CC BY
103
УДК 330.341.1 В.Н. Самченко
ДИАЛЕКТИКА НА МАРШЕ
Анализируется и критикуется традиционная диалектика. Отмечается незрелость ее учения и понятия, обсуждаются возможности ее развития. Предлагаются шаги к перестройке диалектики.
Ключевые слова: абсолют, бытие, становление, диалектика, метафизика, релятивизм, Гераклит, Платон, Гегель, марксизм, противоречие, противоположность, движение, пространство и время, снятие, реставрация, спираль эволюции, синергетика.
V.N. Samchenko DIALECTICS ON THE MARCH
Traditional dialectics is analyzed and criticized. Immaturity of its teachings and concept is emphasized; opportunities for its development are discussed. The steps to reorganize dialectics are offered.
Key words: absolute, being, formation, dialectics, metaphysics, relativism, Heraclitus, Plato, Hegel, marxism, contradiction, contrary, movement, space and time, removal, restoration, evolution spiral, synergy.
Согласно ее собственным законам, диалектика тоже созревает постепенно, и только в меру этого созревания вполне отделяется от других концепций, возникших на той же почве. Сами представители диалектики нередко смешивали ее с философским релятивизмом. «Отец» диалектики Гераклит избежал такого смешения, но оно прослеживается от Платона до марксизма включительно, причем зачастую приписывается самому Гераклиту.
В диалоге «Кратил» Платон утверждал от лица Сократа: «Гераклит говорит где-то, что "все сущее течет, и ничто не остается на месте”, а еще... что "дважды тебе не войти в одну и ту же реку”» [14, с. 440]. Эти формулировки вошли во многие философские учебники как якобы аутентичная характеристика воззрений Гераклита и существа его учения. Но они ошибочны, что отмечалось и до нас, в т. ч. авторитетными учеными [16, с. 58; 20, 21].
В действительности Гераклит писал: «В одну и ту же реку дважды входим и не входим, существуем и не существуем» [11, с. 45] (курсив мой. - В.С.) В этом суждении выражается суть диалектики - признание вездесущего единства противоположностей, включая противоположности бытия и небытия, устойчивости и изменчивости. Платон же берет одну, релятивную сторону - изменчивость, и упускает момент устойчивости. Тем самым он растворяет бытие в становлении, т. е. - в процессе возникновения и уничтожения.
Ошибка Платона может быть понята биографически, так как до встречи с Сократом он учился у релятивиста Кратила и мог воспринять от него искаженную трактовку теории Гераклита. Эта ошибка может быть понята и логически, в связи с тем идеалист Платон полагал, что в мире вещей «все течет, как дырявая скудель» [14, с. 490]. «К учению об эйдосах пришли те, кто был убежден в истинности взглядов Гераклита, согласно которым все чувственно воспринимаемое постоянно течет», - замечал Аристотель [2, т. 1, с. 327]. С одной стороны, Стагирит верно указал на связь философии Платона с релятивистской оценкой реальности, с другой - слишком доверился своему учителю в трактовке концепции Гераклита.
Многие античные авторы тоже толковали эту концепцию в релятивистском духе. Особенно выразительно излагает Плутарх: «.по Гераклиту, "нельзя дважды вступить в ту же самую реку”, равно как и дважды застигнуть смертную природу в одном и том же состоянии: быстрота и скорость изменения "рассеивает” и снова "собирает” ее, а лучше сказать, не снова и не после, но одновременно она образуется и убывает, приближается и удаляется. Поэтому становление ее никогда не достигает бытия, так как оно не прекращается и не оста-
навливается никогда» [20, с. 211-212]. Как видим, вместо Гераклита цитируется та же фраза Платона.
Г. Гегель на словах утверждал, вслед за Гераклитом, единство бытия и небытия («ничто»), однако представлял это единство на релятивистский манер. «Их (бытия и ничто. - В. С.) истина есть, - писал он, -движение непосредственного исчезновения одного в другом: становление; такое движение, в котором они оба различны, но благодаря такому различию, которое столь же непосредственно растворилось» [4, т. 1, с. 141]. Рассматривая специально учение Гераклита, Гегель тоже цитирует не столько его автора, сколько Платона (тот же диалог «Кратил») и Аристотеля. И заключает: «Гераклит, высказал, что вселенная есть становление.» [3, с. 290].
Разумеется, Гегель не был последовательным релятивистом. Но в таком важном вопросе, как существо движения, он выступал также с релятивистской позиции. «Двигаться означает, - писал Гегель, - быть в данном месте и в то же время не быть в нем, - следовательно, находиться в обоих местах одновременно.» [3, с. 282]. Марксизм отнесся к этим идеям некритически. Сам К. Маркс пишет (о движении планет вокруг Солнца): «.в том, что одно тело непрерывно падает на другое и непрерывно же удаляется от последнего, заключается (диалектическое. - В. С.) противоречие» [10, т. 23, с. 114]. Как у Плутарха: «одновременно приближается и удаляется».
А Ф. Энгельс практически списывает свою трактовку движения у Гегеля: «Уже простое механическое перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело в один и тот же момент времени находится в данном месте и одновременно - в другом.» [10, с. 123]. В.И. Ленин тоже принимает «нельзя войти дважды» за суть диалектики [9, с. 308], а в понимании движения влечется за Гегелем и Энгельсом [см. 9, с. 232].
Между тем, на языке механики нахождение одновременно в разных местах равносильно движению с бесконечной скоростью. Неосуществимость этого ясна любому здравомыслящему человеку. К тому же, А. Эйнштейн показал, что бесконечная скорость недостижима для тел ни при каких обстоятельствах, и Ленину это было известно. С данным выводом Эйнштейна согласны даже те, кто признает возможность сверхсветовых сигналов: они тоже не достигают актуально бесконечной скорости.
Современные сторонники гегелевской трактовки движения могут сослаться на квантовую механику, которая допускает суперпозицию разных состояний микроскопического объекта. Но это специфичный эффект сферы становления, каковую представляет микромир: здесь состояния еще не вполне обособлены друг от друга. А в мире ставших, «зрелых» вещей, квантовая суперпозиция практически мгновенно декогерирует (распадается). Поэтому в знаменитом мысленном эксперименте «кот Шредингера» (1935) нельзя обнаружить суперпозицию живого и мертвого кота. Возможно и такое мнение, что мысль, в силу ее идеальности, тоже способна находиться одновременно в разных местах. Но в любом случае, суперпозиция не есть общий закон движения.
А принципы диалектики вовсе не требуют от объектов находиться в разных местах или состояниях одновременно. Из закона единства и борьбы противоположностей следует, что всякий предмет непрерывно изменяется, но не следует, что эти изменения не могли бы совершаться с течением времени. В реальных явлениях нет противоречий в формально-логическом смысле этого слова, т. е. - непосредственного столкновения противоположных свойств в одном и том же отношении и в одно и то же время. В этом отношении представители метафизики отчасти правы. «Голое» противоречие мы застигаем только в момент смертельного кризиса предмета. Когда огромные силы тяготения на остывающей звезде вдавливают электроны в ядра атомов, это значит, что гибнут атомы и ядра, гибнет и сама звезда, превращаясь в мертвый сгусток нейтронной жидкости.
Но пока предмет «жив», противоположности в нем как-то опосредуются в пространстве и времени. Поэтому нельзя сказать, иначе как поэтически, что планета в своем движении по эллиптической орбите непрерывно падает на Солнце и непрерывно же удаляется от него. В то же время, данные моменты необходимо сменяют друг друга и превращаются один в другой в каждом цикле движения. Без этого Солнечная система не могла бы ни возникнуть, ни существовать. Таким образом, диалектическое противоречие реализуется не на поверхности явлений, а в сфере сущности. Зато в мире нет и не может быть реальных явлений, которые не содержали бы в себе единство противоположностей. Этот результат соответствует традициям диалектики; но мы вынуждены признать элементы новеллы в его выведении, поскольку у Гегеля и в марксизме специфика диалектического противоречия не до конца прояснена.
Еще один источник спутывания диалектики с релятивизмом - трактовка диалектики только как метода познания. От метода требуются лишь некоторые функции, а сходные функции могут выполняться различными структурами. Например, диалектике присуще вскрывать противоречия в предмете; но тот же прием использует Зенон Элейский в своих апориях, обосновывая предельно метафизическую (в смысле антидиалектики) концепцию иллюзорности движения. В этой связи Аристотель назвал Зенона «изобретателем диа-
лектики», и был по-своему прав. Для официальной марксистской и современной постмарксистской философии тоже характерна трактовка диалектики только как метода познания либо стиля мышления.
И. Сталин подчеркнуто отделял метод марксизма от его теории. «Почему эта система называется диалектическим материализмом? Потому что метод ее - диалектический, а теория - материалистическая»,
- писал он еще в 1906 году [18, с. 298]. А его приснопамятная работа «О диалектическом и историческом материализме» (1938) начинается со слов: «Диалектический материализм. называется диалектическим материализмом потому, что его подход к явлениям природы, его метод изучения явлений природы, его метод познания этих явлений является диалектическим, а его истолкование явлений природы, его понимание явлений природы, его теория - материалистической» [19, с. 574-575]. И в наши дни авторитетное отечественное издание определяет диалектику как «логическую форму и всеобщий способ рефлексивного теоретического мышления» [13, с. 645].
Нельзя оспорить, что Сократ ввел термин «диалектика» именно в смысле метода и стиля мышления, и долгое время данный термин воспринимался в таком качестве. Но отсюда не следует, что надо на этом остановиться. В основе метода должна лежать некоторая общая теория, а в традиционной диалектике присутствует лишь некоторый набор законов диалектики (на наш взгляд, неполный). Очевидно, современность требует уточнить концепции диалектики и ее оппозитов - метафизики и философского релятивизма. С этой целью мы обратимся к историческим и логическим корням данных учений.
Как известно, они сформировались в вв. до н. э., в споре между учениями Гераклита Эфесского, Парменида Элейского и Кратила об отношениях бытия и небытия. Когда мысль поднимается до выделения этих универсальных категорий, она неизбежно констатирует, что все предметы повседневного опыта имеют лишь относительное бытие. Это значит, что предметы ограничены во времени, в пространстве, по качеству, по виду и т. д., т. е. с разных сторон причастны к небытию. Вместе с тем, некоторые более масштабные предметы (сравним например лужу и океан), а также явления общего характера (виды, роды, сущности) выглядят менее ограниченными и более устойчивыми в своем бытии, чем предметы мелкие и сугубо частные.
Из таких несложных наблюдений естественным образом возникает вопрос: есть ли в мире нечто абсолютное, т. е. нечто совсем не причастное к небытию? Этот вопрос мы называем проблемой абсолюта и полагаем, что упомянутые философские концепции можно представить как решения данной проблемы. При этом в понимании данных концепций и отношений между ними не возникает радикальной новизны, но появляются существенные уточнения.
Метафизика выступает в таком аспекте, как философское направление, признающее некий абсолют
- уникальную сущность, которая порождает и контролирует все предметы и явления. Абсолют может мыслиться в различной форме - единое божество, безличная духовная сущность наподобие Брахмана, неизменная первоматерия и т. д. Парменид именовал его просто «бытие» и утверждал, как известно: «Бытие есть, а небытия нет». В результате оказывалось, что становление и вообще движение немыслимы, так как они предполагают переход от небытия к бытию и обратно.
Философский релятивизм выступает как диаметральная противоположность метафизики. Утверждая, что в мире нет никакого абсолютного предмета, он заключает из этой посылки, что все только относительно. Но в таком случае сама относительность становится абсолютной. В итоге для релятивиста бытие и небытие растворяются в становлении, т. е. в непрерывном процессе возникновения и/или уничтожения, без всякого объективного постоянства или законосообразной преемственности в бытии.
Диалектика идет в утверждении относительности дальше релятивизма. Она также признает, что абсолюта нет, но для нее и относительность тоже относительна. В результате диалектика заключает, что в мире все же есть момент абсолютного. «Для объективной диалектики в релятивном есть абсолютное», -отмечал Ленин [9, с. 317]. Этот момент образуется всеобщей связью и преемственным развитием всех явлений, и проявляется как их родовое сходство, как их объективная закономерность и относительная устойчивость.
Мы не буквально воспроизвели историческое развитие мысли, а реконструировали его с современной точки зрения. В древности тот же, по сути, вопрос, который мы назвали проблемой абсолюта, осознавался как проблема единого и многого. В самом деле: рассматриваемые концепции четко различаются по ее решению. Метафизика неизбежно приходит к заключению, что реально существует лишь единое (сам абсолют); релятивизм признает реальным только множество, а единство считает иллюзией; диалектика признает реальность как единства, так и множества явлений. Но в древней формулировке указанного вопроса статический момент еще преобладает над динамическим, что обусловлено консервативным характером аграрного хозяйства тех времен. Напомним: тогда даже диалектик Гераклит признавал вечный круговорот вещей. А для диалектики динамический момент особенно важен. В бытии общества он в полную силу проявился толь-
ко после промышленной революции конца XVIII - начала XIX вв., и только учтя его, Гегель смог открыть законы диалектики.
С этой позиции можно представить отношения трех фундаментальных концепций в виде следующей таблицы, отражающей оценку реальности (объективности) либо иллюзорности (субъективности) всех основных категорий мироздания: категорий бытия, небытия, становления, единства и множества.
Учение Категория
Бытие Небытие Становление Единство Множество
Метафизика Реально Иллюзорно Иллюзорно Реально Иллюзорно
Релятивизм Иллюзорно Иллюзорно Реально Иллюзорно Реально
Диалектика Реально Реально Реально Реально Реально
В интересах науки важно отличать диалектическую концепцию пространства и времени от концепции релятивистской. В марксистской литературе их тоже нередко отождествляли [12, с. 101-102 и др.] Этому отчасти способствовало обозначение современной физической (эйнштейновской) концепции метрики как реляционной, в отличие от ньютоновской субстанциальной концепции. Действительно, все современные теории метрики реляционны в том смысле, что рассматривают пространство и время не как субстанции, а как отношения между телами и состояниями. Но на этом сходство релятивистской и диалектической концепций метрики заканчивается.
Диалектика, признавая вообще объективное единство явлений, должна также признавать единство метрики в более или менее широких пределах. А релятивисты, отрицая объективную общность в явлениях, обречены на поиск специфических, качественно особенных форм пространства и времени для каждой системы тел и каждого типа процессов. Подобные воззрения проповедовали еще А. Августин и Г. Лейбниц. Но особенно распространились они в эпоху неклассической науки с ее релятивистскими наклонностями. Тогда им отдали дань и некоторые видные естествоиспытатели.
В частности, В.И. Вернадский утверждал, что кристалл - особая форма пространства, неоднородного в разных направлениях, и что «пространство жизни иное, чем пространство косной материи», поскольку там нет прямых линий и поверхностей, а также проявляется неравенство правизны и левизны. В случае с кристаллом и линиями достаточно учесть неоднородность самого материала. В случае неравенства правизны и левизны Вернадский имел в виду так называемую хиральную асимметрию живой природы. Ее причина до сих пор еще не ясна для науки.
Но старое правило логики гласит: незнание - не аргумент. В том числе - не аргумент в пользу якобы разнокачественных форм пространства и времени. Сегодня релятивизм все еще популярен по социальным причинам, и мы часто слышим и читаем об особенном биологическом, психологическом, экологическом и т. п. пространстве и времени. Однако никто не наблюдал этих особенностей в повседневном опыте, в пользу их не приводится серьезных научных доказательств.
Несостоятельны также попытки подкрепить релятивистскую концепцию метрики авторитетом релятивистской физики, пользуясь отмеченным выше сходством терминов. Физика вообще покоится на законах сохранения, а они, как показала Э. Нетер еще в 1918 году, определяются однородностью и другими универсальными симметриями пространства и времени. Согласно Эйнштейну, фрагменты пространства и времени обладают разной кривизной, но не разным качеством, причем эта кривизна определяется не качественными, а количественными параметрами вещества и движения - величиной массы и ускорения. Видимо, поэтому сами сторонники релятивистской концепции метрики предпочитают говорить о нефизических формах пространства и времени.
Казалось бы, можно усмотреть логическое обоснование множественности «пространств и времен» в том, что качество отношений в системе должно зависеть от качества ее частей. Но этот аргумент действенен лишь постольку, поскольку указанные отношения трактуются как формы соединения частей системы. А пространство и время естественней трактовать, как отношения разделенности предметов и состояний. Говоря конкретнее, пространство есть разделение вещества на части, время - разделение движения на части. Саму делимость на части можно рассматривать как определение категории количество. И не случайно Аристотель трактовал время как «число движения по отношению к предыдущему и последующему», откуда осознанно выводил недопустимость различающихся «времен» [2, т.3, с. 149, 157-158]. А Гегель прямо утверждал, что пространство и время суть «чистые количества» [5, с. 45, 51, 52].
К тому же выводу можно придти, рассматривая пространство и время как те «зияния», которые возникают между телами и состояниями при делении исходной субстанции в процессе дифференциации материи. Эти зияния и есть «небытие», ничто, пустота. Конечно, пустота всегда относительна: везде и всегда присутствуют формы становления, например нулевые флуктуации напряженности полей в вакууме и виртуальные частицы. Но это именно пустота (от ставшего), и она не имеет качественных параметров. Виртуальные частицы любого вида возникают в открытом пространстве с равной вероятностью. Следовательно, пространство и время не обладают качественными различиями. По меньшей мере, в рамках нашей Вселенной не бывает «нефизических» форм пространства и времени.
Тут выводы диалектики полностью совпадают с представлениями современного естествознания. Ее идеи перекликаются также с данными синергетики Пригожина-Хакена, а синергетика - бесспорный лидер постнеклассической науки. В частности, понятие самоорганизации, центральное в синергетике, является видовым в отношении к самодвижению - центральному понятию диалектики. Устами своих ведущих представителей синергетика признает и подчеркивает, что «материя - более не пассивная субстанция, описываемая в рамках механистической картины мира, ей также свойственна спонтанная активность» [15, с. 50]. И диалектика, и синергетика акцентируют необратимость развития (совокупности изменений), утверждают нелинейный стиль мышления.
Правда, некоторые философы пытаются истолковать данные синергетики в духе релятивизма и противопоставить ее диалектике. Утверждают, например, что признание синергетикой существенной роли флуктуаций в точках бифуркации процессов несовместимо с признанием закономерного характера эволюции сложных систем [см. напр. 6, с. 102], тогда как диалектика признает такие закономерности. На деле трактовка необходимости и случайности в синергетике и в диалектике (в частности, у Энгельса Ф.) практически совпадает. Обе эти концепции признают неразрывное единство и взаимный переход закономерного и случайного.
Сам автор понятия синергетики Г. Хакен отмечает: «Совместное действие стохастических и детерминированных «сил» («случайность» и «необходимость») переводит системы из исходных состояний в новые.» [21, с. 379]. «И детерминистский характер кинетических уравнений, позволяющих вычислить заранее набор возможных состояний, и случайные флуктуации, «выбирающие» одно из нескольких возможных состояний вблизи точки бифуркации, теснейшим образом взаимосвязаны. Эта смесь необходимости и случайности и составляет историю системы», - пишут И. Пригожин и И. Стенгерс [15, с. 228].
Мы никоим образом не утверждаем, что диалектика в ее наличном состоянии удовлетворяет современным потребностям науки. Скорее верно обратное. Однако причина этого несоответствия - не в существе диалектики, а в ее «недозрелости», а также в ее извращениях. В частности, в официальном советском марксизме принцип всеобщей связи был подменен так называемым диалектическим детерминизмом. Как отмечают многие авторы, эта концепция на деле прикрывала отказ от принципа детерминизма в квантовой физике [напр. 7, с. 139-140]. Между тем, Гегель и Энгельс прямо критиковали детерминизм (вообще, а не только «механический»), а Ленин писал: «Каузальность, обычно нами понимаемая, есть лишь малая частичка всемирной связи.» [9, с. 144]. Но дальше такого абстрактного признания дело не шло, так как развитие конкретных наук еще не создало необходимых для этого предпосылок.
Опираясь на идеи синергетики, некоторые эпистемологи уже к 90-м годам ХХ века сделали вывод, что давнее противостояние детерминизма и индетерминизма ныне в естествознании преодолено [см. 17, с. 145147]. В следующем десятилетии этот вывод был триумфально подтвержден развитием физики микромира. В конце XX и в начале XXI веков было окончательно признано объективное существование объективной нелокальной связи микрочастиц. Сейчас ее обычно называют запутанным состоянием. Многие ученые допускали подобную связь и раньше, и не только на почве физики микромира или синергетики. Например, еще в 50-е годы XX века К. Юнг выявил в судьбах людей акаузальные отношения, образующие осмысленные и значимые связи; сам Юнг называл их синхронизациями.
Исторический опыт последних ста лет также предъявляет к традиционной диалектике свои претензии. В частности, он заставляет уточнить сферу применимости категории снятие, введенной Гегелем (нем. Aufhebung). Напомним, что «снятие» означает сохранение отрицаемого в новой системе отношений, хотя в подчиненном виде. Такое сохранение действительно наблюдается на этапе синтеза противоположностей. Однако тут категория снятия оказывается излишней, поглощаясь самим понятием синтеза. Впрочем, в процессе мышления на любой его стадии можно, работая с новыми определениями, удерживать в памяти старые определения. Напомним, что Гегель сформулировал закон отрицания отрицания именно как закон мышления; в этих рамках концепция снятия более или менее правомочна. Сам Гегель писал: «Удержать положительное в его отрицательном, содержание предпосылки - в ее результате, это - самое важное в основанном на разуме познания» [4, т. 3, с. 299].
Иначе - в эволюции материальных предметов. Здесь в процессе развития антитезиса (когда, например, вырастает стебель злака), тезис (в этом случае - исходное зерно) непременно и полностью погибает. Зерно «снято» в стебле лишь в том смысле, что оно может возродиться на следующем этапе эволюции данного растения. На текущем же этапе зерно существует только потенциально, но не актуально. Между тем марксизм применял рассматриваемую категорию именно к развитию реальности, в т. ч. - к социальному прогрессу.
Вопреки укоренившемуся мнению, в «Манифесте Коммунистической партии» Маркса и Энгельса нет требования уничтожить частную собственность. Даже в официальных советских переводах «Манифеста» термин «уничтожение» закрепился только с 1939 года, а в оригинале говорится именно о снятии (Aufhebung) частной собственности [1, с. 59]. По существу «Манифест» требовал уничтожить не частную собственность как таковую, а только ее господство над обществом.
Но на деле государственный социализм подавлял такую собственность всеми силами. Возрождение ее в России в период нэпа завершилось не «снятием» частной собственности, а ликвидацией нэпа. Возможно, именно нереальность «снятия» в сфере экономики подтолкнула Сталина благословить неточный перевод упомянутого места в «Манифесте Компартии» и обусловила его недоверие к закону отрицания отрицания в целом. Как известно, в 1938 году Сталин «вычеркнул» этот закон из официальной марксистской диалектики [см. 19]; вернулся он в учебники только в ходе хрущевской оттепели.
Отсутствие реального снятия означает, что в материальном развитии нельзя сразу перейти от антитезиса к синтезу, ибо на данный момент тезис в наличном бытии отсутствует; следовательно, нечего синтезировать. Поэтому между антитезисом и синтезом необходим в этом случае этап реставрации тезиса. В развитии растений такой этап наглядно представлен периодом цветения, опыления, образования завязи: это процесс реставрации семени, выступавшего в эволюции растения как тезис. Развитие России и других бывших стран социализма в последние десятилетия также наглядно показало, что после господства в прошлом частной собственности на средства производства (тезис) и господства при социализме собственности общественной (антитезис) наступает не стадия синтеза, а реставрация частной собственности.
Таким образом, реальный путь прогрессивного развития выглядит сложнее, чем «ленинская спираль». Если вообще говорить о геометрических моделях развития, мы предпочли бы ленту Мебиуса - достаточно известный топологический конструкт. Принимая эту модель, придется допустить, что приобретения эволюции не «достигаются» подъемом к некоторому пункту восходящей траектории, а накапливаются в содержании самого предмета по мере его развития. Но такое допущение предпочтительней обратного, к которому подталкивает «ленинская спираль». Удачным представляется и то обстоятельство, что в движении по ленте Мебиуса чередуются подъемы и спуски. Ведь реальный прогресс больше походит не на взлет реактивного истребителя, а на тактику альпинистов. Обычно они не сразу штурмуют вершину, а многократно совершают подъемы и спуски от одного лагеря до другого.
Значит, колебательный процесс необходимо присутствует не только в «горизонтальной» плоскости развития (образуя циклоидные в плане траектории), но также и по «вертикали» прогресса и регресса. Энгельс и Ленин отмечали неизбежность таких вертикальных колебаний, но склонны были сводить ее к результатам наложения случайностей на линейную закономерность прогресса. На самом деле в таких колебаниях проявляется собственный нелинейный закон прогрессивного развития. Данный вывод особенно актуально звучит сегодня, когда в развитии российского общества прогрессивное в целом движение сочетается с упадком во многих существенных отношениях.
Примечательно, что к подобным выводам приводит и синергетика. «Фундаментальный принцип поведения нелинейных систем - это периодическое чередование стадий эволюции и инволюции, развертывания и свертывания, взрыва активности, увеличения интенсивности процессов и их затухания, ослабления, схождения к центру, интеграции и расхождения, дезинтеграции, хотя бы частичного распада» - пишут известные отечественные специалисты [8, с. 48].
Отмеченные недостатки традиционной диалектики вряд ли образуют исчерпывающий перечень, вряд ли можно считать их вполне преодоленными. Пока диалектика находится, так сказать, на марше. Но опыт ее доработки убеждает в способности диалектики к дальнейшему развитию на благо науки.
Литература
1. Marx K., Engels F. Manifest der Kommunistischen Partei. - B.: Dietz Verlag, 1975. - 108 s.
2. Аристотель. Соч.: в 4 т. - М.: Мысль, 1976-1983.
3. Гегель Г. Лекции по истории философии: в 3 кн. - Кн. 1. - СПб.: Наука, 1994. - 349 с.
4. Гегель Г. Наука логики: в 3 т. - М.: Мысль, 1970.
5. Гегель Г. Энциклопедия философских наук: в 3 т. - Т. 2. - М.: Мысль, 1975. - 695 с.
6. Гомаюнов С. От истории синергетики к синергетике истории // Общественные науки и современ-
ность. - 1994. - № 2. - C. 99-106.
7. Демуцкий В.П., Половин Р.В. Концептуальные вопросы квантовой механики // Успехи физических наук. - 1992. - Т. 162. - Вып. 10. - С. 93-180.
8. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика и принципы коэволюции сложных систем // Категории. - 1997. - № 3. - С. 41-49.
9. Ленин В.И. Философские тетради. - М.: Политиздат, 1969. - 752 с.
10. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: в 5 т.- 2-е изд. - Т. 20. - М.: Политиздат, 1961. - 827 с.
11. Материалисты Древней Греции: сб. текстов.- М.: Политиздат, 1955. - 238 с.
12. Мелюхин С.Т. Время // Философский энциклопедический словарь. - 2-е изд. - М.: Сов. энциклопедия, 1989. - 815 с.
13. Михайлов Ф.Т. Диалектика // Новая философская энциклопедия. - Т. 1. - М., 2000. - С. 645-652.
14. Платон. Соч. - В 3 т. - Т. 1. - М.: Мысль, 1968. - 623 с.
15. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. - М.: Прогресс, 1986. - 431 с.
16. Рассел Б. История западной философии в ее связи с политическими и социальными условиям от античности до наших дней: в 2-х т. - Т. 1. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1994. - 460 с.
17. Сокулер З.А. Спор о детерминизме во французской философской литературе // Вопросы философии. - 1993. - № 2. - С. 140-149.
18. Сталин И.В. Анархизм или социализм? // Соч. - В 13 т. - Т. 1. - М., 1946. - С. 294-372.
19. Сталин И.В. О диалектическом и историческом материализме (сентябрь 1938 г.) // Вопросы ленинизма. - М., 1952. - С. 560-662 с.
20. Фрагменты ранних греческих философов // Сб. текстов.- Ч. 1. - М.: Наука, 1989. - 575 с.
21. Хакен Г. Синергетика. Иерархия неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. - М.: Мир, 1980. - 404 с.
УДК 1(075.8) А.В. Лонин
«ЛУЧШИЕ ЛЮДИ» В ДРЕВНЕРУССКИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПАМЯТНИКАХ
Анализируется власть «лучших людей» как основа управления коллективистским обществом, нашедшая свое воплощение в исторических традициях российского народоправства.
Ключевые слова: «лучшие люди», Древняя Русь, общество, государство, аристократическая форма правления, художественная литература, летописи.
A.V. Lonin «THE BEST PEOPLE» IN OLD RUSSIAN LITERARY MONUMENTS
Power of "the best people” as the basis for collective society administration that took its shape in the historical customs of Russian people power is analyzed.
Key words: "the best people", Ancient Russia, society, state, aristocratic form of government, artistic literature, chronicles.
Древнерусское общество еще со времен объединения разрозненных восточнославянских племенных союзов в единую этническую общность формировалось как общество коллективистское. Одной из особенностей формирования и развития обществ коллективистского типа является ведущая роль социального авангарда во всех сферах общественной жизни. На Руси эта общая черта развития обществ коллективист-
