CC BY
25эпоху исторического бытия Церкви. Поэтому дальнейшее богословское осмысление информационно-технологического вызова должно лежать, как нам кажется, в русле нравственного богословия.
Несколько лет назад известный практикующий миссионер высказал следующую максиму: «Битву на информационном поле мы уже давно проиграли, а сейчас наша задача - строить Царствие Божие в границах отдельного прихода». Эта фраза не столь пессимистична, как кажется на первый взгляд. Если следовать внутренней логике этого утверждения, нам представляется, что миссионерские задачи в информационном пространстве будут решаться лишь в той мере, в какой будут развиваться и умножаться сплоченные евхаристические миссионерские общины.
УДК 27-75
Иерей Максим Бурдин, магистрант Белгородской Духовной семинарии (с миссионерской направленностью), Россия, г. Белгород odramone@gmail.com
Disciplina arcane как метод устного научения в доникейский период
Аннотация: В статье рассматриваются особенности проповедничества, представлен историко-богословский анализ становления этапов проповедничества и миссионерского служения пастырей, роль проповедничества в истории христианства.
Ключевые слова: история христианства, проповедничество, храмовое богослужение, христианская притча.
Priest Maxim Burdin undergraduate of the Belgorod Theological seminary( with missionary orientation) Russia, Belgorod odramone@gmail.com
Disciplina arcane as a method of oral learning in the pre-Nicene
period
Abstract: In the article peculiarities of preaching are examined, the historical and theological analysis of formation of stages of preaching and missionary work of pastors is presented, as well as the role of preaching in the history of Christianity.
Key words: history of Christianity, preaching, Church worship, a Christian
parable.
В классификации устных поучений, предложенной Жаном Даниэлу [1], катехизация отличается по своей сути от керигмы и проповеди. Содержание керигмы как устной проповеди о Божественном домостроительстве открыто христианам Святым Духом и действенность керигмы во власти Бога, а не человека (1 Кор. 2: 4-13). Керигма ёмко свидетельствует о личном существовании Бога и о личных возможностях человека прикоснуться к истории спасения. Это отправная точка участия человека в опыте богопознания через жизнь в Церкви.
С другой стороны, проповедью является педагогическое поучение общине верных. Проповедник говорит более пространно, нежели вестник керигмы, при этом не развивает системно знание о вере. Можно сказать, что проповедь имеет тенденцию к углублению начального знания. Настоящий жанр конкретно ориентирован на практические и моральные аспекты.
Катехизация занимает промежуточное значение между керигмой и проповедью. Те, кто слышали керигму и решили посвятить свою жизнь Христовой вере, должны узнать и понять содержание этой веры через катехизацию. Позже обратившиеся к Богу и соединившиеся с Церковью через крещение будут углублять своё духовное знание через проповедь. Катехизация отличается от керигмы своей системностью, существенностью и передачей сути веры.
В учении Христа не было никаких секретов или тайного знания. Исключительно с педагогической позиции Иисус раскрывает содержание притчей только Своему окружению и запрещает рассказывать о чудесах до Его Воскресения из мёртвых. Опасаясь, что молва о Нём может заслонить подлинный смысл Воплощения, Христос постоянно напоминал, что огрубевшее грехом сердце необходимо подготовить к началу новой жизни в Боге. Однаков обычае Христа учить притчами можно найти зачатки disciplina arcani — Иисус обращается к тем, кто не был в числе Его учеников посредством образов и аллегорий.
Сам Христос не только не проповедовал язычникам, но и запрещал это делать Своим ученикам (Мф. 10:5). Мы не встречаем отрывков в Евангелии, где Господь учил бы в языческой среде, известная беседа с самарянкой не нарушает этого правила. Самаряне, несмотря на случившийся в 721 году до Р.Х. этнический и религиозный раскол, продолжали поклоняться Богу на горе Га-ризин. Христос совершал чудеса и помогал язычникам, но не открывал им тех предметов, о которых говорил с евреями и наедине с учениками.
Решимость исповедать Иисуса Мессией является основанием для перехода ко второму огласительному этапу. Во всех Евангелиях этот переход имеет вполне чёткую границу. В синоптических текстах это ответ на вопрос
Христа: за кого вы почитаете Меня? (Мф. 16:15, Мк. 8:29, Лк. 9:20). В Евангелии Иоанна звучит вопрошание не хотите ли и вы отойти? (Ин. 6:67). Характер речи Иисуса после признания Его Христом сильно меняется, Он начинает говорить о грядущем восхождении на Голгофу и Воскресении открыто (Мк. 8:32).
Апостольский катехизис
Риторические особенности передачи апостольского катехизиса заслуживают отдельного рассмотрения. В книге Деяний мы имеем либо пространные речи, либо сухое указание о факте поучения. Содержание и логика катехизиса сильно зависят от аудитории. Одно дело - проповедовать для богословски подкованного иудея, другое - для просвещённого грека из мегаполиса. Апостольский катехизис делился на две условные части - вступительная для язычников и общая для иудеев.
Для язычников необходимо было донести, что Бог это Творец мира, а не бездушный идол. История земной жизни Иисуса Христа является продолжением замысла Бога о мире. Отныне все народы приглашаются стать участниками этого спасительного процесса, обратившись от ложных богов к Богу Живому (Деян. 14:15). Более того, людям следовало достичь хотя бы минимального, с точки зрения иудеев, этического порога. Критерии морали для вступающих в Церковь язычников были озвучены на Иерусалимском соборе: не затруднять обращающихся к Богу из язычников, а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе (Деян. 15:19-20).
С иудеями апостолы чаще апеллируют к еврейским писаниям, что объясняется, собственно, содержанием апостольской керигмы. Суть керигмы сводится к нескольким фундаментальным моментам: в Иисусе исполнились все пророчества; Его распятие и смерть являются не ошибкой, а исполнением замысла Господа о мире; Воскресение Христа подтверждено Богом и свидетельством учеников; к дарам Воскресения может прикоснуться любой человек при условии веры в Иисуса Христа и кардинальной перемены русла жизни [3].
Керигма в языческой среде должна звучать несколько иначе. Проповедуя в Ареопаге Павел цитировал греческих поэтов Эпименида, Клеанта и Арата (Деян. 17:28). В этой проповеди Лука даёт пример того, как Евангелие взаимодействует с другими религиями, через проповедь апостолов. Аргументация, привычная для еврейской аудитории не работает в языческой среде, потому что отличается по своей сути от привычной грекам философии.
В апостольском катехизисе нет разделения на эзотерическую и экзотерическую часть. Предлагаемое учение делится по педагогическому принципу на молоко и твёрдую пищу (Евр. 5:13-14), автор послания к Евреям настаивает на различении элементарного религиозного знания и более развитого. К элементарному следует отнести отказ от греха, веру в Бога, завет с Ним, воскресение мёртвых и последний суд. Но знакомый только с начатками учения может и не понять первосвященства Иисуса Христа, поэтому развитое знание о
216
вере включает в себя принятие ещё и Голгофской жертвы [1, c.43-44]. Контраст между начальным знанием и полнотой веры образован верой в Иисуса как Мессию.
Говоря о многом в общих чертах, огласители сознательно не касались догматических истин, как, например, о воплощении Иисуса Христа и Его таинственном соединении с Церковью. Апостол Павел называет воплощение Сына Божия таинством неизреченным (Кол. 1:26), а союз Христа и Церкви в послании к Ефесянам великим таинством (5:32).
Перемены в традиции оглашения
В начале второго века христиане изменили порядок предкрещальной подготовки. В любом исследовании раннего христианства мы должны помнить, что существует множество практик в церквах, разбросанных по всей Римской империи и за её пределами. Тому есть ряд причин. Первые обращён-ные в христианство были в основном евреями и богобоязненными людьми, не чуждыми минимума нравственности и морали. Новообращённые второго века, напротив, происходили из языческой среды и нуждались в длительном обучении и ресоциализации. Вместе с тем возросшее число богословских споров во II веке также могло повлиять на увеличение огласительного срока. Длительная предкрещальная подготовка позволяет до конца выяснить мотивацию кандидата и исключить появление шпионов, что особенно важно в дни гонений. Наконец, пастырский опыт первых веков засвидетельствовал о том, что для воплощения учения Иисуса Христа в жизни необходимо время.
При этом христианская Церковь никогда не относилась к оглашению как к исключительно интеллектуальному процессу, отдавая предпочтение сакральному подходу. Катехизаторы не ставили целью научить человека максимальному объёму знания. Во все эпохи оглашение было передачей опыта веры новообращённому. В конце концов Сам Христос должен воплотиться в каждом верующем во имя Его и достичь зрелости благодаря общине [4].
Письменность эпохи мужей апостольских не содержит важных для нашей темы деталей. Можно предположить, что сам отказ от изложения вероучения в письменных источниках и есть проявление disciplina arcani. Но это утверждение чрезмерно смелое и может быть легко оспорено. По всей видимости, упор на ресоциализацию язычников привёл к превалированию моральных наставлений в традиции катехизации эпохи. Нельзя забывать и о том, что система христианского богословия только-только начала формироваться.
Язычник мог узнать о спасительной вере множеством способов, которые чаще были попросту случайными: стать свидетелем мученической казни, услышать разговоры о христианстве или попросту познакомиться с членами нового движения в быту. Тайный характер первохристианских общин, отчасти схожий с мистериальными собраниями, не предполагал активной миссии. Основной причиной агрессии со стороны язычников в адрес последователей Христа следует признать консервативное отношение к уже существовавшим в империи религиозным порядкам и нежелание что-либо менять. Вместе с неверно
истолкованными представлениями о христианстве это создавало почву для ненависти.
Римская традиция
Любому исследователю доникейского периода катехизации трудно говорить о всех нюансах оглашения в силу недостаточного количества сведений. Диакон Павел Гаврилюк сравнивает сложившуюся картину с мелкими черепками разбитого глиняного кувшина, которые разбросаны на огромной площади и собрать из них сосуд уже невозможно. Однако всегда остаётся возможность привлечь дополнительные источники, например, церковное искусство. В нашем случае это может выглядеть неким отступлением от темы, поскольку рассмотрение росписей римских катакомб не относится именно к устным поучениям.
Как известно, римские катакомбы полны символических изображений, указывающих на Самого Господа Иисуса Христа или на предметы божественных Таинств. В трудах по истории ранней церковной живописи встречается мнение, что авторы росписей действовали именно в интересах disciplina arcani.
Уже во второй половине II века в Риме действовала христианская ка-техетическая школа (ôiôaoKaXsiov), которую основал святой Иустин Философ. Обширных сведений о школе и характере преподавания в ней мы не имеем. Вероятнее всего, вступить в число учеников мог каждый, а обучение было длительным. Доподлинно известно, что географически школа находилась над Марцианской баней и это не было местом жительства самого святого.
Обращаясь к императору язычнику в «Апологии», Иустин пусть и не подробно, но описывает порядок евхаристического собрания. По всей вероятности, Иустин не считал зазорным приоткрывать природу таинственной жизни Церкви некрещёным людям. При этом святой указывает на исключительную возможность участия в Таинстве только получивших прощение грехов через веру в Бога и омовение. Иустин не делает тайны из формы христианского культа и впервые в истории христианской литературы приводит полное описание особенностей литургической жизни христианской общины. При очевидном нарушении существующей традиции скрывать суть Таинства от непосвящённых можно объяснить мотив святого Иустина только общими задачами апологетики.
Лаконичность Иустина в изложении методов оглашения компенсируется сочинениями Ипполита Римского, из которых можно почерпнуть сведения о делении катехизации на этапы.
Сначала у кандидата выясняли мотивы к принятию Таинства, затем при поручительстве верных ему разрешалось слушать ветхозаветные Писания на богослужении. Вероятнее всего, «слушающие» или audientes молились на не-евхаристических богослужениях, включавших в себя пение псалмов и возжигание светильника. И только по прошествии времени и после произнесения епископом экзорцизмов кандидата допускали в число «избранных» или electis,
имеющих правослушать Евангелие в молитвенных собраниях. Это же избрание сильно меняло характер катехизации, поскольку время крещения непосредственно приближалось.
У Ипполита также мы обнаруживаем сведения о порядке крещения, но они являются скорее записью и рекомендациями для своих, нежели сообщение для внешних:
«Когда крещаемый войдет в воду, то совершающий крещение пусть возложит на него руку, говоря так: ''Веруешь ли ты в Бога Отца Всемогущего?'' И тот, кто крещается, пусть говорит: ''Верую''. И тотчас имеющий руку на голове его пусть погружает его один раз. И после этого пусть он говорит: ''Веруешь ли ты в Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Духа Святого и от Девы Марии, распятого при Понтии Пилате, и умершего, [и погребенного], и воскресшего в третий день живым из мертвых, и вознесшегося на небеса, и сидящего одесную Отца, и паки грядущего судить живых и мёртвых?'' И когда он ответит: ''Верую'', то пусть погружает его во второй раз и пусть снова скажет: ''Веруешь ли ты в Духа Святого и во Святую Церковь и в воскресение плоти?'' И крещаемый пусть говорит: ''Верую''. И тогда пусть погружает его в третий раз».
У нас нет основательных доводов реконструировать содержание катехизиса в среде Тертуллиана. Можно предположить, что как и в Риме оглашение велось исключительно на основании Священного Писания. Учение о Таинствах Церкви катехуменам не преподавалось и закрывалось молчаливой верой. Эта таинственность часто становилась поводом к осуждению со стороны язычников. В ответ на это в «Апологетике» Тертуллиан обращает внимание представителей римской власти на обязательство клятвы молчания участника языческой мистерии. И поясняет христианскую скрытность тем, что если непосвящённым случалось увидеть священнодействия Таинств, то они осмеивали это даже на публичных зрелищах. К этому могла побуждать и характерная для древнего богослужения простота, с которой совершались Таинства: «Из-за того, что человек, погруженный в воду с такой простотой, без пышности, без каких-либо особых приготовлений и, вдобавок, без расходов, получает крещение при произнесении немногих слов и выходит из воды немногим чище или вообще не чище, тем невероятнее кажется наследование вечности».
Если бы пастыри при такой простоте совершения богослужения спешили открывать непосвящённым его тайны, то последние могли бы соблазниться пышным языческим культом мистерий [5].
Наиболее ярко традиция disciplina arcani проявляется в трудах Александрийцев Климента и Оригена.
В трудах Климента Александрийского встречается понятие истинного гнозиса, которое надо пояснить для студентов начальных курсов.
В еретических системах гнозис — нечто завершённое и неизменное. Климент полагал деление христиан на тех, кому следует верить в простоте и тех, кто может постичь сложные вероучительные истины. В отличие от гностиков-еретиков Климент настаивал на том, что наличие веры и способности к познанию не являются врождёнными, но приобретаются как следствие нравственной перемены.
Состояние гностического совершенства не является чем-то навсегда психологически законченным, вылившимся в неизменные формы. Знание, лежащее в основании добродетели, почерпнуто из откровения Логоса, а не приобретено исключительно усилиями разума [6]. В отличие от еретиков Климент пытается выстроить гнозис не как тайное знание, а как доведение до ясного сознания каждого человека истин христианской веры.
На таком фундаменте и выстраивалась школа оглашения под руководством Климента: по существу, обучение было открытым и доступным, но делилось на уровни посвящения, которые стали прообразами курсов в высшей школе [7]. Вероучительные истины излагались в соответствии с апостольским принципом последовательности в катехизации. Дидаскалу надлежало не только прочитывать отрывки из Библии, но и давать им богословско-практическое толкование. Всё это делалось для гармоничного вхождения язычника в христианскую общину.
Климент касается и морали катехизатора, говоря о необходимости с любовью относиться к слушающему, и подобно любящей матери по каплям вливать в оглашаемого молоко. Под твёрдой пищей следует понимать то же самое учение, которое не меняется по своей сути, но развивается постепенно. Под молоком разумеются начатки христианского знания, а под твёрдой пищей высшее духовное знание.
В самом начале «Стромат» Климент признаётся, что намерен умолчать о некоторых истинах, потому что их открытие может послужить поводом для поругания несмышлёными. Климент говорит, что Сам Господь некоторые тайны передавал лишь Своим ученикам, а не множеству окружавших Его людей. Для толпы, считает Климент, полезно, чтобы высокие образы были прикрыты символами и образами:
«Не дозволяется также снимать с молодых деревьев недозрелые плоды. Лишь три года спустя, когда дерево полностью вырастет, предписано принести начатки плодов Богу. Эта земледельческая
аналогия имеет целью научить нас, что ростки грехов и сорные травы мысли, растущие вместе с молодым плодом, надо вырывать и искоренять до тех пор, пока зерно нашей веры не достигнет развития и полной силы».
После удаления Климента из Александрии, связанного с очередной волной гонений при Септимии Севере, управление школой взял на себя восемнадцатилетний Ориген. В христианском становлении Оригена сыграли важную роль воспитание его отца Леонида, обезглавленного за имя Господне, а также посещение Рима и личное общение с Ипполитом Римским. По свидетельству Евсевия Кесарийского, основным предметом в программе Оригена был предкрещальный катехизис. Занимаясь круглосуточно изучением Священного Писания, Ориген формировал курс своей огласительной школы также из толкования текстов Библии.
В труде «Против Цельса» Ориген упоминает о предварительном собеседовании с желающими обучаться в его школе. Перед вступлением в общину требовалась перемена жизни, что вполне соответствует практике, изложенной Ипполитом Римским. Нежелание исправить свои пути могло послужить основанием не допускать человека в общину. Цельс придерживался эллинской позиции о неизменном характере человека, что и побудило Оригена внести вот такие строки в свою апологию:
«Особую группу составляют начинающие, не успевшие ещё принять символа очищения, на второй же (высшей) ступени поставляются те, которые по мере своих сил уже доказали своё твёрдое намерение желать только того, что сообразно с требованиями христианской жизни».
Апостольское учение о Боге в трудах Оригена имеет отчёливую тринитарную структуру. Истины о Боге сами по себе не считались тайной, об этом нам позволяют говорить проповеди Оригена. Первые главы трактата «О Началах» показывают, что важнейшие истины христианской веры проповедовались во всеуслышание, но содержание таинственной жизни Церкви всё равно оставалось за рамками общего знания:
«Священник, которому вверены священные сосуды, то есть тайны христианских мистерий, пусть поучается им и обратит внимание на то, что сохранять их нужно за покрывалом совести и не сообщать народу. Если же дело должно быть высказано и низшим, то пусть не сообщает ясно и совершенно открыто, — в противном случае он совершает убийство».
Disciplina arcani как практика утаивать содержание веры и природу литургической жизни до времени получит своё высшее развитие в традициях
221
оглашения IV века. Такой взгляд на сакральное знание решительно отличался от гностического. В еретических и языческих системах человек по сути своей был существом духовно неизменным, поэтому тайный гнозис мог постичь лишь избранный с особыми дарованиями. Христианская мысль настаивала на постепенности знания и возможности воспринять тайное учение по мере духовного совершествования.
Библиография
1. Daniélou J. La catechese aux premiere siecles. Fayard: Ecole de la Foi, 1968, p. 13-17.
2. Покровский В. Disciplina arcana в древней Церкви / / Вера и разум. 1895. Т. 1. Ч. 2, с. 21-56.
3. Richard M. Wright, The History of the Catechumenate From the New Testament to Hippolytus, Church History I Research Paper, November 15, 1996
4. Об этом подробнее: Мосоиу Николаэ, прот. Важность более глубокого понимания православного чинопоследования Святого Таинства крещения для духовной жизни. Доклад на VI Международной Богословской конференции Русской Православной Церкви «Жизнь во Христе: христианская нравственность, аскетическое предание Церкви и вызовы современной эпохи». - М.: СББК, 2012. С. 118.
5. Алмазов А.И. История чинопоследований крещения и миропомазания. - Казань: Типография императорского университета, 1884 г. -С. 39.
Миртов Д.П., Нравственный идеал по преданию Климента Александрийского
7. Саврей В.Я., Александрийская школа в истории философско-богословской мысли, Изд. 3-е. - М.: КомКнига, 2011. - С. 321.
УДК 23-28
Карачевцев Я. Н., преподаватель православной воскресной школы,
Украина, г. Харьков umagistral @yandex.ru
Особенности эмоционально-волевых свойств и типов конфликто-генности православных верующих
Аннотация. В ходе психологического исследования эмоционально-волевой сферы различных слоев украинского общества в г. Харькове было установлено, что лица, которые ведут активную православную религиозную жизнь (участвуют в церковных службах, посещают воскресные школы, задей-
