных и гражданских лиц к переходу на сторону НФО или тайному сотрудничеству с ним; организации демонстрации против военных у военных объектов или при занятии деревни правительственными войсками; всевозможных жалоб, которые должны были затруднить работу военной или административной системы; поощрения перебежчиков; использования перебежчиков и военнопленных для разложения войск или снижения их боеспособности; действий, направленных на срыв призыва.

Каждая деревенская ассоциация должны была составить список семей, члены которых были призваны в ВС. Устраивались кампании по написанию им писем, где рассказывалось о бедственном положении дома и содержались призывы о помощи. Для привлечения на сторону Фронта военных практиковались выступления с требованиями повышения зарплаты, сокращения срока воинской службы, увеличения отпусков, ускорения продвижения по службе.

Дезертирство в ВС находилось на уровне 0.1% в месяц, т.е. примерно 400 чел., которые или возвращались в свою родную деревню, или становились на сторону Фронта. В течение четырех лет эта цифра практически не менялась, что позволило американским советникам заключить, что моральное состояние войск мало влияло на дезертирство. Таким образом, за четыре года, если эти цифры верны, правительственные войска покинули примерно 20 тыс. чел. В целом, по оценке Пайка, "кампания не нанесла особого вреда эффективности вьетнамских вооруженных сил". В частности, не было случаев перехода на сторону НФО крупных руководителей Южного Вьетнама или каких-либо известных личностей (с. 253-268).

Освобожденные районы

Освобожденные районы служили политической, экономической и военной базой НФО. Их создание подчеркивало, что Фронт был постоянной политико-правительственной целостностью, а не просто совокупностью партизанских отрядов.

Освобожденные районы не представляли собой нечто автономное, недоступное для правительства. В своих заявлениях Фронт называл освобожденными те территории, на которых были ликвидированы стратегические поселения. Уже в начале 1962 г. НФО и ДРВ утверждали, что три четверти страны и половина населения уже освобождены, эти же цифры повторялись и в течение трех последующих лет. При этом, как пишет Пайк, "большая часть страны была вполне доступна без особого риска для армейских подразделений размером с отделение" (с. 271).

"Освобожденными" становились такие районы, где Фронту удалось установить постоянный и преобладающий социальный контроль за населением, что могло выражаться в отсутствии гражданских и военных представителей режима, а могло и нет. В освобожденный район входили те деревни, где партизаны чувствовали себя в безопасности и где Фронту удалось произвести значительные социальные преобразования.

Некоторые из этих районов находились под контролем Вьетминя, а затем НФО на протяжении двух десятков лет, и жизнь там напоминала жизнь в коммунистическом государстве. "Крестьяне здесь не помнили какого-либо иного правительства, кроме коммунистического, и относились к администрации НФО или с безразличием, или с почтением, или с сочувствием, или с немой покорностью" (с. 272). Такие районы становились ареной деятельности созданных Фронтом ассоциаций при отсутствии каких-либо других социальных влияний. Постоянная агитация поддерживала эмоции во взвинченном состоянии. Строгие социальные санкции — физические, психологические и экономические — должны были пресечь отклонения от групповых норм НФО.

Степень контроля зависела от размера деревни, продолжительности времени, в течение которого она находилась под контролем Фронта, жизнеспособности созданных организации. Пропаганда НФО представляла освобожденные районы царством мира и спокойствия, где не было никаких проявлений враждебности и насилия. Тем не менее, жизнь там была напряженной: требовалось возводить боевые поселения, увеличивать производство продовольствия, организовывать и тренировать военные подразделения, уплачивать налоги на "национальную безопасность" и бороться со шпионами.

Программа зан ван, которая проводилась в освобожденных районах, состояла из политической учебы и идеологической обработки, пересмотра земельных отношений и организации производственных соревнований. Кадры инструктировали сводить все проблемы, возникающие в деревне, к земельным вопросам. Так, программу стратегических поселений представляли как попытки лишить крестьян их земель или получить у них хорошие земли в обмен на плохие. Крестьянам объясняли, что режим поддерживает богатых землевладельцев, а аграрные реформы — обман.

Политика Фронта по земельному вопросу являлась продолжением программы Вьетминя по переделу земли, когда около 5 тыс. га земли, принадлежавших французам или абсентеистам были переданы крестьянам. Фронт признавал права богатых землевладельцев, сдававших земли в аренду, если они снижали арендную плату, и середняков, а также статус земель, пожертвованных на нужды религии. На землях, принадлежавших сторонникам режима, крестьян призывали отказаться от внесения арендной платы. Земли, принадлежавшие "империалистам и их агентам", конфисковались, у "землевладельцев-патриотов" их выкупали. Часть земель распределялась между безземельными, причем получение крестьянином земли от НФО автоматически ставило его на сторону Фронта, так как его владельческие права не признавались режимом. Ряд документов свидетельствовал о том, что дальнейшая политика НФО была направлена на коллективизацию.

Крестьяне должны были уплачивать налоги, на которые содержались кадровые работники. Поскольку увеличение сборов урожая означало увеличение доходов Фронта, большое внимание уделялось кампаниям по повышению производительности труда, увеличению сборов и т.д. Для этого использовались различные формы соревнований между индивидуумами, ячейками, деревнями, организациями, ассоциациями.

В освобожденных районах НФО создавал систему среднего образования. Согласно заявлениям Фронта, в апреле 1963 г. действовало 1.5 тыс. классов для детей и взрослых, в апреле 1964 г. — 3 тыс. (с 200 тыс. учащихся). Обучение состояло из занятий по чтению, письму и арифметике с революционным уклоном. Образование для взрослых строилось по следующему принципу: вьетнамский — 60% (40% — чтение, 40% — политическая учеба, 20% — написание сочинений), арифметика — 30%, занятия по истории, географии или основам гигиены — 10%. Программа была рассчитана на три года.

Особое внимание Пайк уделяет насаждению ненависти в освобожденных районах. "Если бы кто-то должен был написать историю НФО в одно слово, этим словом была бы "ненависть". Каждое действие Фронта было окружено аурой ненависти. Движение борьбы, базовой идей которого было, что нейтральных не существует, только свои и чужие, стремилось довести крестьян до умопомрачения от ненависти. Система идеологической обработки утверждала, что лучшими кадрами были те, кто был способен ненавидеть больше других" (с. 284). Для выработки ненависти к врагам использовались все доступные средства. Использование темы зверств режима ограничивалось только опасением перегнуть палку, развив у населения страх. Противовесом этому служило возвеличивание успехов Освободительной армии и успехов революционных масс (с. 269-285).

Административные принципы НФО в освобожденных районах сводились к следующим: 1) высокая степень централизации при планировании и принятии решении (почти все решалось на уровне ЦК) и максимальная децентрализация при исполнении (провинциальным и даже деревенским комитетам предоставлялась достаточно большая степень свободы в приспособлении общих директив к местным условиям); 2) своеобразное разделение труда между уровнями (планирование и контроль наверху, подготовка кадров и политическое

руководство на среднем уровне и пропаганда, производство, диверсии и другие конкретные формы деятельности внизу); 3) привязка своей деятельности к сельской местности; 4) рекрутирование кадров только из числа молодежи; 5) поддержание претензии на законность во всех мероприятиях.

Помимо политических и военных факторов, существование Фронта в немалой степени зависело от факторов экономических. За счет созданной им налоговой системы, сельскохозяйственного производства и других способов получения денежных средств НФО смог существовать как почти самообеспечивающаяся структура. Так, бюджет НФО в 1964 г. оценивался в 7,5 млн. долларов США. Считалось, что 80% процентов этой суммы было получено на Юге, недостаток покрывался за счет помощи ДРВ.

Средства черпались НФО из всех возможных источников. Прежде всего, это были добровольные пожертвования деньгами и натурой. С середины 1965 г. большое распространение получил выпуск облигаций так называемого "военного займа Вьетконга", реализовывавшихся среди населения. Срок действия облигаций составлял пять лет, причем обещалось, что выплаты будут привязаны к ценам на рис на момент приобретения. В начале 1966 г. продажа облигаций обеспечила НФО 50% доходов.

Кроме того, Фронт получал деньги с любой формы экономической деятельности, которую мог хоть как-то контролировать. Так, еще одним важным источником денежных поступлений был "освободительный налог" или "налог на победу". 30% средств получалось с выращивания риса, 25% с каучуковых и чайных плантаций, 15% — с заготовки древесины, остальное давали налоги с транспорта, очистки риса и изготовления кирпичей и древесного угля. По некоторым оценкам, сумма налоговых поступлений в 1963 г. составила 3 млн. долларов (К сожалению, Пайк не указывает, о каких долларах (американских или вьетнамских) идет речь. В том случае, если подразумевались вьетнамские доллары, сумма поступлений в долларах США составила около 30 тыс. — Прим. реф.).

Размер налога устанавливался в зависимости от дохода, имеющейся собственности и социальной принадлежности. Существовало разделение между налогами на сельское хозяйство и налогами на предпринимательскую деятельность. Сельскохозяйственный налог, в зависимости от положения крестьянина, составлял от 0 до 20% урожая. Налоги на предпринимательскую деятельность взимались в размере, равном примерно 10% годового дохода. Впрочем, в конце 1964 г. в связи с финансовыми трудностями, которые испытывал Фронт, налог в некоторых районах дельты Меконга достигал 50%. Те, кто отказывался платить, подвергались тюремному заключению, тех же, кто сообщал о попытках взимания налога властям, ликвидировали. Как утверждалось в одной из директив Фронта, "основной задачей налоговой системы было заставить людей осознать свои обязательства перед революцией" (с. 300).

Полученные средства распределялись следующим образом: 10% оставалось на местах, 30% шло кадрам на уездном уровне и 60% — на провинциальном. Одновременно с созданием собственной налоговой системы, НФО всеми силами

стремился лишить правительство возможности взимать налоги, вплоть до физического устранения правительственных сборщиков.

Часть доходов получалась с производств, которые организовывал Фронт. Чаще всего, это было коллективное сельское хозяйство. Боевые поселения служили основной экономической базой таких предприятий. Снижение налогов и пожертвований влекло за собой увеличение производственных норм. Кампании за увеличение производства предпринимались ради увеличения доходов (Фронт располагал собственными каналами реализации продукции), создания запасов на неурожайный год, обеспечения военных формирований, как повод для организации соревнования, движения за перевыполнение плана и идеологической обработки. Таким образом достигалась экономическая независимость освобожденных районов, т.е. цель, изначально ставившаяся Фронтом.

Фронт также активно практиковал экспроприации у имущих, прибегая помимо ограблений к вымогательствам, шантажу, захвату заложников с целью получения выкупа. Партизанские отряды прибегали к конфискациям того, что было им необходимо, обычно оставляя при этом чек, который обещали погасить после победы революции. Распространены были задержки на дорогах, когда с проезжающих собирались "пожертвования" на революцию. Деньги и имущество, захваченные в боях, собирались централизованно и перераспределялись, а не оседали у тех, кто их непосредственно захватил.

Обеспечение экономического благополучия НФО одновременно приводило к подрыву экономической базы режима. В частности, разрушение существующей налоговой системы и создание коллективного производства, где продукт отчуждался или реализовывался по каналам Фронта, наносило чувствительный удар по сайгонскому правительству, которое остро нуждалось в рисе для продажи за рубеж.

Помимо политических и экономических мер, Фронту необходимо было выполнять определенные судебные и правоохранительные функции: этого требовало разбирательство по земельным вопросам, мелким преступлениям, борьба с правительственными агентами, которые легко могли проникнуть на подконтрольные территории.

Рекрутирование новых членов происходило на основе подробно составленных переписей населения. Затем высчитывался процент участия в ассоциациях. Там, где он был ниже установленной нормы, руководители ячеек обращались к тем, кто считался подходящим кандидатом. В случае согласия и успешного прохождения испытаний, кандидат принимался в ту или иную организацию.

При рекрутировании, особенно в партизанские отряды, большую роль имели родственные связи, поскольку система круговой поруки автоматически вынуждала всех родственников партизана или уклоняющегося от призыва поддерживать НФО или не сообщать о нем правительственным чиновникам. Также практиковалась система заложничества, когда новобранец отправлялся в отдаленный район; плохое выполнение им своих обязанностей ставило его родственников под угрозу репрессий, отказ же родственников поддерживать Фронт означал наказание для новобранца.

Для того, чтобы сделать освобождение зримым, НФО создавал так называемые боевые поселения, фактически аналог стратегических поселений, создававшихся сайгонским режимом. Согласно одному из документов, датированных 1964 г., только организация таких поселений делала район "освобожденным". По своим оборонительным сооружениям боевое поселение почти не отличалось от стратегического. В администрации поселения Фронт делал еще один шаг вперед в направлении коммуны: все ФАО, деревенская ААО и партизанские группы сводились в единый административный комитет, разные секции которого отвечали за снабжение, уход за ранеными, образование. Большая часть населения организовывалась в подобие добровольной коммуны, ведшей коллективное хозяйство. Еще одной стороной жизни таких поселений были наличие культурной и спортивной программы. В каждой деревне должны были быть созданы актерская, танцевальная, оперная труппы, сочиняющие и ставящие революционные постановки. В боевых поселениях также организовывались пункты медицинской помощи, предназначенные для оказания помощи раненым.

Связь между различными уровнями командования осуществлялась посыльными посредством системы тайников, где оставлялись послания, и явок. Также использовались рации. Фронт утверждал, что обладает почтовой, телефонной и телеграфной связью, но это делалось только в пропагандистских целях (с. 286-305).

В идеале посредством программы зан ван освобожденные районы должны были быть превращены в самоорганизующиеся. Однако этого достигнуть не удавалось из-за многочисленных "контрреволюционных тенденций", как это называлось во внутренних документах Фронта. Для их предотвращения устраивались кампании "борьбы с контрреволюционерами". Кроме того, существовала система инспекций, которую осуществляли специальные группы, состоявшие обычно из начальника и двух инспекторов. Они тратили примерно две недели на уезд, уделяя две трети времени общению с кадровыми работниками и одну треть посещению митингов АО, встречам с их руководителями. Большое количество высказывавшихся ими замечаний, как свидетельствуют имеющиеся документы, позволяет заключить, что "для НФО было гораздо проще организовать людей, чем поддерживать их в организованном и возбужденном состоянии" (с. 297).

Внешнеполитическая деятельность

Вскоре после своего создания НФО стало преподносить себя как настоящее правительство Южного Вьетнама, которое, пусть и находится в подполье, не только представляет, но и управляет 14 млн. человек, живущими южнее 17 параллели. Фасад легальности поддерживался в течение всего времени существования Фронта как претензия на власть и средство избежать обвинений в бандитизме и милитаризме. Это выражалось и в параграфах программных документов, и в использовании специальной юридической фразеологии во всех публикуемых материалах. Так, захват американских военнослужащих всегда подавался как "арест", за которым следовали "судебный процесс и заключение по обвинению в преступлениях против народа". Освобождение производилось в

соответствии с "прошением о помиловании". Все убийства проводились как исполнение заочного судебного приговора и т.д. (с. 161).

В течение пяти лет Фронт неустанно работал над поддержанием этого образа и к 1965 г. его руководство пришло к убеждению, что вполне может направлять послов и заключать международные соглашения. Сайгонский режим при этом преподносился не как легальное правительство, а как претендент на власть. Впрочем, Пайк утверждает, что "как правительственная организация, осуществляющая внешнеполитическую деятельность Фронт существовал только в умах своих создателей и тех сил за рубежом, которые признавали его для использования в своих целях" (с. 306-307).

В поисках поддержки за рубежом НФО обращался к международным коммунистическим организациям, странам коммунистического блока, а также к тем странам, чья "внешняя политика во всех отношениях служила делу коммунизма" (Куба, Индонезия и т.д.). Первое признание НФО получил в декабре 1961 г., когда Организация солидарности народов Азии и Африки объявила об этом и пригласила Фронт принять участие в своей конференции в следующем году.

В своих выступлениях на мировой арене НФО преследовал три цели: представление себя миру, утверждение себя как легальной организации и достижение признания как равноправного участника дипломатических отношений. Первым шагом были различного рода послания (поздравительные, обвинительные и объяснительные), отправка которых была поставлена на поток. В основном они направлялись в коммунистические страны и те из некоммунистических, которые в наибольшей степени поддавались на такого рода пропаганду. Большое значение здесь имело воздействие, оказывавшееся на вьетнамское общество, которое постепенно убеждалось в том, что НФО обладает соответствующими полномочиями: в этом отношении не столько важно было действительно направить письмо в ООН, сколько объявить об этом по радио. Все действия, предпринятый Фронтом на международной арене, подробно освещались в принадлежащих ему СМИ.

Следующим шагом стала отправка в 1962 г. делегации во главе с генеральным секретарем НФО Нгуен Ван Хиеу, посетившая Чехословакию, СССР, Венгрию, ГДР, Индонезию, КНР, ДРВ, КНДР. Поездка также широко освещалась в СМИ и агитационными группами. Как указывали директивы, пропаганда достижений делегации должна была в первую очередь быть адресована "правительственным чиновникам, военнослужащим и представителям средних классов" (с. 314).

В начале 1963 г. была создана комиссия по иностранным делам, функционировавшая как МИД, направляя дипломатические ноты и официальные заявления, публикуя коммюнике и обращения и отправляя представителей за границу. Она активно сотрудничала с Всемирным конгрессом мира и Организацией солидарности народов Азии и Африки. Комиссия отправляла своих представителей за рубеж для ведения информационной деятельности и организовывала поездки по Южному Вьетнаму для западных журналистов коммунистической ориентации (с. 306-317). Направленные ей делегации НФО за

рубежом (в ДРВ, КНР) вели себя как посольства, проводя встречи с дипломатами из других стран.

Помимо представительских целей, деятельность НФО на международной арене имела и важный политический подтекст. Фронт рассматривал образование коалиционного правительства как один из способов прихода к власти, а это было возможно только при согласии ряда внешних сил, например, США. Таким образом, внешнеполитические усилия Фронта во многом были призваны создать давление на США со стороны мировой общественности.

В целом, как указывает Пайк, на ситуацию в Южном Вьетнаме оказывали влияние отношения НФО с США, ДРВ, КНР и СССР, в меньшей степени, Великобританией и Францией. Интересы США заключались в предотвращении коммунизации Южного Вьетнама, ДРВ стремилась к объединению страны, КНР желала уничтожить американское присутствие у своих границ, СССР приветствовал бы приход к власти просоветского режима, но при этом опирался на ДРВ, а не на НФО.

ДРВ, по выражению Пайка, был "крестным отцом" НФО. С точки зрения Севера Вьетнам был един; в стране, хоть и с разной скоростью, происходила революция, начавшаяся в 1945 г.; каждый должен был выполнить свой долг перед ней, в том числе и жители Южного Вьетнама; победа на Юге, которая не сопровождалась бы объединением, не была бы победой для ДРВ. Объединение с Югом позволило бы Северу решить свои сельскохозяйственные проблемы. Кроме того, для Северного Вьетнама события на Юге служили отличным инструментом для мобилизации масс на социалистическое строительство.

При этом Север был готов оказать Фронту любую необходимую помощь. Сначала это касалось "ноу-хау и механизмов управления", далее последовала помощь кадрами, затем — вооружением. В конце 1962 - начале 1963 гг. кадровые потери НФО были столь серьезны, что потребовалось вливание с Севера. Это было необходимо, так как новички должны были иметь достаточную боевую подготовку, навыки организационной работы и идейную закалку, чтобы противостоять правительственным войскам, действовать в условиях стратегических поселений и не поддаваться на соблазн правительственной программы амнистии. К 1965 г. половина из 35 тыс. кадровых работников НФО были северянами.

В 1960-1965 гг. НФО захватил примерно 39 тыс. единиц вооружения, при этом потеряв 25 тыс. 10 тыс. было взято из тайников, оставшихся со времен Вьетминя. Остальное требовавшееся для 110 тыс. человек вооружение было получено с Севера.

Пайк отмечает, что НФО не был совершенно независимой организацией, но не он был при этом и игрушкой в руках ДРВ, которая всегда публично подчеркивала, что НФО ведет борьбу самостоятельно. Однако начало американских бомбардировок позволило сменить этот тезис. Отныне война шла на территории всего Вьетнама и вмешательство было оправдано.

В отношениях с КНР НФО имел максимум общих интересов и минимум поводов для конфликта. Для Китая Южный Вьетнам служил прекрасным аргументом в споре с СССР относительно способов прихода коммунистов к

власти. КНР помогал НФО медикаментами, оружием, советниками, в печати появлялись сообщения о готовности китайских граждан отправиться во Вьетнам в качестве добровольцев, а с 1965 г. — официальные предложения об отправке войск. В сентябре 1964 г. в Пекине появилась постоянная делегация НФО.

По вопросу об объединении, Китай изначально рассматривал Вьетнам как единый, поддерживая позицию ДРВ, однако Пайк высказывает предположение, что впоследствии это отношение могло и измениться. В целом, Китай поступал так, словно Южный Вьетнам должен стать его естественной сферой влияния, куда он придет раньше или позже.

Отношения с СССР были менее тесными. Советский Союз выступал как образец для подражания, но лишь в самом общем ключе. Советское участие в основном заключалась в поддержке на словах, хотя с конца 1964 г. НФО стали уделять большое внимание: так, Косыгин направил Фронту письмо с выражением солидарности, что никогда не делалось на таком уровне при Хрущеве. В январе 1965 г. было объявлено об аккредитации постоянного представителя Фронта в Москве. В целом, СССР не был заинтересован в затягивании конфликта в Южном Вьетнаме, так как, по мнени Пайка, это противоречило политике разрядки (с. 318343).

Цели и политика НФО

В целом программные заявления НФО не претерпели сколько-нибудь значительных изменений в течение рассматриваемого периода по сравнению с "Манифестом из десяти пунктов", о котором говорилось выше. Пайк отмечает только, что со временем вместо нейтрализма стали говорить о самоопределении Южного Вьетнама. В конце 1962 г. НФО выступала с предложениями о прекращении огня в обмен на вывод американских войск, но в начале 1963 г. эти предложения прекратились.

Пайк отмечает, что цели Фронта вполне согласуются с теми, которые провозглашаются большинством правительств. Тем не менее, три элемента (образование коалиционного правительства, нейтрализма и объединения) заслуживают специального внимания в силу той трактовки, которую они получали у НФО.

Коалиционное правительство, по определению Фронта, должно было представлять все слои населения, различные национальности, политические партии, религиозные общины и патриотических деятелей. Это подразумевало не сколько участие всех политических сил (так, исключалось участие правящего режима, который рассматривался как замаскированный колониальный режим, установленный американскими империалистами), сколько представление общественных слоев. При этом "все народные элементы", как утверждалось, были представлены в Фронте, соответственно, НФО становился как бы готовым прообразом коалиционного правительства или по крайней мере должен был играть в нем лидирующую роль.

Поскольку Фронт считал, что правительство Южного Вьетнама держится только за счет поддержки со стороны США, он требовал вывода американских войск в качестве предварительного условия для любого соглашения. В середине 1964 г. Фронт зондировал почву для образования коалиции, предлагая его

структуру (в нем должно было быть 18 министров, 6 из которых были бы членами НРП, 8 — эмигрантами из Парижа и 4 — из действующего правительства) и призывая все заинтересованные силы высказаться по этому поводу. Предлагалось фактическое разделение Южного Вьетнама, где коммунисты контролировали бы пять провинций на границе с Камбоджой. За этим ничего не последовало, что Пайк склонен объяснять тем, что некоммунисты опасались вступать в альянс с НФО. "В Южном Вьетнаме никто не купился на коалиционное правительство с сильным представительством НФО, хотя этот товар был полезен для Фронта на международном рынке" (с. 362).

По утверждению Пайка, некоторые из основателей НФО (например, представители Као Дай) поддерживали идею установления настоящего коалиционного правительства, но они были уничтожены и к середине 1964 г. коалиция рассматривалась только как переходная стадия к установлению коммунистического контроля.

Пайк пишет, что "вьетнамцы в Сайгоне считают, что для восстановления мира в стране необходимо удалить из НФО сторонников ДРВ и вовлечь оставшихся в процесс принятия решений. Возможно, в конце концов так и будет. Политическая стабильность не может быть достигнута, пока НФО как социально-политическая сила остается отделенным от остального общества, но он и не может быть интегрирован до тех пор, пока не перестанет поддерживать или представлять интересы ДРВ" (с. 359).

Что касается нейтрализма, то Пайк считает, что эта идея, понимаемая как установление мира и ликвидация любого военного присутствия, обладала большой притягательностью для вьетнамцев в 60-е годы. Однако для руководства Фронта в лице НРП это был тактический ход, средство борьбы с американской военной мощью, а не "неприсоединение в истинном смысле этого слова".

В 1962 г. НФО выступил с предложениями о создании нейтральной зоны в Индокитае, которая включала бы Южный Вьетнам, Камбоджу и Лаос. Создание такой зоны было выгодно Фронту, поскольку хоть и исключало возможное влияние ДРВ и КНР, не ставило никаких препятствий на пути создания национального коммунистического правительства. Кроме того, такое образование с Вьетнамом в главной роли являлось и данью вьетнамскому национализму.

Отношение к перспективе объединения было в НФО различным. В отличие от раннего периода, когда это считалось очень желательным, после 1963 г. многие сомневались в правильности этого шага. Существовало три мнения: 1) следует добиваться объединения любой ценой (такой позиции придерживалась НРП); 2) объединение желательно, но недостижимо; 3) объединения следует избегать, так как это будет означать поглощение северянами. По мере увеличения доли кадров с Севера, идея объединения стала более популярной, но это не означало, что перспектива стала ближе. Среди членов НФО до 1964 г. большинство придерживалось второй, умеренной позиции, многие рядовые члены были против объединения.

Размежевание по этому вопросу усилилось в конце 1964 - начале 1965 гг., когда Радио освобождения говорило об "уходе США и установлении нейтралитета", а Радио Ханой — об "уходе США, переговорах и воссоединении",

первое — о "решении южанами своих проблем", а второе — об "обсуждении и решении существующих проблем всеми вьетнамцами". При этом Пайк делает вывод о том, что, "поскольку США полностью отвергали любые шаги по объединению Севера и Юга, объединение может быть достигнуто только военным путем, а это не по силам ни НФО, ни ДРВ" (с. 370).

Оценивая в целом программные заявления и внешнюю политику НФО, Пайк выделяет следующие их характеристики: стремление установить политический контроль над Южным Вьетнамом, готовность, хоть и не без опасения, согласиться на раздел власти; проведение политики неприсоединения (при этом ДРВ рассматривается как внутренняя, а не как внешняя сила); объединение двух Вьетнамов посредством переговоров; поиск широкой международной поддержки, в основном со стороны государств коммунистического блока, но без сильного сближения с каким-либо одним из иностранных государств; мобилизация мировой общественности против США; использование любых промахов со стороны США или правительства Республики Вьетнам; достижение вывода американских войск; отказ от урегулирования путем переговоров на международной конференции из опасений предательства (как это случилось на Женевской конференции); неучастие в советско-китайском противостоянии.

"Основными характеристиками НФО были: использование стратегии единого фронта для формирования массовой базы; организация сельского населения путем обращения к их интересам и принуждения с последующим использованием специально созданных социальных движений для антиправительственной деятельности; массированное применение различных методов насаждения идей, вызывающих социальную вражду; совершение особых военных операций в психологических целях; использование коммунистического аппарата и коммунистического учения среди руководства и кадровых работников для насаждения ортодоксии и поддержания дисциплины. Целью было установление контроля за населением и затем превращение его в оружие против правительства. Однако это было не простое насаждение новых взглядов. Главной задачей НФО было создание нового механизма социализации.

Фронт стремился создать новую систему формальных и неформальных групп, посредством которых осуществлялась бы социализация и регулировалось поведение. Он управлял экономической деятельностью ... с тем, чтобы увеличить степень общинности или коллективизма и тем самым изменить способ производства в деревне; он создал новую политическую систему, призванную поддерживать внутренний порядок и регулировать контакты в Южном Вьетнаме, особенно в отношении тех деревенских жителей, которые были настроены враждебно к НФО; он воздействовал на образование и другие формы интеллектуальной деятельности в деревне. Он вводил в употребление новую терминологию, социальную мифологию и фольклор. Короче говоря, он пытался работать во всех сферах деревенской жизни и создать новый культурный фокус" (с. 373-374).

В подконтрольных НФО районах он превратился в общество в обществе, со своей собственной социальной структурой, ценностями и инструментами принуждения. Характер созданной структуры ясно говорит о профессионализме ее архитекторов. Первые руководители Фронта были ветеранами Вьетминя и имели профессию (например, врача, юриста, учителя). Большинство из них состояло в движении (Вьетминь или ФНО) в течение почти всей своей жизни, хотя командиры партизан обычно имели больший стаж, нежели гражданские лица. Во Фронте они заняли основные административные или военные посты. Они были более националистически настроены и придавали меньшее значение доктрине, чем те, кто пришел им на смену. Следующее поколение не имело профессионального образования и поэтому пользовалось меньшим уважением среди рядового состава, но гораздо сильнее верило в доктрину, в большей степени придерживалось просеверных, прокоммунистических и антиправительственных воззрений. Они подчинялись приказам из Ханоя, так как там были дома, семьи, там развивалась их карьера. Их преданность делу основывалась не сколько на ненависти или идеологии, сколько на карьерной мотивации.

Вовлечение население в ряды Фронта происходило подспудно, исподволь. Человек сначала обнаруживал себя окруженным социальной организацией, которую он не создавал, но к которой каким-то образом принадлежал. Большинство кюи тинъ сообщали, что они сначала были втянуты в организацию, а потом уже завербованы. Это особенно удавалось в отдаленных районах, где Вьетминь или НФО были единственным правительством, которое помнила молодежь. После рекрутирования подготовка и идеологическая обработка должны были довершить дело.

Сила НФО заключалась в успешном внедрении абстрактной теории в среду традиционного общества. Главные установки носили этический характер, главным словом было "добродетель". Революция представляла собой моральные обязательства, основанные на моральных абсолютах. Мораль поднимала приверженца Фронта в собственных глазах много выше противника, пусть и превоходящего его в политическом и военном отношении. Революция обеспечивала его романтическим идеалом, причем путь к цели был гораздо романтичнее и сулил больше славы, чем сама цель. Идеологическая обработка и социализация обеспечивали индивудууму необходимую психологическую поддержку и освобождали его от давления традиционной культуры. Все это наделяло его верой в революционный потенциал вьетнамского народа, в правильность учения, в успех партизанской войны, в бесконечную мудрость вождей партии, которые в силу своего опыта способны предугадать законы истории. НФО наделял своего члена новой идентичностью и неограниченным чувством единения с другими. В этом заключалось то, что Пайк называет "мистикой" НФО, сыгравшей большую роль в победе Вьетконга (с. 372-380).

Ермаков А.

ОБЕРДОРФЕР Д. ТЕТ! ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ ВО ВЬЕТНАМСКОЙ ВОЙНЕ.