CC BY
71
Н.С. Сергиева
«ЧЕЛОВЕК» КАК ЕДИНИЦА ЯДРА РУССКОГО ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ
Языковое сознание, ассоциативно-вербальная сеть, семантический гештальт, человек, личность
Автор анализирует содержание образа «человек» в ядре языкового сознания носителей русского языка. Исследование выполнено на материале ассоциативного эксперимента, с применением методики семантического гештальта, предложенной Ю.Н. Карауловым.
С учетом различий в частотности реакций и неоднородности ассоциативных связей исследователи выделяют ядерную часть лексики, называемую «ядром ментального лексикона» или «ядром языкового сознания». Методика выделения ядра лексики была разработана А. А. Залевской [За-левская 1981; 2005].
Ядро языкового сознания формируется из тех слов (идей, понятий, концептов) в ассоциативно-вербальной сети, которые имеют наибольшее число связей, т.е. вызваны в качестве ответов на наибольшее число стимулов [Караулов 2000: 194], слов, представляющих «особое значение для испытуемого как личности и отражающих самые емкие понятия, связь с которыми имеет максимальную вероятность воспроизведения» [Залевская 2005: 111]. С точки зрения структуры лексические единицы, входящие в ядро, представляют собой вершины в системе иерархий, организующих весь лексический состав языка [Залевская 2005: 112].
По мнению Т.Н. Ушаковой, «ядро языкового сознания осуществляет лингвистическую проекцию бытия человека, сохраняющееся на протяжении его жизни, ориентирующее его в окружающей действительности и составляющее основу его языковой картины мира» [Ушакова 2000: 16].
Н.О. Золотовой была установлена, неоднородность ядра, выделено и проанализировано 5 слоев в его составе в зависимости от контрольного показателя числа входящих связей: ядро-центр и 4 периферийных слоя [Золотова 2005]. По нашим данным, ядро русского языкового сознания в РАС составляет 531 единицу.
Выделение ядра в структуре языкового сознания и оперирование его единицами дает большие возможности для исследования этнокультурной специфики языкового сознания, в том числе и в сопоставительном аспекте. Эти возможности возросли после выхода в свет «Русского ассоциативного словаря» [РАС].
Впервые 75 слов русского языка, имеющих наибольшее количество связей с другими единицами ассоциативно-вербальной сети, было отобрано Н.В. Уфимцевой еще в ходе подготовки РАС, по результатам первых двух этапов, и названо ядром языкового сознания [Уфимцева 1996]. Таким образом был выявлен круг понятий, наиболее существенных для современного русского языкового сознания, т.е. образ мира современных русских [Уфимцева 1996: 141].
Как считает Н.В. Уфимцева, «любой достаточно большой список слов-стимулов «приводит» к одному и тому же для данной культуры ядру языкового сознания, т. е. к центральным для данного образа мира понятиям в их соотношении друг с другом, т.е. в их системности» [Уфимцева 2000: 216-217]. Анализ ядра языкового сознания русских по данным трех русских ассоциативных словарей — «Русского ассоциативного словаря» [РАС], «Славянского ассоциативного словаря» [САС] и «Словаря ассоциативных норм русского языка» [САН-РЯ] — позволяют говорить о стабильности системы языкового сознания, выявляемой в свободном ассоциативном эксперименте. Как можно проследить с 60-х годов ХХ в., центральными для языкового сознания русских являются такие понятия, как человек, дом, жизнь, хорошо, друг, нет. По
мнению автора, системность языкового сознания, которая вскрывается при анализе материалов массового свободного ассоциативного эксперимента с русскими испытуемыми, связана с системой этнических констант [Уфимцева 2002: 161-162].
Сопоставительное исследование ядра языкового сознания разных языков позволяет выделить 10 универсальных и наиболее важных единиц языкового сознания: жизнь, человек, хорошо, любовь, красивый, радость, счастье, дом, друг, деньги. Можно утверждать, что в центре языкового сознания находится сам человек и его жизнь, а языковое сознание имеет положительную оценочность и является в целом оптимистичным (хорошо, счастье). При этом важными в жизни человека представляются его отношения с другими людьми (любовь, друг), место, где он живет (дом), и материальное обеспечение своей жизни (деньги). Столь же значимыми сторонами являются эмоциональная (радость, любовь, счастье) и эстетическая (красивый) [Сергиева 2006: 182].
Однако в целом, простое сопоставление списков слов, входящих в ядро языкового сознания, малоинформативно. Ю.Н. Караулов считает, что прямое сравнение не позволяет получить какие-то значительные и интересные результаты. Такие результаты может дать анализ на глубинном уровне, для чего используется исключительно плодотворная идея «семантического гешталь-та», который, по мнению исследователя, отражает внутреннюю семантическую организацию состава ассоциативного поля и характеризует поле как единицу знания о мире, соотнося его строение с отраженной в нем структурой реальности. Семантический гештальт складывается обычно из нескольких зон (их число колеблется в пределах 7 ± 2), которые объединяют типичные для данного языкового сознания признаки предмета или понятия, соответствующего имени поля (=стимулу) [Караулов 2000: 194]. Семантический гештальт использовался как для анализа отдельных ассоциативных полей, так и применительно к
лексической совокупности, составляющей ядро языкового сознания для выявления ее внутренней семантической организации. Гештальты понимаются как комплексные, целостные функциональные структуры, упорядочивающие многообразие отдельных явлений в сознании.
В самом обосновании гештальта как единицы знания о мире, структура которой соотносится со структурой реальности (Ю.Н. Караулов), заложены его основные признаки — комплексный и одновременно целостный характер, функциональность и одновременно вариативная гибкость [Мар-ковина, Данилова 2000: 119]. Именно эти качества делают семантический гештальт плодотворным приемом в межкультурных исследованиях, когда привлекаются материалы различных языков и необходимо получить максимум информации при их сопоставлении. Например, в работе Ю.Н. Ка-раулова — для сопоставления лексического ядра испанского и русского языков, в работе А.П. Боргояковой — хакасского, русского и английского языков [Боргоякова 2003]. Иначе говоря, всегда присутствует ориентация на цели и задачи конкретного сопоставительного исследования.
В нашей работе при построении семантического гештальта мы следуем подходу Ю.Н. Караулова и предложенному им делению на зоны как более, на наш взгляд, «лаконичному», последовательному и тем самым более пригодному для целей нашего исследования. Нам представляется также, что семантические зоны, выделяемые на материале узкого круга ядерной лексики, имеющей самое большое количество связей в ассоциативно-вербальной сети, позволяет представить семантический геш-тальт именно как комплексную и одновременно целостную функциональную структуру, упорядочивающую многообразие отдельных явлений в сознании.
Нами построен семантический гештальт на материале 1-го слоя ядра языкового сознания РАС, включающего 48 слов-ассоциа-тов. Результаты представлены в таблице 1.
Таблица 1.
Семантический гештальт ядра русского языкового сознания
(1-й слой)
1. ХОРОШО — ПЛОХО
5638
2. ЖИЗНЬ
5379
3. ЧЕЛОВЕК
4618
Плохо Хорошо
Нет Есть
Большой
Хороший Плохой
Много
Все
Красивый Красный Старый
5. ДЕНЬГИ
Деньги Работа Дело
677 665
660 348
662
425 371
419
400
385 323 303
1362
564 418 380
Жизнь 694
Жить 341
Смерть 376
Время 347
День 419
Дом 845
Мир 349
Дома 311
Стол 359
Дорога 352
Машина 317
Идти 307
Быстро 362
6. ГОВОРИТЬ / 1342 ДУМАТЬ
Говорить 347
Думать 342
Разговор 336
Книга 317
Человек 1355
Мужчина 424
Женщина 322
Ребенок 400
Парень 354
Я 337
Мой 326
Дурак 552
Друг 548
4. ЛЕС 1844
Лес 432
Вода 412
Дерево 350
Свет 338
Грязь 312
7. ЛЮБОВЬ 810
Любовь 418
Радость 392
Наибольший интерес для нашего исследования представляют зоны 2 и 3, ЖИЗНЬ и ЧЕЛОВЕК. В зоне ЖИЗНЬ отчетливо выделяются подзоны времени, пространства и движения. В зоне ЧЕЛОВЕК выделяется подзона наименования людей по возрасту и полу и подзона дейктических наименований.
При добавлении единиц 2-го слоя, как можно проследить по Таблице 2, происходит не просто количественное «наращение» всех зон гештальта, но и усложнение
структуры внутри отдельных зон. Так, в зоне ХОРОШО-ПЛОХО формируется подзона «Цвет» (красный, белый, черный, зеленый), более четко обозначается бинарная структура оценки (хорошо — плохо, хороший — плохой, нет — есть и большой — маленький, умный — глупый). В зоне ЖИЗНЬ происходит количественное наполнение подзоны «Время» (время, день, вечер, долго, всегда). В зоне ЧЕЛОВЕК усложняется подзона наименования лиц по возрасту и полу (мальчик, девушка), отчет-
Таблица 2.
Семантический гештальт ядра русского языкового сознания
(1-2 слои)
1. ХОРОШО-ПЛОХО
7807
2. ЖИЗНЬ
7255
3. ЧЕЛОВЕК
6026
Плохо Хорошо
Хороший Плохой
Нет Есть
Большой Маленький
Умный Глупый
Много Очень
Все
Красивый Старый Сильный
Красный
Белый Черный Зеленый
6. ДЕНЬГИ
Деньги Работа Дело Предмет Сделать
677 665
425 371
660 348
662 257
283
251
419
253
400
385 303 279
323
298 275 273
1868
564 418 380
254
252
Жизнь 694
Жить 341
Смерть 376
Сон 252
Время 347
День 419
Вечер 253
Долго 276
Всегда 275
Дом 845
Мир 349
Город 275
Дома 311
Стол 359
Собака 264
Дорога 352
Машина 317
Идти 307
Быстро 362
Далеко 281
5. ГОВОРИТЬ / 2327 ДУМАТЬ
Говорить 347
Думать 342
Разговор 336
Ум 258
Книга 317
Кино 263
Урок 256
Вопрос 253
Человек 1355
Мужчина 424
Мужик 293
Муж 265
Женщина 322
Ребенок 400
Мальчик 299
Парень 354
Девушка 297
Я 337
Он 254
Мой 326
Дурак 552
Друг 548
4. ЛЕС 2375
Лес 432
Дерево 350
Вода 412
Море 272
Свет 338
Солнце 259
Грязь 312
7. ЛЮБОВЬ 1638
Любовь 418
Радость 392
Страх 285
Боль 275
Счастье 268
ливо прослеживается бинарный характер обозначения (мужчина — женщина, парень — девушка). Зона ЧЕЛОВЕК представляет для нас особый интерес, ее мы рассмотрим подробно.
Ю.Н. Караулов следующим образом характеризует зону ЧЕЛОВЕК в ядре русского языкового сознания. Эта зона устроена бинарно, ее состав распадается на пары (друг — товарищ, мужчина — женщина ...), причем второй член пары всегда менее частотен (менее важен в иерархии), чем первый. Автор считает, что если в русском менталитете ЧЕЛОВЕК — это прежде всего абстрактная, безличная сущность, претендующая на охват своим содержанием всего мира в целом [Караулов 2000: 199200].
ЧЕЛОВЕК — это центр русского языкового сознания. По данным РАС, человек имеет самый высокий показатель входящих связей — 1355, следующий за ним показатель имеет слово дом — 845, и этот показатель существенно ниже.
Чтобы проследить, какое содержание стоит за этим понятием, в русском языковом сознании, обратимся к АП человек в русских ассоциативных словарях: «Русский ассоциативный словарь» в двух томах (прямой и обратный) [РАС-1 и РАС-11], «Словарь ассоциативных норм русского языка» [САНРЯ] и «Славянский ассоциативный словарь» [САС]. Вслед за Г. А. Черкасовой мы будем различать в составе АП «постоянные» и «вероятностные» реакции. Последовательно проследив динамику словников реакций в РАС и САС в зависимости от числа испытуемых и количества ответов на стимулы, Г. А. Черкасова доказала, что «постоянные» реакции, данные более чем 5% респондентов, встречаются во всех выборках, причем их количество весьма мало (3-6 слов). Такие реакции имеют относительную частоту встречаемости более 5% в любых выборках объемом не менее 100 респондентов, и при увеличении объема выборки со 100 до 200 респондентов относительные частоты встречае-
мости (ранги) «постоянных» реакций стабилизируются. Реакции, данные менее чем 5% респондентов, являются «вероятностными» [Черкасова 2005: 240-243]. «Постоянные» реакции отражают наиболее устойчивые связи, сложившиеся на момент обследования между единицами языкового сознания испытуемых.
С этой точки зрения обратимся к анализу АП человек в ассоциативных словарях русского языка как гиперонима, дающего название семантической зоне. В I томе РАС количество испытуемых, в чьи анкеты было включено слово-стимул человек, составило 644, следовательно «постоянная» зона реакций (выше 5%) составляет от 32 и более, однако в данном АП «постоянная» зона вообще не выделяется. Самые частотные реакции — невидимка, хороший — имеют показатель 25 [РАС-1: 720]. В САС количество испытуемых равно 588 (5%= 29), постоянная зона также не выделяется, а самая частотная реакция — животное 25 [САС: 252, 254]. «Постоянные» реакции в исследуемом АП можно выделить только в САНРЯ. Там количество испытуемых — 214 (5%=11), единственная «постоянная» реакция — люди 17 [САНРЯ: 186-187].
Таким образом, в русском языковом сознании не зафиксировано устойчивых ассоциативных представлений, которые стоят за словом человек. Общее представление в целом онтологично: человек — это «человек» (люди). По удачному выражению Н.Д. Арутюновой, образ человека всегда «человечен» [Арутюнова 1999: 323].
Из «вероятностных» реакций в АП человек, самыми частотными именами существительными являются животное 16; зверь 15, обезьяна 13, друг 10 (РАС-1, с. 720); животное 25; обезьяна 20; друг, существо 18 [САС: 252]; животное, зверь 10, друг 7 [САНРЯ: 186], выражающие отношения человека к животным и к другому человеку.
Мы не можем использовать выведенную Г.А. Черкасовой статистическую закономерность применительно к данным обрат-
ных словарей, однако можно предполагать, что и в обратном словаре стимулы, имеющие высокую частоту, демонстрируют более устойчивую связь в паре «стимул ^ реакция», а следовательно, и в ассоциативно-вербальной сети, чем малочастотные стимулы.
В РАС-11 реакция человек имеет 1355 входящих связей и 12683 суммарных появлений на всем массиве стимулов. Наиболее высокую частоту демонстрируют прилагательные: человек ^ нужный 201; серьезный 195; ничтожный 178; деятельный 174; немногословный 163; энергичный 160; странный 158 .... Самый частотный стимул, выраженный именем существительным (или местоимением), имеет показатель гораздо ниже: личность 75, затем по убывающей — я 62; невидимка 34; гражданин 28; амфибия, чудак 27; он 16; ты 14; кто, лицо 12 .... [РАС-11: 936-937]. Если исключить из этого ряда невидимка, амфибия, чудак, составляющие с человек в паре «стимул ^ реакция» устойчивые сочетания, остаются личность, гражданин, я, он, ты, кто, лицо ...
В САС аналогичная ситуация. Реакция человек имеет 53 входящие связи и 1295 суммарных появлений на всем массиве стимулов. Наиболее частотные связи демонстрируют прилагательные: молодой 163; свободный 141; умный 113; больной 112; жадный 84; глупый 83 ... Связи со словами других частей речи гораздо менее устойчивы: дурак 29; душа, мужчина 20; лицо 9; женщина 7 ... [САС: 363].
Среди обратных связей в паре «стимул ^ реакция» наиболее высокий показатель среди имен существительных имеет слово личность. На отсутствие или слабую выраженность идеи личности в русском языковом сознании писали Ю. Н. Караулов, Н.В. Уфимцева [Караулов 2000: 199; Уфимцева 2000: 212]. О формировании концепта ЛИЧНОСТЬ в русской культуре писал Ю.С. Степанов [Степанов 1997: 704716], широко известна работа В.В. Виноградова, посвященная истории слова «лич-
ность» в русском языке до середины XIX в. [Виноградов 1994].
Не имея возможности подробно останавливаться на этой проблеме, ограничимся замечанием, что в русском языковом сознании представление о личности действительно является слабо выраженным. По данным прямого словаря, в РАС реакции личность (в отличие от человек) малочастотны, имеют периферийный характер и не фиксируются среди «постоянных», за исключением АП индивидуальность [РАС-1: 233]. Обратные словари также не демонстрируют устойчивых связей, т.к. показатель человек ^ ... личность 75, занимающий 35 позицию среди 12683 суммарных появлений, выглядит не столь уж высоким. На наш взгляд, понятие личности в современном русском языковом сознании связано в одинаковой степени как с человеком, так и с я, и выражает не столько абстрактную идею социальной индивидуальности в ее отношении к коллективу и государству, характерную для европейской традиции, сколько идею осознанной единичности, выделенности из сообщества, неповторимости, и прежде всего себя самого. Так, в РАС-1 соответствующие реакции на стимул человек периферийны, но практически одинаковы по количественным показателям — я 7; личность 6 [РАС-1: 720]. В РАС-11 частотные показатели также почти равны: человек ^ ... личность 75; я 62 [РАС-11: 937]. Если обратиться к АП личность, то самой частотной и «постоянной» реакцией на этот стимул является человек 75, а следующие за ней реакции, выраженные существительными и местоимениями, т. е. словами, служащими для обозначения лица, — это ассоциаты я 18; индивид 16 ... [РАС-1: 297]. В обратном словаре личность ^ индивидуальность 18; я 16; индивид 8; персона, человек 6 [РАС-11: 391].
Вернемся к гештальту и семантической зоне ЧЕЛОВЕК в его составе. Н.В. Уфим-цева указывала, что в русском языковом сознании «движение идет от общего (человек родовой) к конкретным его проявлени-
ям» [Уфимцева 1996: 158]. Такое «движение» от общего к частному в пределах зоны гештальта организуется бинарно. Как считает Ю.С. Степанов, ЧЕЛОВЕК «параметризуется» в языковом сознании. Чем важнее в культурном отношении предмет, тем больше у него «параметров» и тем больше он «параметризован». Ничто так не параметризовано, как человек [Степанов 1997: 697].
Прежде всего он имеет пол (мужчина — женщина), возраст, невзрослый — взрослый (ребенок/парень — мужчина), и эти признаки (или параметры) можно считать основными для характеристики человека как физического существа. Как правило, в образе сознания, стоящим за словом, эти признаки сосуществуют. Исключением является, пожалуй, «ребенок», у которого нет пола. Относительно возраста можно заметить, что в русском языковом сознании реконструируется древнее социально маркированное противопоставление «человек» — «ребенок», характерное для традиционного мировидения, в котором «человек» — свободный взрослый член своего рода, «муж», а «ребенок» — маленький член рода, неполноценный в физическом, духовном и социальном отношении, причем социальный признак весьма значим [Степанов 1997: 701-704; Колесов 2000: 89-92, 153-154].
Человек в русском языковом сознании — это, прежде всего, существо мужского пола, и такое представление Н. В. Уфимцева считает свойственным славянскому языковому сознанию в целом [Уфимцева 2000: 212-213] Мужчина в ядре языкового сознания русских имеет ранг 13, а женщина — 42. Ю.С. Степанов пишет о «концептуальном воспоминании» об исчезнувшей в историческое время ступени в понимании человека, имея в виду совмещение и частичное наложение («имбрика-цию») понятия «человек» и понятия «мужчина» во всех древних индоевропейских ареалах культуры [Степанов 1997: 599]. В средние века, в Древней Руси «мужь» —
свободный мужчина зрелого возраста и высокого социального статуса, синоним слова «человек», и эта лексема относится только к мужчине [Колесов 2000: 155, 159-164; Вендина 2002: 37].
Асимметрия наименований лиц по полу в зоне ЧЕЛОВЕК сохраняется, даже если взять ядро русского языкового сознания полностью (531 ассоциат): мужчина 424, парень 354, мальчик 299, мужик 293, муж 265, отец 139, юноша 132, брат 148, дядя 141, сын 128, дед 117 — с одной стороны и женщина 322, девушка 297, девочка 106, жена 133, мама 192, мать 159, бабушка 108 — с другой. Оппозиции, где первым (и наиболее значимым, маркированным) членом являются слова мужик, брат, дядя, сын, в пределах ядра языкового сознания полностью не выражены.
Если дополнить семантический геш-тальт за счет единиц 2-го слоя ядра, бинар-ность структуры обозначится более четко: мужчина — женщина 322; парень — девушка, при дальнейшем развертывании би-нарность сохраняется. Обозначается оппозиция в сфере дейксиса: я 337 — он 254.
За бинарную структуру можно условно принять дурак — друг, однако, учитывая, что в этом случае бинарность носит не понятийный характер, а сугубо оценочный, с точки зрения принадлежности слов к аффективной сфере. С эмоционально-оценочной стороны друг маркирован положительно, дурак — отрицательно (что и позволяет использовать это слово в качестве ругательства). В то же время эти единицы выражают личное эмоционально-оценочное отношение к другому человеку безотносительно к его родовой принадлежности. При дальнейшем развертывании оппозиция усложняется. В пределах ядра языкового сознания обозначается вполне ожидаемое противопоставление друг 548 — враг 208, положительно маркированный член которого более «весом». В сфере эмоционально-оценочной более значимыми оказываются отрицательные характеристики: дурак 552, идиот 209, гад 133, урод 123, сволочь
105 — молодец 132, герой 131, что в целом для русского языкового сознания типично.
Таким образом, по данным семантического гештальта, человек — это существо скорее мужского пола, чем женского, скорее взрослый, чем не взрослый, это я или кто-то другой, и для меня он или плохой, или хороший.
Несомненно, важнейшим человеческим параметром с точки зрения нашего исследования является возраст, т. к. онтогенетическое развитие индивида происходит во времени. Противопоставление имеет бинарный характер по признаку «взрослый — невзрослый» и совмещается с признаком пола (мужского): ребенок/парень — мужчина. Начиная со 2-го слоя, структура теряет бинарный характер, начиная соответствовать выделяемым в современном сознании стадиям возрастного развития, причем, как для мужчин, так и для женщин, но женская цепочка «запаздывает» на один шаг: ребенок/мальчик — парень — мужчина и ребенок/девушка — женщина. В дальнейшем структура сохраняется, увеличивая свой состав: ребенок/мальчик — парень/юноша — мужчина/дядя — старик/дед и ребенок/девочка — девушка — женщина — бабушка. Слова, обозначающие стадии возрастного развития лиц обоих полов, могут совмещать эти признаки с семантическими признаками семейного статуса (дед, бабушка).
Подзона «Семья», самая важная для человека как существа социального, обозначается в составе зоны ЧЕЛОВЕК, когда появляется лексема муж 265, принадлежащая ко 2-му слою ядра языкового сознания. Далее внутри ядра (4-5 слои) обозначаются две структуры: по браку (муж 265 — жена 133) и рождению детей (ребенок 400/сын 128 — мама 192/мать 159/отец 139 — дед 117/бабушка 108), причем с дифференциацией по признаку пола. Иные семейные линии (брат 148; дядя 141) развития не получают. При преобладании в русском языковом сознании мужского начала пара мать 159 — отец 139 представляет собой исключение. В ней более значимым членом
является мать, то же можно сказать и об эмоциональном апеллятиве мама 192, где отсутствует мужской член противопоставления.
В целом социальная сфера существования человека, кроме семьи, начинает обозначаться в 3-м слое ядра языкового сознания, в гештальте такие подзоны не выделяются. Это названия лиц по выполняемым ими социальным ролям:
1. профессиональным (студент 207, учитель 207, вор 150, солдат 149, врач 145, ученик 126, ученый 109, преподаватель 105, рабочий 107);
2. ситуативным (гость 115);
3. и позициям, занимаемым по отношению к другим людям (сосед 137, начальник 142).
Внешний облик человека обозначается в пределах 4-5 слоев ядра, причем он прописан довольно детально: взгляд 241, язык 238, голова 233, лицо 194, нос 193, руки 192, глаза 183, голос 167, ноги 150 рот 128, тело 105, волосы 103, улыбка 102. Менее детально обозначен облик «внутренний»: характер 224, сила 208, мысль 177, душа 149.
Дополняя предыдущий вывод можно сказать, что в ядре русского языкового сознания человек — это существо скорее мужского пола, чем женского, взрослый или нет, я или кто-то другой, и для меня он или плохой, или хороший. Человек имеет определенный статус в своей семье, имеет профессию или какое-то другое занятие, играет различные роли в зависимости от ситуации, в которой находится. Он имеет внешний телесный облик и душу.
Литература:
Арутюнова Н.Д. Образ // Язык и мир человека. 2-е изд., испр. М.: «Языки русской культуры», 1999. С.314-324.
Боргоякова А.П. Образ мира в языковом сознании этноса (хакасы, русские, англичане). М.: Изд-во «Советский писатель», 2003
Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М.: Индрик, 2002.
Виноградов В.В. Из истории слова «личность» в русском языке до середины XIX в. // История слов. Первое изд. 1994. (http// wordhist.narod.ru/lichnost.html).
Залевская А.А. О комплексном подходе к исследованию закономерностей функционирования языкового механизма человека // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин, 1981. С. 28-44.
Залевская А.А. Психолингвистические проблемы семантики слова / А.А. Залевская // Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. — М.: Гнозис, 2005. — С. 86-132.
Золотова Н. О. Ядро ментального лексикона человека как естественный метаязык: Монография. Тверь: Лилия Принт, 2005.
Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной цепи // Языковое сознание и образ мира: Сборник статей. М., 2000. С. 191-206.
Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб., 2000.
Марковина И.Ю., Данилова Е.В. Специфика ассоциативного сознания русских и американцев: опыт построения «ассоциативного геш-тальта» текстов оригинала и перевода // Языковое сознание и образ мира: Сборник статей. М., 2000. С.116-132.
Русский ассоциативный словарь. В 2 т. / Ю.Н. Караулов, Г.А. Черкасова, Н.В. Уфимцева, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов. М., 2002.
Сергиева Н.С. Ядро языкового сознания и его ключевые единицы // Вестник МГЛУ. Вып. 525. Языковое сознание как образ мира. Серия Лингвистика. М., 2006. с. 168-184.
Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский / Н.В. Уфимцева, Г.А Черкасова, Ю.Н. Караулов, Е.Ф. Тарасов. М., 2004.
Словарь ассоциативных норм русского языка / Под ред. А.А.Леонтьева. М.: МГУ, 1977.
Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический проект, 1997.
Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания: Сборник статей. М., 1996. С. 139-162.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира: Сборник статей. М., 2000. С. 207-219.
Уфимцева Н. В. Культура и проблема заимствования // Встречи этнических культур в зеркале языка (в сопоставительном лингвокуль-турном аспекте). М.: Наука, 2002. С. 152-170.
Ушакова Т. Н. Языковое сознание и принципы его исследования // Языковое сознание и образ мира: Сборник статей. М., 2000. С. 13-23.
Черкасова Г.А. Квантитативные исследования ассоциативных словарей // Общение. Языковое сознание. Межкультурная коммуникация: Сб. статей. Калуга: КГПУ им. К.Э. Циолковского, 2005. С. 227-244.
С. В. Власенко
МАССОВАЯ «КОЛОНИЗАЦИЯ» АНГЛИЦИЗМАМИ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ РУССКОГОВОРЯЩИХ КАК ПРОБЛЕМА КОГНИТИВНОЙ ФИЛЬТРАЦИИ
Языковое сознание, англицизмы, заимствования, профессиональные подъязыки, когнитивный профиль, когнитивная фильтрация
В статье рассматриваются заимствования англоязычной лексики в русском языке как процесс массовой «колонизации», затрагивающей как сферу повседневной речи, так и сферу профессионального общения. Эти заимствования рассматриваются как лексемы, не включающиеся в процесс когнитивной обработки. Делается вывод о возможных причинах ошибок при когнитивной обработке.
Масштабность проникновения англицизмов и американизмов в общеупотребительный русский язык — как в корпус об-шеупотребительной лексики, так и в корпус специальных подъязыков, обслужи-
вающих профессиональную коммуникацию, позволяет говорить о массовой «колонизации» языкового сознания русскоязычных коммуникантов вообще и сознания специалистов и экспертов, в частности.
