CC BY
326
Досудебное соглашение о сотрудничестве в российском уголовном процессе
Д. П. Великий
Федеральным законом от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ в Уголовно-процессуальный кодекс РФ был введен новый институт — особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Этим же законом были внесены соответствующие изменения и в Уголовный кодекс РФ. Сейчас, по прошествии нескольких месяцев, когда практика применения данного института только нарабатывается, хотелось бы проанализировать некоторые аспекты новой формы судопроизводства, несовершенство которых «лежит на поверхности» и без практической проверки. Сразу же замечу, что в настоящей статье не будут затронуты морально-нравственные аспекты указанного института. Речь пойдет исключительно о юридических проблемах будущего применения новелл УПК РФ и УК РФ.
Прежде всего, необходимо ответить большинству журналистов и некоторым юристам, которые, как и после появления в нашем судопроизводстве особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), поспешили объявить, что в России появился аналог американской и британской «сделки о признании вины». Естественно, и в этот раз ни о какой сделке со взаимными правами и обязанностями сторон, взаимной ответственностью за неисполнение условий, с возможностью изменить условия сделки, скорректировать
Великий Дмитрий Петрович — кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права и криминалистики Оренбургского института (филиала) МГЮА.
их, «поторговаться», в конце концов, речи не идет1 .
Категория дел. В отличие от гл. 40 УПК РФ в гл. 401 УПК РФ категория преступлений, по делам о которых возможно ее применение, не указана. Вернее сказать, она не указана в традиционном для юридической техники понимании — нет указаний на степень тяжести, на конкретные составы, на конкретных субъектов. Вместе с тем нельзя утверждать, что применение гл. 401 УПК РФ возможно во всех случаях, по всем преступлениям и в отношении всех лиц.
Первое ограничение мы находим в ч. 4 ст. 3176 УПК РФ: «Положения настоящей главы не применяются, если содействие подозреваемого или обвиняемого следствию заключалось лишь в сообщении сведений о его собственном участии в преступной деятельности». Однако данная оговорка оставляет неопределенность: должны ли у подозреваемого или обвиняемого быть соучастники в совершении именно того преступления, по поводу которого заключено соглашение, или же он может рассказать следствию о других преступлениях других лиц, чтобы добиться для себя права на применение особого порядка? Формулировка «преступная деятельность», использованная в данной норме, не предполагает, что это должно быть обязательно то же преступление. Вместе с тем п. 1 ч. 2 этой же статьи устанавливает, что обвиняемый должен был активно содействовать следствию в раскрытии и рассле-
1 Подробнее об отличии упрощенных процедур от «сделок о признании вины» см.: Великий Д. П. Особый порядок судебного разбирательства: теория и практика // Журнал российского права. 2005. № 6. С. 78—80.
довании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления. Таким образом, сомнений не остается: гл. 401 УПК РФ применяется только по делам о преступлениях, совершенных несколькими лицами (в соучастии, группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией). Почему государству невыгодно заключать подобные сделки с лицами, совершившими преступления в одиночку, не совсем понятно. К примеру, правоохранительные органы, задержавшие лицо по подозрению в незаконном хранении наркотических средств в особо крупном размере (ч. 2 ст. 228 УК РФ), заинтересованы в том, чтобы найти «поставщика», т. е. лицо, сбывшее задержанному данные наркотические средства. В этом случае пригодилось бы соглашение о сотрудничестве. Но сбыт наркотических средств представляет собой иной состав преступления и предусмотрен ст. 2281 УК РФ. В данной ситуации покупатель и продавец наркотических средств не являются соучастниками — они субъекты самостоятельных преступлений2 . Следовательно, заключение соглашения о сотрудничестве невозможно. Кроме того, буквальное толкование рассматриваемой нормы (п. 1 ч. 2 ст. 3176 УПК РФ) может натолкнуть на мысль, что соглашение может касаться только конкретного расследуемого (раскрываемого) преступления, поскольку слово «преступление» употреблено в единственном числе. Однако в этом нас разубеждают положения п. 3 ч. 1 ст. 3175 и п. 3 ч. 4 ст. 3177 УПК РФ, устанавливающих, что в представлении прокурора должны указываться, а в судебном разбирательстве должны
2 В науке уголовного права в подобных слу-
чаях принято говорить о так называемом вы-
нужденном соучастии, однако соучастием
в уголовно-правовом смысле оно не является.
быть исследованы преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым (подсудимым). Таким образом, положение п. 1 ч. 2 ст. 3176 УПК РФ нужно рассматривать как минимально необходимое условие для того, чтобы суд применил особый порядок к лицу, заключившему досудебное соглашение. Вызывает сомнение и правильность использования соединительных союзов в данном пункте. Получается, что обвиняемый должен оказать содействие и в раскрытии, и в расследовании преступления. А если преступление к моменту заключения соглашения было раскрыто (при всей условности данного термина) и обвиняемый лишь помог процессуально собрать и закрепить доказательства, то формально суд не должен применять особый порядок. Представляется, что союз «и» в данном случае необходимо дополнить союзом «или».
Второе ограничение вытекает из положений ст. 3175 (п. 2 ч. 1), 3176 (п. 1 ч. 2) и 3177 (п. 2 ч. 4) УПК РФ. Из указанных норм следует, что соглашение возможно лишь по тем делам, в которых обвиняемый (подозреваемый) помог разыскать имущество, добытое в результате преступления (надо полагать, имеется в виду преступление, ставшее основанием для заключения соглашения о сотрудничестве, а не какие-либо другие преступления). Если судья в этом не убедится, то он не примет решение о применении особого порядка в данном случае. Это органичение уже игнорируется практиками. Так, следственными органами СКП РФ по Кемеровской области в сентябре 2009 г. было впервые применено на практике досудебное соглашение о сотрудничестве. По уголовному делу, которое возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ (похищение человека), одним из обвиняемых заявлено ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве со
стороной обвинения3. Вряд ли в этом случае речь шла о розыске имущества. Представляется, что и в вышеперечисленных нормах формулировки следует изменить таким образом, чтобы содействие в розыске имущества не было обязательным условием применения данного порядка.
Третье ограничение «зашифровано» в ст. 62 УК РФ, которая была изменена этим же законом и, по идее, должна соответствовать изменениям, внесенным в УПК РФ. В этой статье содержатся нормы, предусматривающие обязанности государства по заключенному соглашению. Так, в части второй данной статьи сказано, что наказание, не превышающее половины от максимально возмож-ного4, назначается в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, но лишь при двух условиях. Во-первых, должны иметь место смягчающие обстоятельства, предусмотренные п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ (явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления), а во-вторых, что интересно, должны отсутствовать отягчающие обстоятельства. Можно представить, какое большое количество преступных деяний останется нераскрытым, а может быть, и не выявленным вследствие этого ограничения. Обстоятельства, отягчающие наказание, перечислены в ст. 63 УК РФ. Следует отметить, что если эти обстоятельства рассматриваются статьями Особенной части УК РФ как квалифицирующие признаки, то данное ограничение уже не действует. Так, к примеру, по делу о контрабанде, совершенной организованной
3 См.: Интернет-портал Право.ги. // http:// www.pravo.ru/news/view/17025/
4 Для краткости мы позволим себе эту фор-
мулировку.
группой (ч. 4 ст. 188 УК РФ), заключение соглашения о сотрудничестве возможно, так как в данном случае «организованная группа» является квалифицирующим признаком и не учитывается как отягчающее обстоятельство. Любая иная форма соучастия (группа лиц, группа лиц по предварительному сговору и др.) в совершении контрабанды будет расцениваться как обстоятельство, отягчающее ответственность (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ). С учетом того что, как уже отмечалось выше, применение соглашения возможно только по делам, где есть соучастие, а соучастие — отягчающее обстоятельство, идеи законодателя вообще перестают быть понятными. Вместе с тем по делам о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, данные виды наказания не применяются, а наказание, назначаемое подсудимому, заключившему соглашение о сотрудничестве, не может превышать две трети от максимально возможного. При этом, как следует из ч. 4 ст. 62 УК РФ, по данным делам требование о наличии определенных смягчающих и об отсутствии отягчающих обстоятельств не предъявляется. Таким образом, можно сделать вывод о том, что предусмотренная в п. 5 ч. 4 ст. 3177 УПК РФ необходимость исследовать в ходе судебного заседания обстоятельства, отягчающие наказание, касается только дел о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь.
Итак, можно констатировать, что особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве допускается по делам о преступлениях, совершенных в соучастии, когда есть необходимость в содействии в розыске имущества, добытого преступным путем в результате данного преступления, имеют место смягчающие обстоятельства, указанные в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствуют отягчающие обстоя-
тельства. При этом условия, касающиеся смягчающих и отягчающих обстоятельств, не действуют, если речь идет о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь. Представляется, что данная система критериев является результатом низкой юридической техники законодательства, а не продуманной государственной политики в области борьбы с преступностью.
Форма расследования. Несмотря на то что в законе нет ограничения по степени тяжести для применения положений гл. 401 УПК РФ, форма расследования предусмотрена только одна — предварительное следствие (ст. 3174 УПК РФ). Однако подозреваемого, в отношении которого проводится дознание, никто права на заключение соглашения не лишал. Следовательно, по таким делам придется вместо дознания — упрощенной формы расследования — проводить более сложное предварительное следствие. Органы, не имеющие в своих структурах следственных подразделений, будут вынуждены передавать подобные дела прокурору, а прокурор, в свою очередь, направлять их следователям. Это существенно затянет процедуру, усложнит ее. Кроме того, в УПК РФ вообще не предусмотрено, как должен дознаватель реагировать на ходатайство подозреваемого о заключении досудебного соглашения. Часть 3 ст. 3171 УПК РФ говорит о том, что данное ходатайство подается прокурору через следователя — о дознавателе ни слова. В части 1 ст. 3175 УПК РФ говорится об утверждении прокурором обвинительного заключения, но нет ничего об обвинительном акте. Представляется, что законодатель необоснованно ограничил форму расследования только одним ее видом — предварительным следствием.
Порядок оформления соглашения. Как и при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), в гл. 401 УПК РФ
сохранился «просительный» порядок ее применения. Однако процедура заключения соглашения о сотрудничестве еще в меньшей степени напоминает соглашение в прямом смысле слова. Сущность заключения соглашения о сотрудничестве состоит в том, что обвиняемый выдает значимую по делу информацию следователю и прокурору, которые за это просят суд применить к подсудимому особый порядок и, что самое для подсудимого главное, назначить наказание, не превышающее половины максимально возможного в данном случае. Однако, обнаружив свою информированность или даже выдав информацию, обвиняемый гарантированно еще не «заслужил» того, чтобы и государство исполнило свои обязательства. Суд может признать невозможным применение особого порядка, и тогда обвиняемый, «выложивший все карты», не получит ожидаемого результата. Такая модель вряд ли поспособствует активности обвиняемых в заключении соглашений. Кроме того, нельзя не учитывать и многочисленные факты применения насилия по отношению к задержанным и заключенным под стражу со стороны сотрудников правоохранительных органов с целью получения от них показаний. Сложно представить, что ждет обвиняемого или подозреваемого, содержащегося под стражей, обнаружившего свою осведомленность об обстоятельствах преступления, но не пожелавшего сотрудничать далее.
Следователь, получая от подозреваемого, обвиняемого или защитника ходатайство о заключении соглашения о сотрудничестве, должен согласовать его с руководителем следственного органа и лишь затем направить прокурору. Однако следователь может и отказать в удовлетворении данного ходатайства. Логично представить, что если для удовлетворения ходатайства требуется согласование с руководителем следственного органа, то для отказа в удовлетворении также требуется
хотя бы неформальное согласование с руководителем. По логике всего института предварительного следствия, руководитель должен быть согласен со всеми решениями, принимаемыми следователем (и это еще без учета административной подчиненности и субординации). Однако в ч. 4 ст. 3171 УПК РФ установлено, что постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве может обжаловаться руководителю следственного органа, т. е. фактически лицу, под чьим руководством это решение и принималось! Нет четкого указания в данной статье и на необходимость информировать прокурора о заявленном ходатайстве в том случае, если следователь отказал в его удовлетворении.
Не вполне логичным, учитывая тенденцию к ограничению прокурорского надзора за следствием, выглядит закрепление за прокурором ключевой роли в заключении соглашения о сотрудничестве. Логичнее, как представляется, заключать соглашение со следователем или руководителем следственного органа, а прокурор, осуществляя надзор, должен соглашаться или не соглашаться направлять дело в суд с данным соглашением. Исходя из определения досудебного соглашения о сотрудничестве, данного в п. 61 ст. 5 УПК РФ, соглашение заключается между стороной защиты и стороной обвинения. Таким образом, предполагается, что сторона обвинения выступает как субъект с определенной сформулированной позицией. Однако «внутри» стороны обвинения закон допускает правовую несогласованность и даже споры. Так, согласно ч. 2 ст. 3172 УПК РФ следователь (сторона обвинения), подозреваемый или обвиняемый, его защитник (сторона защиты) могут обжаловать постановление прокурора (сторона обвинения) об отказе в удовлетворении ходатайства о заключении соглашения о сотрудничестве выше-
стоящему прокурору (сторона обвинения).
И вообще, складывается довольно странная ситуация: соглашение заключается между сторонами обвинения и защиты, сторона защиты выполняет все свои обязательства самостоятельно (частично и до заключения соглашения), а обязательства стороны обвинения выполняет суд, назначая наказание не выше установленной планки.
Права потерпевшего и гражданского истца. Если для вынесения судебного решения в особом порядке при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ) требуется согласие потерпевшего, то при заключении соглашения о сотрудничестве о потерпевшем не упоминается вообще. Потерпевший даже не указан среди субъектов, обладающих правом обжаловать факт заключения соглашения, обжаловать его содержание. Представляется, что это создает условия для нарушения прав потерпевшего и не согласуется с требованием справедливости правосудия.
Поскольку, как уже отмечалось выше, законодатель сделал особый акцент на розыске имущества, утраченного в результате преступления, логично было бы предусмотреть и участие гражданского истца в процедуре заключения соглашения о сотрудничестве. Возможна ситуация, когда его не устроит объем найденного имущества либо обвиняемый предоставит информацию о другом имуществе, которое не принадлежит истцу, и т. п.
Пересмотр приговора. Прежде всего, снова обратим внимание на низкий уровень юридической техники данной главы. Если внимательно прочитать название и содержание ст. 3178 УПК РФ, то можно прийти к выводу, что пересмотр приговоров, вынесенных в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, возможен только в порядке надзора или ввиду новых или вновь открыв-
шихся обстоятельств. Ни в названии, ни в тексте данной статьи, к сожалению, не говорится о том, что речь идет о вступившем в законную силу приговоре. Если бы не ч. 7 ст. 3177 УПК РФ, где как-то полунамеком говорится о возможности апелляционного и кассационного обжалования, можно было бы сделать такое заключение.
В отличие от особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, для обжалования приговоров, вынесенных в отношении подсудимого, заключившего соглашение о сотрудничестве, не предусмотрены пределы обжалования приговора, как это сделано в ст. 317 УПК РФ. Это открывает возможность для осужденного или оправданного, а также защитника обжаловать приговор по любому из оснований, перечисленных в ст. 379 УПК, в том числе и по несоответствию выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. С учетом того что в судебном заседании суд фактические обстоятельства принял на веру, а доказательства преступления не исследовал, данная возможность для обжалования представляется сомнительной.
Статья 3178 достойна того, чтобы ее процитировать полностью: «Если после назначения подсудимому наказания в соответствии с положениями настоящей главы будет обнаружено, что он умышленно сообщил ложные сведения или умышленно скрыл от следствия какие-либо существенные сведения, то приговор подлежит пересмотру в порядке, установленном разделом XV настоящего Кодекса». Во-первых, из буквального толкования этой статьи не следует, что для обращения к разделу ХV УПК РФ «Пересмотр вступивших в законную силу приговоров, постановлений и определений суда» требуется дождаться вступления приговора в законную силу. Во-вторых, слово «обнаружено», используемое в данной статье, открывает
слишком широкие перспективы для его толкования: кем, когда, как факт обнаружения должен формально закрепляться и т. п. И наконец, в-третьих, отсылка к разделу XV УПК РФ заставляет задуматься о том, в каком же именно порядке надлежит пересматривать приговоры в данной ситуации. Отнесение данного случая к новым или вновь открывшимся обстоятельствам невозможно, поскольку исчерпывающий перечень оснований для производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств дан в ч. 3 ст. 413 УПК РФ, а под определение новых обстоятельств, содержащееся в п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ, указанный случай не подходит. Не позволяет этого сделать и постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П, в котором говорится лишь об обстоятельствах, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления. В ситуации, рассматриваемой нами, речь идет о ложных показаниях обвиняемого о действиях других лиц, что само по себе преступлением не является. Следовательно, остается только производство в порядке надзора. Однако и здесь есть препятствие. Статья 405 УПК РФ не допускает пересмотр судебного приговора в порядке надзора, если результатом такого пересмотра будет так называемый поворот к худшему. Возможность поворота к худшему предусмотрена, но только для тех случаев, когда допущены фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона. Ситуацию, когда следователя и прокурора попросту обманул обвиняемый (подозреваемый), вряд ли можно отнести к фундаментальным нарушениям, как они понимаются в ч. 3 ст. 405 УПК РФ. В соответствии с ч. 2 ст. 3175 УПК РФ именно прокурор удостоверяет полноту и правдивость сведений, сообщенных обвиняемым. По большому счету нарушения уголовно-процессуального закона в этих случаях нет. Таким образом, складывается положение, при котором факт
установления ложности или недостаточности сведений, сообщенных обвиняемым (подозреваемым) в рамках заключенного соглашения о сотрудничестве, не предполагает пересмотр вынесенного и вступившего в законную силу приговора по указанным основаниям.
Кроме указанных в данной статье слабых сторон нового уголовно-процессуального института, можно было бы отметить, что законодатель обошел вниманием еще ряд проблем. Так, неясно, как поступать в случае, если несколько соучастников заявили ходатайства о заключении соглашения о сотрудничестве, соблюдать ли режим тайны следствия в отношении этих ходатайств. Возможна ситуация, когда о соглашении ходатайствуют все соучастники. Нуждается в дополнительной регламентации и проблема совокупности преступлений. В каком режиме будет идти процесс, если по одному из преступлений обвиняемый согласен на соглашение, а по другому — нет? Возможна ли данная процедура в отношении несовершеннолетних?
Подводя итог, хотелось бы отметить, что новый уголовно-процессу-
альный институт соглашений о сотрудничестве в том виде, в котором он закреплен в УПК РФ, ни по форме, ни по содержанию не способен достичь тех целей, которые закладывал законодатель.
Библиографический список
Александров А. А., Александрова И. А. Соглашение о досудебном сотрудничестве со следствием: правовая сущность и вопросы толкования норм, входящих в главу 40.1 УПК РФ // Уголовный процесс. 2009. № 8.
Великий Д. П. Особый порядок судебного разбирательства: теория и практика // Журнал российского права. 2005. № 6.
Звечаровский И. Юридическая природа института досудебного соглашения о сотрудничестве // Законность. 2009. № 9.
Зуев С. Новая глава УПК // Законность. 2009. № 9.
Рябинина Т. К., Козявин А. А. Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве: проблемы нормативной регламентации: Материалы международной научно-практической конференции «Государство и право: вызовы XXI века (Кутафинские чтения)».
Тайман С. Сделки о признании вины или сокращенные формы судопроизводства: по какому пути пойдет Россия? // Российская юстиция. 1998. № 10—11.
