CC BY
44
УДК 340.12
Е. Н. Козинникова
адъюнкт
Санкт-Петербургский университет МВД России Российская Федерация, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1.
E-mail: katerina_kozinnikova@mail.ru
Чрезвычайный правовой режим исключительного положения в России в конце XIX - начале XX века в оценке представителей школы «возрождённого естественного права»
Аннотация: В статье рассматриваются воззрения представителей школы «возрожденного естественного права», касающиеся чрезвычайного правового режима исключительного положения, которое было введено в Российской империи в конце XIX в. Проанализированы взгляды отечественных государствоведов на основания и процедуру введения на территории Российской империи исключительного положения. Охарактеризовано значение исключительного положения как способа ликвидации экстремальной общественно-политической обстановки в государстве, а также средства политической профилактики революционной угрозы государственному строю. Проанализированы взгляды видных отечественных государствоведов П. И. Новгородцева, Л. И. Петражицкого, В. М. Гессена на сущность и предназначение исключительного положения сквозь призму «возрожденного естественного права». Сделан вывод о том, что идеи представителей школы «возрожденного естественного права» в дореволюционной России способствовали формированию в России признаков конституционного государства.
Ключевые слова: возрожденное естественное право, чрезвычайный правовой режим, исключительное положение, положение усиленной охраны, положение чрезвычайной охраны, права и свободы личности, полицеистика, П. И. Новгородцев, Л. И. Петражицкий, В. М. Гессен.
Для цитирования: Козинникова Е. Н. Чрезвычайный правовой режим исключительного положения в России в конце XIX - начале XX века в оценке представителей школы «возрождённого естественного права» // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2019. - № 1 (81). - С. 26-36.
Ekaterina N. Kozinnikova
Graduate
Saint-Petersburg University of the MIA of Russia 1, Letchika Pilyutova str., Saint-Petersburg, 198206, Russian Federation.
E-mail: katerina_kozinnikova@mail.ru.
Emergency legal regime of exceptional situation in Russia in the late XIX-early XX century in the assessment of representatives of the school of «revived natural law»
Annotation: The article deals with the views of the representatives of the school of «revived natural law», concerning the emergency legal regime of the exclusive status, which was introduced in the Russian Empire at the end of the XIX century. The views of domestic state experts on the grounds and procedure for the introduction of the exclusive status in the territory of the Russian Empire are Analyzed. The article describes the importance of the exceptional situation as a way
26
to eliminate the extreme socio-political situation in the state, as well as a means of political prevention of the revolutionary threat to the state system. The views of prominent Russian state historians P. I. Novgorodtsev, L. I. Petrazhitsky, V. M. Hessen on the essence and purpose of the exclusive position through the prism of «revived natural law» are analyzed. It is concluded that the representatives of the school of «revived natural law», reviving the natural law concept in pre-revolutionary Russia, were able to give it the value of the methodological basis for the formation of the legal system of the constitutional state.
Keywords: revived natural law, extraordinary legal regime of the exclusive position, the position of enhanced protection, a state of emergency for the protection, rights and freedoms of the individual, polizeiliche, P. I. Novgorodtsev, L. I. Petrazhitsky, V. M. Gessen.
For citation: Kozinnikova E.N. Emergency legal regime of exceptional situation in Russia in the late XIX-early XX century in the assessment of representatives of the school of «revived natural law» // Vestnik of St. Petersburg University of the Ministry of internal Affairs of Russia. - 2019. -№ 1 (81). - P. 26-36.
Проблемы нормативного закрепления и реализации прав человека продолжают оставаться центральными и в науке XXI в., и в практической юриспруденции. Обеспечение прав человека, соблюдение гарантий их реализации рассматриваются как фактор устойчивого развития Российской Федерации [7], как основание для согласования правовых ценностей современного общества [19, с. 127].
Права человека в современном обществе - это не только юридический, но и социальный институт, являющийся показателем зрелости общества, поскольку посредством реализации прав и свобод осуществляется доступ личности к духовным и материальным благам [20, с. 5].
Обеспечение прав человека, а также реализация принципов разделения властей, правового самоограничения публичной власти, подчинения государства стоящему над ним праву, - это важнейшие признаки правового государства, каким провозгласила себя Российская Федерация. Однако опыт исторического развития не только России, но и большинства других стран, показывает, что даже при соблюдении всех вышеуказанных условий в определённые периоды в государствах могут возникать ситуации чрезвычайного порядка. Возникновение таких ситуаций часто связано не с внешними факторами - такими, как войны или природные катаклизмы, а с факторами внутренними, к которым можно отнести важные общественно-политические преобразования, экономические кризисы, социальные революции. В чрезвычайных ситуациях, обусловленных внутренними факторами, регулировать общественные отношения в обычном порядке, ординарной
системой норм, как правило, не представляется возможным, в связи с чем государство вынуждено применять меры чрезвычайного правого регулирования, то есть меры правового воздействия на общественные отношения с помощью исключительных правовых средств, которые направлены на обеспечение безопасности и восстановление правопорядка, при котором ограничивается или отменяется действие общих правовых принципов и норм1.
К исключительным правовым средствам, применяемым при чрезвычайном регулировании, относятся: приостановка действия некоторых ординарных нормативных правовых актов, издание временных чрезвычайных правовых актов, расширение дискретных полномочий органов государственной власти, а также существенное сужение содержания правового статуса граждан и организаций [21, с. 81], то есть законодательно закреплённый естественный характер прав человека, предполагающий признание неотчуждаемости естественных прав, их обязательность для всех, в том числе и для публичной власти, признание права на невмешательство государства в сферу свободы личности, а также наличие гарантий государственной защиты в случае нарушения прав и свобод личности, в условиях чрезвычайного правового режима подвергается значительным ограничениям.
Ограничения эти допускаются лишь при реально существующей экстремальной ситуации - наличии угрозы безопасности
1 Шмидт Т. Н. Чрезвычайное правовое регулирование: общетеоретическое исследование : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / Шмидт Татьяна Николаевна. - Барнаул, 2014. - С. 8.
государства и общества и применяются при официальном объявлении на территории всего государства или в отдельной его части чрезвычайного правового режима. Чрезвычайный правовой режим представляет собой особый вид правовых режимов, который отличается: экстраординарностью; ситуативностью; правоограничительным характером (совокупностью применяемых запретов, обязываний, ограничений и т. п.); существенным сужением статуса граждан и организаций, расширением компетенции специальных органов власти [21, с. 81]. Экстраординарность в данном случае это и есть наличие реальной угрозы для государственной или общественной безопасности. Признак ситуативности свидетельствует о введении чрезвычайного правового режима на определённый срок, ограниченный временными рамками существования экстраординарной ситуации (в случае если ситуация устранена ранее срока, на который объявлено действие чрезвычайного режима, режим прекращает своё действие; если же срок, на который режим был объявлен, истёк, а причины его введения устранены не были, действие режима продляется до того момента, пока данные причины не будут устранены).
Полностью оградить государство от возможности возникновения условий, способных спровоцировать чрезвычайную ситуацию и, как следствие, введение чрезвычайного правового режима, не представляется возможным, поэтому проблема обеспечения прав человека и гражданина в условиях особых (исключительных) правовых режимов долгие годы остаётся актуальной [6, с. 132].
Россия в своей истории имела опыт применения чрезвычайного правового режима в течение достаточно длительного периода времени: на рубеже Х1Х-ХХ вв. чрезвычайный правовой режим действовал в Российской империи непрерывно в течение практически 20 лет. Изучение теоретического и практического наследия российской юриспруденции в области применения чрезвычайных правовых режимов как средств борьбы с радикально настроенными противниками существующего государственного строя, в настоящее время является очень важным.
К средине XIX в. социально-политическая обстановка в Российской империи
определялась наличием ряда острых вопросов, требовавших незамедлительного решения. Основным их них был крестьянский вопрос. Отмена крепостного права проходила в крайне тяжелых условиях растущего антикрепостнического движения, развития антифеодальной идеологии и подъема общественного недовольства политикой властей. Реформирование государственно-правовой системы России в середине XIX в. лишь частично сняло социально-политическое напряжение. Свидетельством неспособности власти обеспечить сохранность государственного строя ординарными средствами были покушение 1 марта 1881 г. на императора Александра II и применение властями для стабилизации внутренней обстановки чрезвычайных правовых мер.
В 1881 г. на территории России был введён чрезвычайный правовой режим (режим «исключительного положения»)2. Произошло это впервые в истории страны. В числе причин его введения очевидны следующие:
- обострение противоречий между механизмом государственной власти и новыми отношениями, начинавших складываться в экономической и социальной сферах, отражавших несовпадение интересов государства и общества и, как следствие, способствовавших кризисным проявлениям;
- нежелание, а зачастую и неспособность власти реагировать на изменения, происходящие в обществе и государстве, путём изменения формы правления, расширения политических прав и свобод граждан, отказа от сословного деления общества;
- незавершённость и непоследовательность реформ, проводившихся во второй половине XIX в., фактически сохранявших старые принципы общественного устройства, провоцировавших различные, вплоть до радикальных, формы проявления общественного недовольства (появление революционных организаций).
К концу XIX в. в России существовало множество революционных организаций, главной целью которых являлось свержение существовавшего государственного строя насильственным путём. Для достижения
2 Высочайше утверждённое «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г. // Полное собрание законов Российской империи. - Собрание 3-е (далее ПСЗ РИ-3). - Т. I. - Ст. 350. - С. 262.
данной цели использовались террористические методы - организация покушений на императора и других государственных деятелей. В данной ситуации со стороны государства последовала обоснованная ответная реакция «самосохранения», выразившаяся в объявлении на территории Российской империи чрезвычайного правового режима исключительного положения.
Законодательством предусматривалось две формы исключительного положения: положение усиленной охраны и положение чрезвычайной охраны.
Положение усиленной охраны объявлялось в случае совершения преступлений, посягавших на незыблемость государственного строя или безопасность частных лиц либо принадлежащего им имущества3; положение чрезвычайной охраны - в случае «приведения населения в тревожное настроение»4 (при этом в законе не было прописано содержание понятия «тревожное настроение», определение степени опасности, угрожающей безопасности государства; необходимость установления обоих разновидностей исключительного положения отдавалось на усмотрение министра внутренних дел). Обязанность по обеспечению реализации режима исключительного положения была возложена на генерал-губернаторов, губернаторов или градоначальников.
Впервые на территории Российской империи исключительное положение было объявлено 4 сентября 1881 г. указом «Об издании положения о мерах к охранению государственного порядка и объявлении некоторых местностей Империи в состоянии усиленной охраны»5. Среди причин применения данной крайней меры в нормативном правовом акте были указаны следующие: убийство императора Александра II, недостаточность постоянных законов для охранения порядка и спокойствия, нарушаемых событиями чрезвычайного свойства, а также необходимость искоренения крамолы.
В состоянии усиленной охраны были объявлены: Санкт-Петербургская, Московская, Харьковская, Полтавская, Черниговская, Киевская, Волынская, Подольская, Херсонская и Бессарабская губернии, Симферопольский, Евпаторийский, Ялтинский,
3 Там же.
4 Там же.
5 Там же.
Одесский и Перекопский уезды, город Бердянск Таврической губернии, город Воронеж с уездом, города Ростов-на-Дону и Мариуполь Екатеринославской губернии, а также Одесское, Таганрогское и Керчь-Еникольское градоначальства. Указ предполагал, что одновременно с введением на указанных территориях положения усиленной охраны, остальные территории империи подпадают под действие ст. 28-31 Положения «О мерах к охранению.» от 14 августа 1881 г., то есть на них распространяются правила, предусмотренные для местностей, в которых не объявлено состояние исключительного положения.
Таким образом, указом от 4 сентября вся территория Российской империи объявлялась либо на исключительном, либо на полуисключительном положении, а Положение от 14 августа 1881 г. получало в той или иной степени всероссийское распространение.
По законодательству дореволюционной России исключительное положение регулировалось рамками полицейского права и носило односторонний характер, выражавшийся в применении государственным аппаратом всего набора сил и средств, отсутствии каких-либо правовых гарантий прав и законных интересов граждан в процессе его реализации [5; 6].
В период действия в Российской империи чрезвычайного режима исключительного положения, когда интересы государства ставились превыше личностных и общественных, проблема прав и свобод личности получила фундаментальную теоретическую разработку и стала предметом практической реализации в рамках законотворческой деятельности органов власти [10, с. 302-303]. Конституционная реформа, имевшая место в конце XIX - начале XX вв., затронула многие сферы жизни общества и символизировала процесс перехода от авторитаризма к демократии, стимулировала разработку нормативных правовых актов, закреплявших за российскими подданными отдельные права и свободы, содержавших их перечень и систему гарантий [20, с. 6]. Именно в данный период, совпавший по времени с действием в России чрезвычайного правового режима исключительного положения, российская юридическая наука достигла заметных успехов в изучении и осмыслении института прав и свобод человека.
Именно поэтому изучение теоретико-правого наследия отечественного правоведения, прежде всего идей, касающихся прав и свобод российских подданных в конце XIX - начале ХХ вв. и системы гарантий данных прав в условиях действия на территории государства чрезвычайного правового режима, так важно в современных условиях.
Ретроспективное исследование практики применения в имперской России режима исключительного положения, изучение теоретико-правовых аспектов его функционирования с обязательным учётом национальных правовых традиций и специфики исторического развития отечественного государства и права в решении проблем обеспечения свободы личности в экстремальных условиях, может способствовать поиску оптимальных путей развития современного российского законодательства.
Во второй половине XIX в. назревшая в российском обществе мысль о необходимости ограничения самодержавной власти [9, с. 89] способствовала появлению со стороны дворянских и земских собраний множества проектов ограничения власти императора. Разрабатывались проекты расширения Государственного совета за счёт выборных представителей, предлагалось созывать совещательные органы по образу земских соборов, высказывались предложения о демократизации местного самоуправления, расширении компетенции его органов с включением в общественную деятельность дворян-землевладельцев, некоторые даже предлагали созвать народных представителей и разработать конституцию [11, с. 347-353].
Всё это с развитием в России идей о правовом конституционном государстве способствовало интенсивному развитию отечественной правовой мысли.
Изучение прав и свобод человека занимало важное место в трудах отечественных государствоведов: данная проблема интерпретировалась представителями позитивистских правовых учений, рассматривалась в рамках консервативной политико-правовой мысли, а также доктрины «возрожденного естественного права».
Несмотря на господство юридического позитивизма, отождествлявшего право и закон, авторы демократических и либеральных учений вновь стали возвращаться к естественно-правовым идеям.
Творчество представителей школы «возрожденного естественного права» было посвящено отстаиванию идеи тесной связи права и нравственности, утверждению первостепенной значимости понятий «личность», «власть» и «свобода» для построения правового государства, необходимости установления в России конституционного строя.
Понятием «естественное право» обозначали совокупность неотъемлемых принципов и прав, вытекающих из природы человека (присущих человеку от рождения) и не зависимых от субъективной точки зрения [1, с. 83].
Теория естественного права прошла долгий путь эволюции, начиная ещё с до-сократовского периода, однако существенное развитие эта теория получила в Новое время. В трудах европейских мыслителей (Г. Гроция, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта) были обоснованы естественные права человека на жизнь, свободу, безопасность, собственность и равенство перед законом.
В России теория «возрожденного естественного права» зародилась в 1880-1890-е годы. К направлению «возрожденного естественного права» принадлежали видные российские правоведы, среди которых видное место занимают П. И. Новгородцев [12], Л. И. Петражицкий [16], В. М. Гессен [2].
Заявления о необходимости возрождения естественного права были сделаны П. И. Новгородцевым. Учёный констатировал кризисное состояние современной ему юридической науки, в которой, по его словам, был «заглушен критический дух и глубокие философские стремления... возобладали практические интересы, и работа её сделалась мелкой, цеховой и замкнутой» [13, с. 598]. Спасти положение могло, по его мнению, только возрождение естественного права.
В России представители «возрожденного естественного права» ставили целью проведение грани между должным и сущим. Предполагалось оценить сущее (а именно, правовую систему и политический режим самодержавной России) с позиций должного (морального идеала, воплощениями которого являлись идеи правовой государственности и закрепления прав и свобод личности в основном законе государства).
Для сторонников этого направления естественное право выступало как кри-
терий оценки и образец для позитивного права. Таким образом, естественное право обусловливало позитивное право и существующий общественный строй, в то время как позитивное право лишь санкционировало тот фактический порядок, который являлся результатом действия естественного права. Получается, что, исходя из данной концепции, естественное право обусловливало силу позитивного права, являясь его необходимой основой [15, с. 177].
В основе учения о праве представители «возрождённого естественного права» обозначили идею личности, то есть, естественное право как наука являлось выражением «самостоятельного абсолютного значения личности, которое должно принадлежать ей при всяких формах политического устройства» [13, с. 231]. Назначение «возрождённого естественного права» в том, чтобы быть контрольной инстанцией над правом позитивным.
В представлении П. И. Новгородце-ва естественное право выступало высшим критерием для оценки позитивного законодательства. Естественное право, по мнению учёного, выступало верховным принципом всякого законодательства, характеризующимся понятиями «идеальное» и «нравственное» [14, с. 147].
Важной, по мнению учёного, являлась нравственная поддержка права, которая означала восприятие права правосознанием общества как должного порядка отношений. П. И. Новгородцев был убеждён, что без данной поддержки право превращается или в «мертвую букву», лишенную жизненного значения, или в «тяжкое бремя», сносимое против воли. Этим объясняется, почему сами властвующие вынуждены искать для себя опору в нравственном сочувствии подчинённых: не довольствуясь одним фактом своего господства, они стремятся обыкновенно освятить свою власть авторитетом истории, религиозного установления и т. п. [13, с. 11].
У П. И. Новгородцева модель «возрождённого естественного права» включала ряд принципов права (принцип приоритета человеческой личности, принцип человеческого достоинства, принцип свободы, принцип равенства, принцип справедливости, принцип ответственности), которые имели нормативный смысл, но не являлись нормами права, поскольку не определяли прямо права и обязанности субъектов [13, с. 21].
Тем не менее из перечисленных принципов можно вывести некие «естественные» права человека, например, право на достойное существование, право на свободу слова и передвижения, право на неприкосновенность личности, право на общение и объединение с себе подобными, включая право на продолжение рода, и т. д.
Факторами, способствовавшими активизации научных исследований в области прав человека, являлись преобразования государственно-правовой системы Российской империи, выразившиеся в стремительном формировании системы чрезвычайного законодательства. К чрезвычайным законам Российской империи, несомненно, стоит отнести Указ «Об издании Положения о мерах к охранению.» от 4 сентября 1881 г., объявивший в положении усиленной охраны 10 губерний, 6 уездов, 4 города и 3 градоначальства6.
Введение исключительного положения усиленной охраны означало расширение дискретных полномочий административной власти и ограничение прав членов российского общества, тех самых прав, которые П. И. Новгородцев относил к естественным, неотчуждаемым правам. Так, согласно «Положению о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», при введении исключительного положения ограничению подлежало право неприкосновенности личности - лица, внушающие основательное подозрение в совершении государственных преступлений или в причастности к ним, могли быть подвергнуты предварительному задержанию (нарушение права неприкосновенности личности в данном случае заключалось в том, что критерии «основательного подозрения», которое должны были внушать данные лица, в действовавшем на тот момент законодательстве зафиксированы не были; их определение отдавалось на усмотрение местных начальников полиции, а также начальников жандармских управлений и их помощников, что зачастую вело к произволу и необоснованному задержанию).
6 Именной, данный Сенату, высочайший указ «Об издании положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия и объявлении некоторых местностей Империи в состоянии усиленной охраны» от 4 сентября 1881 г. // Полное собрание законов Российской империи. - Собрание 3-е. - Т. I. - Ст. 383. - С. 283.
Ограничивалось и право на свободу передвижения - отдельные личности могли подвергаться административной высылке в определённую местность (как правило, людей, дающих основание считать их лицами неблагонадёжными, ссылали в отдаленные местности империи, подальше от центральной части России, во избежание их пагубного влияния на население путём распространения крамольных идей). Неблагонадежным лицам также запрещалось пребывание в местностях, объявленных в положении усиленной охраны7.
В условиях усиленной охраны ограничивалось и право, сформулированное П. И. Новгородцевым как право на общение и объединение с себе подобными: генерал-губернаторам, губернаторам и градоначальникам было предоставлено право запрещать всякие народные, общественные и даже частные собрания8, опять-таки с целью противодействия распространению революционных идей.
Вполне понятно, что, будучи приверженцем теории «возрождённого естественного права», предполагающего неотчуждаемость естественных прав, П. И. Новгородцев считал недопустимым их ограничение временными нормативными правовыми актами, пусть даже чрезвычайного характера. Однако в более поздних своих работах, уже после революционных потрясений, произошедших в России, учёный переосмыслил ценности и пришёл к выводу, что превыше всего стоит рассматривать преданность русской культуре и русскому народу. Преданность эта заключалась в постановке России выше своих особых интересов, стремлений, свобод [12, с. 573-574]. Такие выводы П. И. Нов-городцева свидетельствовали о том, что, в его понимании, на смену абсолюту ценности человеческой личности приходит ценность надличностная, сама Россия как выражение некоего высшего духовного единства народа. Правовед пришел к выводу, что ценностные представления могут меняться в зависимости от места и времени: в период борьбы с абсолютизмом на первый план выдвигался идеал свободной человеческой личности и
7 Высочайше утверждённое «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г. // Полное собрание законов Российской империи. - Собрание 3-е (далее ПСЗ РИ-3). - Т. I. - Ст. 350. - С. 262.
8 Там же.
её неотчуждаемые права, когда же под угрозой оказывается само существование нации и государства, нет ничего важнее интереса безопасности государства.
Приоритет того или иного интереса, по П. И. Новгородцеву, определяет историческая необходимость, однако и личный, и государственный интерес важны: неотъемлемые права и свободы личности должны сохраняться в любых исторических условиях, точно так же, как и общество должно сохранять право на национальную государственность и безопасность.
Не являясь напрямую представителем школы «возрождённого естественного права», российский правовед, социолог, депутат первой Государственной думы Л. И. Петражицкий в самом начале своей научной деятельности имел непосредственное отношение к возрождению в России естественно-правовой доктрины. Л. И. Петражицкий выдвинул идею создания науки политики права как особой дисциплины, решающей проблемы совершенствования правопорядка [16].
Учёный оценивал политическую жизнь современной ему России с точки зрения правового идеала, которым являлись неотчуждаемые права личности. В связи с этим, как и другие приверженцы «возрождённого естественного права», Л. И. Петражицкий критически относился к политическому строю Российской империи, обосновывая необходимость модернизации российской государственности и правовой системы на основе либеральной модели общественного устройства. Правовед признавал, что современная ему действительность конца XIX в. предъявляла настойчивые требования к законодательству, направленные на вмешательство в сферу социальной борьбы, на урегулирование конфликтных ситуаций и устранение общественно-политического кризиса путем издания соответствующих норм (к которым, несомненно, можно отнести «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия»). Однако при решении назревших в России проблем путём издания нормативных правовых актов (в том числе чрезвычайного характера) или введения режима исключительного положения, по мнению Л. И. Петражицкого, стоило руководствоваться тем, «как должно быть», то есть неким идеалом, категорией справедливости. Ответ на вопрос, как уре-
гулировать назревшие конфликты и устранить общественно-политический кризис, по глубокому убеждению учёного, мог быть дан лишь теорией «возрождённого естественного права» в силу того, что позитивизм оказался к решению данных вопросов совершенно не подготовлен.
Известный российский правовед В. М. Гессен в возрождении идеи естественного права в отечественной науке конца XIX - начала XX в. усматривал огромное теоретическое и практическое значение [2, с. 6]. Естественное право и его принципы составляли, по мнению учёного, содержание такого правового идеала, который сочетал в себе социальную справедливость, достоинство, права и свободы личности.
В. М. Гессен утверждал, что с тех пор, как люди вообще мыслят о праве, в человеческом сознании, живет представление о положительном и идеальном праве. Положительное право опирается на некий внешний авторитет, а идеальное является внутренней истиной и противопоставляется положительному праву. Существование норм внутреннего интуитивного правоубеждения личности для В. М. Гессена не подлежало сомнению, как не подлежала сомнению и возможность дисгармонии этих норм с нормами действующего, положительного права. Учёный считал, что естественное право есть система норм идеального права, то есть права, соответствующего правоубеждению [2, с. 9].
Говоря о том, что между нормой положительного права и нормой правоубежде-ния возможно противоречие, В. М. Гессен утверждал, что эти противоречия необходимо разрешать. Разрешать эти противоречия учёный предлагал не отрицанием положительного, то есть действующего права, во избежание возникновения правового нигилизма, а реформированием положительного права. Идеологическим критерием положительного права является право естественное. Любая критика действующего права с позиций идеальных требований правосознания есть критика естественно-правового характера. В этом и заключается сущность естественного права, полагал В. М. Гессен [2, с. 6].
Занимаясь естественно-правовой проблематикой, учёный выявил ряд познавательно-значимых моментов, присущих праву, важнейшим из которых видел нераз-
рывную связь права с деятельностью общественного человека, со свободой личности, с внутренними психологическими механизмами отношения людей к нормативному регулированию их общественной жизни. Обоснованные им идеи правовых начал в деятельности государства, равенства перед законом и судом, концепция прав человека носили общедемократический характер.
Не могло не найти отражения в деятельности В. М. Гессена введение на территории Российской империи режима исключительного положения. Данному явлению жизни дореволюционной России учёный посвятил фундаментальную работу «Исключительное положение» (1908) [4], в которой резко негативно высказался о действовавшем в Российской империи чрезвычайном законодательстве.
В. М. Гессен являлся ярым поборником идей правового государства с присущими ему принципами соблюдения прав и свобод личности. В связи с этим ситуацию, когда введение в какой-либо части государства положения чрезвычайной охраны позволяло властям практически полностью обходить судебный порядок рассмотрения уголовных дел, а также игнорировать большинство гражданских прав и свобод, которые имелись у населения на тот момент, учёный считал недопустимой.
Гессен выступал против доктрины «Raison d'etat», предполагавшей ущемление индивидуальных свобод ради государственной необходимости. Правовед полагал, что даже в чрезвычайных условиях государство не должно допускать произвола в отношении своих подданных (граждан), ущемляя их права, жертвуя их законными интересами. В своих работах В. М. Гессен отмечал, что в истории человечества доктрина «Raison d'etat» сыграла печальную роль: она всегда и везде являлась не более чем теоретическим оправданием произвола власти. Уделяя серьезное внимание проблеме правового государства, Гессен подчеркивал, что законодательство правового государства, регулирующее чрезвычайные дискретные полномочия власти, должно отвечать двум условиям: во-первых, оно должно обеспечить действительную исключительность исключительных полномочий - обеспечить применение этих полномочий только при наличии обстоятельств, действительно чрезвычайных; во-вторых, оно должно ограничить пределом безуслов-
ной необходимости объём исключительных полномочий, предоставить правительству столько власти, сколько действительно необходимо для спасения государства от угрожающей ему серьёзной опасности, не ущемляя при этом естественных прав своих подданных [3, с. 34].
Подъём общественно-политической мысли и юридической науки в России на рубеже XIX - XX вв. был вызван обострившейся социально-политической ситуацией, приведшей к введению чрезвычайного правового режима, действовавшего на территории Российской империи непрерывно практически в течение 20 лет, но так и не сумевшего предотвратить революционных потрясений. Данный период характеризовался кризисом догматической юриспруденции, возбужденным состоянием общественного сознания предреволюционной эпохи, стремящегося к социальной справедливости и законодательным преобразованиям. Все это способствовало обращению к идеям «естественного права».
В теории «возрождённого естественного права» с её поисками нравственного
идеала был заложен мощный реформаторский потенциал, который мог быть успешно использован для решения острых вопросов социального бытия в России конца XIX в., тем более что позитивистская методология, отождествлявшая право с силой государственного принуждения, не оказалась в данной ситуации эффективной.
В условиях российской действительности конца XIX - начала XX вв. идея возрождения естественного права явилась решением проблемы поиска новой идеологии для изменяющегося общества в условиях затянувшегося кризиса как политической системы, так и самого правосознания русского общества [18].
П. И. Новгородцев, Л. И. Петражицкий, В. М. Гессен, касавшиеся в своих работах идей «возрождённого естественного права», не только способствовали возвращению «к жизни» естественно-правовой концепции в России, но и придали этой концепции значение методологической основы для формирования правового государства.
Список литературы
1. Венгеров А. Б. Теория государства и права / 3-е изд., испр. и доп. - Москва: Омега-Л, 2006. - 608 с.
2. Гессен В. М. Возрождение естественного права. - Санкт-Петербург: Тип. СПб. о-ва Е. Евдокимова, 1902. - 43 с.
3. Гессен В. М. О правовом государстве. - Санкт-Петербург, 1906. - 62 с.
4. Гессен В. М. Исключительное положение. - Санкт-Петербург: Юрид. кн. скл. «Право», 1908. - 410 с.
5. Козинникова Е. Н. Исключительное положение как чрезвычайный правовой режим (опыт анализа нормативных актов и работ полицеистов Российской империи конца XIX -начала XX века) // Genesis: исторические исследования. - 2017. - № 11. - С. 87-95. - DOI: 10.25136/2409-868X.2017.11.22543. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_22543.html.
6. Козинникова Е. Н. О полномочиях полиции в условиях чрезвычайного правового режима исключительного положения в Российской империи в оценке полицеистов конца XIX - начала ХХ века // Философия права. - 2018. - № 1 (84). - С. 128-135.
7. Лукашева Е. А. Права человека и устойчивое развитие // Права человека: итоги века, тенденции, перспективы. - Москва: Норма, 2002. - С. 35-36.
8. Нерсесянц В. С. История политических и правовых учений. - Москва: Норма: Инфра-М, 2014. - 704 с.
9. Нижник Н. С. Конституционные проекты XVIII века: попытки поиска оптимальной модели ограничения самодержавия в Российской империи / Российский конституционализм в контексте историко-правовых исследований : сборник научных трудов. Серия «Историческое правоведение». - Санкт-Петербург: ФГБУ «Президентская библиотека имени Б. Н. Ельцина», 2014. - С. 75-90.
10. Нижник Н. С. О неизбежности краха полицейского государства в 1917 году I Великая Российская революция 1917 года в истории и судьбах народов и регионов России, Беларуси, Европы и мира в контексте исторических реалий XX - начала XXI в. : материалы Mеждународной научной конференции, Витебск - Псков, 27 февраля - 3 марта 2017 г. I гл. ред. А. В. Егоров. - Витебск: Витебский государственный университет имени П. M. Mаше-рова, 2017. - С. 302-306.
11. Нижник Н. С. Тотальный полицейский режим как детерминанта российской революции I Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России) : материалы Mеждународной научно-практической конференции, Санкт-Петербург, 2S-26 мая 2017 г. - Mосква: РГУП, 2017. - С. 347-3SS.
12. Новгородцев П. И. Восстановление святынь I Новгородцев П. И. Об общественном идеале. - Mосква: Пресса, 1991. - 640 с.
13. Новгородцев П. И. Историческая школа юристов, её происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии. - Mосква: Унив. тип., 1896. - 234 c.
14. Новгородцев П. И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. - Mосква: Университетская типография, 1901. - 248 с.
15. Палиенко Н. И. Учение о существе права и правовой связанности государства. -Харьков: Тип. и лит. M. Зильберберги с-вья, 1908. - 3S1 с.
16. Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии I Петражицкий Л. И. Теория и политика права; 3-е изд. - Санкт-Петербург: Тип. Ю. Н. Эрлих, 1908. - 271 c.
17. Петражицкий Л. И. Введение в политику права II Киевские университетские известия. - 1896. - № 8. - С. 12-18.
18. Поляков А. В. Российская идея «Возрождённого естественного права» как коммуникативная проблема (П. И. Новгородцев v. Л. И. Петражицкий) II Труды института государства и права Российской академии наук. - Mосква: Институт государства и права РАН, 2013. - № 4. - С. 116-142.
19. Саидов А. Х. Цивилизационная теория прав человека I Права человека и современное государственно-правовое развитие I отв. ред. А. Г. Светланов. - Mосква: Институт государства и права РАН, 2007. - 3S0 с.
20. Туманова А. С., Киселёв Р. В. Права человека в правовой мысли и законотворчестве Российской империи второй половины XIX - начала ХХ века. - Mосква: Изд-во Высшей школы экономики, 2011. - 279 с.
21. Шмидт Т. Н. Чрезвычайное правовое регулирование: общетеоретические аспекты.
- Mосква: Юрлитинформ, 2017. - 176 с.
References
1. Vengerov A. B. Teoriya gosudarstva i prava I 3-ye izd., ispr. i dop. - Moskva: Omega-L, 2006.
- 608 s.
2. Gessen V. M. Vozrozhdeniye yestestvennogo prava. - Sankt-Peterburg: Tip. SPb. o-va Ye. Yevdokimova, 1902. - 43 s.
3. Gessen V. M. O pravovom gosudarstve. - Sankt-Peterburg, 1906. - 62 s.
4. Gessen V. M. Isklyuchitel'noye polozheniye. - Sankt-Peterburg: Yurid. kn. skl. «Pravo», 1908. - 410 s.
5. Kozinnikova Ye. N. Isklyuchitel'noye polozheniye kak chrezvychaynyy pravovoy rezhim (opyt analiza normativnykh aktov i rabot politseistov Rossiyskoy imperii kontsa XIX - nachala XX veka) II Genesis: istoricheskiye issledovaniya. - 2017. - № 11. - S. 87-9S. - DOI: 10.2S136I2409-868X.2017.11.22S43. URL: http:IIe-notabene.ruIhrIarticle_22S43.html.
6. Kozinnikova Ye. N. O polnomochiyakh politsii v usloviyakh chrezvychaynogo pravovogo rezhima isklyuchitel'nogo polozheniya v Rossiyskoy imperii v otsenke politseistov kontsa XIX -nachala XX veka // Filosofiya prava. - 2018. - № 1 (84). - S. 128-135.
7. Lukasheva Ye. A. Prava cheloveka i ustoychivoye razvitiye // Prava cheloveka: itogi veka, tendentsii, perspektivy. - Moskva: Norma, 2002. - S. 35-36.
8. Nersesyants V. S. Istoriya politicheskikh i pravovykh ucheniy. - Moskva: Norma: Infra-M, 2014. - 704 s.
9. Nizhnik N. S. Konstitutsionnyye proyekty XVIII veka: popytki poiska optimal'noy modeli ogranicheniya samoderzhaviya v Rossiyskoy imperii / Rossiyskiy konstitutsionalizm v kontekste istoriko-pravovykh issledovaniy : sbornik nauchnykh trudov. Seriya «Istoricheskoye pravovedeniye». - Sankt-Peterburg: FGBU «Prezidentskaya biblioteka imeni B. N. Yel'tsina», 2014.
- S. 75-90.
10. Nizhnik N. S. O neizbezhnosti krakha politseyskogo gosudarstva v 1917 godu / Velikaya Rossiyskaya revolyutsiya 1917 goda v istorii i sud'bakh narodov i regionov Rossii, Belarusi, Yevropy i mira v kontekste istoricheskikh realiy XX - nachala XXI v. : materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii, Vitebsk - Pskov, 27 fevralya - 3 marta 2017 g. / gl. red. A. V. Yegorov. - Vitebsk: Vitebskiy gosudarstvennyy universitet imeni P. M. Masherova, 2017. - S. 302-306.
11. Nizhnik N. S. Total'nyy politseyskiy rezhim kak determinanta rossiyskoy revolyutsii / Gosudarstvo i pravo v epokhu revolyutsionnykh preobrazovaniy (k 100-letiyu revolyutsii v Rossii) : materialy Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii, Sankt-Peterburg, 25-26 maya 2017 g. - Moskva: RGUP, 2017. - S. 347-355.
12. Novgorodtsev P. I. Vosstanovleniye svyatyn' / Novgorodtsev P. I. Ob obshchestvennom ideale. - Moskva: Pressa, 1991. - 640 s.
13. Novgorodtsev P. I. Istoricheskaya shkola yuristov, yeyo proiskhozhdeniye i sud'ba. Opyt kharakteristiki osnov shkoly Savin'i v ikh posledovatel'nom razvitii. - Moskva: Univ. tip., 1896. -234 s.
14. Novgorodtsev P. I. Kant i Gegel' v ikh ucheniyakh o prave i gosudarstve. - Moskva: Universitetskaya tipografiya, 1901. - 248 s.
15. Paliyenko N. I. Ucheniye o sushchestve prava i pravovoy svyazannosti gosudarstva. -Khar'kov: Tip. i lit. M. Zil'berbergi s-v'ya, 1908. - 351 s.
16. Petrazhitskiy L. I. Vvedeniye v izucheniye prava i nravstvennosti. Osnovy emotsional'noy psikhologii / Petrazhitskiy L. I. Teoriya i politika prava; 3-ye izd. - Sankt-Peterburg: Tip. Yu. N. Erlikh, 1908. - 271 s.
17. Petrazhitskiy L. I. Vvedeniye v politiku prava // Kiyevskiye universitetskiye izvestiya. -1896. - № 8. - S. 12-18.
18. Polyakov A. V. Rossiyskaya ideya «Vozrozhdonnogo yestestvennogo prava» kak kommunikativnaya problema (P. I. Novgorodtsev v. L. I. Petrazhitskiy) // Trudy instituta gosudarstva i prava Rossiyskoy akademii nauk. - Moskva: Institut gosudarstva i prava RAN, 2013. - № 4. -S. 116-142.
19. Saidov A. Kh. Tsivilizatsionnaya teoriya prav cheloveka / Prava cheloveka i sovremennoye gosudarstvenno-pravovoye razvitiye / otv. red. A. G. Svetlanov. - Moskva: Institut gosudarstva i prava RAN, 2007. - 350 s.
20. Tumanova A. S., Kiselev R. V. Prava cheloveka v pravovoy mysli i zakonotvorchestve Rossiyskoy imperii vtoroy poloviny XIX - nachala XX veka. - Moskva: Izd-vo Vysshey shkoly ekonomiki, 2011. - 279 s.
21. Shmidt T. N. Chrezvychaynoye pravovoye regulirovaniye: obshcheteoreticheskiye aspekty.
- Moskva: Yurlitinform, 2017. - 176 s.
© Козинникова Е. Н., 2019
Статья поступила в редакцию 15.11.2018 г.
