CC BY
88
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 2
ТЕОРИЯ ТЕКСТА
С.Ю. Щербина
ДИДАКТИЧЕСКАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ БАСНИ
Автор статьи исходит из того, что дидактический характер басни не сводится к эксплицитно сформулированной морали, а должен рассматриваться как комплексное явление. Поэтому на основе басен В. Шнур-рэ, которые не содержат эксплицитной морали, предпринимается попытка выявить другие средства дидактичности, под которой следует понимать морально-этическую направленность жанра.
Ключевые слова: дидактическая направленность, басня, мораль, средства дидактичности.
The article deals with the didactic aspect of the fable. The author presumes that the didactic aspect of the fable shouldn't be limited to the overtly expressed moral which takes the form of a maxim. There are other means of didacticism, by which the author understands the general moral and ethical focus of the fable. The paper attempts to find these implicit and explicit ways of expressing didacticism by analyzing Schnurr's fables which do not contain explicit morals.
Key words: ethical focus, fable, general moral, ways of expressing didacticism.
Дидактическая направленность басни не вызывает сомнений, но ее связывают преимущественно с эксплицитно выраженной моралью. Считают, что идейное содержание басни не остается скрытым в образах и мотивах, а формулируется в морали1 и что целью басни является назидание, выраженное в авторской мора-ли2. Такое понимание дидактичности справедливо для раннего этапа развития жанра и в силу традиции канонизировано. Однако при этом не учитываются другие средства дидактической направленности басни, которые всегда были, но отодвигались на задний план.
Не случайно Л.С. Выгодский указывает на двойственность восприятия, т.е. возможность противоречия между моралью басни и реакцией читателя, а также на выводимость нескольких мораль-
Щербина Сергей Юрьевич — канд. филол. наук, доц. кафедры немецкой филологии Института лингвистики и межкультурной коммуникации Дальневосточного государственного гуманитарного университета (Хабаровск); тел.: 8-909-870-01-17, e-mail: sjus60@mail.ru
1 См.: Гаспаров Л.М. Античная литературная басня. М., 1971. С. 23.
2 См.: Полуянова Л.Н. Проблема выделения структурно-композиционного строения текстов повествовательного типа // Стилистические аспекты дискурса: Сб. науч. трудов МГЛУ. Вып. 451. М., 2000. С. 141.
ных установок из одной басни3. Кроме того, мораль не всегда должна быть выражена эксплицитно. Такой подход был обоснован Г.Э. Лессингом. Ему следовали некоторые авторы, которые понимали, что существуют языковые средства и структурно-идейные особенности басни, которые помимо эксплицитной морали определяют ее дидактичность. Иначе говоря, басня занимает промежуточное положение среди жанров с прямо или косвенно выраженной дидактичностью. Многие авторы стремятся избегать прямой дидактичности потому, что скрытый смысл басни легко выводим4. Современная басня не терпит поучений, так как в таком виде они не приемлемы для реципиента5. Следовательно, дидактичность, под которой понимают морально-этическую направленность текста, имеет комплексный характер и должна изучаться как сложная категория.
В статье намечаются пути ее изучения на материале немецкой басни второй половины ХХ в. Учитываются литературоведческие и текстологические исследования, так как междисциплинарный подход может высветить малоизученные грани поставленной проблемы, в частности уточнить, благодаря каким средствам басня вызывает желаемый коммуникативный эффект и какую роль при этом играет реципиент. Здесь мы подходим к прагматике текста, составная часть которой — дидактичность басни.
Поскольку литературный текст не приемлет жесткую структуру, то логичной представляется "динамическая" концепция басни, при который под структурой понимают не поверхностные признаки, а их глубинную связь6. Глубинная структура отражает такие постоянные признаки, как повествовательность, краткость, нереальность и типизация, многозначные аллегории, а также выводимость на основе последних одного или нескольких моральных принципов. Поверхностную структуру определяют переменные признаки — персонажи (обычно животные), эксплицитная мораль и пуант. К ним, вероятно, можно также отнести взаимосвязь между моралью и комизмом.
Концепция Х. Линднера помогает понять, почему дидактика басни зиждется не на эксплицитно выраженной морали, а на жан-
3 Цит. по: Гак В.Г. Литературные варианты и особенности национальной культуры (Лафонтен и Крылов) // Филологические науки. 1996. № 3. С. 62.
4 См.: Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004. С. 352-353.
5 Liebchen W. Die Fabel: das Vergnügen der Erkenntnis (Fabel, Gleichnis, Parabel, Witz). Rhön-Grabsfeld; Kilianshof, 1990. S. 116.
6 Lindner H. Fabeln der Neuzeit. München, 1978. S. 23. Такое понимание перекликается с утверждением, что "структура текста не только выражает его содержание, но и отражает взаимосвязь элементов формального и содержательного плана текста" (Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. М., 2007. С. 231).
ровых и структурно-текстовых принципах нарративности, сочетание которых подводит реципиента к формулированию собственной морали. Иными словами, басенное повествование как бы "навязывает" читателю некую мораль.
Для басни характерна трехчастная композиция: ситуация (зачин) — ее сохранение или изменение — результат (развязка). Центральную ее часть можно представить развернуто в виде "действие (реплика) — противодействие (ответ)". Однако в любом случае композиция обусловлена дидактической интенцией автора и литературной традицией. Композиция выступает как организатор текстовой информативности и создает предпосылки для восприятия текста реципиентом, который знаком с другими произведениями жанра. Установку читателя на восприятие целостного текста и способы регулирования этого восприятия с помощью специальных маркеров именуют термином "адресованность". Он шире такого признака текстуальности, как акцептабельность, поскольку включает авторское воздействие и индивидуальность восприятия7.
Под краткостью басни, которая для Г.Э. Лессинга является ее "душой"8, понимают наличие только одной сюжетной линии, а также минимального количества персонажей или конфликтующих сторон. Ограниченное число персонажей, отсутствие их детальной характеристики и минимум информации о времени и месте действия обусловлены необходимостью типизации характеров и ситуаций. Одна сюжетная линия предполагает один конфликт, который эксплицируют средства противопоставления и контраста — заголовок, диалог, антитезы и статус персонажей.
Нереальность изображения и типизация персонажей как принципы коммуникативной стратегии строятся на антропоморфизме и должны вызвать у читателя иллюзию того, что он наблюдает за фиктивным действием в театре. Эту дистанцию подчеркивают особенности персонажей, их упрощение, скудность декораций и нереальность происходящего, что создает эффект отчуждения. Вышеупомянутое почти полное отсутствие информации о времени и месте действия сопряжено с типичными персонажами, которые выступают не в роли индивидуумов, а как представители биологического или социального класса. Типизация персонажей достигается средствами номинации и отказом от детального изображения их поступков. Таким образом, характеристики персонажей сведены к минимуму, что приводит к их сознательной упрощенности и одномерности. В свою очередь сохранение только одной доми-
7 См.: Гончарова Е.А., Шишкина И.П. Интерпретация текста. М., 2005. С. 17—18. Ср.: Beaugrande R.-A., Dressler W. Einführung in die Textlinguistik. Tübingen, 1981. S. 52.
8 Иначе говоря, фактически глубинным смыслом, а не просто поверхностным признаком.
нантной черты характера позволяет автору басни ясно обозначить конфликт сторон.
При типизации было бы логичным наделять персонажи лишь свойственными им чертами. Но в басне животные больше "очеловечены", поэтому им могут приписывать также черты, которые несвойственны реальным животным-прототипам9. Это открывает новые возможности, особенно при обращении к одному и тому же мотиву. Модифицируются сами характеры и морально-этическая направленность басни вплоть до ее переосмысления, что свидетельствует о пластичности и интертекстуальности жанра.
Внешняя простота и наивность басни заставляют задуматься, особенно при отсутствии эксплицитно выраженной морали, о ее скрытом смысле, т.е. соотношении между сказанным и подтекстом10. Данное соотношение называют стратегией умолчания, стилем притчи, метафорической маской и прозрачной аллегорией. Два первых обозначения подчеркивают иносказательность басни, которая ведет начало от Эзопа. Два последних подчеркивают принцип сравнения или переноса на основе ассоциативной связи, который определяет ее структуру и содержание. При этом прозрачность обеспечивается общим для животных и людей, например "глупый", "хитрый", "безжалостный" и т.д. Тем не менее относительная прозрачность басни не исключает разного ее прочтения и толкования и, следовательно, разной морали.
Читатель выводит собственную мораль в рамках ценностных норм современного ему общества. При этом он помимо уже названных глубинных элементов может опираться на изменение акцента в повествовании известного мотива, авторские симпатии и антипатии, а также на финал действия. Ведь физическое поражение одного из персонажей интерпретируется автором и вдумчивым читателем как моральное превосходство побежденного над побе-дителем11. Важной в данном контексте может быть реплика персонажа по ходу действия или в финале. Помимо этого аукториаль-ный повествователь имеет и другие языковые средства, чтобы "прояснить" многозначность ситуации при помощи характеристики персонажей и/или какого-нибудь однозначного текстового элемента. Ненавязчивая авторская оценка подводит читателя к пониманию морально-этического содержания басни.
Попытаемся на основе изложенного проанализировать несколько басен немецкого автора В. Шнуррэ12. Будем учитывать также
9 См.: ГакВ.Г. Указ. соч. С. 58.
10 Coenen H.G. Die Gattung Fabel. Göttingen, 2000. S. 18.
11 См.: Полуянова Л.Н. Указ. соч. С. 141.
12 Schnurre W. Der Spatz in der Hand. Fabeln und Verse. 2. Aufl. München; Wien, 1973.
переменные признаки — специфику персонажей, эксплицитность морали и пуант, а также взаимосвязь между моралью и комизмом. Все тексты написаны в прозе, что типично для немецкой басни второй половины ХХ в. и может на основе традиций и имеющихся дефиниций жанра13 рассматриваться в качестве факультативного признака.
Protest im Parterre
Auf einem arktischen Konzil wurde mit überwältigender Mehrheit das Walross zum Bischof gewählt. „Da hat man's mal wieder", murrte der Pinguin; „immer sind die Dicken dem Herrgott am nächsten."
Необычность басни в том, что ситуация и результат объединены уже в первом предложении. Слова пингвина, которые содержат негативную оценку выборов епископа, можно рассматривать как свернутый спор (диалог) с самим собой или с мнением большинства выборщиков. Но в отличие от традиционной композиции этот квазидиалог находится формально в конце, а не в центре текста. Названные структурно-содержательные особенности, наличие единственного активного персонажа и одного конфликта, выраженного в заголовке, придают тексту лаконичность. Повествова-тельность выражена в обоих предложениях претеритом. Антропоморфизм текста задан тематической лексикой религиозного и правового содержания, которая проецируется на сугубо человеческие действия: католический церковный собор, епископ, Господь Бог, выбирать, подавляющее большинство. Место действия (Арктика) и ее наделенные человеческими качествами обитатели (ворчащий пингвин и избранный епископом толстяк морж) лишь усиливают нереальность. Театральность происходящего подчеркивает также лексема "партер" в заголовке. Негативная оценка события подготовлена коннотациями существительного "протест" в заголовке и глагола говорения "ворчать" (murren), обрамляющего реплику пингвина. Ирония пингвина подталкивает читателя к пониманию дидактического содержания басни: "Чтобы быть ближе к Богу, не обязательно быть толстым, как некоторые предстоятели церкви" или "Истинная вера определяется не внешними признаками, а внутренним миром человека".
Dramaturgie
Die Marionette verbeugte sich. „Ich führe Ihnen jetzt ohne jede fremde Hilfe was vor." „Lediglich von mir in der Schwebe gehalten", fügte der Faden hinzu. „Lasst sehen, wie lange", sagte die Schere.
13 Hasubek P. Fabel // Historisches Wörterbuch der Rhetorik. Bd 3 / Hrsg. G. Ueding. Tübingen, 1996. S. 185.
Театральность происходящего создают заголовок "драматургия", глагол "выступать" ("давать представление") и несколько необычные для басни персонажи — (1) кукла-марионетка, (2) нить и (3) ножницы. Поскольку все они могут говорить, антропоморфизм текста не нарушается. Персонажи наделены такими человеческими качествами, как тщеславие и умалчивание заслуг других. Эгоизм двух первых персонажей выражен личными местоимениями "я" и "мною" в репликах, которые подчеркивают собственную значимость в комбинации с другими лексическими средствами уточнения: "без посторонней помощи" в реплике марионетки и "только/исключительно" в реплике нити. Структура данной басни соответствует традиции, но и здесь нет эксплицитной морали. Вместе с тем лапидарность достигается отсутствием прилагательных и наречий. Персонажей характеризуют их речь и действия. Марионетка "кланяется" зрителям, нить "уточняет" ее слова. При этом не ясно, слышат ли персонажи друг друга или ведут заочный спор.
Ein folgenschwerer Unglücksfall
Ein Chamäleon, das sich gerade auf Grün eingestellt hatte, musste entdecken, dass er seine Gabe, die Farbe zu wechseln, verloren hatte. „ Aber warum weinst du denn?" fragte man es. „Weil ich grün sein muss, auch wenn die Blauen ans Ruder kommen", schluchzte es.
Способность хамелеона мимикрировать не только хорошо известна, но и неоднократно являлась темой литературных текстов. Хамелеон является символом неискреннего человека. Нереальность басни заключается в том, что хамелеон, принявший зеленый цвет, вдруг понял, что утратил свой дар и не сможет изменить цвет, когда к власти придут "голубые"14. Политический подтекст (а вместе с ним и антропоморфизм) вследствие использования разговорно-окрашенного клише "взять штурвал в свои руки" (ans Ruder kommen) очевиден. В этом контексте "зеленый" цвет природы вызывает ассоциации с движением "зеленых". Хамелеон "рыдает", так как должен всегда оставаться зеленым. В этом его внутренний конфликт, который формально выражен противопоставлением двух цветов. Актуальность басни в том, что она помещает известный персонаж в новый политический контекст. Ирония автора просматривается также в заголовке ("Происшествие с тяжелыми последствиями").
14 В данном случае это метонимический перенос, например по аналогии с партией "зеленых" для обозначения несуществующей партии.
Korrigierte Beweisführung
Eine Katze war in eine Mausefalle getreten, und die Maus nahm die Gelegenheit wahr, ihren Kindern einige Lebensweisheiten zum Besten zu geben. „So ist das immer, wenn sich allzu viel Starke gegen den Schwachen verbünden: schließlich schnappt ein Starker den andern." Es sollte ihr letztes Wort sein; eine Eule hatte sie erspäht und stürzte sich auf sie.
Вплоть до заключительного предложения эта басня напоминает по структуре первую. Однако она больше по объему за счет количества персонажей и назидательной речи мыши к ее детям. Назидательность явствует из структуры предложения: "Так происходит всегда...". Мышь важничает, о чем сигнализирует возвышенный стиль формулировок „nahm die Gelegenheit wahr", „einige Lebensweisheiten", „zum Besten geben". Противопоставление передают прямые и косвенные номинации антагонистов: кошка, ловушка для мышей (уставлена человеком) и сова, с одной стороны, мышь и ее дети — с другой. Помимо этого конфликт обозначен в тексте субстантивированными прилагательными "сильный" и "слабый".
Казалось бы, мышь (слабая сторона) побеждает и имеет основания для поучений. Но симпатии автора не на ее стороне15. Об этом помимо сигналов о важничанье мыши свидетельствует особая модальность первой части заключительного предложения „Es sollte ihr letztes Wort sein." Сема категоричности подразумевает неизбежность гибели мыши, на которую камнем падает сова. К такой развязке подготавливает заголовок басни "Исправленная аргументация". Мораль басни, видимо, могла бы звучать так: "Не стоит недооценивать своего противника (и раньше времени расслабляться)".
Die entkräftete Ewigkeit
„Und hier", rief der Museumsdiener vorm Dinosauriergerippe dem schaudernden Publikum zu, „blicken Jahrmillionen auf uns herab!" „Und etliche Wochen", fügte die Spinne hinzu, die in der Augenhöhle des Schädels ihr Netz aufgespannt hatte.
Композиция басни отражает внутренний конфликт между персонажами, так как границы между первым и вторым предложением совпадают с позицией смотрителя музея и паука. Подтверждением сказанного служит графическое выделение анафоры „und"
15 Для басни типично наличие одной перспективы, а ее автор обычно принимает сторону слабого персонажа при помощи эксплицитно выраженных симпатий и антипатий, что помогает реципиенту понять мораль (Dithmar R. Die Fabel. Geschichte, Struktur, Didaktik. 7. Aufl. Paderborn, 1988. S. 193).
с целью придания веса словам паука. Первое предложение содержит эмоционально окрашенную лексику (смотритель "восклицает", посетителей музея "охватывает страх") и персонификацию (миллионы лет в виде скелета динозавры "смотрят" на посетителей). Эмоциональность выражена и графически восклицательным знаком. Нейтральность второго предложения нарушает выделенный курсивом и интонацией союз "и", который "уточняет" и ставит под сомнение слова смотрителя. С этой же целью словосочетание "несколько недель" противопоставлено "миллионам лет". Таким образом, реплика паука не только позволяет понять его перспективу, но и "приземляет" посетителей и читателя. Одновременно она высвечивает комизм ситуации, что подчеркивает также заголовок "Развенчанная вечность". Мораль басни, вероятно, заключается в том, что каждый имеет право на собственное мнение.
Следует отметить также тематизацию некоторых новых сфер (церковь, партии и выборы), переосмысление известных мотивов и использование новых или необычных персонажей (пингвин и морж; марионетка, нить и ножницы). Особый интерес представляют басни В. Шнуррэ и в контексте варьирования их структуры. В целом все названные средства позволяют автору басен оказывать морально-этическое воздействие на читателя.
Разумеется, краткий анализ пяти басен не исчерпывает всех возможных средств дидактизации, на основе которых читатель при отсутствии эксплицитной морали может вывести собственную. С учетом этого подведем некоторые итоги предварительных наблюдений.
Представляется, что прагматика басни как жанра связана с ее морально-этической установкой. Эффект ожидания, обусловленный историей и правилами жанра, заставляет реципиента (читателя) настроиться на прямую (авторскую) и/или косвенную мораль (собственное понимание). Поэтому логично предположить, что дидактическая направленность басни не может быть сведена только к эксплицитно выраженной в виде сентенции авторской морали. Данный факт подтверждает отказ многих авторов (в нашем случае В. Шнуррэ) от морали-сентенции, что связано в целом с отходом от явной назидательности. Это вынуждает современных баснописцев действовать более тонко. Тем не менее аукториальный автор "помогает" сформулировать читателю собственную мораль.
В этом контексте перспективной кажется динамическая структура басни Х. Линднера, который понимает ее как единство содержания и формы при доминантной роли содержания, а также выделяет в структуре обязательные и факультативные признаки. К обязательным элементам относятся повествовательность (драматическое развертывание трехчастной композиции), краткость, основывающи-
еся на антропоморфизме нереальность и типизация как способы организации текста, прозрачные и в то же время многозначные аллегории, а также выводимость на основе последних одного или нескольких моральных принципов. Они заставляют реципиента переосмыслить собственный опыт и сделать вывод (сформулировать моральные принципы). К факультативным признакам следует причислить специфические персонажи (обычно животные), эксплицитную мораль и пуант, а также комизм.
Вместе с тем не ясно, куда следует отнести пуант и комизм. Ведь пуант неразрывно связан с репликой одного персонажа и содержательно, а не только формально подводит итог басни. Следовательно, пуант можно было бы причислить к обязательным признакам басни. Комизм, вернее, иронию также можно было бы отнести к содержанию, так как ирония выражает мысль подспудно. Здесь она смыкается с задачами косвенной дидактизации. Во всяком случае, названные проблемы требуют дальнейшего изучения.
Список литературы
Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. М., 2007. Гак В.Г. Литературные варианты и особенности национальной культуры (Лафонтен и Крылов) // Филологические науки. 1996. № 3. Гаспаров Л.М. Античная литературная басня. М., 1971. Гончарова Е.А., Шишкина И.П. Интерпретация текста. М., 2005. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004. Полуянова Л.Н. Проблема выделения структурно-композиционного строения текстов повествовательного типа // Стилистические аспекты дискурса: Сб. науч. трудов МГЛУ. Вып. 451. М., 2000. Beaugrande R.-A., Dressler W. Einführung in die Textlinguistik. Tübingen, 1981.
Coenen H.G. Die Gattung Fabel. Göttingen, 2000.
Dithmar R. Die Fabel. Geschichte, Struktur, Didaktik. 7. Aufl. Paderborn, 1988.
Hasubek P. Fabel // Historisches Wörterbuch der Rhetorik. Bd 3 / Hrsg.
G. Ueding. Tübingen, 1996. S. 185-198. Liebchen W. Die Fabel: das Vfergnügen der Erkenntnis (Fabel, Gleichnis,
Parabel, Witz). Rhön-Grabsfeld; Kilianshof, 1990. LindnerH. Fabeln der Neuzeit. München, 1978.
Schnurre W. Der Spatz in der Hand. Fabeln und Verse. 2. Aufl. München; Wien, 1973.
