CC BY
9
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2007. № 5
ФАКУЛЬТЕТ
13 апреля 2007 г. на философском факультете МГУ им. М.В. Ломоносова проводился День науки.
В секционном заседании кафедры мировой и российской политики приняли участие: д.ф.н., проф. В.И. Коваленко, д.ф.н., проф. А.И. Костин, д.ф.н., проф. Ю.И. Шелистов, к.п.н., доц. Г.С. Александрова, К.И.Н., доц. Б.А. Богомолов, к.п.н., доц. A.C. Семченков, к.п.н., доц. A.B. Федякин, к.п.н., с.н.с. Т.М. Рыскова, к.п.н., н.с. М.С. Филь, посол РФ по особым поручениям, д.п.н. А.-Х.А. Султы-гов, сотрудники консалтинговой группы ИМИКОР О.Ф. Король и А. Салахова, студенты и аспиранты кафедры.
Доклады были заслушаны и обсуждены в рамках следующих тематических блоков.
1. "Политический процесс в России": М. Черникова (1 курс) "Продовольственная безопасность в системе национальной безопасности РФ"; И. Балахнин (3 курс) "Взаимоотношения власти и СМИ: манипулирование или управление"; П. Сорокин (4 курс) "Будущее либеральной идеологии в современной России"; А. Косоруков (4 курс) "Глобализационные аспекты национальных интересов России"; А. Вагин (5 курс) "Невоенные методы предупреждения межгосударственных конфликтов во внешнеполитической стратегии РФ".
2. "Политическая регионалистика и этнополитология": И. Шарапов (3 курс) "Современные концепции федерализма: в поисках оптимальной модели территориально-политического устройства государства"; С. Евтушенко (3 курс) "Конфликты между центральной и региональной властью: российская специфика"; С. Шмавонян (4 курс) "Национальная политика России в постсоветский период"; А. Гнет-нев (4 курс) "Динамика изменений структуры политического класса: региональный аспект"; Р. Бараш (5 курс) "Ирредентизм. Эволюция феномена и особенности современных проявлений".
3. "Политические процессы в зарубежных странах и мировая политика": А. Винокуров (1 курс) "Проблема экстремизма и радикализма: теоретико-методологический анализ"; О. Ляховенко (2 курс) "Возникновение неоконсерватизма в США"; К. Булатов (4 курс) "Генезис европейского интеграционного процесса"; А. Лазарев (4 курс) "Миграционная политика в КНР"; В. Бабакишвили (5 курс) "Российско-арабские отношения после распада СССР".
Лучшим дыл признан доклад И. Шарапова "Современные концепции федерализма: в поисках оптимальной модели территориально-политического устройства государства".
В Дне науки на кафедре истории социально-политических учений приняли участие д.п.н. проф. A.A. Ширинянц, д.п.н., проф.
О.Ю. Бойцова, кл.н., доц. Д.В. Ермашов, к.ф.н., доц. А.Г. Сытин, к.п.н. с.н.с., В.А. Ни, К.П.Н., асс. A.B. Мырикова, ст. преп. A.A. Зоткин, аспиранты, студенты, специализирующиеся на кафедре, студент Киевского государственного университета им. Т.Г. Шевченко М.А. Анд-рюшенко.
С докладами выступили студенты: Е. Хакимова (2 курс) "Славянофильство в отечественной историографии XX в."; И. Матвеев (2 курс) "Д. Лукач и Г. Дебор: Пролетариат как революционная сила"; В. Сасов (2 курс) "Политические идеи Ф.М. Достоевского"; А. Халеева (2 курс) "Ф.М. Достоевский как политолог в зеркале образов и мнений"; С. Екимова (3 курс) «Дискуссия вокруг работы Дж. Ролза "Теория справедливости"»; О. Сорокопудова (3 курс) "Русская национальная идея В.В. Розанова"; М.А. Андрющенко (4 курс КГУ) «Социально-политические идеи в антиутопии Джорджа Оруэлла "1984"»; Д. Зарипов (4 курс) "Политико-философские идеи Г. Мар-кузе в контексте критической теории общества"; Н. Чамаева (5 курс) "Две модели социально-политического пространства М. Оукшотга".
По итогам выступлений был особо отмечен доклад С. Екимовой «Дискуссия вокруг работы Дж. Ролза "Теория справедливости"». Доклады Н. Чамаевой и М. Андрющенко рассматривались в качестве внеконкурсных. Тексты всех докладов рекомендованы к публикации в различных кафедральных сборниках. Лучшим был признан доклад И. Матвеева "Д. Лукач и Г. Дебор: Пролетариат как революционная сила".
В секционном заседании кафедры теоретической политологии, а также по образовательной программе "Экологическая политика" принимали участие д.ф.н., проф. В.Н. Расторгуев, к.ф.н., доц. A.B. Соловьев, к.ф.н., доц. А.Л. Демчук, ст. преп. К.И. Кийченко, н.с. А.Л. Алюшин, н.с. А.Н. Балашова, преп. Т.Н. Седых, студенты, специализирующиеся на данной кафедре и по специальности "Экологическая политика".
С докладами выступили студенты.: И. Юшков (2 курс) "Прогнозирование политических конфликтов (теоретический аспект)"; Ю. Фомина (3 курс) "Протекционизм как мера защиты национальных рынков России"; Э. Адамян (4 курс) "Принципы протекционизма в Византии"; В. Подольский (4 курс) "Проблемы иерархии у Дионисия Ареопагита"; Р. Снетков (3 курс) "Качество жизни в науке и политике: неизвестная сторона общеизвестной проблемы"; А. Кротова, Д. Ава-кян (2 курс) «Проблемы и перспективы специальности "Экологическая политика"»; Р. Потапенко (2 курс) "Суверенная демократия и стратегия устойчивого развития"; аспиранты И.В. Гордеев "Глобализация в эпоху постмодерна"; П.С. Зиноватный "Символические репрессии в политике современности"; гости из других вузов-. 3.3. Кныжова (Саратовский государственный университет) "Символические атрибуты современного социально-политического пространства в России"; Д.А. Ульянов (Академия ФСБ) "Основные тезисы политического учения К. Шмитта о государстве".
Лучшими были признаны доклады Э. Адамяна "Принципы протекционизма в Византии" и Р. Снеткова "Качество жизни в науке и политике: неизвестная сторона общественной проблемы".
В секционном заседании кафедры государственной политики приняли участие д.и.н. проф. А.Ю. Шутов, д.ф.н., проф. М.С. Кудря-шова, к.ф.н., доц. Д. Миронова, к.п.н., доц. A.C. Ахременко.
С докладами выступили: Д. Лукашевский (3 курс) "Процесс смены моделей элитообразования Российской Федерации (начало 90-х годов)"; Ю. Смирнова, А. Артюшкина (2 курс) "Актуальность профессии политолога"; М. Максимов (4 курс) "Проблемная ситуация российской системы страхования жизни"; А. Дербеко (3 курс) "Политологический анализ инвестиционной привлекательности нефтегазовой отрасли народного хозяйства РФ".
Лучшим выступлением 6i>w признан доклад Д. Лукашевского, "Процесс смены моделей элитообразования Российской Федерации (начало 1990-х годов)".
В Дне науки по образовательной программе " Экономическая политика" с докладами выступили 14 студентов.
Тематика выступлений, находящихся на стыке экономической и политической науки, поразила присутствующих нетривиальностью подхода к рассмотрению многих актуальных проблем современности. По мнению преподавателей, присутствовавших на Дне науки, лучшими были следующие выступления: А. Хмелева (2 курс) "Всемирный банк в определении стратегии государств (на примере Чили и России)"; Ю. Майбороды (3 курс) "Соотношение I и II подразделений в системе общественного воспроизводства"; Д. Парфенова (3 курс) "Корпоративная политика государства"; Д. Смоляка (4 курс) "Принципы определения процентной ставки и дисконтная политика в условиях домонополистического капитализма"; также было отмечено выступление гостя — студента Пермского государственного университета А. Гончарика, сделавшего интересный доклад на тему "Экономические реформы в посткоммунистической России в трактовках российских либеральных экономистов и политологов".
Лучшим был признан доклад Н. Ряскова (4 курс) "Государственный долг как инструмент мирового господства".
Заседание секции на кафедре политической психологии вели зам. зав. кафедрой политической психологии, к.и.н., доц. Т.В. Евгеньева, зам. зав. кафедрой политической психологии, к.п.н., ст. преп. Т.Н. Пшцева. В заседании приняли участие к.п.н., ст. преп. АЛ. Зверев, к.п.н., доц. М.В. Крымчанинова, аспиранты и студенты кафедры.
С докладами выступили: аспирант кафедры В.В. Блинов "Место концепции когнитивных стилей в структуре политико-психологиче-ской трактовки феномена идеологии"; А. Недова (4 курс) "Территориальный образ России: взгляд из центра и регионов"; Т. Соломяная (4 курс) "Контент-анализ общественно-политических программ";
Н. Хасан (4 курс) «Проблемы самовдентификации и границы "поколения последней надежды"».
Лучшим был назван доклад В. Трофимовой, Д. Сироткиной (3 курс) "Самоидентификация современной молодежи (на примере поколения 1988—1989 гг. рождения)".
Тезисы лучших выступлений были рекомендованы для публикации в журнале "Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки".
И. Шарапов
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ ФЕДЕРАЛИЗМА:
В ПОИСКАХ ОПТИМАЛЬНОЙ МОДЕЛИ
Современный этап развития западной политической регионалис-тики характеризуется преобладанием концепций федерализма, предполагающих равновесие центра и регионов, их взаимное влияние и совместную выработку внутри- и внешнеполитического курса. Наиболее влиятельными на Западе сегодня являются концепции координационного и кооперативного федерализма. Остановимся подробнее на их характеристике.
Концепция координационного федерализма основывается в первую очередь на нормах, обозначенных в конституции государства. В ее основе лежит признание наличия в федерации двух уровней власти — центрального и местного (регионального). Центральный и местный уровни в координационной федерации независимы друг от друга и обладают одинаковым статусом в пределах конституционной компе-• тенции, равноправны в вопросах принятия решений и определения политического курса. Сильной стороной данной теории является то, что она постулирует на уровне законодательных актов, прежде всего конституции, разграничение между центральной и региональной властью и их равноправие. Таким образом, учитывается формальный аспект взаимодействия составных частей федерации, прописанный в законодательстве, стратегическое сотрудничество центрального и местного уровней, но игнорируется тактическая сторона взаимоотношений федерации и ее субъектов. Вне поля зрения остается реальное взаимодействие центра и регионов, которое подчас либо не вполне соответствует конституционным нормам, либо вообще выходит за их рамки. Более того, данная теория сознательно ограничивает равноправие центральной власти и субъектов федерации только законодательной сферой. При выходе за ее границы такое равноправие может либо сохраниться, либо исчезнуть. В последнем случае, очевидно, не исключается силовой диктат со стороны центра, на что регионы тоже могут ответить с позиции силы.
Снять остроту вышеперечисленных проблем концепции координационного федерализма позволяет концепция кооперативного федера-
лизма. В последние десятилетия именно она является магистральной для западных государств, устроенных по федеративному принципу, в ее рамках происходят все основные изменения в западном федерализме.
Кооперативный федерализм делает акцент на сотрудничество, взаимодействие и взаимозависимость федерации и ее субъектов при осуществлении закрепленных за ними конституционных полномочий. Он реализуется через механизмы горизонтального и вертикального сотрудничества. Оба вида сотрудничества предполагают не просто слепое следование конституционным нормам, но и реальное согласование позиций по всем спорным вопросам, возникающим при осуществлении центром и регионами своих конституционных полномочий.
Горизонтальное сотрудничество реализуется через региональные объединения групп субъектов федерации. В основном это экономические объединения, не имеющие политического характера. Подобные объединения существуют в Бразилии и Мексике. Однако, несмотря на их кажущуюся аполитичность, определенной долей влияния на политический процесс в рамках федерации они все же обладают, поскольку сосредоточивают в своих руках основную часть экономических ресурсов, которые распределены зачастую неравномерно, по территории государства.
Вертикальное сотрудничество связано с созданием федерально-провинциальных (федерально-региональных) органов, которые имеют совещательный характер и предназначены сглаживать возникающие между центром и периферией противоречия. Однако, как и в случае горизонтального сотрудничества, на деле такие объединения перестают быть только совещательными, ибо авторитет принимаемых ими рекомендаций очень высок.
Для федерализма как политической практики характерно наличие определенных критериев, по которым оценивается территориально-политическое устройство государства: право сецессии субъектов федерации, централизация политической жизни федерации, симметрия или асимметрия федерации, учет национального фактора при формировании государственной территории.
Наибольший интерес представляют два последних критерия. В частности, для оценки территориально-политического устройства федерации наряду с другими параметрами большое значение имеет анализ последней с точки зрения симметрии или асимметрии. Симметричность как идеальная модель остается целью для правительств федеративных государств, но на сегодняшний день в мире не существует ни одного симметричного федеративного государства, хотя конституции всех федераций провозглашают их таковыми. Однако такое стремление к территориальной симметрии, означающей равноправие регионов перед центром и между собой, очень часто негативно отражается на внутриполитическом состоянии государства. Данное положение связано с тем, что, основываясь исключительно на нормах конституции, правительства этих стран забывают о реальной полити-
ческой практике. В результате асимметрия государств остается незамеченной и перемещается в сферу неформального политического общения, которая часто с трудом поддается регулированию.
Что же касается учета национального фактора, то возникает вопрос: принимать ли его во внимание при формировании территории государства или создание последней должно проходить, основываясь исключительно на комплексном подходе? Федерация на Западе не рассматривалась как способ решения национального вопроса. В единичных случаях при формировании федерации учитывался этнический или лингвистический фактор (например, в Канаде и Бельгии), Однако цели способствовать решению национального вопроса при создании федерации не ставилось. В целом роль федерации в западной науке и практике сводилась к необходимости децентрализации управления, а в развивающихся странах служила формированию единой государственной общности. Изначальное невнимание к национальному вопросу при создании федерации привело к его резкому обострению. Поэтому в последние десятилетия роль федерации в западной науке трактуется более широко: федерация рассматривается не как совокупность структур и норм, а как процесс, призванный сглаживать конфликт между центром и регионами, обеспечивать наиболее целесообразные в данных условиях методы управления государством. При таком понимании федерации учет национального фактора неизбежен.
И. Матвеев
Д. ЛУКАЧ И Г. ДЕБОР: ПРОЛЕТАРИАТ
КАК РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИЛА
Венгерский философ, литературный критик и политический деятель Георг (Дьёрдь) Лукач был человеком удивительной судьбы. Источники его ранних работ по социологии, политической и экономической теории кажутся совершенно несовместимыми между собой, но именно эта разнородная основа придала им оригинальность и силу, сделала его самого основателем нового направления социально-политической мысли—"западного марксизма", или неомарксизма. "История и классовое сознание (исследование по марксистской диалектике)" (М., 2003) — opus magnum Лукача — представляет собой сборник эссе, где особая интерпретация теории К. Маркса объединила глубочайшие изыскания в области методологии, идеи М. Вебера и Г. Зим-меля, с которыми Лукач был знаком лично, и апологетику большевистской революционной практики (которой он также не был чужд, будучи членом венгерской коммунистической партии с 1918 г.). По-видимому, важнейшей отличительной чертой "Истории и классового сознания" является то, что в этом труде Лукач стремился к подлинному единству, универсальной методологии, в рамках которой все теорети-
ческие конструкции будут сведены к одному фундаментальному тезису, чьим развитием станет историко-диалектическая теория и неразрывно связанная с ней революционная практика. Данный универсальный тезис — диалектическое отношение субъекта и объекта. Собственно историко-диалектический метод, теория классового сознания, теория овеществления развивают этот тезис.
Судьба книги может составить тему отдельной работы; для нас важно то, что в 1960-е гг., на пике студенческого протестного движения, она вновь стала предметом дискуссий как в Европе, так и в США. В 1957—1958 гг. книга была частично опубликована во французском журнале "Arguments", ав 1960 г. целиком издана во французском переводе, причем издана против воли автора, отрекшегося от нее еще в 1920—1930-х гг. Ее косвенное влияние на французскую интеллектуальную жизнь и протестное движение, вероятно, в наибольшей степени проявилось в том, что она послужила методологической и теоретической основой для книги Ги Дебора "Общество спектакля" (М., 2000).
Дебор — авангардный поэт, один из лидеров группы "Леттрист-ский интернационал" (Internationale Lettriste), в прошлом, как и Лукач, изучавший в университете право. В 1957 г. активно участвовал в создании "Ситуационистского интернационала" (Internationale Situationiste) — новой организации, призванной объединить "профессиональных революционеров в культуре" (Дебор Г. Тезисы о культурной революции.// Internationale Situationiste. 1958. Июнь). Преодоление самоотчуждения и отчуждения между людьми — действительность и цель "революции в культуре", провозглашенной ситуационистами. Работа "Общество спектакля", по замыслу Дебора, должна была стать теоретической книгой "Ситуационистского интернационала".
Между трудами Лукача и Дебора имеется сущностная связь. В первую очередь это касается подхода к решению проблемы места и роли пролетариата как революционной силы. Характеристика пролетариата как класса базируется на анализе его экономического положения.
Согласно Лукачу, деятельность трудящегося в капиталистическом обществе довлеет над ним, неподвластна ему, чужда его природе; ее качественный характер нейтрализован все углубляющимся разделением труда на основе рациональной калькуляции (здесь Лукач обратился к теории М. Вебера). Господство количественных категорий воспринимается человеком как некий "вечный закон", выполнение которого не зависит от него самого. При капитализме реальная активность человека ограничена осознанием, во-первых, используемых человеком законов, во-вторых, своих внутренних реакций на ход событий. В этом Лукач увидел сущность созерцательной установки, присущей овеществленному мышлению, являющемуся продуктом и условием воспроизводства насквозь капитализированного общества. В своем анализе феномена овеществления (приравниваемого к отчуждению) Лукач пошел дальше самого Маркса, признавая овеществление ключевым фактом капитализма.
Книга Лукача была для Дебора ориентиром в развитии Марксовых идей. Вторая глава "Общества спектакля" — "Товар как спектакль" — открывается эпиграфом — цитатой из главного эссе в сборнике "История и классовое сознание" — "Овеществление и сознание пролетариата". В ней постулируется самое важное для Дебора следствие феномена овеществления — созерцательное отношение трудящегося к собственному труду. Насколько можно судить, Дебор полностью принял теорию овеществления и товарного фетишизма Лукача. Об этом свидетельствуют многие теоретические построения, источник которых не вызывает сомнений, сам мыслительный строй произведения. И все же предмет анализа Дебора — общество спектакля — не тождествен развитому капитализму, как его характеризовал Лукач.
Для Лукача, как и для Маркса, отчуждаются (овеществляются) прежде всего труд, непосредственное участие рабочего в капиталистическом производстве и его продукт. В обществе спектакля процесс отчуждения охватывает все человеческое существование в его полноте: не только работа, но и досуг оказываются вне его власти — любое действие, даже протест, может превратиться в товар, став частью господствующей иллюзии.
Еще более значительным представляется открытие Дебора, связанное с изменением функций потребительной и меновой стоимости в экономике и общественном сознании общества спектакля. Лукач отмечал, что потребительная стоимость как качественная характеристика товара необходимо исключается из рассмотрения политической экономией (порожденной овеществлением) в противоположность меновой стоимости, представляющей собой количественную характеристику товара. Открытие Дебора состоит в том, что меновая стоимость не только замещает в овеществленном мышлении потребительную стоимость, но и подчиняет ее собственным законам — законам товарного обращения. Возникнув как "агент потребительной стоимости", меновая стоимость управляет потреблением через его мобилизацию и захват монополии на его удовлетворение. "Потребительная стоимость, которая была включена в меновую стоимость имплицитно, теперь, в обращенной действительности спектакля, должна провозглашаться эксплицитно" (Он же. Общество спектакля. С. 48), т.е. товар эксплицитно утверждает собственную потребительную стоимость и через это приобретает меновую стоимость. Другими словами, производство товаров становится также производством потребностей, продолжая функционировать как производство товаров. Искусственная потребность может быть только иллюзией, и реальный потребитель становится потребителем иллюзий.
Масштаб последствий этого можно оценить, вспомнив, что потребности, по-видимому, находятся у основания цепи категорий общественно-экономической формации: производительные силы — производственные отношения — политико-правовая надстройка — формы общественного сознания. Овеществление, проявляющееся на уровне
Э. Адамян
ПРИНЦИПЫ ПРОТЕКЦИОНИЗМА В ВИЗАНТИИ
Термин "протекционизм" в научной традиции имеет две наиболее общие трактовки. С точки зрения классического и, скорее, генетического значения данного термина, "протекционизм" (франц. protectionnisme, от лат. ptotectio — защита, покровительство) — это экономическая политика государства, направленная на поддержку национальной экономики и осуществляемая с помощью торгово-политических барьеров, которые ограждают внутренний рынок от ввоза иностранных товаров, снижают их конкурентоспособность по сравнению с товарами национального производства. В более широком смысле термин "протекционизм" употребляется для обозначения любой деятельности патерналистского характера какого-либо субъекта или института, опекающего определенную группу.
Рассмотрим культурное наследие Византии с точки зрения проявления политико-идеологических протекционистских практик государства и гражданского общества.
На формирование византийской культуры оказали влияние три основных фактора. Во-первых, это географическое расположение. Восточный фактор большое значение имел в последующем развитии Византии. Очень многое было воспринято у восточной традиции мысли, древнееврейской литературы, важную роль сыграл опыт восточных теократических деспотий. Во-вторых, Византийское государство возникло на стыке двух исторических эпох — крушения поздней Античности и рождения средневекового общества. Византия была преемницей Рима, однако Античность не была технически перенесена в ромейскую империю, чему мы обязаны феноменом византийской культуры. Наконец, последним и самым важным фактором в истории и культуре Византии стало принятие христианства. Уникальность зарождения Византии на практически антагонистических началах отметила чертами глубокого своеобразия многие последующие процессы.
"Пограничное положение" Византийской империи имело несколько плоскостей. В сфере права Византия была ареной противостояния римской традиции и нового христианского мировоззрения. Классическое право понималось как особая творческая деятельность. В отличие от римских юристов в Византии представители юриспруденции не имели авторитета и свободы, которыми пользовались их предшественники. С самого начала свободное развитие юриспруденции, разработка принципов права были скованы императорской властью. Право интерпретации законов в сложных случаях было полностью сосредоточено в руках самого императора; разрешались лишь очень ограниченные виды комментариев, носившие преимущественно справочный характер или разъяснявшие отдельные термины в учебных целях. В классических системах права, в том числе в Византии,
производственных отношений ,и политико-правовой надстройки как следствие описанного Вебером механизма рациональной калькуляции, проникает в сферу общественного сознания, преобразуя ее тождественно структуре товарного производства; наконец, в этой сфере, добившись полной автономии, товар создает собственную потребительную стоимость, т.е. потребность в себе самом, которая в свою очередь индуцирует работу всего механизма, продолжающего циклическое самовоспроизводство. Таким образом, общество спектакля утрачивает качество на всех уровнях, ведь это общество тотального господства товара — количественной категории.
Единственный способ преодолеть овеществление в реальности и в мышлении — встать на точку зрения пролетариата. Это утверждение объединяет концепции Лукача и Дебора. Однако между их позициями имеются существенные расхождения.
Согласно теории классового сознания Лукача, буржуазия точно так же не является подлинным субъектом в капиталистическом обществе, как и пролетариат. Но характер положения последнего таков, что ему недоступна даже иллюзия субъектности, так как условия его существования постоянно возвращают его к сознанию того, что в системе капиталистического производства он всегда является объектом. Однако именно эта крайняя степень овеществления отношений между людьми может привести пролетариат к пониманию того, что эти отношения в конце концов являются отношениями между людьми, а не между вещами. Поняв сущность наиболее очевидной формы отчуждения — труда как товара, — пролетариат неизбежно обнаружит остальные его формы, преодолев разделенное овеществленное сознание посредством диалектической категории тотальности, которая станет основой его классового сознания. Классовое сознание пролетариата — это "единство его теории и его практики", необходимое условие обретения им исторической субъектности. Носителем классового сознания пролетариата для Лукача является коммунистическая партия большевистского типа.
Именно в этом вопросе Дебор полемизировал с Лукачем, утверждая, что тот "описывал в качестве действительных достоинств партии большевиков все то, чем партия большевиков не являлась" (там же. С. 112). На самом деле между революционной теорией и практикой существовал непреодолимый разрыв.
закон по своей сути являлся официально оформленной государством традицией или обычаем (в отличие от правовых систем Нового времени, которым присуща высокая степень отчужденности и формализации). Император был вынужден менять законы, но все изменения носили характер компромисса, так как у обычая всегда был приоритет перед законом. В связи с этим некоторые законы не использовались в юридической практике, не соблюдались простыми гражданами и не учитывались судьями при рассмотрении дел. В этом нашел проявление один из принципов протекционизма: император является не столько гарантом права как такового, сколько гарантом справедливости. Человек понимается как богосодержаший субъект — следовательно, ответственность, которую несет институционально-правовая система, очень большая.
В философии и истории в оппозиции христианству находилась эллинская Античность. Ранневизантийские поэты в своих сочинениях доводят тысячелетнюю античную традицию до предела, выявляя исходные схемы эллинской литературы. Лучшей иллюстрацией тому может служить переложение Евангелия от Иоанна в классических гекзаметрах, обильно уснащенных архаическими оборотами и словосочетаниями, сделанное византийским поэтом Нонном Понаполи-танским. Христианское "содержание" оказывается преобразованным во взаимном противоборстве с эллинской "формой". От такого союза евангельский сюжет теряет свой сакральный смысл. Данный пример показывает, как завершается Античность: выкристаллизованная сущность античной формы становится неспособной передать новый смысл.
Очень известен и любим в Византии был церковный поэт Роман Сладкопевец. Для его творчества был характерен призыв человека "возжечь сердце", "пробудиться душой", "возопиять с усилием сердца" и т.д. Ключевая формула — "усилие сердца". Такие призывы характерны для многих поэтов того времени. Поэзия уже не погружает в приятное созерцательное подобие сна, о котором говорили античные поэты: византийская культура, Церковь требуют от человека усилий и напряженной работы воли, духовного развития — того, что в некотором смысле "неестественно" человеку. Церковь и искусство пытаются донести до человека "благую весть", защитить от греха. В этом и заключается квинтэссенция протекционизма со стороны Церкви и искусства в Византии.
Р. Снетков
КАЧЕСТВО ЖИЗНИ В НАУКЕ И ПОЛИТИКЕ:
НЕИЗВЕСТНАЯ СТОРОНА ОБЩЕИЗВЕСТНОЙ ПРОБЛЕМЫ
Проблема качества жизни и поиск методов его измерения находятся на стыке естественных, гуманитарных и социально-политических наук, но в каждой из них рассматривается изолированно,. Парадокс заключается в том, что данная особенность, сужающая возможности междисциплинарного исследования, характерна преимущественно для научного познания, но не для жанра политических деклараций, играющих значительную роль в определении политического курса, и не для предвыборной риторики, где эти темы стремятся соединить любой ценой. Однако стремление политиков и политически ангажированных авторов преодолеть междисциплинарные границы объясняется не столько их желанием понять суть явления, сколько потребностью политизировать социально значимые темы.
В результате проблема качества жизни во всем ее объеме как бы выводится из области строго научного осмысления, а ценность самой идеи измерения качества жизни постепенно девальвируется в общественном сознании. Все это превращает проблему в подобие айсберга, основная часть которого в настоящее время остается труднодоступной для научного анализа. Впрочем, именно научные, а не "политизированные" представления о качестве жизни относятся к "надводной", общедоступной части проблемы и чаще попадают в поле зрения массового сознания. Этот эффект вполне объясним: наука — самая открытая сфера человеческой деятельности. Она открыта и для системы образования всех уровней, и для самообразования, и для популяризации в СМИ, что и делает научные знания всеобщим достоянием, хотя в упрощенном, адаптированном виде.
Если на философском уровне осмысления качества жизни внимание акцентируется, как правило, на иерархии непреходящих ценностей, позволяющих говорить о смысле и полноте человеческой жизни, то в рамках политологического знания открывается не менее важный аспект — политические факторы влияют на процесс социализации и самоидентификации человека и социума, "подгоняют" ценностные ориентиры под политические реалии. Во многом это "заслуга" капитализма, культивирующего сугубо прагматический подход к жизни: человек постоянно делает ставку на уровень жизни, совершенно не заботясь об ее качестве, которое не сводится к материальному благополучию и возможности удовлетворения растущих потребностей. При этом важно отметить, что понятие "качество жизни" не стоит отождествлять с понятием "уровень жизни", так как последний отражает в основном степень материального благосостояния. Уровень жизни — это система показателей, которые демонстрируют, с одной стороны, степень социального неравенства, а с другой — минимальные грани-
Неконтролируемый рост потребностей ведет к истощению природных ресурсов, исчезновению биологического разнообразия, необратимым климатическим изменениям и т.д., что в свою очередь отражается на здоровье человека, а следовательно, ухудшает его качество жизни. Особенность экологических проблем заключается в том, что они не избирательны в социальном плане, снижая качество жизни всех без исключения людей на земле. Если мы говорим об экологической проблематике, то напрямую затрагиваем сущностные аспекты качества жизни и скорее всего подразумеваем ухудшение качества жизни в результате деятельности человека. В этом отношении экологическая политика может быть рассмотрена в рамках социальной политики, так как сфера ее интересов состоит в том, чтобы защитить человека от природы, а не наоборот. "Подводная политическая часть" проблемы качества жизни — это глубинные связи, существующие между социальной и экологической Политикой.
Методологической основой для такого вывода служит концепция, положенная в основу. Экологической доктрины России. Согласно этой концепции, качество жизни — универсальный критерий, который позволяет решить ряд задач: выявить социальные и природные факторы, влияющие на здоровье человека и развитие общества; объективно оценить состояние здоровья человека и способность общества к устойчивому развитию; определить эффективность каждой отрасли хозяйства, каждого проекта и программы; измерить и оценить не только то, что мы имеем и потребляем, но и то, что отдаем обществу (см.: Кузнецов О.Л., Расторгуев В.Н., Черешнев В.А. Основные принципы и направления экологической политики России // Колодцы мира. Великий водораздел двух тысячелетий и трех морей. М., 2004. С. 49—50).
Д. Лукашевский
ПРОЦЕСС СМЕНЫ МОДЕЛЕЙ ЭЛИТООБРАЗОВАНИЯ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НАЧАЛА 1990-х ГОДОВ
Сегодня в нашей стране происходит множество политических процессов, имеющих разные направления, содержание и характеристики. Политическая жизнь России изменяется, приобретая качественно иной характер. И совершенно по-новому может ставщься вопрос об анализе этих процессов, их определяющих факторах, важнейших компонентах. Одной из важнейших сфер исследования являются политические элиты, тщательный и разносторонний анализ изменений которых может дать ответ на многие вопросы о нынешней российской политической действительности, истоках и направлениях современного политического процесса.
цы выживаемости для так называемых социально уязвимых групп, для всех, кто находится на нижних ступенях социальной лестницы.
Человек, даже самый преуспевающий, не сможет обеспечить себе достойного существования без качественного образования и определенного культурного капитала. А право дышать чистым воздухом не купишь ни за какие деньги. Складывается вполне обоснованное представление о том, что "качество жизни" и "уровень жизни" являются контрадикторными понятиями. Да и как иначе объяснить несовместимые, на первый взгляд, факты: лидирующие позиции ряда Скандинавских стран в рейтинге по числу самоубийств на душу населения и одновременно самые высокие достижения в области материального благосостояния населения? Находясь в постоянной гонке за приобретением, человек сам превращается в товар на рынке человеческих ресурсов. Рост материальных благ и погоня за их новизной ведут к формированию соответствующего типа мышления: зависимость от "желания желать" делает человека постоянно неудовлетворенным, что само по себе служит фактором, резко снижающим качество его жизни.
В 80-х годах XX в. в медицине был сделан серьезный прорыв к сути явления, называемого качеством жизни. Это не случайно, поскольку в широком смысле слова понятие "качество жизни" может служить показателем психического и физического здоровья людей. При этом базовой сферой научного анализа качества жизни была и остается область естественных наук. Естественно-научный и в первую очередь собственно экологический аспект проблемы — это основа объективного измерения характеристик качества жизни.
К "подводной политической части" проблемы качества жизни относится прежде всего сфера реальной политики, в значительной степени скрытая от посторонних глаз. В политике открыты только ее публичные стороны, а доступен в основном политический дискурс, рассчитанный на потенциальных избирателей. Соответственно, можно говорить и о закрытом политическом измерении качества жизни, которое следует понимать как сферу пересечения политических и социальных интересов различных социальных групп, страт общества. Соотношение этих интересов способно как положительно, так и отрицательно влиять на экономическую, социальную, культурную, интеллектуальную и духовную жизнь общества в целом, а также на взаимоотношения общества и природы. Таким образом, на уровне реальной политики вновь встает проблема экологического измерения качества жизни, но уже в политическом контексте. Политико-экологическое измерение позволяет выявить степень риска, в том числе и экологического, ставящего под удар саму жизнь. Этот риск исходит от несогласованности разнонаправленных интересов. Именно эта несогласованность способна не только нанести основной урон качеству человеческой жизни, но и поставить под угрозу саму возможность выживания.
На протяжении всей политической истории российской государственности политические элиты играли принципиально значимую роль. Важно отметить, что влияние политической элиты в России было гораздо выше, чем в большинстве западных государств. Это было обусловлено такими особенностями политического устройства России, как наличие сильного государственного аппарата и авторитарного типа политической системы, а также фактическое отсутствие гражданского общества в его классическом западном понимании.
Истоки современных процессов в области развития и функционирования политических элит в наибольшей степени связаны с развитием политической системы в начале 90-х годов прошлого века. В те времена происходил процесс существенных изменений модели элитообразования. Многие десятилетия в Советском Союзе господствовал служебно-номенклатурный принцип элитообразования, который характеризуется фактически полным государственным контролем и управлением процесса образования и функционирования элит. При этом элитой становилась административно-политическая бюрократия. Коренные изменения в политической сфере в начале 90-х годов включали в себя и смену модели элитообразования. Вместо номенклатурного принципа пришла инновационная модель, основанная на элитном плюрализме, который подразумевал наличие множественности центров власти, усиление влияния институтов гражданского общества и внедрения бизнес-элиты, оказывающей существенное влияние на принятие политических решений. Важную роль приобретал капитал как фактор рекрутирования политических элит. Принципиальное значение имела борьба ведущих политико-финансовых групп и корпораций, стремившихся сформировать наиболее выгодные для себя курс деятельности и принципы функционирования правительства. Исходя из этого, данную модель можно также определить как олигархическую.
На протяжении последующих лет функционирование политических элит носило переходный характер, определяясь борьбой старой и новой моделей. Не стоит забывать, что прежняя номенклатурная элита не допустила полную передачу власти новым лицам, а напротив, зачастую играла определяющую роль в процессах приватизации и создания новой государственной системы. К тому же номенклатура Сама зачастую составляла весомую часть бизнес-элиты. Баланс на протяжении последующих лет изменялся в разных направлениях. По данным сектора изучения элиты Института социологии РАН, в первые пореформенные годы удельный вес представителей прежней номенклатуры колебался от 75% в составе высшего руководства до 41% в структуре бизнес-элиты. Подобной расстановкой сил объяснялись многие внутриполитические процессы как на государственном уровне^ так и на уровне отдельных регионов, где вес прежней номенклатуры также существенно различался.
6 ВМУ, политические науки, № 5
81
Итак, в 90-е годы в России происходил достаточно противоречивый и неоднозначный процесс изменения состава политической элиты и принципов ее образования. Безусловно, этот , процесс влиял на многие аспекты политического развития нашей страны. К сожалению, уровень и количество исследований политических элит современной России недостаточны, в то время как они необходимы, поскольку помогут объяснить многие политические процессы. Ведь уменьшение значения политической элиты и ее определяющей роли вряд ли предвидится.
Н. Рисков
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДОЛГ КАК ИНСТРУМЕНТ
МИРОВОГО ГОСПОДСТВА
Государственные долги появились еще в рабовладельческих обществах. Позже кредиторами правителей выступали местные торговцы или религиозные учреждения, которые давали деньги в долг для финансирования военных действий или в чрезвычайных ситуациях. В период первоначального накопления капитала внутренний и внешний государственный долг становится мощнейшим инструментом образования первых крупных денежных капиталов.
Капиталистическая система государственного кредита возникла в XVII—XVIII вв. в Испании, Голландии, Великобритании, а затем и в других странах. Основной формой госкредитов при капитализме являются государственные займы, а также краткосрочные казначейские обязательства, которые формально выпускаются для покрытия временных кассовых разрывов в бюджетах, но фактически — в связи с бюджетными дефицитами. Свободные денежные капиталы, лежащие без употребления у банкиров, нашли выгодную для них сферу приложения в виде государственных займов, которые давали высокий гарантированный доход.
Следует отметить, что привлеченные благодаря государственным займам денежные средства идут главным образом на непроизводительные цели. Вызывая рост расходов по размещению и погашению займов, выплате процентов по Ним и по управлению долгом, государственный кредит не создает источника средств для их покрытия. Его прямым следствием являются дальнейший рост государственного долга и увеличение размеров фиктивного капитала. Это связано с тем, что долги государства должны погашаться за счет налогов, однако в условиях огромной государственной задолженности их оказывается недостаточно, и для погашения взятых обязательств выпускаются новые государственные займы.
После оформления в 1867 г. на Парижской конференции первой мировой валютной системы в форме золотомонетного стандарта во
главе с Лондонским Сити до 1914 г. от 25 до 40% национальных сбережений Англии инвестировалось за рубежом. Резкое увеличение объема займов развивающимся странам вызвало рост дефицита пла-' тежного баланса Англии. Обязательным условием британских кредитов было то, что развивающиеся страны должны были закупать оборудование и другие товары в Англии по высоким ценам. В результате темпы роста государственного долга развивающихся стран зачастую перекрывали рост их экономики, что вело к полной финансовой зависимости от государства-кредитора.
После Первой мировой войны международный финансовый центр переместился в США, которые становятся крупнейшим кредитором развивающихся стран. Англия и Франция в результате участия в военных действиях оказались должниками США, а экономика Германии, осуществлявшей репарационные платежи, поддерживалась иностранными кредитами, 3/4 из которых принадлежали США.
С восстановлением золотого стандарта в Европе к 1928 г: большие потоки спекулятивных капиталов вернулись в США, что вызвало бурный подъем на Нью-йоркской бирже и резкое снижение зарубежного кредитования. Крах биржи в октябре 1929 г. выявил неплатежеспособность слаборазвитых стран для погашения кредитов. Великая депрессия почти полностью истощила международные финансовые потоки. Накануне Второй мировой войны развивающиеся страны в основном не имели доступа на международный рынок капиталов.
Послевоенное могущество США позволило сделать доллар ключевой (резервной) валютой новой международной валютной системы. Для завоевания мирового господства США избрали стратегию роста экспорта капитала. Вначале государственные и частные займы США направлялись в Западную Европу, а с середины 50-х годов — в развивающиеся страны. Объем частного кредитования, соизмеримый с периодом, предшествовавшим депрессии, был достигнут лишь в 70-е годы.
Нефтяной кризис 1973— 1974 гг. ознаменовал начало бума кредитования развивающихся стран частными коммерческими банками. Страны — производители нефти, имея положительное сальдо баланса, помещали излишки доходов в' банки развитых стран, имеющих резервные валюты, которые затем предоставляли займы развивающимся странам — импортерам нефти. То же произошло и в результате второго скачка цен на нефть в 1979—1981 гг. Взвинчивание транснациональными банками США и Европы процентных ставок привело к росту доли неторговых платежей в международных расчетах до 80%. С 1982 г. страны-нефтеэкспортеры уже сами имели дефицит платежного баланса по текущим операциям.
С начала спада в мировой экономике в 80-е годы бремя обслуживания внешнего долга развивающимися странами возросло до беспрецедентных размеров. Нерешенность долговой проблемы побудила правительство США выдвинуть в 1989 г. план Брейди. Учитывая, что полный возврат долгов невозможен, этот план предполагал, что МВФ
и Мировой банк обеспечат финансирование наций-должников в целях сокращения основной суммы долга и уменьшения объема выплат по обслуживанию долга, а коммерческие банки предоставят им альтернативные формы финансовой поддержки на приемлемых для кредиторов и должников условиях. Однако на самом деле план не оказал должникам какой-либо реальной помощи.
Государственный кредит — мощный инструмент государства-кредитора для укрепления его господства в стране-дебиторе. Он "привязывает" страну-должника к импортируемым кредитором дорогим товарам, способствуя вывозу из нее дешевого сырья и сельскохозяйственной продукции. Обладая ключевой (резервной) валютой, страна-кре-дитор может создавать денежный капитал высокими темпами фактически "из воздуха" — без обеспечения его реальным производством. Поэтому платежный баланс США имеет растущий дефицит, означающий экспорт все более обесценивающихся долларов. Кредиты чаще всего не возвращаются, что ведет, с одной стороны, к концентрации и централизации капитала ТНК и росту их мирового господства, а с другой — к ускоренному нарастанию процентов по долгам, кризису платежеспособности государств-должников и, по принципу цепной реакции, к перманентному кризисному развитию цивилизации, сбрасывающему бремя нестабильности на должников.
Странам-должникам следует прибегать к государственному долгу только в экстремальных случаях и на развитие производства, если есть полная уверенность в том, что кредит будет возвращен в срок. Но и в этих случаях приоритет должен отдаваться внутренним долгам, а не внешним, чтобы не попадать в зависимость от экономических и политических интересов других стран и ТНК.
В. Трофимова, Д. Сироткина
САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ
(НА ПРИМЕРЕ ПОКОЛЕНИЯ 1988-1989 гг. РОЖДЕНИЯ)
Поколение — это совокупность лиц, рожденных в одном и том же году или в один и тот же период времени. В данном исследовании нас интересовали символические политические поколения, классификацию которых предложил П.В. Малиновский (см.: Малиновский П.В. Историческая ритмодинамика правящих элит России (к постановке проблемы) (Москва) // Микрополитика. Субъективные аспекты политического процесса в России. М., 2004.). Среди критериев классификации: демографическое отнесение (по годам рождения); идентификация с ключевыми символическими событиями, передающими "дух эпохи", на которую пришлось время активной политической социализации поколения; отношение к властным институтам; наличие
твердого ценностного ядра (ориентации, установки, убеждения), позволяющего формировать определенную политическую позицию; эмоциональное самоощущение; жизненный настрой, свидетельствующий о готовности к политическому действию, борьбе за собственные интересы.
В XX в. Малиновский выделил 16 поколений. Что касается поколения 1988—1989 гг. рождения, то возникает вопрос: сможет ли оно взять на себя ответственность за судьбу России и предложить новые пути ее развития? Здесь неизбежно встает проблема самоидентификации данного поколения — отнесение себя к своему поколению, чувство солидарности, сопричастности, готовность совместно взять на себя ответственность за судьбу своей страны, наличие четкой гражданской позиции.
Цель нашего исследования — определить, на какой стадии социализации находятся представители исследуемого нами поколения, сформировалась ли у них гражданская позиция, является ли поколение единым. Гипотеза исследования заключалась в том, что если представители исследуемого нами поколения прошли только первичную социализацию, то говорить об их самоидентификации рано; если же они перешли на стадию вторичной политической социализации, то скорее всего они могут самоидентифицировать себя именно как поколение "последней надежды". Гражданская позиция может сформироваться у человека только в том случае, если у него есть четко выраженная личная позиция. Самый высший уровень — наличие политической позиции.
Объект нашего исследования — 112 студентов 1 курса Московского энергетического института.
Студенты прослушали лекцию, посвященную различным видам карьер, которые человек выбирает в течение своей жизни (личная, профессиональная, семейная, политическая и т.д.). Затем им было предложено выполнить ряд индивидуальных и групповых заданий, связанных с выбором для себя приоритетных карьер и обоснованием этого выбора. На основании результатов этих заданий респонденты относились к тому или иному этапу социализации. Оценивая степень включенности студентов в дискуссию, самостоятельность их суждений, мы постарались выявить наиболее ответственных, активных и заинтересованных студентов, перешедших на этап вторичной социализации.
В результате проведенного исследования были выделены 11 групп.
"Бунтари" (5 человек). В данную группу входят студенты, которые подчеркнуто пренебрежительно отнеслись к заданиям, пытались сорвать панельные обсуждения, отказывались принимать участие в групповой работе. Мы считаем представителей этого кластера проблемными. Мы также склонны полагать, что у этих студентов есть личная позиция, выраженная в протестной форме, и зачатки гражданской позиции.
"Будущие политики" (1). Лишь один студент написал на очень высоком уровне эссе на тему "Политическая карьера", активно рабо-
тал в группе и подготовил доклад. С уверенностью можно сказать, что у него сформировалась гражданская позиция. Он собирается связать свою жизнь с политикой и в настоящее время изучает атомную энергетику, чтобы придя к власти, точно знать, что необходимо для ее развития и процветания.
"Залетные птицы" (6). Так мы назвали тех студентов, у которых есть серьезное увлечение, которое в будущем должно стать их основной карьерой, а в МЭИ они хотят получить высшее образование. При этом нельзя однозначно сказать, выработалась ли у них гражданская позиция, но у них сформировалась вполне осознанная личная позиция, что является предпосылкой гражданской позиции.
"Энергетики по совместительству "(4). Эти студенты до сих пор не определились с тем, что для них важнее — их хобби или специальность. Они считают, что можно успешно совмещать две карьеры, причем в обеих добиться высокого уровня профессионализма. Представители этого кластера перешли на стадию вторичной социализации и у них начала вырабатываться гражданская позиция, о чем свидетельствуют их рассуждения о важности своей специальности для страны.
"Неопределившиеся" (27). Студенты, входящие в этот кластер, в целом дисциплинированно выполнили задания, однако не проявили заинтересованность. Они не понимают, что такое карьера, часто не различают личную и профессиональную карьеры. Скорее всего, большинство представителей данного кластера еще не перешли на этап вторичной социализации. Поэтому рано говорить о формировании у них гражданской позиции.
"Прагматики"(18). Выбирая специальность, эти студенты руководствовались рациональными доводами, их интересовала финансовая составляющая будущей профессии. У них ярко выражена личная позиция. Что касается гражданской позиции, то студенты этой группы явно не включают себя в свое поколение и не чувствуют причастность к судьбе страны. Они индивидуалисты, считают, что не они должны трудиться на благо страны, а страна должна дать им возможность для реализации их амбиций.
"Энтузиасты" (6). К этому кластеру мы отнесли тех студентов, которые утверждали, что поступили в МЭИ и выбрали специальность потому, что у них есть к ней интерес, а деньги для них не играют никакой роли. Эти студенты имеют личную позицию. Но они не идентифицируют себя со своим поколением, ничего не говорят об общественной значимости выбранной профессии.
"Потомственные атомщики"(6). Это студенты, которые подчеркивают, что приехали из "атомных" городков и осознанно поступили в МЭИ, чтобы изучать атомную энергетику и стать .специалистами в данной области. Они надеются, что работа принесет им доход и удовлетворение, а также пользу стране. У них сформирована и личная и гражданская позиция, на их выбор во многом повлияли родители и
атмосфера "атомных" городков. На формирование гражданской позиции этих студентов оказал существенное влияние фактор социализации.
"Self-made теп" (6). В этот кластер вошли студенты, которые выбрали специальность и приняли решение о своем будущем самостоятельно. Они уже принимали участие в проектах и конкурсах, связанных с атомной энергетикой, понимают всю опасность работы в этой области. Однако готовы взять на себя ответственность за судьбы многих людей и за судьбу страны.
"Профессионалы-созерцатели" (5). Эти студенты много рассуждают о том, что отрасль испытывает серьезные проблемы, атомным станциям в провинциях необходимы молодые специалисты из Москвы. Однако сами ничего не говорят о том, готовы ли они лично туда поехать и никак не обозначивают свою роль в будущем. С одной стороны, у них вроде бы выражена гражданская позиция, а с другой — сложно судить о ее формировании без четко сформулированной личной позиции.
"Патриоты" (28). К этому кластеру относятся стуценты, которые очень ответственно подошли к выполнению задания. Они заинтересованы в той специальности, которую изучают, обладают обширными знаниями в этой области, осознают свою причастность к судьбе России и к судьбе своего поколения, на которое возложена трудная миссия поднимать страну.
Подводя итог, можно сказать, что не сформировалась гражданская позиция у представителей следующих кластеров: "залетные птицы", "неопределившиеся", "прагматики", "энтузиасты" (57 человек, или 50,9%). Гражданская позиция сформировалась у "будущих политиков", "потомственных атомщиков", "self-made men", "патриотов", "энергетиков по совместительству" (45 человек, или 40,2%). По поводу представителей кластеров "бунтари" и "профессионалы-созерцатели" нельзя сказать что-то определенное (10 человек, или 8,9%).
В целом полученные результаты свидетельствуют о том, что гражданская позиция сформировалась у более чем трети респондентов, тогда как совершенно точно она не сформировалась почти у половины. Таким образом исследуемые нами студенты в целом не склонны считать себя поколением "последней надежды".
