CC BY
319
Протасова Е. В. Детские дома и интернаты военного времени в Пермской (Молотов-ской) области / Е. В. Протасова // Научный диалог. — 2014. — .№ 8 (32) : История. Экономика. Право. — С. 84—104.
УДК 37.018.324+908(470.53)
Детские дома и интернаты военного времени в Пермской (Молотовской) области1
Е. В. Протасова
В статье анализируется работа детских домов в Пермской (Молотовской) области в годы Великой Отечественной войны. Материалом послужили документы из региональных архивов и записи воспоминаний участников событий. Собрана информация об эвакуации детских учреждений из прифронтовых и фронтовых территорий, о создании интернатов в городах и сельской местности, об организации в них обучения и воспитания. Рассматриваются меры поддержки детских домов на местах, повседневная жизнь воспитанников, организационнопедагогические проблемы функционирования учреждений по защите детства. Анализ документов исполнительных комитетов и комиссий позволяет выделить некоторые особенности работы детских домов, а также организационно-педагогические проблемы их функционирования. Отмечаются такие формы организации работы детских домов и их взаимодействия с общественностью в годы войны, как помощь местного населения эвакуированным учреждениям, поддержка шефских организаций, создание подсобных хозяйств и производственных мастерских, участие воспитанников в общественной жизни и их помощь фронту. Показано, что работа интернатов организовывалась в контексте социалистического соревнования. Проведенное исследование позволяет актуализировать идею цен-
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ и Министерства образования и науки Пермского края в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Комплексное изучение педагогической истории Пермского края на основе экспедиционных и архивных материалов», проект № 14-16-59602.
ности жизни детей, особенно детей, оставшихся без родителей, как самой незащищённой группы населения.
Ключевые слова: Великая Отечественная война; Пермская (Молотовская) область; история детства; детские дома.
К малоизученным страницам истории детства можно отнести жизнь детей в экстремальных условиях Великой Отечественной войны. На Урале пересеклись судьбы тысяч детей, родившихся и выросших на этой земле и оказавшихся здесь в годы войны по разным причинам: эвакуация, сиротство, переселение вместе с родителями из Крыма, Поволжья, Украины и других регионов страны. В данной статье рассматривается работа детских домов на территории Пермской (Молотовской) области в период 1941—1945 годов. С целью историко-педагогического анализа были привлечены материалы из архивных отделов и учреждений образования Пермского края: делопроизводственная документация, региональные периодические издания, личные фонды учителей, книги приказов, источники личного происхождения, а также использованы воспоминания, записанные в ходе изучения региональной педагогической истории.
В годы войны многие дети потеряли родных или временно утратили связь с ними по разным причинам: массовая мобилизация в Красную армию, эвакуация, высокая смертность среди населения, спецпереселение, осуждение родственников по линии НКВД и др. Задачами детских домов и интернатов, принадлежавших различным комиссариатам (просвещения, внутренних дел, здравоохранения, социального обеспечения), являлись ликвидация беспризорности и спасение жизни детей. А. Н. Варехина в исследовании, посвященном детским домам в годы войны, отмечает, что в 1941 году с захваченных врагом территорий было эвакуировано в тыл 800 детских учреждений с 90 000 воспитанников. На Урале численность воспитанников детских домов возросла в 2—3 раза [Варехина, 2012, с. 33]. В Пермскую (Молотовскую) область дети прибывали из Белоруссии, Украины, Карело-Финской ССР, Ленинградской, Новгородской, Мо-
сковской, Смоленской областей и других регионов страны в течение 1941—1943 годов.
Вот что вспоминали украинские педагоги об эвакуации на Урал с фронтовой территории: «До войны детский дом находился на Украине, на правом берегу Днепра. В начале августа 1941 года, когда немцы близко подошли к городу, наш детский дом стал эвакуироваться. Рано утром мы вышли из города, почти без вещей, имея с собой только пальто и одеяла. Малышей-трехлеток и пятилеток пришлось нести на руках. Несколько раз попадали под обстрел немецких самолетов, и тогда все 225 детей разбегались по канавам, укрывались в нескошенных хлебах. Три дня шли до станции железной дороги, где погрузились в вагоны и направились в Молотовскую область. Ехали до Молотова три недели. Измученные долгой дорогой, выгрузились мы в Соликамске. Встретили нас соликамцы гостеприимно, предоставили нам два больших интерната, обеспечили мебелью, кроватями, достали мануфактуру, белье, верхнюю одежду, обувь, на зиму обеспечили дровами» [4 года..., 1945].
Некоторые подробности эвакуации детей находим в автобиографии Анны Фадеевны Михайловой, заслуженного учителя РСФСР, бывшей в то время директором Никандровского детского дома. Она вспоминает о его создании в Ленинградской области и о последующей эвакуации в Красновишерск: «В 1941 году в декабре месяце школы не работали, в связи с эвакуацией. В Скоровскую нач. школу (да и во все школы района) эвакуировали детей из г. Ленинграда, где я работала воспитателем. Дети эвакуировались школами вместе с учителями. В марте 1942 года меня назначают директором Никандровского детского дома. Дети поступили в июле месяце, а я получила школьное здание и должна была подготовить его к приёму детей. Мне пришлось ходить по селам, собирать матрацные наволочки, подушки, одеяла, полотенца. Кто что мог дать, давали. Колхоз выделил двух старичков и они сколотили 92 топчана (это были наши кровати). Матрацные наволочки набили соломой, все засте-
лили и стали ждать детей.<...> Дети шли пешком (ехали на лошадях за 30 км только больные). Были и семьями: по 3 и 4 человека. Затопили две русские бани и втроем (был штат такой) перемыли 92 человека. С едой было очень трудно: хлеба 300 г., немного давали крупы, мясо вяленое (за продуктами надо было ехать на лошади за 30 км в райцентр). Варили больше щи (нам колхоз разрешил обрывать нижние листы капусты, да собирали щавель). 14 августа я получила приказ об эвакуации д/дома в Кировскую обл., т.к. фронт был близко от наших мест. 24 августа 1942 года д/дом прибыл в Крас-новишерск. Ехали мы десять суток, в эшелоне было девять д/домов. Кушали горячий суп один раз в г. Рыбинске. Нам в дороге давали хлеб, масло, сыр. Было нас 3 воспитателя и я. В Красновишерске мы стали снабжаться лучше, получили и материалы, и обувь. Трудностей было много. Я оставила свою девочку в с. Никандрово, т.к. должна была принять детей с фронта, но меня заставили ехать с первым д/ домом. За дочерью я в трудных условиях ездила в 1943 г. и привезла её» [Михайлова, 1978, л. 1—2] (здесь и далее сохранены орфография и пунктуация оригиналов).
Отдельные сведения об эвакуированном интернате содержатся в Книге учета воспитанников, в которой можно найти записи о 91 ребёнке (по национальности русские и финны) от 7 до 15 лет. Напротив некоторых фамилий указаны имеющиеся у детей документы: свидетельства о рождении, справки о здоровье (или о хозяйстве, о месте жительства, о смерти родителей), паспорта родителей. У большинства воспитанников документов не было. В разделе «Сведения о родителях» сделаны записи, позволяющие понять причины сиротства: «мать убита, отец умер», «отец в РККА, мать умерла», «родители умерли», «сирота», «взяты по линии НКВД», «отец арестован, мать в Ленинграде», «отец умер, мать в тюрьме», «родители осуждены», «отец повешен, мать умерла», «отец и мать убиты», «отец и мать отказались». В соответствующей графе перечислены личные вещи детей, в основном верхняя одежда [Книга учета..., 1942—1944].
А. Ф. Михайлова, вспоминая о воспитанниках детского дома, отметила, что это был «дружный прекрасный коллектив». После войны трое из выпускников остались в Красновишерске и работали на целлюлозно-бумажном комбинате, некоторые «вернулись в родные места, одни стали врачами, другие учителями, работниками сельского хозяйства, просто рабочими» [Михайлова, 1978, л. 2—2 об.].
К встрече эвакуированных учреждений готовились на местах. В декабре 1941 года в Соликамск прибыл эшелон с детьми, о которых вспоминала Александра Александровна Лунегова, работавшая в то время директором школы № 4: «Старшие учащиеся освободили помещение от парт, вынесли все во двор. Классные комнаты вымыли, хорошо натопили в них печи. В нижнем этаже отвели место для столовой. Для перевозки детей был выделен автобус, создали бригаду учителей для перевозки обессиленных, голодных детей из вагонов в школу. Дети были очень слабы. Дошкольников, укрытых одеялами, выносили на руках. Старшие, кто мог передвигаться, шли сами или с помощью. А надо было разместить 700 человек. Врачи не знали покоя, всех детей осмотрели, оттерли, привели в чувство. Какая же это была жуткая картина — 700 человек в одном небольшом помещении, и ни одного детского голоса, ни шума, ни крика! Они ехали из Ленинграда через Ладогу, попали под бомбежку, натерпелись страха и ужасов. Не удивительно, как тяжело было детям. А тут их отогрели, напоили молоком, накормили...» [Лунегова, 1985].
В течение двух недель была проведена организаторская работа по расселению и распределению детей в городе и районе: «И вот настал день, когда десятки лошадей в упряжках прибыли в Соликамск за детьми. А мороз не отступал. Заботливые колхозницы и подростки привезли с собой тулупы и шубы. Мы плакали, когда дошколят в одеялах сажали в розвальни и укрывали этими шубами. А от школы потянулись по дороге обозы в Половодово, Вильву, Касиб, Мошево, Володино. Один интернат организовали в городе. Он разместился в домах «Лесного». Председатели колхозов делились с ленинградцами
продуктами сельского хозяйства, помогал в питании райпотребсоюз» [Там же].
О жизни ленинградских детей в одном из сёл Соликамского района — Половодово — нам рассказала Г алина Дмитриевна Трифонова (1932 г. р.): «Прибывшие ленинградские дети были разного возраста, и их распределили по всем классам. Запомнила, что они были очень голодные. Некоторые были с родителями — эвакуированными воспитателями, учителями и другим персоналом. Жили ленинградцы в интернате. На переменах ребята рассказывали, как они ехали и как их бомбили по дороге. Удивляли нас и рассказы о Ленинграде, о больших домах в этом городе. Мы не очень-то верили, потому что таких зданий никогда не видели. Ребята были более подготовленными, но никто из них не зазнавался. Участвовали во всём, что проводилось в школе. Немецкий язык вела пожилая ленинградка, которая хорошо преподавала и спрашивала довольно строго. На перемене ели заготовленную классами картошку: её пекли, из неё варили суп с грибами. В школу приходил фельдшер, который проводил осмотры детей. Ежегодно мы сдавали переводные экзамены. Много помогали колхозу. Жили ленинградцы в деревянном здании (бывшей школе) и в доме, который выделил сельсовет. О Победе узнали из сообщения, которое передали по радиорепродуктору. И очень радовались! А выжить нам помогала вера, что Сталин нас ни за что не сдаст немцам» [Записи беседы, 2014].
Письменные свидетельства о жизни эвакуированных детей на Урале хранятся в музее половодовской школы. Это переписка ленинградцев с учителем литературы, ветераном труда Валентиной Афанасьевной Мельковой. В письмах 1970—1990-х годов рассказы о дороге из блокадного города, слова благодарности уральцам, воспоминания о жизни в тылу — интересных уроках, утренних чтениях, «тимуровских вылазках», лыжных кроссах и катании на санках, походах со спектаклями в соседние деревни, работе на пришкольном участке и на колхозных полях, походах в лес (зимой за хворостом, летом
за грибами и ягодами). Часть писем и фотографий принадлежит Ирине Яковлевне Ланиной, доктору педагогических наук, профессору, приславшей в подарок школе книги по методике преподавания физики и развитию познавательного интереса учащихся из Ленинградского государственного педагогического института имени А. И. Герцена [Школьный музей].
Как показывает материал, эвакуированных детей размещали в детских домах области, система которых сложилась в 1930-е годы. В качестве примера приведём данные, сообщаемые директором одного из детских домов в областной отдел образования: «Чердынский детдом № 2 сообщает Вам точный контингент воспитанников детдома, в отдельности эвакуированных детей в детдоме, а также детей обслуживающего эвакуированного персонала и обслуживающего персонала в детдоме. Детей в детдоме 301 человек. Из них 274 чел. из местных, 27 чел. из эвакуированных, 2 человека детей обслуживающего персонала и 5 человек эвакуированный персонал» [Книга приказов за 1938—1941]. Для вновь открываемых интернатов приспосабливали здания домов, учреждений, школ. Так, по решению исполкома Красновишерского райсовета под интернат для 300 человек было освобождено здание неполной средней школы, учащиеся и учителя которой были переведены в среднюю школу. Закреплялись ответственные за оборудование здания койками, тумбочками и столами, устройство столовой и прачечной, приобретение необходимой посуды, получение нарядов на продукты питания, дезинфекцию помещений, санитарную обработку прибывающих детей [Решение от 24.09.1941].
В связи с рассматриваемым вопросом приведём некоторые статистические данные. Исходя из народно-хозяйственного плана по образованию, утверждённого областным исполкомом 17 июля 1944 года, отметим, что детские дома находились в 49 городах и районах области; их количество составляло 158 единиц, в том числе 63 интерната для эвакуированных детей; численность воспитанников в детдомах
общего типа — 17 349, в детдомах для глухонемых и слепых — 333, в прочих детских домах — 177 человек. В общем количестве детей были учтены 64 участника «Музкоманды» Молотова. В плане отмечены патронируемые дети (2452 человека) и выпускники детских домов (1000 человек) [Решение от 17.07.1944, л. 119].
Анализ документов исполнительных комитетов и комиссий позволяет выделить некоторые особенности работы детских домов, а также организационно-педагогические проблемы их функционирования. Так, 16 марта 1942 года на заседании Соликамского районного Совета было отмечено, что работа интернатов в районе строится по плану и на основе социалистического соревнования. Обслуживающий персонал, кроме времени, составляющего рабочий день, ежедневно по три часа трудится на оборону страны, педагоги участвуют в культурно-массовой и агитационной работе, врачи проводят профилактические беседы и оказывают населению первую медицинскую помощь. Шефствующие хозяйственные организации обеспечивают интернаты детским бельём и верхней одеждой. Отмечалось, что питание детей «в основном удовлетворительное», они «поправились, имеют здоровый и бодрый вид» [Протокол от 16.03.1942, л. 74].
На этом же заседании были определены меры по улучшению работы эвакуированных учреждений и преодолению «формально-бюрократического отношения» к снабжению интернатов всем необходимым. Они касались обеспечения детских домов четырехмесячным запасом топлива (его заготовки и вывоза колхозами), устройства прачечных, оборудования помещений под ледники, устранения «допущенных ошибок» в снабжении продуктами питания, организации пошива белья и верхнего платья, выделения необходимого количества обуви, обеспечения интернатов «жестким инвентарем детского размера». Заведующим и уполномоченному по эвакуации предписывалось оформить договоры между учреждениями на лучшую постановку воспитательной и хозяйственной работы. Педагогам рекомендовалось больше внимания уделять социалистическому сорев-
нованию между детьми за лучшие показатели в учёбе, организации пионерской работы и военно-физкультурных занятий, заботе о здоровье детей [Там же, л. 74 об. —75].
Недостатки в работе эвакуированных учреждений отмечались и областным Советом, который констатировал «недопустимую скученность» детей, отсутствие помещений для изоляторов или их использование не по назначению, перебои с топливом, недостаток столового инвентаря, нехватку одежды и особенно обуви, отсутствие контроля за снабжением продуктами питания, распространённость заболеваний среди детей, необеспеченность детских домов медикаментами, слабую работу по передаче воспитанников родителям, на патронат и на усыновление [Решение от 24.07.1942]. Для улучшения работы предлагалось повысить ответственность сотрудников детских домов, наладить медицинское обслуживание, активизировать военно-физкультурную и кружковую работу, открыть мастерские по ремонту обуви, одежды, мебели, по изготовлению тары для овощных заготовок, по производству товаров массового потребления. Рекомендовалось шире использовать передовой педагогический опыт, обобщённый на областной конференции [Там же, л. 29—30].
Как показывает анализ источников, многие детские дома находились в тяжёлом материальном положении, их основной задачей являлось выживание. Существенной проблемой был «кадровый вопрос»: в детских учреждениях работали как действительно опытные педагоги, так и люди, совершенно далёкие от воспитания. Постоянная смена персонала была обычным явлением в детских домах. Так, в интернате при Боровском заводе в Соликамске за шесть месяцев сменилось пять заведующих [Павленко, 1944]. В книгах приказов по детским домам отмечены факты физического насилия и унижения воспитанников, скупки детских вещей, кражи продуктов и белья, продажи материалов из производственных мастерских, увольнения за прогулы и пьянство. Для решения вопроса с обеспеченностью кадрами областной исполком обязал отдел народного образования «на-
править в детдома для работы в качестве воспитателей 90 человек из числа окончивших педагогические училища», а также «предоставить на всех директоров детдомов материалы для утверждения их исполкомом» [Решение от 20.07.1943, л. 124].
В ходе проверок детских домов устанавливались факты «исключительной беззаботности в воспитании детей». Так, например, в Чердынском районе комиссия констатировала факты содержания детей в антисанитарных условиях, в холодные помещениях, часть из которых не отапливалась по пять дней, случаи массовых заболеваний, многократного переселения детских домов, отсутствия электроосвещения. При достаточном количестве продовольственных фондов, отпускаемых району, детские дома обеспечивались продуктами питания лишь на 10 до 40 процентов. «По вине Облфо, ОблОНО и местного отделения Госбанка, из-за несвоевременного финансирования, — отмечено в документе, — в детских домах за 1940 г. осталось неизрасходованным на питание свыше 200 тысяч рублей» [Решение от 7.03.1941, л. 45].
Бегству воспитанников из интернатов, воровству, хулиганству способствовало крайне неудовлетворительное состояние помещений: «Двери интернатов требуют утепления, окна не все застеклены, нет дверных пружин. Не везде в интернате столы, положение с топливом катастрофическое» [Приказы, 1941, л. 13 об.]. Вероятно, такая ситуация была во многих учреждениях: в июле 1943 года областной исполком назвал целый ряд детских домов и интернатов, находящихся «в запущенном состоянии» [Решение от 20.07.1943, л. 123]. Нередко антисанитария приводила к массовым вспышкам педикулёза, борьба с которым, кроме посещения бани, включала «сплошную стрижку ребят под машинку, независимо от пола и возраста», «пропуск через жаровую камеру всех одеял и пальто», «генеральную уборку всего занимаемого помещения детдома» [Книга Соликамского детдома, 1942, л. 31]. Детские дома обязали установить «вошебойку по проектам Наркомздрава», проводить ежеднев-
ные осмотры детей, осуществлять тщательную уборку помещений. К лекциям по борьбе с тифом привлекались врачи [Приказы, 1942, л. 23—24]. Для профилактики цинги применялись настои хвои. Весьма распространёнными были заболевания кожи. Причинами детской смертности становились инфекционные и простудные болезни.
Нередко даже дети дошкольного возраста поступали из приемников-распределителей, не имея элементарных вещей. В качестве примера приведём текст письма, адресованного директору Володин-ского дошкольного детского дома: «Усолъский дет-приемник НКВД ставит вас в известность, что отправленная в ваш дет-дом 18 декабря 1943 г. девочка Андреева Инна по путевке облоно поступила в дет-приемник на ножках туфелъки, а поэтому валеночки пришлось девочке датъ временно, с другого ребенка (чтобы не обморозить девочку). Теперь нужно отправлять этого ребенка и не в чем. Поэтому предлагаю вернуть дет-приемнику валенки и штанишки синие, не принадлежащие Андреевой Инне, как можно быстрее, ибо срывается отправка детей из-за того ребенка, чьи валеночки были одеты наИнночку» [Чувашевский детдом, 1943, л. 12—12 об.].
Одной из форм поддержки детских домов местным населением стала «широкая работа по сбору вещей, посуды, культинвентаря для детей эвакуированных и эвакуированных детских учреждений». В эту «важную политическую кампанию» включились пионеры, комсомольцы, рабочие и служащие. Районная газета «Красная Вишера» писала о поддержке эвакуированных детей через сбор денег населением, покупку новых вещей, денежные отчисления отдельных людей [Окружим заботой ..., 1942]. Результатом помощи красновишерских учителей и школьников стал сбор в феврале 1942 года 320 шапок, пальто, бурок, ботинок, варежек и других тёплых вещей [Помощь детям..., 1942]. В «Соликамском рабочем» была отмечена инициатива городской комсомольской организации, объявившей о сборе тёплых вещей и обуви на всех предприятиях и в учреждениях. За два дня комсомольцами калийного комбината было собрано 167 вещей [Де-
тям эвакуированных..., 1942]. Коллектив треста лесозаготовок, шефствующий над ленинградским детским домом, в январе 1942 года передал 50 предметов детской одежды, обуви, 300 пар чулок. В феврале шефская комиссия вновь передала детям «65 детских платьев, 100 простынь, 114 полотенец, 100 наволочек, 71 рубашку, 50 пачек чая, мыла и т. д.» [Мизев, 1942].
Воспитанники детских домов обучались в сельских и городских школах. Воспитатели должны были следить за посещаемостью занятий, при необходимости присутствовать на уроках, встречать и провожать детей. На групповых собраниях прорабатывались вопросы исправления «плохих отметок». Школами и интернатами проводились мероприятия по улучшению показателей учёбы. Воспитанников поощряли вынесением благодарности с записью в личное дело, лучшим группам вручали переходящее Красное знамя. За хорошую работу в поле во время посевной кампании отдельных воспитанников награждали денежными премиями. Определённым стимулом в учёбе становились революционные праздники, встреча которых включала развёртывание социалистического соревнования, организацию концертов, помощь фронту.
Об одном из таких праздников газета «Соликамский рабочий» писала следующее: «26-ю годовщину Красной Армии воспитанники Соликамского детдома встретили как великий праздник. Провели большой пионерский костер, организовали вечер самодеятельности, на котором присутствовала группа участников Отечественной войны и шефы с магниевого завода. Любовно подготовили и отправили на фронт и в госпиталь посылки с подарками. Ребята ведут оживленную переписку с бывшими воспитанниками детдома, находящимися на фронте. Одна из воспитанниц Аля Крылова за боевые заслуги награждена орденом «Красной Звезды». Воспитанники дома в ближайшее время выступят в клубах города с двумя большими платными концертами, весь сбор от которых пойдет в фонд помощи детям фронтовиков» [Соколков, 1944]. Сообщала городская газета
и о конкретном вкладе детей в фонд обороны: «Воспитанники детского дома № 1, эвакуированные в Соликамск из Украины, на днях дали в клубе горняков концерт, сбор с которого, свыше 7000 рублей, отчислили в фонд обороны, на дело скорейшего полного освобождения родной Украины от немецких захватчиков» [Дети - Родине, 1943].
Формой участия детей в общественной жизни было шефство над ранеными фронтовиками, о котором в газетных заметках сообщали сами воспитанники: «Вот уже 3 года Соликамский детский дом шефствует над госпиталем. Мы часто посещаем подшефных, развлекаем их концертами, чиним им белье, приносим им подарки. В свою очередь раненые бойцы являются частыми гостями у нас и интересно рассказывают о своей фронтовой жизни. Один раз они устроили концерт, который произвел на нас большое впечатление. Начальник госпиталя Яков Михайлович Юхновский сделал несколько очень хороших докладов. В последний раз он выступил перед нами с докладом о международном положении Советского Союза. Свою связь с шефами мы укрепим еще более» [3 года шефства, 1945].
Творческую активность детей помогали развивать кружки (драматические, танцевальные, физкультурные), музыкальные занятия, хоровое пение. В Чердынском интернате был духовой оркестр, участники которого в 1943 году были направлены в областное военно-морское музыкальное училище [Книга приказов за 1942—1945, л. 44]. Городские смотры художественной самодеятельности объединяли большое количество детей и становились событиями и в жизни детей, и в жизни города. Председатель жюри Л. Артуров в статье «Олимпиада детской художественной самодеятельности» отметил, что 7 мая 1944 года в соликамском клубе горняков состоялась олимпиада, в которой участвовали детские дома и школы города. Олимпиада включала открытие художественной выставки, хоровые выступления детских домов, исполнение танцевальных номеров, постановку ленинградцами костюмированной сказки «Весна», ис-
полнение шуточных, лирических, патриотических песен и многое другое. Как гимн мужеству звучали поэтические строки Ольги Фёдоровны Берггольц, посвящённые защитникам Ленинграда. Л. Артуров пишет: «Всех отмеченных исполнителей концертной программы и по отделу изобразительных искусств жюри наградило почетными грамотами горкома ВЛКСМ и ценными подарками <... > Олимпиада, представлявшая собой незаурядное событие для детворы, наглядно показала, какие возможности раскрываются при умелой организации дела» [Артуров, 1944].
С целью организации трудового обучения при детских домах были открыты токарные, слесарные, столярные, швейные производственные мастерские, налаживалось производство предметов широкого потребления (ложки, гончарные изделия, лапти, пуговицы). С 12 лет дети проходили производственное обучение, что способствовало подготовке к получению профессионального образования. В детских домах, не имеющих мастерских, планировалось «организовать профессионально-трудовое обучение в мастерских системы местной промышленности и промкооперации, а также в сельском хозяйстве» [Решение от 20.07.1943, л. 124]. В мастерских выполнялись работы для нужд детского дома, принимались заказы от частных лиц, иногда от предприятий местной промышленности. Девушек обучали рукоделию. Существенной проблемой являлось обеспечение мастерских сырьём для производства, что приводило к перебоям в их работе [Там же, л. 123].
Использовались и такие формы трудового воспитания, как сбор золы для сельскохозяйственных участков, субботники и воскресники, заготовка дров, помощь колхозам, сбор грибов и ягод. В книге приказов по Чердынскому детскому дому есть запись о получении воспитанником 90 рублей «за выполнение работы коновозчика при подсобном хозяйстве» [Книга приказов за 1942-1945, л. 29]. При детских домах Суксунского, Осинского, Частинского и других районов были созданы подсобные хозяйства, на которых разводили кроли-
ков, домашних птиц, свиней. Весной на полях подсобного хозяйства дети сажали картофель, помидоры, капусту, затем окучивали и пропалывали посевы, отрабатывая «человеко-дни» [Фидельгольц и др., 1942]. В Молотовской области общая посевная площадь подсобных хозяйств составляла 1366 гектаров [Решение от 24.07.1942, л. 28].
В некоторых учреждениях развивалось самоуправление, организационной формой которого являлись детские советы. Нам удалось обнаружить один из «детских» документов, принадлежащий такому совету. Речь идёт о Протоколе № 2 общего собрания воспитанников интерната № 1 Соликамского детдома № 1, написанном секретарём собрания Надей Ищенко 18 января 1944 года. Приведём некоторые выдержки из документа, чтобы почувствовать атмосферу, в которой работало детское самоуправление. На общем собрании, где присутствовало 57 человек, дети обсуждали два вопроса. По первому из них слушали отчёты старост третьего, четвёртого и шестого классов. Есть запись об отчётах («Двойку по военному делу получил Жуков, по истории - Широкова») и постановление совета: «Каждый день проверять Широкову и Жукова, как они подготовили уроки».
По второму вопросу «О поступке Хлюпина» есть запись о том, что воспитанник хотел получить две порции второго и был удалён из столовой, когда педагог, Лидия Сергеевна, это заметила. За кричавшего воспитанника вступились «проходившие мимо женщины», а Лидию Сергеевну «директор снял с работы» и «отдает под суд». В протоколе высказывания о поступке ребёнка, в основном в защиту педагога: «Хлюпин вывел из себя Лидию Сергеевну. Она хорошая воспитательница, много нам рассказывает и читает. Пусть она у нас останется», «Я всего этого не видел, но мне ребята рассказывали, что Хлюпин неправ. Он оскорбил Лидию Сергеевну. Он обзывал ее обжорой», «Пускай Хлюпин извинится перед Лидией Сергеевной и пойдет к тем тетям и расскажет, что он неправ», «Лидия Сергеевна относится к нам, как родная мать, до самой ночи решает с нами задачи. Хлюпина часто уговаривает, а он ее часто доводит
до слез». Записи в протоколе завершаются словами воспитанника и постановлением общего собрания: «Хлюпин. Я согласен с ребятами, и поступил я плохо, я тоже пойду к тем женщинам и скажу, что я не прав, а Лидия Сергеевна пусть останется у нас. Постановили. Просить директора оставить у нас Лидию Сергеевну. Выбрать ребят и послать к тем женщинам и рассказать, что мы хорошо живем и никто над нами не издевается и что Лидия Сергеевна хорошая воспитательница» [Протокол собрания детей, 1944].
В интернатах работали пионерские организации, проводились беседы, организовывались чтение газет и художественной литературы, политико-массовая работа. Опыт лучших учреждений обобщался на областных конференциях, например, по морально-политическому воспитанию — в Монастырском и Давыдовском интернатах Осинского района, по организации труда детей в сельском хозяйстве — в Осин-ском и Оханском детдомах, в Моргуновском интернате Суксунского района, по воспитательной работе среди дошкольников — в Мячаев-ском интернате Чернушинского района. Отмечалась работа многих заведующих интернатами, помощь директоров школ и учителей, исполкомов, колхозов, председателей райпотребсозов, шефских организаций. Всё это активизировало работу по созданию целостной системы социального воспитания [Решение от 24.07.1942, л. 28—29].
Детские дома постоянно пополнялись новыми воспитанниками. Война увеличила количество сирот, в том числе среди детей фронтовиков. Комиссия по обследованию семей военнослужащих в Крас-новишерском районе констатировала острую нужду 1515 человек, «не имеющих ни продуктов и ни хлеба» [Отчет, л. 173]. По учётным данным отдела образования, в районе в конце 1945 года насчитывалось 60 круглых сирот, из них 36 были взяты под опеку, 1 устроен в деревню, 4 определены в детские дома, 6 находились на патронате, 13 оставались неустроенными. В отчётных материалах отмечено, что призыв «по усыновлению сирот колхозами не подхвачен, успехов нет, помощь сиротам не оказывают». Приводились примеры особо тяжё-
лых условий проживания детей: Паршаков Михаил, 1936 года и Лена живут у сестры, дом разваленный, корову кормить нечем, колхоз не оказывает никакой помощи, также со стороны райисполкома. <... > Паршаков Василий, Галина, Иван проживают у 18-летней сестры, помощь колхозом не оказывается, нуждаются в обуви и одежде. Договориться с районо поместить их в детдом» [Уполномоченному..., 1946, л. 176].
А. Н. Варехина отмечает, что время пребывания детей и подростков в детских домах зависело от срока получения квалификации, которая давала средства для дальнейшего существования. Подростка, получившего квалификацию до 16 лет, но не ранее 14-летнего возраста, выпускали из детского дома с обязательным трудоустройством [Варехина, 2012, с. 37]. Дети выбывали к родным, в учебные заведения, трудоустраивались в колхозы, совхозы, на промышленные предприятия. Некоторых детей возвращали в семью по заявлению родителей. Приведём одно из таких заявлений: «Настоящим прошу дать разрешение взять детей из Володарского детдома Давлетба-евых Раису и Геннадия. Давлетбаева Раиса 1936 г. рожд. Я сдала их в детприемник в сентябре 1943 года в г. Молотов, т.к. я была не здорова. А теперь хочу их взять и сама воспитывать» [Чувашев-ский детдом, 1944, л. 26]. В период 1944—1945 годов воспитанники детских домов и целые учреждения возвращались на освобожденные территории. Некоторые родители находили детей, потерявшихся во время войны: поиску содействовало Центральное справочно-адресное детское бюро.
В газетных материалах тех лет сохранились заметки со словами благодарности за спасение детей, эвакуированных в глубокий тыл. Так, директор ленинградского интерната Р. Максимова благодарила Соликамск следующими словами: «В морозный день декабря 1941 года, после 40 суток тяжелой второй эвакуации, нас гостеприимно встретил уральский город. Прошло 3 с половиной года. Наши малютки стали школьниками и сейчас, полные сил и молодой энер-
гии, возвращаются в родной Ленинград. Их сберегли чуткое покровительство и внимание руководителей города и неустанная помощь наших шефов из калийного комбината <...>. Немало трудов выпало на долю 1-й Соликамской школы <...>. Сейчас мы прощаемся с вами, дорогие товарищи соликамцы. Ваша забота о нас будет долго жить в сердцах ленинградцев, возвращающихся на родину. От всей души мы говорим вам: спасибо за детей, которых вы помогли сберечь» [Максимова, 1945].
Проведенное исследование позволяет актуализировать идею ценности жизни детей как самой незащищённой группы населения, которая и сегодня в максимальной степени страдает от экстремальных обстоятельств. Создание детских домов являлось одним из направлений государственной политики по защите детства, которая осуществлялась на федеральном и региональном уровнях. Война увеличила количество детских домов в Пермской (Молотовской) области, ставшей одним из центров эвакуации. Организационными условиями функционирования детских домов являлись поддержка государственных и общественных учреждений на местах, шефство предприятий, помощь местного населения. В работавших до войны и во вновь созданных учреждениях региона обеспечивались социализация разных категорий несовершеннолетних, их обучение, подготовка к профессиональной деятельности, трудоустройство. Воспитательная система включала развитие детского самоуправления, общественно-политическое и трудовое воспитание, помощь фронту. Многие проблемы в работе детских домов были вызваны условиями войны, низким уровнем жизни в тот период, отсутствием квалифицированных кадров, в первую очередь социальных педагогов. В целом, детские дома выполнили свою главную функцию -сохранение жизни детей, обучение и воспитание несовершеннолетних, чьи стратегии выживания были сопряжены с потерей близких, эвакуацией, утратой места жительства и другими обстоятельствами военного времени.
Источники и принятые сокращения
1. АКР — Архивный отдел администрации Красновишерского муниципального района Пермского края.
2. АОС — Архивный отдел организационно-административного управления администрации г. Соликамска Пермского края.
3. Артуров Л. Олимпиада детской художественной самодеятельности / Л. Артуров // Соликамский рабочий. — 1944. — 12 мая. — N° 92 (1557). — АОС. Ф. 275.
4. АСР — Архивный отдел администрации Соликамского муниципального района Пермского края.
5. Варехина А. Н. Детские дома на Урале в годы Великой Отечественной войны / А. Н. Варехина // Педагогическое образование в России. — 2012. — № 4. — С. 32—39.
6. Дети — Родине // Соликамский рабочий. — 1943. — 28 ноября. — № 240 (1443). — АОС. Ф. 275.
7. Детям эвакуированных // Соликамский рабочий. — 1942. — 1 февраля. - № 27 (924). — АОС. Ф. 275.
8. Записи беседы — Записи беседы автора с Г. Д. Трифоновой, сделанные в селе Половодово Соликамского района Пермского края в августе 2014 года.
9. Книга приказов за 1938—1941 — Книга приказов по Чердынскому детскому дому № 2. Начата: 1.08.1938. Закончена: 31.12.1941. // Управление образования Чердынского муниципального района Пермского края.
10. Книга приказов за 1942—1945 — Книга приказов по Чердынскому детскому дому № 2. Начата: 5.01.1942. Закончена: 28.12.1945. // Управление образования Чердынского муниципального района Пермского края.
11. Книга Соликамского детдома — Книга приказов № 1 Соликамского детского дома № 2. Начата: 12.11.1941. Закончена: 7.12.1942. // Управление образования администрации г. Соликамска Пермского края.
12. Книга учета..., 1942—1944 — Книга учета воспитанников Тепло-вского детского дома № 1. Начата: 1942 г. Закончена: 1944 г. // Краевое государственное автономное образовательное учреждение для детей, нуждающихся в психолого-педагогической и медико-социальной помощи «Центр психолого-медико-социального сопровождения № 3» для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, г. Пермь.
13. Лунегова А. Окруженные заботой жили на соликамской земле дети блокадного Ленинграда / А. Лунегова // Соликамский рабочий. — 1985. — 9 мая. — № 56. — АОС. Ф. 275.
14. Максимова Р. Спасибо уральцам / Р. Максимова // Соликамский рабочий. — 1945. — 17 июня. — № 109 (1823). — АОС. Ф. 275.
15. Мизев Н. Забота о детях / Н. Мизев // Соликамский рабочий. — 1942. — 21 февраля. — № 44 (941). — АОС. Ф. 275.
16. Михайлова — Михайлова Анна Фадеевна, директор Красновишер-ского детского дома, заслуженный учитель РСФСР, персональный пенсионер (1919—2000). Автобиография. 7.12.1978 // АКР. Ф. 123. Оп. 1. Д. 1. Л. 1—2.
17. Окружим заботой детей эвакуированных // Красная Вишера. — 1942. — 11 февраля. — № 16 // РКВ.
18. Отчет - Отчет о работе Красновишерского отдела гособеспечения и бытоустройства семей военнослужащих за период 1945 года и январь месяц 1946 года // АКР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 11. Л. 170—173.
19. Павленко. За 6 месяцев — 5 заведующих / Павленко // Соликамский рабочий. — 1944. — 9 июля. — № 133 (1598) // АОС. Ф. 275.
20. Помощь детям // Красная Вишера. — 1942. — 15 февраля. — № 18 // РКВ.
21. Приказы — Приказы заведующего отделом народного образования по основной деятельности и личному составу. Начато: 6.01. 1941. Закончено: 31.12. 1943. // Управление образования администрации г. Соликамска Пермского края.
22. Протокол от 16.03.1942 — Протокол заседания исполнительного комитета Соликамского районного совета депутатов трудящихся Молотовской области № 12 от 16 марта 1942 года // АОС. Ф. 34. Оп. 1. Д. 34. Л. 74—75.
23. Протокол собрания детей - Протокол общего собрания детей интерната №1 Соликамского детского дома № 1 от 18.01.1944 // Управление образования администрации г. Соликамска Пермского края.
24. Решение от 7.03.1941 — Решение исполнительного комитета Мо-лотовского областного совета депутатов трудящихся № 371 «О состоянии детских домов в Чердынском районе» от 7 марта 1941 года // АКР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1. Л. 45—46.
25. Решение от 24.09.1941 — Решение исполнительного комитета Красновишерского райсовета депутатов трудящихся пос. Красновишерск № 487 «Об устройстве эвакуированных детских интернатов в пос. Красно-вишерск» от 24 сентября 1941 года // АКР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 9. Л. 129.
26. Решение от 24.07.1942 — Решение исполнительного комитета Мо-лотовского областного Совета депутатов трудящихся № 716 «О работе эвакуированных детских учреждений» от 24 июля 1942 года // АКР. Ф. 21. Оп. 1. Д. 35. Л. 28—30 об.
27. Решение от 20.07.1943 — Решение исполнительного комитета Мо-лотовского областного совета депутатов трудящихся № 821 «Об улучшении состояния детских домов и интернатов» от 20 июля 1943 года // АКР. Ф. 21. Оп. 1. Д. 47. Л. 123—125.
28. Решение от 17.07.1944 — Решение исполнительного комитета Мо-лотовского областного Совета депутатов трудящихся № 727 «О народнохозяйственном плане по народному образованию Молотовской области на 1944 год» от 17 июля 1944 года // АКР. Ф. 21. Оп. 1. Д. 47. Л. 112—122.
29. РКВ — Редакция районной газеты «Красная Вишера».
30. Соколков А. Юные патриоты / А. Соколков // Соликамский рабочий. — 1944. — 3 марта. — № 43 (1508). — АОС. Ф. 275.
31. 3 года шефства / воспитанники: Белых [и др.] // Соликамский рабочий. — 1945. — 4 февраля. - № 22 (1736). — АОС. Ф. 275.
32. Уполномоченному..., 1946 — Уполномоченному облисполкома по обследованию семей военнослужащих : 1.02.1946 // АКР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 11. Л. 175-176 об.
33. Фидельгольц. Юные патриоты / Фидельгольц, Сафронова // Юные патриоты. — 1942. — 25 сентября. — № 227 (1124). — АОС. Ф. 275.
34. 4 года в Соликамске / воспитатели В. Полякова [и др.] // Соликамский рабочий. — 1945. — 14 июля. - № 127 (1841). — АОС. Ф. 275.
35. Чувашевский детдом — Чувашевский детдом Соликамского района Пермской области. Акты ревизий и списки выбывших детей. 1940-е гг. // Из фондов АСР.
36. Школьный музей — МБОУ «Половодовская основная общеобразовательная школа» Соликамского муниципального района Пермского края : материалы школьного музея.
© Протасова Елена Владимировна (2014), кандидат педагогических наук, доцент кафедры общественных наук, Соликамский государственный педагогический институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Пермский государственный национальный исследовательский университет» (Соликамск), elena-protasova5@yandex.ru.
