CC BY
97
DOI 10.24411/2223-0564-2019-10107 О.С. Мутиева УДК 94 (470.6)
ДЕТИ-АМАНАТЫ В ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ГОДЫ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ 1817-1864 ГГ. (на примере Дагестана)
Аннотация
В статье на основе материалов Российского государственного исторического архива, Российского государственного военно-исторического архива и других источников рассматриваются вопросы, касающиеся судеб детей влиятельных дагестанских семей в годы Кавказской войны (1817-1864). Дети использовались российскими властями как средство политического давления на непокорных горцев и как инструмент обеспечения лояльности горской знати к России. На самом высоком уровне издавались специальные распоряжения и приказы, регламентирующие вопросы содержания и воспитания детей почетных мусульман Дагестана в кадетских корпусах. Главная цель данных учебных центров заключалась в обучении и воспитании аманатов в традициях российской культуры.
Денежное содержание зависело как от политической конъюнктуры, так и от соблюдения семьей аманата взятых на себя обязательств. Несмотря на то, что ежегодно из казны выделялась значительная сумма на содержание аманатов, этих средств было недостаточно для поддержания того жизненного уровня, который соответствовал бы социальному статусу их семьи. Не хватало одежды, пропитания, специальных помещений и пр.
Несмотря на то, что российские власти старались продвигать детей на русской службе, этому нередко пытались препятствовать члены их семей, о чем ярко свидетельствуют материалы их переписки с военной администрацией. Особенно противились данной практике матери, которые видели в ней угрозу потери сына как потенциального продолжателя рода и носителя традиций.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что, используя детей-аманатов как проводников российской культуры на Кавказе, достигалась конечная цель - лояльность горских народов к политике Российской империи.
Ключевые слова: Кавказская война, Дагестан, Российская империя, детское аманатство, дети-пленники, лояльность, политическая конъюнктура
Oksana S. Mutieva
CHILDREN AS AMANATS IN THE POLICY OF THE RUSSIAN EMPIRE DURING THE CAUCASIAN WAR OF 1817-1864 (Exemplified by Daghestan)
Abstract
In the article, on the basis of materials from the Russian State Historical Archives, the Russian State Military Historical Archives and other sources, the issues relating to the fate of children from influential Daghestanian families during the Caucasian War (1817-1864) are considered. The children were used as a means of political pressure on recalcitrant mountaineers and as a tool to ensure the loyalty of the mountain nobility to Russia by the Russian authorities. At the highest level special orders and decrees regulating the maintenance and upbringing of children of honorable Muslims of Daghestan in cadet schools were issued. The main objective of these training centers was to train and educate amanats (hostages) in Russian cultural traditions.
Мутиева Оксана Саидовна, кандидат исторических наук, заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин Дагестанского государственного университета народного хозяйства (Махачкала), e-mail: mutiewa. [email protected]
Oksana S. Mutieva, Cand.Sc. (History), Head of the Department of the Humanities, the Daghestanian State University of the National Economy (Makhachkala), e-mail: [email protected]
© Мутиева О.С., 2019
The monetary pay depended both on the political situation and the family’s respect for the obligations undertaken. Despite the fact that every year considerable sums were allocated from the treasury to provide for amanats, these funds were not enough to maintain the standard of living which would correspond to the social status of their families. There was a shortage of clothing, food, special facilities, etc.
Despite the fact that the Russian authorities tried to promote children in the Russian service, this was often attempted to prevent it by the members of their families, as evidenced by their correspondence with the military administration. Mothers who saw in it a threat of losing their son as a potential successor of the family and a carrier of traditions particularly opposed this practice.
It is concluded that using amanat children as agents of the Russian culture in the Caucasus, the ultimate goal was achieved, namely the loyalty of the mountain peoples to the policy of the Russian Empire.
Key words: Caucasian war, Daghestan, the Russian Empire, child hostage, captive children, loyalty, political situation
В период Кавказской войны разменной монетой в руках правительства и военной администрации стали дети влиятельных дагестанских горцев. С целью принуждения горцев к покорности детей мюридов из осажденных аулов брали в плен [3, с. 117, 132; 1, с. 541]. В случае невыполнения условий договоренности со стороны мюридов, детей могли и казнить, но, как правило, их ожидала участь аманатов (заложников. -М.О) или кантонистов. До конца 30-х годов XIX века существовала практика, в соответствии с которой пленных детей знатных горцев отправляли вместе с детьми простолюдинов и инородцев в батальоны военных кантонистов. Но изменившаяся военная и политическая конъюнктура 40-50-х годов требовала применения к знатным аманатам особых «щадящих» мер, посредством которых власть пыталась «замерить» местную знать. Эта идея, предложенная императору Александру I генералом А.П. Ермоловым [4, с. 16-17, 27], в последующем стала удачным средством политического давления на горские народы.
Во время правления Николая I, начиная с
1830 г., в Петербург ежегодно с Северного Кавказа отправлялась партия малолетних горцев - аманатов, число которых, по некоторым источникам, доходило до 30 человек [6, с. 73]. Учитывая, что шли кровопролитные сражения и число покоренных аулов росло, то, безусловно, росла и численность детей-пленников, многих из которых ожидала участь аманатов или кантонистов.
Военная администрация регулярно докладывала о численности детей, захваченных в плен из осажденных царскими войсками горских аулов. Так, генерал Вельяминов в письме от 21 октября
1831 г. писал барону Розену, что из осажденного селения Чириюрт было захвачено большое число мюридов Кази-муллы - «482 человека пленных <...> большая часть женщин и детей» [1, с. 541].
Количество взятых в ауле Ахульго в августе 1839 г. в плен детей мюридов было не менее 40 человек, и все они были предназначены к отдаче в кантонисты как гарант выполнения горцами своих обязательств перед царскими войсками [2, с. 566]. В своем рапорте военному министру графу А.И. Чернышеву от 4 декабря 1839 г. генерал Е.А. Головин со ссылкой на генерал-адъютанта П.Х. Граббе докладывал, что было взято в плен во время штурма Ахульго «.. .пленных мужского пола ниже двадцатилетнего возраста» [6, с. 66], которых следовало отправить «в батальоны военных кантонистов» [6, с. 66].
Один из самых известных пленников, взятых при штурме аула Ахульго, был девятилетний сын имама Шамиля Джамалуддин, который в качестве аманата был передан императору. Шамилю это решение далось очень тяжело, он до последнего оттягивал этот момент, о чем можно судить из записей генерал-адъютанта Граббе. «Шамиль не хочет выдать своего сына аманатом, как я того предварительно требовал, - писал Граббе, указывая на то, что Шамиль еще надеялся на возможность покинуть осажденный Ахульго, - но я объявил ему, что если он не предоставит своего сына, то не вступлю с ним ни в какие переговоры» [12, л. 7-8]. Разумеется, Шамиль был вынужден выполнить требование генерала Граббе как одно из главных условий капитуляции мюридов из осажденного Ахульго [12, л. 24]. Вот что пишет Шамиль в письме Граббе: «Я вступил в подданство Его Императорского Величества, отдал Вам в залог верности любимого моего сына, которого никому не отдавал.» [9, с. 141-143].
Учитывая, что в качестве заложников-аманатов выступали дети горской аристократии и высших представителей имамата, то на самом высоком уровне издавались законы, касающиеся их судеб. Так, 19 декабря 1834 г. Николай I издает
указ, предписывающий «детей почетных мусульман Кавказского края посылав в кадетские корпуса, от 20 до 30 в год, но не более, независимо от тех почетнейших, которые будут назначены в Пажи, и тех, кто в родстве со служащими в Конвое Его Величества, доставляя их вообще в год два раза, смотря по времени выпусков из корпусов в офицеры» [5, с. 111].
В течение 1834-1835 гг. были изданы приказы Его Императорского Высочества по военноучебным заведениям, где особое внимание уделялось вопросам обучения детей знатных горцев. В частности, в записке генерал-адъютанта барона Розена императору говорилось о важности этой практики для государства, «дабы благие намерения Государя Императора равносильно действовали на все племена, и самые жители, еще не вполне знакомые с Русскими и не понимающие видов Правительства, постепенно, собственным опытом, познавали их» [8]. Кроме того, Розен отмечал, что желательно «делать выбор из жителей северной плоскости, из детей княжеских и знатнейших дворян горцев, а по другую сторону Кавказа из детей ханов, знатнейших беков, заслуженных агаларов и других почетных лиц, коих преданность Правительству полезна влиянием их на других жителей» [8]. В перспективе такая практика должна была подготовить горские офицерские кадры, обеспечивающие лояльность горской знати к Российской империи.
Особо следует сказать о денежном содержании детей-аманатов, сумма которого напрямую зависела как от политической конъюнктуры, так и от условий соблюдения договоренности со стороны семей аманатов. В случае несоблюдения обязательств со стороны семьи, это, безусловно, было чревато существенным сокращением расходов на содержание аманата. Вместе с тем, несмотря на то, что казна ежегодно тратила на аманатов большие деньги, этой суммы было недостаточно для поддержания жизни на уровне, соответствующем статусу их семьи. В связи с чем вопросы, касающиеся содержания аманатов, неоднократно поднимались на разных уровнях имперской и военной администрации. В частности, в письме военному министру А.И. Чернышеву барон Г.В. Розен считает «необходимым улучшение содержания аманатов, заложников народа. <...> Аманаты, по сути, дети почетных старшин <...> родители их, по понятию своему, считая их у нас в гостях, и потому, по правилам гостеприимства своего, считая их на полном попече-
нии нашем, не обновляют их одежды, которую должны приобретать за 25 копеек, назначенных на суточное проживание их» [1, с. 651]. Далее барон Розен указывает на то, что «.это скудное содержание представляет самую ничтожную выгоду казны в отношении денежного сбережения, много вредит мерам, принимаемым к покорению горцев, детей их, перенося недостатки в пропитании и одежде и терпя холод, увозят самые неприятные впечатления о времени, выстраданном на Русской стороне <...> потому полагая необходимым увеличить сумму, отпускаемую на ежедневное содержание одного аманата до 1 руб. ассигнациями, поскольку назначенных для этой цели 25 копеек было недостаточно, чтобы предоставлять им сносные условия существования» [1, с. 651]. Кроме того, не хватало специальных помещений, приспособленных для содержания аманатов, вследствие чего их вынуждены были держать вместе с преступниками и арестантами на гауптвахтах [1, с. 651].
В бытность наместничества князя М.С. Воронцова положение детей-аманатов меняется в лучшую сторону. В поле зрения наместника находились вопросы, касающиеся материального обеспечения аманатов, их образования и воспитания. Кроме того, на самом высоком уровне решались судьбы детей - сирот «почетных мусульман», которые особо отличились своей преданностью империи. Взяв на себя всю заботу о детях, оставшихся без отцовского внимания, власть старалась продвигать их на русской службе, дать им возможность сделать в России успешную карьеру. В свою очередь, дети поневоле становились важным звеном, через которое осуществлялась связь российской администрации с национальной горской аристократией [13, с. 78].
Издавались специальные распоряжения и приказы, следуя которым в столичные города для обучения отправлялись и дети-сироты высокопоставленных дагестанских владетелей, лояльных к российским властям. Среди них были сыновья покойного Ахмед-Хана Мехтулинского -Гасан-хан, Ибрагим-хан и Рашид-хан, которые были отправлены в Пажеский корпус Санкт-Петербурга. После похищения вдовы Ахмед-Хана Мехтулинского - ханши Нух-бике судьбы ее детей стали темой обсуждения среди высших военных и государственных чинов империи. Так, военный министр князь А.И. Чернышев в письме Главнокомандующему Отдельным Кавказским
корпусом писал о том, что очень важно, «чтобы сыновья и дочь ханши были немедленно отправлены для помещения в учебные заведения» [11, л. 41]. По мнению князя А.И. Чернышева, «что дети эти, не имея отца и лишившись ныне материнского попечения, не могут быть оставлены в родительском доме без всякого присмотра, <...> а будут одеты, воспитаны вместе со своим старшим братом прилично их сану» [11, л. 42].
Несмотря на то, что ханша Нух-бике вскоре была возвращена из плена [11, л. 9], она не имела возможности самостоятельно принять участие в судьбе своих детей, о чем свидетельствует ее письмо командующему войсками и управляющему гражданской частью в Прикаспийском крае генералу М.З. Аргутинскому-Долгорукову от 5 апреля 1850 г. Переживая о судьбе своих других сыновей, ханша Нух-бике в своем письме генералу писала: «Я, слабая, немощная женщина.искренняя слуга великого русского государства, по мере своих сил и стараний надеюсь на Всевышнего Аллаха. Я имею двух малолетних сыновей, с которыми я не в состоянии разлучиться ни на миг, пока я жива, не говоря уже о том, чтобы отправить одного из них в другое место. Поэтому, невозможно для меня принять и согласиться с отправкой моего младшего сына Рашид-хана в Петербург в Пажеский корпус. Я знаю, что это будет ему во благо, однако я прошу и ожидаю не отправлять его в Петербург, ибо я не смогу перенести это. Однако, я хочу сообщить ему об этом и посоветоваться с Вами относительно его образования» [10]. Кроме того, ханша Нух-бике напоминает генералу М.З. Аргутинскому-Долгорукову об участи ее старшего сына Гасан-хана, умершего в 1839 г. во время учебы в Пажеском корпусе: «Я прошу Вас сообщить о моем нежелании отправить его в Петербург нашему великому наместнику, - писала ханша, - потому, что его воздух не подходит нашим сыновьям. Вы знаете об этом. Я отправляла своего старшего сына, и он не вернулся. Вы знаете, что с ним случилось» [10].
Несмотря на все просьбы ханши Нух-бике, ее младший сын Рашид-хан вместе со своим братом Ибрагим-ханом были все же отправлены в Пажеский корпус. Их судьба сложилась весьма успешно: окончив Пажеский корпус, оба состояли на императорской военной службе. Ибрагим-хан получил звание флигель-адъютанта царской свиты, а Рашид-хан - поручика лейб-гвардии Гродненского гусарского полка.
Но для матери, чьи сыновья становились аманатами, безусловно, никакие почести и звания, никакая успешная карьера не имели значения. Для нее эта была боль, растянутая на многие годы, а нередко и навсегда. Кроме того, отправляя сына на чужбину, мать теряла потенциального продолжателя рода, что в итоге становилось не только ее личной трагедией, а трагедией всего тухума (рода. - М.О.). Как правило, многие из детей-аманатов, оказавшись оторванными на долгие годы от привычного образа жизни, отчужденные от национальной культуры, от родных корней, оказывались совершенно «чужими» на своей этнической родине. Ярким примером этому служит сын имама Шамиля Джамалуддин, которому вернуться на историческую родину было суждено лишь в 1855 г. в результате обмена на семейства князей Д.А. Чавчавадзе и И.Д. Орбелиани [2, с. 566]. Воспитанник Александровского кадетского корпуса [6, с. 75], настроенный пророссийски, Джамалуддин так и не нашел себя на родине, что в конечном итоге подорвало его жизнь.
Таким образом, в годы Кавказской войны дети влиятельных дагестанских семей являлись для царизма эффективным рычагом поддержания стабильности на Кавказе, с помощью которого приводили к покорности горские общества. Интегрируясь в российское общество, в процессе аккультурации дети-аманаты поневоле становились проводниками российской культуры на Кавказе, что было на руку российским властям. В то же время в процессе длительного отрыва от этнической культуры они теряли свою национальную идентичность, а вместе с ней - весь потенциал носителя культурных традиций.
ЛИТЕРАТУРА
1. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / под ред. А.П. Берже. Тифлис: Тип. Глав. управ. наместника кавказского, 1881. Т. VIII. 1009 с.
2. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / под ред. А.П. Берже. Тифлис: Тип. Глав. управ. наместника кавказского, 1885. Т. X. 938 с.
3. Баддели Д. Завоевание Кавказа русскими. 17201860. М.: Центрполиграф, 2011. 187 с.
4. Ермолов А.П. Записки. 1818-1825 // Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2000. С. 13-75.
5. Ислам в Российской империи (законодательные акты, статистика) / сост. Д.Ю. Арапов. М.: Академкнига, 2001. 367 с.
6. Каширин В.Б., Муханов В.М. Заложник двух владык (судьба самого знаменитого аманата Кавказской войны, поручика Джемал Эддина Шамиля) // Кавказский сборник. 2010. № 6 (38). С. 63-115.
7. Казиев Ш.М. Имам Шамиль / под ред. А.В. Петрова. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 2003. 378 с.
8. Мельницкий Н. Сборник сведений о военноучебных заведениях в России. Т 2. Ч. 3. СПб.: Тип. Глав. штаба Его Имп. Велич. по военно-учеб. завед., 1857. URL: https://freedocs.xyz/pdf-424417615 (дата обращения: 14.08.2018).
9. Милютин Д.А. Описание военных действий 1839 года в Северном Дагестане. СПб.: Тип. военноучебных заведений, 1850. 153 с.
10. Письмо мехтулинской ханши Нох-бийке генералу М.З. Аргутинскому-Долгорукову (1850 г.). URL: http://kumukia.ru/?id=1094 (дата обращения: 21.06.2018).
11. Российский государственный исторический архив. Ф. 1268. Кавказский комитет. Оп. 2. 1833-1881 гг. Д. 166а.
12. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 846. Военно-ученый архив. Оп. 16. Д. 6361.
13. Торопицын И.В. Институт аманатства во внутренней и внешней политике России в XVII-XVIII вв. // Кавказский сборник. Т 4 (36). М., 2007. С. 59-80.
REFERENCES
1. Akty, sobrannye Kavkazskoy arkheograficheskoy komissiey. T. 8 [Acta Collected by the Caucasian Archaeographical Commission. Vol. 8]. Ed. A.P. Berger. Tbilisi: Tip. Glav. uprav. namestnika kavkazskogo [The Publishing House of the Central Office of the Governor of the Caucasus], 1881. 1,009 p. (in Russ.).
2. Akty, sobrannye Kavkazskoy arkheograficheskoy komissiey. T. 10 [Acta Collected by the Caucasian Archaeographical Commission. Vol. 10]. Ed. A.P. Berger. Tbilisi: Tip. Glav. uprav. namestnika kavkazskogo [The Publishing House of the Central office of the Governor of the Caucasus], 1885. 938 p. (in Russ.).
3. Baddeley, J. Zavoevanie Kavkaza russkimi. 17201860 [The Russian Conquest of the Caucasus. 17201860]. Moscow: Tsentrpoligraf. 2011. 187 p. (in Russ.).
4. Ermolov, A.P. Zapiski. 1818-1825 [Notes. 18181825]. In: Osada Kavkaza. Vospominaniya uchastnikov Kavkazskoy voyny XIX veka [The Siege of the Caucasus. Memoirs of Participants of the Caucasian War of the XIX
Century]. St. Petersburg: The Publishing House of Zvezda Journal, 2000. P. 13-75 (in Russ.).
5. Islam v Rossiyskoy imperii (zakonodatel’nye akty, statistika) [Islam in the Russian Empire (Legislative Acts and Statistics)]. Compiled by D.Yu. Arapov. Moscow: Akademkniga publ., 2001. 367 p. (in Russ.).
6. Kashirin, V.B., Mukhanov, V.M. Zalozhnik dvukh vladyk (sud’ba samogo znamenitogo amanata Kavkazskoy voyny, poruchika Dzhemal Eddina Shamilya [The Hostage of Two Lords (the Fate of Lieutenant Jemal Eddin Shamil, the Most Famous Amanat of the Caucasian War)]. Kavkazskiy sbornik - The Caucasian Collection. 2010. No. 6 (38). P. 63-115 (in Russ.).
7. Kaziev, Sh.M. Imam Shamil’ [Imam Shamil]. Ed. A.V. Petrov. 2nd ed. Moscow: Molodaya gvardiya press, 2003. 378 p. (in Russ.).
8. Melnitsky, N. Sbornik svedeniy o voenno-ucheb-nykh zavedeniyakh v Rossii. T. 2. Ch. 3 [A Collection of Data on Military Schools in Russia. Vol. 2. Part 3]. St. Petersburg: Tip. Glav. shtaba Yego Imp. Velich. po voenno-ucheb. zaved. [The Publishing House of the Headquarters of His Imperial Majesty on Military Training Schools], 1857. 223 p. URL: https://freedocs.xyz/pdf-424417615 (Accessed August 14, 2018) (in Russ.).
9. Milyutin, D.A. Opisanie voennykh deystviy 1839 goda v Severnom Dagestane [A Description of the Military Operations in Northern Daghestan in 1839]. St. Petersburg: The Publishing House of Military Schools, 1850. 153 p. (in Russ.).
10. Pis’mo mekhtulinskoy khanshi Nokh-biyke gen-eralu M.Z. Argutinskomu-Dolgorukovu (1850 g.) [A Letter of the Mekhtulin Khan’s Wife Noh-bike to General M.Z. Argutinsky-Dolgorukov (1850)]. URL: http://ku-mukia.ru/?id=1094 (Accessed June 21, 2018) (in Russ.).
11. Rossiyskiy gosudarstvennyj istoricheskiy arkh-iv. F. 1268. Kavkazskiy komitet. Op. 2. 1833-1881 gg. D. 166a [The Russian State Historical Archives. Fund 1268. The Caucasian Committee. Bordereau 2. The Years 1833-1881. Individual File 166a] (in Russ.).
12. Rossiyskiy gosudarstvennyj voenno-istoricheskiy arkhiv. F. 846. Voenno-uchenyj arkhiv. Op. 16. D. 6361 [The Russian State Military Historical Archives. Fund 846. The Military and Scholarly Archives. Bordereau 16. Individual File 6361] (in Russ.).
13. Toropitsyn, I.V Institut amanatstva vo vnutrenney i vneshney politike Rossii v XVII-XVIII vv. [The Institute of Hostage-Taking in the Russian Domestic and Foreign Policy in XVII-XVIII Centuries]. Kavkazskiy sbornik -The Caucasian Collection. Vol. 4 (36). Moscow, 2007. P. 59-80 (in Russ.).
