CC BY
291
Г.В. Длужневская (Институт истории материальной культуры РАН, Санкт-Петербург)
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ АКАДЕМИИ ИСТОРИИ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ В ОБЛАСТИ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ В 1919-1940 ГГ.
Археологическая комиссия после Октябрьского переворота 1917 г. перестала именоваться Императорской и продолжала свою деятельность в Петрограде в 1918-1919 гг. как Российская археологическая комиссия. На первом же заседании, состоявшемся в апреле
1918 г. в присутствии десяти ее членов, было постановлено, что «новые условия жизни русского государства» побуждают «не медлить с решением вопросов о новых путях деятельности Российской Археологической комиссии»1. В начале мая А.А. Спицын и Б.В. Фармаков-ский доложили о продвижении работы над «проектом нового устройства Археологической комиссии», основной смысл которого заключался в расширении уставных видов деятельности в связи с формированием государственной системы охраны памятников древности и принятии ею новых функций по организации реставрационных работ памятников истории и культуры. Для выработки проекта Устава Российской государственной археологической комиссии (РГАК) была избрана комиссия, в состав которой вошли Н.Я. Марр, П.П. Покрышкин и Б.В. Фармаковский2.
На заседании совета 1 октября Н.Я. Марр информировал об устройстве Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Наркомпросе и создании внутри него археологического подотдела, а также о том, что «Российскую археологическую комиссию решено преобразовать в Академию археологии и поставить в центре дела как высшее компетентное в государстве учреждение», освобожденное, в частности, от выдачи открытых листов на право раскопок. Предполагалось, что Академия продолжит деятельность Археологической комиссии, но с большими возможностями в области научных исследований и научной охраны памятников3. С целью скорейшего утверждения Устава нового учреждения было решено сохранить наименование - Археологическая комиссия.
17 октября 1918 г. Нарком просвещения А.В. Луначарский утвердил Устав РГАК4. Уставом определялось, что учреждение будет состоять в ведении Народного комиссариата
просвещения и работать во взаимодействии с Отделом по делам музеев и охране памятников искусства и старины. На Комиссию возлагалось: 1) ведение в России исследования памятников древности, искусства, старины и народного быта; 2) практическая организация археологических исследований и разработка научных основ охраны памятников древности; 3) теоретическая разработка вопросов археологии, истории искусства и художественно-историческая оценка новых памятников.
Структурно Комиссия была разделена на пять отделов: I - древностей доисторических; II - древностей русских; III - древностей античных и древнехристианских; IV - древностей восточных; V - монументальных памятников. В середине ноября 1918 г. председателем РГАК был избран Н.Я. Марр, товарищем председателя - В.В. Латышев, а заведовать отделами поставлены: I - А.А. Миллер; II -А.А. Спицын; III - Б.В. Фармаковский; IV -Н.Я. Марр; V - П.П. Покрышкин. Рукописный архив вошел в состав библиотеки, где собирались и фотографии. Вскоре встал вопрос о хранении и научно-технической обработке негативов (декабрь 1918 г.).
Весьма быстро организованное учреждение (РГАК), по более поздней оценке Б.В. Фарма-ковского, «никоим образом не представляло вполне удовлетворительного разрешения... вопроса, и спешное проведение его в жизнь диктовалось только неотложными ее [комиссии -Г.Д.] требованиями»5. По мнению С.А. Жебе-лева, «Государственная Российская комиссия представляла собой лишь исправленное и дополненное издание императорской»6. Не оставалось сомнений, что РГАК - мера временная, и почти сразу после реорганизации Археологической комиссии был поднят вопрос о создании Академии.
С.А. Жебелев, несколько преувеличивая роль Н.Я. Марра, что было распространено в 1930-е годы, вспоминал: «В начале марта 1919 года у Н.Я. Марра возникла мысль о создании, вместо Археологической комиссии, научного учреждения, задачей которого должно служить исследование, в историческом разрезе,
материальной культуры во всех ее видах и формах, с привлечением к делу исследования всех источников, будут ли то источники вещественные или письменные, с привлечением этнографии, фольклора и лингвистики»7. 27 февраля 1919 г. была образована Комиссия для выяснения вопроса об учреждении Академии, в которую вошли Н.Я. Марр, председательствующий Русского археологического общества С.А. Жебелев, директор Археологического института С.Ф. Платонов и непременный секретарь Академии наук С.Ф. Ольденбург.
17 марта проект «Положения о Российской академии археологических знаний в составе объединения преобразуемой в нее Археологической комиссии и сродных по научным задачам учреждений и ассоциаций» обсуждался на чрезвычайном собрании РГАК. Проект «Декрета о преобразовании Российской государственной археологической комиссии в Российскую государственную академию археологических знаний и учреждений ее объединения» был подан на утверждение Совнаркома через Коллегию по делам музеев и охране памятников искусства и старины. В редакции Совнаркома Академия была названа «Российской академией материальной культуры». В окончательном варианте Декрета в название добавлено «истории» - Российская академия истории материальной культуры (РАИМК). Декрет был утвержден на заседании Малого Совета Совнаркома 18 апреля 1919 г. и подписан: «Председатель Сов. Нар. Ком. Н. Ленин» (именно Н. Ленин, а не В.И. Ленин).
Академия учреждалась в Петрограде взамен ликвидировавшейся Археологической комиссии, личный состав которой полностью входил в новое учреждение; в его распоряжение передавалось все имущество и учреждения Комиссии. До утверждения «особого положения» о РАИМК она продолжала деятельность ликвидируемой Археологической комиссии на основании устава последней. Научное учреждение - Российская Академия истории материальной культуры, сохраняя связь с Коллегией по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса, поступала в ведение его Научного отдела. В конце мая Н.Я. Марр сообщил об утверждении Декрета и теперь следовало приступать к работе «в широком всероссийском масштабе».
Изначально следовало выбрать «верхушку» Академии - председателя и членов Академии. Для этого требовалось составить и утвердить «Инструкцию выборов членов Академии истории материальной культуры»8. 21 июня
чрезвычайное собрание совета РГАК постановило приступить к осуществлению декрета о преобразовании Комиссии в Академию, а 15 июля в Петрограде состоялись выборы членов Археологической комиссии в члены Академии. Тогда же установили число новых членов Академии, которых предстояло избрать в Избирательном собрании, и назначили датой его созыва 5 августа9. Собрание состоялось 5-7 августа 1919 г. Председателем Академии был избран Н.Я. Марр. Членами Академии стали 28 крупнейших российских исследователей, в том числе: востоковеды В.В. Бартольд, А.А. Васильев, С.Г. Елисеев, С.Ф. Ольденбург, И.А. Ор-бели, Н.Я. Марр, Б.А. Тураев, В.К. Шилейко, археологи А.А. Миллер, А.А. Спицын, Б.В. Фармаковский, Ф.И. Шмит, историки С.А. Жебелев, В.В. Латышев, С.С. Лукьянов, историки искусств Д.В. Айналов, Н.П. Кондаков, В.К. Мальмберг, Н.П. Сычев, этнографы Д.Н. Анучин, В.В. Богданов, архитекторы Н.Б. Бакланов, П.П. Покрышкин, К.К. Романов, А.П. Удаленков, художники А.Н. Бенуа и И.Э. Грабарь. В состав Академии истории материальной культуры вошли «почти все наличные в стране научные силы из лиц старшего и среднего поколения»10.
Таким образом, Академия была окончательно сформирована. 23 августа ученым секретарем Академии был избран И.А. Орбели. Его первыми заданиями стали разработка положений о библиотечном и издательском советах и проекта Устава. Уже 1 сентября И.А. Орбели огласил составленный им проект Устава, а 16 сентября для завершения работы над Уставом была образована редакционная комиссия в составе В.В. Латышева, С.С. Лукьянова и И.А. Орбели. В сентябре Рукописный архив стал самостоятельным подразделением Академии11. 18 сентября Устав был принят советом Академии, а через месяц, 21 октября
1919 г., утвержден Главным ученым советом Наркомпроса12.
Положения Устава регламентировали деятельность научного учреждения в иных политических условиях, во многом отражая принципиально новый подход к перспективам развития науки и культуры. Перед Академией встали сложнейшие комплексные задачи: 1) всестороннее научное исследование памятников древности, искусства, старины и народного быта, распространение знаний об этих памятниках, организация их изучения и разработка научных основ их охраны; 2) теоретическая разработка всех вопросов, относящихся к области археологии, истории искусства и эт-
нологии; 3) производство археологических раскопок и сбор предметов древностей, искусства, старины и народного быта с целью их охранения и изучения; организация экспедиций в этих целях и художественно-историческая оценка вновь открываемых памятников; 4) руководство научной стороной всех предпринимаемых раскопок и разведок, а также работ по реставрации и ремонту монументальных памятников древности, искусства и старины, право на производство которых дается Отделом по делам музеев и охране памятников искусства и старины на основании заключений Академии; 5) всемерное «способствование распространению в стране знаний, относящихся к памятникам древности, искусства и старины и правильного понимания их культурной ценности и значения»; 6) публикация ежегодных отчетов о своей деятельности, периодических изданий и отдельных печатных трудов по предметам своей специальности.
Отношения с историко-культурными учреждениями были оговорены в разделе «Объединения ученых учреждений и обществ». В Объединение вошли научные учреждения и общества, «работающие в Петрограде, Москве и других местностях Республики, а также русские учреждения за границей, преследовавшие однородные с задачами Академии цели, но действующие на основании своих уставов и сохраняющие свою автономию. Академия, являясь органом объединения в научных работах и исследованиях в области изучения вещественных памятников материальной культуры, рассматривает, в целях согласования, проекты экспедиций и исследований, предпринимаемых учреждениями, входящими в объединение, а также всеми государственными культурно-историческими музеями». Соблюдение этого положения исключало возможность «параллелизма в деле научного исследования памятников». Из учреждений и обществ имелись в виду Российский институт истории искусств, Комитет Всероссийского общества поощрения художеств, Историко-генеалогическое общество, Археологический институт в Петрограде, Комитет по изучению Средней и Восточной Азии, Русское и Московское археологические общества, Общество российских архивных деятелей, Комитет по изучению древнерусской живописи, Археологический институт в Константинополе и Государственный Эрмитаж13.
В «Воспоминаниях о Н.Я. Марре» С.А. Жебелев писал также, что первоначального помещения Академии в Зимнем дворце,
вскоре после установления путем избрания состава ее действительных членов, стало недостаточно. Тем более, что состав вскоре же был пополнен и впредь пополнялся учеными сотрудниками, которые занимали такое же положение, что и «верхушка» Академии. Благодаря стараниям Н.Я. Марра, избранного председателем, Академия получила для своего размещения Мраморный дворец.
Напряженный темп первого полугодия жизни Академии отразился в протоколах РА-ИМК. На заседаниях обсуждались организационные вопросы, проблемы, связанные с охраной памятников культуры, взаимоотношения с музеями и другие. Заведующим архивом был единогласно избран С.А. Жебелев. Академия включала в свой состав все новых сотрудников, постепенно прояснялась ее структура14. 2 декабря правление Академии поручило Н.П. Сычеву организовать особый фотографический архив и выработать положение о нем, хотя «де факто» фотоархив родился на год раньше - в декабре 1918 г. поступлением от И.Ф. Чистякова более 20000 стеклянных негативов Императорской Археологической комиссии. На заседании Совета было «постановлено: организовать фотографический архив, как самостоятельное учреждение при фотографической части»15.
К 1924-1925 гг. в Ленинграде работали три отделения, которые в свою очередь делились на разряды в зависимости от отдельных научных специальностей:
- Археологическое, председателем которого был В.В. Бартольд, включало 11 разрядов, изучавших археологию и искусство Древнего Востока (В.В. Струве и др.); археологию Эллады и Рима (С.А. Жебелев и др.); Скифии и Сарматии (Б.В. Фармаковский, Г.И. Боровка, К.В. Тревер и др.); археологию и искусство раннего христианства и Византии (Ф.И. Шмит, А.П. Смирнов, М.А. Тиханова и др.), средневекового Запада и эпохи Возрождения (Д.В. Айналов и др.), прикладное искусство, археологию и искусство Индии и Дальнего Востока (С.Ф. Ольденбург и др.); мусульманского мира, Армении и Грузии (И.А. Орбе-ли и др.), Средней Азии (В.В. Бартольд, А.Ю. Якубовский и др.). При археологическом отделении существовали секция нумизматики и глиптики.
- Этнологическое отделение - под предсе-
дательством А.А. Миллера - включало 5 разрядов: палеоэтнологии (А.А. Миллер,
П.П. Ефименко, С.Н. Замятнин, С.А. Тепло-ухов и др.), этнической антропологии
(С.И. Руденко и др.), этнографии, археологии Кавказа и яфетического мира (Н.Я. Марр, И.И. Мещанинов и др.), русской археологии (А.А. Спицын и др.).
- В Художественно-историческом отделении был выделен разряд греко-римского искусства, где работали Б.В. Фармаковский, Б.Л. Богаевский и др.
При Академии действовали комиссии по социологии искусства, искусствоведению и эгейская. В ее ведении находились Общество поощрения художеств и Комитет популяризации художественных изданий, в которое трансформировалось издательство Общины святой Евгении (Общины сестер милосердия Красного Креста). После их ликвидации в
1929 г. собрание материалов поступило в фотоархив ГАИМК.
Институт археологической технологии (ИАТ) возглавил геохимик академик А.Е. Ферсман. ИАТ начал работать в 1920 г. и включал 5 разрядов: камня; керамики и стекла; живописной техники; металла; органических остатков. В Институте разрабатывались вопросы консервации, реставрации и сохранения археологических памятников. Комиссия по раскопкам занималась проблемами полевого изучения памятников археологии. Огромную работу вела Комиссия по регистрации памятников архитектуры. Деятельность сотрудников всех разрядов, комиссий, комитета, также как и ИАТ нашла отражение в материалах Научного архива Института истории материальной культуры.
В апреле 1924 г. была образована Московская секция РАИМК под председательством Д.Н. Егорова, которая включала комиссии по археологии, по этнологии, по истории быта, по истории искусства и музееведению. В комиссии по археологии (председатель Ю.В. Готье) работали А.С. Башкиров, И.Н. Бороздин, Б.Н. Граков, Б.С. Жуков, А.А. Захаров, Б.А. Куфтин, О.А. Кривцова-Гракова, П.С. Рыков и др. При московской секции была организована научно-техническая лаборатория по изучению методов хранения и реставрации древних тканей и шитья.
В середине 1920-х годов в связи с принятием обширной программы индустриального и культурного строительства в СССР особенно возросли проблема охраны памятников, а также роль и значение научных учреждений, осуществлявших научно-методическое руководство охранными мероприятиями. Активизировалась деятельность местных административных органов, музеев и краеведческих обществ. В
связи с этим потребовалось внести коррективы в Устав 1919 года.
Новый Устав был утвержден Наркомпро-сом 12 января 1926 г., а РАИМК переименована в Государственную Академию истории материальной культуры (ГАИМК).
Академия, по Уставу 1926 г. - научно-исследовательское учреждение. Преследуя в своей деятельности общие цели развития просвещения и хозяйственного строительства СССР, оно имело непосредственной задачей научное добывание и исследование вещественных памятников искусства, древности и старины, с вовлечением в научный оборот достижений исторически сменявших одна другую культур, а также всестороннее научное изучение этих достижений и исследование методов их охраны. Большое внимание уделялось координирующей (включая согласование работы музеев) и методологической стороне деятельности. Просветительская работа, в виде «распространения среди трудящихся масс теоретических и практических сведений по различным вопросам археологии и охраны памятников», являлась неотъемлемой частью работы ГАИМК16.
Устав ГАИМК включал положения о производстве и научном обосновании раскопок,
об организации экспедиций и поездок с целью собирания новых материалов, их регистрации и принятия мер охраны. Обязательными считались научная обработка и публикация материалов, издание общих сводов памятников древности. В структуру ГАИМК было введено научно-организационное отделение, задачей которого являлось «выяснение методологических вопросов, связанных с работой самой Академии, и разработка в теоретическом разрезе планов, направленных к согласованию работы музеев».
Определенным видом «полевой» деятельности Академии в 1919-1929 гг. являлись поездки по изучению, реставрации и охране памятников архитектуры и искусства, точнее небольшие экспедиции для осмотра, описания и рекогносцировочных раскопок археологических памятников. Большинство документов по этим поездкам отложилось в архиве, где хранится и поныне17.
В 1920 г. началась реставрация историкокультурных памятников Самарканда (медресе Улуг-Бека, мавзолей Гури-Эмир) и Бухары (мавзолей Исмаила Самани, цитадель - Арк). Академик В.В. Бартольд был направлен в командировку в Туркестан, чтобы «на месте ознакомиться с состоянием памятников прошлого и условиями научной работы для составле-
ния... плана дальнейших исследований, который должен был быть представлен на утверждение Академии»18. В Туркестанском государственном университете в Ташкенте В.В. Бартольд выступил с докладом о ближайших задачах изучения Туркестана. В частности, он считал, что в области археологии самым неотложным следовало признать изучение того материала, который грозит исчезнуть в скором времени, ограничившись его собиранием, охраной и внешним описанием; регистрацией памятников прошлого в пределах Бухарской и Хивинской республик в отличие от прежних работ ИАК, касавшихся исключительно территории прежнего Туркестанского генерал-губернаторства. Необходимо также приступить к созданию археологической карты Средней Азии; исследованию Мерва, близ станции Анау Закаспийской области; разработать план раскопок Афрасиаба; провести топографическое изучение Бухары. Совершенно неотложной задачей он полагал подробное изучение среднеазиатских архитектурных памятников и их детальную фотофиксацию19. В.В. Бартольд совершил еще две поездки в Туркестан: с целью исследования памятников архитектуры Ташкента, Самарканда, Бухары и Шахрисябза (1925), городища Анау и памятников Ташкента и Ашхабада (1928).
С 1926 г. начались исследовательские работы А.Ю. Якубовского в Средней Азии и Казахстане. В Шахрисябзе он обследовал мечеть Ак-Сарай, в Казахстане - архитектурные памятники Сыгнака, Кок-Кесена, Узгента и осуществил их фотофиксацию20.
В этот же период Академией были организованы первые фундаментальные экспедиции: Минусинская (нач. С.А. Теплоухов), ВерхнеВолжская этнологическая (нач. Д.А. Золотарев) и Туркестанская архитектурная (нач. А.П. Удаленков).
Туркестанская экспедиция была организована РАИМК для проведения обмеров, фотофиксации, копирования декоративного убранства, изучения технологических приемов строительства, археологических вскрытий. 446 фотографий было сделано начальником экспедиции А.П. Удаленковым21.
Монголо-Тибетская экспедиция (нач. П.К. Козлов) работала в 1923-1926 гг. П.К. Козлов решил произвести не запланированные ранее археологические раскопки в горах Ноин-Ула. Принятие такого решения явилось результатом анализа информации о находках в этих местах, полученной от монгольских знакомых и Ц.Ж. Жамцарано, одного из
руководителей Ученого комитета Монголии. В конце февраля 1924 г. Козлов отправил в Но-ин-Ула своих сотрудников во главе с С.А. Кондратьевым, затем обследовал местность лично и в марте приступил к раскопкам. Руководство Академии наук СССР направило в Монголию археологов С.А. Теплоухова и Г.И. Боровка. П.К. Козловым было сделано сенсационное открытие: исследованы княжеские захоронения рубежа н. э. могильника Но-ин-Ула22.
В архиве отложились снимки зарисовок узора настенных драпировок; чертежей и реконструкции погребения, одежды, головных уборов; находок, в т. ч. изделий из дерева, бронзы, фрагментов ткани и глиняных сосу-
дов23.
Этой же экспедицией в 1925-1926 гг. под руководством Г.И. Боровка обследованы археологические памятники в долине р. Толы; произведены раскопки курганов в Судзукте и Мандоле. Большой интерес представляют снимки этнологического характера (типы монголов, одежда, головные уборы; жилища, утварь; праздник в Улан-Баторе: скачки, национальная борьба, военный парад и т. д.) и деревянной архитектуры Улан-Батора24.
В 1925 г. в Монголии работала еще одна экспедиция Академии наук - Кэнтэйская -под руководством академика Б.Я. Владимир-цова. Среди материалов экспедиции П.К. Козлова нами обнаружены снимки находок из древнетюркского погребения VIII в. в Баин-даванэ-аман.
В 1928-1929 гг. работала Бурят-Монгольская экспедиция (нач. Г.П. Сосновский), которая осуществила разведки и раскопки памятников палеолита и неолита, плиточных могил и писаниц. Г.П. Сосновский исследовал несколько могил в Ильмовой пади и пришел к выводу об одновременности захоронений в Ильмовой пади и Ноин-Уле, изученных П.К. Козловым в 1924 г. В фотоархиве отложились снимки находок из могильника Ильмовая падь, из раскопок у горы Толгой, раскопок и обследований у пос. Саянтуй по р. Селенге; материалы раскопок 1929 г. в Верхнеу-динском, Селенгинском и Троицкосавском ок-ругах25.
Продолжая планомерное исследование архитектурных памятников Средней Азии, А.Ю. Якубовский во главе Куня-Ургенчской экспедиции изучал мавзолеи Тюрабек-ханым, Шейха-Шерефа, Наджи-ад-дин-Кубра, Фахр-ад-дин-Рази, Шейх-и Джан, цитадели Ак-кала и Таш-кала, караван-сарай в Куня-Ургенче,
древнем городе Хорезма, и уделил внимание этнографическим сюжетам. Кроме того, он занимался фиксацией памятников в Туркмении26.
Сбор и регистрация исследуемых памятников проводились в сочетании с их научной обработкой: материал обобщался в сводах и перечнях. В разряде Скифии и Сарматии готовили издание свода курганов Кубанской области и археологической карты с обозначением всех скифских памятников; в разряде русской археологии обрабатывали материал для словарей материальной культуры и русских древностей. В планах работ Академии было составление археологических карт по различным регионам и общих сводов (античных ваз музеев СССР, армянских надписей, сасанидских древностей, топографии монетных кладов и находок).
В 1924 г. газета «Известия» писала: «Если прежде работа археологов протекала в тиши кабинетов, то теперь в изучение памятников старины вовлечены широкие круги населения». Большое значение в распространении «среди трудящихся масс» сведений, касающихся археологии и особенно охраны памятников, имели выступления членов Академии в периодической печати, их популярные лекции и беседы, разного рода выставки (ознакомительные - для подшефных организаций, к ежегодным пленумам, отчетные - о работе разрядов, к докладам и т. д.).
Обычно выставки устраивались в помещении РАИМК-ГАИМК в Мраморном дворце. В 1924-1925 гг. демонстрировали результаты своих работ Верхне-Волжская этнологическая, Ольвийская, Туркестанская и Монголо-Тибетская экспедиции, разряды греко-римский и русской живописи. Они были приурочены к празднованию 200-летия Академии Наук.
7 апреля 1927 г. состоялось заседание Комиссии СНК СССР по содействию работам АН СССР об участии Академии наук СССР в праздновании 10-летней годовщины Октябрьской революции. Заседание постановило, что, наряду с изданием очерков научных достижений Академии наук, необходимо организовать публичные выставки научных учреждений Академии наук (в частности, по исследованию Центральной Азии) «с изданием сводного каталога и заснятием наиболее важных достижений на киноленте»27.
Несмотря на то, что ГАИМК оставалась вне структуры Академии наук, 8 ноября 1927 г. в Мраморном дворце была развернута огромная выставка результатов работ РА-
ИМК-ГАИМК за 1919-1927 гг. Об этой выставке в «Сообщениях ГАИМК» была опубликована обстоятельная статья фактической заведующей фотоархивом Т.М. Девель28. Экспозиция располагалась в 9 залах, в 7 из них были представлены результаты экспедиционных исследований, в двух - работы вспомогательных учреждений и Института археологической технологии. Сводная карта с указанием мест обследований, раскопок и разведок, работ по линии изучения живого быта, в музеях и установления связей с местными учреждениями представила общую картину работ РА-ИМК-ГАИМК в первые десять лет ее деятельности.
В I зале находилась экспозиция секции «Генетики культуры», силами которой были проведены палеоэтнологические и этнографические обследования Чувашской республики и Вятской губернии. Разряд палеоэтнологии представил материалы командировок по спецзаданиям; разряд Кавказа и яфетического мира - материалы экспедиций 1926 г. в Нагорный Карабах и Нахичеванский край. Следующие залы отводились разрядам Греко-римского искусства и этнографии и этнической антропологии. Разряды русской живописи и русского зодчества экспонировали копии фресок, выполненных в натуральную величину, и для сравнения - коллекцию оригиналов. Разряд археологии и искусства Средней Азии занял VI-й зал. Здесь были показаны планы, акварели, фото мавзолеев Шах-и Зинда, Узгента, являвшиеся результатами командировок с целью составления общего свода памятников архитектуры Средней Азии.
На выставке В.В. Бартольд, П.П. Ефименко, А.А. Миллер, И.А. Орбели, К.К. Романов,
А.А. Спицын, Н.П. Тихонов, М.В. Фармаков-ский прочитали научные доклады. Для широкой публики экспозиция была открыта более месяца, и ее посетило 1250 человек.
Концом 1920-х - началом 1930-х годов датируется «выход советских археологов на международную арену». В 1929 г. в Берлине проходил I Международный съезд археологов, на который были делегированы Б.С. Жуковский, Г.И. Боровка, С.С. Дложевский и где был представлен доклад П.Д. Рау о раскопках в Поволжье. К проведению съезда приурочили выставку материалов из раскопок П.К. Козлова в Монголии.
В 1931 г. в Лондоне состоялся II Международный конгресс по иранскому искусству и археологии. Советская делегация демонстрировала выставку персидского искусства. Заме-
ститель председателя ГАИМК Ф.В. Кипарисов писал, что «советские экспонаты - сасанид-ские золото, серебро, бронза, драгоценные изделия ювелирного искусства XVII в. в Персии - вызвали сенсацию своей уникальностью. Газета «Таймс» отметила, что материалы, представленные Советской Россией, являются наиболее значительными. За январь-март выставку посетило 249 тысяч человек из состоятельных классов английского общества. Глава делегации И.А. Орбели сделал доклад об экспонатах и работе советских музеев»29.
«В 1929-1933 годах ГАИМК охватила перестройка. Основной задачей переломного 1932 г. в области изучения истории материальной культуры является борьба за коренную перестройку работы на основе марксистско-ленинской теории, за захват решающих позиций в научном изучении исторического процесса. Одним из важнейших моментов организации работы является перевод ее на хозрасчетную систему, которая, сохраняя основной смысл, соответствующим образом должна быть модифицирована в своих формах и методах в применении к научно-исследовательской работе»30.
Новые задачи потребовали научно-организационных мероприятий, прежде всего, пополнения штата сотрудников. В структуре вместо трех ранее существовавших отделений было выделено три сектора: доклассового общества (архаический), рабовладельческой и феодальной формаций, подразделявшиеся в свою очередь на группы или бригады, заменившие разряды. С 1934 г. они стали называться научноисследовательскими институтами истории доклассового, рабовладельческого и феодального общества. Кроме того, существовали три научно-организационных сектора и три научновспомогательных учреждения, в том числе фотоархив. В институтах и секторах было организовано 20 кафедр. Институт археологической технологии переименовали в Институт исторической технологии.
Вспоминая об этом периоде работы ГА-ИМК, М.А. Тиханова отмечает, что «при перестройке в начале 30-х годов из одной крайности - традиционного формально-вещеведчес-кого подхода - увлеклись другой - абстрактным социологизированием и пренебрежением к конкретному материалу. Археологические работы продолжались, в основном, на новост-ройках»31. Этот процесс нашел отражение в комплектовании фотоархива в виде усиленного потока материалов новостроечных экспеди-ций32.
В 1933 г. состоялись пленумы по проблемам истории доклассового общества и генезиса и развития феодальной формации. В том и другом случае были организованы выставки, которые по существу являлись музеефициро-ванной исторической справкой по этапам изучения - от Императорской Археологической комиссии до последних работ рабовладельческого и феодального секторов. Ведущими лозунгами являлись: «От вещеведения, от ползучего эмпиризма, от культурно-исторической школы - к социологическому методу, к марксистско-ленинскому изучению исторического процесса», «От механического соединения случайных тем отдельных сотрудников разрядов - к единому плану сектора»33.
7-11 мая 1932 г. в Ленинграде на Всероссийском археолого-этнографическом совещании развернулась дискуссия о месте археологии в системе других наук. К совещанию была устроена выставка работ экспедиций и иллюстративных материалов, которая имела, по терминологии того времени, «смотровой» характер. Показ вещественных памятников был сведен до минимума. Демонстрировались материалы основных экспедиций последних лет: Северо-Кавказской, Юго-Восточной, Ольвий-ской, Таманской, Эски-Керменской, командировки А.А. Аджана, Л.Т. Гюзальяна и Б.Б. Пиотровского в Армению в 1930 г. для изучения циклопических крепостей и древних поселений; обследования территорий «Большого Ленинграда» и Ленинградской области, где за 4 года (с 1927 по 1931 г.) было обследовано 1046 разновременных памятников, из которых 800 объектов были оформлены папками с описаниями, чертежами, фотографиями, литературными справками (подобие современных «паспортов» памятников). В работах участвовали П.П. Ефименко, А.А. Иессен, С.Н. Замят-нин, В.И. Равдоникас и другие. Существенно, что демонстрировались новейшие неопубликованные материалы. Роль таких выставок в плане информации была очень велика34.
Наибольшего размаха рекогносцировочные поездки и археологические раскопки достигли во второй половине 1930-х годов, когда страна приступила к реализации программы индустриального строительства. Перед сотрудниками ГАИМК была поставлена задача - в кратчайшие сроки и в строгом согласовании с программой капитального строительства - выявить и зафиксировать все имеющиеся на осваиваемых территориях археологические памятники, наиболее значимые взять на учет под государственную охрану. В число первооче-
редных районов вошли Ленинградская область, Центрально-Черноземная и Уральская области, район Волги и Дона, Башкирская республика, Северный Кавказ. На 1928-1932 гг. было запланировано продолжение обследования памятников Украины, Крыма, Армении, Дагестана и Сибири. При ГАИМК был организован Комитет по организации археолого-раскопочных исследований, а в 1932 г. - Комитет по работам на новостройках, во главе которого встал Н.Я. Марр. Комитет по новостройкам напрямую подчинялся Президиуму Академии, что подчеркивало значение, придававшееся работам в районах социалистического строительства.
Постановлением Сектора науки Нарком-проса от 9 марта 1932 г. в Москве было организовано отделение Государственной Академии истории материальной культуры с 4 секторами: 1) материального производства доклассового общества; 2) материального производства рабовладельческих обществ; 3) материального производства феодального общества; 4) материального производства капитализма и генезиса социалистического производства. Такое подразделение было организовано впервые. Ставившиеся перед секторами задачи отражены в их названиях.
В 1930-е годы сотрудники ГАИМК работали в зонах строительства Волго-Дона, Беломорканала, Нуринской, Амурской и Ярославской ГЭС, на строительстве метрополитена в Москве. В зонах новостроек функционировало более 60 экспедиций35.
В 1930 г. Юганская экспедиция (нач.
В.И. Громов) провела геологическое обследование долины р. Юган и этнографическое изучение остяков36. Ферганская экспедиция в 1930, а затем в 1933-1934 гг., работала под руководством Б.А. Латынина. В Ферганской долине, по р. Нарым в районе Кызыл-Ярской и Уч-Курганской степи (Узбекистан) и в долине р. Исфары (Таджикистан) были проведены разведки, направленные на выявление археологических памятников и остатков древней ирригации37. В 1930 г. А.Н. Бернштам был направлен в командировку в Узбекистан, Туркменистан и Крым38. Несмотря на невысокое качество снимков, они представляют бесценный этнологический материал: зафиксированы традиционные занятия туркмен, народные обычаи, культовые места, процесс становления нового быта и организации труда в первые годы советской власти. Серия снимков посвящена сельской архитектуре туркменских аулов Кеши, Багир, Нухур и типам их обитателей.
Аналогичные сюжеты были объектами съемки в Крыму (пос. Ай-Тодор, Черкес-Кермен, Би-юк-Узенбани).
В 1931 г. по заданию ГАИМК и Института по изучению народов СССР при АН СССР А.М. Золотарев был на Амуре и произвел разведку памятников палеолита и неолита, раскопки землянок древненивхской культуры и этнографическое изучение экономических и родовых отношений нивхов.
В 1932-1937 гг. были проведены исследования Камской экспедиции, организованной ГА-ИМК, Музеем антропологии и этнографии, Средневолгостроем и др. (нач. А.В. Шмидт, в 1933-1937 гг. - Н.А. Прокошев). В связи со строительством Пермской ГЭС экспедиция осуществила обследование долины Камы в зоне затопления и долин р. Чусовой и р. Вашкур.
А.И. Тереножкин провел разведки в Западном Казахстане по берегу р. Урал. Впервые проводившееся обследование этого района позволило выявить более 300 разновременных курганов, 6 поселений, 2 кладбища с мавзолеями золотоордынского времени и другие памятники. С.А. Токарев, являясь начальником Ойротской экспедиции, организованной при содействии Музея народов СССР, провел этнографические обследования на Алтае39.
С 1932 до 1940 г. работала Амурская экспедиция. Бессменным начальником ее являлся А.П. Окладников. Экспедицию организовали ГАИМК - Институт истории материальной культуры АН СССР, Иркутский музей, Восточно-Сибирское краеведческое общество и Гидроэлектропроект. В 1932 г. были проведены разведки в Братском и Качугском районах Иркутской области, в 1933 г. - в долине р. Ангары от Иркутска до Балаганска: обнаружены неолитические погребения и памятники эпохи бронзы, в 1934 г. - разведки от Байкала до г. Братска и проведены раскопки неолитического погребения в Подъострожном городище, в 1937 г. - разведки от г. Братска до Енисейска и раскопки неолитического могильника40. В 1936, 1939-1940 гг. экспедицией произведены раскопки палеолитической стоянки Буреть, неолитической стоянки и погребений у с. Балей, Братенье, у Братского Камня, а также д. Иса-ковка, с. Пономарево и др41. А.Х. Маргулан совершил этнологическую поездку в Казахскую ССР, где сделал снимки колхозной жизни республики (жилища, работа в поле, изготовление сырца, животноводство)42.
В 1933 г. ГАИМК и Гипровод организовали Южноуральскую экспедицию (нач. Б.Н. Граков). По заданию Комитета по новост-
ройкам экспедиция провела исследования в районе строительства Орской и Магнитогорской ГЭС: были сделаны планы расположения древних памятников, сфотографированы различные местности, каменные площадки, пещеры, разновременные курганы и могильник ХП-ХШ вв.43. Работы Амурской экспедиции под руководством К.Г. Болтенко, собственно говоря, были первыми исследованиями на трассе Байкало-Амурской магистрали: разведка трассы от разъезда Тахтамыгда Уссурийской железной дороги до устья р. Тынды (Амурская область), во время которой были выявлены остатки ороченских стойбищ44.
В Средней Азии работали Хорезмская (нач. М.В. Воеводский) и Зеравшанская экспедиции (нач. А.Ю. Якубовский). Первая занималась обследованием памятников Южного Хорезма, района по границе Кара-Кумов и вдоль русла Даудана от Хивы до Измушира. Было обнаружено 9 городов и крепостей, 12 поселений, изучены 24 древние деревянные колонны с надписями в мечети Калян и скалькированы надписи с 10 камней в Хивинском музее. Кроме того, экспедиция провела обследование крепостной стены Бухары, ее руста-ков (Кампыр-Дувал) и средневековой дороги из Бухары в Самарканд, мечети в кишлаке Ха-зара45. В 1935 г. А.А. Иессен руководил Казахстанской экспедицией; в 1937-1938 гг. ее возглавил С.С. Черников. Задачи экспедиции -исследование древних выработок на олово, золото и медь в Восточном Казахстане и в Кок-четавской области - были связаны с народным хозяйством страны и финансировались ГАИМК, Трестом Калбаолово и Главзолото-разведкой. В 1937 г. С.С. Черников произвел раскопки в Восточном Казахстане, в районах Калбинского и Нарымского хребтов. На следующий год он зафиксировал местонахождение стоянки эпохи бронзы у оз. Ашилы-Куль в Северо-Казахстанской области46.
В 1936 г. была организована Казахстанская экспедиция, работавшая до 1940 г. (нач. А.Н. Бернштам). В первый год работ экспедиция занималась фиксацией археологических памятников в долинах рек Талас, Или, правого берега р. Чу, обследованием мазаров Айша-биби и Бабаджи-хатун и раскопками городищ Тараз, Головачевка и Кош-Тюбе. В 1938-1939 гг. были проведены раскопки городища древнего Тараза и курганов Берккарин-ского могильника. В 1940 г. полевые работы были сконцентрированы на средневековом городище Касмычи и могильнике Карагалинка в Киргизии; была проведена съемка планов горо-
дищ Койлык, Талгар и др., турткулей и курганных групп в Илийской долине47.
В 1938-1940 гг. Г.В. Григорьев занимался обследованием систем орошения в Самаркандской области Узбекистана - виды и планы древнего русла канала Даргом, городищ Шур-Тепа, Азля-тепа, Кулдар-тепа, Рават-хасан у кишлака Багры Ургутского района48.
В 1938-1940 гг. была организована Киргизская экспедиция под руководством А.Н. Бернштама, которая обследовала Чуй-скую долину, долины рек Малый и Большой Кемин и побережье Иссык-Куля, а также провела раскопки городищ Красная речка и Ак-Пешин, Кенкольского могильника49.
Таким образом, в соответствии с основными задачами РАИМК-ГАИМК в 1919-1940 гг. были осуществлены археологические исследования разновременных и разнотипных памятников на Урале, в Сибири, Средней Азии и Казахстане. В течение 20 лет на этих территориях работало 35 археологических и этнографических экспедиций, две архитектурные; состоялось 29 командировок, 11 из них являлись «поездками по изучению, реставрации и охране памятников архитектуры и искусства». В финансировании принимали участие РАИМК-ГАИМК, Институт по изучению народов СССР при АН СССР, Музей народов СССР в Москве, Государственный исторический музей, Государственный Эрмитаж, Русский и Минусинский музеи, Якутский и Колымский музеи, научно-исследовательские институты Бурят-Монголии и Якутии и др.
В августе 1937 г. ГАИМК была реорганизована в Институт истории материальной культуры (ИИМК) имени Н.Я. Марра в Ленинграде с отделением в Москве. 5 октября того же года Президиум АН СССР утвердил структуру Института, вошедшего в состав Отделения истории и философии АН СССР, и определил его задачи. Первоочередной из них являлось исследование истории СССР с древнейших времен до позднего средневековья по археологическим данным с привлечением всех видов исторических источников50. Научные задачи определили структуру института: он состоял из 10 секторов, Московской группы и вспомогательных учреждений, в том числе секторов Древнего Кавказа, Передней и Средней Азии; Сибири; Средней Азии; Средневекового Кавказа, Передней Азии и Причерноморья; Центральной Азии.
9 февраля 1945 г. Институт был переведен в Москву, в Ленинграде осталось его отделение51. Несоответствие названия Института его
задачам было исправлено в 1959 г. переименованием учреждения в Институт археологии.
Пути востоковедов и археологов, историков материальной культуры разошлись в
1930 г. в связи с образованием самостоятельного Института востоковедения в структуре Академии наук, хотя сотрудники ГАИМК, а затем и ИИМК продолжали заниматься древней и средневековой историей Кавказа, Передней, Средней и Центральной Азии, Казахстана и Сибири.
Примечания
1 Научный архив (НА), Рукописный архив (РА), ф. 1, 1918, д. 20, л. 75.
2 Там же, д. 1, л. 12.
3 Там же, д. 1-а, л. 1 об.
4 Там же, д. 1-г, л. 1-7.
5 Фармаковский Б.В. К истории учреждения Российской академии истории материальной культуры. Пг., 1921, с. 2-3.
6 Жебелев С.А. Рождение ГАИМК. Из воспоминаний о Н.Я. Марре // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935. № 3-4. С. 172.
7 Там же, с. 172-173.
8 НА, РА, ф. 2, 1919 г., д. 1, л. 21, 23.
9 Там же, ф. 1, 1919 г., д. 3, л. 25 об.-26.
10 Длужневская Г.В. Из истории одной фотографии // Культурное наследие Российского государства. Выпуск IV. Ученые, политики, журналисты об историческом и культурном достоянии. СПб., 2003.
11 НА, РА, ф. 2, 1919 г., д. 1, л. 25 об.-26.
12 Там же, д. 4, л. 28; д. 1-а, л. 1-18.
13 Пескарева K.M. К истории создания Российской академии истории материальной культуры // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 163. М., 1980, с. 31-32.
14 Длужневская Г.В. Деятельность РАИМК-ГА-ИМК: 1919-1937 гг. // Материалы конференции «Археология и социальный прогресс». Вып. 1. М., 1991, с. 31-44.
15 НА, РА, ф. 2, д. 1, 1919 г., л. 45.
16 Устав ГАИМК, Л., 1926, с. 5-6.
17 Археологические экспедиции Государственной академии истории материальной культуры и Института археологии Академии наук СССР. 1919-1956 гг. Указатель. М., 1962.
18 Бартольд В.В. Отчет о командировке в Туркестан // Сочинения. Т. IV. М., 1966, с. 243.
19 Бартольд В.В. Ближайшие задачи изучения Туркестана // Сочинения. Т. IX. М., 1977, с. 546-555.
20 Научный архив (НА), Фотоархив (ФА), отпечатки 0.115, О.116, О.121, О.122.
21 Там же, отп. 0.1382-0.1388.
22 Козлов П.К. Краткие отчеты экспедиции по исследованию Северной Монголии. Л., 1925.
23 НА, ФА, отп. 0.119, 0.1394, 0.2212, Q 707.
24 Там же, отп. 0.1243-0.1248.
25 Там же, отп. 0.247, 0.248, 0.1235, 0.1236, 0.917, 0.2515.
26 Там же, отп. 0.260, 0.223, 0.224, Q 316.
27 Документы по истории Академии наук СССР. 1926-1934 гг. Л., 1988, с. 44.
28 Девель Т.М. Выставка результатов работ Академии за 1919-1927 гг. // Сообщения ГАИМК, т. II. 1929, с. 217-239.
29 Кипарисов Ф.В. Международная выставка по персидскому искусству в Лондоне // Сообщения ГА-ИМК, 1931, № 6, с. 5-7.
30 Сообщения ГАИМК, 1932, № 3-4, с. 3.
31 Тиханова М.А. Из прошлого Института археологии АН СССР (РАИМК-ГАИМК) // Краткие сообщения Института археологии. 1980, вып. 163, с. 36.
32 Длужневская Г.В., Березовская Л.Ю. Материалы новостроечных экспедиций в фотоархиве ЛО ИА АН СССР // Южная Сибирь в древности. Археологические изыскания. Вып. 24. Спб., 1995, с. 180-190.
33 Проблемы истории материальной культуры, 1933, № 3-4; № 9-10.
34 Миллер А.А. Выставка работ экспедиций Гос. Академии истории материальной культуры // Сообщения ГАИМК, 1932, № 7-8, с. 43-50
35 проблемы истории докапиталистических обществ. 1935, № 7-8, с. 196-203.
36 НА, ФА, негативы II 44898-II 45003.
37 Давидович Е.А. и Литвинский Б.А. Археологический очерк Исфаринского района. Сталинабад, 1955; Латынин Б.А. и Оболдуева Т.Г. Исфаринские курганы // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Вып. 76. 1959; НА, ФА, отп. 0.294, 0.1044, 0.1045, 0.1124, 0.1271.
38 НА, ФА, отп. 0.278 и 0.279.
39 НА, РА, ф. 2, 1933 г., д. 8, л. 12.
40 НА, РА, ф. 2, 1932 г., д. 169; 1933 г., д. 137; 1934 г., д. 265; 1937 г., д. 222; НА, ФА, отп. 0.1580, 0.1432.
41 НА, ФА, отп. 0.1578-0.1580, 0.1253, 0.725, 0.1432, 0.1726; Окладников А.П. Археологические исследования на Ангаре // Советская археология. T. IV, 1937; его же. Археологические данные о древнейшей истории прибайкалья // Вестник древней истории. 1938, № 1 (2); его же. Палеолитические жилища в Бурети (по раскопкам 1936-1940 гг.) // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Вып. 10. 1941; его же. Неолит и бронзовый век Прибайкалья // Материалы и исследования по археологии СССР. Ч. I и II. № 18, 1950; ч. III. Там же. № 43, 1955.
42 НА, ФА, отп. 0.777.
43 НА, РА, ф. 2, 1933 г., д. 85-88; НА, ФА, отп. 0.971, Q 526.
44 НА, РА, ф. 2, 1933 г., д. 77, 83, 84, 219; НА, ФА, отп. 0.944-0.945; Болтенко К.Г. Работы на БайкалоАмурской магистрали. 0тчет о работах // Известия ГАИМК. Вып. 110. 1935. С. 80-90.
45 НА, РА, ф. 2, 1934 г., д. 126, 222, 380; Voyevodsky M. A Summary Report of a Khwarizm Expedition // Bulletin of the American Institute for Iranian Art and Archaeology. Vol. V, No. 3. New York, 1938; Якубовский А.Ю. Археологическая экспедиция в Зеравшанскую долину в 1934 г. // Труды 0тдела Востока Эрмитажа. Т. II. 1940.
46 НА, ФА, отп. 0.1365-1366; Черни-
ков С.С. Древняя металлургия и горное дело Западного Алтая. Алма-Ата, 1949.
47 НА, ФА, отп. 0.1255-0.1264, 0.1464-0.1466, 0.1513-0.1514, 0.1552.
48 НА, ФА, отп. 0.2518, 0.1581.
49 НА, РА, ф. 35, 1935 г., д. 206; 1939 г., д. 80; 1940 г., д. 75; НА, ФА, отп. 0.1002, 0.1666, Ц 686, Ц700; Бернштам А.Н. Археологический очерк Северной Киргизии. Фрунзе, 1941; Труды Семиреченской
археологической экспедиции «Чуйская долина» // Материалы и исследования по археологии СССР. № 14. 1950.
50 Протоколы заседаний Президиума АН СССР от 05.08.1937 № 23, § 4. - ААН, ф. 7, оп. 1, д. 208, л. 88 и № 55, § 1, 6 от 15.10.1938, там же, д. 55, параграфы 1, 6.
51 Архив АН. Протокол распорядительного заседания Президиума АН СССР № 4, § 7 от 09.02.1945.
