CC BY
164
УДК 355.12
И.Ю. Суркова, Е.С. Щеглова
«ДАР ВОЙНЫ» ИЛИ ИСПЫТАНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА: СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ ВОЕННОГО СИНДРОМА
Рассматриваются причины возникновения войн и условия мира с точки зрения различных социологических теорий. Проводится социальноисторический анализ феномена посттравматического стрессового синдрома военнослужащих. Выделяются социальные последствия военного синдрома, оказывающие отрицательное влияние на личность военнослужащего и общество в целом.
Война, военный синдром, посттравматическое стрессовое расстройство, военнослужащие, ветераны, государство, социум.
I.Yu. Surkova, Ye.S. Scheglova
«THE WAR GIFT» OR THE TEST OF HUMAN SPIRIT: SOCIAL CONSTRUCTION OF THE WAR SYNDROME
The reasons of war and peace conditions are considered in the frame of various sociological theories. The socio-historical analysis of the phenomenon of the post-traumatic stress syndrome by military-men is investigated in this article. The social consequences of the «war syndrome», had negative impact on the identity of military personnel and society as a whole.
War, military syndrome, posttraumatic stressful frustration, military men, veterans, state, society.
Преодолению времени и пространства сопутствуют диалоги прошлого и настоящего, выражающиеся в оценке и пересмотре тех или иных событий, формирующих историческую память. Эпохи чередуются, изменяют друг друга, демонстрируя факты и оставляя за нами право их интерпретации. Доминантное место в общественном сознании занимают войны, как постоянный атрибут человеческой истории. Именно с ними связаны победы и поражения, вызывающие либо гордость, либо стыд за свою страну. Однако в основе любой войны, даже самой справедливой, которая ведется во благо народа, лежат огромные потери: жертвы, разруха, нищета. Война оголяет человеческие чувства, выставляет напоказ внутренний мир, меняет всю систему ценностей. Это свойственно каждому участнику, будь то представитель мирного населения или военнослужащий. Испытание войной не проходит бесследно, эта печать, которая определяет дальнейший жизненный путь тех, кто вернулся с войны, трансформирует стратегии выживания в условиях мирной жизни. Мы решили посвятить эту статью тем, кто выжил после боевых действий, вернулся домой, испытав себя на прочность и стрессоустойчивость, но не смог избавиться от последствий этих сверхэкстремальных условий.
Война и мир выступали в качестве предмета исследования как мыслителей античности, так и философов средневековья, но в социологическом контексте об этих
понятиях начали говорить, только начиная с конца XIX века. Многие социологи рассматривали войну и мир с различных точек зрения и социальных теорий. Вооруженные конфликты - это всегда насилие, которое представляет собой «узурпацию человеческой свободы, в том числе свободы этноса, социальной группы в ее наличном бытии, внешнем выражении, а его механизмы состоят в том, что люди принуждаются к определенным поступкам или удерживаются от них с помощью прямого или косвенного воздействия» [1, с.18]. Философско-социологический анализ, который был проведен С.А. Тюшкевичем, указывает на то, что в сущности войны диалектически взаимодействуют политика и средства насилия таким образом, что последние выступают продолжением политики [2]. Политика имеет прямое отношение и к причинам войны, и к методам ее проведения. Она выражается в завоевании, удержании и использовании государственной власти, ведь власть и насилие - одно из проявлений иллюзий человека, что в его силах чем-то или кем-то управлять, что он с помощью власти (физической или духовной) подчиняет часть бытия [3, с.141].
Продолжая утверждение Н.П. Михневича, что «войны всегда велись из-за экономических интересов преимущественно правящих классов, а не народных масс» [4, с.8], отметим, что они велись массами войск в зависимости от сил и средств государства. Это подтверждается и в высказываниях К. Клаузевица: «Все знают, что войны вызываются лишь политическими отношениями между правительствами и между народами; но обыкновенно представляют себе дело таким образом, как будто с началом войны эти отношения прекращаются и наступает совершенно иное положение, подчиненное только своим собственным законам. Мы утверждаем наоборот: война есть не что иное, как продолжение политических отношений при вмешательстве иных средств» [5, с.549]. Если политическая составляющая войны столь велика, то получается, что военнослужащие - это «солдатики» в политических играх, ценой которых с одной стороны, являются человеческие жизни и искалеченные судьбы выживших, а, с другой стороны, обретение правящей элитой экономического, социального или символического капитала.
По мнению Э. Гидденса, войны не являются прямым следствием человеческой агрессивности [6, с.252]. Война с точки зрения Гидденса видится как «одна из наиболее характерных черт процесса возникновения первых государств» [6, с.275]. Войны и военные столкновения сыграли своеобразную роль в определении карты современного мира. Возникновение современных армий неотделимо от индустриализации, начавшейся в XVIII веке. С тех пор ведущая роль в военном развитии принадлежит крупным государствам, корпорациям, занятым полностью или частично производством вооружений и внедрением технических новинок. Основатель теории эволюционизма Г. Спенсер приписывал войнам в прошлом историческом развитии человечества прогрессивную роль по созданию обширных государств и цивилизаций в целом. Он допускал «протекание процесса эволюции, как естественным путем, так и посредством войн» [7, с.289]. Взгляды данных социологов отражают положительную роль войны в прошлом человечества или в определенных ситуациях настоящего.
В рамках интегральной социологии П. А. Сорокин на основании понятия социальной системы вывел основы внутреннего и международного мира. Он видел главную причину войн, прежде всего, в ослаблении процесса усвоения обществом или его отдельными частями системы основных ценностей и соответствующих норм (религиозных, научных, экономических, нравственных, юридических, политических, эстетических), в нарушении их совместимости. Поэтому и необходимые условия мира могут заключаться в следующем: «во-первых, основной пересмотр и переоценка большинства современных культурных ценностей; во-вторых, действительное распространение и внедрение во все государства, народы и общественные группы системы основных норм и ценностей, связующих всех без различий; в-третьих, ясное ограничение суверенности всех государств в отношении войны и мира; в-четвертых,
учреждение высшей международной власти, обладающей правом обязательных и принудительных решений во всех международных конфликтах» [8, с.259].
Закономерным продолжением идей П. А. Сорокина о природе войны является обращение к сущности аномии, которая связана с рассогласованием между культурной и социальной структурой, невозможностью достичь определяемых культурой целей нормальными, узаконенными средствами, поиском незаконных удовлетворений потребностей [9]. Самым опасным способом аномичного поведения являются мятеж и, как следствие, военные действия. Участники войны сталкиваются с подобным явлением общественной жизни не только на войне, но и в гражданской жизни, когда возникают сложности легитимным способом найти свое место в структуре общества, доказать свое право на мирное существование.
Анализируя различные подходы к пониманию войны, целесообразно привести точку зрения на причину вооруженных конфликтов голландского этнолога и социолога Рудольфа Штейнметцера. В своей работе «Философия войны» он последовательно утверждал, что коренное отличие человека от животного - это «дар войны», и именно ему обязана своим развитием вся человеческая культура. Война, по его мнению, - это вид межгосударственной конкуренции, которая играет роль верховного судьи и реформатора в жизни общества: все отрицательные стороны войны полностью покрываются ее важнейшей функцией - обеспечением существования государства как такового, так как без ведения войны существование последнего теряет смысл: «Невозможно желать жизни государству и одновременно с этим отказывать ему в проявлениях этой жизни... без войны нет государства. Не будь войны, ее пришлось бы выдумать» [10, с. 189-190]. Это утверждение по большому счету пронизано цинизмом и абсолютным игнорированием того количества жертв, как среди мирного наследия, так и среди военнослужащих, которые пришлось заплатить за «существование государства».
Война является одним из тяжелейших испытаний человеческого духа, психологических и физических возможностей людей. Это своеобразный эксперимент, осуществляемый властью и политиками, в котором участники должны не просто выжить, но и суметь существовать после пережитых событий. Опасность, гибель товарищей, ранения, перманентное насилие и боль - это те стрессовые факторы, которые определяют сверхэкстремальные условия жизни в боевых условиях.
С.И. Съедин и Р.А. Абдурахманов дают своеобразную историческую справку о традициях исследования психологических последствий участия в войнах [11, с.4]. В частности, авторы обращают внимание на то, что размышления о природе и специфике психических расстройств содержатся еще в трудах мыслителей древности Геродота, Ксенофонта, Фукидида [11, с.5]. Например, в героическом эпосе «Илиада», посвященного событиям Троянской войны, Гомер дает точные описания реакций на психотравмирующие события. Так, в песне XXIV есть строки, посвященные страданиям Ахилла, который вспоминает о своем погибшем друге: «плакал, о друге еще вспоминая; к нему не касался все усмиряющий сон; по одру беспокойно метаясь, он вспоминал Менетидово мужество, дух возвышенный» [12, с.404]. Эти воспоминания носят
повторяющийся, неотступный характер, они приносят беспокойство, которое прогоняет сон Ахилла.
Впервые психологические изменения у людей, которые пережили ту или иную экстремальную ситуацию, катастрофу глобального (война, землетрясение, наводнение) или личного плана, была описана Да Коста (Da Costa) у солдат во время Гражданской войны в Америке (1871 г.). Они были названы «синдромом солдатского сердца» [13, с.224]. А большинство диагнозов обозначалось как «ностальгия».
Психотравмирующие факторы воздействуют на личность военнослужащих, провоцируют возможные отклонения в психическом развитии человека, приводят к дезадаптации как в обществе, так и в ближайшем окружении. Однако такую прямую связь с последствиями пережитого боевого стресса обнаружили только в начале ХХ века
благодаря исследованиям врачей периода Русско-японской войны (1904-1905 гг.). Так, согласно наблюдениям Г.Е. Шумкова, такие психические явления, как сновидения о боевых эпизодах, повышенная раздражительность, ослабление воли, ощущение разбитости, могут наблюдаться через многие месяцы после выхода из боя [14]. Войну как главную причину неврозов и психоневрозов у русских солдат, участвовавших в Русско-японской войне, анализировали в своих работах М.И. Аствацатуров (1912) [15] и В.М. Бехтерев (1915) [16].
Социально-психологические проблемы человека на войне заботили ученых и во время мировых войн. Так, в ходе Первой мировой войны было установлено преобладание у солдат расстройств, обусловленных психическими реакциями на взрывы артиллерии большого калибра, что носило название «взрывной» или «артиллерийский» шок. В русской армии большое внимание уделялось психическим последствиям воздушных контузий. Следующим этапом эволюции в восприятии последствий сверхэкстремальных условий становится середина ХХ века (1939-1945 гг.).
Вторая мировая война - это целая эпоха, вошедшая в историческую память как время порабощения целых народов, фашистского террора, борьбы за свободу и независимость своих государств, геройских подвигов и небывалых жертв. В исследованиях отечественных авторов, посвященных психическим последствиям Великой Отечественной войны, основное внимание уделяется последствиям боевых травм и ранений (прежде всего головного мозга), истощения, инфекционных заболеваний и других вредоносных воздействий на нервную систему солдат [17, с.18]. Согласно статистике, во время войны из Советской армии было демобилизовано около 3,8 млн солдат с ранениями по состоянию здоровья, из них 2576000 покинули армию как непригодные к службе инвалиды [18]. Отметим, что Б. Физелер считает эти данные весьма приблизительными, а реальная численность намного выше. Кроме того, послевоенные расстройства наблюдались не только у инвалидов войны, но и у людей, переживших этот опыт, но не получивших телесных увечий. Психологические проблемы вернувшихся к мирной жизни после войны не особенно волновали наше государство, поскольку необходимо было бросать максимальное количество ресурсов на восстановление разрушенной страны.
Следующая волна интереса научного сообщества к психологическим последствиям войны наблюдается после вьетнамских событий. По данным американских исследований, 30% всех ветеранов, участвовавших в этой войне, имели сильно выраженные проявления посттравматических стрессовых реакций в течение их послевоенной жизни [19, с.24]. По данным статистики, общие боевые потери США составили 47434 человека, 303000 военнослужащих получили ранения, 153303 из которых были госпитализированы [20]. В общей структуре ветеранов США участники вьетнамской войны составляют 29% [21, с.96].
Впервые вопрос о необходимости выделения целостного синдрома, называемого «посттравматическое стрессовое расстройство», был поставлен в США в 1980 г. [22, с.288]. Диагностирование американских военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на территории Вьетнама, выявило такие проявления, как нарушения сна, патологические воспоминания, неадекватная возбудимость, чувство вины перед погибшими и т. д. Кроме того, психологические проблемы участников войны во Вьетнаме не исчезали со временем, а наоборот, обострялись. Это подтверждалось возросшим количеством самоубийств среди демобилизованных ветеранов, а также увеличением лиц, страдающих алкогольной или наркотической зависимостью по сравнению со среднестатистическими данными.
На момент 1988 г. у 15,2% ветеранов-мужчин и 8,5% ветеранов-женщин были зарегистрированы посттравматические стрессовые расстройства [23, с. 98]. Среди национальных меньшинств эти цифры несколько выше (27,9% - среди испаноязычных ветеранов, 20,6% - у ветеранов негритянского происхождения) [23, с. 104]. Массовые случаи социальной и психологической дезадаптации ветеранов вьетнамской войны
потребовали их активного изучения и организации своевременной помощи. С целью оказания социальной, психологической и медицинской помощи ветеранам за период с 1979 по 1989 гг. было создано 196 специализированных центров. Кроме того, ветераны обслуживались в 172 медицинских центрах и 153 клиниках. За это время ветеранами было совершено около 4 млн визитов в центры, а более 600 тыс. из них получили всестороннюю медико-психологическую помощь [24, с.34]. Социально-психологические проблемы участников вьетнамской войны обострялись вследствие того, что данная война не была признана в качестве справедливой. На территории США проходили массовые антивоенные выступления, а участников боевых действий не героизировали, а, наоборот, покрывали позором, порой забывая, что военные выполняли приказы начальствующего состава своей страны, жителями которой являлись и бастующие.
Негативное, а чаще всего безразличное отношение к военнослужащим, принимавшим участие в военных операциях, было распространено и в СССР после ввода советских войск на территорию Афганистана. Самой типичной фразой, которой встречали представители государственных структур воинов-интернационалистов, обратившихся со своими проблемами, было: «Что вы от меня хотите? Я вас туда не посылал.». В связи с этим, значительная часть морально-психологических проблем «афганцев» связана именно с негативной оценкой афганской войны в большинстве средств массовой информации и общественном мнении [25]. Кроме того, участники боевых действий испытывают традиционные проявления посттравматического стрессового расстройства, такие как: яркие болезненные сновидения с элементами ужасов; периодические возвращения в стрессовые ситуации военной действительности, имеющие патологический характер; вытеснение травматических событий в область бессознательного, проявляющееся в избирательной амнезии; сверхвозбудимость и агрессивное поведение.
Распад Советского Союза послужил катализатором геополитических изменений на карте мира. Это стало очагом новых военных действий, межнациональных и межэтнических конфликтов, сопровождающихся вводом войск и увеличением участников вооруженных столкновений. Рано или поздно войны заканчиваются, и военнослужащие возвращаются в родные города к своим семьям. А какая она, новая жизнь: без стрельбы и лишений, без страха и отчаянья, без вины за неспасенные жизни? Но эпизоды из прошлого постоянно возвращаются.
Переход от боевой обстановки к мирной жизни зачастую является очень быстрым, нередко психологически болезненным, когда человеку очень трудно перестроиться и интегрировать гражданский социум. В условиях постоянной угрозы жизни у военнослужащих происходят личностные изменения, формируется «комбатантная акцентуация». Она характеризуется совокупностью приобретенных в результате непосредственного участия в боевых действиях и ранее существовавших личностнохарактерологических особенностей, динамика которых определяется спецификой боевых и мирных условий существования [26, с.313-314]. Военнослужащие уже в условиях мирной жизни продолжают оценивать окружающее на предмет обнаружения опасности, а малейший инцидент может вызвать агрессию. Оказывается, что их мировосприятие не соотносится с привычными образцами поведения представителей гражданской жизни, а пережитый на войне опыт, выходящий за пределы жизненного пространства невоевавших людей, оказывается невостребованным.
В настоящее время интерес к изучению посттравматических стрессовых реакций достаточно высок, они рассматриваются в рамках психоаналитического, когнитивного, поведенческого, психосоциального, психофизического, психобиологического подходов [11, с.44]. Известный специалист по психологическим последствиям войны Р. Габриэль подчеркивает: «История показывает, что как бы хорошо ни были подготовлены войска, какими бы слаженными ни были их действия, какими бы умелыми и знающими ни были их командиры, многие солдаты не выдерживают тех психологических нагрузок, которые наваливаются на них в ужасе боя», «находясь длительное время на поле боя, невозможно
не страдать от различных психологических расстройств» [27, с. 15]. Объемы таких расстройств приобретают поистине гигантские масштабы. В литературе неоднократно приводились данные о том, что во время Второй мировой войны только американские войска потеряли более 500 тысяч человек по причине боевых психических расстройств. Такого количества солдат хватило бы для укомплектования 50 пехотных дивизий [28, с.84-85]. Эти дивизии могли бы изменить ход любой военной кампании. Из сказанного следует, что «война имеет свои пределы, главным из которых является способность человека сохранить ясность ума и способность трезво действовать, несмотря на весь ужас окружающей обстановки» [27, с.17].
Мировой опыт наглядно демонстрирует, что ветераны непобедоносных войн только тогда проявляют социально-деструктивные тенденции, когда их к этому подталкивает общество, навешивая на них ярлык психически и социально неполноценных, обесценивая те идеалы, за которые они сражались. На самом деле при всех вариациях государственного строительства - от Римской империи до Советского Союза - ветераны являются элитой и опорой, гарантом стабильности социума. Ветераны -это сила, которая при определенных усилиях со стороны может стать разрушительной, но ее естественная роль - созидание и укрепление государственности.
Уже давно упал «железный занавес», разделяющий два строя - социализм и капитализм, ушли в прошлое воспоминания о вьетнамской и афганской войнах, стали стираться из памяти недавние чеченские компании. На смену им приходят новые межнациональные и межэтнические военные конфликты, миротворческие операции и вооруженные вмешательства, а с нами рядом продолжают жить люди, которые испытывали себя, свою волю, физические и моральные возможности на поле боя. Возможно, еще большие испытания их ожидают после возвращения в мирную жизнь, в период адаптации и интеграции в гражданский социум. С одной стороны, последствия «дара войны» в виде «вьетнамского», «афганского», «чеченского» синдромов станут неотъемлемыми спутниками их жизни, а, с другой стороны, комбатантам необходимо каждый день доказывать обществу право быть признанными и принятыми собственными соотечественниками.
ЛИТЕРАТУРА
1. Социальная антропология насилия / В.Н. Ярская, В.В. Щебланова, И.Ю. Суркова и др. Саратов: СГТУ, 2002. 116 с.
2. Тюшкевич С. А. Философия и военная история / С. А. Тюшкевич, М.: Наука, 1975.
312 с.
3. Свиестиня И. Некоторые аспекты насилия: насилие как одно из проявлений власти / И. Свиестиня // Насилие и ненасилие: философия, политика, этика / под ред. Р.Г. Апресяна. М.: Ин-т философии РАН, 2003. 191 с.
4. Михневич Н.П. Эволюция военного дела в связи с эволюцией форм строения государства / Н.П. Михневич // Вестник милиционной армии. 1921. № 4-5. С. 8-16
5. Клаузевиц К. О войне / К. Клаузевиц. М.: ЭКСМО, СПб.: Мидгард, 2007. 864 с.
6. Гидденс Э. Социология / Э. Гидденс. М.: Эдиториал УРСС, 2004. 704 с.
7. История теоретической социологии. Т. 1. Социология XIX века / Ред.-сост. Ю.Н. Давыдов. М.: Канон+, 2002. 448 с.
8. Сорокин П.А. Причины войны и условия мира / П.А. Сорокин // Социология в России 19-20 веков. Вып. 4. Военная социология. Тексты / под ред. В.И. Добренькова. М.: Междунар. ин-т бизнеса и управления, 2002. С. 259-278.
9. Мертон Р.К. Социальная структура и аномия / Р.К. Мертон // Социология, хрестоматия. М.: Гардарики, 2003. С. 289-307.
10. Штейнметц Р. Философия войны / Р. Штейнметц; пер.с нем. Г. Абрамова. Пг.: Образование, 1915. 326 с.
11. Съедин С.И. Психологические последствия участия в боевых действиях / С.И. Съедин, Р.А. Абдурахманов. М.: МО РФ, 1997. 68 с.
12. Гомер. Илиада / Гомер; пер. Н.И. Гнедича. М.: Азбука, 2005. 576 с.
13. Медицинская реабилитация раненых и больных / под ред. Ю.Н. Шанина. СПб.: Специальная литература, 1997. 960 с.
14. Шумков Г.Е. Душевное состояние воинов после боя / Г.Е. Шумаков // Военный сборник. 1914. № 11. С. 68-76.
15. Ерхун С.Л. Сборник трудов, посвященный памяти М.И. Аствацатурова / С.Л. Ерхун. Л.: Издание Больницы им. Свердлова, 1937. 528 с.
16. Бехтерев В.М. Психопатия (психонервная раздражительная слабость) и ее отношение к вопросу о вменении / В.М. Бехтерев. Казань: Учпсигиз, 1986. 31 с.
17. Караяни А.Г. Отечественная психология в годы Второй мировой войны / А.Г. Караяни, А.В. Белоусов // Инновации в образовании. 2005. № 3. С. 17-27.
18. Физелер Б. «Нищие победители»: инвалиды Великой отечественной войны в Советском Союзе / Б. Физелер // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3 (40-41) // www.magazines.russ.ru/nz/2005/2/fi33-pr.html
19. Solomon Z. Combat Stress Reaction / Z. Solomon. New York: Plenum, 1993. 186 p.
20. Leland А. American War and Military Operations Casualties: Lists and Statistics /
A. Leland, M.-J. Oboroceanu // http://www.fas.org/sgp/crs/natsec/RL32492.pdf.
21. Энциклопедия социальной работы: в 3 т. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 1993. Т. 1. 480 с.
22. Караяни А.Г. Прикладная военная психология / А.Г. Караяни,
И.В. Сыромятников. СПб.: Питер, 2006. 480 с.
23. Sonnenberg S.M. The Trauma of War / S.M. Sonnenberg, A.S. Blank, J.A. Talboll. Washington, DS: American Psychiatrics Press, 1989. 280 p.
24. Peterson K.C. Posttraumatic Stress Disorder / K.C. Peterson, M.F. Prout, R.A. Schwarz. New York: Plenum, 1991. 321 p.
25. Кинсбурский А.В. Реабилитация участников афганской войны в общественном мнении / А.В. Кинсбурский, М.Н. Топалов // Социс. 1992. № 1. С. 104-107.
26. Лыткин В. М. Динамика личностных изменений у ветеранов локальных войн /
B.М. Лыткин, В. В. Нечипоренко, А.Г. Софронов // Серийные убийства и социальная агрессия: что ожидает нас в ХХ1 веке? Медицинские аспекты социальной агрессии. -Ростов-н/Д: Феникс, 2001. C. 313-314
27. Габриэль Р. Героев больше нет / Р. Габриэль. М.: Наука, 1987. 634 с.
28. Сторм У. Психологический эффект массовых потерь / У. Сторм // Современная буржуазная военная психология / под ред. А.В. Барабанщикова и Н.Ф. Феденко. М.: Мысль, 1965. С. 84-87.
Суркова Ирина Юрьевна -
кандидат социологических наук,
доцент кафедры «Социальная антропология
и социальная работа»
Саратовского государственного технического университета
Surkova Irina Juryevna -
Candidate of Sciences in Sociology, Assistant Professor of the Department of «Social Anthropology and Social Work» of Saratov State Technical University
Щеглова Елена Сергеевна -
аспирант кафедры «Социальная антропология и социальная работа» Саратовского государственного технического университета
Scheglova Yelena Sergeyevna -
Post-graduate Student of the Department
of «Social Anthropology and Social Work» of Saratov State Technical University
Статья поступила в редакцию 10.12.09, принята к опубликованию 25.03.10
