CC BY
114
щемся обществе не всегда можно провести границу между либерализмом и консерватизмом, потому что они одинаково оцениваю такие категории, как свобода личности, конституционное государство, главенство законов. Однако существенное различие состоит в том, что эти два философских направления по-разному предлагают пути и цели реализации этих категорий в обществе.
На наш взгляд, именно консервативно-либеральное направление способно определить пути, которые помогут реализовать в обществе либеральную идеологию. По мнению философов-либералов, Россия в реализации либеральных идей должна выполнить следующие задачи:
1. Значительно повысить благосостояние российского народа.
2. Всесторонне обеспечить первоочередные потребности личности.
3. Укрепить внешнюю и внутреннюю безопасность государства и каждого гражданина.
Идеологи консервативного либерализма придерживаются методики постепенных реформ,учитывающихмнение большинства граждан. Они считают, что быстрые реформы могут привести к необратимым последствиям и корреляции категории "справедливость" в обществе, что может нарушить психологическое равновесие в обществе.
В заключение, основные критерии консервативного либерализма заключаются в определении истинных сил, способных установить демократические рыночные отношения, создающих благоприятные условия для динамичного развития "малого" и "среднего" бизнеса, а также формирование у гражданина ответственности за его вклад в развитие общества и государства.
Следующей задачей консервативного либерализма является "продвижение" либеральных
идей в симбиозе с массовыми ценностями, сформированными в странах западной Европы на протяжении многих столетий, но при выборе этих ценностей следует учитывать особенности русской культуры и менталитет российского человека.
Таким образом, консервативный либерализм показал свою способность быть авангардом в деле становления демократического общества в любом государстве, в том числе России. Как идеология он получил наибольшую поддержку не только среди политиков и интеллигенции, но и среди большей части населения, как особая форма политической идеологии. Ценность консервативного либерализма заключается в том, что он основывается на моральных ценностях, являющихся основой семьи, религии и некоторых слоев общества.
Литература:
1. Ларионова И.Л. Политические идеологии XIX -XX веков. Либерализм. Консерватизм. Социализм: методические рекомендации по курсам "Политология", "Глобальные конфликты нового и новейшего времени", "Отечественная история" // Московский государственный институт электроники и математики. - 2004.
2. Кара-Мурза А. А. Панарин А. С Пантин И К. Духовно-идеологическая ситуация в современной России перспективы развития // Полис. - 1995. -№ 4.
3. Золотарев С.П. Идеология либерализма в контексте социально-онтологической методологии // Методологический, философский и социогу-манитарный анализ российского общества Гузы-нин Н.Г., Гуляк И.И., Золотарёв С.П., Калинченко С.Б., Кравченко И.Н., Туфанов Е.В. - Ставрополь, 2014.-С. 67-84.
4. Золотарев С.П. Основные принципы становления и развития либерализма в обществе // Вестник СевКавГТИ. - 2014. - № 17. - С. 118-122.
5. Золотарев С.П. Проблемы и перспективы развития современного либерализма // Вестник СевКавГТИ. - 2014. - № 18. - С. 70-74.
DIALECTICS AND THE PRINCIPLE OF SYMMETRY AS METHODS FOR CONSTRUCTING SYMBOLIC WORLDS IN H. HESSES PROSE
Inyshina Irina Alekseevna, Assistant, Department of History, Philosophy, Advertising and Public Relations, Orel State University of Economics and Trade, Orel
Rozhkova Natalia Vasilievna, PhD of Pedagogical sciences, Associate Professor, Department of Humanities, Orel State Agrarian University named after N.V. Pa rah in, Orel
The article deals with the methods of constructing symbolic worlds in H. Hesse's prose. There are dialectics and the aesthetic principle of symmetry. The authors argue that these methods are interrelated with European rationality and characteristics of Ancient culture. The article presents the classification of binary oppositions, which is the basis of the thinker's creative approach.
Keywords: G. Hesse; dialectics; aesthetic principle of symmetry; symbolic worlds; binary oppositions; culture.
ДИАЛЕКТИКА И ПРИНЦИП СИММЕТРИИ КАК МЕТОДЫ УДК 130.2:821.112.2
ПОСТРОЕНИЯ СИМВОЛИЧЕСКИХ МИРОВ В ПРОЗЕ ВАК РФ 09.00.01
Г. ГЕССЕ
В статье рассматриваются методы построения символических миров в прозе © Инюшина И.А., 2018
Г. Гэссе - диалектика и эстетический принцип симметрии. Обосновывается взаимосвязь указанных методов с европейской рациональностью и характерными чертами античной культуры. Представлена классификация бинарных оппозиций, лежащая в основе творческого подхода мыслителя. Ключевые слова: Г. Гессе; диалектика; эстетический принцип симметрии; символические миры; бинарные оппозиции; культура.
© Рожкова Н.В., 2018
Тексты немецкого писателя Германа Гессе, как известно, насыщены игрой символов, перекличкой различных культурных пластов и мифологем. Анализ и классификация использованной автором символики проведены в научной литературе в основном в рамках филологических исследований. [2,3,14] Нередко отмечается важность восточной философии в формировании мышления Гессе, его стилистики и методологии [9,10,16, 23] или рассматриваются отдельные аспекты влияния восточной культуры на творчество немецкого писателя [11,17,19, 21, 24]. Пристальное внимание исследователей к данной проблематике создает иллюзию главенства восточного мира в творчестве автора: "Своеобразное мышление Г. Гессе в значительной мере сложилось под влиянием древневосточных представлений о полярной противоположности и взаимообусловленности двух первичных сил - "инь" и "ян" [10]. Именно этим принципом многие исследователи предпочитают объяснять основу биполярной (бинарной) художественной модели Г. Гессе. Влияние философско-религиозных идей Востока объясняется и ориенталистской обстановкой в семье писателя, где владели несколькими восточными языками, хранили предметы восточного быта, интересовались культурой, традициями и искусством Древней Индии и Китая.
Однако Восток - это лишь один из символических миров автора, а биполярность художественного мышления Г. Гессе можно объяснить следованием европейской диалектике Г.В.Ф. Гегеля и эстетическому принципу симметрии, заложенному античной культурной традицией. О. Б. Золотухина подчеркивает единство опыта западноевропейской и восточной философии в мировоззрении и творчестве Г. Гессе. Более того, их диалектическое единство является одной из структурно-семантических доминант прозы, постоянно обращаясь к которой, автор строит в своих текстах сложно иерархи-зированные символические миры. Выявление основ функционирования в прозе Гессе двух методов-диалектики и эстетического принципа симметрии - позволит прийти к более глубокому пониманию соотношения роли Востока и Запада в текстах автора, а также сформированных в рамках этих культурных оппозиций локальных символических противоположностей.
Внимательное изучение обширного корпуса текстов немецкого писателя позволяет понять, что "восточная" форма многих произведений Г. Гессе - в некотором смысле декоративный элемент, обеспечивающий читабельность произведений. Как "проговаривается" автор в одной повести, "...влечение к индийским, древнеперсидс-ким и прочим восточным тайнам и культам было тогда широко распространено" [6,т.3,271], т.е. внимание к восточной тематике было многофункционально, удовлетворяло некие специфические по-
ИНЮШИНА Ирина Алексеевна, ассистент, кафедра Истории, философии, рекламы и связей
с общественностью, Орловский государственный университет экономики и торговли, Орел
РОЖКОВА Наталья Васильевна, кандидат педагогических наук, доцент, кафедра Гуманитарных дисциплин, Орловский государственный аграрный университет имени Н.В. Парахина, Орел
требности автора и читателей. Восток в данном случае - символический объект, который используется как составляющая бинарной оппозиции и используется в качестве условия созидания третьей, качественно новой составляющей.
Подробное рассмотрение предмета данной статьи нуждается в предварительном освещении гессевской системы бинарных оппозиций, которую можно представить следующим образом:
1. Противоположные внутриличностные установки, возникающие в процессе духовных поисков персонажей и являющиеся источником их движения в глубины "я", к собственной сущности, самости. Эти установки часто являются результатом столкновения с общественным мнением, системой социально признанных ценностей.
2. Персонажи-носители противоположных взглядов и мировоззренческих установок. Выступают как субличности автора, иллюстрируя его психологическую и духовную эволюцию.
3. Парные пространственно-временные объекты, в которыхлокализуются специфические человеческие сообщества и соответствующие виды деятельности, которые реализуют определённый тип духовности (монастырь -внешний мир, провинция игры - внешний мир, родной дом - внешний мир, магический театр
- реальный мир и т.д.).
4. Противоположные типы культуры со специфическим строем и типом духовности (восточная - западная, светская - религиозная).
5. Онтологические категории, выражающие бинарный принцип организации бытия (Бог -природа, дух - материя, время - вечность, естественное - сверхъестественное, магическое
- обыденное).
Выявленные противопоставления имеют характер взаимодополнительности элементов бинарной структуры. Они выполняют контра-стно-интегративную функцию, так как позволяют одновременно рассматривать элементы оппозиций в их неповторимости, феноменальности, а также учитывать их ограниченность, встроенность в сложно организованный универсум. Обоснование и объяснение диалектического характера функционирования указанных противопоставлений возможно с помощью обращения к основным принципам концепции семиосферы Ю. М. Лотмана.
Один из важнейших для нас тезисов заключается в том, что, по Лотману, текст есть материал для реконструкции действительности, "поэтому семиотический анализ документа
всегда должен предшествовать историческому" [12]. Художественное произведение - одна из форм самосознания культуры, воспроизводящая её семиотические структуры и являющаяся частью семиозиса, обеспечивающего культурно-динамические процессы. Текст и культура образуют единое семиотическое пространство - семиосферу. Ю. М. Лотман использует бинарно-оппозиционный методологический подход к анализу культуры, имеющий онтологические основания. Культура позиционируется какзнаковая система, выступающая в качестве маркированного члена оппозиции, противопоставленного не-культуре или антикультуре. На разных уровнях культура также пронизана оппозиционными отношениями, характер взаимодействия которых позволяет Ю.М. Лотману сформулировать следующую типологию культур: 1) системы, направленные на план выражения и системы, направленные на план содержания; 2) бинарные и тернарные системы. Для культур, ориентированных на содержание, характерны оппозиции упорядоченного - неупорядоченного, космоса - хаоса, культуры -природы, эктропии - энтропии и некоторые другие. В случае культуры, ориентированной на план выражения, основной оппозицией будет выступать "правильное -неправильное" либо в самой культуре, либо в сопоставлении с иным содержание, иной информацией, а не её искажением.
Типология по основанию "бинарный - тернарный", на наш взгляд, наиболее отчетливо связана со структурно-семантическими доминантами, использованными в текстах Г. Гессе. Уже сам выбор оппозиций и их расположение в авторском тексте заданы оппозициями более высокого уровня - системой европейского (тернарного) типа культуры. Совершенно очевидно, например, что в романе "Игра в бисер" в качестве основного использован фаустовский антропологический тип, к которому уже подбираются позитивно или негативно оцененные автором противоположности; бинарные оппозиции романа "Демиан" имеют гностические корни; проза Гессе в целом насыщена аллюзиями на гермафродитизм, со времен Античности прочно вошедшими в тело западноевропейской культуры.
По определению Ю.М. Лотмана, в тернарном типе культуры наличествуют две основные оппозиции, но с одной из них обязательно связан третий элемент. Он смягчает противостояние, позволяет приспосабливать идеал к реальности, а не заменять реальность недостижимым идеалом, как к этому стремят-
ся бинарные системы, в которых старое непременно должно заменяться новым [13]. В тернарных системах культурный процесс определяется непрерывностью традиции. Коренным свойством европейской западной культуры Ю. М. Лотман называет свойство "сохранять в изменениях неизменность, а неизменность делать формой изменения" [13].
Культура носит динамический характер, поэтому бинарность может переходить в тер-нарность и наоборот. Важное место в этой динамике, на наш взгляд, занимает диалектика, обеспечивающая сохранность культурной системы на протяжении времени. В этом смысле культуры Востока и Запада имеют общий элемент, позволяющий взаимодействовать на основе понимания связи различных частей общечеловеческой культуры. Не случайно история упомянутой выше гностической ереси имеет корни в восточных религиозно-философских учениях, а некоторые античные философские системы, рационализм которых сформировал западноевропейскую христианскую методологию, а позднее - научный дискурс - органично включили в себя элементы восточной мистики (орфизм, пифагореизм, частично - платонизм).
Характер диалектического взаимодействия бинарных оппозиций в творческой методологии Г. Гессе указывает на приоритет западноевропейской рациональности, опирающейся на противопоставление парных категорий, элементов, идей, и дальнейшее развитие системы на основе принципа "борьбы противоположностей". Использование данного принципа отсутствует в системе восточной диалектики "инь-ян", сущность которой в даосской доктрине не-деяния, поэтому изменения происходят на основе взаимодополнения противоположностей и в сущности своей уподобляются естественным изменениям в природе. Одной из возможных иллюстраций китайской философской традиции служит онтологическая категория "пустоты", представляемая как вездесущая "полно-полая единотелесность, в свете которой все вещи вмещаются друг в друга" [15,52]. Г. Гессе не довольствуется таким символическим характером деятельности, герой его прозы - чаще всего преобразователь. Именно личность является третьим скрытым элементом тернарной системы, который обусловливает характер взаимодействия противоположностей.
Метод построения символических миров Г. Гессе основан на диалектике триад, где развитие происходит по схеме "тезис-антитезис-син-
тез". Гегелевская философия осмыслена и использована писателем как методологический подход к постановке и решению индивидуально-личностных, социокультурных и онтологических проблем. Достаточный иллюстративный материал к данному утверждению содержит роман Г. Гессе "Игра в бисер", на анализе деталей которого мы остановимся подробнее. Отметим, что в других произведениях автора также реализованы обозначенные принципы.
Ярким подтверждающим примером использования гегелевской диалектики послужит противопоставление двух типов уединения в романе "Игра в бисер", принадлежащих к разным культурам, но в своем диалектическом единстве формирующих личность будущего магистра Игры - Йозефа Кнехта. Мир отшельника, Старшего Брата, - средоточие китайской философии и традиционного восточного образа жизни, своего рода идеалистический оазис в касталийском атональном мире. В пору своего ученичества Йозеф Кнехт приобщается в Бамбуковой Роще духу китайской культуры (тезис). В бенедектинском монастыре Мариа-фельс Кнехт соприкасается с иным типом аскетического уединения, далеким от абсолютного отречения от мира. Монастырь известен отцом Иаковом, искусным в политических делах. Через него Кнехт приобщается к европейской мудрости - реальной истории Европы (антитезис). Синтеза духовных плодов восточного и европейского типов уединения Кнехт достигает уже во время выполнения обязанностей Магистра Игры, когда сталкивается с отказом Старшего Брата принять и обучить Тегуляриу-са. Несмотря на это, как известно по сюжету романа, игра "Китайский дом" была проведена блестяще и на более высоком уровне, нежели раньше. Иными словами, пестуемая каста-лийцами высочайшая ценность, их идеал духовности был достигнут благодаря личности Магистра, сформированной в рамках диалектического процесса.
Отметим, что через бинарное противопоставление двух миров - видимого и невидимого (в структуру этих миров может входить в разное время и на разных основаниях: Касталия, Мариафельс, внешний для Провинции мир, павильон экс-магистра мастера музыки, хижина отшельника) - происходит процесс перехода количества в качество (знаний, выполненных поручений, построенных и сыгранных партий, перехода на другой уровень обучения и т.д.), а затем и отрицание - снятие, когда ранее виденное иначе, фактически невидимое и
непонимаемое духовным зрением, открывается герою романа с новой стороны - в подлинном виде. Здесь имеется в виду сюжетный ход, посвященный возвращению Йозефа Кнехта из Мариафельса в Касталию: "Кнехт, прибыв в Вальдцель, радовался свиданию с родиной, как никогда раньше; ...Кнехт смотрел на все другими, более зоркими глазами.... во время своего отпуска он и по отношению к духу Вальд-целя, к Ордену и к Игре в бисер чувствовал в себе эту повышенную восприимчивость", и далее - "Мне кажется, сказал он своему другу Те-гуляриусу в конце восторженной похвалы Вальдцелю и Касталии, - мне кажется, будто все здешние годы я провел во сне, счастливо, правда, но как бы неосознанно, и будто теперь я проснулся и вижу все наяву, четко и ясно" [5, 138]. Интеллектуальная деятельность, медитации, созерцание и самоуглубление приводят к переходам на более высокую ступень в иерархии Касталии, что означает отказ от предыдущих состояний и обязанностей (отрицание старого) на основе сохранения необходимо жизнеспособного и придания ему новой формы. Путь души главного героя Г. Гессе определяет как движение по спирали, сочетающей две тенденции: восхождение к новому черед двойное отрицание и движение к центру, ядру личности, в самость и в то же время в глубины мироздания.
Практически у всех опорных персонажей романа "Игра в бисер", ближе всего связанных с Кнехтом, спираль жизни развертывается по трем стадиям. Это легко проследить относительно и Плинио Дезиньори (антипод Кнехта), и старого магистра музыки. Также не случайно именно три "вымышленных" жизнеописания Кнехта было помещено Г. Гессе в конце "подлинной" биографии. Последнее, индийское, жизнеописание содержит символику майи и воды, что перекликается с использованной в "подлинной" биографии героя завершающей сценой у горного озера. Именно эта симметричная перекличка обеспечивает игру смыслов: взаимоперехода жизни и смерти, подлинного и неподлинного бытия. Жизненный путь героя каждый раз завершается через символ воды, который, одновременно,является и символом пробуждения к подлинному бытию. Становится невозможным поставить точку в существовании гессевского героя, а вот сказать о том, что его экзистенция вышла на новый виток диалектической спирали, напротив, представляется логичным. Неукоснительно честное стремление к собственной сущности, в самость, к истине ставят человека перед не-
обходимостью преодолеть сложившееся положение вещей, отрицая себя в предыдущем состоянии, разрывая привычные связи и отношения.
Аналогичную символику имеет и сюжетная линия старого магистра музыки, мудреца, пришедшего в конце жизни то ли к восточному состоянию просветления, то ли к святости в западноевропейском понимании. Видимый свет персоны, говорящий собеседнику больше, чем могли бы сообщить слова (оппозиция молчание-слово), является, с одной стороны, символом даосских и буддийских легенд о Просветленном (Бессмертном), а с другой -символом храмовой иконы. По этой причине Гессе дополняет сюжет кумироборческой тематикой (фигура Петра, возможно, являющаяся аллюзией на апостольскую тему), характерной прежде всего для европейской христианской культуры. Это позволяет преодолеть бинарное противопоставление двух элементов оппозиции Запад-Восток и привести повествование к новому качеству, синтезирующему две идеи самосовершенствования в форму общечеловеческого призыва. Бессмертные красоты духа открываются тем, кто имел возможность созерцать переход старого Магистра Музыки в вечность. Это не было умиранием, а скорее "...постепенной дематериализацией, исчезновением телесной субстанции" [6,т.4,266], в результате которой осуществилось духовное совершенство личности. Закономерности саморазвития духовной субстанции определяют характер культурно-динамических изменений и проецируются в духовной эволюции человека. Они "отвердевают" в многообразных семиотических построениях, создаваемых людьми, и проходят стадии самоотрицания, утрачивая конкретно-исторические смыслы в процессе развития культуры, переоценка и творческое преосуществление которых происходит на новых витках спирали духовной истории.
Механизм трансляции культуры в процессе смены поколений предстаёт в форме двойного отрицания, диалектики традиций и инноваций. Значимое в культуре ушедших эпох оживает в новых формах, дополняется и развивается, поступательно накапливается и творчески осмысливается потомками. Так, ка-сталийский принцип анонимного творчества - не просто заимствованный из средневековья элемент, а востребованный культурой далёкого будущего инструмент преодоления индивидуализма, угрожающего целостности бытия культуры. Культура Западной Европы,
пройдя испытание фельетонизмом (суть поверхностностью и отказом от универсальной духовности), через возникновение потребности в истине сначала в отдельных людях, а затем в социальных группах, создала духовность нового типа - Игру в бисер (синтез разных духовных оснований культуры).
Периоды упадка и расцвета, чередующиеся в развитии культуры, как и смена одних культурных форм другими, есть внутренние процессы, происходящие в духе - центральной онтологической категории в мировоззрении немецкого писателя. Понимание Г. Гессе духа в качестве вечной самообновляющейся субстанции приближено к гегелевской Абсолютной Идее. Утверждая реальность, активность, вневременной характер бытия духа, автор "Игры в бисер" определяет рождение, возвышение, расцвет и кризис идеи Игры как стадий самореализации духа в универсальном, вселенском масштабе духовности. Игра в бисер является символом не только социокультурной динамики человечества, но изменений универсума в целом: "Игра в бисер - это.. .игра со всем содержанием и всеми ценностями нашей культуры... умелецИгры играеткакорга-нист на органе, и совершенство этого органа трудно себе представить - его клавиши и педали охватывают весь духовный космос, его регистры почти бесчисленны, теоретически игрой на этом инструменте можно воспроизвести все духовное содержание мира" [5,62]. Взаимосвязь духа и Игры в бисер предстает в романе в двух аспектах. Размышления автора о сакральном характере Игры в бисер как одном из путей к истинной святости и глубинам бытия, имеющем единую основу - дух, Бога -это размышления об Игре как священнодействии, символе Истины, явленной в человеке. Связи с сакральным, осуществляемые через посланников, вестников, апостолов, полностью не прерываются никогда, так как неуничтожимое духовное бытие, ищущее суть самого себя, постоянно рождает новые формы культуры, которые открываются человеку, устремлённому к истине. Во втором своем проявлении Игра в бисер - как раз одна из множества преходящих, исторически обусловленных форм элитарной культуры, обречённых со временем на упадок, забвение и, возможно, замену качественно новой формой.
Диалектика европейского типа, а значит, и европейские корни рациональности побуждают автора использовать систему парных персонажей, выражающих противоположные точки зрения, а также применять мотив внут-
реннего раздвоения персонажа. Н.А. Блохина в результате анализа системы образов в творчестве писателя приходит к выводу о методологических и мировоззренческих причинах использования данного приема, в частности, диалогическая форма изложения позволяет Г. Гессе раскрыть сущность собственных духовных поисков и рассмотреть ряд проблем, характерных для культуры первой половины XX века [1]. Следует также обратить внимание на то, что диалог - наиболее характерная для европейского литературно-философского творчества форма со времен Античности - колыбели европейской культуры и рациональности. Это обусловлено атональным характером античного мира, наряду с логичностью и эйде-тичностью, присущим "всей вообще теоретической и практической деятельности древнего грека" [4,9].
Атональные тенденции, постоянная потребность в соревновании, в борьбе противоположных направлений, сформировали основы европейской культуры - в сфере мышления, мирообъяснения, конструирования зрительных образов и музыкальныхтем и др. Атональность находится и в основе символического конструкта Гессе - игры в бисер, которую можно начать и с сопоставления музыкальныхтем, и с сопоставления знаков и символов естественного и искусственного языков и дальнейшего движения от противопоставленного к охвату максимального количества феноменов культуры и синтезу целого. Противоположности для Г. Гессе - лишь условие обретения целостности бытия, "единства во множестве", способа преодоления "ветхой, дуалистической картины мира" [22,10]. В своём докладе "Фауст и Заратустра", сделанном на одном из заседаний Германского союза монистов, писатель доказывает, что персонажи произведений Гёте и Ницше символизируют переход от одного типа миропонимания к другому. Фаустовский антропологический тип есть трагическая попытка преодоления традиционного (христианского) дуалистического понимания мироустройства. Его порыв к познанию носит революционный характер, "...в ветхой картине мира он является типом, кристаллизовавшим борьбу всей человеческой души за Свободу, Свет, Спасение" [22, 10], поэтому образ Фауста вызывает восторг и благоговение. Новое понимание бытия, по мнению Г. Гессе, выражено в образе Заратустры, вобравшем в себя и титана духа из далёкого прошлого, и неустанного в поисках истины ницшеанского подвижника. Именно он, разделивший хаос на
Свет и Тьму, разграничивший царства Добра и Зла, первым, внутренне изменившись, преодолел этот дуализм [22,19]. Во многих произведениях Г. Гессе звучит мотив условности, умозрительности любых противоположностей. В повести "Последнее лето Клингзора" писатель доказывает, что чувственное не менее ценно, чем духовное, и наоборот: "...обнимать женщину и писать стихи - одно и то же. Было бы главное - любовь, горение, одержимость, и тогда всё равно-монах ты на горе Афон или прожигатель жизни в Париже" [7,162].
Антитетичность мировосприятия непосредственно связана с эстетическим принципом симметрии и является своего рода культурной нормой для немецкого писателя. В качестве таковой она налагает отпечаток на образно-художественный строй его произведений. Современный филолог и культуролог М.Ю. Кукин, опираясь на исследования античности Ю.Д. Колпинского, Б.Р. Виппера, А.Ф. Лосева, предложил условно именовать принципом "живой симметрии" эту эстетическую составляющую, свойственную античным и европейским текстам и их визуализациям в живописи и скульптуре [18]. Согласно принципу "живой симметрии", используются неодинаковые оппозиции, хотя и объединенные идеей подобия. Это обеспечивает динамизм эстетического объекта и предполагает его драматическое развитие. Важной частью принципа "живой симметрии" является понимание того, что оппозиции являются контрастными парами, т.е. они не только в чем-то сходны, но и одновременно в чем-то противопоставлены, что играет важную роль в композиции произведения. Поясняя этот момент, М.Ю. Кукин приводит наглядный пример: античные куросы и коры - созданные по принципу вертикальной симметрии, пронизывающей фигуру, тем не менее не являются статично симметричными. Если глаза, волосы, брови, архаическая улыбка, руки,опущенные вниз, плечи, развернутые на нас, и изображение торса - все строго симметрично, то немного выставленная вперед нога куроса уже оживляет симметрию. Динамичность образа - главное отличие "живой симметрии", объясняющее, почему речь идет не об асимметрии, которая статична в противопоставленных различиях. В дальнейшем античное искусство развивает этот прием, что ярко выражено в драматизме Лаокоона. М.Ю. Кукин распространяет принцип "живой симметрии" за пределы Античности, анализируя композиции христианских текстов и фресок, доказывая, тем самым универсальность данного прин-
ципа для европейской культуры. "Живую симметрию" мы находим и в прозе Г. Гессе. Этот принцип применяется к выделенным нами ранее символическим противоположностям: пространственно-временным объектам, персонажам, внутриличностным установкам, бинарным онтологическим категориям, типам культуры.
Ранее мы обращались к анализу контрастных пар (бинарных оппозиций) при рассмотрении действия принципа диалектики в романе "Игра в бисер", поэтому для иллюстрации эстетического принципа "живой симметрии" продолжим анализ на материале того же произведения. Осью симметрии служит Игра в бисер - священное интеллектуальное действо, разделяющее персонажей на посвященных (ка-сталийцев) и непосвященных (мирян, а также монахов Мариафельса). Согласно принципу "живой симметрии", по одну сторону оси оказывается один мир - Касталия, а по другую сторону находятся два мира - светская действительность и Мариафельс. Организованная таким образом симметрия локусов предполагает, что миры, противопоставленные Касталии, могут приобщиться духу Игры лишь отчасти или находятся за пределами этой возможности. Далее образуется новая бинарная оппозиция, заданная "живой симметрией" локусов, - контрастные пары персонажей и их внутриличностных установок. Прежде всего, следует сказать о Йозефе Кнехте и Плинио Де-зиньори, хотя подобному анализу можно подвергнуть и такие пары, как отец Иосиф - Кнехт, Александр - магистр игры Кнехт, магистр музыки - Кнехт,Тегуляриус - Кнехт. Выделенная пара оппозиций Кнехт-Дезиньори важна тем, что концентрирует на себе все нити композиции романа - завязку, кульминацию и развязку.
Йозеф Кнехт является тем, кто в том или ином качестве несет знание о Касталии и Игре в мир обычных людей и в монастырь. В ходе личностной эволюции этот персонаж превращается в защитника идеалов Игры, которые он постепенно начинает отделять от Касталии, постигать их самоценность. Он воспитан Касталией, Игра - его цель и страсть, больше всего он стремится усвоить ее дух и стать искусником игры. Однажды дух Касталии потребует, чтобы Кнехт покинул пределы Провинции, поставив высший духовный идеал над иерархией аристократов духа. Однажды, не желая больше быть магистром, чувствуя свое призвание в другом, Кнехт становится учителем, пытаясь через более низкую должность реализовать высокий идеал. Выйдя из касталийской
иерархии, Кнехт сохраняет всё духовное богатство, собранное за годы жизни. В совершенстве владея собой, контролируя себя самонаблюдением и медитацией, Кнехт начинает служить идеалам Игры в новом качестве. Он становится наставником талантливого мальчика из светского мира, как бы расширяя границы элитарной духовности.
Плинио Дезиньори - антипод Кнехта из обычного мира. Блестящий ученик, представитель экономической аристократии, он стремится быть аристократом духа за пределами касталийского локуса. После обучения в элитных школах Провинции, он возвращается в мир к семье и светской карьере. Мирская жизнь Дезиньори отнюдь не успешна: личностное равновесие теряется постепенно, по сюжету -почти пропорционально тому, насколько растет успешность Кнехта внутри касталийской иерархии. Будучи учеником в Касталии, Дезиньори яростно защищает жизнь обычного человека. Продолжив обучение в мирских образовательных учреждениях, Дезиньори ищет касталийский дух в окружающих, но разочаровывается и проваливается в расщелину между идеалом и действительностью. Дезиньори, стремившийся к политической карьере, постепенно становится неспособным управлять собственным домом и сыном; будучи сильной личностью, не справляется с собой, забрасывает медитации, которым научился в Касталии. По долгу службы Дезиньори посещает Касталию и встречается с Кнехтом. Старый друг, теперь уже магистр Игры, Кнехт пытается поправить духовное здоровье Плинио касталий-скими техниками.
Следует отметить, что Игра в бисер обладает четко определенным в романе свойством -веселостью, являющейся мерой касталийского духа. Веселость - критерий определения духовного здоровья, достигнутого в ходе усилий по самосовершенствованию и поддерживаемого медитациями. Именно этому состоянию противопоставлена подавленность и печаль Плинио Дезиньори. Символично, что именно магистр Игры должен изменить состояние унывающего человека. Таким образом, Игра в бисер по сути своей является духовной практикой, соединяющей в себе как теоретические техники (диспуты), так и практические (медитацию). Игра в бисер - своеобразная модель философии в ее европейском понимании как науки обо всем и античного 1есЬте. Находясь какбы на границе двухлокусов,благодаря контрастной паре Кнехт-Дезиньори, Игра отсылает к идее противопоставления Утопии и действительности.
Утопия, как место, которого нет, - это Касталия - Провинция будущего, о событиях которой роман повествует так, словно о делах минувших дней. Касталия словно бы находится и во времени, которого нет. Действительность в романе представлена реально существующей Европой (по пространственным образам можно узнать Италию и Германию), а также бенедиктинским монастырем в Мариа-фельсе, не существующем реально, но являющимся прообразом монастырского уклада и духовной жизни Европы на протяжении двух тысячелетий. Миры Утопии и Действительности полностью мыслятся Гессе как европейские образования. Касталийская утопия, впитавшая в себя духовные традиции Востока, повлиявшие на "форму гигиены Духа и Игру в бисер", "особенно по части созерцания" [5,18] должна погибнуть в жестокости европейской рациональности, средствами разума обосновывающей материальное в противовес духовному, войну и катастрофу в противовес миру и культуре. Европейский разум, некогда нуждавшийся в Провинции, задумался о том, не слишком ли дорого обходится ему содержание элитарных школ, занимающихся наукой ради науки, сделавших духовность основой удовольствия. Символическая оппозиция утопия-действительность содержит в себе призыв, исходящий от автора. Она является выражением идеалистической этики, призывающей читателя взглянуть внимательнее на мир, в котором он живет, и те ценности, которым следует. Текст Гессе, приучая читателя мыслить диалектически, видеть образы через динамику "живой симметрии", постепенно убеждает в том, что нужна более совершенная форма культуры, и нужно иметь мужество, чтобы прийти к ней.
Последовательное использование диалектики и эстетического принципа "живой симметрии" как методологической основы построения символических миров Г. Гессе можно проследить и в других художественныхтекстах.
Принцип "живой симметрии" положен и в основу романа "Сиддхартха" [8], сюжетные линии которого скользят между персонажами -субличностями главного героя (и отчасти, автора). Молодой человек, жаждущий истины, раз за разом оказывается в ситуации, когда друг, случайный встречный, любимая женщина и т.д. выполняют функцию зеркала. Они, являясь в чём-либо его противоположностью, помогают разобраться в себе, совершить ещё одни шаг к самости, к собственной сущности, которая совпадает с сущностью мироздания.
Диалектика внутреннего и внешнего, зримого и незримого пронизывает повесть "Па-
ломничество в страну Востока" [6, т. 3]. Это умозрительное странствие совершает некое Братство, интернациональное по составу и духовное по сущности. Диалектика единого и общего проявляется в цели паломничества: каждый из членов братства имеет индивидуальную духовно-мистическую задачу, которая не противоречит общим целям: слиться с великим потоком духовного созидания и самопознания, струящимся через времена и культуры. Обилие восточно-философской лексики (имён, названий, категорий) не должно затмевать существенного факта: паломничество происходит в Европе после Первой мировой войны. Объективной реальностью, видимым миром, где происходят события повести, является разрушенная Западная Европа, но при этом паломники проникают в её невидимую внеисторическую сущность, через которую они следуют в Страну Востока. Цель паломников - это опять же незримый образ, идеал, родина всякой духовности, которая является "отчизной и юностью души", существует "везде и нигде" [6, т. 3,281 ]. Страна Востока как высший идеал дает возможность обрести внутреннюю свободу "...иметь все вообразимые переживания одновременно, играючи перемешивать внешнее и внутреннее, распоряжаться пространством и временем как кулисами" [6, т. 3, 218]. Братство движется к Востоку через символы европейского Средневековья - легенды о Св. Христофоре и Граале, обнаруженный "между трамвайными линиями и банковскими строениями Цюриха" [6, т. 3,282] Ноев ковчег, Соломонов ключ и др., - которые в контексте гессевского повествования приобретают дуалистическую природу. Эти символы изначально принадлежат восточной (иудейской) традиции, которая инициировала зарождение западноевропейской духовности. Позднее они становятся индикаторами именно христианской духовности,особенностью средневековых мировоззренческих ориентиров, к которым в процессе духовного поиска приобщаются персонажи повести. Гессе совмещает их в восприятии паломников с сугубо восточной символикой - статуями Будды и Майи, концептом Дао, мифологическим созданием Кундалини. Сакральное имя Братства паломников в Страну Востока заменяется в устах обывателей на ироничное - "Крестовый поход детей" [6, т. 3, 294].
В художественных произведениях Г. Гессе можно найти множество примеров некой линии или плоскости, рассекающих (условно разделяющих) симметричные образования: это
либо водная гладь, через которую происходит переход в иную реальность, либо зеркало в магическомтеатре,либо просто воображаемая линия, которую сам человека рисует в сознании, чтобы облегчить себе мировосприятие и познание всего сущего. Как неоднократно повторяет немецкий писатель, противоположности существуют лишь в нашем разуме, само же бытие едино.
Подводя итоги вышесказанного, отметим, что произведения немецкого писателя Германа Гессе представляют собой сложные символические единства, оказавшие существенно влияние на последующие этапы развития культуры. Влияние античной и средневековой христианской традиции стали причиной глубинной потребности автора в гармонии, которая повлияла на избрание в качестве основных принципов творчества диалектики и "живой симметрии". Это позволило автору организовать художественный материал таким образом, чтобы используемые в текстах символические миры выводили читателя к замыслу писателя о некой идеальной реальности, к которой надлежит стремиться. Отметим также, что эта реальность построена в большей степени в соответствии с тернарно организованной западноевропейской культурой, нежели с бинарным духом Востока.
Таким образом, ориентализм в творчестве Г. Гессе, проявляющийся в заимствовании элементов из восточной философии, мифологии и литературы, не приводит к отказу от наиболее фундаментальных для западноевропейской традиции ориентиров и аксиологических доминант, таких как гуманизм, разум, любовь как служение.
Г. Гессе может по праву считаться одним из провозвестников культуры нового типа, в которой невозможно и бессмысленно деление на Восток и Запад, прогрессивное и отсталое, истинное и ложное. В связи с этим, к числу последователей его идей относят глобалистов, постмодернистов, современных гуманистов, которые стремятся изменить существующую культуру. Главное отличие Г. Гессе от этих мыслителей втом, что, основываясь на названных выше принципах, он стремится приблизить реальность к идеалу, основанному не только на отрицании. Идеал Г. Гессе - это культура будущего, в которой осуществлена "...такая любовь к себе, которая ни у кого не украдена, такая любовь к другому, которая, однако же, не ущемляет и не насилует собственное "я" [6, т. 2,182]. Он стремится преодолеть индивидуализм, одновременно провозглашая ценность
свободной творческой личности в ее восхождении к Духу и истине. Для Гессе изречение "Возлюби ближнего твоего, как самого себя!" не противоречит индусскому "tat twam asi" (это ты): любить ближнего следует потому, что это ты сам.
Примечания:
1. Блохина H.A. Персонаж в системе мотивов (на материале произведений Г.Гессе): дисс. канд. фи-лос. наук. - Новосибирск, 2003.
2. Бороденко Н.В. Символика игры в бисер в новых контекстах романа Г. Гессе "Игра в бисер" // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://f¡le:// /Е:/Гессе/Символика/игры/2012_2_998_1001.pdf
3. Бороденко Н.В. Противостояние двух миров в романе Г. Гессе "Игра в бисер" // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. - 2011. - Т. 13. - № 2(6). - С. 1444-1446.
4. Виппер Б.Р. Искусство Древней Греции. - М., 1972.
- 436 с.
5. Гессе Г. Игра в бисер / Избранное ; пер. с нем. С. Апта, Р. Эйвадиса. - СПб.: Азбука-классика, 2004.
6. Гессе Г. Собрание сочинений в 4-х томах / Г. Гессе; пер. с нем. - СПб.: Северо-запад, 1994,т. 1, т.2,т.3,т.4.
7. Гессе Г. Душа ребёнка. Клейн и Вагнер. Последнее лето Клингзора : повести / пер. с нем. С. Апта.
- СПб.: Азбука-классика, 2004.
8. Гессе Г. Сиддхардтха / Г. Гессе; пер. с нем. Н Федоровской. - М.: ACT, 2009. - 189 с.
9. Гугнин A.A. Магический реализм в контексте литературных и художественных течений XX века // Проблемы истории литературы : сб. статей. -Вып. 4.-М., 1998.- 113 с.
10. Золотухина О.Б. Эволюция психологизма Германа Гессе // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://ebooks.grsu.by/zolotuhina/2-kulturno-filosofskie-nauch nye-i-e steti cheskie-istoki-psikhologizma-g-gesse.htm
11. Лебедева E.A. "Долбление и клевание", или буддизм в романе Германа Гессе "Игра в бисер"/ Актуальные вопросы современной науки : сборник научных трудов. - Вып. 17. - Ч. 2. - С. 174-181.
12. Лотман Ю.М. Механизмы культуры/Избранные статьи // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.fedy-diary.rU/html/102010/16102010-03c.html
13. Лотман Ю. М. Культура и взрыв Семиосфера http://litresp.ru/chitat/ru/9B/lotman-yurij-mihajlovich/semiosfera/2
14. Малащенко В. Символическая сфера в произведениях Германа Гессе /// [Электронный ресурс] Режим доступа: http://elibrary.ru/download/ elibrary_20653371_33552987.pdf.
15. Малявин В.В. Сумерки Дао. Культура Китая на пороге Нового времени. - М. : Дизайн; Астрель; ACT, 2003.-С. 52.
16. Маркович Е. Герман Гессе и его роман "Игра в бисер'УПредисловие к изданию романа. - М. : Художественная литература, 1969. - 543 с.
17. Нагорная H.A. Миф о Майе в романе Г. Гессе "Игра в бисер"// Культура и текст. - 1998. - Вып. 3. - С. 81-92 // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://cybe rien in ka.ru/arti cle/n/mif-o-maye-v-romane-g-gesse-igra-v-biser/cyberleninka.ru/ article/n/mif-o-maye-v-ane-g-gesse-igra-v-biser
18. Кукин М.Ю. Традиционный текст и его живописная интерпретация. // [Электронный ресурс] Режим доступа: https://magisteria.ru/category/ ancient-text-in-painting/
19. Рожкова Н.В. Творчество Германа Гессе в диа- ' логе Востока и Запада // Культура и искусство. -2017. - № 3. - С. 17-30.
20. Середкина Е.В. Три модели планетарной культуры в контексте романа Г. Гессе "Игра в бисер" // [Эпек-тронный ресурс] Режим доступа: http://anthropology. ru/ru/texts/seredkina/glasperlenspiel.html
21. Суверина Е.В., Масленникова О.Н.. Культура как болезнь двадцать первого века: "Степной волк", играющий в бисер // Вестник гуманитарного факультета ИГХТУ. - 2008. - Вып. 3. - С. 326330.
22. Фауст и Заратустра / пер. с нем. - СПб. : Азбука, 2001.-320 с.
23. Хильшер Э. Поэтические картины мира. Генрих Манн. Томас Манн. Герман Гессе. Роберт Му-зиль. Лион Фейхтвангер / пер. с нем. Е Грин. - М. : Художественная литература, 1975. - 191 с.
24. Чебоненко О.С. Преломление архетипа воды в контексте художественной литературы XIX-XX вв. (И. А. Бунин, Л. Н. Толстой, Г. Гессе, В. О. Пелевин) и восточных философско-религиозных представлений // Известия Иркутского государственного университета. Серия "Политология. Религиоведение". - 2010. - № 1 (4). - С. 134 -143.
00 1-Н
О си
-О X
9
г-
CU
си
i
193
DREAM AND FREEDOM: DREAM FUNCTIONS IN THE CONTEXT OF THE CONCEPT OF HUMAN FREEDOM Kiblik Oleg Nikolaevich, Postgraduate student, Tyumen State University, Tyumen
The article is devoted to the problem of correlation between the concepts of dreams and freedom of a person. Their dose relationship and the belonging of the dream to the categories of the person's inner freedom are underlined. A dream is a free activity, it is performed by an individual without coercion, with joy, it helps a person to achieve freedom at the inner level. The article notes the contradictory nature of dream. On the one hand, it gives a person the opportunity to become internally free and reconcile with external unfreedom, and on the other - it is antisocial, since it rejects the social, it is deeply individual.
Keywords: dream; freedom; philosophy of dreams; individual; inner freedom.
