CC BY
29
Китанова М. Дети с особым статусом в болгарской традиционной семье: анализ номинаций в свете оппозиции «свой — чужой» / М. Китанова // Научный диалог. — 2015. — № 9 (45). — С. 31—52.
ешн^МР
УДК 811.163.2'373.233
Дети с особым статусом в болгарской традиционном семье: анализ номинаций в свете оппозиции «свой — чужой»
© Китанова Мария (2015), доктор филологических наук, доцент, руководитель секции этнолингвистики, Институт болгарского языка им. проф. Л. Ан-дрейчина, Болгарская академия наук (София, Болгария), [email protected].
Рассматриваются болгарские обозначения детей, имеющих особый статус в семье: сводных, незаконнорожденных, некрещеных, рожденных в Святки, имеющих физические изъяны от рождения и т. д. Исследование выполнено с привлечением обширного диалектного материала. Лексика анализируется с точки зрения семантики и мотивации. В качестве базовой семантической оппозиции выбрано бинарное противопоставление «свой — чужой». Утверждается, что в традиционной болгарской культуре одним из противопоставлений, определяющих отношение социума к некоторым его членам, является оппозиция «ущербность — неущербность». Показано, что семантическое противопоставление «свой — чужой» в обозначениях детей от предыдущего брака осуществляется в основном в пространственном аспекте. В дефинициях слов подчеркивается разница между детьми, находящимися внутри, в доме, и теми, которые пришли извне: они чужие, но должны стать своими. Мотива-ционный анализ обозначений незаконнорожденных детей выявил, что семантическое противопоставление своего и чужого может быть выражено путем определенных культурных кодов: телесного, фитоморфного и др. Доказано, что представления
об ограничении социальных функций детей, имеющих маргинальный статус в семье, отражаются в лексике. Номинации запечатлели социальное неприятие, отчуждение к таким детям и отвержение отличий.
Ключевые слова: болгарский язык; лексика родства; сводные дети; незаконнорожденные дети; некрещеные дети; этнолингвистика; культурный код; оппозиция свой — чужой.
1. Введение
Противопоставление «свой — чужой» — одно из основных бинарных противопоставлений в народной культуре болгар. Применительно к социуму оно «осмысливается на различных уровнях связей между людьми: кровно-родственные и семейные отношения (свой — чужой род, своя — чужая семья) этнические (свой — чужой народ), языковые (свой — чужой язык), ко н ф е с -сиональные (своя — чужая вера), социальные (свое — чужое общество)» [Славянские древности, т. 4, 581—582]. Согласно К. Ле-ви-Стросу, дуализм — это организационный принцип родственных структур, составляющих материальную базу социальной системы [Леви-Строс, 1995; Костадинова, 2008, ^ 28], а также идеальных представлений о мире, через которые формируется индивидуальное и коллективное поведение членов общества [Иванов и др., 1965; Кос-тадинова, 2008, с. 28].
Противопоставление «свой — чужой» коррелирует с противопоставлениями «внутренний — внешний» («внутри — вне»), «тождественный — нетождественный», «правый — левый», «мужской — женский», «хороший — плохой», «четный — нечетный», «чистый — нечистый» и проч. [Толстой, 1987, с. 172]. И по тому же принципу определяются отношения Я в окружении других. Таким образом, инаковость и чуждость становятся объектом особо выраженного отношения, а через другое осуществляется осознание и опознавание самого себя.
Со своей стороны противопоставление «внутреннее — внешнее» маркирует усвоенное (свое) и неусвоенное (чужое) пространство,
всегда связанное с осознанием определенной границы. Это граница между Я и другими.
Противопоставление «свой — чужой» концептуально, знаково. Через это противопоставление мир делится на два полюса, проводится граница между тем, что свое — близкое и безопасное, что оценивается положительно, и тем, что чужое и неизвестное. Разделение мира на две части раскрывает мифологический характер этого противопоставления. Представление о своем и чужом открывается во всех сферах действительности, что указывает на его знаковый характер. Это бинарное противопоставление по сути своей антропоцентрично. Семантика своего и чужого включается в личную сферу человека или исключается из нее. Свой означает принадлежность самому субъекту, а чуждый — не собственный, принадлежащий другому субъекту [Ожегов, 1986, с. 38]. Вот почему важной особенностью бинарных противопоставлений является их оценочный характер, при котором один элемент несет в себе положительную нагрузку, а второй — отрицательную. Таким образом, «другость» и «чуждость» становятся объектами особо выраженного социального отношения, через которые осуществляется осознание и познание самих себя. Однако иногда происходит так называемая «смена оценок», которая «ведет к тому, что между двумя сторонами противопоставления создаются отношения эквивалентности, они начинают смешиваться и символично отождествляться» [Славянские древности, т. 3, с. 557—558], что раскрывает символический характер противопоставления.
2. Сводные (заварени, доведени и преродени) дети
В семьях носителей традиционной болгарской культуры существует строгая иерархия. Разводы и повторные браки не приветствуются, за исключением случаев смерти одного из супругов. При каждом последующем браке семейные и родственные отношения усложняются, и дети от предыдущего брака в зависимости от того, чьими они являются, могут называться заварени, доведени и при-
родени. В толковом словаре фразеологических сочетаний слову заварен дается следующее определение — 'тот, кто был, уже существовал к моменту прихода кого-то', а слову доведен — 'о сыне / дочери от предыдущего брака их матери по отношению к ее новой семье; сводный, приведенный' [Дечева, 1997, с. 135, 171], а в словаре Н. Герова — 'приведенный второй женой сын' [Геров, т. 1, с. 307]. Он выделяет также слова пасынок, пасънък, пасторок. «Заварени» дети — это дети, оставшиеся в доме отца после его нового брака. Если и у новой супруги есть дети, они тоже принимаются в семью. В Болгарском толковом словаре зафиксированы названия завареник и завареница 'дети овдовевшего отца, вступившего в следующий брак, по отношению к его новой жене; противоположно доведеник, доведеница' [БТР, с. 223]. Для доведеник и доведеница приведено следующее определение — 'ребенок второй жены от ее предыдущего мужа' [БТР, с. 167]. В болгарских говорах встречаем и средние термины: доведени (Дупница), сведени братя, сведени сестри (Западная Болгария), доведеник, доведеница (Севлиево, Троян), заварен брат — 'сын от предыдущего брака по отношению к детям второй супруги', донесеник, пасынок, пасънък, пасинок [Геров, т. 1, с. 307], пасынче, пастроче [Трубачев, 2006, с. 53]. В русском языке слово пасынок означает а) неродной сын одного из супругов, б) ветвь, расположенная под острым углом к стволу дерева, отстающее по росту второе дерево; в) «некто, лишенный любви». Метафорическое значение выражается через растительный код. По данным этимологического словаря, слово образовано при помощи праславянской приставки па- +сын — 'ненастоящий сын'; рус. Пасынок, укр. Пасинак, белор. Пасынак [Фасмер, т. III, с. 216]. Суффикс па- означает 'следовать за кем-то', и 'ненастоящий', а также выражает семантику сходства [Там же, с. 181]. М. Фасмер, как и большинство этимологов, предполагает, что префикс *ро- имеет праславянское происхождение. Встречается и в пасторок, пайстурек 'ненастоящий отец' от пасторъкъ. Используется также как указание на невысокую ценность чего-либо [БЕР,
т. 4, с. 994]. В староболгарском [СР, т. 2, с. 660—661] встречается слово пасинъкъ в значении 'муж сестры' и пасторакъ 'сводный сын' (доведен син). В болгарских диалектах встречаются формы пасинок (Воден, Велес, Прилеп, Битоля, Дебар) пасинци, пащерки, пасинче (Охрид), паструк (Медово, Тополовгадский район, Кочово в районе Преслава, Добруджа, Русе). И пасынок, и пастрок — термины, выражающие в болгарском языке «псевдородство». В Болгарском толковом словаре [БТР, с. 636] приводятся два значения этого слова: 'сводный (доведен или заварен) сын', 'усыновленный нахлебник' (глагол осиновявам означает 'принимаю чужого ребенка как своего с правами родного ребенка') [БТР, с. 596].
Значение 'тот, кто лишен любви' также интересно. Оно не встречается в болгарском литературном языке, но в болгарских говорах под Смоляном встречаем слово флишено со значением 'поврежденное', а также глагол флишеава — 'портить'. В традиционной болгарской культуре одним из наиболее важных противопоставлений, определяющих отношение социума к некоторым его членам, является «ущербность — неущербность». Люди, лишенные чего-либо, противопоставляются тем, в чьей жизни лишений нет.
Семантическое противопоставление «свой — чужой» в названиях заварена сестра 'дочь от предыдущего брака по отношению к детям от другой супруги' (Сакар), завареущреник, завареница (Видинская, Разложская области [Геров, т. II, с. 43]), заварениче (Ихтиман), заварениче, заварену декя (Родопы) 'сводный ребенок', заваренту (Ямбол) осуществляется в основном в пространственном аспекте. Подчеркивается разница между детьми, находящимися внутри, в доме, и теми, которые пришли извне, — они чужие, но должны стать своими. Первое значение глагола довеждам — 'приводить, вести что-то в направлении говорящего', а второе — 'брать в жены'. Кроме того, при любом браке осваивается чужое пространство, эти представления касаются не только супруги, но и ее детей. Таким образом, семья расширяется по отношению к социуму.
3. Дети, рожденные вне брака
Копеле. Ребенок, рожденный вне брака, отмечен «грехом родителей и воспринимается в народном мировоззрении как чуждый и иной». Такие дети никогда не принимаются социумом окончательно и не могут участвовать в ряде важных обрядов — Рождество, Сурваки (Новый год), лазарование (Лазарева суббота), Еньова буля, весеннее гадание (кумичене) [Мичева-Пейчева, 2013, с. 136—137]. Для таких детей встречаются следующие названия: копеле 'ребенок, рожденный вне брака' (общеболгарское); кдпилче, кдпелче; изхддно. Этимология слова копеле неясна [БЕР, т. 2, с. 614; Стаменов, 2012, с. 79—84]. В словаре Н. Герова слова кдпеле, копелак кдпеля, кдпелчя приводятся со следующими значениями: 'незаконнорожденный, чужой ребенок', 'росток, новый побег, проросший рядом с кукурузным стеблем' [Геров, т. 2, с. 397]. В архиве Секции диалектологии (БДА) встречаются слова копелана 'женщина, девушка, родившая вне брака', копелкиня, курва, копелатыня; копеларка 'женщина, родившая копеле' (Софийская область), копелана (Ресен, Тырново); копилярка 'преждевременно родившая овца' (Кюстендил, Тетово); копилишам 'обрывать лишние побеги яловой кукурузы' (Ново село, Видинская область); скопеля, скопелявам 'родить внебрачного ребенка' (Те-тевен); кдпеле 'внебрачный ребенок' [БЕР, т. 2, с. 613; БТР, с. 379], 'маленький мальчик', 'боковой побег на кукурузе' (Стара Загора); копило 'боковой побег на кукурузе, отросток кукурузы, который обрывают, поскольку он лишний', 'фуражная кукуруза, засеянная после жатвы' (Ново село, Видинская область); кдпилец 'фуражная кукуруза' (Силистра); курванче — (скурвен) от слав. курва 'развратница' [БЕР, т. 3, с. 145].
По мнению Миклошича, это слово албанского происхождения, по мнению же Дювернуа — греческого. Бернекер считает для него основным значение 'незаконнорожденный ребенок'. Оно встречается также в староболгарском: копелъ 'незаконнорожденный ребенок' (Слепчанский апостол). К. Мирчев связывает кдпеле с глаголом ка-
пиловати 'жить разгульно, блудить' и с существительным Копилша 'корчма'. В софийском студенческом жаргоне кдпеле — 'глупый, наивный, неуклюжий', что по сути обозначает человека с определенным недугом, не вписывающегося в социум, оно выражает противопоставление «неущербность — ущербность» [Мичева-Пей-чева, 2013, с. 107].
В банатском говоре встречается лексема изхддно 'внебрачный ребенок' и изхддна 'женщина, родившая вне брака'. Слово изход означает 'ворота для выхода', а в некоторых диалектах (Нови-Пазар) -'восток'. В староболгарском языке зафиксировано (Зогр., Мар., син. Пс., син. Тр., Охр. Ап., Слеп. Ап.,) слово исходъ в значении 'выход' и исходънъ (Супр.). Согласно БЕР это слово заимствовано из румынского языка, где ishod имеет значение 'массовое переселение' [БЕР, т. 2, с. 59].
Пурдотя. В Родопах для обозначения незаконнорожденного ребенка встречается слово пурдотя. Возможно, оно заимствовано из венгерского языка, гдериЫе имеет значение 'цыган'. Также в румынском языке есть слово puradel с тем же значением [БЕР, т. 5, с. 528]. Цыган — человек другого этноса, другой, чужак. Эта лексема, вероятно, связана с неясными пурак, пурек, пурле, пурляк 'хилый ребенок' [БЕР, т. 5, с. 857]. В других районах страны слово пурддтя имеет значение 'плохой человек' [Седакова, 2007,с. 39]. Вероятно, в данном случае наблюдается соотношение «внутри — вне».
Лефтер. Для обозначения незаконнорожденных детей в некоторых болгарских диалектах встречается слово лефтерче (Родопы, Странжа, болгары Беломорья, Банско). Это слово, видимо, происходит из греческого языка, где означает 'свободный', 'холостяк'. В албанском 1еАег — 'свободный, холостой', в румынском 1еАег — 'холостяк', в арумынском е1еАлг — 'холостяк' [БЕР, т. 3, с. 340]. Вероятно, в данном случае речь идет о матери, родившей, не будучи замужем. В Луковите слово лефтерно означает 'слабо, непрочно'. В болгарской традиционной культуре слабость и непрочность относятся к правой
части противопоставления «неущербность — ущербность», которое является частью противопоставления «хороший — плохой». К людям с недугом, убогим, недоразвитым, больным, лишенным чего-то важного в традиционной культуре существует амбивалентное отношение как к иным и связанным с силами зла.
Пич. Слово пич в лексикографии встречается со следующими значениями: 'незаконнорожденный'; 'отросток, побег от не привитого плодового дерева (дичок)' [БТР, с. 653]; 'новый побег, отросток кукурузы' [БЕР, т. 3, с. 613].
В Архиве Секции болгарской диалектологии и лингвистической географии Института болгарского языка отмечены следующие значения слова пич: 'внебрачный ребенок' (с. Змеево, Старозагорская область), 'бесплодный побег плодового дерева' (Сливенский говор), 'отросток корня, который можно посадить' (Ивайловград), 'новая, молодая веточка, проросшая после того, как дерево обрезали' (Дер-вент, дем Дедеагач), 'молодое новое растение, проросшее, когда старое высохло' (Мезек, Свиленградский район). Встречаются и глаголы пичледисвам 'обламывать лишние побеги винограда, помидоров' [БЕР, т. 3, с. 613]; пичледисувам 'убирать боковые побеги винограда' (Энина, Казанлыкская область) [Стаменов, 2012, с. 95].
Базелачко, шумник. В Ловечской области для обозначения внебрачных детей встречается лексема базелачко от бузина, бъз 'бузина, высокий куст с белой пористой мягкой сердцевиной и черными зернистыми плодами, Sambucus nigra', а в Родопах — шумник, вероятнее всего от шума [Седакова, 2007, с. 40]. Для названия бузины в диалектах встречаются следующие названия: баз, боз, бдзай, бдзик, бдзил, бъзел (Кратово), бъзарак, (Шумен), бъзддвина, бъздуняк, бъзе, а также местные названия Базеник, Бъзовик [БЕР, т. 1, с. 97].
Метафорическое значение вновь выражено через фитоморфоло-гический код, характерный и для других славянских языков. Например, в русском языке подкрапивник, крапивный, крапивник — 'незаконнорожденный' [Седакова, 2007, с. 40].
В родственной терминологии семантическое противопоставление своего и чужого может быть выражено путем определенных культурных кодов, которые по сути представляют собой метафоры: «телесный код» (названия, ключевой компонент которых обозначает часть тела человека), «фитоморфный код» (ключевой компонент указывает на растение или часть растения), а в некоторых случаях — «зооморфный код» (название с ключевым компонентом «небольшое животное» или «насекомое»). Метафоры, через которые обычно реализуются культурные коды, как правило, национально детерминированы. По мнению Стаменова, метафорика, заложенная в слове пич, ведется от 'бокового стебля' до 'незаконнорожденного ребенка', а в случае с кдпеле, наоборот, значение 'боковой стебель' возникло на базе метафорически проецированной 'незаконнорожденности'.
4.Дети, связанные со злыми, нечистыми и опасными силами
дети, рожденные в Святки (мръсните дни). Мръсните дни (Святки) — двадцатидневный период, как правило от Рождества до Крещения (Йордановден), воспринимаемый как время хаоса, когда действуют злые силы. Считается, что в это время появляются демонические существа караконджоли, вампири, таласъми, самодиви и др., называемые также вднкашни погани, — потусторонние существа, опасные для человека. В селе Илинденцы, под Санданско, встречается лексема вднкашното 'злой дух, являющийся в Мръсни дни'. В архиве Секции диалектологии и лингвистической географии зафиксировано слово вънкашен 'чужой для семьи' и 'пришедший из другого места'. В болгарских говорах для названия этих существ употребляется также лексема однатвдрните — те, кто «за пределами двора», вне освоенного пространства дома [Мичева-Пейчева, 2013, с. 68].
В различных районах болгарской этнической и языковой территории отмечены следующие названия этого периода: Мръсни вечери, Мръсници (Северная Болгария, Фракия), Боганци, Бугани дене (Родопы), Некръстени дни (Юго-западная Болгария, Западные окраины),
Каракднджови дни (область Разлога), Глухи дни (Кюстендильская область), Вампирови дни (Карлово). Дети, рожденные в этот период хаоса, как правило, имеют способности видеть злые силы, поскольку сами с ними связаны. В самих названиях раскрывается связь с потусторонними, чуждыми, нечистыми существами. Каракднджорче (Западная Болгария) — от слова каракднджол 'злой дух', вероятно, турецкого или греческого происхождения. В Ботевградском районе встречается лексема мръсник, мръскулче [Седакова, 2007, с. 38] — от слова мръсен 'нечистый, нехристианский'. В Родопах зафиксировано слово поганче — вероятно от *pagan 'языческий', 'нечистый'. В Силистринской области употребляется слово самодива. Прилагательное сам означает 'одинокий, без кого-либо' и отражает «бытие неких существ, которые живут далеко от людей» [Мичева-Пейчева, 2013, с. 82], а слово дива, вероятно, имеет персидско-турецкий корень дев 'дьявол, демон, злой дух'. Некоторые авторы связывают его с праславянским *deiuos 'бог' [Георгиева, 1993, с. 128]. В болгарском языке прилагательное див (дикий) — это часть противопоставления «домашний — дикий», «принадлежащий культуре — не принадлежащий культуре», или «обработанный — необработанный». В Родопах все еще сохраняются предания о диких женщинах (диви жени), живущих в лесу. Самодивы связаны с дикой природой, с неосвоенным пространством [Георгиева, 1993, с. 154—155]. Они живут на границе мира мертвых и мира живых и связаны с хтоническими силами. Прозрачно происхождение слова въпир (Гоцеделчев): лексема вампир означает 'мертвец, который превратился в злого ночного духа и пьет кровь людей и животных'. Исходная основа — вероятно, праславян-ское *opirb, от нее происходят не только болгарские формы, но и русские, сербские, хорватские, белорусские, украинские и чешские. К подобному типу относится и слово цацдглавец, зафиксированное в Ботевградской области. Данная лексема связана также с цдглавци, цологлавци, песоглавци, буганци, къпинчовци, жидове, латини, ¿лини и прочими обозначениями «мифологических великанов» с больши-
ми головами и одним большим глазом на лбу, иногда одноногими; живущими в горных пещерах и питающимися сырым мясом [БМ, с. 159—160], иначе говоря, тоже «дикими существами».
В Ловечской области верят, что дети, рожденные в Мръсни дни (Святки), ежегодно превращаются в собак или волков, а после смерти становятся злыми духами. Метаморфоза «человек — волк» характерна для определенного демонического существа, называемого вълколак / върколак. По мнению одних авторов, они и есть вампиры, по мнению же других, они находятся выше по иерархии, поскольку связаны со страшным волчьим пастырем Куцуланом.
Чуждость в указанных случаях фиксируется посредством привлечения названий существ, с которым эти дети связаны по своему происхождению.
дети, рожденные женщиной от вампира. Плътеникът — это вампир, который приобрел человеческий облик. На сороковой день после смерти, если перевоплотившаяся душа покойника не будет уничтожена, она приобретает плоть, уплътява се. Через три года после этого он превращается в красивого молодого мужчину. Их любимые занятия — ремесло мясника, брадобрея и торговца, но, если они порежутся, — умирают. Женятся они на обычных женщинах и могут иметь от них детей [БМ, с. 267]. По народным представлениям дети так называемых «вампиров во плоти», или укостени вампири, имеют магические способности распознавать и убивать демонов. Их называют вамирар, вампирджия, глдг (округ Лома [Геров, т. 1, с. 221]), глдджак, глджак (Габаре, Белослатинский район), глогинковец [БЕР, т. 1, с. 250], джадия (Девня, Провадия), святочер [БМ, с. 46, 85, 325]. Лексемы вампирар и вампирджия производны от вампир. Глог — 'боярышник (Crategus)' и 'человек, который противостоит вампиру колом боярышника' (демон может быть уничтожен, если в субботний день в его гроб забить боярышниковый кол). Кроме того, в районе Трына встречаются лексемы глдгак, глдган 'кость или нечто окостеневшее', что вновь отсылает к образу вампира-плътеника. Джадия
в болгарских диалектах означает 'ведьма, колдунья' (Тетевен) — от турецкого cade 'старая безобразная женщина, ведьма'. Сложнее по происхождению слово святочер — вероятно, от святой (свать) + чер (староболгарское чрънъ 'черный'). Можно предположить, что оно образовано подобно слову святоша 'нечистый, бес' — эвфемизм, табуированное обозначение нечистого духа [Фасмер, т. 3, с. 585]. С другой стороны, праславянское *sv%tb / sv§tъjъ означает 'сильный', что указывает на силу человека, способного уничтожить вампира.
дети, рожденные от Связи между женщиной и змеем. Детей, зачатых от связи женщины со змеем или змеи с мужчиной называют змёйче [Седакова, 2007, с. 37], змёхъче [БЕР, т. 1, с. 647], змёвче (Ра-домир). Верование, что змеи могут влюбиться в девушку или юношу, широко распространено на всей болгарской этнической территории. Таких людей называют змейничеви, они бледны (желто-зелены), необщительны, замкнуты, невнимательны к своему внешнему виду, чужды своей семье и социуму. По народным верованиям, они имеют человеческое происхождение. Они рождаются от связи смертной женщины и змея. Женщина рожает ребенка-«змейче» через 11 месяцев. Часто за змейче принимают детей, оставшихся сиротами еще до рождения — насире, посмърче, посмъртниче [БЕР, т. 4, с. 524], а также детей, родившихся с зубами, хвостами, перепонками под мышками (крылышками) или другими особенными признаками, то есть детей с физическими отклонениями. Люди с подобными признаками не допускаются к ряду обычаев. Они не могут быть ряжеными, сурвакарами (мальчик или юноша, поздравляющий с Новым годом), колядовать и проч., что указывает на то, что они некоторым образом остаются чуждыми социуму. Змеи описываются не как демоны, а как дикие существа, обладающие чертами змея, рыбы и человека. Они живут высоко в горах, в норах и пещерах, то есть вне освоенного человеком пространства, отсюда и прозвище — горянин (горец) [Ге-оргиева, 1993, с. 109]. Сам змей может быть своим, защищать поселение, а может быть чужим, вредить людям. Существует много легенд
о битвах между двумя змеями. Название змей связано со словами змия и змея [Фасмер, т. II, с. 100], а образ змеи часто соседствует с образом крестьянина. В Трынково Старозагорской области змейче означает 'молодой змей', а в Странже змейчев - 'необыкновенно сильный физически человек'. Необычайная сила или красота — также своего рода анормальность. К образам змей апеллирует и топонимика: Змейски дол, Змеов дол, Змеовец, Змеица и проч., что связано с легендами о присутствии змей. Особенно интересны представления о змее-человеке, характерные для Западной и Юго-Западной Болгарии, а также для района Странжи. Подобные представления встречаются у большинства славянских народов: сухач в Сербии и Хорватии, планетници, хмурници, облачници у украинцев и поляков. В болгарском юнакском эпосе королевич Марко назван сыном змея, а приемная мать его — самодива. Черты змея присутствуют также в образе св. Николая [Георгиева, 1993, с. 129—131].
Халче. Халче или алче называют ребенка, родившегося с изъяном или необычной отличительной чертой — с одним глазом, с одной ногой, без руки и проч. Согласно верованиям, это знак, что это селение может постичь природное бедствие или эпидемия. Раньше таких детей умерщвляли [БМ, с. 383]. Вероятно, название халче / алче связано со словом хала греческого происхождения. Хала — мифологическое существо, приносящее природные бедствия. В некоторых народных представлениях это страшная беззубая старуха, а в других — бык с рогами. Образ халы, приносящей темные тучи, дождь, опустошительный град и туман, характерен для Западной Болгарии, тогда как в фольклоре это скорее поэтическое метафоричное обозначение бури и дождя. В диалектах хала, халевина означает 'вихрь' [Георгиева, 1993, с. 119]. В наименовании халче / алче соединены два представления — о нарушении кровнородственных связей, что служит причиной рождения неполноценных детей, и, как следствие этого, — о природных бедствиях, причиняемых демоническим персонажем — халой — в качестве наказания всему социуму.
К этой группе относятся также обозначения детей с физическими недостатками, родившиеся у родителей, которые не соблюдали половое воздержание во время поста, в Мясопуст (Сирни заговезни), Святки (Мръсни дни). Их называют нишенлия, с кусур (Пиринский край, Родопы), с белег, шентавно (Родопы). Физические и духовные недостатки в культуре осмысливаются как Божья кара [Мичева-Пей-чева, 2013, с. 105]. Подобные люди нечисты, чужды и опасны. Аномалии, особенно хромота, часто связывают с дьяволом и хтонически-ми силами.
5. Символическое превращение своего ребенка в чужого с целью уберечь его от смерти
В ряде мест на болгарской этнической территории, когда в семье умирают дети, практикуется обычай, при котором, с целью предохранить его от смерти, новорожденный оставляется на перекрестке, для того чтобы он был найден и крещен чужим и случайным человеком. Такое дитя называется намерено [Маринов, 1994, с. 238]. В данном случае наблюдается так называемая «смена позиций»: чужое — защищено и полезно, а свое находится в опасности. Глагол намеря означает 'видеть, обнаружить нечто утраченное, скрытое и неизвестное' [БЕР, т. 4, с. 484]. Под Кюстендилом, Разлогом, Радомиром и Кумановско встречается лексема намерник 'случайный, незнакомый гость издалека'. Таким образом, ребенок превращается в незнакомое, чуждое и далекое и избегает участи своего семейства.
6. Некрещеные дети
Особенное положение имеют новорожденные, но не прошедшие крещение дети. В период между рождением и крещением ребенок принадлежит в большей степени миру, из которого он пришел — миру демонов и других злых сил. Он все еще чужд социуму, не принят им. Данные имена как славянские по происхождению, так и заим-
ствованные из соседних балканских языков. В книге «Человеческая жизнь — рождение, свадьба, погребение: тематический словарь семейной обрядности» («Човешкият живот — раждане, сватба, погребение: тематичен речник на семейната обредност») [Легурска и др., 2013, с. 29—30] представлены следующие лексемы: гушльо, гушла [Геров, т. I, с. 261]; гдлче, гушле, дждля, железко [Геров, т. I, с. 15, 231, 289]; адамче, гдлчо, дяволче, кушльо, лехусче, мдменче, некръс-че, цурчо [Геров, т. III, с. 262]; кушльо [Геров, т. II, с. 438]; некръсче, некръстениче [Геров, т. III, с. 261]; кушленка, пежу, пушле, пурде, щулко [Геров, т. II, с. 438]; чупа [Геров, т. V, с. 560]; чьдра [Геров, т. V, с. 542]; шьдлка [Геров, т. V, с. 588]; гулче, гулчо, еврейче, евро, евра, кушу, лехусче, пепелаш, пепелашка, пижа, пиждк, пискулче, пулче, цуре, цуренце, цурче, цуца, чупка, шуле (Родопы); маламчо, пешльо, пъшла (Ихтиман); дятету, детету, пирднко, пъшльо, пъшла, сурко, циганче, цурчо, цурче, цуца, чупка (Пловдивская область); кдпелче (Асеновградский район, Гоце-Делчев); цурьо (Тополовгравско); еврейче, леусче, цуньо, цуньгю, цуна (рупцы и тронки) гдлчо, гдлка (загорцы, Странджа); цунче (Ахтопол); цурко (Нижний Вардар); цуре (дем Дедеагач); чипа (дем Драма); кушьо, кушле (Казанлык, Топо-ловград, Дедеагач); кушли (Горна-Оряховица Русе); кушле (Ловеч); павликянче (Севлиево); тдлю (Преслав); некръсниче, немощийка, шумник [БМ, с. 109]; кдпелче [БМ, с. 177]; айдл, будо, буда; гдльо, гдльче, гдлка (Шуменская, Варненская, Софийская области, Добру -джа, Странджа), гуджо, гулко, гулка (Родопы), гушльо, гушла (Пловдивская область), авдже [СбНУ, 441], джагуре [БЕР, т. 1, с. 362], дживгар (Кюстендилская область), дждля [Геров, т. V, с. 588], джуре (Кастория) дудин, дуде (Прилеп), дяволчета (Пирин), желязко, ждке [Милев, 1991, с. 80], ждка, заглавче (Кюстендилская область), евро, евра, кежо, кежа, кежана [БЕР, т. 2, с. 316], кена, кенка, кене (Идеографический архив), кенда [Геров, т. VI, с. 161], кентра (Ловечская область), кефлък (Троян), кдба (Белене), кокдна (Силистренская область), креч [Геров, т. II, с. 413], къргън (Никополь), къргупъльче (Ха-
сково), кържо, кржар [Геров, т. VI, с. 187], кржав [МБТР, с. 1118], лаусче (Ловеч), лаусино дети (Ловеч), лехудле // лихусничи [Стран-джа..., с. 266], максум, максумче, мъксунче (Гюмюрджинская область), маламка [ЕБ, т. 3, с. 625], маленка, малечка, малечко, малешко (Сакар), малинка (Сакар), мангара [БЕР, т. 3, с. 639], максунче [БЕР, т. 3, с. 682], машка (Сакар), миле, младенце, младинче, младишче [БЕР, т. 4, с. 14, Седакова, 2007, с. 464], момичка, мучко, мушо (Старозагорская область), муше (Фракия), мушмурдк (Тырновская область), муца [БЕР, т. 4, с. 360; Седакова, 2007, с. 46], мъндичка [БЕР, т. 4, с. 399], мъндичко [БЕР, т. 4, с. 402; Седакова, 2007, с. 46], неизверено (Никопол), некръсниче [Геров, т. III, с. 262], некръш, некръст (Лом), нипче [БЕР, т. 4, с. 652], ндне [Геров, т. V, с. 588], папударче, парапуняк (Врачанская область), пацо, паца [Седакова, 2007, с. 41—42], педа (Силистренская область), пепелчок, пепелчук, пепелашка, пепелаш, пижанче [Седакова, 2007, с. 46], пиже (Пловдивская область, Родопы), пикульче (Родопы), пирдн, пирдк [БЕР, т. 5, с. 255], пирднко, чупка (Пирин), пишлигарче [РРОДД, с. 349], помаче (Родопы), при-давче [Геров, т. V, с. 288], принов, принова, пролук [Геров, т. IV, с. 288, 305], пуже (Софийская область), пужо (Кюстендилская область) пуганче [БЕР, т. 5, с. 417], пъцикни, сурко (Пловдивская область), туреник, туранка (Смолянская область) циганче, цоранка, цоранчо (Сакар), цуна, цуньо (Странджа), чурьо, цура, цурчо, цурче (Фракия), цуци (Попово), цуцуранче (Сакар), чипа, чдне [Геров, т. V, с. 554; 559], чопрафче, шебек (Софийская область), шиле, шипне (Разлог), шипо-ре, щипоряк (Разлог), ширнече (Троян), шдле, шдлче (Бургас, Ямбол, Гоце-Делчев), шдмпъльче (Старозагорская область ), щуренцеф (Пирин), шулько [Седакова, 2007, с. 41—42].
Чуждость в этих названиях передается посредством различных мотивационных признаков [Седакова, 2007, с. 43]:
— конфессиональные образы — некрещенный, нечистый, иноверец: дяволче, еврейче, помаче, некръш, некръст, некръсче, некръс-тениче, неизверено, поганче, павликянче;
— образы представителей другого этноса: турче, цигънче, пурде;
— отсылка к образу матери, которая в течение 40 дней после родов находится в пограничном периоде, ср. производные от лехуса: лехусче, лехудле, лаусче, лаусино дети;
— незаконнорождённые дети шумник, кдпельче;
— смыслы «слабый, недоразвитый», «маленький», «нечистый», «голый»: кежав, кържо, кржар, кржав, гдлко, гдлчо гольо, гольче, голка, кушле, мангара, мушо, мушек;
— образ новорожденного домашнего животного: принов, прино-ва, приновче;
— образ животного: джавдже («воробей»), гуджо («животное без хвоста»), мъндичка («котенок»), шебек («обезьянка») [Седакова, 2007, с. 44—45];
— смысл «приобретение»: максул, мъксунче (тур.), нипче (гр.) — новорожденный, невинный, безгрешный [Седакова, 2007, с. 44—45; БЕР, т. 4, с. 386];
— смысл «поврежденный, не целый»: къргън («разбитый») [Се-дакова, 2007, с. 44—45];
— молодой, ученик: дждле, джагуре.
дети, умершие некрещеными. Умершие некрещеными дети, по поверьям, превращаются в злых духов, которые вредят роженицам и младенцам. В болгарской традиционной культуре их называют нави (Западная Болгария), армёнки, ермёне, ерменлийки, йермийки [БЕР, т. 1, с. 506], лаусничета (Фракия). Лексема нави, вероятнее всего, происходит от праславянского корня *па\- и означает 'покойник, демон смерти', а остальные, видимо, от греческого слова eip.aop.kvn со значением 'судьба, рок' [БЕР, т. 1, с. 506]. О том, что умершие до крещения дети остаются чуждыми своим родителям и социуму, говорит и тот факт, что в Странже на могилах таких детей матери воздвигают груды камней. Камень в болгарской народной культуре выполняет отделяющую и предохранительную функцию.
7. Выводы
В традиционном болгарском обществе семейные отношения строго регулируются. Рождение ребенка — это событие большого значения, не только для семьи, но и для социума. Если ребенок зачат или рожден не по правилам, он становится угрозой для всех, и по этой причине общество, предохраняясь, ограничивает его социальные функции. Маргинальность таких людей отражается в названиях, посредством которых подчеркиваются непринятие, отчуждение и отвержение отличий. Семантика чужого в названии выражается несколькими способами:
— через фитоморфный культурный код — опосредованно через представления о лишней, дополнительной части растения (кдпеле, пасинок, пич, базелачко, шумник);
— через значение префикса па-, выражающего смысл 'ненастоящий' (пасинок);
— через апелляцию к обозначениям иного этноса или другой веры (пурде, пурдтя, циганче, еврейче, турче, поганче, некръсниче, некръш, латини, елини, жидове и др.);
— через апелляцию к названиям мифических существ (алче, змейче, каракднджолче, мръсник, мръскулче, самодива, цацдглавец, вампирар, вампирджия, святочер и др.);
— через актуализацию смысла 'ущербный, лишенный целостности' (лефтерче, алче);
— через смену позиций своего и чужого, ср. лексему намерено, в которой чуждость приобретает положительную нагрузку.
Источники и принятые сокращения
1. Архив идеографического словаря / Софийский университет св. Климента Охридского.
2. Архив Института фольклора Болгарской академии наук.
3. Архив секции болгарской этимологии и лингвистической географии / Институт болгарского языка Болгарской академии наук.
4. Архив секции этнолингвистики / Институт болгарского языка Болгарской академии наук.
5. Архив Стояна Романского / Софийский университет св. Климента Охридского.
6. БЕР — Български етимологичен речник. — София, 1971—2011. — Т. 1—7.
7. БМ — Българска митология : енциклопедичен речник / съставител А. Стойнев. — София : Група 7-М +ЛОГИС, 1994. — 398 с.
8. БТР — Български тълковен речник / Л. Андрейчин, Л. Георгиев, Ст. Илчев, И. Леков, Н. Костов, Ст. Стойков, Цв. Тодоров. — София : Наука и изкуство, 1973. — 1134 с.
9. Геров — Геров, Н. Речник на българския език / Н. Геров. — София, 1975—1978. —Т. 1—6. — (Фототипно издание).
10. Дечева Д. Тълковен речник с фразеологични съчетания / Д. Дече-ва. — София : АТЛАНТИС-КЛ, 1997. — 892 с.
11. ЕБ 3 — Етнография на България. Т. 3 : Духовна култура. — София, 1984.
12. Легурска П. Човешкият живот — раждане, сватба, погребение : тематичен речник на семейната обредност / П. Легурска, Н. Павлова, М. Китанова. — София : АИ «Проф. Марин Дринов». — 168 с.
13. МБТР — Младенов Ст. Български тълковен речник с оглед към народните говори / С. Младенов. — София, 1951. — Т. 1.
14. Милев А. Речник на чуждите думи в българския език / А. Милев, Б. Николов, Й. Братков. — Допълнено и основно преработено от Е. Пер-нишка. — София, 1991.
15. Ожегов С. И. Словарь русского языка : около 57 000 слов / С. И. Ожегов ; ред. Н. Ю. Шведова. — 18-е изд., стереотип. — Москва : Русский язык, 1986. — 797 с.
16. РБЕ — Речник на българския език.— София : Издателство на Българската академия на науките. — Т. I—. — 1977—.
17. РРОДД — Речник на редките диалектни и остарели думи в литера-турата ни от XIX и XX вв. / под ред. на Ст. Илчев. — София : Издателство на Българската академия на науките, 1974. — 608 с.
18. СбНУ — Сборник за народни умотворения и народопис / Българска Академия на науките. — София, 1956.
19. СР — Старобългарски речник : в 2 т. / Българска академия на науките ; отг. ред. Д. Иванова-Мирчева. — София : Валентин Траянов, 1999— 2010.
20. Странджа — Странджа : материална и духовна култура / ред. : М. Черкезова. — София : Акад. М. Дринов, 1996. — 455 с.
21. Толковый словарь русского языка / ред. Б. М. Волин, ред. Д. Н. Ушаков. — 1935—1940. — Москва : Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1938. — Т. 1—4.
22. Фасмер — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 томах / М. Фасмер ; пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. — Москва : Прогресс, 1964—1973. — Т. I—IV.
Литература
1. Вакарелски Х. Български погребални обичаи : сравнително изучава-не / Х. Вакарелски. — София : Издателство на БАН, 1990. — 224 с.
2. Георгиева Ив. Българска народна митология / Ив. Георгиева. — София : Наука и изкуство, 1993. — 259 с.
3. Иванов В. В. Славянские языковые моделирующие семиотические системы : (древний период) / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. — Москва : Наука, 1965. — 246 с.
4. Костадинова М. Опозицията «свой / чужд» в чешки и български език. — София : Стигмати, 2008. — 119 с.
5. Красных В. Свой среди чужих : миф или реальность / В. Красных. — Москва : Гнозис, 2003. — 375 с.
6. Леви-Строс К. Структурална антропология II / К. Леви-Строс ; прев. от фр. Н. Капралова. — София : Христо Ботев, 1995. — 512 с.
7. Маринов Д. Народна вяра и религиозни народни обичаи / Д. Мари-нов ; съставител и редактор М. Василева. — 2 фототип. изд. — София : Издателство на БАН, 1994. — 815 с.
8. Мичева-Пейчева К. Сблъсъкът на чистотата и нечистотата в българ-ската култура и език / К. Мичева-Пейчева. — София : Валентин Траянов, 2013. — 312 с.
9. Седакова И. А. Балканские мотивы в языке и культуре болгар : ро-динный текст / И. А. Седакова. — Москва : Индрик, 2007. — 430 с.
10. Славянские древности: этнолингвистический словарь : в 5-ти томах / под ред. Н. И. Толстого. — Москва : Международные отношения, 1995—2012. — Т. 1—5.
11. Стаменов М. Образът на носителя на антикултурата по данни от бъл-гарския език / М. Стаменов // Български език. — 2012. — №2 59(3). — С. 76—98.
12. Стойков Ст. Софийският ученически говор (принос към българ-ската диалектология) / Ст. Стойков. — София, 1946. — 73 с.
13. Толстой Н. О природе связей бинарных противопоставлений типа левый — правый, мужской — женский / Н. Толстой // Языки культуры и проблемы переводимости. — Москва : Наука, 1987. — С. 28—35.
14. Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя / О. Н. Трубачев ; предисл. Г. А. Богатовой-Трубачевой. Изд. 2-е, испр. и доп. — Москва : КомКнига, 2006. — 240 с.
Children with Special Status in Bulgarian Traditional Family: Analysis of Nominations in Light of "Own — Alien" Opposition
© Kitanova Mariya (2015), Doctor of Philology, associate professor, Head of Department of Ethnolinguistics, Institute for Bulgarian Language named after Professor L. Andreychin, Bulgarian Academy of Sciences (Sophia, Bulgaria), [email protected].
The Bulgarian nominations of children with special status in the family are considered: stepchildren, illegitimates, nonChristian, children born in Christmastide, children with physical defects from birth and so on. The study is conducted with the involvement of a broad dialect material. The lexis is analysed in terms of semantics and motivation. As a basic semantic opposition the binary opposition "own — alien" is selected. It is stated that in the traditional Bulgarian culture one of the oppositions that define the attitude of society to some of its members is the opposition "flawed — unfailing". It is shown that the semantic opposition "own — alien" in the nominations of children from a previous marriage is carried out mainly in the spatial aspect. The definitions of words emphasizes the difference between children who are inside the house, and those who came from outside: they are alien, but should be own. Motivational analysis of designations of illegitimate children has revealed that the semantic opposition of own and alien may be expressed by certain cultural codes: physical, phytomorphous et al. It is proved that the idea of limiting the social functions of children with marginal status in the family reflected in the lexicon. The nominations depict social rejection, alienation of these children and the rejection of differences.
Key words: Bulgarian language; blood relation lexis; stepchildren; illegitimates; non-Christian children; ethnolinguistics; culture code; opposition "own — alien".
References
Georgieva, Iv. 1993. Bolgarska narodna mitologiya. Sofiya: Nauka i izkustvo. (In Bulg.).
Ivanov, V. V., Toporov, V. N. 1965. Slavyanskie yazykovye modeliruyushchie semioticheskie sistemy: (drevniyperiod). Moskva: Nauka. (In Russ.).
Kostadinova, M. 2008. Opozitsiyata «svoy /chuzhd» v cheshki i bolgarski ezik. Sofiya: Stigmati. (In Bulg.).
Krasnykh, V. 2003. Svoy sredi chuzhikh: mif ili real'nost'. Moskva: Gnozis. (In Russ.).
Levi-Stros, K. 1995. Strukturalna antropologiya II. Sofiya: Khristo Botev. (In Bulg.).
Marinov, D. 1994. Narodna vyara i religiozni narodni obichai. Sofiya: Izdatelstvo na BAN. (In Bulg.).
Micheva-Peycheva, K. 2013. Sbolskot na chistotata i nechistotata v bolgarskata kultura i ezik. Sofiya: Valentin Trayanov. (In Bulg.).
Sedakova, I. A. 2007. Balkanskie motivy v yazyke i kul'ture bolgar: rodinnyy tekst. Moskva: Indrik. (In Russ.).
Stamenov, M. 2012. Obrazot na nositelya na antikulturata po danni ot bolgarskiya ezik. Bolgarski ezik, 59(3): 76—98. (In Bulg.).
Stoykov, St. 1946. Sofiyskiyat uchenicheski govor (prinos kom bolgarskata dialektologiya). Sofiya: [s. n.]. (In Bulg.).
Tolstoy, N. 1987. O prirode svyazey binarnykh protivopostavleniy tipa levyy — pravyy, muzhskoy — zhenskiy. Yazyki kul 'tury i problemy perevodimosti. Moskva: Nauka. 28—35. (In Russ.).
Tolstoy, N. I. (ed.). 1995—2012. Slavyanskie drevnosti: etnolingvisticheskiy slovar'. Moskva: Mezhdunarodnye otnosheniya. 1—5. (In Russ.).
Trubachev, O. N. 2006. Istoriya slavyanskikh terminov rodstva i nekotorykh drevneyshikh terminov obshchestvennogo stroya. Moskva: KomKniga. (In Russ.).
Vakarelski, Kh. 1990. Bolgarski pogrebalni obichai: sravnitelno izuchavane. Sofiya: Izdatelstvo na BAN. (In Bulg.).
