CC BY
159
«ДЕЛО ШЛИТТЕ»
Вот уже два с липшим века имя Ганса Шлитте вызьшает неутихающие споры в научной среде. Кем он был: лекгомысленным проходимцем, козырявшим липовым титулом «посланника» Ивана Грозного, коварным интриганом, чьи необдуманные действия стали предлогом для Ливонской войны, или замаскированным агентом русского царя? Несмотря на разницу в оценках, исследователи единодушно отмечают, что в его истории - много темного и неясного.
Неясность, в первую очередь, проистекает из того, что миссия Шлитте по найму западных мастеров для России не нашла отражения в русских документах. Все сведения о нем извлечены из иностранных источников. В них речь идет о военно-политическом союзе Москвы с западными державами, о соединении православной и католической церквей под эгидой Рима, о сумме займа, сравнимой с казной небольшого государства. В «дело Шлитте» были втянуты коронованные особы, Римский Папа, кардиналы, герцоги и магистр Ливонского ордена. Скандальные слухи о нем ходили при
дворах Германии, Франции, Дании, Швеции, Италии и Полыни. Россия же хранила полное молчание. Не найдено каких-либо опровержений русских послов по поводу сенсационных заявлений Шлитте, сделанных от имени царя. Ни единого запроса о правомочности саксонского купца не было послано в Москву «по дипломатическим каналам».
Недоумение вызывает и тот факт, что именно предприятие Шлитте встретило стойкий протест и активное противодействие со стороны западных государств. За годы царствования Ивана Грозного на русской службе побывали многие иностранцы, и процедура их найма не сопровождалась подобного рода осложнениями. Так кем же он был - купец из германского города Гослар Г анс Шлитте?
Гослар, небольшой городок в Нижней Саксонии, входил в состав Ган-зейского союза. Его главным богатством и предметом торговли являлись олово, медь и свинец, которые добывались в местных рудниках. Как особо ценное сырье они высоко ценились на рынках Европы и Англии. Шлитте торговал металлом для изготовления оружия.
Заручившись рекомендательными письмами от маркграфа Альбрехта Прусского1 , Шлитте прибыл в Москву осенью 1546 г. Рекомендации были адресованы родственникам Ивана Васильевича по материнской линии -Глинским, имевшим старые связи с маркграфом Альбрехтом2. Купец рассчитывал на протекцию со стороны Глинских и решение по делу без проволочек.
Ожидание Шлитте затянулось на полгода: юный государь был занят сначала выборами невесты, а затем коронационными и свадебными пирами. Наконец, в начале весны 1547 г. дьяки Посольского приказа перевели бумаги саксонца. В преддверии похода на Казань русское государство нуждалось в том, что предлагал купец из Гослара: военных специалистах и оружии. Делу был дан ход.
Однако столь многообещающее начало омрачили странные и зловещие события, которые произошли в последующие два с половиной месяца. Началось с «великих» пожаров.
По странному стечению обстоятельств, во время первого и второго пожаров выгорели те районы столицы, где традиционно селились иностранцы: панский двор в Китае, Бронная слобода в Чертолье и Болвановка на Яузе. Среди погорельцев оказался Шлитте. После второго пожара по Москве поползли слухи о загадочных «сердечниках», которые вынимали из людей сердца3. Следом случилось еще одно пугающее происшествие: на Соборной площади Кремля во время вечерней службы упал тысячепудовый колокол, отлитый мастером из нижнесаксонского «града Шпаера»4. Дурные предчувствия москвичей сбылись, когда столица запылала в третий раз. Занялось рядом с подворьем Глинских, на Арбате. Бояре довели до
царского сведения, что в несчастьях повинны «сердечники», кропившие водой, в которой вымачивали вынутые сердца5.
По распоряжению царя бояре приступили к расследованию причин пожаров. Документы, составленные в ходе «обыска», не сохранились. Однако в источниках получил отражение опрос «черных людей» на Соборной площади. Виновной они объявили бабку царя - княгиню Анну Глинскую: «Вымала сердца человеческия да клала в воду да тою водою ездячи по Москве да кропила, и оттого Москва выгорела»6.
Опрос горожан шел полным ходом, когда на площадь к Успенскому собору подъехал ее сын князь Юрий Глинский, дядя царя, и вошел в ту часть храма, где мирскому человеку быть не положено: за алтарные преграды, в придел Дмитрия Солунского. Там находилась соборная сокровищница7 . Предположительно, хранившееся там золото предназначалось Шлите для оплаты доставки в Россию специалистов. Обвинив Глинского в попытке ограбления святого храма, толпа «черных людей» убила его тут же, в храме.
Убив князя Юрия, москвичи разгромили его подворье. Во время погрома пострадали неизвестные люди, пришедшие «с Северы»8. Кто были эти иноземцы? Возможно, они прибыли в Россию в свите Шлитте. Расправы избежали княгиня Анна и князь Михаил Глинский, спешно уехавшие в Ржев9. Вместе с ними исчез из охваченного смутой города и Шлитте. Кратчайшей дорогой, которая вела от Ржева на Новгород, он добрался до литовской границы. Осенью купец уже находился в Германии.
Ганс Шлитте появился в Аугсбурге в сентябре 1547 г., во время заседаний сейма10. И стал добиваться аудиенции у императора Священной Римской империи Карла V. Действовал он, несомненно, через своего покровителя графа Антона Фуггера, в аугсбургском особняке которого обычно гостил Карл V11.
Фуггер являлся постоянным банкиром императора и членов его семьи. Он слыл самым богатым человеком в Европе. Богатство Дома Фугге-ров было основано на добыче и торговле ценными металлами. В его собственности находились многочисленные рудники в разных странах: в Тироле добывалось серебро, в Силезии - золото, в Испании - ртуть, в Венгрии, Чехии и Трансильвании - медь. Кроме того, производила оружие в Западной Европе. Однако к 1547 г. в делах компании наметился спад: тирольские, венгерские и словацкие рудники исчерпали свои запасы. Разгром Шмаль-кальдской лиги сократил рынок сбыта оружия. Для разведки новых месторождений группа рудознатцев отравилась в Швецию и Норвегию. Очевидно, агенты компании были направлены и в другие страны. Та легкость, с которой Шлитте получил аудиенцию у императора в аугсбургском доме
банкира, свидетельствует о том, что купец действовал в интересах Фуггера и являлся, по сути, представителем компании в России.
Во время аудиенции Шлитте предъявил императору грамоту и письменное поручение от царя набрать умелых ремесленников, ружейных мастеров, фортификаторов, а также доставить в Россию «вооружение и другие припасы»12. Император подписал необходимые документы после того, как ему была обещана ссуда - 74 бочки золота на 10 лет - и субсидия на содержание войска в 30 ООО всадников в течение 5 лет. Кроме того, Карлу V был предложен проект соединения православной и католической церквей под эгидой Рима13.
Заручившись официальными бумагами, Ганс Шлитте нанял две группы специалистов. Одна, во главе с доктором Цегентером, отправилась сухим путем через Пруссию и Курляндию. Другую Шлитте повез через Любек и Ливонию.
Шлитте и нанятые им специалисты прибыли в Любек ранней весной 1548 г. Здесь он намеревался зафрахтовать корабли с командой, чтобы переправиться в Ревель. Неожиданно на его пути встретились бюрократические препоны. Чиновник уличил Шлитте в неправомочном использовании титула «посла». Магистрат отказался дать разрешение на выезд, мотивировав свое решение тем, что купец везет «партию оружия».
Столкнулся Шлитте и с финансовыми трудностями. Он занял 4 600 флоринов на содержание нанятых мастеров, по истечении срока не смог выплатить долг, и по требованию магистрата его взяли под стражу. Такие же неприятности постигли вторую группу: в Курляндии доктора Дегейтера арестовали, и нанятые люди разошлись по домам.
Попав в тюрьму, Шлитте принялся писать жалобы. За него хлопотали герцог Силезский, ратманы Бреславля и родственники14. Эти письма возымели действие, и император распорядился освободить купца. Однако в дело вмешался Ливонский орден. Магистр ордена провел самостоятельное расследование, в ходе которого подтвердилось, что Шлитте не имел дипломатического статуса. Под давлением Ливонского ордена император издал указ, запрещающий кому бы то ни было нанимать и переправлять в Россию военных специалистов15.
Шлитте бежал из тюрьмы летом 1550 г. «с помощью Бога и друга». От невзгод и неприятностей саксонец слег. Не имея здоровья и сил продолжать дело, он передал свои полномочия Иоганну Штейнбергу, оформив сделку специальным договором16. Фуггер, несомненно, возлагал большие надежды на деловые качества Штейнберга, так как дела компании шли не лучшим образом: пожар уничтожил фабричные постройки на ртутных рудниках в Испании. Сославшись на условия договора, он потребовал от Карла V возместить убытки, но тот отказался платить, и лицензия на разра-
ботки не была возобновлена17. Успешное выполнение «русского контракта» обещало выправить положение.
Штейнберг получил сопроводительные письма от маркграфа Альбрехта Прусского, нанял специалистов и заготовил партию оружия. Он обратился к польскому королю Сигизмунду-Августу с просьбой разрешить провоз специалистов и товара через границу. Король отклонил прошение -польская граница, подобно ливонской, оказалась на замке. В это же время серьезные неприятности постигли Дом Фуггеров в Англии. В марте 1551г. немецкие купцы, торговавшие ценными металлами на лондонском Стил-Ярде, лишились дипломатического иммунитета и привилегий в пошлинах, которыми пользовались на протяжении 200 лет18. И компания бросила все силы на «русский проект».
В конце лета 1551 г. у Штейнберга появился компаньон - граф Филипп фон Эберштейн, приходившийся родственником Фуггеру. Осенью Рим взбудоражило сообщение из Вены о возрождении надежд на воссоединение православной и католической церквей. В январе 1552 г. Штейнберг и фон Эберштейн прибыли в Рим. Им удалось заручиться поддержкой кардиналов и герцогини Маргариты Палеолог, последней представительницы Византийского императорского дома. К весне вопрос о перевозке специалистов в Россию через Италию и Константинополь был решен положительно.
Однако компаньонам так и не удалось покинуть Рим. Помешала петиция Сигизмунда-Августа: король предостерег Папу о последствиях, которые могут возникнуть в случае, если Штейнберг и военные специалисты будут отпущены в Россию. Папская курия приостановила дело и аннулировала разрешение на проезд. Целый год фон Эберштейн пытался сдвинуть дело с мертвой точки, но его хлопоты не дали результатов19.
Пока Штейнберг и фон Эберштейн вели тяжбу с папской курией, русские войска овладели Казанью, впервые применив пороховые мины. Подрывные работы велись под руководством инженера «немчина Розмысла», который, по некоторым данным, был англичанином по имени Бутлер20. Кто доставил в Россию специалистов и вооружение, осталось неясным.
Между тем после неудачи в Риме полномочия на ведение дела были возвращены Шлитте. Подорванное в любекской тюрьме здоровье не позволило ему заняться делом лично. И в январе 1554 г. он попросил датского короля Христиана III принять его друга Берварда Бернера - обсудить «вопрос, касающийся Московии». Аудиенция не состоялась: Бернер «встретил помеху» и не смог выполнить поручение.
Впрочем, в Москве уже забыли о контракте с саксонцем. В русской столице в это время находился агент лондонской компании купцов-путеше-ственников Ричард Ченслер. В его честь был устроен торжественный при-
ем, на котором присутствовало около 200 бояр. Англичане получили от царя дозволение свободно вести торговлю21. Отныне специалисты, вооружение и другие товары стали прибывать в Россию на английских кораблях.
Тем не менее Фуггер не оставил попыток довести «русский проект» до конца. В 1555г. Шлитте съездил во Францию и убедил короля Генриха II Валуа снабдить его письмами, адресованными русскому царю, шведскому королю Густаву I Вазе и султану Сулейману II Великолепному22. В конце 1556 г. вместе с изобретателем барабанного станка для штамповки монет Гансом Фоглером он прибыл в Венецию, рассчитывая проехать в Россию через земли Османской империи.
Но здесь саксонца ждали новые неприятности: из-за «мора» венецианский порт оказался закрыт. Ему пришлось вернуться в Феррару. Он остался без денег и вынужден был занять некоторую сумму у нюрнбергского купца Фейта Зенга. Между Фоглером и Шлитте начались распри по поводу вещей, купленных «для просвещения людей и страны» московского царя, а затем похищенных. После одной ссоры, когда Фоглер пригрозил Шлитте тюрьмой, саксонец, по словам Зенга, скрылся в неизвестном направлении.
Получив малоутешительные сведения из Феррары, Фуггер предпринял отчаянную попытку добиться своего. От имени царя он предложил императору Карлу V «преждеобещанную» ссуду в 750 тыс. талеров сроком на 20 лет под залог движимого и недвижимого имущества Фуггеров23. Карл V получил ссуду24, сложил с себя императорские полномочия и удалился в монастырь. Вслед за этим последовал еще один удар: французский король Генрих II, Карл V и его сын, испанский король Филипп II, объявили себя банкротами и аннулировали свои долги Дому Фуггеров. Антон Фуггер сам оказался на пороге банкротства. Он провел частичную ликвидацию компании, «русский проект» его больше не интересовал.
Дальнейшая судьба Шлитте не ясна. На родину он не вернулся. Вместе с тем очевидно, что без документов на проезд, которые остались у Зенга, он не имел возможности проехать через земли турецкого султана и пересечь русскую границу. Скорее всего, уже немолодой, с подорванным Здоровьем, Шлитте скончался после ссоры с Фоглером, а Зенг умолчал об этом.
Зенг не упоминает о каком-либо документе, который бы официально удостоверял передачу ему полномочий. Скорее всего, бумаги Шлитте попали в его руки не вполне законным путем. Прибыв из Италии в Кенингс-берг весной 1558 г., он обратился к маркграфу Альбрехту и его зятю герцогу Мекленбургскому: передал им документы по «русскому проекту» и попросил дать рекомендации к царю.
Пять лет Зенг дожидался решения. Потеряв терпение, он ознакомил с копиями документов своего «сородича» Георга Либенауера, который
«умел читать по-московитски»25. Содержание бумаг показалось тому настолько обнадеживающим, что он привлек к делу своего старшего брата -герцога Альбрехта фон Либенауера, женатого на сестре императора Священной Римской империи Максимилиана II. Через герцога прошение было доведено до сведения императора.
Ходатайство рассматривал «тайный консультант» Максимилиана II барон фон Харрах, состоявший в родстве с Фуггерами. И не нашел нужным поддержать компаньонов. Очевидно, Фуггеры и их родственники не имели к делу Зенга какого-либо касательства и не были заинтересованы в успехе его миссии. За шесть лет, с 1558 г. по 1564 г., многие изменения произошли в Доме Фуггеров: сам Антон Фуггер скончался в 1560 г., его наследники - три сына и племянник - поделили собственность. Раздробленная компания свернула свою деятельность: банковские операции проводились лишь в Антверпене, из металлов добывали только ртуть в Испании. Видимо, Зенг и не подозревал, что за «русским проектом» стоял Дом Фуггеров.
Неудача не обескуражила компаньонов. В августе 1566 г. фон Либе-науер, приехав в Копенгаген, стал добиваться у датского короля разрешения на поставки в Россию селитры26, необходимой для изготовления пороха. Хлопоты компаньонов оказались напрасны: фон Либенауер был арестован27 , его младший брат остался без средств и вышел из дела. Зенг вернулся в родной Нюрнберг и занялся мелким посредничеством.
В апреле 1569 г. Зенг прибыл в Гамбурге, имея предписание магистрата Нюрнберга завязать деловые отношения с английскими торговцами сукном. С поручением он справился. Узнав, что русский царь лишил лондонских купцов привилегий, а их товары были конфискованы28, Зенг вновь принялся «усердно хлопотать». Он добился от герцога Мекленбургского сопроводительного письма и 400 талеров на путевые расходы. В тот год Европу лихорадило из-за событий в Антверпене: в декабре 1570 г. объявили о своем банкротстве два генуэзских банка, которые являлись негласными представителями Дома Фуггеров29. Лавина банкротств прокатилась по компаниям и мелким банкам, связанных с генуэзцами денежными обязательствами.
Осенью 1571 г. Зенг прибыл в Александровскую слободу. Его дело рассматривал дьяк Щелкалов. Немцу было поручено привезти доктора, но обещанные 200 руб. на расходы он так и не получил30. На протяжении последующих четырех лет Зенг добивался от русского царя грамоты к императору с просьбой о присылке специалистов. Затянувшиеся переговоры были прерваны кончиной Максимилиана II.
Рудольф II, его сын и преемник, не решился высказать какого-либо мнения по данному вопросу. Дело было положено в долгий ящик, и Зенг
вернулся к мелкой коммерции. Осенью 1580 г. дела привели его в город Регенсбург. Здесь он наделал долгов и оказался в отчаянном положении, на грани долговой ямы.
Надежда затеплилась, когда он узнал о событиях в соседнем городе: в Аугсбурге в июле 1582 г., по настоянию Рудольфа II, собрался сейм для обсуяедения военной угрозы со стороны Турции и Франции31. Зенг отправил к ратманам письмо. В этом своем «простодушном донесении» он написал, что в его руках находятся «в хорошей сохранности» письма от французского короля Генриха II «к Турку, Московиту и королю Шведскому», что только благодаря его усердию они не попали в руки царя и султана, в результате чего империя была спасена от угрозы французко-русско-турец-кой коалиции. За свою услугу Зенг просил денежное вознаграждение. По сути, это был шантаж.
Дальнейшая судьба шантажиста не известна, но все бумаги - в том числе и письма французского короля - оказались в имперском архиве, в связке «Решенных дел»32.
Решение по делу Фейта Зенга поставило точку не только в «деле Шлите. Начиная с 1540-х гг. убытки Дома Фуггеров стали хроническими. Поджоги на шахтах Испании, потеря рудников в Венгрии, Чехии и Трансильва-нии, лишение германских купцов дипломатического иммунитета в Англии, срыв контрактов, тяжбы в имперском суде и при этом постоянное наращивание суммы займов Габсбургам - все это подорвало мощь Дома Фуггеров». К концу XVI в от могущественной финансово-промышленной империи Фуггеров осталась только земельная собственность, разоренная войнами и налогами. Не последнюю роль в банкротстве Фуггеров сыграл запрет европейских правителей на поставку в Россию германского вооружения, отправку военных специалистов.
На протяжении 35 лет «русский проект» Дома Фуггеров был заблокирован. Однако Россия в это время исправно получала артиллерию, боеприпасы и порох, приезжали подрывники, фортификаторы, литейщики, медики и других специалисты - на английских кораблях, по северному морскому пути. И если тайну «дела Шлитте» в общем-то можно считать раскрытой, остался другая: кто организовал «международную блокаду» Дома Фуггеров, получил главный трофей - монополию на торговлю оружием в Западной Европе?
Примечания
1 Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М., 2003. С. 70.
2 Зимин А.А. Россия на пороге нового времени. М., 1972. С. 85.
3 Постниковский летописец. // ПСРЛ. Т. 34. М. 1978. С. 29.
4 Кавелъмахер В.В., Чернышев М.Б. Оберакер - немецкий оружейник, литейщик, артиллерист и фортификатор на русской службе в первой трети XVI века: Тезисы доклада на всероссийском симпозиуме «Кремли России», Москва, 23-26 ноября 1999 г. (http://www.kawelmacher.ru/science_kavelmakher3.htm).
5 Никоновская летопись // ПСРЛ. Т. 13. М., 1965. С. 154.
6 Там же. С. 155.
7 Кавелъмахер В.В. К вопросу о первоначальном облике Успенского собора Московского Кремля // Архитектурное наследство. Вып. 38. М., 1995. С. 214-235.
8 Никоновская летопись. С. 155.
9 Книга степенная Царского родословия // ПСРЛ. Т. XXI. СПб. 1913. С. 638.
10 Полосин И.И. Из истории блокады Русского государства // Материалы по истории СССР. Т. II. М., 1955. С. 257; Сикст из Оттерсдорфа. Хроника событий, свершившихся в Чехии в бурный 1547 г. М., 1989. С. 84.
11 Peake Е. History of the German Emperors and Their Contemporaries. Philadelphia, 1874. P. 263.
12 К делу Ганса Шлитте // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. Вып. 4. М., 1915. С. 308, 316.
13 Pierling P. Hans Schlitte d’apres les Archives de Vienne // Revue des Questions Historiques. Т. XIX. P., 1898. P. 204-206.
14 Форстен Г.В. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях. Т. 1. СПб., 1893.
С. 45.
15 Pierling P. Op. cit. Р. 206-208.
16 Fiedler J. Sitzungsberichte Der Philosophisch-Historische Klass. Wien, 1862. F. 80-83.
17 Haring C.H. Trade and Navigation between Spain and Indies in the Time of the Gabsburgs. Cambridge (Mass.), 1918. P. 158-159.
18 Turducci F. John and Sebastian Cabot: Biographical Notice, with Documents. Detroit, 1893. P. 285.
19 Fiedler J. Op. cit. F. 85-87, 92-103.
20 Казанский M.B. Путеводитель no Казани. Казань, 1899. С. 27-28.
21 Hakluyt R. Principal Navigations, Voyages, Traffiques and Discoveries of the English Nation. Vol. 1. Glasgow, 1903. P. 271-272.
22 Полосин И.И. Указ. соч. С. 268-271.
23 К делу Ганса Шлитте. С. 313-314.
24 Arrighi G.. Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. L., 1994. P. 124.
25 Форстен Г.В. Акты и письма к истории балтийского вопроса в XVI и XVII столетиях. СПб., 1889. С. 115-116.
26 Там же. С. 70.
27 Там же. С. 115-116.
28 Толстой Ю. Первые сорок лет сношений между Россиею и Англиею, 1553-1593 гг. СПб., 1875. С. 24.
29 Klarwill V. The Fugger News-letters. L., 1873. P. 13.
30 Полосин И.И. Указ. соч. С. 263.
31 Emerich J., Dalberg E. The Cambridge Modern History. Vol. 3. N.Y.; L., 1905.
P. 706.
32 Полосин И.И. Указ. соч. С. 257.
39
