COLLOQUIUM HARLEIANUM КАК УЧЕБНЫЙ ТЕКСТ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ИССЛЕДОВАНИЯ

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА И ШКОЛА

РУБЕЖА АНТИЧНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

В. Г. Безрогое

(Москва)

COLLOQUIUM HARLEIANUM КАК УЧЕБНЫЙ ТЕКСТ*

В статье рассматривается одна из версий билингвальных школьных диалогов позднеантичного учебника для обучения латыни и греческому, известного как Hermeneumata pseudodositheana. Показано место данного памятника в начальном обучении неродному языку. Дан комментированный перевод.

Ключевые слова: начальное обучение, поздняя Античность, учитель, ученик, школа, диалог.

Учебная литература для первоначального обучения, возникшая в эпоху Древнего мира, уже была разножанровой. Известны словари различного рода - от тематических перечней слов до двуязычных алфавитных; грамматические справочники и собственно грамматики; сборники максим, в изучении которых видели и обучение синтаксису, и моральное воспитание; прописи, письмовники, образцовые сочинения; диалоги взрослых с детьми и детей между собой, иногда редуцируемые почти до монологов.

С III-II вв. до н. э. Средиземное море превращается во внутреннее озеро сначала для койне, а потом и для латыни без утраты койне. Двуязычие в начале н. э. было распространено не только в элите, но и в низших слоях. Повсеместно в Империи было множество греческих поселенцев. Дети римлян выучивали греческий еще до того, как родители отправляли их в школу.

© Безрогов В. Г., 2017

* Работа выполнена в рамках государственного задания ФГБНУ «Институт стратегии развития образования Российской академии образования» на 2017-2019 годы (№ 27.8089.2017/БЧ). 6

Изучение грекоязычными отроками латыни не было путем в культуру, как в случае с греческим, зато открывало карьерные и профессиональные перспективы для достижения высших уровней гражданской администрации, судов и армии. Либаний сетует по поводу того, что греческие дидаскалейоны опустели из-за стремления молодежи учить латынь как «податель благ» и пренебрегать греческой «болтовней, источником трудов и нищенства» (Orat. XLIII.4-5). Численность изучавших латынь неуклонно повышались к IV в. и сошла на нет в VI в., когда закончилась прагматика латино-язычной карьерной лестницы вместе с крахом Западной римской империи.

Сохранность источников не соответствует степени распространенности отразившихся в них практик: обучение в гре-коязычном Египте сохранило больше свидетельств, нежели обучение во всех латиноязычных регионах Западной римской империи и раннесредневековых королевствах. В Египте латынь была языком администрации, закона, армии, греческий - языком не только культуры, но и бизнеса. Корпус папирусов, острако-нов, текстов на дереве, хорошо сохранявшемся в египетском климате, представляет особую ценность.

Из всех регионов известно около 80 билингвальных греко-латинских/латинско-греческих учебников I-VII вв. (глоссариев и просто словарей, параллельных художественных и религиозных текстов на двух языках, разговорных пособий и диалогов, грамматик, трактатов о глаголе, таблиц склонений, грамматических упражнений, алфавитов с названиями букв и комментариями на втором языке, максим, отрывков из кодекса Юстиниана, индексов к нему и юридических определений с комментариями для введения в изучение римского права; а также различные варианты комбинирования упомянутых жанров)1. Диалоги сосредотачивались на демонстрации словарных эквивалентов и обучении двустороннему переводу небольших по объему текстов, что определило их распространение.

1 Перечень с указанием мест публикации см.: The Colloquia of the Hermeneumata Pseudodosipheana. Vol. 1 / Ed. by E. Dickey. Cambridge: CUP, 2012. P. 7-10.

Какое место занимали школьные диалоги в начальном обучении, когда возникли?

Судя, прежде всего, по материалам греко-римского Египта, начальное обучение неродному языку проходило в позднеан-тичном мире девять разных этапов - три устных и шесть также и письменных.

В число устных входило заучивание словаря, как по темам, так и в алфавитном порядке, причем на дописьменном этапе применялась греческая транслитерация латинских слов.

Затем подключалось проговаривание и освоение вместе со словарем школьных диалогов на элементарные повседневные темы, также поначалу в греческой транслитерации. Дети в запоминании слов ориентировались первоначально на более короткие и, по возможности, на более привычные слова, на простые аналогии между языками, но далеко не всегда. В диалогах встречается и сложная лексика. Фразы разбиты в рукописях на две-три строки, их короткие части заучивались и впоследствии использовались при выстраивании новых предложений.

Третьим этапом устного обучения становилось знакомство с парадигмами склонений и спряжений слов, также поначалу транслитерированными греческими буквами. Вместе с диалогами они помогали запоминанию слов и пониманию фраз - как слышимых, так и создаваемых учеником для произнесения.

Шесть этапов обучения, в которых участвовала работа с письменными текстами, начинались с освоения латинского алфавита, названий букв, копирования афоризмов, цитат и назидательных фраз, придумываемых самим учителем. Алфавит записывался в параллельных строчках: латинский, внизу греческие аналоги латинских букв либо над латинскими буквами размещались по-гречески их названия. Буквы давались строчные и прописные отдельными рядами, не вместе. Вместе с алфавитом предлагалась как образец простая фраза на латыни (например, из Вергилия) - вероятно, для нахождения выучиваемых букв в слове и словосочетании. Она, возможно, не только копировалась, но также произносилась и переводилась, не сразу, со временем.

Вторым большим этапом обучения письменной речи становился элементарный учебник грамматики, двуязычный словарь с

греческой и латинской графикой, таблицы спряжений и склонений, диалоги, в которых на двух языках - более знакомом и менее знакомом - давались специально подобранные простые для перевода фразы. Двояким переводом в обе стороны второй этап закреплял переход на качественно новый уровень обучения.

Третьим этапом в обучении с помощью письменных/записанных/скопированных текстов становилось чтение, заучивание, воспроизведение на письме и вслух литературных и юридических текстов. Литературные тексты брались из античной классики, прежде всего, Гомера и его пересказов, а юридические - из соответствующих юридических пособий и антологий.

Четвертым этапом становилось знакомство с фрагментами Вергилия, для грекоязычного региона на чужой латыни, и в помощь переводу и копированию отрывков из Вергилия предоставлялись переводы отдельных фраз и специальные глоссарии к текстам с указанием, по какому склонению или спряжению изменяется то или иное слово. Такие глоссарии-пособия к Вергилию существовали разные - для использования учителями и для использования поднаторевшими учениками1.

Пятым этапом выступало чтение фрагментов и целых сочинений с вписанными над текстом переводами отдельных, еще неизвестных ученику слов. Зафиксированы такие пособия, в которых основой был уже (или еще) не Вергилий, а Саллюстий. На этом же этапе фиксировались умения проставлять долготы и другие знаки в словах. Разделение текста на фразы осваивали на первом-третьем этапах работы с письменными текстами.

Шестым этапом обучения написанному тексту и письменной культуре, равно как и грамотности в целом становился перевод небольших текстов с языка на язык. Грекоязычные ученики переводили на латынь, например, басни Бабрия. Занимательный сюжет и краткость служили залогом возможного успеха. Зафиксирован перевод с латыни на греческий язык моральных афоризмов и других кратких текстов, приписываемых импера-

1 Gaebel R. E. The Greek world-list to Vergil and Cicero // Bulletin of John Rylands library. Vol. 52. 1970. P. 284-325; Maehler H. Zweisprâchiger Aeneis-Codex // Actes du XVe Congrès International de Papyrologie / Eds. J. Bingen and G. Nachtergael. Bruxelles, 1979. S. 18-41 etc.

тору Адриану, фрагментов римских законов, римских мифов и мифических генеалогий, дистихов Катона, фрагментов из сочинений Цицерона1.

Внутри подобной системы билингвальный учебник, о котором сейчас пойдет речь, оказался весьма кстати. Его применение начиналось на первой стадии еще устного обучения и завершалось примерно на третьей стадии обучения письменной культуре, когда читались и переводились в обе стороны уже не только отдельные фразы, но и связные тексты.

Толкования псевдо-Досифея.

Hermeneumata pseudodositheana, двуязычный греко-латинский учебник, сложился, по-видимому, в конце II—VI в., дополнялся, трансформировался и редактировался вплоть по XVI столетие. Он был впервые обнаружен в рукописи, атрибутированной грамматику Досифею (III—IV вв.). Существовала версия о принадлежности текста Цицерону, но она не прижилась.

Термин hermeneumata («толкование, интерпретация, разъяснение, перевод») ведет историю от I в. н. э., когда его впервые упомянул Сенека Старший как обучение каким-то простым [начальным?] вещам, за которое не следовало много платить (Controversiae 9.3.14: numquam magnas mercedes accepisse eos, qui hermeneumata docerent). К VI-VII вв. Hermeneumata pseudo-dositheana выросли в сложный многосоставный памятник. Сохранилось более 50 списков как минимум 6 различных версий.

В наиболее полном варианте Hermeneumata содержат: а) два словаря: алфавитный и тематический; б) собрание изречений, суждений императора Адриана и фрагментов из его писем; в) 18 басен с атрибуцией Эзопу; г) 32 кратких изречения дельфийских мудрецов; д) ответы индийских «гимнософистов» на вопросы Александра Великого с примыкающими к ним еще двумя сериями вопросов и ответов, приписанных неким Ни-

1 Sânchez-Ostiz A. Cicero graecus: notes on ciceronian papyri from Egypt // Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik. Bd. 187. 2013. S. 144153; см. библ.: Fögen T. "Utraque Lingua". A Bibliography on Bi- and Multilingualism in Graeco-Roman Antiquity and in Modern Times. Duisburg-Essen: Laud, 2003. 10

киарию и Карфилиду; е) сочинение о процедуре отпущения рабов (начало пособия по римскому праву типа «Институций» Гая); ж) текст о мифах и героях их (из не сохранившихся полностью «Генеалогий» Гигина нач. I в. н. э.); з) рассуждение о Троянской войне (фрагментарный прозаический пересказ «Илиады»); и) обсуждение будней школяров и взрослых людей, данное в два столбца, как и словари (раздел нередко озаглавлен «Повседневные разговоры»).

Основа памятника двуязычные словари вместе с греко-латинскими диалогами о школьной и повседневной взрослой жизни. Пестрота пособия позволяла использовать его как для изучения латыни уже знающими греческий (правовые фрагменты и сентенции Адриана), так и для обучения латинян греческому (на материале мифов и басен). Целостность билингвального подхода при этом сохранялась: один язык изучался на фоне и в паре с другим вне обязательной зависимости от родного языка обучаемого. Адресатом пособия названы «люди» и «многие», что позволяет предполагать не только разновозрастной состав обучавшихся, но и происхождение корпуса пособия из двух источников: текстов для обучения взрослых (путешественников, администраторов, солдат, и т.д.) и текстов для обучения детей и подростков. В итоге по мере снижения актуальности обучения взрослых синтетический текст пособия целиком вошел в школьное обучение, хотя обучение греческому с помощью данного пособия сохранялось и для взрослых в средневековой Западной Европе.

Текст диалогов делится на две неравные части. Первая: диалоги о школьном обучении в строгом смысле слова. В них действуют дети и повествование охватывает пробуждение, поход в школу, возвращение на обед, даже занятия по ночам. Вторая: диалоги на другие повседневные темы. В них говорят взрослые. Они показаны так, как будто имеется наблюдатель (ребенок), который их непосредственно слушает. В отличие от диалогов о взрослых, в диалоги об обучении входит не только прямая речь, но и повествования о том, что совершает ребенок, от имени которого идет рассказ. По-видимому, первоначально «разговоры взрослых» возникли самостоятельно в грекоязычной среде на Востоке и были потом объединены с также двуязыч-

ными, но возникшими на латинском Западе диалогами о школе. Диалоги об обучении воспитывали пиетет к педагогическому процессу, понимание его значимости. Диалоги из жизни взрослых выступали моделями для получения навыков будущего устного общения, интериоризации принятых в обществе ценностей, стилей поведения и этикета. Кроме того, они служили путеводителями в ту или иную значимую сферу жизни. И разговоры об обучении в школе, и сценки на взрослые темы давали ориентацию в разных слоях языковой практики.

Версия, получившая название Colloquium Harleianum, сохранилась в манускрипте примерно 900 года (British Library Harleianum 5642)1. Он содержит фрагменты других версий и грамматики Досифея, но по данным памятникам уцелели более качественные рукописи. Рассматриваемый же текст именно в этом списке сохранился лучше всего, хотя и он неполон, часть утрачена до переплетения в кодекс. Писец исполнял текст диалога с тщательностью и уважал тот прототип, с которого делал копию. Греческий текст идет слева, латинский правее. Один текст на греческом дан подчас на одних строчках, а латинский - не рядом, выше либо ниже, что свидетельствует о том, что копиист не всегда понимал греческий. Вероятно, с этим обстоятельством связано и то, что первые три с половиной листа греческий текст передан латинской транслитерацией, но потом писец все же перешел на греческий унциал; он этим создал графический контраст с латинским минускулом, внеся далее греческий текст греческим алфавитом. Текст базовой версии явно неполный, что вызвано не только ошибками в процессе копирования сохранившегося текста, но и утратой как минимум листа при брошюровании уже готовых тетрадей в кодекс.

В записной книжке филолога Клавдия Салмазия (Клода де Сомеза, 1588-1653) есть фрагменты из ныне утраченных

1 Извлечения из этой версии содержатся и в более раннем манускрипте IX века (Leiden Voss. Lat. F. 24). Имеется папирус IV-V вв. с фрагментами данной версии (P. Wessely Prag Gr. III.237). В нем, однако, есть свидетельства более позднего варианта чем тот, с которого дошла основная копия. Но есть и более ранние черты, включая расположение латинского варианта слева. 12

списков пособия. Салмазий копировал интересный для него лингвистический материал. Из Colloquium Harleianum он выписал 29 цитат. Есть отрывки из данной версии в других рукописях и на папирусах.

Скорее всего, основа данного диалога сформировалась к концу третьего века в составе учебника для изучения греко-язычным населением латыни, после чего он перешел в латино-язычные области и больше в руки грекоговорящих редакторов не попадал. Раннее Средневековье применило текст как пособие для изучения греческого. В связи с этим было зеркально изменено расположение колонок. Разговорник сохраняет общие типологические черты Hermeneumata psedodositheana, хотя в нем неожиданно велик пласт негативной лексики. Вероятно, концепция «погружения в жизнь» исполнялась рядом позднеантич-ных наставников совсем иначе, нежели в наши дни.

<Текст Colloquium Harleianuml> [Название] О повседневной беседе

[Увещевание] 1. Любимейший сын, восприми мои слова; величайшая польза слушать отца своего. Рано утром при светлеющем небе прежде всего в школу. Одевайся, обувайся, умывайся и ступай сначала на латынь (к писцу, грамматику, ритору), чтобы стать человеком. И смотри, как избегать пустых разговоров, ибо нет ничего более важного, как обучение. Если кто другой надоедает тебе, скажи учителю. Пиши, читай, считай, чтобы вступить в возраст и наученным, и дельным в глазах других. Для этого, дитя, отвечай.

1 Перевод сделан на основе следующих изданий: Hermeneumata pseudodosipheana / Hrsg. G. Goetz. Leipzig: Teubner, 1892; Goetz G. Colloquium scholicum Harleianum. Jena, 1892; The Colloquia of the Herme-neumata Pseudodosipheana. Vol. 2 / Ed. by E. Dickey. Cambridge: CUP, 2015; Dickey E, Ferri R. A new edition of the Colloquium Harleianum fragment in P. Prag. 2.118 // Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik. Bd. 180. 2012. S. 173-189. В круглые скобки помещены альтернативные или словарные варианты, помещаемые составителями пособия сразу за «основной фразой». В квадратных скобках комментарии переводчика, смысловые дополнения и разные варианты перевода.

[Ответ] 2. Дражайший отец, восприми мои слова. Услышал я все и запомнил. Пред богом выражаю величайшую благо-дарность1. Учишь (греч.учит) быть сведущим человеком.

[Школа] 3. Вставай, мальчик, почему сидишь? Прихвати все латинские книги, пергамен для заметок, таблички, пенал, инструмент для линовки, чернила, тростниковые перья. Идемте, поприветствуем. 4. Ave, господин учитель. Будь здрав и благополучен. [Начиная] с сегодня хочу усердно заниматься. Прошу тебя [обучить меня] говорить по-латыни. Обучу, ежели будешь мне внимать. Смотри, внимаю. Хорошо сказал, как и подобает твоему происхождению. 5. Передай мне учебник. Вот, быстро протяни книгу, раскрой ее снова, читай звучно, открывай рот, считай. Отметь хорошенько место, чтобы написать упражнение.

6. Денежку не принес? Спросил я у отца, и тот сказал: сам как-нибудь туда зайду. В самом деле, выслушаю и посмотрю. Посему занимайся старательно, чтобы ты был готов. Я готов, ибо жгу лампу и занимаюсь в ночи2. Хорошо сделал, теперь хвалю тебя.

7. Готовь табличку, сиди, пиши. Что остолбенел? Ставь над буквами знак долготы. Твои чернила. Немного воды. Вот теперь хорошо. Перо, передай ножик для него. Какой желаешь? Желаю острый (или тупой). Хочешь острый?

1 Реконструируемый греческий вариант образует смысл, более близкий к выражению благодарности Богу за научение («благодарю Бога, и Он учит меня, а ты тратишь на это деньги»). Реконструируемый латинский текст ближе к благодарности Богу за отцовские наставления и научение (в том числе и через оплачиваемого учителя). Неясно, кто же обозначен обучающим - физический отец либо небесный. Формулы благодарности и в греческом, и особенно в латинском вариантах применены те, которые сложились в дохристианской литературе и стали затем популярны у христиан. Поэтому считать данное место выражением именно христианских идей нет оснований, хотя оно могло восприниматься аудиторией именно таким образом. В целом, данный диалог у псевдо-Досифея выглядит более языческим, нежели христианским текстом.

2 Ночные занятия были знаком/символом великого усердия и внутреннего стремления заниматься, поскольку расход на масло для светильника был достаточно велик.

8. Почему вчера бездельничал, а в полдень дома (играл) тебя не было?1 Я тебя разыскивал и услышал все о твоем поведении от няни. Лжет сказавший тебе, 9. ибо повел меня мой отец с собой в преторий. Его приветствовали магистраты, и он принимал письма государям императорам. И он сразу поднялся в храм, принес жертву вечности и победоносности [букв. победе] императоров, и спустился. Однако сегодня он с первого часа выслушивает судебные споры2. 10. Ищешь своим действиям отговорок и не знаешь, что пропуски делают из детей невежд. Покажи, дай взглянуть, как ты написал. Очень хорошо. Ты заслуживаешь порки3. Ну вот, отпускаю [или: прощаю] тебя. Однако сегодня сходи пообедай и возвращайся с обеда побыстрее (чем в прошлый раз). Хорошего дня! И тебе всего хорошего.

[Предисловие ко второй части] 11. Скажу снова вперемешку подобранное и полезное. Это приветствие, разговор, вопросы, инвективы и многое другое.

[Предложение работы] 12. Приветствую, господин! Пребывай всегда в благополучии и любви. Как дела? Все в порядке? Дела по воле богов. Как работается? Совсем недавно трудился, однако ныне я свободен. Хочу вручить тебе управление моим

1 Речь идет, по-видимому, об обеденном перерыве, когда ученика отпускали подкрепиться. Возможный сценарий: ученика не было с утра в школе, в перерыв учитель зашел к нему домой, либо нашел его там играющим (неуважительная причина неприхода в школу), либо и там его не обнаружил. Диалоги иногда дают альтернативы для разыгрывания разных вариантов.

2 Первый час - это самое начало светового дня. Судебные разбирательства редко начинались так рано. Данная деталь здесь - показатель гражданской доблести, ответственности и энергичности отца главного героя диалогов. Мальчик изображен играющим с наставником в полушантаж, апеллируя к статусу и образу отца: вроде все невинно, и в то же время со вполне серьезным намеком.

3 Две последние фразы могут быть прочитаны и как одна: «Ты заслуживаешь хорошей порки». Либо здесь представлены два альтернативных варианта, либо, действительно, не две фразы, а одна. Следом идет также фраза с двойным смыслом. Вероятно, некоторая, достаточно простая, игра слов в диалоге подразумевалась как вполне понятная детям и оживляющая их внимательность.

судебным процессом1. Пойдем пройдемся, и я тебе расскажу, что делать. Ты годишься на все хорошие дела.

[Встреча друзей] 13. Третьего дня приветствую тебя наверху в храме, а ты не обращаешь внимания. Я молился. И твоего друга видел с тобой.

[Смешанные фразы] 14. Вижу, что ты искупался и пошел на обед. Что о тебе? И я не могу возражать ему: много чего он мне сказал. Потому иду, чтобы быстро вернуться.

[Фразы для применения в распоряжениях и извинениях] 15. Пошел уж! Что стоишь? Потому беги и скажи ему, чтобы ждал меня; есть кое-что ему сообщить. Конечно, подожду. Сначала зайду домой. Посмотри, сидит там. Знаешь, я такой же. Но делаешь вовремя. Что я тебе указал? Еще нет. Почему? Вскоре сделаю, так как тороплюсь. Голодаю, [тороплюсь] на свадьбу, к другу, они ждут меня, чтобы искупаться.

[Фразы для применения в спорах] 16. Пошел уж! Что стоишь? Какое тебе дело? Ты мной прокуратор? Пошел уж, удались (удалишься), обманщик. Бранишь меня злобно и противно? Оборотись, бесстыжий, на себя! Умолкни! Прощай, никчемный человек. Услышит об этом твой господин, если мне повстречается2. 17. (П)оставь. Вижу, что ты тут мне натворил. Мне нет дела до твоих угроз! За многое отомщу. Неисправимый, попридержи руки! Поколотишь меня? Боюсь. Высоко твое положение. Могу я тебя побить, но опасаюсь тебя и божественного попечения. 18. Бранишь меня, голова бедовая? Рас-пнись. Плохо поступаешь и не знаешь, что это тебе не на пользу. Почему? Потому что я свободнорожденный (греч. родови-

1 В данном месте чтение текста сильно затруднено. Возможен такой вариант перевода: «Совсем недавно трудился, однако ныне я свободен и могу заняться управлением твоим судебным процессом». В процессе обсуждения данного места в рукописях диалога высказано предположение об утрате части текста. Если это так, то первоначальный вариант выглядел примерно так: «Совсем недавно трудился, однако ныне я свободен. Хочу вручить тебе управление моим судебным процессом, поскольку я восторгаюсь, как ты разруливаешь свой».

2 Фраза, обычно адресуемая рабам. Сказанная свободному человеку, приобретала оскорбительный характер.

16

тый) человек, а ты дрянной раб. Помолчи. Хочешь знать, я не такой как ты. [Разве] нет, обманщик? Хочу выяснить, раб ли ты или свободный. Не дам тебе объяснения. Почему? Потому что ты [его] недостоин. Пойдем к твоему хозяину. Пожалуй. Что я свободнорожденный (греч. родовитый), знают все и хозяин дома. Видно по твоему лицу. Пойдем.

[Разные другие фразы для применения] 19. Если придет Аврелий, не забудь сказать ему, что я был здесь. Подожди меня.

20. Кстати пришел, я ищу тебя, потому что мне причинили вред.

21. Пойдем в баню. Где будем мыться? Где хочешь. Поскольку день праздничный дадут нам овощей, хорошо просоленной рыбы и [свежей] рыбы, приготовленную еду, мяса, сладкого вина и цыплят. Прекрасно! Вот я и ты, и еще двое друзей. Где пируем? Где пожелаешь; сделаем по-товарищески1. Но мы хотим с нами весьма простых людей: приятно беседовать с такими. Однако мой брат2 просит извинения: вчера в банях была потасовка, вызванная выпившими друзьями, и он стесняется выходить.

[В ожидании игр] 22. Если все хорошо, на третий день цирк и после гладиаторские игры. Посмотрим на это вместе и затем пойдем с ним3 в баню, когда игры завершаться. Как пожелаешь.

[Попытка вернуть ссуду] 23. Разве не вот этот Луций взял мои деньги? Вот он. Потому приближаясь поприветствую его. Ave, хозяин. Все еще не могу получить моё, что ты мне должен вот уже так давно. Что ты говоришь, полоумный! Занял тебе деньги, а ты говоришь: сумасшедший? Ловчила, не знаешь меня? Пошел уж, ищи того, кому одолжил, а у меня ничего твоего нет. (уплачено) Поклянись мне. Поклянусь, где хочешь. Пойдем, поклянись в храме. Пред богом этим: ничего ты мне не давал.

1 Скорее всего, имеется в виду процедура соучастия (продуктами, деньгами), чем некое место для встречи. Далее обсуждается участие «(греч. очень) простых» людей, которые не смогут сделать взнос.

2 «Братом» (а5еХфо^, йайег) в позднеантичные времена называли и друга, и товарища.

3 Элеанор Дики предполагает, что в устной речи или письменных упражнениях ученики, вероятно, подставляли конкретные имена вместо данного местоимения - таким образом оживляя сцену и оживляясь сами.

Хорошо же, не благоприятно для свободных людей и домохозяев порождать ссоры и прения1.

[Спор] 24. И оскорбляет бестиарий2? Пусти меня, выбью ему зубы. Я тебя ослеплю3. Вижу, что ты делаешь в мой адрес. Я отведу тебя в тюрьму, где ты заслуживаешь состариться. Злословишь меня, тюремщик4? Воистину мы с тобой равны5. О тебе не забочусь. Ты имеешь друга и меня найдешь имеющим. Хорошо говоришь; гляди - прощаю тебя6.

[Различные распоряжения] 25. Идем. Что необходимо для женщин я... В то время пока идем, пусть приготовят и хорошо приправят. И возьми для нас накидки в баню. Открой горку, внутри найдешь кошелек, в котором деньги, и отнеси его побыстрей меняле-банкиру.

[Завершение7] Благоуспешно написал о повседневном разговоре.

1 Клятва в храме была, по сути, последним средством вне судебного разбирательства, к которому мог прибегнуть кредитор. Из данного текста неясно, содержится ли в последней фразе скрытая угроза должнику причинением ему и всем людям, с ним связанным, больших бед от будущего судебного расследования, или удовлетворенность заимодавца, отступившегося от предполагаемого ссудополучателя.

2 Бестиарий, или венатор (bestiarius, venatores; B^pio^áxo^) - боец, сражавшийся на арене амфитеатра со зверями (bestia). В силу обычно весьма низкого статуса таких людей данное слово, возможно, применяется в диалоге в качестве аналогии-оскорбления.

3 В латинском варианте возможна версия перевода: «кастрирую» (exc[a]eco - exseco). Но греческий дает ектофХй.

4 Сохранившиеся в рукописях термины (фиХаккп?, custodita) позволяют реконструировать либо «тюремщика», либо «заключенного».

5 Заманчиво предположить «за кадром» размышление взрослого о внутренней связи заключенного и тюремщика (не потому ли перед этим помещено двузначное слово?), но у нас нет никаких данных для такой гипотезы.

6 Латинский термин concedo весьма многозначен, допускает, в частности, «я уплачиваю, отпускаю, уступаю, соглашаюсь, отдаю, признаю» и т. п., однако греческий сиухюрю позволяет определиться.

7 После слов о завершении диалога-разговорника следуют части, по-видимому, добавленные после составления основного текста.

[Укор после публичного ожидания] 26. Что такое, брат? Почему ты не пришел в храм? (дом, на форум, зал заседа-ний=aкo'uaт'фюv, аи&1шгиш1), к судье, консуляру, в город, на виллу, к нашему другу) Я ждал тебя и из-за тебя позже пообедал.

[Призыв к невнимательному другу] 27. Пойдем к брату и скажем ему: «Что мы тебе сделали, что ты пренебрегаешь нами?» Я тебя ценю, я вас люблю. Богом, небесами, солнцем, землею, моим благополучием [клянусь]. И ты сам знаешь, что ты наш друг.

[Еще фразы для распоряжений] 28. Отрок, давай побыстрее и принеси полотенца [букв.полотнища, холсты], так как я хочу искупаться, а никого вокруг из отроков (братьев, друзей, рабов2). Почему медлишь, куда тебя послал? Что ты наделал?

[Послание от друга] Все в порядке? Он дал мне письмо. И где оно3? Не здесь. Вот тут. Дай его, чтобы и я мог увидеть, что он мне написал. Ничего тебе не сказал? Ничего. [Окончание текста внезапно. Завершающие части утрачены при брошюровке в кодекс].

* * *

Данная версия Hermeneumata pseudodositheana весьма своеобразна обилием образцов не только для просьб и распоряжений, но и для брани, споров и обвинений. Вероятно, состави-

1 Об образовательных коннотациях применительно к данному понятию см.: Majcherek G. The Auditoria on Kom el-Dikka: A Glimpse of Late Antique Education in Alexandria // Proceedings of the Twenty-Fifth International Congress of Papyrology, Ann Arbor, 2007. American Studies in Papyrology. Ann Arbor, 2010. Р. 471-484.

2 Здесь явно видно по тексту превалирвоание дидактических целей овладения языками, т.к. а) перечисляется обращение к тем же отрокам, к которым принадлежит тот персонаж, к кому обращена речь говорящего; б) перечислены родичи, друзья и товарищи, которые бы точно не побежали бы за полотенцами, накидками, простынями и переменой белья.

3 В версии, сохранившейся на папирусе, вопрос о письмоносце, а не о самом письме. Однако в Harleianus 5642 речь, скорее всего, идет о поисках письма в вещах доставившего его. См.: Kramer J. Glossario latino-greco: fragmenti del "Colloquium Harleianum" (Gr. III 237) // Papyri Graecae Wessely Pragensis II / Ed. R. Pintaudi, R. Dostálová, L. Vidmann. Florence, 1995. P. 3-5; Glossaria bilinguia altera (C.Gloss.Biling.II) / Hrsg. J. Kramer. München: De Gruyter, 2001 (Archiv für Papyrusforschung und verwandte Gebiete - Beihefte 8).

тель данной версии счел правильным не закрывать уши детей от происходившего вокруг них. Так же, как и другие версии, разговорник (вторая часть диалогов) был добавлен к разговорам о школе (в данном случае, кратким). Colloquium Harleianum сохранил отчетливые следы дополнений и прирастаний. К сожалению, полная версия со всеми добавлениями не сохранилась.

Использование учебника псевдо-Досифея прослеживается на основе данных языка со II—III вв. н. э. по XVI в. В IV-V вв. он использовался в обеих частях Римской империи, но в раннее и последующее Средневековье - уже только в Западной ее части. Можно предполагать его влияние на моноязычные учебные диалоги, в том числе Эльфрика Баты. В XI-XIII столетиях учебник, скорее всего, ушел из актуального репертуара (хотя следы его присутствия обнаружены в разных учебных рукописях XXIV вв., например, в глоссариях). В XVI столетии педагоги-гуманисты попытались снова ввести его в дело, как билингваль-ное пособие в классическом образовании. Сами по себе тексты Hermeneumata, однако, не вернулись в элементарное преподавание, но внимание к ним объединило ренессансных «рыцарей слова» и их позднесредневековых учителей. Тексты стали предметом внимания немецких гуманистов-историков, относившихся к ним как к пособиям для обучения литературному греческому, и французских юристов, видевших в них помощь для изучения античного и средневекового права, которое эти антиквары ценили выше литературы. В 1500 году Конрад Цельтис полагал их издание важным подспорьем для обучающихся греческому, но его энтузиазм не нашел отклика у Альда Мануция1. Некоторое время судьба собранного из разных рукописей, довольно рыхлого материала была под вопросом. После издания диалогов гуманистом Беато Ренано 1516 (повторено в 1541, 1542, 1547) года и более тщательного, антикварного издания 1573 г. филологом-классиком Анри Этьеном они окончательно переходят в жанр «учебников греческого», в таком качестве появляются в 1684 г у Иоханна Вервея и входят в XVIII столетие в составе его

1 Der Briefwechsel des Konrad Celtis / Hrsg. H. Rupprich. München, 1934. S. 568-569. 20

учебника, в котором и завершают свой исторический путь1. Однако школьный диалог как дидактический жанр и часть билинг-вальных учебников продолжает существовать в начальной школе и в XIX-XXI вв., но уже вне конкретного содержания поздне-античных пособий, которое сослужило хорошую службу для сохранности данного корпуса в качестве источника по истории учебной литературы.

COLLOQUIUM HARLEIANUM AS A TEACHING AID Vitaly G. Bezrogov

One of the bilingual versions of the school dialogues of late Antiquity textbook for learning Latin and Greek, known as the Hermeneumata pseudodositheana, has been translated and investigated on the background of the school practice in the 3d - 10th centuries AD. The author shows the value of the manual in elementary schooling in both Eastern & Western provinces of the Roman Empire and the Early Medieval Europe.

Key words: elementary schooling, late Antiquity, teacher, pupil, school, colloquium.

1 Verwey J. (dit Phorbaeus). Nova via docendi Graeca, in qua tribus declinationibus, & duabus conjugationibus breviter omnis flexio: facili item

& accurata ratione omnis Literarum, Syllabarum, quantitatum, accentuum, licentiae роёйсае, nec non construendi & investigandi ratio sic traditur & explicatur, ut intra tempus brevissimum solida Graeci studii fundamenta jaci queant. Praeceptis maxime necessariis subjectae annotationes multae peru-tiles, &c. edidit & accuravit omnia Joannes Verwey Gymnasiarcha Gauda-nus. Gaudae sumptibus Autoris exscripsit Justus Vander Hoeve, 1684. 32, 381 p. Переиздано в Gouda 1702 (J. V. Hoeve), Amsterdam 1710 (Rud. & Gerh. Wetstenios), Amsterdam & Utrecht 1737 (J. Waesbergen & J. Poolsum, со стр. 317), Amsterdam 1765 (Gerardum et Joannem de Groot).