CC BY
57
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2011. № 3
В.А. Ворошень
(аспирантка кафедры всеобщей истории искусства исторического факультета
МГУ имени М.В. Ломоносова)*
«ДЕВЯТЬ ГЕРОЕВ» (NEUFPREUX) В ЕВРОПЕЙСКОМ
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ XIV—XVI вв.
Статья посвящена теме «Девяти героев» (Neuf Preux) в европейском изобразительном искусстве XIV—XVI вв. Автором рассмотрены история возникновения данной темы, формирование иконографии «Девяти героев», а также структура, особенности и основные этапы ее развития в искусстве Франции, Германии, Нидерландов и Северной Италии. Проанализированы ключевые литературные источники и монументально-декоративные ансамбли, посвященные «Девяти героям». Автором предложена типологическая классификация памятников, позволяющая отразить разнообразие способов художественной интерпретации темы «Девяти героев» в европейском изобразительном искусстве.
Ключевые слова: «Девять героев» (Neuf Preux), северное Возрождение, триумфы Славы, придворное искусство, средневековая и ренессансная геральдика.
The article discusses Neuf Preux in European visual arts of the 14th — 16th centuries. The author analyses the history of the topic, the iconography of Neuf Preux and the structure, features and stages of this image in the art of France, Germany, the Netherlands and Northern Italy. The key literary sources and monumental and decorative ensembles of Neuf Preux are analysed. The author suggests typological classification of works of art, which corresponds to the variety of creative interpretations of Neuf Preux in European visual arts.
Key words: Neuf Preux, Northern Renaissance, triumphs of Fame, ^url art, medieval and Renaissance heraldry.
* * *
В искусстве позднего Средневековья, настойчиво пытавшемся облечь в идеальные формы собственные представления о добродетели, доблести, духовности, красоте etc., одно из центральных мест занимает тема «Девяти героев» (Neuf Preux) — исторических и полулегендарных персонажей, объединенных в три триады: первая состоит из героев античности (Гектор, Александр Македонский, Юлий Цезарь), вторая — героев Ветхого Завета (Давид, Иисус Навин, Иуда Маккавей), третья — героев христианской эпохи (король Артур, Карл Великий и Готфрид Бульонский). Сформировавшись
* Ворошень Вероника Алексеевна, тел. 8-903-725-76-54; e-mail: voroshen.v@gmail.com
в сфере рыцарской аристократической культуры, образ «Девяти героев» стал воплощением рыцарского идеала1.
Традиция почитания героев древности уходит корнями в рыцарский роман и средневековый исторический эпос2: Карл Смелый с юных лет читает о геройских подвигах Гавейна и Ланселота, изучает выдержки из «les haultes histoires de Romme» («высоких деяний Рима»), отдавая особое предпочтение Цезарю, Ганнибалу и Александру, «lesquels il vouloit ensuyre et contrefaire» («коим он желал следовать и подражать»)3. В XIV в. данная традиция сублимируется в образе Neuf Preux, составившем, по словам Хорста Шредера, самостоятельный топос в литературе и изобразительном искусстве XIV—XVI вв4.
В троичной структуре темы усматривается прямая связь со средневековой нумерологической символикой, согласно которой тройка воспринималась как число святости, абсолютного совершенства и полноты, помноженная на три она приобретала всеобъемлющий характер и проецировалась на устройство всего мироздания. К примеру, образ трех волхвов в религиозной иконографии Средних веков трактовался не только как образ трех мудрецов Востока, но также и представителей трех эпох, трех возрастов человека, трех частей света5, и даже всего христианства. «Девять героев» распространяли свое влияние еще шире, поочередно представляя «закон» языческий, иудейский и христианский. Более того, каждая триада героев соответствовала стадиям развития человечества, названным Блаженным Августином ante legem (от Адама до Моисея), sub lege (от Моисея
1 Salamon A. Les Neuf Preux: entre édification et glorification // Questes. 2008. N 13. P. 38.
2 Например, фигура Гектора была хорошо известна в Средние века, будучи увековечена придворным историографом Генриха II Плантагенета Бенуа де Сент-Мором (ум. 1173) в его «Истории Энея» и «Романе о Трое». Со времен каролингов существовал миф о том, что франки имеют троянское происхождение, от некого Francus, или Francion — троянского принца (иногда представляемого как сына Гектора), который появляется в «Больших французских хрониках». Цезарь был известен благодаря средневековым компиляциям текстов Лукана, Светония, Саллю-стия, появившимся в Иль-де-Франс к началу XIII в. под названием «Деяния римлян» (Faits des Romains). Самым популярным произведением об Александре Македонском был «Роман об Александре» Александра де Берне. Жизнь ветхозаветных героев была подробно описана в библейских текстах, а также других исторических сочинениях. Карл Великий и король Артур получили известность благодаря множеству поэм и легенд, составляющих так называемые matière de France и matière de Bretagne. Готфриду Бульонскому посвятил поэму льежский епископ Тибо де Бар.
3 Хейзинга Й. Осень Средневековья: исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах. М., 2002. С. 76.
4 Schroeder H. Der Topos der Nine Worthies in Literatur und Kunst. Göttingen, 1971.
5 Wyss R.L. Die neun Helden. Eine ikonographisch Studie // Zeitschrift für schweizerische archäologie und Kunstgeschichte. 1957. Bd. 17. Hf. 2. S. 74.
до Иисуса Христа) и sub gratia (начиная со времени прихода Иисуса Христа), выражая таким образом идею непрерывности исторического процесса, преемственность эпох и подчеркивая вневременную значимость фигуры каждого из «preux».
Впервые в качестве самостоятельной темы «Девять героев» встречаются в небольшом стихотворном отрывке из известной средневековой поэмы «Обеты павлина», написанной Жаком де Лонгий-оном в 1310—1312 гг. по заказу льежского епископа Тибо де Бара6. Каждому герою посвящена отдельная строфа, представляющая собой его краткое биографическое резюме с перечислением наиболее выдающихся деяний, им совершенных: это достижения в ходе знаменитых военных кампаний, завоевательных войн и сражений за независимость собственных земель: неимоверный героизм Гектора, возглавившего войска в сражении против Менелая, осадившего Трою; покорение Востока и взятие столицы персидской державы Александром Македонским; захват Цезарем Британии, а также Африки, Сирии, Египта и других восточных земель; продолжительные войны Иисуса Навина, доблестные сражения Иуды Маккавея, победы Карла Великого и пр. Отметим, что в случае библейских и христианских героев особую значимость приобретает борьба за веру, что придает их военным действиям священный характер: так, в строфе про Давида акцентируется факт его борьбы с язычниками, о Карле Великом говорится как о победителе сарацин и защитнике христианского культа. «Девять героев» предстают в стихотворном отрывке не только в качестве великих полководцев, но и являют собой пример мудрых правителей, способных объединить под своим началом земли и народы: прежде всего это относится к Александру Македонскому, Иисусу Навину и Карлу Великому.
Скрупулезно перечисленные автором биографические факты позволяют быстро и безошибочно идентифицировать каждого героя. Стихотворный текст изобилует также и откровенно «общими местами»: множество убитых врагов, постоянные ссылки на проявленные героями доблесть и бесстрашие в сражениях, утверждения об их превосходстве и громкой славе в веках etc. Чтобы усилить акцент на военных подвигах «Девяти героев», поэт употребляет особенно много глаголов, таких, как «убивать», «воевать», «завоевать», «придать смерти», «взять», «побеждать», «разрушить», «укрощать», «захватывать», «преодолевать», и несколько словосочетаний подобного агрессивного содержания. Из анализа стихов можно сделать вывод о том, что понятие «preux» в XIV в. напрямую ассоциировалось с военной мощью и колоссальной физической силой героя, который реализовывал себя посредством уничтожения врагов и за-
6 Cropp G.M. Les vers sur les Neuf Preux // Romania. 2002. T. 120. P. 449.
хвата новых территорий с их богатствами: «Девять героев» командуют армией, правят народом и демонстрируют свою силу, ведя войны.
В то же время в стихах нет ни малейшей моральной мотивации поступков героев, что было неотъемлемой составляющей средневековой рыцарской и куртуазной литературы XII в. Ничего не сказано и о таких личностных качествах «Девяти героев», как честь, благородство, умеренность и целомудрие, обязательные для доблестного рыцаря7. «Девять героев» в том виде, в котором мы их находим в стихотворной вставке в поэме Жака де Лонгийона, подходят более в качестве идеальной модели для короля, который начинает завоевательную войну, при этом куртуазная любовь вовсе не вдохновляет эти кампании. Подчеркнем, что средневековая придворная культура, ассоциируя понятие «preux» («герой», «храбрый, доблестный») с термином «courtois» («куртуазный») (см., например, «Песнь о Роланде», стихи 576, 3755), видела необходимым условием для совершенного рыцаря обладание определенными социальными и моральными качествами, а не только выдающимися военными способностями8. В этом контексте «Девять героев» кажутся не столько призванными воплощать все черты понятия «идеальный рыцарь», сколько в большей мере служить политическим целям и личным амбициям власти, воодушевляющейся масштабом их завоеваний и громкой славой. Эта идея была ясно выражена Жаком Фруассаром в самом начале его «Хроник»: «Перво-наперво любой человек, стремящийся стать героем, должен обозреть и обдумать жизнь и поступки героев древности и тех, кто уже почил: как и при каких обстоятельствах пришли к славе эти люди, чьи гербы он, быть может, теперь носит и чьими землями владеет. Имя героя воспламеняет робкие сердца и озаряет яркими лучами чертоги и дворцы. На героя восхищенно указуют перстами, о его подвигах ведут рассказы, ему отдают всю славу мира!»9
Следующим шагом в восприятии темы «Девяти героев» властителями стало уже не только желание следовать образцам выдающихся личностей прошлого, сколько потребность встать вровень с ними, утвердив значимость собственной роли в истории. Это стремление приобрело особую актуальность в контексте нестабильной политической ситуации, междоусобных войн и взаимных территориальных притязаний отдельных европейских графств и королевств. Самый простой способ был найден в том, чтобы присоединить свою персону к плеяде великих мужей древности. Такая возмож-
7 Cropp G.M. Le vocabulaire courtois des troubadours de l'époque classique. Genève, 1975. P. 88—93, 430—431.
8 Dictionnaire du Moyen Âge / Cl. Gauvard, A. de Libera, M. Zink. Paris, 2002. P. 360 («courtoisie»).
9 См.: ФруассарЖ. Хроники (1325—1340) / Пер. М.В. Аникиева. СПб., 2008.
ность, оказалось, нашла себе и вполне правомерное обоснование, ведь определенная доля субъективности в выборе персонажей для группы Neuf Preux присутствовала изначально. Речь в данном случае идет о девятом герое — Готфриде IV Бульонском, герцоге Нижней Лотарингии (1089—1095), предводителе Первого крестового похода. Имеет значение то, что Готфрид происходил из того же региона, что и Жак де Лонгийон, а также Тибо, священник Ба-сюр-Об в Шампани, который предложил автору сюжет «Обетов павлина»10. В своей поэме Жак де Лонгийон увековечил память о герое, известном в его регионе, и таким образом придал его подвигам не только национальное, но и интернациональное значение. В свете зарождающегося военного патриотизма и в контексте Столетней войны идею Жака де Лонгийона развил Эсташ Дешан, назвав в качестве десятого героя своего современника Бертрана дю Геклена, коннетабля Франции11, который еще до своей смерти в 1380 г. был признан национальным героем войны (вероятно, Дешан, желая удовлетворить потребность Средневековья в симметрии, добавил к группе «Девяти героев» пандан в виде «Девяти героинь»12, происходящих в основном из античности и отчасти греческой мифологии, часть из них амазонки, некоторые королевских кровей). По приказу Людовика Орлеанского портретное изображение доблестного коннетабля как десятого из героев было выставлено в большом зале замка Куси. Логично было бы ожидать, что десятой героиней будет провозглашена Жанна д'Арк. Известно, что Луи де Лаваль, неродной внук дю Геклена и брат боевых сподвижников Жанны, поручил Себастьяну Мамеро написать историю «Девяти героев» и «Девяти героинь», добавив десятыми дю Геклена и Жанну д'Арк. Однако в сохранившейся рукописи этого труда оба названных имени отсутствуют13.
В изобразительной традиции XIV—XVI вв. существовало несколько способов художественной интерпретации темы «Девяти героев», в соответствии с которыми можно разделить все известные памятники на три больших группы. В первую входят серии гравюр, книжные миниатюры, игральные карты, а также некоторые фрагменты уцелевших фресковых росписей, составлявших когда-то часть целостного ансамбля. Эти изображения не повест-
10 Cropp G.M. Les vers sur les Neuf Preux. P. 459.
11 Salamon A. Les Neuf Preux: entre édification et glorification // Questes. 2008. N 13. P. 48; см. также: Deschamps E. Oeuvres completes / Marquis de Queux de Saint-Hilaire, G. Raynaud (Eds.). T. 1—11. Paris, 1878—1903 [repr. 1966]. T. 3. P. 100, ccclxii; Vol. 1—10; T. 10. P. xxxvii, xxix; Vol. 17—24; l'Index des noms propres. P. 159.
12 Wyss R.L. Die neun Helden. Eine ikonographisch Studie // Zeitschrift für schweizerische archäologie und Kunstgeschichte. 1957. Bd. 17. Hf. 2. S. 74—75.
13 Fraioli D. Why Joan of Arc never became an amazon // Fresh verdicts on Joan of Arc / Ed by B. Wheeler, Ch.T. Wood. Londres; N.Y., 1996. P. 189—204.
вовательны, а репрезентативны, они представляют собой девять фигур, поочередно следующих друг за другом, либо объединенных в группы по трое, которые различаются лишь формой и составом атрибутов, а также разнообразием одежд, поз и второстепенных деталей. Таковы девять ксилографий из библиотеки Берна, серия ксилографий Ганса Бургкмайра, гравюры Виргилия Солиса, фрагменты фресок виллы Кастельнуово в Пьемонте, замка Валер в Швейцарии и др. Эти памятники дают богатую почву прежде всего для изучения геральдики. В геральдических трактатах XV и XVI вв. Цезарь, Александр Македонский, а иногда все «Девять героев» названы основоположниками искусства геральдики14, поэтому их изображения зачастую сопровождали документы и уставы, связанные с орденом Золотого руна (например, ms. 1312, BNF, fonds Clairambault).
В памятниках первой группы Neuf Preux выполняют роль своеобразного «гипертекста», который воскрешает в памяти множество ассоциаций, событий, сюжетов, связанных с фигурой каждого из них. Параллельным явлением в итальянской традиции выступила тема Uomini illustri (или Uomini famosi), изображающая великих мужей древности. Циклы фресок с фигурами героев и выдающихся личностей прошлого украшали дворец Франческо Каррара, студиоло урбинского герцога Федериго да Монтефельтро, виллу Кардуччо в Леньяйя и мн. др. В «Триумфах» Петрарки мы находим длинные списки имен известных исторических персонажей, к которым иногда для быстрой идентификации добавляются несколько общих фактов их биографии. Этот прием Жаклин Серкиглини-Туле называла «кристаллизацией славы», когда упоминание одного лишь имени героя было достаточно, чтобы воскресить в памяти все повествовательные материалы, с ним связанные15. В равной степени это характерно и для французской литературы, в частности для баллад Дешана (например, баллада XCIII, стихи 1—20). В них имя героя воспринимается как сложная концепция, генетически связанная с такими неоднозначными и многоаспектными понятиями, как Слава, Честь, Фортуна etc. Так, появление «Девяти героев» рядом с фигурой Фортуны в аллегорической поэме «Блуждающий рыцарь», написанной Томасом III, маркизом Салуццо (вероятно, в 1394 г.16), раскрывает новый аспект темы: подвиги героев, их статус и успех приобретают характер преходящих ценностей, что дополнительно усиливается фактом их смертности. На-
14 Salamon A. Les Neuf Preux: entre édification et glorification. P. 42.
15 Cerquiglini-Toulet J. Fama et les Preux: nom et renom à la fin du Moyen Âge // Médiévales. 1993. 24. P. 35—44.
16 Taburet-Delahaye E, Avril Fr. Paris 1400. Les arts sous Charles VI. Paris, 2004. P. 221—222.
деляясь двойственным смыслом, тема Neuf Preux с одной стороны продолжает служить тому, чтобы увековечивать память о героях, а с другой — становится ясным напоминанием о vanitas vanitatum.
Более расширенную содержательную трактовку тема «Девяти героев» получила в памятниках, отнесенных нами ко второй группе. Это монументальные шпалеры, а также фресковые ансамбли, где фигуры героев помещены в контекст масштабной художественной декорации, но сохраняют при этом свое самостоятельное и даже лидирующее положение. К ним принадлежит дошедшая до наших дней в довольно хорошей сохранности серия шпалер из музея Метрополитен, датированная 1400—1410-м гг. и, судя по вытканным гербам, находившаяся в коллекции герцога Жана Бер-рийского17. Серия насчитывает пять фигур: король Артур, Иисус Навин, Давид, Гектор и Юлий Цезарь (остальные утрачены). Герои представлены восседающими на троне, каждый в отдельной нише, образованной из готической архитектурной конструкции с боковыми компортиментами, в которых располагаются сильно уменьшенные в масштабе воины с различными видами оружия в руках, а также знаменосцы, музыканты и священнослужители. Серию венчает длинная галерея с изображениями придворных дам, мужских фигур, большая часть которых — кавалеры с разнообразными атрибутами в руках. Существует множество предположений относительно идентификации этих персонажей: это могут быть военные — члены дружин героев, портреты бургундских придворных или же фигуры, напоминающие о традиции средневековых дроле-ри; была высказана также гипотеза и о том, что женщины в коронах — это изображения «Девяти героинь»18.
Данную серию шпалер можно интерпретировать и совсем в ином ключе, воспринимая ее как визуализированное представление о совершенной общественной иерархии, связанное с идеей Доброго правления — своеобразный французский вариант росписей сиенского палаццо Публико. Так как шпалеры из музея Метрополитен были предназначены украшать стены зала для торжественных приемов, изображения выдающихся государственных и военных деятелей прошлого, представленных сидящими на троне, должны были вызывать прямые ассоциации с личностью герцога, который во время приемов восседал подобным же образом в окружении своих приближенных. Фигуры «Девяти героев» становились инструментом легитимизации его правления, точно так же как в Древнем Риме статуи императора, а также великих полководцев и мужей
17 Cavallo A.S. Medieval Tapesrties. The Metropolitan Museum of Art. N.Y., 1993. P. 94, 102.
18 Ibid. P. 112.
ушедших времен, выставленные на всеобщее обозрение в публичных местах, служили законным обоснованием авторитета ныне существующей власти, позиционировавшей себя наследницей лучших военных, политических и моральных качеств своих предшественников.
Фресковый ансамбль зала баронов в замке Манта (Салуццо) является еще одним блестящим примером художественной интерпретации темы «Девяти героев» в русле изысканной куртуазной культуры. Фрески были созданы во втором десятилетии XV в., когда замок находился во владении незаконнорожденного сына Томаса III, маркиза Салуццо — Валериано19. По заказу Валериано зал для публичных выступлений и торжественных приемов оформили росписью, в которой нашли выражение идеалы аристократии того времени с ее изощренным «кодексом чести». Первое, на что падает взгляд входящего в зал, — это камин, где помещен герб и девиз Валериано. На боковых стенах зала с одной стороны изображены «Девять героев» и «Девять героинь», а большую часть противоположной стены занимает популярный в искусстве позднего Средневековья сюжет «Фонтан молодости». В небольших нишах в стене напротив камина можно видеть религиозные сцены: «Распятие», «Мадонна с младенцем» и др. Вереница «Девяти героев» и «Девяти героинь», облаченных в роскошные модные одежды своего времени и представленных в изящных манерных позах, напоминает скорее процессию придворных кавалеров и дам, а совсем не воинов, какими мы их находим, например, на вилле Кастельнуово — на конях, закованными в кольчуги и латы. Герои замка Манта в Са-луццо хотя и имеют при себе воинские атрибуты, однако словно нарочито демонстрируют их как оригинальные элементы костюма. Воинственный аспект уступает место утонченным куртуазным образам, что особенно ощутимо в некоторых женских фигурах: Семирамида будто бы хочет опустить копье, в то время как царица Ипполита соблазнительно расчесывает свои длинные волосы. Куртуазность выходит на первое место, превращая любовь в ее рыцарском понимании в поле для нравственного совершенства. Каждая из «Девяти героинь» воплощает образ Прекрасной дамы, а Герой — благородного рыцаря, движимого любовью к ней. Таким образом, во фресковом ансамбле Салуццо тема «Девяти героев» обогатилась новым смыслом, соответствующим духу позднесред-невековой рыцарской идеологии.
Смешение религиозных и светских сюжетов в единой программе фресок Манты также характеризует мышление заказчика, который хотел, чтобы в росписях замка были выражены не только его
19 D'Ancona Р. ОН АйгасЫ ёе1 СаЛеИо & Мал1а // ГАйе. 1905. VI. VIII.
социально-политические амбиции, но и морально-религиозные ценности. Для того чтобы удовлетворить первые, автор фресок использовал популярный в итальянском искусстве прием «скрытого» портрета: физиогномические черты Валериано узнаются в образе Гектора (фигура рядом с гербовым изображением). Некоторые исследователи находят среди «Девяти героев» из Манты и другие «скрытые» портреты, признавая, например, в фигуре Юлия Цезаря императора Сигизмунда20. Подобное предположение имеет историческое основание: в 1433 г. Сигизмунд посетил Феррару, а супругой феррарского герцога Николло III д'Эсте была Риккарда ди Салуццо, дочь маркиза Салуццо. В начале XV в. в подобном отождествлении, дававшем христианскую интерпретацию античности, не видели противоречия, так как отсутствие явной дистанции между прошлым и современностью являлось одной из характерных черт средневекового отношения к истории, существовавшее до того, как гуманистами был провозглашен культ античности.
Специфика темы Neuf Preux полнее раскрывается в сопоставлении с ее итальянским аналогом Uomini illustri. Фрески палаццо Тринчи в Фолиньо, выполненные в первом или втором десятилетии XV в., — один и примеров пересечения двух традиций в едином ансамбле. Стены коридора, соединяющего дворец с церковью, оформлены в виде слепой декоративной аркады, в каждом пролете которой помещена фигура героя: всего одиннадцать фигур, включая Neuf Preux, а также Ромула и Сципиона Африканского. На противоположной стороне разворачиваются изображения Семи периодов жизни человека. Таким образом, входящий в сакральное пространство церкви должен был думать о бренности человеческой жизни21 и в то же время о великих героях, чьи деяния приобрели вневременную ценность. Так, в группе героев из палаццо Тринчи ключевое значение приобрел морализаторский акцент.
Несмотря на родственность и схожесть двух тем, набор личностей, причисляемых к Uomini illustri, был не столь твердо регламентирован, как для Neuf Preux, и мог легко варьировать в зависимости от целей и задач той или иной декорации. Более того, в Италии Uomini illustri часто воплощали скорее гражданские и политические идеалы с их определенным набором этических норм, нежели рыцарские представления. С другой стороны — нередко цели и задачи двух тем совпадали, прежде всего, когда речь шла о необходимости прославить личность заказчика, его династии и т.п.22 Взаимодей-
20 Zabern Ph. von. Sigismundus rex et imperator. Art et culture à l'époque de Sigis-mond de Luxembourg. Budapest; Luxembourg, 2006. P. 148.
21 Salmi M. Gli affreschi del Palazzo Trinci a Foligno // Bolletino d'Arte. 1919. XIII. P. 153.
22 Cerquiglini-Toulet J. Fama et les Preux: nom et renom à la fin du Moyen Âge. P. 86.
ствие французской и итальянской традиций составляет самостоятельную, весьма обширную область исследовательского интереса, требующую отдельного рассмотрения.
К третьей группе относятся памятники, созданные в большинстве своем в XVI в. С полноправным приходом Ренессанса на Север «Девять героев» все чаще встречаются в сложных иконографических программах, предназначенных для прославления личности конкретного правителя: торжественных кортежах и въездах, изобретательных аллегориях Славы, как на шпалере из Государственного музея в Амстердаме (ок. 1520—1525 гг.)23, или шпалере «Слава» Пьера ван Эльста (1520-е гг.) и пр.
На шпалере из Амстердама Neuf Preux расположены среди прочих персонажей классической мифологии, Библии, истории, чья жизнь воплощает собой представления о власти и триумфе. Они изображены восстающими из могил под звуки трубы Славы, а также участниками процессии наряду с мучениками, учеными и др. Во многих из них узнаются портретные черты современников. В XVI в. происходит смешение и практически полное упразднение границы между Uomini illustri и Neuf Preux, что приводит к разрушению четкой структуры иконографии последних. В сущности обе темы сливаются, чтобы выразить общие размышления над понятиями Времени, Памяти, Славы и пр.
«Девять героев» имели особое значение для обладателя титула императора Священной Римской империи Максимилиана I. Фигуры, входящие в триаду христианских героев (Карл Великий, король Артур и Готфрид Бульонский), по желанию императора были включены в ряд статуй предков, украшающих фамильную усыпальницу Габсбургов. Согласно проекту собственной гробницы Максимилиана его статуя должна была стоять между фигурами Карла Великого и Фридриха III, подчеркивая их кровное родство. «Девять героев» служили императору не только в качестве рыцарских моделей, но и составляли часть идеальной генеалогии Максимилиана, принадлежащего к одному из наиболее старинных и знаменитых королевских родов. Эшелоны из статуй его предков и великих предшественников сопровождали триумфальный кортеж императора, а также триумфальную арку, посвященную его славе. «Девять героев» наряду с другими деятелями прошлого стали частью визуальной идеологии Священной Римской империи и мощным средством политической пропаганды. В этих программах, поражающих воображение своей амбициозностью и масштабом, Максимилиан был представлен как воплощение героического и рыцарского идеала, с заранее предписанным для него почетным
23 Campbell Th.P. Tapestry in the Renaissance. Art and Magnificence. The Metropolitan Museum of Art. N.Y., 2002. P. 151.
местом в истории. В них сплетались элементы позднего Средневековья, хранящие верность идеалам средневекового рыцарства, и новый ренессансный дух, так как составители этих программ мо-билизовывали всю свою эрудицию, знание античной мифологии и литературы, всю изобретательность в искусстве аллегорий. Таким образом, в XVI в. тема Neuf Preux продолжит развиваться уже в гораздо более широком литературном и художественном контексте, конкурируя и вступая во взаимодействие с героями классической мифологии и истории. Процесс наполнения средневекового мотива гуманистическим смыслом дал ему новые возможности для реализации уже в контексте ренессансной культуры.
Мы рассмотрели историю возникновения темы Neuf Preux в искусстве заальпийских стран, пунктирно обозначив основные вехи ее развития на протяжении XIV—XVI столетий. Предложенное типологическое разделение памятников на три обширные группы отражает существовавшее в этот период разнообразие способов художественной интерпретации темы «Девяти героев» и позволяет проанализировать известные произведения как в узком иконографическом смысле, так и в широком контексте — во взаимодействии с другими темами и мотивами, в отношении к проблематике прославления личности и др. Каждый из перечисленных аспектов нуждается в дальнейшем более тщательном изучении, рассмотрение индивидуальных особенностей фигуры каждого из девяти «preux» имеет при этом очевидные перспективы.
Несмотря на свое широкое распространение в изобразительном искусстве XIV—XVI вв. тема «Девяти героев» до сих пор остается недостаточно изученной историками искусства. Существует довольно значительное количество публикаций, посвященных отдельным героям, в частности Давиду, королю Артуру и Александру Македонскому24, однако «Девять героев» как целостная группа до сих пор выступают сферой интересов по преимуществу филологов — специалистов в области старофранцузского языка и средневековой литературы25. Определение неповторимых особенностей и места темы Neuf Preux в европейском культурном пространстве XIV—XVI вв.
24 См., например: Blomdeau C. Un conquérant pour quatre ducs. Alexandre le Grand à la cour de Bourgogne. Paris, 2009; Lacy N.J. The New Arthurian Encyclopedia: Updated Paperback Edition, 1995; Gosman M. La legend d'Alexandre le Grand dans la literature du 12e siècle. Un récriture permanente, Amsterdam; Atlanta, 1997; и др.
25 Единственный фундаментальный труд Хорста Шрёдера, посвященный «то-посу» Девяти героев (Schroeder H. Der Topos der Nine Worthies in Literatur und Kunst. Göttingen, 1971) по-прежнему остается авторитетным. Хотя автор представляет свою работу как междисциплинарное исследование, затрагивающее помимо литературы и сферу изобразительного искусства, он тем не менее отводит анализу художественных памятников отнюдь не принципиальное место, уделяя большее внимание литературным источникам.
стало насущной задачей, решение которой позволит также углубить представления о соотношении ренессансных и средневековых традиций в европейском изобразительном искусстве этого периода.
Список литературы
1. Хейзинга Й. Осень Средневековья: Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах. М., 2002.
2. Blomdeau C. Un conquérant pour quatre ducs. Alexandre le Grand à la cour de Bourgogne. Paris, 2009.
3. Campbell Th.P. Tapestry in the Renaissance. Art and Magnificence. The Metropolitan Museum of Art. N.Y, 2002.
4. Cavallo A.S. Medieval Tapesrties. The Metropolitan Museum of Art. N.Y, 1993.
5. Cerquiglini-Toulet J. Fama et les Preux: nom et renom à la fin du Moyen Âge // Médiévales. 1993. 24.
6. Cropp G.M. Le vocabulaire courtois des troubadours de l'époque classique. Genève, 1975.
7. Cropp G.M. Les vers sur les Neuf Preux // Romania. T. 120. 2002.
8. D'Ancona P. Gli Affreschi del Castello di Manta // L'Arte. 1905. Vol. VIII.
9. Deschamps E. Oeuvres completes. Marquis de Queux de Saint-Hilaire, G. Raynaud (Eds.). T. 1—11. Paris, 1878—1903 [repr. 1966].
10. Dictionnaire du Moyen Âge / Cl. Gauvard, A. de Libera, M. Zink. Paris, 2002.
11. Fraioli D. Why Joan of Arc never became an amazon // Fresh verdicts on Joan of Arc / Ed. by B. Wheeler, Ch.T. Wood. Londres; N.Y, 1996.
12. Gosman M. La legend d'Alexandre le Grand dans la literature du 12e siècle. Un réécriture permanente. Amsterdam; Atlanta, 1997.
13. Norris J.L. The New Arthurian Encyclopedia: Updated Paperback Edition, 1995.
14. Salamon A. Les Neuf Preux: entre édification et glorification // Questes. 2008. N 13.
15. Salmi M. Gli affreschi del Palazzo Trinci a Foligno // Bolletino d'Arte. 1919. XIII.
16. Schroeder H. Der Topos der Nine Worthies in Literatur und Kunst. Göttingen, 1971.
17. Taburet-Delahaye E, Avril Fr. Paris 1400. Les arts sous Charles VI. Paris, 2004.
18. Wyss R.L. Die neun Helden. Eine ikonographisch Studie // Zeitschrift für schweizerische archäologie und Kunstgeschichte. 1957. Bd. 17. Hf. 2.
19. Zabern Ph. von. Sigismundus rex et imperator. Art et culture à l'époque de Sigismond de Luxembourg. Budapest; Luxembourg, 2006.
Поступила в редакцию 8 октября 2010 г.
