CC BY
117
Володин С.В.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И ВОЕННЫХ ОРГАНОВ УПРАВЛЕНИЯ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ДИСЦИПЛИНЫ В РУССКОЙ АРМИИ ЭПОХИ «ПРОСВЕЩЕННОГО АБСОЛЮТИЗМА»
Царствование Екатерины II (1762-1796) оставило глубокий след во многих областях общественной жизни и государственного управления. Серьезные изменения произошли и в военном деле, частью которого являлась работа государственных и военных органов по поддержанию и укреплению воинской дисциплины.
Процесс воинского воспитания военнослужащих в рассматриваемый период имел свои специфические особенности. Его характер определялся объективными факторами, главными из которых являлись самодержавие и крепостное право, постоянно ведущиеся войны против внешних и внутренних врагов государства, изменения в военном деле, а также личные взгляды и установки императрицы и окружавшей ее военной элиты. Автор статьи на основе анализа документов того периода считает, что укрепление дисциплины в екатерининской армии проходило в рамках определенной системы. Основными элементами этой системы, по мнению автора, являются: идеологическая основа дисциплинированности военнослужащих, теоретические представления о сущности воинской дисциплины, формы и методы военнодисциплинарной практики, военно-кадровая политика по отношению к офицерам и нижним чинам, органы государственного и военного управления и основные направления их деятельности, имеющие целью обеспечение дисциплины и правопорядка в армии.
Серьезный отпечаток на внутриармейские отношения наложила исповедуемая в тот период идеология «просвещенного абсолютизма», перенесенная стараниями Екатерины II на русскую почву. Последствиями идеологического влияния на армию стали возникновение в ней тенденций к демократизации служебной деятельности, повышение самостоятельности и инициативы в работе командиров всех степеней по воспитанию подчиненных, выдвижение на ведущие позиции в армейской иерархии военных гуманистов, сторонников сознательной
воинской дисциплины, к числу которых следует причислить прежде всего П. А. Румянцева, А.В. Суворова и Г. А. Потемкина.
С именами видных военачальников и полководцев второй половины XVIII в. связано и теоретическое обоснование сущности понятия «воинская дисциплина». Вообще слово «дисциплина» применительно к военному делу было привнесено в Россию еще Петром I из Европы и во всех документах соседствовало с понятием «доброго порядка». Во второй половине XVIII в. слово «дисциплина» особенно часто любил употреблять П. А. Румянцев. Уже в годы Семилетней войны (1756-1763) появляется документ, составленный фельдмаршалом, который получил название «Ордер П.А. Румянцева командиру бригады бригадиру А.С. Гартвису о мероприятиях для обеспечения дисциплины и порядка в войсках на отдыхе и на походе», датированный декабрем 1757 г. [1]. В 1770 г. вопросы воинской дисциплины находят отражение в его знаменитом «Обряде службы», [2] ставшим с тех пор строевым и боевым уставом екатерининской армии. Несколько позже, в 1777 г. в своей докладной записке Екатерине II, которая называлась «Мысли генерал-фельдмаршала Румянцева-Задунайского о состоянии армии, об устройстве войск, о содержании их, о построении крепостей, арсеналов магазинов, о заведении военных школ, о дисциплине и военной полиции, о комиссариатах и пр.», полководец дает первое в истории отечественной военной мысли (и на взгляд автора очень точное) определение воинской дисциплины. Он писал: «Воинская дисциплина, под именем которой разумеем мы порядок, владычествующий в войске и содержащий в себе всю связь слепого послушания и уважения от низших к высшим, называемую субординациею, а по сходственному действию душою службы...» [2, с. 44]. Это определение отражает не только формальную сторону дисциплины, но и затрагивает ее сущностное содержание, внутренние мотивы (чего нет в современном Дисциплинарном уставе). Воинскую дисциплину Румянцев считал «душою службы». Т.е., по мнению великого полководца, воинская дисциплина это не только слепое повиновение, но еще и душевное состояние военнослужащего.
Слово дисциплина употребляется в бессмертном творении А.В. Суворова «Наука побеждать», где автор поясняет его значение, отождествляя с таким русским понятием как «ордер воинский» (воинский порядок) [См.: 3, с. 316 - 326] и отводит ему первостепенное место в ряду высших приоритетов военной службы. Следует также сказать, что о воинской дисциплине и о мерах по ее укреплению речь идет и во многих других документах эпохи в виде таких понятий как «су-
бординация», «послушание», «поведение», «добрый порядок» и т.д. [См.: 4, с. 25-32].
Следствием идеологии «просвещенного абсолютизма», а также взглядов военной элиты на сущность воинской дисциплины являлся либерализм в методах и формах укрепления воинской дисциплины в Русской армии того периода, в первую очередь в тех войсках, где был силен авторитет А.В. Суворова и П. А. Румянцева. Парадокс заключается в том, что в условиях крепостного строя в дисциплинарной практике войск (по крайне мере действующих) значительное место отводилось методу убеждения. Принципы долга и чести, личного примера начальника, обаяние личности и др. занимают прочное место в общей системе армейских ценностей. Известный в прошлом военный исследователь Н. Морозов писал: «В то самое время, когда на Западе личность подчиненного унижалась всеми способами, а солдат третировался как существо низшее, когда вся дисциплина была построена на палке капрала, которой, по выражению Фридриха, солдат должен был бояться больше, чем пули неприятеля, у нас еще Потемкин, будучи президентом военной коллегии, требовал самого внимательного отношения начальников к подчиненным и, в частности, относительно нижних чинов напоминал, что «солдат есть название честное, коим и первые чины именуются» [5, с. 44].
Заботой о военнослужащих, о воспитании сознательной дисциплины были проникнуты военные законы в период правления Екатерины II. Основные положения обучения и воспитания войск через год после вступления Екатерины на царство были изложены в «Инструкции пехотного (конного) полка полковнику». По «Инструкции» командиры обязаны были воспитывать у солдат «храбрость и верность», «изъяснять... что никакие страхи и трудности храбрость и верность российских солдат никогда поколебать не могли». Согласно этой «Инструкции» командиру предоставлялись широкие дисциплинарные права, подчеркивалось, что порядок должен достигаться прежде всего уважением («любовью»). Рекрут «при обращении к начальнику должен быть без робости, но со смелостью» [4, с. 28].
Вместе с тем не следует идеализировать ситуацию. В условиях абсолютной монархии важнейшим методом укрепления воинской дисциплины являлся метод принуждения, основанный на страхе перед санкциями. В основе их применения лежали требования Артикулов воинских 1716 г. Хотя смертная казнь и была отменена в 1753 г., но по-прежнему жестокие телесные наказания в воспи-
тательном процессе играли, как и раньше, все туже главенствующую роль. Подтверждением тому могли служить массовые порки, вырывания ноздрей у солдат-участников пугачевского бунта, а в Польше - казни с рубкой ног или рук и т.д. В 1762 г. некоторые казаки не пожелали нести службу в пикетах, и за это «вожены были по всем местечкам в пикерном полку и в каждом местечке биты были без пощады» [6, с. 254]. «За дерзкие речи против государыни прапорщику Преображенского полка Ивашкину, сержанту Сновидову выдрали ноздри, высекли кнутом и сослали в ссылку» [7, с. 376] и т.д.
Тем не менее во времена царствования Екатерины II происходит сокращение количества телесных наказаний в армии, они становятся менее жестокими. Следуя традиции Петра I, императрица стремилась поставить нашу страну на один уровень с государствами Запада. С одной стороны, понятие просвещенной страны плохо вязалось с дикими ритуалами истязаний. Однако, с другой стороны, было бы неосмотрительным и даже опасным в той исторической обстановке прибегать к решительному обновлению законов. Поэтому правительство крайне осторожно приступило к реформам, в частности, касающимся телесных наказаний.
21 февраля 1762 г. был отменен обычай «Государева слова и дела». «И ежели кто отныне оное употреблять в пьянстве, или драке, или избегая побоев и наказания, таковых тотчас наказывать так, как в полиции наказываются озорники и бесчестники», - подчеркивалось в Указе императрицы [8, с. 56]. Важную роль в гуманизации российской карательной системы сыграл «Наказ» Екатерины. «Все наказания, - говорилось в нем, - которыми тело человеческое изуродовать можно, должно отменить» [9, гл. 9, ст. 211]. В 1785 г. в жалованной грамоте дворянству телесные наказания для них отменялись: «Телесное наказание да не коснется благородного» [8, с. 57]. Принятие христианства для российских «иногород-цев» тоже избавляло их от телесных наказаний.
Непосредственно в армии на практику применения карательных взысканий в немалой степени повлияли составленные П.А. Румянцевым «Обряд службы» и «Инструкция полковничья полку пехотному», где воспитательное воздействие телесных наказаний признавалось лишь в крайних случаях. При назначении Г.А. Потемкина президентом Военной коллегии, телесные наказания, и так очень редко применявшиеся, практически выводились из обихода армии, хотя официально не отменялись. В своих письмах и предписаниях князь неоднократно на-
стаивал на запрещении «чрезмерной строгости», . чтобы экзекуции были «лег-кия»; требовал, чтобы «солдаты были в удовольствии, истребляя побои».
Важными инструментом влияния власти на состояние дисциплины в армии являлись военно-кадровая политика и забота о создании благоприятных условий жизни военнослужащих.
Наиболее многочисленным объектом военно-дисциплинарной практики в русской армии являлись нижние чины. Уровень их дисциплины в это время находился под влиянием следующих факторов.
Во-первых, армия второй половины XVIII в. была профессиональной, в которой нижние чины обязаны были служить 25 лет. Как надежная опора Российского государства она имела в обществе самый высокий статус, что, несомненно, положительно отражалось на дисциплине нижних чинов. Военнослужащий регулярной армии становится подданным государства, обязанным защищать его от врагов «внешних» и «внутренних». Важным стимулом к добросовестному исполнению служебных обязанностей была предоставленная солдату возможность получить дворянский титул с получением первого офицерского звания.
Во-вторых, следует отметить, что уровень солдатской жизни в целом отличался от уровня жизни крестьянина в лучшую сторону. «Солдат в полку, - писал Ланжерон, - командир котораго не палач, счастливейший из всех солдат в Европе. Он превосходно одет, прекрасно накормлен зимою у крестьян, а летом в лагере; он наслаждается в продолжение восьми месяцев в году полнейшею свободою. Он получает жалованье, правда ничтожное, но предназначенное единственно на его мелочные расходы» [10, с. 164].
В отличие от европейских армий русские солдаты имели свою собственность, именуемую артелью. Ничего подобного не было в армиях Европы. Армия Екатерины II была почти на самообеспечении: солдаты ковали, плотничали, пекли хлеб, готовили еду, шили и стригли друг друга. Солдатские артели сплачивали солдатское братство, уменьшали дезертирство и начисто исключали что-либо подобное полугодовой дедовщине XX в. Наличие артели, позаимствованной из крепостного крестьянского быта на данном историческом отрезке времени позитивно влияло на моральный дух и дисциплину солдат.
В-третьих, основным способом комплектования армии нижними чинами являлась рекрутская повинность, которая не приветствовалась крестьянами. В момент набора молодые рекруты были в отчаянии и пытались избежать службы всевозможными способами, среди которых распространение получили побеги и
«изувечивание» себя. Негативное влияние на дисциплину в армии оказывали многочисленные злоупотребления вокруг рекрутских наборов. Так как рекрута брали у помещика навсегда, то владелец был заинтересован отдать в армию самого худшего. Т.е. имела место тенденция к снижению качества нижних чинов, в число которых попадали пьяницы, воры, лентяи и т.д. С другой стороны, способ, употребляемый при выборе этих рекрут, прием их, сбор, надзор за ними в губернских городах и затем следование их в сборные пункты, а оттуда в полки сопровождался столькими злоупотреблениями, что по утверждению современников «.едва половина взятых в набор людей доходит по назначению: часть их умирает в пути от болезней, усталости, с горя и от дурнаго обращения.», другая часть «... просто напросто крадется провожающими их офицерами, которые показывают их умершими в дороге и затем продают или отсылают в свои имения, если таковые у них имеются» [10, с. 150].
Суммирование этих факторов, как показывает исследование, в целом давало положительную картину состояния дисциплины среди нижних чинов. Как сторонники, так и критики порядков в екатерининской армии при разных оценках схожи в одном: русская армия этого периода действительно была одной из лучших в Европе. Причину этого многие из них были склонны видеть в природных свойствах русского солдата. К примеру, прусский король Фридрих II, знавший толк в военном деле, говорил о русских: «их гораздо легче убить, чем победить, и, когда их уже убили, их надо еще повалить». Другой военный руководитель Маркиз де-Сильва, рассуждая о русском солдате, писал: «Этот солдат от природы сильный, неутомимый, терпеливый и послушный, привык еще к переменам места, к продолжительным переходам, к суровостям времен года, к разнообразию климата. Я был свидетелем того, что может делать сила характера в соединении с привычкою. Я видел в Померании, во время Семилетней войны, как солдаты, проспав ночь на очень горячей печке, вставали с разсветом, проламывали лед на реке, протекавшей перед их стоянкой, и смело погружались в воду по грудь. Из этого видно, был ли я прав, говоря, что не существует войск, более способных переносить зимние походы» [10, с. 189].
Важным объектом и в тоже время субъектом дисциплинарной деятельности властей являлся офицерский корпус. К середине XVIII в. в сухопутной армии насчитывалось примерно 9 тысяч офицеров, которые в полном составе относились к дворянскому сословию, поскольку тогда лицами недворянского проис-
хождения дворянство приобреталось с момента получения первого офицерского звания.
Во второй половине XVIII в., как и в петровские времена, статус офицера в русском обществе был велик. При принятии в 1762 г. Манифеста «О вольности дворянства», сделавшего службу дворян добровольной, преимущества офицеров перед лицами, имевшими гражданские чины, еще больше увеличились. Это делало само собой разумеющимся тот факт, что дворяне избирали, как правило, военную карьеру и подавляющее большинство дворян во второй половине XVIII в. были офицерами. С другой стороны, не служить офицером хотя бы какое-то время для дворянина считалось неприличным.
В новых условиях комплектование, как и при Петре I, производилось тремя способами: производством из солдат и унтер-офицеров действительной службы, выпускниками военно-учебных заведений и переходом офицеров на русскую службу из иностранных армий. Вместе с тем в Екатериниский период содержание этих способов претерпевает изменения.
Так, если Петр I требовал, чтобы каждый офицер непременно начинал военную службу с самых первых ее ступеней - рядовым солдатом, то в середине XVIII в. среди высшей части дворянства распространилась практика записывать своих детей в полки солдатами в очень раннем возрасте и даже с рождения, что позволяло им повышаться в чинах без прохождения действительной службы и ко времени поступления на фактическую службу в войска быть не рядовым, а иметь унтер-офицерский и даже офицерский чин. В 1766 г. была издана так называемая «полковничья инструкция» - правила для командиров полков по порядку чинопроизводства, согласно которой срок производства унтер-офицеров в офицеры обусловливался происхождением. Минимальный срок выслуги в унтер-офицерском звании устанавливается для дворян 3 года, максимальный - для лиц, принятых по рекрутским наборам, - 12 лет. Поставщиком офицерских кадров оставалась гвардия, где большинство солдат (хотя в отличие от первой половины столетия не все) по-прежнему были дворянами [См.: 11, с. 48].
Во второй половине XVIII в. имела место тенденция к расширению сети военно-учебных заведений, что давало лучшие возможности по дисциплиниро-ванию офицеров, формированию у них качеств, необходимых для организации воспитательной работы с подчиненными. В 1762 г. в результате преобразований создается Артиллерийский и инженерный шляхетский кадетский корпус со штатом в 146 кадет. В том же году до 600 человек увеличивается штат созданного
еще в 1731 г. Сухопутного кадетского корпуса. С 1778 г. в городе Шклове на частные деньги генерал-майора С.Г. Зорича для бедных дворян начинает функционировать Благородное училище, рассчитанное на 250 человек.
Одним из каналов формирования офицерского корпуса во времена Екатерины II являлся прием на службу офицеров иностранных армий. Однако императрица, проводившая ярко выраженную национальную политику, ограничила прием иностранцев на службу, установив для них дискриминационные правила: при переходе на русскую службу они понижались в чине, что, по мнению автора статьи, в целом положительно сказалось на дисциплине в армии.
В сфере офицерского чинопроизводства действовал устоявшийся порядок повышения в чинах на открывшиеся вакансии по старшинству состояния в предыдущем чине в сочетании с производством особо отличившихся по службе офицеров вне очереди - за отличие. Такой порядок в общем позволял, с одной стороны, избегать крайнего произвола в продвижении по службе, давая каждому офицеру определенные гарантии повышения (по крайней мере в зависимости от ситуации от убыли офицеров в своей части), а с другой - открывал возможность поощрять наиболее способных. Система офицерских чинов в то время приобрела более стройный, единообразный и приспособленный к реальным потребностям воинской иерархии вид.
В обозначенный исторический отрезок органы военного управления не смогли, а может быть и не захотели покончить с такими явлениями, сопровождающими процесс формирования офицерского корпуса, как протекционизм, фаворитизм, кумовство, злоупотребления служебным положением при присвоении воинских званий и назначении на должности, которые в Екатерининские времена расцвели пышным цветом и отрицательно сказывались на состоянии воинской дисциплины.
Тем не менее, следует признать, что в рамках обозначенного периода были найдены оптимальные и отвечающие потребностям обстановки формы устройства офицерской службы, которые позволяли поддерживать дисциплину и нравственность офицерского корпуса на достаточно высоком уровне. Не случайно сформировавшиеся в основном к 60-м гг. XVIII в. принципы организации офицерского корпуса не менялись в основных своих чертах очень долго - вплоть до 60-70-х гг. следующего столетия.
Важным фактором, оказавшим влияние на характер процесса поддержания воинской дисциплины, стала сложившаяся на тот момент система управления
войсками, в основе которой лежал принцип автономности. Результатом ее функционирования стали большая самостоятельность начальников и бесконтрольность за их действиями со стороны высших органов военного управления. При таком положении даже командир полка являлся неограниченным и бесконтрольным хозяином в деле обучения и воспитания подчиненного личного состава. В этих условиях, вполне естественно, наблюдались разительные контрасты в методах и формах укрепления воинской дисциплины в различных полках. Все зависело от личности командира, его порядочности, педагогических навыков и моральных установок.
Таким образом, резюмируя сказанное, следует отметить, что во второй половине XVIII в. поддержание правопорядка в русской армии являлось важной функцией государственных и военных органов. Несмотря на определенные издержки, военно-дисциплинарная политика, проводимая Екатериной II, позволила обеспечить положительный результат. Дисциплинированность и моральный дух офицеров и нижних чинов были таковыми, что обеспечивали успех русским войскам во всех войнах этого периода. Усилием выдающихся военачальников этого времени была создана национальная, самобытная система воинского воспитания, а в дисциплинарной практике войск возобладали прогрессивные с точки зрения современных представлений начала.
* * *
1. РГВИА, ф. ВУА, д. 1659, л. 345-347 об.
2. Масловский. Приложения и примечания к запискам по истории военного искусства в России. СПб., 1894. Вып. 2. С. 25 - 44.
3. Русская военная мысль. XVIII век: Сб. / Сост. В. Гончаров. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003.
4. Инструкция полковничья пехотного полку, конфирмованная от ея императорского величества Декабря 24 дня 1764 г. СПб., 1764.
5. Морозов Н. Воспитание генерала и офицера как основа побед и поражения. Российский военный сборник. М.: Воен. ун-т, 2002. Вып. 17.
6. Конисский Г. История руссов. СПб., 1876.
7. Максимов П. Сибирь и каторга. СПб., 1864.
8. Иконников В.С. Страницы из истории Екатерининского Наказа // Чтения в Историческом обществе Нестора Летописца. СПб., 1891. Т. 5.
9. Наказ Екатерины II. СПб., 1763.
10. Ланжерон А.Ф. Русская армия в год смерти Екатерины II. Состав и устройство рус. армии. [Пер. по рукописи В. Н. М.]. — РС, 1895, Т. 83, № 3.
11. Золотарев В.А., Межевич М.Н., Скородумов Д.Е. Во славу Отечества Российского. М., 1984.
