CC BY
23
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ ОРГАНОВ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ПО ОХРАНЕ ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ В 20-30-е гг. XX ВЕКА
A.A. Жаркова
Дальневосточная академия государственной службы, г. Хабаровск
Становление государственной системы охраны материнства и детства на Дальнем Востоке началось лишь в 1922 г. с установлением здесь советской власти. По линии здравоохранения организовывались детские ясли, детские и женские консультации, патронирование, оказывалась индивидуальная помощь, финансовая поддержка домам ребенка, общежитиям матерей-одиночек, «очага для детей рыбачек». Работа сталкивалась с большими материальными и кадровыми трудностями. Состояние домов ребенка в середине 20-х годов было неудовлетворительным, квалификация обслуживающего персонала была чрезвычайно низка, наблюдалась большая текучесть кадров. Смертность детей домов ребенка в 20-х г г. была высокой. К концу 20-х гг. ситуация несколько улучшилась. В 1925 г. при Далькрайздраве начал свою работу подотдел охраны здоровья детей и подростков. Ввиду отсутствия в округах штатных работников и финансирования она проходила очень слабо, однако наблюдалась положительная динамика в организации работы. Таким образом, в 20-30-е гг. деятельность дальневосточных органов здравоохранения осуществлялось в русле общей политики страны в отношении женщин и детей, и к концу 30-х гг. были заложены основы государственной системы охраны материнства и детства.
Ключевые слова: охрана здоровья детей и подростков, Дальний Восток.
В первой половине 20-х гг. полномочия по охране здоровья детей и подростков распределялись между наркоматами здравоохранения и просвещения. При этом ключевую роль играл Народный комиссариат здравоохранения, в структуре которого был образован отдел охраны здоровья детей и подростков, занимавшийся, в том числе, охраной материнства и младенчества. Становление государственной системы охраны материнства и детства на Дальнем Востоке началось лишь в 1922 г. с установлением здесь советской власти. Работа эта сталкивалась с большими материальными и кадровыми (даже в руководстве) трудностями. Тов. Лебеденко, заведующая
подотделом охраны материнства и младенчества, в своем докладе, сделанном на заседании коллегии Отдела работниц Губернского комитета ВКП(б) от 02.01.1926 г., отмечала: «Работу усваивать трудно, так как я по писанному читать не могу, но стараюсь учиться, хожу на ликпункт».
За два десятилетия в сфере охраны материнства и детства на законодательном уровне были расширены права женщин в области трудового [11—13], уголовно-процессуального (ограничение случаев взятия под стражу, отсрочка приведения в исполнение наказания и др.), гражданско-процессуального права. Иски о взыска-
нии алиментов были поставлены в более благоприятное положение, в сравнении с другими категориями исков (ст. 43 и примечание к ст. 25 ГПК РСФСР, Постановление ЦИК и СНК «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей, детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях законодательства о разводах» № 309 от 27.06.1936 г.) [15, с. 509—516]. Однако Л. В. Афанасьева отмечает, что «государством предпринимались меры, искусственно сузившие число получательниц пособий» [1, с.15].
Органами государственной власти были определены источники финансирования мероприятий по охране материнства и детства. Так, Постановлением ЦИК и СНК «О порядке распределения доходов от государственной монополии на производство игральных карт» № 1 от 17.12.1926 г. было установлено, что поступающие в доход союзных республик суммы обращаются на субвенирование местных органов здравоохранения на улучшение дела охраны материнства и младенчества [14, с. 2].
На Дальнем Востоке органами здравоохранения организовывались детские ясли — «детгнез-дышки», детские и женские консультации, патронирование, оказывалась индивидуальная помощь, финансовая поддержка домам ребенка, финансирование общежитий матерей-одиночек, «очага для детей рыбачек». Анализ архивных документов показал, что часть учреждений по линии охраны материнства и младенчества (в частности ясли, консультации и санатории), как, впрочем и по линии Наркомата просвещения (детсады, лагеря, площадки, очаги), учреждалась и содержалась предприятиями (золотой, пищевой промышленности, водного транспорта), которые не всегда аккуратно представляли отчетность в краевой отдел здравоохранения. Поэтому все данные о численности учреждений и составе воспитанников условны.
Состояние домов ребенка в середине 20-х гг. было неудовлетворительным. Их общими недостатками являлись: низкий температурный режим (температура в палатах в зимний период падала до 10—8°), отсутствие прачечных (кроме Читы), водопровода и достаточного количе-
ства белья [4, л. 9]. Квалификация обслуживающего персонала была чрезвычайно низка, наблюдалась большая текучесть кадров. Отдел здравоохранения в 1926 г., проведя обследование отдела охраны материнства и младенчества в Забайкальской губернии и Читинском округе, отмечал, что работа по охране здоровья, материнства и младенчества «только что переживает свой организационный период» [4, л. 9].
Смертность детей домов ребенка в 20-х гг. была высокой. «Дети грудного возраста не выживают» — такая фраза фигурировала в одном из отчетов по Благовещенскому дому ребенка [4, л. 7 об.]. Процент смертности грудных детей доходил до 100. В 1925 г. смертность грудных детей в некоторых детских домах достигала 67 % [4, л. 7об]. К концу 20-х ситуация несколько улучшилась. Однако на бюро Хабаровского горкома от 01.09.1930 г. отмечались «совершенно безобразное состояние дома ребенка» [20, л. 83], «массовая болезнь и огромная смертность детей» [20, л. 83]. В отчете «О работе Дома ребенка им. Дерибаса» за 1935 г. указывалось, что из поступивших 166 человек 113 умерло (коклюш, корь и желудочно-кишечные заболевания), из них 43 — в возрасте до 6 мес [4, л. 60].
Продолжал остро стоять кадровый вопрос: «...отсутствие подготовительных работников по преддошкольному воспитанию, а воспитательниц приходится выдвигать из низших, которые работу совершенно не знают и малограмотные» [4, л. 60]. Наблюдалось недостаточное оснащение учреждений.
В 1926 г. дети (до 17 лет включительно) составляли 45,8 % населения, из них 14,3 % приходилось на детей до 7 лет [9, л. 31]. Ввиду все возрастающей роли женщины в производстве и партии потребность в ясельном и детсадовском обслуживании была велика.
При организации работы ясельной сети большое внимание было обращено на создание материальной базы. Значительные средства были выделены общественными организациями (только по Сретенскому округу в 1926 г. — 2272 руб.) [4, л. 68], хотя по многим яслям снабжение бельем и инвентарем было все же недостаточным [4, л. 2]. В ряде регионов (например, Зейский округ) родители согласились давать продукты (в основном молоко, хлеб, кар-
тофель) на все время функционирования яслей [4, л. 29]. Отбор детей в ясли проводили местные комиссии по охране материнства и младенчества по признаку большей нуждаемости семьи. Поэтому больше половины детей были из бедняцких семей (по Хабаровскому округу в 1926 г. бедняцких детей было 333, середняцких 154, остальных 31) [4, л. 1]. Отношение родителей к этим учреждениям было неоднозначным: «...в начале недоверчивое, потом очень скоро переходило в доброжелательное, в особенности среди беднячек» [9, л. 2]. В ходе выступления женщин-делегаток на собрании сельсовета с. Рождественка выяснилось, что отношение к «гнездышку» у них хорошее, но «отсутствие медпомощи и случаи смерти детей напугали их, и потому некоторые перестали носить своих детей» [9. Л.3]. Ясли Николаевска-на-Амуре находились в плохих условиях, «в силу чего пользовались плохой репутацией у населения» [7, л. 26]. Основная часть постоянных яслей была развернута в городах, в 2—3 раза больше, чем в деревне. Сезонные (летние) ясли, напротив, получили развитие в деревне, а в городах их количество было ничтожным (в 1928 г. 109 сезонных яслей — все в деревнях, в 1935 г. из 1152 сезонных яслей только 26 в городах) [19, л. 300]. Одной из причин такого положения дел было отсутствие специализированных помещений — «в лучшем случае отводится дом колхозников за особую отдельную плату, вследствие чего все сезонные и даже базовые ясли сворачивают свою работу на зиму» [7, л. 49]. Несмотря на трудности, рост числа яслей неуклонно продолжался и достиг в 1935 г. 407 по краю. Однако эта цифра не перекрывала все возраставшие потребности населения. В 1935 г. охват детей яслями по Дальнему Востоку не превышал 21,3 %, снижаясь по отдельным предприятиям до 13,6 % (Нефтестрой) и даже до 0 % (Мелькомбинат) [7, л. 33]. Качество их работы было также невысокое, за исключением крупных городов [7, л. 33]. Вместе с тем в связи с отменой карточной системы в 1935 г. улучшилось питание детей в яслях [7, л. 49]. Наблюдалось также улучшение медобслуживания, уменьшилась текучесть кадров, однако уровень квалификации все еще был низок. Однако большинство детей не были охвачены яслями и детскими садами, и часть из них с детства постигала «науку улиц».
В 1926 г. в Дальневосточном крае развернули свою работу абортные комиссии, созданные при отделе охраны материнства и младенчества. По Хабаровскому округу из 484 заявлений было удовлетворено 454. Основаниями для обращения были: недостаток материальных средств (207), кормление грудью (67), туберкулез (52), болезни сердца (27), невозможность продолжать работу (13) и др. [6, к. 5]. Следует признать, что в существовавших на тот момент экономических условиях это была необходимая мера. В 1935 г. по поводу аборта поступило 6462 заявления, из них было удовлетворено 2200 [7, л. 53], что свидетельствует об изменении демографической политики государства, ее направленности на сохранение ребенка и семьи.
В 1925 г. при краевом отделе здравоохранения начал свою работу подотдел охраны здоровья детей и подростков [2, л. 23]. Однако из-за отсутствия в округах штатных работников и финансирования (средства отпускались только по местному бюджету на содержание школьно-санитарных врачей) [2, л. 23 об.] его деятельность была неудовлетворительной. Для улучшения положения в 1927 г. Дальневосточный краевой здравотдел дал указания о направлении по одному врачу на эту работу. Кроме того, в 1927—1928 гг. были выделены государственные бюджетные средства в размере 4800 руб., из местного бюджета — 29 566 руб., из лечфонда — 13 900 руб., из спецсредств — 6463 руб., а в 1928—1929 гг. эти цифры возросли практически в два раза [2, л. 23 об.]. Эти средства направлялись на заработную плату врачам, проведение медосмотров подростков (в основном работающих, также учащихся профтехшкол), санаторно-курортное лечение подростков, в том числе летние санаторные лагеря и детплощадки, летнюю оздоровительную колонию рабочей молодежи. Помимо этого, в компетенцию работников отдела охраны здоровья детей и подростков входили санитарно-просветительная работа, медицинский контроль за физкультурниками. Оздоровительная работа среди дошкольников проходила в форме надзора за детплощадками и детсадами.
К началу 30-х гг. количество врачей отдела охраны здоровья детей и подростков и сеть профилактических детских учреждений увели -
чились. Однако рост потребности населения в них, связанный с расширением промышленного и сельскохозяйственного производства на Дальнем Востоке, значительно превышал предложение. Сетью отдела охраны здоровья детей и подростков было охвачено только 16,3 % детей в городах и 9,8 % — в сельских местностях [7, л. 57].
Наблюдалась и положительная динамика в организации работы: в школах улучшилась уборка помещений: «...полы во всех школах натираются смесью из солярового масла» [3, л. 57], введены умывальники, плевательницы, мусорные ящики, помещения регулярно проветривались, были сделаны противоскарлатиновые и противоос-пенные прививки, проводились медосмотры [3, л. 57]. В части школ были введены горячие завтраки (суп, каша), которые для большинства детей стали единственным полноценным приемом пищи за день. К концу 30-х гг. охват школьников горячими завтраками в Приморье составил 85 % [3, л. 53].
Детские и женскиеконсультации представлены в отчетах и статистике в качестве амбула-торно-поликлинической врачебной помощи населению. В 1927 г. женских и детских консультаций в Дальневосточном крае было 22, а в 1933 г. — 43 [6, л. 12]. При них открывались молочные кухни, оказывалась и юридическая помощь.
С начала 20-х гг. в крае функционировала юридическая консультация при подотделе охраны материнства и младенчества. Одни раз в месяц проводился прием женщин по правовым вопросам. За 1926 г. в консультацию поступило 102 обращения, из них 83 по вопросу алиментов, 6 — о побоях, 5 — о разводе, 1 — о приеме ребенка в приют, остальные имущественного характера. В 1935 г. при Центральной консультации г. Хабаровска действовал юридический кабинет, который оказывал юридическую помощь населению 3—4 часа в день ежедневно, кроме выходных, а также социально-правовой кабинет при Консультации № 1г. Владивостока [7, л. 77]. Только в 1937 г. работниками отдела охраны материнства и младенчества Приморского областного здравоохранения было внесено предложение о введение в штат консультаций должности юриста [8, л. 3 об.].
Согласно отчету, за 3 квартала 1935 г. в консультацию г. Хабаровска поступило 912 обращений [7, л. 55]: установление отцовства, взыскание алиментов, проблемы в области трудового законодательства, связанные с рождением ребенка, розыск отцов на территории Союза, квартирные вопросы, исключение из колхоза, уголовные дела, раздел имущества, отобрание ребенка от отца, устройство на работу, установление пенсии после умерших родителей, устройство в ясли, ведение дел в суде, обследование бытовых условий и ряд других.
Кроме того, консультацией проводилась разъяснительная работа среди населения на темы: «Льготы беременным женщинам на производстве», «Дополнительные пособия на роды, значение профсоюзного членства во время нетрудоспособности», «Право матери на ребенка при разводе», «Оформление исков в суды по алиментам и другим учреждениям», «Какое значение имеет регистрирование и нерегистриро-ванный брак в смысле права матери», «Какая ответственность по восходящей и нисходящей линии родства», «Роль и значение активного участия женщины в производстве и повышении квалификации».
Юридическая консультация способствовала оказанию материальной помощи матерям через комитеты предприятий и деткомиссии. Преимущественно за правовой помощью обращались рабочие (65 %) и служащие (25 %), процент обращений домохозяек (8 %) и работников сельской местности (2 %) незначителен [7, л. 55]. Однако она оказалась малоэффективной, поскольку существовавшие юридические консультации не пользовались широкой популярностью среди женщин, наблюдалось нежелание юристов работать бесплатно.
Одной из форм оздоровительной работы стала летняя оздоровительная кампания, проводимая совместно с Наркоматом просвещения в детских лагерях и пришкольных площадках. Непосредственно краевым отделом здравоохранения в 1936 г. были открыты 6 оздоровительных площадок при консультациях, санаторная группа при яслях в г. Хабаровске и Владивостоке [7, л. 127]. Она преследовала две основные цели — оздоровления и досуга. Охват детей оздоровительными мероприятиями был сравнительно невелик: 8,5 % в 1934 г.
и 15,8 % в 1935 г. [3, л. 6 об.]. Постановлением бюро Далькрайкома ВКП(б) «Об оздоровительных мероприятиях среди пионеров и школьников на лето 1936 г.» от 01.04.1936 г., был утвержден представленный краевым комитетом ВЛКСМ, краевым отделом народного образования, краевым отделом здравоохранения, план оздоровительных мероприятий рассчитанный на оздоровление в лагерях 34 900 человек, площадках с питанием — 33 100 детей, санаторных лагерях и санаториях — 830 и экскурсионными базами — 450 человек [16, л. 170].
Трудности в организации работы летних оздоровительных лагерей Приморья были аналогичны другим детским учреждениям Дальнего Востока: неполноценное питание, маленькие и тесные помещения, нехватка инвентаря [16, л. 170]. Из-за этого лагеря зачастую открывались с большим опозданием. Кроме того, на обсуждение партийной общественности был вынесен вопрос о порядке отбора детей в пионерлагеря, так как «вместо того, чтобы в первую очередь в лагеря брать детей из подшефной школы, действительно нуждающихся по результатам медосмотра в летнем отдыхе, отбирают в лагеря детей работников только своих предприятий и учреждений» [18, л. 44]. На заседании Бюро Далькрайкома ВКП(б) от 16.07.1937 г. было установлено, что «предприятие, финансирующее лагерь, вывозит детей своих рабочих (не обучающихся в подшефной школе) в количестве до 30—40 % к общему количеству детей» [18, л. 44]. В 1938 г. была установлена плата родителей «за содержание ребенка в пионерском лагере в размере 75 % заработка, приходящегося на одного члена семьи, но не свыше фактической стоимости содержания в пионерском лагере» [17, л. 158]. Матерям-одиночкам, имеющим не менее двух детей, при заработке до 250 руб. была предоставлена скидка в размере 25 %. Кроме того, практика разовой аренды помещений под летние лагеря была признана неправильной. Партийными органами указывалось на необходимость создания постоянных баз [17, л.158]. В начале 40-х гг. был взят курс на трудовое воспитание детей в лагерях [17, л. 162].
Санаторное обслуживание детей получило развитие в конце 20-х — начале 30-х гг. В 1933 г. функционировало 3 санатория с охватом 364 ребенка. В 1935 г. — 2, зато охват детей составил 477 человек за год [19, л. 300.].
По линии охраны материнства и младенчества развертывалась научная работа. В 1933 г. была организована научно-исследовательская медико-санитарная экспедиция на о. Сахалин по охране материнства и младенчества. Целью экспедиции стало: ознакомление с экономикой острова, составом населения и характером расселения; ознакомление с демографическими данными и с сетью учреждений областного здравоохранения; выявление женского и детского населения, степени внедрения и характер женского труда, условий труда и быта; изучение плодовитости, детности и детской смертности и ряда других вопросов [5, л. 4]. Ход и результаты экспедиции освещались в прессе. 23 июля 1934 г. в газете «Советский Сахалин» [10] была опубликована статья «Научно-исследовательская медицинская экспедиция на посевной», в которой отмечалось, что экспедицией было обследовано свыше 600 человек, из них 400 детей ясельного и дошкольного возраста; проводилась массовая прививка против оспы; консультирование. Кроме того, была проинспектирована работа яслей, отмечены недостатки их работы (плохое питание, отсутствие посещений участкового врача и т. д.), даны рекомендации [10].
В 20—30-е гг. деятельность Дальневосточных органов здравоохранения осуществлялось в русле общей политики страны в отношении женщин и детей и к концу 30-х гг. были заложены основы государственной системы охраны материнства и детства. Сеть учреждений по охране материнства и младенчества увеличилась с 1927 по 1935 г. в 15 раз1. Получили развитие такие направления работы как правовая помощь родителям, летнее оздоровление детей, санаторное лечение, которые в целом способствовали профилактике безнадзорности и беспризорности. Удалось внедрить система-
'Расчет сделан автором на основании данных: Гос. арх. Хабаровского края (ГАХК). — Ф.Р-683. — Он. 1. — Д. 22. — Л. 2.; ГАХК. — Ф.П-2. — Он. 1. — Д. 1351. — Л. 300; ГАХК. — Ф.Р-683. — Он. 1. — Д. 130. — Л. 12.
тические медицинские осмотры детей, улучшить санитарное состояние детских учреждений. Вместе с тем, Дальний Восток испытывал постоянный недостаток персонала. Попытки краткосрочной подготовки собственных работников не смогли решить эту проблему к концу 30-х гг. Рост числа учреждений для матерей и детей отставал от темпов увеличения населения региона, качество их работы также оставляло желать лучшего.
ЛИТЕРАТУРА
1. Афанасьева Л.В. Развитие социального института охраны материнства и детства на Дальнем востоке в 20—30-х годах XX века. Автореферат дисс. ... к. ист. н. — Комсомольск-на-Амуре, 2004.
2. Деятельность подотдела охраны здоровья детей и подростков Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 59.
3. Деятельность подотдела охраны здоровья детей и под-
ростков Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского
края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 138.
4. Документы Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского
края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 5.
5. Документы Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского
края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 127.
6. Документы Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского
края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 130.
7. Документы Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского
края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 151.
8. Документы Далькрайздрава. Гос. арх. Хабаровского
края. — Ф.Р-683. — Оп. 1. — Д. 171.
9. Итоги разработки 5 % выборки из материалов пере-
писи населения 1937 г. Дальневосточного края. Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.Р-719. — Оп. 33. — Д. 3.
10. Научно-исследовательская медицинская экспедиция на посевной / Советский Сахалин — 1934. — № 169.
11. Постановление Народного комиссариата труда и Всероссийского центрального совета профессиональных
союзов «Об охране труда беременных и кормящих грудью женщин». Сб. узаконений РСФСР. — 1920. — № 91. — Ст. 477.
12. Постановление Народного комиссариата труда и Всероссийского центрального совета профессиональных союзов «О воспрещении ночных работ беременным и кормящим грудью женщинам». Сб. узаконений РСФСР. — 1920. — № 91. — Ст. 478.
13. Постановление Народного комиссариата труда и Народного комиссариата здравоохранения «О мерах охраны труда и здоровья матерей, кормящих грудью». Сб. узаконений РСФСР. — 1920. — № 89. — Ст. 456.
14. Постановление Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров «О порядке распределения доходов от государственной монополии на производство игральных карт» от 17.12.1926 г. Сб. законов СССР. — 1927. — № 1. — Ст. 1.
15. Постановление Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей, детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях законодательства о разводах» от 27.06.1936 г. Сб. законов СССР. — 1936. — № 34. — Ст. 309.
16. Постановление бюро Далькрайкома ВКП(б) «Об оздоровительных мероприятиях среди пионеров и школьников на лето 1936 года» от 01.04.1936 г. Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.П-2. — Оп. 1. — Д. 802.
17. Постановление Всероссийского центрального совета профессиональных союзов «О работе пионерских лагерей в 1941 году» от 22.04.1941 г. Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.Р-704. — Оп. 1. — Д. 75.
18. Протоколы и постановления бюро Далькрайкома ВКП(б). Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.П-2. — Оп. 1. — Д. 1130.
19. Протоколы и постановления бюро Далькрайкома ВКП(б). Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.П-2. — Оп. 1. — Д. 1351.
20. Протоколы и постановления бюро Хабаровского горкома ВКП (б) от 01.09.1930 г. Гос. арх. Хабаровского края. — Ф.П-30. — Оп. 1. — Д. 8.
