CC BY
23
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТИ ПО УКРЕПЛЕНИЮ СОЦИАЛЬНОЙ БАЗЫ САМОДЕРЖАВИЯ В РУССКОЙ АРМИИ И НА ФЛОТЕ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX в.
О. В. Фидченко
Aннотaция. Статья посвящена анализу взаимодополняющей деятельности, которую проводила дореволюционная светская и духовная власть в целях укрепления важного инструмента своей социальной политики - русской армии и флота. Основой работы стало использование ранее недостаточно исследованных архивных источников.
Ключевые слова: правление Николая II Романова, российское самодержавие, великий князь, армия и флот, русско-японская война, Цусимская трагедия, Тихоокеанский флот, Морское министерство, С. Ю. Витте, духовенство, протопресвитер, орден Святого Георгия Победоносца.
Summary. The article analyzes the collaborative efforts of the Russian government and Church to strengthen an important instrument of their social policy, which were the Russian Army and Navy. The research for the article was based on the archival documents which had not been sufficiently studied before.
Keywords: reign of Nikolai II Romanov, Russian autocracy, grand duke, Army and Navy, war between Russia andJapan, Tsushima tragedy, Pacific Navy, Nautical Ministry, S. Yu. Witte, clergy, archpriest, Order of St. George.
285
Несмотря на факт революционных событий, происшедших в России в начале ХХ в. и приведших к полному изменению формы ее государственного устройства, со стороны монархической власти предреволюционного периода представляется несомненным стремление к укреплению собственной социальной базы. Деятельность любой власти, направленная на продление своего существования, совершенно логична, хотя империи на пороге своего разрушения часто напоминают больного в состоянии агонии.
Тем не менее, на наш взгляд, этого нельзя сказать о российском самодержавии конца XIX - начала XX вв., поскольку время царствования Николая II являлось периодом самых высоких в истории России темпов экономического роста. Так, с 1880 по 1910 гг. рост продукции российской промышленности превышал 9% в год, и по данному показателю наша страна вышла на первое место в мире, опередив стремительно развивавшиеся тогда Соединенные Штаты Америки [1, с. 7].
286
Традиционно важными инструментами самодержавия были российская армия и флот. И представители военных структур, конечно, являлись составной часть социальной базы монархии. Однако люди с оружием в руках могли не только активно помогать светской власти сохранять и приумножать ее внутри- и внешнеполитическое могущество, но при отсутствии должного к себе отношения и поддержки накапливали потенциал для обращения этого оружия против нее. Представляется, что именно в данной области взаимоотношений правителей и людей военных и было сосредоточено поле приложения сил со стороны светской и духовной власти в целях сохранения существовавшего строя.
К сожалению, большинство работ, так или иначе освещавших аспекты данной проблемы, вплоть до недавнего времени являлись образцами антимонархической и антирелигиозной пропаганды, подтверждением чего служат издания В. Василенко и Б. Кандидова [2]. Вопросами созидательной деятельности светской и духовной власти в армии и на флоте в разное время занимались такие ученые, как: Д. Б. Гришин, Ю. Н. Данилов, К. Г. Капков, контр-адмирал, доктор военно-морских наук, профессор, действительный член Академии военных наук Ю. Л. Коршунов, иерей А. А. Кострю-ков [3-8] и др. Наверное, можно считать чудом, что до наших дней сохранился дневник полкового священника прот. М. В. Сребрянского [9], который вообще не предназначался для публикации, а также архивные документы из РГИА, ГАРФ, ЦИАМ, которые позволяют пролить свет на данную проблематику, избегая идеологических штампов.
Примечательно, что за время существования династии Романовых из мужчин - представителей ее царствующей части почти все императоры, великие князья и князья императорской крови были военными, поскольку военная профессия в великокняжеской среде считалась привилегированной.
Среди этих деятелей были и те, кто оставил негативный след в истории вооруженных сил России, как, например, великий князь Алексей Александрович (1850-1908), четвертый сын Александра II и последний генерал-адмирал, 24 года возглавлявший флот (с 1881 по 1905 гг.). Как генерал-адмирал он был никаким, поскольку по причине лени проводил жизнь в Париже среди вкусных обедов, красивых женщин и никогда не был женат [7, с. 40]. Генерал-адмиральство его закончилось Цусимской трагедией 14-15 мая 1905 г., когда в двухдневном сражении погибла эскадра адмирала З. П. Рожественского.
В целом положительную роль в укреплении армии и флота сыграли великие князья: Николай Николаевич Старший, с 1864 г. назначенный генерал-инспектором кавалерии [10, ф. 646, оп. 1, д. 13, л. 1 об.], с ноября 1876 г. -главнокомандующим действующей армии [10, ф. 646, оп. 1, д. 14, л. 1 об.], а в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг. -главнокомандующим на европейском (балканском) театре военных действий, и Николай Николаевич Младший, вошедший в историю как незаурядный и талантливый деятель трагической эпохи, являвшийся Верховным главнокомандующим русской армии в начальный период Первой мировой войны.
Россия XIX - начала XX вв. знает также поистине подвижнические примеры деятельности представителей императорской крови в армии и на
флоте, являвшихся достойными наследниками Великого Петра. К таковым относятся прежде всего великие князья: Константин Николаевич, под руководством которого всего за восемь лет в 1860-х гг. был построен Балтийский паровой броненосный флот, третий в мире по мощи, и Александр Михайлович, способствовавший не только появлению и усилению в конце XIX - начале ХХ вв. торгового флота России, но и созданию в стране нового вида вооруженных сил - военной авиации. Именно великий князь Александр Михайлович, будущий первый главком ВВС России, осенью 1909 г. приобрел участок земли к западу от Севастополя и заложил первую русскую авиационную школу, которая позже, при советской власти, превратилась в прославленное Качинское высшее Ордена Ленина Краснознаменное летное училище. В годы Великой Отечественной войны из стен этого училища вышли сотни отважных летчиков. В их числе 241 Герой Советского Союза. Одиннадцать из них были удостоены этого звания дважды, а И. А. Покрышкин -трижды [7, с. 74].
Увы, в истории училища о его создателе даже не упоминается. Впрочем, не упоминается об Александре Михайловиче и в большинстве трудов по истории отечественной авиации. Разве что вскользь говорится - была де учреждена «должность заведующего авиацией... Назначенный на эту должность один из членов царской фамилии занимался главным образом вопросами обеспечения авиационных отрядов материальной частью и кадрами». Между тем в отчете «Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования» за 1912 г. читаем: «.в деятельности комитета. последний двух-
годовой период. надо признать наиболее плодотворным. Создание воздушного флота бесспорно является историческим подвигом. Без преувеличения можно сказать, что. Великий Князь Александр Михайлович. положил в России твердое начало русской военной авиации» [там же].
Отличительной чертой характера великого князя Александра Михайловича был необыкновенный интерес к технике и ее новинкам. В 1990 г. он буквально дни и ночи пропадал на судостроительном заводе в Николаеве, где создавался броненосец «Ростислав», командиром которого великий князь потом стал. Да и пятого своего сына он назвал этим именем.
Это был человек блестящего стратегического мышления. Являясь автором 12-ти справочников по зарубежным флотам (выпущенных им с 1891 по 1909 гг.) и внимательнейшим образом проанализировав статистику их строительства и функционирования, он почти за десять лет до начала Русско-Японской войны (в 1895 г.) вычислил, что нашим противником будет Япония, а война начнется в 1903-1904 гг. В 287 связи с этим великий князь подал Докладную записку императору с предложениями по усилению Тихоокеанского флота, но она, к сожалению, осталась без внимания [там же, с. 68].
В «Докладной записке Николаю II о программе судостроения на предстоящее семилетие» (1896 г.) великий князь Александр Михайлович писал, что нужно срочно создать комиссию по пересмотру программы судостроения Морского министерства от 1895 г., написанную под председательством великого князя Алексея Александровича и утвержденную царем [10, ф. 645, оп. 1, д. 780, л. 1 об.]. Великий князь обратил
288
внимание Николая II на то, что «некоторые из адмиралов были вовсе не согласны с предлагаемой министерством программой судостроения, но ввиду малого времени, данного на личное рассмотрение проекта и на то, что было всего одно заседание, им не было никакой возможности представить по поводу программы свои соображения, тем более что заранее было известно полное одобрение ее как Алексеем, так и Чихачевым. Только Н. Н. Ломен, капитан 1-го ранга, представил отдельное мнение, на которое не было обращено ни малейшего внимания» [там же, л. 1-1 об.]. По этой причине великий князь Александр Михайлович предложил 22 вопроса, которые, по его мнению, не терпели отлагательства и должны были быть решены как можно скорее. «Смею тебя уверить, - писал он
царю, - что надежды, которые ты возлагаешь на флот, при всем желании личного состава послужить верой и правдой тебе и Родине, не будут выполнены, если немедленно не приступить к строго беспристрастному разбору всех написанных мною вопросов» [там же, л. 2]. «Я был бы до бесконечности рад, - писал он в заключение, - если бы мог сказать тебе что-нибудь отрадное о флоте. К несчастью не могу, и по долгу совести говорю правду» [там же, л. 3].
В черновике «Записки о необходимости создания сильного флота на Дальнем Востоке» (не ранее 1896 г. -О. Ф.) Александр Михайлович доказательно предложил основное внимание начать уделять флоту на Тихом
Океане, если Россия не желает уступить Японии в этом регионе свою первенствующую роль. Он также подчеркнул, что наша эскадра пока значительно слабее японского флота, и если не приняться энергично за постройку новых судов теперь же, то к 1903 г. перевес Японии в морских силах еще более увеличится [10, ф. 645, оп. 1, д. 729, л. 18]. По мнению великого князя России нужно было построить, как показано в таблице, следующие корабли (стоимость строительства зависела от исполнителей заказов и их расценок - О. Ф.):
Таблица
Программа судостроения
Броненосцев I ранга 8 49 600 000 р. - 74 800 000 р.
Крейсеров I ранга 5 25 000 000 р. - 37 400 000 р.
Крейсеров II ранга (разн.) 10 30 000 000 р. - 37 400 000 р.
Минных транспортов 20 10 000 000 р. - 11 220 000 р.
Минных крейсеров 80 24 000 000 р. - 24 000 000 р.
Итого 125 154 600 000 р. - 196 040 000 р. (стоимость без артиллерии, мин и вооружения) [там же, л. 83].
Фонды ГАРФ располагают материалами 22-х ответов на данный проект программы судостроения великого князя. С этой программой в начале 1896 г. в целом согласились: контр-адмирал Вульф, адмирал Стеценко, адъютант Перелешин, адмирал С. П. Тыртов, вице-адмирал Верховский, командир лодки «Кореец», капитан 2 ранга Лин-денстрем, вице-адмирал Казнаков [10, ф. 645, оп. 1, д. 19, л. 1-119]; о кадровой проблеме на флоте писали в своих ответах бывший врач флота доктор медицины А. Л. Зандер и вице-адмирал Вер-ховский [там же, л. 41-42 об., 63-76]. Многие из них указывали на реальную необходимость второго, южного, незамерзающего зимой, как Владивосток,
порта. Остальные ответы можно назвать излишне осторожными, написанными из опасения неприятностей со стороны руководства Морского министерства, что предвидел сам Александр Михайлович, прямо говоря, что «никто не хочет рисковать своей шкурой» [10, ф. 645, оп. 1, д. 780, л. 3]. Но, пожалуй, самым впечатляющим является ответ всесильного министра финансов С. Ю. Витте. В то время как Александр Михайлович вместе с адмиралами и командирами кораблей били, что называется, во все колокола, призывая готовиться к войне с Японией, он не просто отказался увеличить финансирование строительства Тихоокеанского флота; его слова звучали даже цинично: «.для сего, безусловно, необходимо, чтобы Россия располагала в своем бюджете средствами, равными средствам всех в совокупности морских держав, которые могут оказаться ее морскими противниками, а не только средствами, которые она ныне имеет» [10, ф. 645, оп. 1, д. 19, л. 121-122 об.].
С. Ю. Витте тоже явно недооценил того, что в складывающейся ситуации главная битва между будущими противниками будет происходить на море. В заключительной части своего ответа он писал: «На сооружение Великой Сибирской железной дороги уже отпущено по бюджетам 1891-1896 гг. 226 млн. руб. и, вероятно, не менее этой суммы придется отпускать в течение ближайших лет на довершение означенной линии. Дорога эта должна будет высоко поднять значение России на Дальнем Востоке, - главным образом потому, что она даст ей возможность передвигать, в случае необходимости, свои военно-сухопутные силы к берегам Тихого океана. За сим, если бы, по окончании Сибирской железной дороги, Япония или
какая другая держава высадила свои войска на материк Азии близ русской границы, то главные меры воздействия против сего будут приняты Россией не через посредство ее флота, а посредством армии» [там же, л. 123 об. - 124]. Но ведь японцы, по словам великого князя Александра Михайловича, и так понимали, что «...с окончанием железной дороги Россия могла сразить ее своими сухопутными силами. Других держав Японии нечего опасаться, ибо хоть Англия, Франция и Германия имели большие интересы на Востоке, но существенно повредить Японии у них не было сил - их действия могли заключаться только в морских демонстрациях» [10, ф. 645, оп. 1, д. 729, л. 16].
Мы полагаем, что правильным решением министра финансов вместе с царем должен был быть поступок, подобный поступку И. В. Сталина, узнавшего о создании в США атомной бомбы: генералиссимус начал реализацию проекта «Арзамас», который оттянул на себя во время войны чуть ли не больше средств, чем борьба Советского Союза в этой войне. Но данная жертва была оправданной. Тем не менее, руководствуясь политикой ближайших социальной потребностей, Витте не сделал такого решительного шага. Одной из причин этого мы также считаем нежелание министра финансов осложнять и без того обострившуюся социальную обстановку России начала ХХ века.
Несмотря на то, что записки великого князя Александра Михайловича были проигнорированы, в его дворце, что и сегодня находится на набережной Мойки, с 1898 г. начала собираться флотская молодежь для обсуждения всего, что касалось флота. Здесь же впервые родилась совершенно новая, ранее никогда не применявшаяся фор-
289
ма оперативно-тактических исследований - военно-морская игра, позднее получившая широкое распространение во всем мире. На играх при неизменном участии великого князя неоднократно исследовалась война с Японией. Увы, объективная реальность была такова, что русский флот проигрывал каждый раз. Интересно, что в одной из последних игр сторона, игравшая за Японию, начала военные действия именно так, как это произошло в действительности - внезапной минной атакой без объявления войны. Участники игры потом мрачно шутили: «Японцы подсмотрели это у нас» [7, с. 69].
Продолжением деятельности великого князя во время Русско-Японской войны стало его председательство в «Особом комитете по усилению военного флота на добровольные пожертвования». Пожертвования шли от губерний, дворянства, духовенства, крестьян, купечества и даже от учащихся. Были и крупные взносы: 400 тыс. руб. внес граф С. В. Орлов, 200 тыс. - граф А. Д. Шереметев, 1 миллион - эмир Бухарский и т.д. Всего Комитет собрал 290 свыше 17 млн. рублей [там же, с. 72], на которые за короткий срок было построено 18 минных крейсеров водоизмещением в 500, 570 и 617 тонн и скоростью действительного хода от 25,3 до 26,96 узла [10, ф. 645, оп. 1, д. 782, л. 2]. После войны с Японией они по существу и составили ядро Балтийского флота. Последним кораблем, построенным на средства Комитета, стал знаменитый «Новик», эсминец, положивший начало большой серии отечественных кораблей, долгие годы считавшихся в своем классе чуть ли не лучшими в мире [7, с. 73]. Кроме того, в 1900 г. при содействии корабельного инженера Э. В. Гуляева великим князем
Александром Михайловичем был разработан проект броненосца водоизмещением в 16 000 тонн, вооруженного исключительно 12-дюймовыми орудиями. Проект этот, к сожалению, не был осуществлен, но его грандиозный замысел на целое десятилетие предвосхитил создание нового типа кораблей - линкоров (дредноутов) [10, ф. 645, оп. 1, д. 736, л. 1-2 об.; 11].
Представители администрации вну-трироссийских политических ведомств осенью 2009 г. приступили к возрождению института военного духовенства в нашей армии. Однако, как показывает опыт, многие деятели науки и культуры, не зная, к сожалению, особенностей служения священников на войне, не смогли по достоинству оценить важность данного решения. Оно, по сути, служит укреплению не только вооруженных сил РФ, но и нравственному просвещению молодежи в армии и на флоте, которая, отслужив положенный срок, пополнит рады гражданского населения. А потому данная политическая мера в конечном итоге способствует укреплению нравственных основ всего российского общества.
Служение духовенства в армии и на флоте было многогранным, о чем свидетельствуют совершенные им во время войн подвиги. Последний протопресвитер армии и флота Г. И. Ша-вельский, как и многие другие священники, был участником и свидетелем трагических событий неудачной для нашей страны русско-японской войны. В своих воспоминаниях он писал, что один священник в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. и один в русско-японскую были награждены орденом Св. Георгия Победоносца, который являлся высшей военной наградой Российской империи [10, ф. 1486, оп.
1, д. 15, л. 19]. Последним был священник 11 Восточно-Сибирского полка Стефан Щербаковский, который во время Тюренченского боя заменил погибшего командира полка. С крестом в руках пастырь ринулся в первые ряды дрогнувшего полка, воодушевил солдат, спас полк от окончательного поражения, но сам получил тяжелые раны и солдатами полуживой был вынесен с поля битвы [8, с. 141]. Сам же о. Георгий, в то время священник 23 Восточно-Сибирского стрелкового полка, 1 июля 1904 года участвовал в бою у Ташичао. До начала боя, на позиции, солдаты 1-й батареи 9-й Восточно-Сибирской бригады, как и офицеры радостно встретили его возгласами: «Батюшка, батюшка пришел! Значит, у нас успех будет» [там же, с. 143]. Это, безусловно, говорит о высоком авторитете военного духовенства в дореволюционной России.
18 августа 1904 г., находясь на перевязочном пункте, отец Георгий был ранен. Впоследствии он вспоминал, что контужен газом и осколком бризантного снаряда в правую височную часть головы и ухо он был в тот момент, когда причащал смертельно раненого офицера. Спасло отца Георгия то, что в этот момент он стоял на коленях, а не в полный рост [там же, с. 144].
По-видимому, последний протопресвитер по причине написания воспоминаний уже через много лет после случившихся событий просто не вспомнил другого героя той войны, получившего орден Св. Георгия IV степени -священника крейсера «Варяг» Михаила Руднева [там же, с. 136-137]. Их крейсер вместе с канонерской лодкой «Кореец» вступил в неравный бой с превосходящими силами противника. Во избежание захвата кораблей они
были уничтожены командой. Отец Михаил во время сражения геройски исполнял свой пастырский долг, ободряя команду и напутствуя умирающих.
Священники не только делили все тяготы войны со своими духовными чадами - простыми солдатами и матросами - они также духовно направляли их. Так, в брошюре протопресвитера Г. И. Шавельского «Священник на войне», которая была написана на основе опыта, полученного в русско-японскую войну и которой восхищался русский религиозный философ В. В. Розанов [10, ф. 1486, оп. 1, д. 15, л. 1], есть свидетельства того, что протопресвитер первым начал учреждать библиотеки в военных отрядах и госпиталях, а также приказывал пастырям находиться во время боя на поле брани и там, где они были более всего необходимы (в госпиталях или окопах), словом, быть как можно ближе к пастве [там же, л. 11 об - 12 об.]. Кроме того, он подчас просвещал солдат в таких вопросах, которые, казалось, должны были быть разъяснены им военным руководством. Так, Шавельский выступал против «серьезного дефекта идеологии офицерства, которое не замечало стремления солдат беспрерывно проявлять храбрость, подвергая свою жизнь риску, без нужды и пользы, иногда погибая без толку, когда солдатским девизом было: умру за Царя и Родину» [10, ф. 1486, оп. 1, д. 4, л. 53 об.]. Даже в 1911 г. при посещении воинских частей в Либаве на речь председателя морского суда полковника Юрковского, говорившего о высоком настроении гарнизона и закончившего свою речь словами: «Передайте Его Величеству, что мы все готовы сложить головы свои за Царя
291
ф
и Отечество», протопресвитер ответил речью, содержание которой сводилось к следующему: «Ваша готовность пожертвовать собою весьма почтенна и достойна того звания, которое вы носите. Но все же задача вашего бытия и вашей службы не умирать, а побеждать. Если вы все вернетесь невредимыми, но с победой, Царь и Родина радостно увенчает вас лаврами; если же все вы доблестно умрете, но не достигнете победы, Родина погрузится в сугубый траур. Итак, не погибайте, а побеждайте!» «Как сейчас помню, - продолжает Г. И. Шавельский, - эти простые слова буквально ошеломили всех. На лицах читалось недоумение, удивление: какую это ересь проповедует протопресвитер!» [там же, л. 53 об. - 54].
Обязанностью Церкви вообще и духовенства на войне в частности было стремление поддерживать и питать в воинах особенно чуткое во время войны религиозное чувство для охранения их от уныния и отчаяния, с одной стороны, от разврата, насилий и грабежа, ожесточения или озверения, с дру-292 гой, ибо война своими ужасами и вообще всею своей обстановкой открывает большую возможность тому и другому [10, ф. 1486, оп. 1, д. 15, л. 11 об.].
Таким образом, и светская власть, и духовенство по мере сил и возможностей старались укрепить инструмент самодержавной власти - вооруженные силы дореволюционной России. Светская власть воплощала это материальными средствами. Огромной заслугой духовенства, на наш взгляд, может служить его идеологическая деятельность, и, в частности, то, что оно стремилось разъяснить простым военнослужащим истину о необходимости избегать ненужных
жертв в боях, а также бороться с унынием и отчаянием.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Царствование Николая II. Цифры и факты // Возглас. - 2009. - № 13(159) (июль).
2. Василенко В. Офицеры в рясах. - М., 1933; Кандидов Б. Церковь и февральская революция. - М., 1934.
3. Гришин Д. Б. Трагическая судьба великого князя. - М.: Вече, 2008.
4. Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. - М.: Вече, 2007.
5. Капков К. Г. Очерки по истории военного и морского духовенства Российской империи XVIII - начала XX веков: Итоги к 1917 году. - М.: Летопись, 2009.
6. Капков К. Г. Памятная книга Российского военного и морского духовенства XIX - начала XX веков. Справочные материалы. - М.: Летопись, 2008.
7. Коршунов Ю. Л. Августейшие моряки. -СПб.: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 1999.
8. Кострюков А. А. К истории служения военного духовенства в годы Русско-японской войны // Православная культура в России: прошлое и настоящее (по материалам Вторых Свято-Филаретовских чтений). - М.: Пашков дом, 2007. - С. 135-145.
9. Сребрянский, Митрофан Васильевич, протоиерей. Дневник полкового священника (из времен русско-японской войны 1904-1905 гг.). - М., Марфо-Мариинская Обитель милосердия, 2009.
10. Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф. 645, 646, 1486.
11. Августейший шеф Русской авиации и воздухоплавания Его Императорское Высочество Великий Князь Александр Михайлович (1866-1933) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// vozduhpark.narod.ru/VKAM.html.
12. Великий князь Александр Михайлович.
Книга воспоминаний. - М.: Вече, 2008. ■
