CC BY
35
Ванюшев В. М. ДОЛГИЙ ПУТЬ УДМУРТСКОГО ЭПОСА1
Во время подготовки к изданию книги «Дорвыжы» [10] на удмуртском и русском языках по рукописи М. Г. Худякова «Из народного эпоса вотяков. Песни, сказания» [6] автор внутренней рецензии кандидат филологических наук, доцент Удмуртского государственного университета Э. А. Тамаркина высказала уверенность в том, что книга вызовет интерес к себе со стороны читателей не только России, но, несомненно, и других стран, особенно населенных финно-угорскими народами. Сегодня мы можем сказать, что ее слова сбываются. В 2009 г. «Дорвыжы» в переводе Еса-Юсси Салминена и Йорма Ваккури на финский язык издана в Финляндии [12], а в 2012 г. - на удмуртском, русском языках и в переводе на венгерский язык Дюкиш Вираг и Елены Родионовой с многостраничным предисловием первой из них в серии «Эпос народов мира» опубликована в Венгрии [11]. В настоящее время это произведение готовится к изданию в переводе Арво Валтона на эстонский язык.
Сын русского купца из небольшого вятского городка Малмыж Михаил Георгевич Худяков (1894-1936), судя по сохранившейся рукописи, уже в годы учебы на историко-филологическом факультете Казанского университета (до 1918 г.), увлеченный этнографией и фольклором удмуртов, а также великим примером Элиаса Лённрота, начал создавать свое будущее эпическое полотно. Приблизительно в это же время, также по примеру «Калевалы», подобную работу писал удмуртский ученый и поэт Кузьма Павлович Чайников - Кузебай Герд (1898-1937). Ни тот, ни другой издать свои труды не успели. В годы сталинской диктатуры оба были репрессированы и расстреляны. Рукопись гердовского варианта эпоса до сих пор не найдена. Почти целиком (за исключением двух с половиной перебеленных глав из десяти) работа М. Г. Худякова в черновом варианте (без указания даже границ между главами-песнями, без определения места вставок, зафиксированных на полях или в самом конце рукописи) сохранилась в фондах Публичной государственной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге. В 1966 г. рукопись была обнаружена удмуртским литературоведом Ф. К. Ермаковым. Однако путь ее к читателям оказался мучительно долгим [7, 8, 9]. Фольклористу и поэту Д. А. Яшину и автору данных строк потребовалось немало усилий, чтобы довести это произведение до широкого круга читателей. Появление подобных текстов в печати отнюдь не приветствовалось властями. Боялись писать историческую правду о межэтнических столкновениях с русскими даже в те далекие историко-мифологические времена. Между тем,
1 Работа создана в рамках выполнения интеграционного проекта Президиума Уральского отделения Российской академии наук «Литературные стратегии и индивидуально-художественные практики пермских литератур в общероссийском социокультурном контексте XIX - первой трети ХХ в.».
как известно, противостояние родов, разноязычных племен - одна из основных конфликтных ситуаций, являющихся ядром классических эпических повествований. Сочинение М. Г. Худякова, несомненно, стоит в этом ряду. В событиях, описанных в них, есть и историческая, и мифологическая основа.
Перед читателем развертываются запоминающиеся образы богов Инмара, Кылдысина и Квазя, а также Донды, Идны, Можги-Бурсина, Селты и других батыров, предводителей родов, возникает романтический ореол взаимоотношений богов и людей, гиперболизированный мир повседневности первых людей - освоения ими новых территорий, строительства своих поселений, быта, хлебопашества, охоты, жарких баталий... Кульминацией произведения является публичное сжигание священной книги удмуртов из бересты, в которую по заветам бога Кылдысина с помощью пиктографии (пусов) были записаны из века в век передающиеся молитвы и порядок традиционных обрядов и судопроизводства, а также сведения о наиболее значимых событиях в истории этноса. Инициатором уничтожения книги стал главный хранитель ее - Восясь, т. е. жрец, полагавший, что так возможно утаиться от новопришельцев-русских, беспощадно, с жестокостью уничтожавших места молений удмуртов, и делать вид, что местное население уже не придерживается своей старой, языческой веры. Богом Кылдысином такой поступок был воспринят как предательство, как добровольная капитуляция, и он сделал так, чтобы у этого народа не было положительного будущего. Строчками, полными мрачных раздумий, заканчивается последняя, десятая глава произведения М. Г. Худякова. Однако завершается эпическое полотно на оптимистической ноте. Она звучит в «Заключении», призывающем сегодняшних читателей жить по заветам Кылдысина, подражая доблестным батырам, память о которых сделает нас и сильнее, и счастливее.
Такова вкратце внешняя, событийная сторона воссоздания эпического полотна М. Г. Худякова, точнее сказать, завершения его творческого замысла.
Не менее, а скорее всего, более важна история содержательной стороны текста «Дорвыжы». В рукописи Худякова перечислены темы всех десяти «песен» с указанием, чьими полевыми записями и публикациями фольклорных текстов конца XIX - начала XX в. автор пользовался при создании той или иной главы. Читаем:
I Песнь о богах, Первухин
II ---// — о зэрпалах, Потанин, Жаков
III —// — о веке Кылдысина, Первухин
IV —// — об утраченном счастье [не указывает]
V —// --- о воплощениях Кылдысина, Первухин
VI Песнь о богатырях Дондинского круга, Первухин
VII—// — о калмезских богатырях, Гаврилов, Мункачи
VIII —// — о борьбе с черемисами, Гаврилов, Кузнецов, Чайников
IX —// — о священной книге, Гаврилов, Первухин
X —// --- о будущих временах, Спицын, Гаврилов» [6, с. 55].
Как можно заметить, автор работы часто ссылается на Первухина. Это не случайно. Николай Григорьевич Первухин (1850-1889), этнограф, русский фольклорист и археолог, в свое время окончивший Московскую духовную академию, в 1885 г. прибыл в г. Глазов и стал работать в качестве инспектора народных училищ, параллельно занимаясь научными изысканиями. Как отмечают современные авторы, труды Н. Г. Первухина, изданные в 18881890 гг. в Вятке в пяти выпусках под общим названием «Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда», содержат наиболее полные сведения по этнографии северных удмуртов [5, с. 546]. Особенно добрую службу сослужили М. Г. Худякову публикации Н. Г. Первухина, вошедшие в «Эскиз IV-й. Следы языческой древности в образцах народной поэзии вотяков», куда вошли эпические произведения, в том числе легенды и сказки. Исследователь признается, что легенды им услышаны не в оригинале, а в переводах на русский язык [4, с. 2]. При этом богатство нюансов сюжета, языковых средств, конечно, было потеряно. О традиционном исполнении речитативом или пением под аккомпанемент крезя, напоминающего финский музыкальный инструмент кантеле, говорить не приходится. Сохранялась лишь общая канва фабулы. Но и это неоценимо дорого. Тексты оказались опубликованными, сохранились для будущих поколений, которые, сохранив главное в мировидении народа, могли интерпретировать и излагать их по-своему. Одним из талантливейших интерпретаторов оказался М. Г. Худяков, использовавший эти записи в качестве фрагментов общего сюжета эпического полотна.
В данном издании Н. Г. Первухина мы находим следующие легенды, использованные Худяковым:
1. «Век Кылдысина», записанная в Поломской волости и использованная Худяковым в третьей главе под тем же названием.
2. «Воплощение Кылдысина», записанная в Ключевской волости, использованная в четвертой песне «Утраченное счастье».
3. Два варианта «Легенды о книге». В первом из них, записанном в Еловской волости, констатируется, что с увеличением числа удмуртского населения собираться всем вместе для совершения молитвенных обрядов и судопроизводства стало трудно. Тогда люди сделали книгу из бересты и записали тамгами, как надо богам молиться и суд чинить над провинившимися. Поместили они эту книгу на высоком белом камне и поселили подле него старика-жреца, чтобы стерег ее. Понадеявшись на книгу, люди все реже стали собираться и приносить жертву богам. Тогда верховное божество Инмар послал на землю большую белую корову, которая во время сна жреца «подошла к белому камню и съела без остатка берестяную книгу, а для того чтобы вотяки не могли вновь написать такой же книги, Инмар отнял у них знание тамг, которое они прежде имели, оставив у каждого на памяти лишь только его собственную тамгу» [4, с. 14].
Во втором варианте, записанном в Балезинской волости, исчезновение книги связывается с приходом русских в эти края. «Когда русские начали
распространять христианство в этом крае, - говорится в публикации Первухина, - они особенно сильно преследовали жрецов, и тогда сторож книги, опасаясь за ее хранение подвергнуться каким-нибудь мучениям со стороны русских, порешил ее сжечь, а чтобы сохранить в памяти народа порядок молитв и суда, он призвал к себе 12 молодых учеников и 12 дней и ночей читал им эту книгу, они за ним пели, пока не выучили ее наизусть» [4, с. 15].
Эти два варианта легенды, контаминировав яркие детали из того и другого, Худяков использовал в песне девятой «Священная книга», которая по сути стала кульминационным моментом всего сочинения. Повествователь худяковского произведения здесь, как и во многих других местах, усиливает лирическую струю, высказывая свое горе по поводу исчезновения такой святыни народа и отчаянного поступка жреца. Опираясь еще на другой вариант сказания, записанный миссионером Казанского Братства святителя Гурия Б. Г. Гавриловым в деревне Гулеково Глазовского же уезда и опубликованный в 1880 г. под названием «Книга» [1, с. 150-151], он углубляет драматизм повествования. Жрец гавриловского варианта рассуждениями, объясняющими свое решение, как бы наталкивает худяковского повествователя на главную мысль произведения: нельзя добровольно сдаваться, предавать самое дорогое для себя лишь ради того, чтобы угодить кому-то другому.
На этом примере хорошо видно, как М. Г. Худяков, используя пунктирную канву народного сказания, подхватывая яркие детали своих предшественников, вдыхает в нее живую душу переживаний, создает бессмертное произведение искусства.
На страницах 8-12 «Эскизов» Н. Г. Первухина опубликован текст под названием «Легенды о богатырях Дондинского круга». Здесь, по-видимому, объединены несколько отдельных сюжетов, записанных в разных местах от разных информантов северного куста и составивших основу людской памяти о житье-бытье богатыря Донды, его сыновей. Эта запись Первухина стала основой одной из центральных глав сочинения Худякова, получившей название «Богатыри Дондинского круга» [10, с. 65-79]. Мотивы гибели батыра из-за непонимания его второй женой, из-за неосторожности пегого коня и в результате подпиливания свай моста хитрыми врагами, прозвучавшие в ней в связи с судьбой Идны-батыра, присутствуют в песне восьмой «Борьба с порами» сочинения Худякова [10, с. 91105], где рисуются отважные подвиги батыра срединных удмуртов Бурсина Можги. Автор эпического полотна имел на это право: данные мотивы были присущи устному творчеству и срединных удмуртов.
Говорить об этом с уверенностью позволяют записи другого предшественника Худякова - научного сотрудника венгерской Академии наук Берната Мункачи (1860-1937), в 1885 г. побывавшего у удмуртов. С помощью выпускника Казанской русско-инородческой семинарии этого же года Николая Иванова ему удалось зафиксировать в оригинале и в 1887 г. в работе «Традиции удмуртской народной поэзии» опубликовать в Венгрии сказание «Калмез бакатыръёс» («Калмезские богатыри»). Благодаря тому, что текст был записан в оригинале,
появилась возможность судить не только о фабульной основе, но и о художественных достоинствах, в частности о сочной народной лексике и о заметной ритмической упорядоченности его. Публикация этого текста в оригинале, в переводе Г. Кепеша на венгреский язык и Г. Иванцова - на русский в трехъязычной книге «Подарок Мункачи» [3, с. 154-173] позволяет убедиться, что глава седьмая «Калмезские богатыри» сочинения М. Г. Худякова является прекрасной поэтической разработкой сюжета, записанного Бернатом Мункачи.
Интересно сопоставить сюжетные ходы произведения Худякова с публикациями эпических текстов других фольклористов и этнографов конца XIX и начала ХХ в. Однако оставим это на будущее, коснемся лишь вопроса о соотношениях эпоса М. Г. Худякова и К. П. Чайникова-Герда. В рукописи первого из них утверждается: К. Гердом «сделано открытие, что все записанные [удмуртские народные] сказания представляют собой не что иное, как части единого эпоса» [6, с. 55]. В другой работе он также писал: «Выдающимся собирателем вотских преданий и песен К. П. Гердом-Чайниковым установлено, что у вотяков существует древний народный эпос «Докъявыл», и все ранее записанные предания являются лишь разрозненными отрывками этого эпоса». Далее подробно описываются композиционная структура (13 ёзов-песен) и сюжетная канва всего произведения. «К сожалению, эпос, записанный К. П. Гердом-Чайниковым, до настоящего времени не напечатан», - завершает свои свидетельства М. Г. Худяков [2, с. 55].
Такие признания Михаила Георгиевича представляют большой интерес, хотя и вызывают некоторые споры вокруг себя. В частности, современные исследователи считают, что удмуртский эпос, по-видимому, в народе бытовал все-таки не в виде единого текста, а в форме локальных сюжетов, посвященных местным героям-богатырям. Высказываются сомнения и насчет того, был ли на самом деле текст эпоса, собранный или написанный Кузебаем Гердом. Думается, сомневаться на этот счет не приходится, поскольку М. Г. Худяков прямо сообщает, что он заимствовал оттуда отдельные сюжеты. Он пишет: «Из него мы взяли только отрывки - песни о зэрпалах, о небе, о гуслях и о волшебных конях, живших в Вале» [6, с. 55]. Не мог же он заимствовать то, чего не существовало! И не мог он писать, что заимствовал, если он этого не делал. Приходится только восхищаться поэтической разработкой данных сюжетов, в частности в главах «Утраченное счастье» и «Калмезские богатыри» рассматриваемого нами сочинения. Они прекрасны как своей мифологической основой, так и детализацией сюжетных ходов.
Исследования в области эпосотворчества не только М. Г. Худякова, К. П. Чайникова-Герда, но и других писателей Удмуртии, художников слова иных финно-угорских народов нами продолжаются. Хочется верить, что и путь освоения новых языковых и территориальных пространств удмуртским эпосом еще не закончен. Э. А. Тамаркина подчеркивает, что удмуртский литературно обработанный эпос «Дорвыжы» достоен занять почетное место в ряду известных эпических сказаний народов мира.
Литература
1. Гаврилов 1880 - Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний // Записаны, переведены и изложены Борисом Гавриловым во время его командировки в вотяцкие селения Казанской и Вятской губерний. - Казань, 1880.
2. Ермаков 1998 - Ермаков Ф. К. Современники о Кузебае Герде (письма, воспоминания, статьи, записи рассказов). - Ижевск, 1998.
3. Мункачилэн кузьымез = Munkâcsi ajândéka = Подарок Мункачи / сост.
A. Уваров. - Ижевск, 1983. - Удм., венг. яз.
4. Первухин 1898 - Первухин Н. Г. Эскиз IV-й. Следы языческой древности в образцах устной народной поэзии вотяков. Произведения эпические. - Вятка, 1889.
5. Удмуртская Республика 2000 - Удмуртская Республика: энциклопедия. -Ижевск, 2000. - С. 546.
6. Худяков Б. д. - Худяков М. Г. Из народного эпоса вотяков. Песни, сказания / Гос. публ. библ. им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Ф. 828, ед. хр. 18. Б. д. -Рукопись.
7. Худяков 1986 - Худяков М. Г. Песнь об удмуртских батырах (Из народного эпоса удмуртов. Песни, сказания... // Проблемы эпических традиций удмуртского фольклора и литературы: сб. ст. - Ижевск, 1986. - С. 97-135.
8. Худяков 2000 - Худяков М. Г. Дорвыжы: эпос / зуч кылысь эркын берыктйз
B. М. Ванюшев // Кенеш. - 2000. - № 11-12. - 5-37-тй б.
9. Худяков 2004 - Дорвыжы: удмурт батырлыко эпос / зуч кылысь эркын берыктйз Воръявай Василей (В. М. Ванюшев). - Ижевск, 2004.
10. Худяков 2008 - Худяков М. Г. Дорвыжы: удмурт батырлыко эпос = удмуртский героический эпос / ред. и коммент. В. М. Ванюшева и Д. А. Яшина; сост., предисл., вольный пер. на удм. яз. В. М. Ванюшева. - Ижевск, 2008.
11. Dorvizsi. Ének az udmurt hösökröl = Дорвыжы. Удмурт батырлыко эпос = Михаил Худяков. Песнь об удмуртских батырах / forditotta és jegyzetekkel ellâtta: Duekiss Virâg ès Rodionova Elena. - Europai Folklor Intézet - L' Harmattan Kiado, 2012. - Венг., удм., рус. яз.
12. Hudjakov 2009 - Mihail Hudjakov. Dorvyzy. Udmuttien kansalliseepos / Daniil Jasin ja Vasili Vanjusev. Suomenkielisessä teoksessa Esa-Jussi Salminen; suomennos: Esa-Jussi Salminen & Jorma Vakkuri. - Paino www.Lulu.com, 2009.
