CC BY
64
УДК 94(571.54)"1925/30"
doi: 10.18097/1994-0866-2015-0-7-96-100
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ БУРЯТИИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1920-х гг.)
© Палхаева Елизавета Николаевна
доктор исторических наук, доцент, заведующая кафедрой всеобщей и отечественной истории Бурятского государственного университета Россия, 670000, г. Улан-Удэ, ул. Ранжурова, 6 E-mail: [email protected] © Жукова Наталья Евгеньевна
кандидат исторических наук, Бурятский государственный университет Россия, 670000, г. Улан-Удэ, ул. Ранжурова, 6 E-mail: [email protected]
Статья посвящена анализу деятельности республиканских общественных организаций во второй половине 1920-х гг. В работе сделан акцент на основных характеристиках и тенденциях развития, которые были присущи общественным организациям второй половины 1920-х гг., а именно: массовость, директивный механизм стимулирования работы, недостаток демократических начал в управлении общественными организациями, оторванность их руководства от основной массы рядовых членов. На данном этапе отношения между различными обществами и органами государственной власти претерпевают значительные изменения, что отразилось на характере их функционирования. Существование различных общественных организаций как формы содействия политике органов государственной власти стало основанием для всесторонней регламентации и контроля над обществами. Последнее обстоятельство изменило саму природу общественных организаций, сделало их адаптированными и включенными в политическую систему. Прямым следствием установившегося контроля государственной власти в Бурятии стал масштабный внутренний кризис общественных организаций, а также полное доминирование массовых обществ над другими видами общественных организаций.
Ключевые слова: общественные организации, власть, административно-идеологический контроль, кризис.
ACTIVITY OF PUBLIC ORGANIZATIONS OF BURYATIA (THE SECOND HALF OF THE 1920s)
Elizaveta N. Palkhaeva
DSc in History, A/Professor, Head of the department of general and national history, Buryat State University
6 Ranzhurova St., Ulan-Ude, 670000 Russia Natalya E. Zhukova
PhD in History, Buryat State University 6 Ranzhurova St., Ulan-Ude, 670000 Russia
The article is devoted to the analysis of activity of the republican public organizations in the second half of the 1920s. In the work the emphasis is placed on the main characteristics and tendencies of the development which were inherent to public organizations in the second half of the 1920s, namely: mass character, directive mechanism of work stimulation, lack of democratic principles in management of the public organizations, isolation of their management from bulk of ordinary members. At this stage the relations between various societies and bodies of the government underwent considerable changes that were reflected in nature of their functioning. The existence of various public organizations as one of the forms of assistance the policy of public authorities became the basis for a comprehensive regulation and control over societies. The last circumstance changed the nature itself of public organizations, made them adapted and included in a political system. A large-scale internal crisis of the public organizations and also complete dominance of mass societies over other types of public organizations turned out to be a direct consequence of the established control of the state power in Buryatia.
Keywords: public organizations, power, administrative and ideological control, crisis.
Одной из ведущих политических тенденций 20-х гг. ХХ в. стал процесс национально-государственного самоопределения народов молодого советского государства. В 1920-е гг. процесс создания самостоятельной государственности у отдельных народов зашел далеко и возврата на обновленной основе не предусматривалось [11]. Создание Бурят-Монгольской автономной республики, вхождение ее в правовое пространство РСФСР способствовали формированию общественных организаций, социалистических по форме и содержанию. Формирование общественных организаций в республике произошло позднее, чем в центральных районах страны, что было связано со становлением автономной государственности бурятского народа.
Во второй половине 1920-х гг. в республике завершается процесс создания общественных организаций, среди которых ключевую роль играли так называемые «массовые» общества — «Долой неграмотность!», «Друзья детей», «Союз безбожников» и др. Созданные общества представляли отражение гражданской активности и инициативности населения, проявленной в первые годы после образования республики. Общей целью для всех общественных организаций стало некое преобразование социальной и культурной действительности согласно новым общественным идеалам и ценностям.
Безусловно положительный эффект имела работа республиканского общества «Долой неграмотность!» (ОДН) для ликвидации неграмотности населения республики, проводившего разнообразные мероприятия — «трехдневники» и «недели» ликвидации неграмотности, создавалась сеть ликпунктов, читались доклады и лекции. Достижения и недостатки работы ОДН изложены во вступительной части циркулярного письма «О работе на зимне-весенний период» в октябре 1927 г. В качестве положительных сторон отмечено создание пунктов ликвидации неграмотности, которые организовывались при инициативе и финансовой поддержке ячеек ОДН. Проведение агитационной работы вызвало «заинтересованность рабоче-крестьянских масс в деле ликвидации неграмотности» [2, л. 23].
Такое же положительное значение имела деятельность созданного в 1926 г. общества «Друзья радио» с радиостудией при Дворце труда в г. Верхнеудинске, в котором проводились радиоконкурсы и радиоконцерты. В программе радиоконцертов было широко представлено национальное искусство, устраивались всевозможные конкурсы и вечера самодеятельности [8, с. 179].
Большую работу в проведении исследований флоры и фауны, геолого-минералогических изысканий, по изучению природных ресурсов производительных сил Бурятии осуществляло научное общество им. Д. Банзарова. Для организации научно-исследовательской работы были созданы физико-экономическая, политико-экономическая и историко-этнографическая секции. В 1927 г. образована секция школьного краеведения. Научным обществом для популяризации краеведческих знаний совместно с Бурятским ученым комитетом издавался журнал «Бурятиеведение», а также публиковались статьи в журнале «Жизнь Бурятии» [9, с. 25].
Следовательно, во второй половине 1920-х гг. ряд общественных организаций действительно способствовал развитию новых форм социального взаимодействия, а их цели, задачи и повседневная деятельность были направлены на решение многих общественно значимых проблем.
Однако не вся преобразовательная деятельность общественных организаций может быть оценена однозначно положительно. Существование отдельных обществ было продиктовано реализацией разнообразных государственных задач, идеологического обоснования политики правящей партии, в связи с чем эффективность их работы заметно снижалась. Ввиду того, что работа некоторых общественных организаций была рассмотрена подробно в ряде публикаций авторов [10], следует обратить внимание на ключевые характеристики развития общественной сферы второй половины 1920-х гг.
Следствием партийно-государственной политики по отношению к общественным организациям стал их внутренний кризис, продолжившийся в течение всего рассматриваемого периода. Признаками этого кризиса стало повсеместное падение членской активности, отсутствие систематической внутренней работы и связи между республиканскими ячейками. Так, например, в 1927 г. делегаты Тункинской аймачной конференции Международной организации
помощи борцам революции (МОПР) подчеркивали, что в ячейках «нет массовой работы. В некоторых ячейках по году не проводились общие собрания. Литература не распространена, лежит она в ячейках в хаотическом состоянии» [1, с. 4]. В протоколах заседаний Троицкосавской городской конференции МОПРа делегатом было отмечено, что, «несмотря на целый ряд как письменных, так и устных указаний со стороны Айкома МОПРа, [ячейки] работу совершенно не ведут, нет учета членов, членский взнос полностью не собирается, имеется задолженность, отсутствует воспитательная работа, к проводимым кампаниям относятся пассивно...» [3, л. 28]. Деятельность организации поддерживалась с помощью проведения «Недель МОПРа», в рамках которых собирали деньги для заключенных капиталистических тюрем, отправлялись письма, телеграммы и воззвания пролетариату капиталистических стран против общих классовых врагов. Вместе с тем это достигалось увеличением внутреннего административного влияния, а также определенного воздействия со стороны партийно-государственных органов.
Внутренний кризис сопровождал и работу образованного в 1926 г. в республике Союза безбожников (СБ). Анализ протоколов заседаний и конференций дает представление об эпизодической работе ячеек союза, показывает явное нежелание населения принимать участие в антирелигиозной работе. В отчете заведующего агитационно-пропагандистским отделом Тункинского айкома ВКП(б) Найданова за 1928 г. содержатся сведения о несистемной работе союза, о том, что были проведены антирелигиозные вечера и антипасхальная кампания. В документе также указывалось, что «.директивы по этому вопросу на места были даны своевременно. Однако проведена известная работа только в Аймцентре, Коймарах и Тунке. В бурятских и смешанных районах никакой работы проведено не было» [4, л. 45]. В качестве подведенного итога деятельности констатируется, что «ячеек СБ в аймаке фактически не существует. В аймцентре и то никакие меры не дают результатов» [Там же].
О проблемах внутрисоюзной жизни писал в своем обращении к товарищам секретарь союза А. Данилов: «.Все наши мероприятия по систематизации антирелигиозной работы в аймаках не увенчаются успехом. Даже после двухлетнего существования Бурорганизации безбожников в областном Совете нет точных данных о количестве членов СБ и ячеек по отдельным районам, а также неизвестно, что делается на местах во время антирелигиозных праздников» [5, л. 74].
Причины откровенно слабой работы ячеек Союза безбожников делегаты практически всех аймачных конференций видели в отсутствии партийного руководства работой низовых ячеек. На совещании секретарей ячеек города Верхнеудинска 10 сентября 1928 г. отмечалась низкая активность членов партии в процессе деятельности союза и проведении «антирелигиозной кампании»: «Партийцы говорили, что нам эта работа не нужна, лишь только потому, что мы сами в бога не верим», и далее «.они очень халатно относятся к этому», «ввиду халатного отношения к своей работе членов СБ бывает очень трудно собрать собрание или бюро» [6, л. 23]. Докладчик, председатель ячейки безбожников при винскладе, назвал отсутствие результатов работы ячейки прямым следствием недостатка партийного руководства: «.Библиотеки и уголка при ячейке не имеется. Работы никакой нет ввиду того, что нет партруководства со стороны партячейки» [Там же]. Необходимо обратить внимание на тот факт, что, хотя большинство являлись членами и кандидатами РКП(б) и ВЛКСМ, тем не менее демонстрируется явная неэффективность присутствия партработников в составе СБ.
Практика насаждения единственно верного атеистического мировоззрения, сочетаясь с применением методов административного принуждения, порождала формальное отношение населения к работе СБ. Постепенно в ситуации отсутствия идеологического выбора, жесткого всеохватывающего контроля над личностью формировался определенный «общественный инфантилизм». Члены добровольной общественной организации, объясняя ошибки своей работы недостаточным партийным руководством, устраняли себя от активной общественной деятельности. Безусловно, в случае с необходимостью изменения традиционного религиозного мировоззрения подобная общественная пассивность являлась оправданной, однако во второй половине 1920-х гг. она распространилась на все формы общественной самодеятельности.
Характерной чертой общественных организаций второй половины 1920-х гг. стало их функционирование как обществ «содействия социалистическому строительству». В этом качестве они мобилизовали народные массы для исполнения уже сформулированных государственной властью задач, двигаясь в заданном коридоре готовых решений. Большинство массовых организаций концентрировало общественную активность в ключевых направлениях политического и социального развития. Более того, все члены обществ были активными участниками политических кампаний. Например, в 1928 г. в период выборов в Городской совет г. Верхнеудинска республиканский МОПР поставил цель вовлечь всех в перевыборы в Советы. Работа МОПРа была построена под характерным для времени лозунгом: «Каждый член МОПР — активный участник в перевыборах в Советы!» [1, л. 65]. Политизация общественных организаций, как и в целом общественной жизни, стала непременным атрибутом, символом происходивших преобразований.
К концу 1920-х гг. проявившийся недостаток демократических начал в управлении общественными организациями, оторванность их руководства от основной массы рядовых членов также свидетельствуют о кризисе многочисленных обществ. Еще в 1927 г. в циркулярном письме «О работе на зимне-весенний период», адресованном обществу «Долой неграмотность!», подчеркивалась оторванность ячеек ОДН от крестьянских масс и, как следствие, отсутствие у последних интереса к работе общества, а также формальное отношение членов общественной организации к своим обязанностям [Там же].
В общественно-политических условиях конца 1920-х гг. рост количества партийных членов в массовых организациях казался единственно верным способом стимулирования общественной активности и обязательным условием их существования. В 1928 г. председатель Верхнеудинского городского совета ОСОВИАХИМА констатировал ослабление работы общества, причину он видел в том, что «парткомсомольские и профсоюзные организации до сего времени не уделяют должного внимания военной осохимовской работе, а подчас даже не интересуются ею» [7, л. 45]. В качестве решения данной проблемы бурятский областной комитет ВКП(б) постановил «принять решительные меры к вовлечению 100 % членов ВКП(б) и ВЛКСМ, а также работников и работниц госпредприятий в члены ОСОВИАХИМА» [Там же]. К этому стоит добавить, что председателем почти всех обществ в разные годы избирался М. Н. Ербанов, а члены СНК Бурят-Монгольской АССР занимали ключевые позиции в общественных организациях.
Таким образом, развитие общественных организаций Бурят-Монгольской АССР во второй половине 1920-х гг. проходило в условиях нарастания партийно-государственного контроля, приведшего к доминированию в республике однотипных массовых общественных объединений, охвативших большинство населения. Сформированные общества фокусировали общественную инициативу, приспосабливая ее к государственному видению функций советской общественности.
Государственный идеологический контроль, обозначив рамки проявления общественной инициативы, изменил природу существующих коллективов. Добровольные массовые организации создавались при активном участии государственной власти, которая всецело регламентировала их деятельность, что стало главной причиной отчуждения населения от работы в них. Добровольные массовые общества являлись инструментом идеологического влияния партии, способом насаждения официальной идеологической концепции, частью механизма тотального, всеобъемлющего контроля над общественной жизнью, действуя в рамках единых централизованных структур, которыми было охвачено все общество снизу доверху.
Литература
1. Верхнеудинск // Бурят- Монгольская правда. — 1927. — № 59. — 18 марта. — С. 4.
2. Государственный архив Республики Бурятия (ГАРБ). Ф Р-571. Оп. 1. Д. 2. Л. 23.
3. ГАРБ. Ф. Р-918. Оп. 1. Д. 1а. Л. 28.
4. ГАРБ. Ф. Р-581. Оп. 1. Д. 9. Л. 45.
5. ГАРБ. Ф. Р-581. Оп. 1. Д. 24. Л. 74.
6. ГАРБ. Ф. Р-581. Оп. 1. Д. 5. Л. 23.
7. ГАРБ. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1287. Л. 45.
8. История Бурятии: в 3 т. XX-XI вв. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2011. — Т. 3. — С. 179.
9. Отчет о деятельности с 1 октября 1926 г. по 1 января 1929 г. / Бурят-Монгольское общество им. Доржи Банзарова. — Верхнеудинск, 1929. — С. 55.
10. Палхаева Е. Н., Жукова Н. Е. Власть и общественные организации Бурят-Монгольской АССР в 1920-е гг. // Вестник Бурятского государственного университета. — 2014. — Вып. 7. — С. 19-22.
11. Палхаева Е. Н., Митупов К. Б. Общественно-политические условия советского национально-государственного строительства (1917-1923 годы) // Современные проблемы науки и образования. — 2013. — № 6 [Электронный ресурс]. — URL: http: \\ www: science-education. ru (дата обращения: 14.03.2015).
References
1. Buryat-Mongolskaya pravda - Buryat-Mongolian truth. Verkhneudinsk, 1927. No.59. Ot 18 marta. P. 4.
2. Gosudarstvenny arkhiv Respubliki Buryatiya (GARB) (The State Archives of the Republic of Buryatia (GARB)). F R-571. Op. 1. D. 2. L.23.
3. GARB. F. R-918. Op. 1. D. 1a. L. 28.
4. GARB. F. R-581. Op. 1. D. 9. L. 45.
5. GARB. F. R-581. Op. 1. D. 24. L. 74.
6. GARB. F. R-581. Op. 1. D. 5. L. 23.
7. GARB. F. R-1. Op. 1. D. 1287, L. 45.
8. Istoriya Buryatii: v 3 t. [History of Buryatia: in three volumes]. Ulan-Ude, Buryat Scientific Center publ., 2011. Vol. 3. P. 179.
9. Otchet o deyatelnosti s 1 oktyabrya 1926 g. po 1 yanvarya 1929 g. [Report of activities with October 1, 1926 on January 1, 1929]. Buryat-Mongolskoye obshchestvo im. Dorzhi Banzarova - Buryat-Mongolian society named Dorjee Banzarov. Verkhneudinsk, 1929. P. 55.
10. Palkhayeva Ye.N.ë Zhukova N. Ye. Vlast i obshchestvennye organizatsii Buryat-Mongolskoy ASSR v 1920-e gg. [Authorities and NGOs Buryat-Mongol Autonomous Soviet Socialist Republic in 1920-years]. Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta - Bulletin of the Buryat State University. 2014. Usser. 7. Pp. 19-22.
11. Palkhayeva Ye.N., Mitupov K.B. Obshchestvenno-politicheskiye usloviya sovetskogo natsionalno-gosudarstvennogo stroitelstva (1917—1923 gody) [Socio-political conditions of the Soviet nationbuilding (1917-1923 years)]. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya - Modern problems of science and education. 2013. No.6. Available at: http:\\ www: science-education.ru (accessed 14.03.2015).
