CC BY
221
УДК 130.2:2
Г. Н. Лебедева, А. Г. Давыденкова
Десекуляризация мира: всерьез и надолго?
В статье рассмотрен современный процесс взаимодействия светской и религиозной идеологий в современную эпоху. Провал мультикультурализма является показателем того, что западная цивилизация уже не способна предложить трансцендентные идеалы. Процесс десекуляризации продолжается и в настоящее время.
The article is devoted to modem process of interaction of secular and religious ideologies. The failure of multiculturalism proves that Western civilization can’t offer transcendental ideals any more. The process of desecularization is very much an issue today.
Ключевые слова: секуляризация, десекуляризация, светские идеологии, политизация религии, мультикультурализм, исламизм, постхристианство, глобализация.
Key words: secularization, desecularization, secular ideologies, religion politi-zation, multiculturalism, Islamism, post-Christianity, globalization.
Конец прошедшего XX в. ознаменовался поразительным феноменом - резким усилением роли религии во всех сферах жизни человека. В политике, экономике, культуре - всюду религиозный фактор играет значительную, а во многих регионах Земли и определяющую роль. Этот феномен оказался неожиданным для большинства ученых и даже, как ни парадоксально, для многих традиционных религиозных деятелей. Еще недавно многие ученые, да и простые граждане, разделяли выводы французских просветителей XVIII в. о том, что религия является изобретением господствующих классов для подавления народных масс, и что по мере прогресса и развития образования религия исчезнет. Такие влиятельные философские системы XIX-XX вв., как позитивизм или марксизм, также исходили из того обстоятельства, что религия есть всего лишь «опиум для народа». Даже консерваторы рассматривали религию как часть великой исторической традиции своей страны, но не как нечто, дающее миру трансцендентную идею. Неслучайно Христианско-демократические партии Западной Европы подчеркивали свой интерконфессиональный характер, причем личное исповедание христианской веры совершенно не требовалось для членов партий. Секуляризация («обмирщение») культуры и политики, начавшаяся в Европе примерно с
© Лебедева Г. Н., Давыденкова А. Г., 2012
XVII в., постепенно под влиянием европейской культуры и западного колониализма на все другие материки, казалось, приведет к закономерному результату - полному исчезновению религии.
Но начиная с 70-х гг. ХХ в., по мере подъема исламского движения и исламской революции в Иране политологи заговорили о религиозном ренессансе во многих регионах мира. Появились такие термины, как «политизация религии» и «религизация политики». На рубеже веков стало ясно, что религизация политики является фактором достаточно постоянным, охватившим в той или иной степени почти все страны мира. Конфликт в Ольстере, длящийся уже много десятилетий, христианские антикоммунистические движения в восточной Европе, особенно в Польше, войны, приведшие к распаду Югославии, - все это свидетельствует о возрастающей роли религии в жизни общества. А вместе с исламским движением в Иране (с 1979 г.) заговорили о возрождении религиозных идеалов во многих регионах мира.
Подъем исламизма в странах Ближнего Востока уже давно воспринимается как что-то постоянно свойственное региону. Между тем, неоднократные приходы к власти в миллиардной светской Индии индусской религиозной партии «Бхаратия Джаната партии» (БДП), которые в значительной степени упразднили светский характер республики, не вызвали такого внимания специалистов, как отдельные экстремистские вылазки исламистов в других странах. В настоящее время более половины стран Латинской Америки управляются умеренными или радикальными левыми, которые, однако, вдохновляются не столько учением Маркса, сколько «теологией освобождения». Наконец, коммунизм в восточной Европе сокрушила в значительной степени позиция католической церкви времен Иоанна-Павла II. В самом деле, какие-нибудь забастовщики на гданьских судоверфях боролись, конечно, в первую очередь, за материальные ценности, но вряд ли их вдохновлял свободный выбор между кока-колой и пепси-колой. Зато католицизм, который в силу исторических условий в Польше носит объединяющий всех поляков характер, действительно сумел сплотить значительную часть нации против власти коммунистической партии.
В странах Запада, особенно в Европейском Союзе, религиозное возрождение также наблюдается, хотя оно почти не связано с традиционными церквями. Относительно традиционных религиозных структур Европы можно констатировать, что они продолжают переживать кризис, тянущийся уже более столетия. На этом основании Европу неоднократно пытались объявить «постхристианским» континентом. Показательно, что в проекте конституции Евросоюза, которую пытались ввести в силу в 2005 г., вообще не говорилось о христианских корнях европейской цивилизации, зато много - о «правах», причем, в первую очередь, правах различных «меньшинств». Кстати, эта конституция была отвергнута на общенациональных референдумах во Франции и Нидерландах. Однако
роль христианских организаций в этих референдумах была незначительной. В основном против превращения своих стран во что-то «общеевропейское» французы и голландцы голосовали исходя из националистических или леворадикальных настроений, и лишь в меньшей степени - из религиозных побуждений.
В основном для западных стран за последние десятилетия характерен всплеск религиозного сектантства. Сообщения о групповых самоубийствах сектантов или о преступлениях, совершенных ими, постоянно появляются строчки в СМИ. В целом ряде западных стран представители различных нетрадиционных сект составляют до 10 % населения. Всплеск этих религий напрямую связан с тем, что многие традиционные конфессии оказываются не в состоянии предложить приемлемые ответы на возникающие личные и общественные проблемы.
Помимо доморощенных сект, многие молодые европейцы и американцы массово принимают религии, не свойственные Западу. То, что во Франции не менее 150 тыс. коренных французов стали мусульманами, а в США несколько миллионов белых американцев относятся к различным восточным культам, уже не удивляет. По данным разных опросов, каждый год ислам принимают около 20 тыс. американцев, 50 тыс. британцев,
4 тыс. немцев. Впрочем, религиозный подъем в западных странах охватил огромные и все более растущие массы цветных иммигрантов. Но об этом чуть позже.
Процесс возрождения религии во многих регионах мира получил название «десекуляризация». Приставка «де-» означает противоположный секуляризации процесс, т. е. расширение влияния религии на все сферы жизни человеческого общества. Иногда данный процесс называют более поэтично - реванш Бога. Причины данного явления, независимо от его названия, многообразны, но понятны. Светские идеологии, какими бы они ни были, господствуя практически весь XX век, оказались не в состоянии решить стоящие перед обществом проблемы. Как бы ни относиться к идеологиям анархизма, коммунизма, фашизма, западной демократии, очевидно, что ни одна из этих идеологий не добилась победы. Социальные последствия Русской революции, от которых выиграли пролетарии Запада, в конце-концов оказались повержены в результате предательства собственных вождей. Военная организация германского фашизма не привела к победе. Наконец, западная демократия вовсе не оказалась победителем в результате крушения своего оппонента в СССР. Демократии западного образца оказались не в состоянии реагировать на проблемы, вставшие перед человечеством на рубеже ХХ—ХХ1 веков. И в таких случаях, как всегда, старые добрые, овеянные многовековым опытом идеи национальной идентичности, отечественной культуры, основанные на традиционной религии, вновь приобретают известность и массовую поддержку.
Есть в десекуляризации современного мира и еще одно обстоятельство. С последнего десятилетия прошлого века мир переживает эпоху глобализации. Под ней следует понимать постепенное ослабление и, в перспективе, полное исчезновение суверенитета некогда независимых государств. В самом деле, на протяжении пяти тысячелетий именно государство было основной формой социального и политического бытия человека. Но глобализация привела к тому, что теперь экономика, финансы, социальная политика каждой отдельной страны управляются никем не выбранными наднациональными органами типа Международного валютного фонда (МВФ), Всемирной торговой организации (ВТО) и др. Иначе говоря, никем не выбранной финансовой олигархией. В глобализированном мире не предусмотрено никакой демократии (хотя остаются демократические процедуры в виде периодических выборов и многопартийности). Мировая властвующая элита проводит политику ликвидации социальных завоеваний, достигнутых массами в западных странах. В результате, в связи с переводом целых отраслей промышленности из западных стран в регионы с дешевой рабочей силой на Западе начался процесс исчезновения «среднего класса». Намеренно подрываются национальные культуры и традиционные религии всех стран мира, поскольку их последователи могут выступить против унификации. Частью подрыва национальной идентичности стала политика поощрения массовой иммиграции (при наличии массовой безработицы в собственной стране).
В результате национальное государство утратило реальный контроль над экономической, культурной и вслед за этим, над политической жизнью. Но когда везде господствует один и тот же неправильный английский язык, голливудские блокбастеры, «кока-кола» и прочие «бренды», то неудивительно, что сопротивление глобализации заключается в борьбе за национальную самобытность. При этом национальная самобытность нередко заключается в традиционной культуре, базирующейся на традиционной религии. Таким образом, глобализация только подхлестнула процесс десекуляризации многих регионов мира.
Знаменитый британский историк XX в. А. Тойнби напрямую связывал возникновение, развитие и затухание цивилизаций с этими же процессами в религиозной сфере. Более того, он считал, что в основе цивилизационного развития лежат процессы, происходящие в религии, а в ряде случаев «цивилизации являются служанками религии». В общем плане цивилизации, утверждал Тойнби, «управляются духовным прогрессом человечества». Впрочем, задолго до Тойнби к этому выводу пришли русские славянофилы, подчеркивавшие, что особенности каждого культурно-исторического типа определяются, в первую очередь, религией.
Итак, «реванш Бога» обусловлен многими вполне прозаическими причинами современного развития. Вполне возможно, что в ближайшей перспективе в мире в целом и в России будет иметь место новая атеистическая волна. Но сегодня можно наблюдать продолжающуюся десекуляризацию мира, что, несомненно, является одним из самых важных моментов мирового развития.
В наши дни, когда происходит глобальная трансформация всего общества, изменения, затрагивающие основы культуры и цивилизации, делают актуальной проблему идентичности человека в сфере религии, что связано также и с проблемами современного религиозного общества.
«Мы являемся свидетелями метаморфоз общества, в ходе которых люди освобождаются от социальных форм индустриального общества - от деления на классы и слои, от традиционных семейных отношений между мужьями и женами, точно так же как в ходе Реформации они освобождались от господства Церкви и переходили к формам жизни светского общества» [1, с. 78].
Лидеры общества, политтехнологи, простые граждане всё чаще обращаются к наиболее устойчивым критериям, доказавшим в течение времени свое значение и роль в сохранении и выживаемости. Религия является важнейшим фактором, определяющим специфику и назначение цивилизации, социальные отношения. Есть объективные факторы, в соответствии с которыми можно говорить о «традиционной религии». К ним относят, в частности, степень воздействия данной религии на ментальность и образ жизни народа или группы народов, на становление и развитие государства и национального самосознания, на стандарты поведения и восприятия мира [2, с. 287].
В разных странах политика, миграция, кризис семейных ценностей, падение солидарности, нетерпимость и толерантность по-разному проявляются в связи с религиозными традициями. Рассмотрим, как складывается сегодня отношение к религии в Европе и России.
Европу сложно воспринимать как что-то усредненное: в различных государствах доля людей, считающих себя последователями религии, разная. Большинство населения таких стран, как Кипр (98 %), Румыния (92 %) и Польша (93 %), заявляют о своей приверженности определенному религиозному течению, чуть меньше последователей определенных конфессий в Ирландии (87 %) и Португалии (80 %). Наименьшие доли считающих себя последователями религии - в Нидерландах (41 %), Швеции (32 %), Эстонии (28 %). Россия (49 %) по этому показателю ближе к Франции (50 %). Наибольшая доля верующих, совершающих молитву каждый день, зафиксирована в Польше (48 %), Румынии (49 %), Ирландии (44 %), на Кипре (39 %), в Португалии (32 %), на Украине (30 %), в Словакии (30 %). Отправление культа в этих странах важно для поддержания устойчивости и поиска национальной идентичности. По-
сещение религиозных служб не столь популярно даже в тех странах Европы, где все население является последователями определенной религии. Доля тех, кто посещает церковь ежедневно, не превышает 4 %.
В России среди опрошенных на предмет самоидентификации (отнесение себя к какой-либо религиозной конфессии) подавляющее большинство (87 %) считают себя православными (от общего числа россиян -43 %). На втором месте - ислам: 11 % верующих (6 % от числа опрошенных) идентифицируют себя с мусульманами. При определении степени религиозности россиян выяснилось, что российское общество скорее светское. Около половины опрошенных в России, по данным ESS (European Social Survey - Европейское социальное исследование) в целом не религиозны, в их числе 14 % отмечают, что они совершенно не религиозны, 32 % - скорее нет, 22 % колеблются при определении степени своей религиозности. О характере религиозности можно судить не только по субъективной самоидентификации респондентов, но и по уровню религиозной активности.
Около трети россиян посещают религиозные службы более-менее регулярно, в их числе: раз в неделю и чаще - только 4 % опрошенных, раз в месяц - 8 %. Еще больше число тех, кто участвует в публичных богослужениях только по религиозным праздникам (19 %). Четвертая часть россиян (27 %) делают это лишь изредка, свыше трети опрошенных (41 %) указывают, что никогда не посещают религиозные службы. Более характерно для россиян общение с Богом посредством молитвы. Ежедневно молятся 15 % опрошенных. Немного реже, но как минимум раз в неделю - 6 %, ежемесячно или хотя бы по религиозным праздникам -14 %, еще реже - 16 %. Около половины (46 %) никогда не совершают молитву [2, с. 296].
По данным Европейского социального исследования, в Европе абсолютное большинство составляют представители христианских конфессий, что определено всей историей Европы. При этом есть определенные регионы распространения христианства. Относят себя к католицизму во Франции 85 % последователей религии, в Португалии - 97 %, в Испании - 94 %, в Польше - 99 %, в Бельгии - 90 %. Высокий процент в таких странах, как Словакия (83 %), Словения (93 %), Венгрия (68 %).
Протестантские течения наиболее распространены в Дании (94 %), Норвегии (97 %), Швеции (89 %), Финляндии (84 %). В России, Румынии, на Украине и в Эстонии большинство верующих являются последователями православной церкви (87, 88, 82 и 64 % соответственно).
Вместе с тем процессы миграции привели к появлению новых религий, прежде всего, ислама: во Франции - 8 %, в Бельгии - 6 %, Швеции -
5 %, Швейцарии - 5 %, Великобритании - 4 %, Германии - 4 % [2, с. 288-291].
Как отмечает современный российский исследователь Ф. О. Плещунов, «за несколько последних десятилетий мусульмане не просто стали неотъемлемой частью европейского общества. Они изменили культуру этого общества. Большинству европейцев сегодня достаточно просто пройтись по улицам родного города, чтобы узнать, как выглядит мечеть, понять разницу между традиционной одеждой, которую предпочитают носить пакистанцы или выходцы из стран арабского мира... число мечетей во Франции удвоилось за последние 10 лет и сегодня превышает отметку в 2 тыс. строений. Самая новая из них, рассчитанная на 2 тыс. молящихся, была открыта во время Рамадана 2010 г. в Страсбурге. Вскоре должна открыть свои двери мечеть на 7 тыс. человек в Марселе, городе, где мусульмане составляют 25 % от населения (250 тыс.)» [5].
При этом европейская политкорректность мешает называть вещи своими именами. Немецкий политический деятель Тило Саррацин, написавший книгу о «самоликвидации Г ермании», вместо предметного обсуждения приведенных им аргументов и цифр был освистан как «расист и ксенофоб». Аналогичным образом политические деятели Европы, публично провозглашающие необходимость защиты исконных (т. е., христианских) европейских ценностей, оказываются в политическом гетто, когда обилие поданых голосов не приводит даже к рассмотрению предлагаемых ими альтернатив (как, например, с французской партией «Национальный Фронт» М. Ле Пен). Нередко, впрочем, неполиткорректные политики Европы просто гибнут в автомобильных катастрофах (как лидер австрийских националистов Йорг Хайдер) или от рук убийц-одиночек (как голландский политик Пим Фортейн).
Впрочем, провал «политики мультикультурализма», т. е. надежды на то, что представители разных религий и культур будут жить вместе, подчиняясь правилам гражданского общества западного типа, признали канцлер Германии А. Меркель, президент Франции Н. Саркози, британский премьер-министр Д. Камерон. Однако признание этого факта не способно избавить Европу от десятков миллионов мусульман. Вообще, провал мультикультурализма является (в полном соответствии с концепциями А. Тойнби) показателем того, что западная цивилизация уже не способна предложить представителям незападного мира какие-либо идеалы.
Арабы во Франции, пакистанцы и индусы в Англии, турки в Германии - это все уже фактически новые этносы, утратившие многие черты коренных этносов своей исторической Родины, в частности, язык, но и не влившиеся в состав принявшей иммигрантов нации. Неслучайно самоидентификация цветных европейцев носит характер возвращения к своей исконной религии, для большинства - ислама. Заметим, что «исламский ренессанс» более характерен для цветных уроженцев западных
стран, в то время как их собственные родители обычно не проявляют религиозного рвения. Матери большинства мусульманок, выходивших на уличные демонстрации в Париже в защиту хиджаба, хиджаб никогда не носили. Удивляться этому не приходится. В форме защиты мифологизированной традиции проявляется национализм новых этносов. Как отмечает Э. Смит, «национализм - совсем не то, чем он кажется самому себе. Культуры, которые он требует защищать и возрождать, часто являются его собственным вымыслом или изменены до неузнаваемости» [3, с. 74]. При этом сама западная цивилизация уже не может привлечь к себе многих собственных граждан заморского происхождения. Ведь ранее западная цивилизация несла христианство, железные дороги, демократические принципы. Теперь же в основном западная культура ассоциируется только с массовой культурой, однополыми браками и «биг-маками».
По мнению К. Дойча, национализм играет компенсаторскую функцию, создавая чувство единства и защищенности маргиналов во враждебной среде чужого общества. Теперь новых европейцев, весьма многочисленных и укорененных в европейских странах, продолжающих при этом ощущать себя маргиналами, сплачивают новые мифы (например, экзальтированное восприятие колониального прошлого исторической Родины) и традиционная религия в фундаменталистской обертке, резко противопоставляющей «высокую мораль» разложившемуся в результате «сексуальной революции» Западу.
Но это все является проблемой Европы. Есть существенная разница в расселении мусульман: в России они проживают на своих исконных территориях, а в Европе мусульманские анклавы представляют совсем новую, пришедшую извне тенденцию, воспринимаемую европейцами как чуждую. «Пришлые» мусульмане в России из числа «гастарбайтеров» из республик прежней советской Средней Азии пока не демонстрируют высокой религиозности. В Средней Азии обычно действительно склонны преувеличивать влияние исламского фактора, который на деле (спасибо 70 годам советской власти) незначителен. Для сравнения можно привести результаты исследования, проведенного среди женщин-мигранток в Москве: лишь 10,3 % респонденток из Средней Азии назвали себя очень религиозными, в том числе 8 % киргизок, 9 % таджичек, 14,1 % узбечек (в отличие от поголовной религиозности в тех же арабских странах) [4]. Однако в 60-х гг. XX в., когда началась массовая иммиграция мусульман в страны Западной Европы, для «гастрабайтеров» также не был характерен высокий уровень религиозности. Зато второе и третье поколение некоренных европейцев начинает демонстрировать свою принадлежность к исламскому миру. Таким образом, Россия в принципе также может столкнуться с проблемой неинтегрированных в общество мусульман.
Политика приводит к тому, что деятелям Церкви и светским сторонникам усиления роли религии в жизни страны приходится проводить активные действия, иногда подобные деятельности остальных политических организаций: создавать политические партии, массовые организации, профсоюзы, прессу и электронные СМИ. Политическая идеология, вдохновляющаяся религиозными учениями, называется клерикальной, или клерикализмом (от латинского clericalis - церковный). Впрочем, существуют также и антиклерикальные партии, ставящие целью уменьшение и устранение влияния Церкви на политику и создание светского государства. В основу каждого политического движения, основанного на религиозном учении, положено осмысление священных текстов. В зависимости от трактовки религиозно-политические идеологии делятся на фундаменталистские, модернистские и традиционалистские. Фундаментализм призывает вернуться к фундаменту, к основам веры. Модернисты, напротив, стараются осовременить вероучение, по-новому истолковывая священные тексты. Большинство же верующих остаются традиционалистами, воспринимая Церковь такой, какая она есть на сегодняшний момент. Политические движения, основанные на религиозных учениях, ближе к фундаментализму. Это связано с тем, что верующие, активные в политике, более критично относятся к традиционной господствующей церкви, считая, что она не способна отстаивать их права, так как она, как правило, поддерживает существующий строй. Фундаменталисты, осуждающие официальную церковь и резко оппозиционно настроенные к власти, более способны увлечь за собой массы активных верующих. Наоборот, правящие режимы чаще стремятся осовременить вероучение для обоснования своей власти.
Таким образом, десекуляризация мира в значительной степени носит характер подъема именно религиозного фундаментализма. И все же десекуляризация мира имеет свои пределы. Поскольку религиозные институты не смогут решить стоящие перед обществом проблемы, то рано или поздно возникнут новые светские альтернативные существующему порядку идеологии. Уже сейчас видны первые черты возвратной волны к секуляризации. Терпят поражения на выборах партии, которым полную поддержку оказывают духовные лидеры. Как и во всякой закрытой корпорации, во всех без исключения крупных конфессиях возникает коррупция. Расколы или внутренние конфликты охватывают наиболее значимые конфессии мира. Наконец, хотя десекуляризация мира могла проходить только в фундаменталистской обертке в виде требований вернуться «к истокам» веры, по мере того, как господствующая религия становится частью государственного аппарата, в ней все более усиливаются вновь модернисты. И означает это одно - ресекуляризация мира не за горами. В конце XIX в. Ницше провозгласил, что Бог умер. Но умер сам Ницше. Без Бога скучно в этом мире, что не означает вечность власти от его имени и по поручению в земном мире.
Список литературы
1. Бек У. Общество риска: На пути к иному модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000.
2. Кафанова Е. Н., Мчедлова М. М. Религиозность в России и Европе / Россия в Европе: по материалам междунар. проекта «Европейское социальное исследование» / под общ. ред. А. В. Андреенковой, Л. А. Беляевой. - М.: Academia, 2009.
3. Смит Э. Национализм и модернизм». - М., 2004.
4. URL: http://demoscope.ru/weekly/2011/0465/analit02.php.
5. URL: http ://i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-28384. html
