CC BY
88
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 11 (340). Философия. Социология. Культурология. Вып. 32. С. 28-30.
А. И. Мацына
ДИНАМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ АРХАИЧЕСКОГО ВОСПРИЯТИЯ СМЕРТИ КАК РЕЗУЛЬТАТ ФИЛОСОФСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ ДРЕВНЕЙ ПОГРЕБАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ
Формулируется проблема осмысления древней погребальной обрядности и озвучивается ее решение на философском уровне. Полноценной основой для формирования теоретического ядра древнего погребального обряда являются религиозно-идеалистическое и религиозно-эзотерическое направления танатологии, осуществляющие постановку и разрешение смертной проблематики в нерационалистическом ключе. Ключевым моментом этого решения является метафизика Преодоления - динамическая модель восприятия смерти.
Ключевые слова: погребальная обрядность; ритуал; традиция; смерть; инициация; контекст; древний; архаический; метафизика Преодоления.
Философия не возлагает на себя обязанность решения проблем частных наук. Однако в научной сфере порой возникают ситуации необходимости применения философского подхода. Например, когда современный исследователь соприкасается с объективированным духовным опытом бесписьменных культур. Древние погребальные памятники, вне всякого сомнения, являются такими объективациями духовного опыта. Необходимость научно-рациональной интерпретации артефактов, связанных с духовной сферой мифа (объективированное духовное), порождает стремление реконструировать архаическую онтологию мифа.
Такая линия осмысления древней погребальной обрядности выводит на философскую проблему оппозиции Жизни и Смерти как одного из предельных оснований бытия. Но древние формы культурного снятия этой оппозиции основаны на специфически нерассудочных способах трансцендирования жизни, которые попросту устраняются современным рассудочным сознанием.
Трансцендирование можно понимать как некий акт выхода за границы эмпирического опыта, чувственной реальности. Нерассудоч-ность древних способов трансцендирования реальности хорошо иллюстрирует тезис о двойственно-динамической структуре души, отображаемой погребальной обрядностью (М. Ф. Косарев). Сущность его сводится к тому, что формы архаической погребальной обрядности соотносятся с иррациональными представлениями о душе и направлениях ее движения в состоянии посмертия1.
Архаический вариант снятия оппозиции Жизни и Смерти иррационален и включает
в свой состав представления о душе, посмер-тии и бессмертии. В этой связи востребованной оказалась работа по классификации эффективности танатологических концепций в решении триединой проблемы жизни-смер-ти-бессмертия2 (И. В. Вишев). С упором на среднее звено в аспекте метафизики смерти3 -представлений о бессмертии (В. Ш. Сабиров).
В рамках такой классификации4 мы можем выделить несколько различающихся между собой направлений метафизики смерти, которые условно можно разбить на две группы концепций, в основании которых лежат рационалистическая и нерационалистическая трактовки феномена смерти. Рационалистическая трактовка минимизирует исследовательские возможности и саму проблему жизни-смерти-бессмертия. Нерационалистическая постановка проблемы, представленная в религиозноидеалистическом и религиозно-эзотерическом направлениях, эвристически наиболее потенциальна для нашего исследования. Религиозно-идеалистическая танатология включает феномен смерти в число сущностных характеристик человека, смещая внимание к осмыслению смерти как трансцендентного, выведенного за пределы земного существования состояния жизни. Либо как чего-то чуждого, инакового жизни, являющегося одновременно окончанием бытия и началом инобытия. При этом фиксируется принципиальное различие трансцендентального и трансцендентного осмысления смерти. Религиозно-эзотерическая танатология основывается на представлениях
о человеке как манифестации Абсолюта и рассматривает феномен смерти в наиболее широком традиционно-культурном диапазоне. Оба
Динамическая модель архаического восприятия смерти.
29
рассмотренные варианта танатологии реализуют целостный, холистский подход к проблеме смерти и оценивают смерть как некий переход к личностному инобытию. Следует отметить, что мистериальный опыт восприятия смерти сближает позиции религиозноидеалистической и религиозно-эзотерической танатологии.
На основе нерационалистических трактовок и их традиционных религиозных и мифологических оснований сформирована интегральная модель архаического восприятия феномена смерти. Данная модель построена с учетом того, что особенностью мифологического мировосприятия является представление о наличии прямой и субстанциальной связи мира, бытия и сознания с Первопричиной, находящейся в самом мире. Поэтому онтология мифа специфически диалектична. Она особенным образом трактует соотношение части и Целого (Абсолюта). Диалектика нисхождения Абсолюта в периферийный мир феноменов дополняется невидимой, идущей на смену нисхождению фазой компенсирующего восходящего движения феноменов от периферии к Абсолюту. В перспективе такой онтологии Возврата смерть представляется началом возвратной фазы непрерывно повторяющегося цикла «восхождение-нисхождение». Онтология Возврата может быть противопоставлена онтологии Конечного, абсолютизирующей принцип Ничто.
Циклика восхождения-нисхождения, на которой базируется мифологический способ культурного снятия оппозиции жизни и смерти, соотносится с мифологемой Пути, связанной с архетипическими рядами Смерти и Трансформации. Символы, отражающие природные циклы, присутствуют одновременно и в заупокойных, и в инициатических традициях древности. Они соотносятся с диалектикой единства жизни и смерти, вписывая субъекта в Бытие. Смысл этой схемы в отношении к субъекту может быть генерализован ключевым термином ‘преодоление’, фокусирующим внимание на движении. Метафизика Преодоления - это интегральная динамическая модель архаического восприятия феномена смерти.
Это ассоциативное повторение простейшей модели природных циклов, отражение динамики силы, «сокрытой» в точках преломления небесных циклов, заставляющей однажды отжившее двигаться в обратном направлении.
Такая культурная реминисценция природной модели раскрывает отношение ‘человек - мир’ в мифе через отношение ‘часть - целое’. В роли Целого выступает Первопричина, проявляющаяся через материальный мир, а в роли части - сам субъект в материальном мире. Принцип соотнесения части и Целого реализуется в инициатических практиках. Инициация - это способ трансцендирования реальности, когда субъект воспринимает себя одновременно и как субъект, и как объект, в соотношении со сферой потенциально абсолютных смыслов. Здесь мы видим неоднократное преодоление чувственной реальности как самоотречение конечной ограниченной части ради наполнения ее смыслами, трансцендентными содержаниями бесконечной целостности Бытия. Шаг к преодолению собственной объектности - это одновременно и уничтожение объектности в субъекте, и создание в нем новой объектности (рождение новой личности). Это жертвенная, преодолевающая соотнесенность части и Целого, актуального и потенциального, действительного и возможного, субъекта и Первопричины.
Суть человеческой экзистенции в рамках архаически мифологического понимания человека трактуется как преодоление обыденной действительности, преображение инициатическим, посвятительным способом естественных границ видовой природы. Это предопределяет и трактовку человека как процесса самопреодоления конечности. Путем самопожертвования, максимально напряженным символом которого является символ солнечной жертвы. Когда подразумевается, что Целое (образ солнца) отдает часть себя во имя развития низшей ступени иерархии. Для метафизики Преодоления характерны такие смыслы человеческой экзистенции, как «истинная» и «неистинная» жизнь и смерть. Меняется и содержание понятия смерти. Мы находим естественную смерть как рождение в Абсолютном и искусственную символику смерти для отражения этапа восхождения к Абсолютному. Сам феномен смерти раскрывается как основополагающий принцип Восхождения к Абсолютному. В связи с этим метафизика смерти в структуре онтологии Возврата раскрывается как метафизика возвратного Восхождения.
Такая травматически-жертвенная связь субъекта и Первопричины осуществляется посредством ритуала, древнейшая основа ко-
торого - символический переход между различными формами космического и социального бытия (живое и неживое, человеческое и сверхчеловеческое, природное и социальное). И в этом смысле выход в сферу абсолютных смыслов возможен не только через рефлексию (дискурс, письменность), но и через совершенствование форм ритуализации. Максимально развитую ритуализацию, а значит и онтологизацию жизненного процесса, мы и видим в бесписьменных культурах.
Предполагается специфическое соотношение в работе формирующих эту модель психических структур - доминацию нерассудочных восприятий и их рассудочное оформление (объективацию), прочно связывающее человека с окружающей социальной и естественной средой. Поскольку мифологическое сознание использует материал «под рукой», а непрерывная цепь ассоциативных сюжетов, имманентных сознанию, порождает бесконечное количество форм.
Явление смерти при этом подвергается постоянной рефлексии, порождая символы, задействованные в инициатической культуре. С нашей точки зрения, мифологическая культура может быть рассмотрена как тотально инициатическая, радикальным актом которой является акт самоотречения, самопожертвования. В основе этой модели лежит понимание о жертве как активной инициативе (жертвующей) части в пользу Целого как иерархической совокупности составляющих его (получающих в дар) частей. Внутренняя (жертвенная) динамика взаимоотношения частей телесно-духовной экзистенции является основой для понимания инициатическо-го акта как смерти и смерти как глобального инициатического акта.
Принципы метафизики возврата соотносятся с мистическим переживанием, основой которого является нерациональный уровень психики, функционирующий на уровне без-речевых образований из плотно спаянных воедино образов и «что-то вроде»5 (Г. Бейтсон). Это пространство мистического переживания мы склонны трактовать как эквивалент утраченного мифологического контекста - гипотетически полное духовное пространство метафизики Преодоления
Интегральная модель архаического восприятия смерти как Преодоления (метафизика Преодоления), на наш взгляд, наиболее адекватно отражает предфилософский спо-
соб трансцендирования Бытия в контексте соотнесения части и Целого. Она концептуально обобщает архаические варианты культурного снятия оппозиции Жизни и Смерти. Такая модель может послужить ядром теории осмысления древнего ритуала, существенно изменяя его алгоритм. Древняя погребальная обрядность предстает, прежде всего, как по-гребально-инициатическая. Как звено тотальной ритуальной цепи приобщения человека к мировому Целому путем непрестанного обращения к образу смерти.
Общечеловеческое содержание этой модели и глубокая укорененность порождающих ее психических структур подтверждается тем, что она объективирована в различных культурных традициях. От древних инициаций до ужасающих современных симулякров «адской недели»6 студенческих сообществ. Думается, что объективации метафизики Преодоления подвержены культурно-диахронической эволюции форм, сопровождающейся деградацией её глубинных смыслов. Современное их понимание зависит от исчезающих контекстов вплоть до полного отрицания этих смыслов рассудком. В связи с этим востребованной оказывается детализация схемы метафизики Преодоления как процесса трансформации персональной идентичности человека, изменения его предметно-энергий-ного7 контура связи с миром.
Примечания
1 Косарев, М. Ф. Основы языческого миропонимания. М., 2003. С. 127, 132, 234, 296, 320.
2 Вишев, И. В. На пути к практическому бессмертию. М., 2002. С. 26-27.
3 Сабиров, В. Ш. Жизнь. Смерть. Бессмертие // Человек. 2000. № 5. С. 36-54; № 6. С. 9-18.
4 Мацына, А. И. Классификация концепций метафизики смерти // Учён. зап. ЗабГУ. Сер. «Философия, культурология, социология, социальная работа». 2013. № 4 (51). С. 128-134.
5 Бейтсон, Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. М., 2000. С. 70.
6 Чалдини, Р. Психология влияния. СПб., 2014. С. 109.
7 Невелев, А. Б. Предметность и энергийность бытия // Бытие человека : (Проблема единства в многообразии современного мира) : материалы междунар. науч. конф. Челябинск, 2012. С. 9.
