CC BY
1
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
дефицит витамина D в триале «мать-плацента-новорожленный» при избыточной массе тела матери
Гороховский М.В., Сенькевич O.A., Чебаргина М.А., Плотоненко З.А., Ковальский Ю.Г._
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Дальневосточный государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 680000, г. Хабаровск, Российская Федерация
Резюме
Дефицит витамина D - глобальная проблема общественного здравоохранения. Одним из общепринятых факторов риска развития недостаточной обеспеченности витамином D является избыточная масса тела беременной.
Цель - определить уровень обеспеченности витамином D новорожденных и их матерей с избыточной массой тела при беременности, проживающих в Хабаровском крае.
Материал и методы. Методом случайной выборки в исследование включены 35 пар «мать-ребенок»: доношенные новорожденные (n=35), код заболевания при рождении по Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) Z38.0, и матери этих детей, имеющие индекс массы тела (ИМТ) на момент родоразрешения >30 кг/м2 (n=35), средний показатель которого составил 32,48±0,38 кг/м2. Контрольная группа пары «мать-ребенок»: здоровые доношенные новорожденные (n=54), с кодом заболевания при рождении Z38.0 по МКБ-10, и матери этих детей с нормальным показателем ИМТ (n=54). Количественное определение уровня 25-гидроксивитамина D [25(OH)D] в сыворотке пуповинной (дети) или венозной (матери) крови выполнено методом иммуноферментного анализа.
Результаты. При анализе концентраций 25(OH)D в сыворотке новорожденных от матерей с избыточной массой тела выявлено, что среднее значение кальцидиола в организме новорожденных более чем в 2 раза ниже, чем у новорожденных контрольной группы (21,9 и 49,8 нг/мл соответственно, p=0,000). Также у 11,4+5,4% детей основной группы установлено снижение уровня ионов фосфора. При проведении корреляционного анализа была выявлена положительная статистически значимая взаимосвязь уровней кальцидиола и неорганического фосфора в сыворотке крови новорожденных (r=0,337, p=0,047).
Заключение. В результате нашего исследования установлено, что показатели содержания витамина D у детей, рожденных матерями с ИМТ >30 кг/м2, были ниже, чем у детей при физиологическом течении беременности, что демонстрирует необходимость адекватной и контролируемой обеспеченности витамином D женщин из групп риска по дефицитным состояниям для снижения риска осложнений беременности и негативных влияний дефицита витамина D на внутриутробное развитие ребенка.
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Гороховский М.В., Сенькевич О.А., Чебаргина М.А., Плотоненко З.А., Ковальский Ю.Г. Дефицит витамина D в триаде «мать-плацента-новорожденный» при избыточной массе тела матери // Неонатология: новости, мнения, обучение. 2024. Т. 12, № 4. С. 61-68. DOI: https://doi.org/10.33029/2308-2402-2024-12-4-61-68 Статья поступила в редакцию 02.09.2024. Принята в печать 02.10.2024.
Ключевые слова:
доношенные новорожденные; матери; кальцидиол; витамин D;
беременные с индексом массы тела >30 кг/м2
Vitamin D deficiency in the mother-placenta-newborn triad in the group of overweighted pregnants
Gorokhovsky M.V., Senkevich O.A., Chebargina M.A., Plotonenko Z.A., Kovalsky Yu.G.
Far Eastern State Medical University, Ministry of Health of the Russian Federation, 680000, Khabarovsk, Russian Federation
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Abstract
Vitamin D deficiency is a global public health problem. One of the generally accepted risk factors for the development of vitamin D deficiency is overweight in a pregnant woman.
Objective: to determine the level of vitamin D provision for newborns in the group of overweight pregnant women living in the Khabarovsk territory.
Material and methods. 35 mother-child couples were included in the study by random samplings. Full term newborns (n=35), diagnosed at birth with Z38.0 according to ICD-10, and their mothers (n=35) with a body mass index (BMI) at the time of delivery >30 kg/m2. The average index in the mother's group was 32.48±0.38 kg/m2. The control group of the mother-child pair: healthy full-term newborns (n=54), with a conclusion at birth of Z38.0 according to ICD-10, and the mothers of the children with a normal BMI (n=54). Quantification of the level of 25-hydroxyvitamin D (25(OH)D) in the serum of umbilical cord (children) or venous (mother) blood by enzyme immunoassay was performed.
Results. It was found that the average calcidiol value in the study group of newborns is more than 2 times lower than in newborns in the control group (21.9 and 49.8 ng/ml, respectively, p=0.000). Also, 11.4+5.4% of children in the study group showed a decrease in the level of phosphorus ions. The correlation analysis revealed a positive statistically significant relationship between the levels of calcidiol and inorganic phosphorus in the blood serum of newborns (r=0.337; p=0.047).
Conclusion. It was found that vitamin D level in children born from mothers with a BMI >30 kg/m2 were lower than in children during the physiological course of pregnancy. This fact demonstrates the necessity of adequate control of vitamin D provision for women to reduce the risk of pregnancy complications and the negative effect on the intrauterine child development.
Keywords:
full-term newborns; mothers; calcidiol; vitamin D; 25(OH)D pregnant women with a BMI >30 kg/m2
Funding. The study had no sponsor support.
Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
For citation: Gorokhovsky M.V., Senkevich O.A., Chebargina M.A., Plotonenko Z.A., Kovalsky Yu.G. Vitamin D deficiency in the mother-placenta-newborn triad in the group of overweighted pregnants. Neonatologiya: novosti, mneniya, obuchenie [Neonatology: News, Opinions, Training]. 2024; 12 (4): 61-8. DOI: https://doi.org/10.33029/2308-2402-2024-12-4-61-68 (in Russian) Received 02.09.2024. Accepted 02.10.2024.
Дефицит витамина D - глобальная проблема общественного здравоохранения [1]. Стоит отметить, что, по данным различных исследований, у 50-80% беременных наблюдается дефицит витаминов, в том числе витамина D, и это является неблагоприятным фактором течения беременности и родов [2].
В настоящее время существует большое количество исследований, демонстрирующих различные осложнения течения беременности и периода новорожденности при дефиците витамина й. Так, в исследованиях В. Schr6der-Heurich и соавт. (2020) [3] продемонстрировано, что дефицит витамина й может являться триггерным фактором нарушения плацентации, ухудшать функцию плаценты и вызывать неблагоприятные исходы беременности [3]. Это, в свою очередь, может быть связано с различными неблагоприятными акушерскими исходами, такими как гестационный сахарный диабет, преэклампсия, первичное кесарево сечение [4], риск преждевременных родов, недостаточный рост плода [5].
Проявления пренатального дефицита витамина й со стороны плода связаны с задержкой его развития, недоношенностью и неблагоприятными исходами в развитии нервной системы [5], предрасположенностью детей к развитию астмы в более позднем возрасте [6], отклонением антропометрических показателей, снижением темпов роста или большой массой для гестационного срока, нарушениями углеводного и липидного обмена у детей [7], а также с риском развития сахарного диабета, артериальной гипертензии, аутоиммунных и воспалительных заболеваний [8].
В отношении границ нормальной концентрации 25(ОН)й существуют определенные разногласия. Так, Институт медицины США, Национальное общество остеопороза Великобритании и Эндокринологическое общество Австралии, организация «Остеопороз Австралии», Австралийское и Новозеландское общества костного и минерального обмена принимают за нижнюю границу достаточности 50 нмоль/л (20 нг/мл), показатели в диапазоне 30-50 нмоль/л (12-20 нг/мл) расценивают как недостаточность, показатели <30 нмоль/л (12 нг/мл) - как дефицит витамина й.
Специалистами Института медицины США в качестве ре-ференсных значений витамина й (Уй) [9, 10] определены следующие показатели: дефицит VD как концентрация 25(0Н)й <20 нг/мл (50 нмоль/л), недостаточность Уй - 20-30 нг/мл (50-75 нмоль/л) и достаточность Уй как >30 нг/мл (75 нмоль/л) в сыворотке крови [11].
Международное эндокринологическое общество, Федеральная комиссия по питанию Швейцарии, Испанское общество исследования костей и минерального обмена, Центрально-Европейский комитет по витамину й считают показателем достаточной обеспеченности значения, равные или превышающие 30 нг/мл (75 нмоль/л) [12-14].
Однако комиссия по разработке Бостонских рекомендации (2024) не нашла в клинических испытаниях данных, которые поддерживали бы установление четких пороговых значений 25(0Н)й, относящихся к преимуществам, зависящим от конкретного результата, в группах обследованных детей от 1 года до 18 лет. Следовательно, представители обществ эндокринологов
больше не поддерживают целевой уровень 25(0Н)0 30 нг/мл (75 нмоль/л) [15].
В России 3 профильные профессиональные ассоциации (Российская ассоциация эндокринологов, Союз педиатров России, Российская ассоциация по остеопорозу) приняли следующие границы: адекватным уровнем в крови считается концентрация 25(ОН)й >30 нг/мл (>75 нмоль/л), недостаточность - концентрация 21-29 нг/мл (51-72,5 нмоль/л), дефицит - <20 нг/мл (< 50 нмоль/л). Данные значения используются как у взрослых [16, 17], так и у детей [18]. В то же время целевой уровень 25(04)0 на фоне терапии должен оцениваться с учетом возможных токсических эффектов, поэтому необходимо осуществлять контроль проводимого лечения: концентрация 25(0Н)0 100 нг/мл рассматривается как порог для реализации токсического эффекта [19].
Дефицит и недостаточность витамина 0 относят к группе так называемых алиментарно-зависимых заболеваний, а именно к болезням недостаточности питания (код по МКБ-10 Е55.1) [20].
Одним из общепринятых факторов риска развития недостаточной обеспеченности витамином 0 является избыточная масса тела; патогенез формирования дефицита основан на том, что в процессе метаболизма витамина 0 жировая ткань функционирует как основной резервуар для холекальциферола [21]. Кроме того, липолиз может быть вовлечен в высвобождение витамина 0, и данный процесс неактивен у людей с ожирением; это позволяет предположить, что жировая клетчатка представляет собой пул витамина 0 [21].
Результаты нашего исследования [22] продемонстрировали высокую распространенность дефицита и недостаточности витамина 0 при физиологическом течении перинатального периода в парах «мать-новорожденный», проживающих в Хабаровском крае, однако в данной работе не проводили анализ обеспеченности витамином 0 перинатального периода при наличии рисков по формированию дефицита, а именно патологических прибавок массы тела у женщины во время беременности.
Цель исследования - определить уровень обеспеченности витамином 0 новорожденных и их матерей с избыточной массой тела при беременности, проживающих в Хабаровском крае.
материал и методы
Дизайн исследования: обсервационное аналитическое, поперечное. Методом случайной выборки в исследование включены 35 пар «мать-ребенок»: младенцы (п=35), рожденные в срок (37,0-41,6 нед гестации), при рождении код по Международной классификации 10-го пересмотра (МКБ-10) Z38.0, и матери этих детей, имеющие индекс массы тела (ИМТ) на момент родоразрешения >30 кг/м2 (п=35), средний ИМТ составил 32,48±0,38 кг/м2.
В качестве контрольной группы исследовали пары «мать-ребенок»: здоровые доношенные новорожденные (п=54), код по МКБ-10 при рождении 738.0, и матери этих детей с нормальным показателем ИМТ (п=54).
Критерии включения: условно здоровые на момент проведения исследования дети, рожденные в срок со средними показателями физического развития от одноплодной, физио-
логически протекающей беременности, и матери этих детей, постоянно проживающие в Хабаровском крае.
Критерии невключения: дети, родившиеся у женщин с патологическим течением беременности и родов (преэклампсия, фетоплацентарные нарушения, маловодие, задержка роста плода, преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты, хронические соматические заболевания).
У пациентов, подходящих по критериям включения, в рамках общеклинического обследования брали пуповинную (новорожденные) и венозную кровь в раннем послеродовом периоде (матери), иссекали и центрифугировали фрагмент плаценты, взятый из центральной ее части. В полученной сыворотке крови во всех пробах однотипно определяли уровни 25(0H)D, свободного кальция, фосфора, магния и щелочной фосфатазы.
Количественное определение уровня 25-гидроксивита-мина D [25(OH)D] в сыворотке крови выполнено методом твердофазного иммуноферментного анализа, основанного на принципе конкурентного связывания, с использованием набора реагентов 25-OH-Vitamin D ELISA (DRG Instruments GmbH, Германия). Диапазон определяемых концентраций 25(OH)D составлял (согласно инструкции производителя теста) 2,89-130 нг/мл. Результаты, выходящие за пределы указанных значений, в настоящем исследовании не выявлены. Внутрисе-рийный коэффициент вариации для диапазона концентраций 25(0H)D составляет от 3,0 до 6,6%, межсерийный - от 8,6 до 10,7% (согласно инструкции производителя теста). Регистрация результатов исследования выполнена на фотометре Model 680 Microplate Reader (Bio-Rad, США). Исследования свободного кальция, фосфора и щелочной фосфатазы проводили на анализаторе Roche, Cobas 6000 колориметрическим методом.
Набор биоматериала был проведен в осенне-зимний период 2023-2024 гг. Уровень обеспеченности витамином D определяли согласно рекомендациям, изложенным в Национальной программе [19].
Исследование одобрено локальным этическим комитетом при ФГБ0У ВО ДВГМУ Минздрава России (протокол № 14), проведено согласно этическим принципам проведения медицинских исследований с участием людей в качестве субъектов (Хельсинки, 1964; пересмотр - Шотландия, октябрь 2000 г.).
Полученные результаты были подвергнуты статистической обработке. Описание количественных показателей выполнено с указанием среднего значения (М), ошибки средней арифметической (m), 25-го и 75-го перцентилей. Проверку нормальности распределения данных осуществляли с помощью критерия Шапиро-Уилка. Статистическую значимость различий в группах исследования оценивали по í-критерию Стьюдента для независимых выборок с нормальным распределением данных. Сравнение количественных показателей в группах с распределением данных, не имеющих нормального распределения, проводили с использованием критерия Манна-Уитни. Статистическую значимость различий относительных показателей оценивали с использованием критерия х2 Пирсона и точного критерия Фишера. Для оценки взаимосвязи показателей использовали корреляционный анализ Спирмена. При количественной оценке связи между определенным исходом и фактором риска при сравнении двух групп использовали статистический показатель отношения шансов (ОШ) с расчетом 95% доверительного интервала (ДИ). Статистический анализ
Примечание. ИМТ - индекс массы тела. Указано р для средних величин: р1 - матери с ИМТ >30 кг/м2 и новорожденные 0,026; р2 - матери с ИМТ >30 кг/м2 и плаценты матерей с ИМТ >30 кг/м20,389; р3 - новорожденные от матерей с ИМТ >30 кг/м2 и плаценты 0,248; р4 - матери с ИМТ >30 кг/м2 и матери контрольной группы 0,001; р5 - новорожденные от матерей с ИМТ >30 кг/м2 и новорожденные контрольной группы 0,000.
Таблица 1. Обеспеченность витамином D новорожденных и матерей (нг/мл, М±т)
основная группа контрольная группа
Показатель матери с имт >30 кг/м2 новорожденные матерей с имт >30 кг/м2 плацента матерей с имт >30 кг/м2 матери новорожденные
Концентрация 25(OH)D 18,1±1,8 21,9±1,8 (р1) 19,5±1,7 (р2; р3) 25,9±1,9 (р4) 49,8±2,3 (р5)
Таблица 2. Обеспеченность витамином D, абс. (%)
обеспеченность витамином D основная группа контрольная группа
матери с имт >30 кг/м2 новорожденные матерей с имт >30 кг/м2 плацента матерей с имт >30 кг/м2 матери новорожденные
Дефицит 27 (77,1) 19 (54,3) 21 (60,0) 19 (35,2) 2 (3,7)
Тяжелый дефицит 7 (20,0) 4 (11,5) 6(17,1) 6 (11,1) 0 (0,0)
Недостаточность 4 (11,5) 8 (22,8) 8 (22,9) 22 (40,7) 4 (7,4)
Оптимальный уровень 4 (11,5) 8 (22,8) 6(17,1) 13 (24,1) 48 (88,9)
ИМТ - индекс массы тела.
результатов исследования проводили с использованием пакета статистических программ Statistica, версия 12.0 (StatSoft Inc., США), IBM SPSS Statistics 20. Различия между группами считали статистически значимыми при p<0,05.
Этика. Опубликованные данные приведены в строгом соответствии с медицинской этикой.
Результаты
Группы исследования были сопоставимы по основным показателям, что позволило считать их репрезентативными и проводить сравнительный анализ. Средний возраст матерей, включенных в исследование, составил 28,05±0,75 года, средняя масса тела новорожденных составила 3450,51+91,93 г.
В результате проведенного сравнительного анализа концентраций 25(OH)D в сыворотке крови матерей с ИМТ >30 кг/м2 и в сыворотке пуповинной крови их новорожденных было выявлено статистически значимое различие показателей: среднее значение 25(OH)D (М±т) в организме новорожденных составляло 21,94+1,8 нг/мл, тогда как значение 25(OH)D в группе их матерей было равно 18,08+1,8 нг/мл (p=0,03). Сопоставление средних показателей содержания 25(0H)D
в центрифугате плаценты и сыворотки крови матерей основной группы исследования не выявило статистически значимых различий (р=0,39); это может свидетельствовать о том, что показатели концентрации витамина й в плаценте отражают уровень концентрации витамина й в сыворотке крови матери.
При проведении сравнения уровня 25(ОН)й в сыворотке крови матерей основной и контрольной групп исследования также было выявлено статистически значимое различие показателей (р=0,00) (табл. 1). Средние значения витамина й в пуповинной крови детей, рожденных у матерей с ИМТ >30 кг/м2 (21,9±1,8 нг/мл), и новорожденных контрольной группы (49,8±2,3 нг/мл) имели достоверное различие (р=0,000) (см. табл. 1).
При проведении частотного анализа (табл. 2) установлено, что недостаточная обеспеченность витамином й чаще была диагностирована у новорожденных (22,8±7,1%), чем у их матерей с ИМТ >30 кг/м2 (11,5+5,4%, р<0,221), распространенность недостаточности 25(ОН)й в плаценте не имела статистически значимых различий с группой новорожденных и их матерей с ИМТ >30 кг/м2 (р=0,77).
В группе матерей с ИМТ >30 кг/м2 дефицит витамина й диагностирован в 77,1+7,1% случаев, в то же время распро-
Таблица 3. Уровень 25(ОН^ в зависимости от приема препаратов витамина D (M±m)
Группа Группа получавших препараты витамина D Группа не получавших препараты витамина D Р
Матери 28,14±8,32 15,57±2,62 0,083
Новорожденные 31,28±8,90 19,6±2,22 0,143
Плацента 30,83±9,70 15,58±1,64 0,220
Масса тела новорожденных, г 3546,42±172,11 3364±107,02 0,015
Таблица 4. Показатели уровня свободного кальция, фосфора и щелочной фосфатазы у матерей и новорожденных основной группы (М±т)
Показатель Матери с ИМТ >30 кг/м2 Новорожденные матерей с ИМТ >30 кг/м2 Pi Матери, контроль Р2 Новорожденные, контроль Рз
Са, ммоль/л 2,3±0,01 2,6±0,03 0,000 2,45±0,3 0,052 2,25±0,35 0,022
Р, ммоль/л 1,4±0,04 2,0±0,08 0,000 1,13±0,32 0,125 1,75±0,5 0,486
Щелочная фосфатаза, ЕД/л 251,4±17,3 213,4±13,1 0,029 69,5±34,5 0,000 165,5±82,5 0,594
Примечание. ИМТ - индекс массы тела. р1 - матери с ИМТ >30 кг/м2 и новорожденные; р2 - матери с ИМТ >30 кг/м2 и значение нормы для возрастной группы старше 19 лет; р3 - новорожденные от матерей с ИМТ >30 кг/м2 и значения нормы для возрастной группы детей первого дня жизни.
страненность частоты дефицита у их новорожденных была меньше на 22,8% и составляла 54,3+8,4% ^=0,08). Дефицит 25(0Н)0 в центрифугате плаценты встречался в 60,0+8,3% исследований, что на 17,1% ^=0,20) реже, чем у матерей, и на 5,7% (£=0,64) больше, чем у новорожденных в основной группе исследования.
Тяжелый дефицит 25(0Н)0 выявлен у 20,0+6,8% матерей и 11,5+5,4% новорожденных основной группы ^=0,51). При этом частота тяжелого дефицита в плаценте находилась в промежуточном значении между показателями материнской крови и крови новорожденных (17,1+6,4%, p=1,000 и p>0,05 соответственно).
Достаточный уровень 25(0Н)0 в сыворотке крови наблюдался у каждого пятого новорожденного, мать которого имела ИМТ >30 кг/м2 (22,8+7,1%), что почти в 4 раза чаще, чем в группе их матерей (каждая 10-я, 11,5+5,4%, p=0,23).
В контрольной группе новорожденных и их матерей дефицит витамина 0 выявлен у 3,7+2,6 и 35,2+6,5% соответственно, что в 14,6 (р=0,00) и 2,1 (р=0,05) раза реже, чем в группе матерей с ИМТ >30 кг/м2. Распространенность тяжелого дефицита витамина 0 у матерей контрольной группы составила 11,1+4,3%, что вдвое реже, чем у матерей с ИМТ >30 кг/м2 (20,0+6,8%, £=0,73); у детей контрольной группы тяжелый
дефицит не встречался ^=0,02). Недостаточная обеспеченность витамином 0 матерей и новорожденных контрольной группы встречалась в 40,7+6,7% случаев против 7,4+3,6% значений основной группы исследования, что составило разницу в 3,5 раза меньше у матерей ^=0,00) и в 3,08 раза больше у новорожденных ^=0,05). Достаточный уровень 25(0Н)0 в контрольной группе был диагностирован у большинства новорожденных (88,9+4,3%), превышая этот уровень у детей из группы исследования в 3,9 раза ^=0,01).
При проведении сравнительного анализа уровня витамина 0 в группе матерей, указавших при интервьюировании на прием препаратов витамина 0 в течение беременности (п=7) и не получавших препараты витамина 0 (табл. 3), установлен более высокий уровень 25(0Н)0 в группе получавших витамин 0.
Классическая роль витамина 0 заключается в метаболизме костной ткани и минерализации костей, контроле абсорбции кальция в кишечнике и поддержании фосфорно-кальциевого обмена в организме, главным образом необходимых при росте и развитии скелета и формировании зубочелюстной системы у детей [23-25].
Проведено исследование основных маркеров фосфорно-кальциевого обмена в сыворотке крови детей и матерей основной группы (табл. 4, 5). Сравнение проводили с литературной
Таблица 5. Частотный анализ показателей уровня свободного кальция, фосфора и щелочной фосфатазы у матерей и новорожденных основной группы, абс. (%)
уровень кальций Фосфор щелочная фосфатаза
обеспеченности мать ребенок мать ребенок мать ребенок
Дефицит 6 (17,4±6,4) 0 (0,0) 0 (0,0) 4 (11,4±5,4) 0 (0,0) 0 (0,0)
Норма 28 (80,0±6,8) 18 (51,4 ±8,5) 29 (82,9±6,4) 25 (71,4±7,6) 1 (2,9±2,8) 31 (88,6±5,4)
Избыток 1 (2,9±2,8) 17 (48,6±8,5) 6 (17,1±6,4) 6 (17,1±6,4) 34 (97,1±2,8) 4 (11,4±5,4)
нормой, за референсные значения принимали показатели нормы к лабораторному анализатору Roche, Cobas 6000.
При сравнении показателей ионов свободного кальция и фосфора в сыворотке крови у матерей и новорожденных группы исследования не выявлено достоверных различий со средним значением референсных показателей нормы, за исключением уровня свободного кальция в пуповинной крови (р=0,022).
В 11,4±5,4% исследований пуповиной крови в основной группе установлено снижение уровня ионов фосфора, что может демонстрировать недостаточную обеспеченность организма витамином D и является маркером нарушений физического развития [26], который у новорожденных и матерей в группе исследования встречался в 97,1+2,8 и 11,4+5,4% случаев соответственно.
При проведении корреляционного анализа была выявлена положительная статистически значимая взаимосвязь уровней 25(0H)D и неорганического фосфора в сыворотке крови новорожденных (r=0,337, p=0,047), подтверждающая «классическую» роль оптимального содержания витамина D в поддержании адекватного уровня фосфатов в организме детей.
Обсуждение
Частота нормального статуса витамина D в группе матерей с ИМТ >30 кг/м2 была в 2 раза ниже по сравнению с их новорожденными, при этом в контрольной группе достаточная обеспеченность 25(0H)D у матерей встречалась в 3,6 раза реже, чем у их новорожденных.
Обоснованием таких данных может являться как дополнительный перенос витамина D через плаценту, что демонстрирует уровень 25(0H)D в центрифугате плаценты, так и дополнительный синтез рецепторов к витамину (VDR) и белков-переносчиков витамина 25(0H)D.
Статистические данные демонстрируют достоверно большую встречаемость недостаточной обеспеченности витамина D в группе женщин с индексом массы тела >30 кг/м2, что может быть связано с особенностями депонирования и затрудненного высвобождения холекальциферола из жировой ткани. Данные результаты подтверждают, что беременные с избыточной массой тела составляют группу риска по недостаточной
обеспеченности витамином й, что, в свою очередь, создает дефицит 25(ОН)й у их новорожденных.
Заключение
В результате нашего исследования была выявлена высокая распространенность дефицита витамина й в группе матерей с ИМТ выше 30 кг/м2 (77,1%), что встречается в 2,1 раза чаще по сравнению с показателями у матерей из контрольной группы. Среднее значение 25(ОН)й в организме новорожденных основной группы исследования было более чем в 2 раза ниже, чем у новорожденных контрольной группы. В 11,4+5,4% исследований в пуповиной крови в основной группе установлено снижение уровня ионов фосфора. При проведении корреляционного анализа была выявлена положительная статистически значимая взаимосвязь уровней кальцидиола и неорганического фосфора в сыворотке крови новорожденных (г=0,337, р=0,047).
С целью снижения числа осложнений беременности и негативных влияний дефицита витамина й на внутриутробное развитие ребенка следует рассмотреть рекомендации по дотации витамина й и формирование приверженности врачей - акушеров-гинекологов и педиатров к обследованию беременных группы риска по развитию дефицита витамина й, в частности беременных с избыточной массой тела, а также детей, рожденных у матерей с избыточной массой тела, с целью своевременного выявления недостаточного обеспечения витамином й и подбора адекватных дозировок для коррекции дефицита.
Наше исследование имеет ряд ограничений, так как в нем учитывали возраст матери в момент родов и массу тела новорожденного, но не учитывали остальные антропометрические показатели. Исследование было малочисленным с учетом приема препаратов витамина й, при этом не учитывали продолжительность его приема и особенности дотации. В нашей работе нет исследования уровня 25(ОН)й на прегравидарном этапе.
Программа контроля уровня витамина й у женщин с избыточной массой тела на этапе подготовки к беременности, последующий контроль на этапе гестации с подбором профилактических и лечебных дозировок кальциферола должны стать эффективным решением своевременной диагностики и контроля недостаточной обеспеченности витамином й, снижения осложнений течения беременности и неонатального периода.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
ФГБОУ ВО ДВГМУ Минздрава России, Хабаровск, Российская Федерация:
Гороховский Михаил Вадимович (Mikhail V. Gorokhovsky)* - ассистент кафедры дополнительного профессионального образования Института непрерывного профессионального образования и аккредитации E-mail: [email protected] https://orcid.org/0009-0005-4994-6491
Сенькевич Ольга Александровна (Olga A. Senkevich) - доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой педиатрии, неонатологии и перинатологии с курсом неотложной медицины E-mail: [email protected] https://orcid.org/0000-0003-4195-2350
Чебаргина Мария Александровна (Maria A. Chebargina) - кандидат медицинских наук, ассистент кафедры педиатрии, неонатологии и перинатологии с курсом неотложной медицины E-mail: [email protected] https://orcid.org/0000-0001-8022-3279
Плотоненко Зинаида Анатольевна (Zinaida A. Plotonenko) - кандидат медицинских наук, доцент кафедры педиатрии, неонатологии и перинатологии с курсом неотложной медицины E-mail: [email protected] https://orcid.org/0000-0002-4054-1675
Ковальский Юрий Григорьевич (Yuri G. Kovalsky) - доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой биологической химии и клинической лабораторной диагностики E-mail: [email protected] https://orcid.org/0000-0001-7433-6285
ЛИТЕРАТУРА
1. Мальцев С.В. Современные аспекты применения витамина D в клинической практике // РМЖ. Мать и дитя. 2022. Т. 5, № 3. С. 244-252. DOI: https://doi. org/10.32364/2618-8430-2022-5-3-244-252
2. Баклейчева М.О., Ковалева И.В., Беспалова О.Н., Коган И.Ю. Влияние витамина D на репродуктивное здоровье женщины // Журнал акушерства и женских болезней. 2018. Т. 67, № 3. С. 4-19.
3. Schroder-Heurich B., Springer C.J.P., von Versen-Hoynck F. Vitamin D effects on the immune system from periconception through pregnancy // Nutrients. 2020. Vol. 12, N 5. P. 1432. DOI: https://doi.org/10.3390/nu12051432 PMID: 32429162; PMCID: PMC 7284509.
4. Zhang H., Wang S., Tuo L., Zhai Q., Cui J., Chen D. et al. Relationship between maternal vitamin D levels and adverse outcomes // Nutrients. 2022. Vol. 14. P. 4230. DOI: https://doi.org/10.3390/nu14204230
5. Tous M., Villalobos M., Iglesias L., Fernandez-Barres S., Arija V. Vitamin D status during pregnancy and offspring outcomes: a systematic review and metaanalysis of observational studies // Eur. J. Clin. Nutr. 2020. Vol. 74, N 1. P. 36-53. DOI: https://doi.org/10.1038/s41430-018-0373-x; PMID: 30683894.
6. Mansur J.L., Oliveri B., Giacoia E. et al. Vitamin D: before, during and after pregnancy: effect on neonates and children // Nutrients. 2022. Vol. 14, N 9. P. 1900. DOI: https://doi.org/10.3390/nu14091900
7. Wu Y., Zeng Y., Zhang Q., Xiao X. The role of maternal vitamin D deficiency in offspring obesity: a narrative review // Nutrients. 2023. Vol. 15, N 3. P. 533. DOI: https://doi.org/10.3390/nu15030533 PMID: 36771240; PMCID: PMC 9919568.
8. Захарова И.Н., Боровик Т.Э., Творогова Т.М. и др. Витамин Д: новый взгляд на роль в организме. Москва : Российская медицинская академия последипломного образования Министерства здравоохранения Российской Федерации, 2014. 96 с. EDN YTDVAH.
9. Aspray T.J., Bowring C., Fraser W. et al. National Osteoporosis Society vitamin D guideline summary // Age Ageing. 2014. Vol. 43, N 5. P. 592-595. DOI: https://doi. org/10.1093/ageing/afu093
10. Nowson C.A., McGrath J.J., Ebeling P.R. et al. Vitamin D and health in adults in Australia and New Zealand: a position statement // Med. J. Aust. 2012. Vol. 196, N 11. P. 686-687. DOI: https://doi.org/10.5694/mja11.10301
11. Lontchi-Yimagou E., Kang S., Goyal A., Zhang K., You J.Y., Carey M. et al. Insulin-sensitizing effects of vitamin D repletion mediated by adipocyte vitamin D receptor: studies in humans and mice // Mol. Metab. 2020. Vol. 42. Article ID 101095.
12. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A. et al. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: an Endocrine Society clinical practice guideline // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2011. Vol. 96, N 7. P. 1911-1930. DOI: https://doi. org/10.1210/jc.2011-0385
13. Bischoff-Ferrari H.A., Burckhardt P., Quack-Loetscher K. et al. Vitamin D deficiency: evidence, safety, and recommendations for the Swiss population. Report written by a group of experts on behalf of the Federal Commission for Nutrition (FCN) 2012. Bern, 2012. DOI: https://doi.org/10.5167/uzh-76899
14. Gomez de Tejada Romero M.J., Sosa Henriquez M., Del Pino Montes J. et al. Position document on the requirements and optimum levels of vitamin D // Rev. Osteoporos. Metab. Miner. 2011. Vol. 3, N 1. P. 53-64. 44.
15. Demay M.B., Pittas A.G., Bikle D.D., Diab D.L., Kiely M.E., Lazaretti-Castro M. et al. Vitamin D for the prevention of disease: an Endocrine Society Clinical Practice Guideline // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2024. Vol. 109, N 8. P. 1907-1947. DOI: https://doi.org/10.1210/clinem/dgae290 PMID: 38828931.
16. Остеопороз : клинические рекомендации. 2021.
17. Дефицит витамина D у взрослых : клинические рекомендации. 2016.
18. Национальная программа «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции» / Союз педиатров России и др. Москва : ПедиатрЪ, 2018. 96 с. ISBN: 978-5-9500710-6-5.
19. Национальная программа «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции» / Союз педиатров России и др. 2-е изд., испр. и доп. Москва : ПедиартЪ, 2021. 115 с. ISBN: 978-5-604 595953-3-6.
20. URL: https://mkb-10.com
21. Bennour I., Haroun N., Sicard F., Mounien L., Landrier J.F. Recent insights into vitamin D, adipocyte, and adipose tissue biology // Obes. Rev. 2022. Vol. 23, N 8. Article ID e13453. DOI: https://doi.org/10.1111/obr.13453; PMID: 35365943.
22. Сенькевич О.А., Чебаргина М.А., Плотоненко З.А., Ковальский Ю.Г., Гороховский М.В. Анализ обеспеченности витамином D физиологического течения перинатального периода в парах «мать-новорожденный», проживающих в Хабаровском крае // Неонатология: новости, мнения, обучение. 2023. Т. 11, № 3. С. 22-30.
23. Gil A., Plaza-Diaz J., Mesa M.D. Vitamin D: classic and novel actions // Ann. Nutr. Metab. 2018. Vol. 72, N 2. P. 87-95. DOI: https://doi.org/10.1159/000486536
24. Olza J., Aranceta-Bartrina J., Gonzalez-Gross M. et al. Reported dietary intake, disparity between the reported consumption and the level needed for adequacy and food sources of calcium, phosphorus, magnesium and vitamin D in the Spanish population: findings from the ANIBES study // Nutrients. 2017. Vol. 9, N 2. P. 168.
25. Horan M.P., Williams K., Hughes D. The role of vitamin D in pediatric orthopedics // Orthop. Clin. North Am. 2019. Vol. 50, N 2. P. 181-191. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ocl.2018.10.002
26. Pettifor J., Thandrayen K., Thacher T. Vitamin D deficiency and nutritional rickets in infants and children. 2024. DOI: https://doi.org/10.1016/B 978-0-32391338-6.00013-6
* Автор для корреспонденции.
REFERENCES
1. Mal'tsev S.V. Current perspectives of using vitamin D in clinical practice. RMZH. Mat' i ditya [RMJ. Mother and Child]. 2022; 5 (3): 244-52. DOI: https://doi. org/10.32364/2618-8430-2022-5-3-244-252 (in Russian)
2. Bakleycheva M.O., Kovaleva I.V., Bespalova O.N., Kogan I. Yu. The impact of vitamin D on women's reproductive health. Journal of Obstetrics and Women's Diseases. 2018; 67 (3): 4-19. DOI: https://doi.org/10.17816/J0WD 6734-19 (in Russian)
3. Schroder-Heurich B., Springer C.J.P., von Versen-Hoynck F. Vitamin D effects on the immune system from periconception through pregnancy. Nutrients. 2020; 12 (5): 1432. DOI: https://doi.org/10.3390/nu12051432 PMID: 32429162; PMCID: PMC 7284509.
4. Zhang H., Wang S., Tuo L., Zhai Q., Cui J., Chen D., et al. Relationship between maternal vitamin D levels and adverse outcomes. Nutrients. 2022; 14: 4230. DOI: https://doi.org/10.3390/nu14204230
5. Tous M., Villalobos M., Iglesias L., Fernandez-Barres S., Arija V. Vitamin D status during pregnancy and offspring outcomes: a systematic review and meta-analysis of observational studies. Eur J Clin Nutr. 2020; 74 (1): 36-53. DOI: https://doi.org/10.1038/s41430-018-0373-x; PMID: 30683894.;
6. Mansur J.L., Oliveri B., Giacoia E., et al. Vitamin D: before, during and after pregnancy: effect on neonates and children. Nutrients. 2022; 14 (9): 1900. DOI: https://doi.org/10.3390/nu14091900
7. Wu Y., Zeng Y., Zhang Q., Xiao X. The role of maternal vitamin D deficiency in offspring obesity: a narrative review. Nutrients. 2023; 15 (3): 533. DOI: https://doi. org/10.3390/nu15030533 PMID: 36771240; PMCID: PMC 9919568.
8. Zakharova I.N., Borovik T.E., Tvorogova T.M., et al. Vitamin D: a new look at the role in the body. Moscow: Russian Medical Academy of Post-graduate Education, 2014: 96 p. (in Russian)
9. Aspray T.J., Bowring C., Fraser W., et al. National Osteoporosis Society vitamin D guideline summary. Age Ageing. 2014; 43 (5): 592-5. DOI: https://doi. org/10.1093/ageing/afu093
10. Nowson C.A., McGrath J.J., Ebeling P.R., et al. Vitamin D and health in adults in Australia and New Zealand: a position statement. Med J Aust. 2012; 196 (11): 686-7. DOI: https://doi.org/10.5694/mja11.10301
11. Lontchi-Yimagou E., Kang S., Goyal A., Zhang K., You J.Y., Carey M., et al. Insulin-sensitizing effects of vitamin D repletion mediated by adipocyte vitamin D receptor: studies in humans and mice. Mol Metab. 2020; 42: 101095.
12. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A., et al. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: an Endocrine Society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab. 2011; 96 (7): 1911-30. DOI: https://doi.org/10.1210/ jc.2011-0385
13. Bischoff-Ferrari H.A., Burckhardt P., Quack-Loetscher K., et al. Vitamin D deficiency: evidence, safety, and recommendations for the Swiss population. Report written by a group of experts on behalf of the Federal Commission for Nutrition (FCN) 2012. Bern, 2012. DOI: https://doi.org/10.5167/uzh-76899
14. Gomez de Tejada Romero M.J., Sosa Henriquez M., Del Pino Montes J., et al. Position document on the requirements and optimum levels of vitamin D. Rev Osteoporos Metab Miner. 2011; 3 (1): 53-64.
15. Demay M.B., Pittas A.G., Bikle D.D., Diab D.L., Kiely M.E., Lazaretti-Castro M., et al. Vitamin D for the prevention of disease: an Endocrine Society Clinical Practice Guideline. J Clin Endocrinol Metab. 2024; 109 (8): 1907-47. DOI: https://doi. org/10.1210/clinem/dgae290 PMID: 38828931.
16. Osteoporoz: Clinical guidelines. 2021. (in Russian)
17. Vitamin D deficiency in adults: Clinical guidelines. 2016. (in Russian)
18. National program «Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction». In: Union of Pediatricians of Russia, et al. Moscow: Pediatr, 2018: 96 p. ISBN: 978-5-9500710-6-5. (in Russian)
19. National program «Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction». In: Union of Pediatricians of Russia. 2nd ed., revised and additional. Moscow: Pediatr, 2018: 115 p. ISBN 978-5-604595953-3-6. (in Russian)
20. URL: https://mkb-10.com
21. Bennour I., Haroun N., Sicard F., Mounien L., Landrier J.F. Recent insights into vitamin D, adipocyte, and adipose tissue biology. Obes Rev. 2022; 23 (8): e13453. DOI: https://doi.org/10.1111/obr.13453; PMID: 35365943. (in Russian)
22. Sen'kevich O.A, Chebargina M.A, Plotonenko Z.A, Koval'sky Y.G, Gorokhovsky M.V. Analysis of vitamin D availability of the physiological course of the perinatal period in mother-newborn couples living in the Khabarovsk Region. Neonatologiya: novosti, mneniya, obuchenie [Neonatology: News, Opinions, Training] 2023; 11 (3): 22-30. (in Russian)
23. Gil A., Plaza-Diaz J., Mesa M.D. Vitamin D: classic and novel actions. Ann Nutr Metab. 2018; 72 (2): 87-95. DOI: https://doi.org/10.1159/000486536
24. Olza J., Aranceta-Bartrina J., Gonzalez-Gross M., et al. Reported dietary intake, disparity between the reported consumption and the level needed for adequacy and food sources of calcium, phosphorus, magnesium and vitamin D in the Spanish population: findings from the ANIBES study. Nutrients. 2017; 9 (2): 168.
25. Horan M.P., Williams K., Hughes D. The role of vitamin D in pediatric orthopedics. Orthop Clin North Am. 2019; 50 (2): 181-91. DOI: https://doi. org/10.1016/j.ocl.2018.10.002
26. Pettifor J., Thandrayen K., Thacher T. Vitamin D deficiency and nutritional rickets in infants and children. 2024. DOI: https://doi.org/10.1016/B 978-0-32391338-6.00013-6
