CC BY
63
ИСТОРИЯ
С. В. ВИНОГРАДОВ (Астрахань),
Н. А. БОЛОТОВ (Волгоград)
ЧАСТНОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ УКЛАД В ПРОМЫШЛЕННОСТИ В ПЕРИОД НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ (на материалах Поволжья)
Нэп, открывший в 1920-е годы дорогу частнокапиталистическому укладу и рыночным отношениям, вызволил из «военнокоммунистических» оков мелкую и отчасти среднюю частную промышленность. Опыт этого развития представляется актуальным и в наши дни. К частной индустрии в те годы относили: 1) арендную, 2) частновладельческую цензовую (не менее 16 рабочих при механическом двигателе и не менее 30 без такового), 3) ремесленно-кустарную. Однако единой точки зрения по строгой классификации форм производства не было. Ю. Н. Ларин 1, например, вносил сюда лжекоопе-ративы и т.н. «раздаточные» конторы 2.
А. М. Гинсбург3 отделял частную цензовую промышленность (арендованную, концессионную) от нецензовой, мелкокустарной.
Аренда, введенная декретом СНК от 7 июля 1921 г., предполагала сдачу государственных предприятий, подведомственных ВСНХ, в руки кооперативов, учреждений, отдельных частных лиц в целях их эксплуатации и организации производства4. В особых случаях к аренде допускались и сотрудники государственных учреждений. Трудно определить, какова была численность этих «допущенных» и весьма слабых по производительности и числу рабочих предприятий (в 1922 г. на каждое арендованное предприятие приходилось в среднем 18 человек). Современные исследователи сообщают, что к сдаче в аренду в
1922 г. намечалось 3113 предприятий, в
1 Ларин, Ю.Н. - известный в 1920-е годы партийный публицист, автор книги «Частный капитал в СССР», вышедшей в 1927 г.
2 Ларин, Ю. Итоги, пути, выводы новой экономической политики / Ю. Ларин. М., 1923. С.112.
3 Гинсбург, А.М. - известный советский экономист.
4 См.: Сборник указов (далее СУ). 1921. №367.
1923 г. - 8632. Другие данные, относящиеся ко времени нэпа, показывают, что первоначальный замах на «капитализацию» промышленности был более высоким: в аренду предполагалось сдать 12,5 тыс. предприятий (данные по всем 76 губерниям России, кроме тех, которые совсем не имели промышленности). Однако и в том и другом случае число рабочих, занятых на этих предприятиях, составило бы ничтожную долю.
Так, по расчетам Ю. Н. Ларина, если бы в аренду были сданы 12,5 тыс. предприятий, то в среднем на одно приходилось бы 7 рабочих, а всего в частной промышленности работали бы 90 тыс. чел. при общей численности рабочих в промышленности страны, включая цензовую, 22,1 млн чел.5 (т. е. рабочие частных заведений составили бы 4,5% от общего числа рабочих). Однако, по словам, и «эта величина сама по себе ничтожная как по своему количеству, так и по своему качеству, ибо речь идет главным образом о предприятиях, по своей величине и по характеру не играющих почти никакой роли в народнохозяйственной жизни». К тому же, по его подсчетам, план сдачи в аренду хронически не выполнялся: на 1 ноября
1921 г. было сдано 14%, 1 декабря - 6; 1 января - 4,7%, в последующие месяцы картина почти не менялась. Всего к 1922 г. было сдано в аренду 60 - 65% предприятий (2/3 плана) с числом рабочих около 3% от общего их количества в России 6.
Эти результаты будут еще скромнее, если учесть, что большинство предприятий, взятых в аренду, были «на ходу» и не требовали больших затрат на восстановление; среди арендаторов частники (буржуазия) составляли лишь 57%, остальное приходилось на кооперативы - 38%, государственные организации - 4%. Частные капиталы, вложенные в торгово-промышленные предприятия, по-разному определялись наркоматами с помощью различных методик, но наиболее признанной
5 См.: Одиннадцатый съезд РКП (б): стеногр. отчет. М., 1922. С.225 - 226.
6 Там же. С.226.
стала сумма в 660 - 700 млн руб. 1, что было весьма незначительным (в государственных масштабах).
Непримиримо враждебно по отношению к частной инициативе была выстроена идеологическая линия. Партийная печать предупреждала, что «перед нами не возврат к “здоровому капитализму”, а путь к коммунизму», поэтому надеяться на частнохозяйственное предпринимательство -«вреднейшая иллюзия»2. С точки зрения Е.А. Преображенского 3, «чем больше уступок мы сделаем в нашей экономической политике, тем с большей силой мы должны подчеркивать нашу принципиальную непримиримость по отношению ко всему буржуазному и мелко буржуазному...»4. В.П. Милютин в связи с этим указывал: «Мы не можем произвести денационализацию, мы не можем отказаться от планового хозяйства, мы не можем и не должны создавать привилегированного положения капиталистам»5. Таким образом, по мнению этих партийных экономистов, вынужденная необходимость использования частного капитала сочеталась с перспективой его постепенного уничтожения и замены «единым плановым хозяйством». Тем самым частнохозяйственная инициатива, независимо от ее экономической результативности, заранее лишалась будущего. Будучи «вспомогательным аппаратом» к «ударным» отраслям национализированной промышленности, частный капитал должен был действовать в рамках государственных директив, а потому не имел права на свободное развитие. Практика новой экономической политики показала, что подобные угрозы предпринимателям были грубой ошибкой и нанесли большой урон народному хозяйству. Экстремистские заявления части партийных руководителей и экономистов привели к тому, что частный капитал не пошел в
1 Ряузов, Н. Вытеснение частного посредника из товарооборота / Н. Ряузов. М., 1930. С.18.
2 Правда. 1921. 8, 18 июля.
3 Преображенский Е.А. - известный партийный публицист, автор теории «первоначального социалистического накопления», член ЦК ВКП (б), сторонник Л.Д.Троцкого.
4 Преображенский, Е. Новые задачи нашей партии / Е. Преображенский// Правда. 1921. 18 июля.
5 Милютин, В.П. Итоги и перспективы но-
вой экономической политики / В.П. Милютин//
Экон. жизнь. 1922. 18 марта.
промышленность (вложения в которую не сулили быстрой прибыли) в тех масштабах, как на это рассчитывали сторонники нэпа, а в основном ограничивался торговлей и посредническими операциями.
Поволжье было одним из районов, где частный капитал получил широкое развитие в торговле и рыбной промышленности. В других же отраслях хозяйства частные предприниматели владели, в основном, мелкими кустарными предприятиями или мастерскими и не могли конкурировать с крупными государственными. Но были и исключения. Предприниматель Огарев из Саратова, используя списанное с государственных предприятий оборудование, восстановил один из металлообрабатывающих заводов и успешно стал конкурировать с находившимся неподалеку государственным. «И работают у него, - говорилось на пленуме Саратовского губкома ВКП (б) в июне 1922 г. - частенько те же рабочие с завода Колесникова за сдельную плату»6.
Всего в Саратовской губернии в 1924 -1925 гг. было около 4 тыс. частных предприятий. Однако преобладали в основном мелкие, кустарного типа с незначительной производственной мощностью: 164 относились к 1-му разряду (от 1 до 3 рабочих) и только 52 предприятия к 4 -12 разрядам 7.
Аналогичную работу по сдаче в аренду предприятий проводил и Царицынский губсовнархоз, в ведении которого на 1 января 1921 г. имелось 523 национализированных предприятия, из них к сдаче в аренду было предназначено 292 8. Срок сдачи в аренду был от 1 до 6 лет 9.
Помимо предприятий, в аренду сдавались бани, парикмахерские, магазины, жилые дома и даже базары. Кузнецким уездным коммунотделом Саратовской губернии был сдан в аренду базар сроком на 3 месяца за 36 млн руб. (в дензнаках 1922 г.)10. Из 18 саратовских бань к ок-
6 Центр документов новейшей истории Саратовской области (далее ЦДНИ СО). Ф.27. Оп.2. Д.801. Л.115.
7 Российский государственный архив социально-политической истории (далее РГАСПИ). Ф.17. Оп.68. Д.376. Л.24.
8 Борьба. 1921. 15 окт.; Хозяйство на новых путях. 1927. № 10. С.70.
9 Сарат. изв. 1921. 12 окт.; Там же. 21 сент.
10 Там же. 19 окт.
тябрю 1921 г. в аренду частным лицам было сдано 2: одна за 144 млн руб., другая же, требующая капитального ремонта в 400 млн руб., была сдана на условиях ее восстановления до 1925 г., с арендой в 1926 -1927 гг. по 6 млн руб. в месяц, в 1928 - 1929 гг. - по 8 млн руб. в
месяц 1.
Частные предприниматели брали в аренду и восстанавливали на свои средства не только мелкие производственные и бытовые предприятия, но и крупные. Так, в Самарской губернии, в аренду бывшему владельцу был сдан Жигулевский пивоваренный завод, который в это время находился в полуразрушенном состоянии. Вскоре на средства арендатора он был восстановлен. Арендная плата за 1922 -
1924 гг. составляла 40 тыс. руб. Затрачено было на его восстановление 480 тыс. руб. Арендатор только в 1924 г. уплатил 108 тыс. руб. подоходного налога 2.
Местные хозяйственные органы, не способные эффективно наладить производство на своих предприятиях, оказывали всевозможные препятствия росту арендованной и частной промышленности. Сдача предприятий в аренду сопровождалась высоким их обложением со стороны ГСНХ, испытывавших острый дефицит бюджета. «Лучше бы совсем не сдавать в аренду, а если уже сдавать, так, по крайней мере, с таким барышом, чтобы частному предпринимателю не поздоровилось», -рассуждали астраханские хозяйственники осенью 1922 г., повышавшие ставки арендной платы до 15 - 18% стоимости продукции 3. Для людей, готовых взять неработающие предприятия в аренду, вложить в них капитал, восстановить, создавались невыносимые условия. Например, бывшему владельцу Фрумкину сдали его предприятие на условиях первоочередного выполнения госзаказов по новой калькуляции, снижавшей прежние цены на 50 - 75%. Мало того, арендатор был согласен отдавать государству 20% прибыли 4. В ряде случаев такая практика приводила к тому, что предприниматели спасались бегством от непосильных условий аренды, а предприятия приходилось вновь закрывать.
1 Сарат. изв. 1921. 15 окт.
2 См.: Ларин, Ю. Частный капитал в СССР/ Ю. Ларин. М; Л., 1927. С.471 - 472.
3 Коммунист. 1922. 9 дек.
4 Сарат. изв. 1923. 15 нояб.
Высокий уровень обложения частника имел «классовую направленность», поскольку, как отмечали юристы 1920-х годов, аренда «не преследует цели предоставления возможности частного обогащения в ущерб интересам государства» 5.
Кроме сопротивления губсовнархозов, не желавших сдавать в аренду предприятия, которые они сами не могли пустить в ход, действовала обратная тенденция. «Арендный азарт» привел к сдаче предприятий «на ходу», обеспеченных сырьем и топливом, даже «без достаточных гарантий» со стороны частного арендатора. Таков еще один урок нэпа. В условиях неразвитого законодательства, слабого государственного и общественного контроля нечистые на руку предприниматели и коррумпированные чиновники наживались на разграблении государственной собственности. Астраханская губернская прокуратура возбудила в течение 1924 г. 125 дел о взяточничестве 6. Интересно, на наш взгляд, видение проблемы коррупции ответственным секретарем Астраханского губернского комитета ВКП (б) Старанни-ковым: «Причины этих преступлений кроются в психологии преступников. НЭП натолкнул их на убеждение, что завоевания революции рухнули, что коммунизм обращается в паническое бегство, и, как мародеры на войне, они принялись за грабеж» 7. Именно таким «мародерам» и ставили надежный заслон работники Астраханского ОГПУ.
Еще одним незаконным источником роста частного капитала в 1920-е годы стало использование неликвидных фондов (неиспользованных запасов государства), которые образовывались, в основном, в результате «красногвардейской атаки на капитал» в период военного коммунизма. Частники весьма активно использовали этот источник в первый период нэпа, когда многие пустовавшие предприятия переходили к ним на основе арендных отношений. Во второй половине 20-х годов этот источник несколько видоизменился. Например, ВСНХ в 1925 г. предписал уси-
5 Дьяконов, А. Декрет об аренде и юстиции / А. Дьяконов // Экон. жизнь. 1921. 30 июля.
6 На южном форпосте России. Волгоград, 2000. С.52.
7 Государственный архив современной документации Астраханской области (далее ГАСД АО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 1727. Л. 29.
ленно реализовывать неликвидные фонды заводов и фабрик, т.е. продавать их на сторону, чтобы увеличить таким образом оборотные средства предприятий. Затем была издана директива в целях ускорения оборота капитала и наименьшего вложения в ненужные для дела вещи - сократить количество запасов на государственных предприятиях. В результате предприятия любой ценой (даже себе в убыток) старались избавиться от ненужного в производстве, и все это доставалось частнику.
Большие размеры приняла продажа государственными предприятиями автомобилей. К 14 января 1927 г. частным лицам была продана 1 661 автомашина, из них 1218 - легковых, 442 - грузовых и 21 -специального назначения, а также 4 тыс. мотоциклов. Эти автомобили в среднем были проданы по цене от 400 до 500 руб. за единицу (при государственной цене
10 000 руб.)1.
Однако, допуская аренду, власти, из политических соображений искусственно ограничивали пределы ее развития, что не способствовало укреплению товарной «смычки» двух укладов и развитию рынка в целом. В подавляющем большинстве арендованные заведения, составлявшие к декабрю 1922 г. 15% от всей промышленности и производившие 13,3% всей продукции, были мелкими мастерскими ремесленного типа, со средним количеством рабочих - 16 2.
По многим показателям условия работы на частных предприятиях были лучше, чем на государственных. Заработная плата одного рабочего в Москве составляла: в государственных предприятиях
71 руб. 61 коп., в частных - 88 руб. 64 коп.3 На заседании бюро Астраханского губкома РКП (б) 6 апреля 1924 г. отмечалось, что владельцы частных рыбных промыслов платят зарплату значительно выше, чем на государственных 4.
Отчисления в пользу рабочих сверх заработной платы на частных предприятиях устанавливались коллективными договорами (для организации культработы, для устройства домов отдыха и т.д.). От-
1 См.: Ларин, Ю. Указ. соч. С.86.
2 Российский государственный архив экономики (далее РГАЭ). Ф.3429. Оп.1. Д.2272. Л.48.
3 См.: Частный капитал: сб. ВсНх. М., 1927. С.212.
4 ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.176. Л.59 - 60.
пуск на частных предприятиях был продолжительнее, чем на государственных 5. Умение частных предпринимателей организовать дело, наладить производство признавали и многие коммунисты. Член бюро Астраханского губкома ВКП (б) Трофимов в выступлении на XV губернской партконференции говорил: «У нас имеется стекольный завод, который работает с полной нагрузкой и, несмотря на это, хиреет, кроме дефицита ничего не приносит. ... Когда завод находился в руках частника, то давал несомненную прибыль» 6.
По данным статистики, на частных предприятиях рабочие трудились с гораздо большей напряженностью, чем на государственных. Что касается охраны труда, то санитарно-техническое состояние заведений частной промышленности значительно отставало от уровня государственной, ибо «частные промзаведения ютятся в приспособленных для производства сараях, жилых помещениях и т.п.»7. Так, один из частных механических заводов по сообщению «Саратовских известий» находился на окраине города в большом каменном сарае. Помещение было холодное, работала одна печь. На просьбу рабочих улучшить отопление хозяин заявил: «Нужно быстрее работать, тогда и согреетесь» 8. «Предприимчивый Дудочкин в погоне за наживой брал ребят с улицы, заставлял работать по 10 - 12 часов в день, за что платил им жалованье от 8 до 10 руб. в месяц. Условия труда были крайне тяжелые. Помещение мастерской содержалось антисанитарно. Ребята работали все время в дыму, под дырявой крышей, отчего в мастерской была сырость» 9.
Механическая мастерская Давыдова в Астрахани «представляла из себя какую-то трущобу... имеются несколько станков, у которых движущиеся части угрожают рабочим быть изуродованными, так как они ничем не защищены. ...Сам хозяин и сын находятся все время в мастерской, где рабочим нельзя побеседовать между собой. Так строг глаз хозяина Давыдова»10.
5 РГАСПИ. Ф.17. Оп.15. Д.41. Л.1; Частный капитал в СССР. С.146.
6 ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.172. Л.100.
7 См.: Частный капитал: сб. ВСНХ. С.213.
8 Сарат. изв. 1923. 24 февр.
9 Там же. 1926. 7 янв.
10 Коммунист. 1924. 15 марта.
Некоторые из предпринимателей поверили в прочность и стабильность нэпа, отсюда настроения социального реванша. «Я здесь хозяин, - говорил такой предприниматель рабочим, - это вам не 1917 год» 1.
Характерно, что, несмотря на свое неприязненное отношение к частнику, местные хозяйственные органы отдавали предпочтение именно ему, не считая кооперацию «серьезным соискателем». Самарская арендная комиссия полагала, например, что кооперация, несмотря на оказываемое ей преимущество, «не может являться серьезным претендентом на получение предприятий в аренду» 2. В то же время, по отчету Самарского бюро по аренде, переговоры с бывшими собственниками свидетельствовали о «серьезном их отношении к договору». Норма производительности, срок пуска предприятия в ход, размер долевого отчисления, - говорится в отчете, - все это подвергается ими детальному обсуждению. Они спорят, торгуются, стараясь заверить, что подписанный договор обязателен, и что они хотят обещать только то, что могут выполнить» 3. Были, конечно, и авантюристы, быстро соглашавшиеся на все условия. В связи с этим президиумы ГСНХ с апреля 1923 г. несли личную ответственность за заключение т.н. «спекулятивных договоров», результатом которых могло быть расхищение госимущества 4.
При проверке инспекцией труда промышленных предприятий частные предприниматели гораздо чаще привлекались к судебной ответственности, чем руководители государственных предприятий. За вторую четверть 1926 г. по РСФСР из всех обследованных предприятий было привлечено к судебной ответственности: государственных - 11,2%, кооперативных -13,7, частных - 47,6%.
Зачастую выводы подобных комиссий были необъективны. Ю.Н. Ларин, которого нельзя заподозрить в симпатиях к частному капиталу, так комментирует эти цифры: «Отчасти эта разница объясняется более снисходительным отношением инспекторов к государству и кооперации: их не направляют сразу в суд, а дают сроки
1 Правда. 1922. 23 мая.
2 Коммуна. 1922. 9 дек.
3 ГАСО. Ф.Р-85. Оп.1. Д.34. Л.28.
4 РГАЭ. Ф.3429. Оп.1. Д.2729. Л.75.
для исправления, иногда не раз и не два увещевают, вообще миндальничают вместо того, чтобы действовать» 5.
По отношению к частным владельцам никакого «либерализма» не допускалось. Судебные процессы над нэпманами носили часто характер показательных кампаний. В декабре 1921 г. в Москве прошел один из первых подобных показательных процессов. Обвинителем на нем выступил Карл Радек, который сказал: «На скамье подсудимых сидят мелкие хищники - владельцы кафе, чайных и сапожных мастерских, гастрономических и иных магазинов, словом, те, “предприниматели”, которые, не принося никакой пользы трудящимся, обслуживая жирных, себе подобных господ, по-своему поняли новую экономическую политику» 6.
В газете «Правда» за 30 ноября 1921 г. было опубликовано циркулярное письмо ЦК РКП (б) «О партработе на частных предприятиях» за подписью секретаря ЦК
В.М. Молотова и заворготделом Л.М. Кагановича, в котором говорилось: «В случае более ярой эксплуатации или конфликтов, возникающих из-за несоблюдения законов о труде, необходимо путем агитационной кампании (пресса, специальные сессии народного суда и т.п.) содействовать профсоюзу в привлечении к суду частных предпринимателей» 7. В это же время усиливается «антиэксплуататорская кампания» в печати. Центральные и местные газеты полны заметок типа «Не хозяин -изверг», «Хозяйчики растерялись», «Суд над эксплуататорами» и пр., в которых рисовался образ жадного «кровопийцы», «нэпмана-эксплуататора». Видные партийцы в своих выступлениях усилили враждебный тон в отношении частного капитала, называя его «врагом». Н.И. Бухарин на V съезде РКСМ говорил о стремлении обоих хозяйственных укладов не к сотрудничеству, а к тому, чтобы «раздавить», «съесть» друг друга8. Бывший чекист, председатель Солесиндиката Лацис, отмечая, что «нэп воскресил надежду бывших собственников вернуть прошлое», требовал «показать зубы, т.к. иначе съедят»9.
5 Ларин, Ю. Указ. соч. С.148 - 149.
6 Коммунист. 1922. 12 янв.
7 Правда. 1921. 30 нояб.
8 Там же.14 окт.
9 Правда. 1922. 30 сент.
На местах эти сигналы из Москвы восприняли как руководство к действию. Уже 12 января 1922 г. орган Астраханского губ-кома РКП (б) газета «Коммунист» откликнулась большой передовой статьей «Возьмем пример с Москвы», в которой говорилось: «Московский процесс заслуживает большого внимания со стороны астраханских рабочих и особенно профработников. Нам также нужно по примеру Москвы произвести тщательное обследование всех частных предприятий Астрахани и, если окажутся «дефекты», а они есть, строго наказать виновных. Ну-ка инспектора и инспектрисы Труда, за дело!»1.
За подобными статьями последовали дела. 22 августа газета «Коммунист» дала подробный отчет об одном из серии «процессов над эксплуататорами», проходивших в Астрахани летом-осенью 1922 г. Судили нэпмана Харченко - бывшего красноармейца, ставшего владельцем столовой «Моряк». Ему был предъявлен целый ряд обвинений (чрезмерная эксплуатация служащих, найм на работу в обход биржи труда, эксплуатация труда несовершеннолетних). Однако в ходе процесса выяснилось, что работницы столовой получали жалованье выше, чем на государственных предприятиях (8 000 000 в советских знаках
1922 г., против - 5 000 000), два раза в день они питались здесь же бесплатно (что было немаловажно в голодный 1922 г.) и еще получали до 3 000 000 руб. чаевых в день от посетителей. Защитник Осипов обратил внимание суда, что внешний вид работниц столовой, их упитанность, приличная одежда не говорят о том, что Харченко эксплуатировал их «самым бессовестным образом», как это утверждал обвинитель. Да и сами потерпевшие таковыми себя не считали и просили снисхождения для своего «эксплуататора». И все-таки суд приговорил Харченко к трем годам лишения свободы и конфискации имущества. Комментарий газеты «Коммунист» к этому судебному процессу вышел под заголовком «Ужасная эксплуатация». В нем, в частности, отмечалось: «На процессе раскрывается яркая картина бессовестной эксплуатации женского труда, умышленное и систематическое игнорирование профсоюза, биржи труда и всех обязательных постановлений центральной и местных
1 Коммунист. 1922. 12 янв.
властей» 2. Однако автор этого комментария не задумывался о том, какая судьба ждет «освобожденных от эксплуатации» женщин. Большинство астраханских предприятий в 1922 г. не действовали, и найти работу, особенно женщине, было проблематично. Борцам с нэпманами было невдомек, что такие, как Харченко своей предпринимательской деятельностью создавали рабочие места, смягчая остроту сложной социально-экономической проблемы - безработицы.
Отдельный комментарий «Коммуниста» был посвящен адвокату Харченко. Он вышел под заголовком: «Пролетарская правда и адвокатское козлоумие». «Чтобы выгородить своего провинившегося клиента, - говорилось в статье, - защитник пускается на всевозможные увертки, впрочем, достаточно избитые и истасканные. Дискредитировать свидетельские показания - излюбленный прием царской адвокатуры, в пролетарском суде, ясно формулирующим свои обвинения - не дает никаких результатов. Отыграться невежеством, незнанием существовавших союзов, биржи труда вызывают снисходительные улыбки даже у пролетарского элемента...
Нам кажется, что при конструировании адвокатуры Губюст должен особое внимание обратить на революционный стаж защитников. Даже плохонький революционный стаж лучше, чем блестящие дипломы царского университета» 3.
Подобные настроения были очень распространены в 1920-е годы. Многие искренне считали, что «революционная целесообразность» должна заменить в судопроизводстве законность. Суд присяжных, адвокатура - это пережитки старого мира. К чему это привело - теперь хорошо известно. От беззакония страдали не только «эксплуататорские элементы», но и рабочие, и крестьяне. На XIX Саратовской губернской партконференции (февраль 1927 г.) один из выступающих говорил: «Возникло уголовное дело № 315 11 февраля 1927 г. По этому делу был арестован крестьянин. Потом дело это где-то затерялось, а арестованный сидел в это время в исправтруддоме. Он писал, просил, объявлял голодовку и вот, наконец, 22 июля 1927 года, т.е. через 6 месяцев, по
2 Там же. 1922. 22 авг.
3 Там же.
постановлению помощника прокурора он был освобожден. А где находится дело, это до сих пор неизвестно» 1.
Подобные мероприятия проходили в этот период во многих поволжских городах. «Много “хозяйчиков” посажено на скамью подсудимых за нарушение кодекса законов о труде» 2 - сообщалось в информационном отчете Саратовского губ-кома РКП (б) за январь 1923 г. Такие показательные процессы повторялись периодически в годы нэпа.
Лишенный условий для нормального развития частный капитал в нэповской России развивался по уродливому, зачастую криминальному пути. В ряде случаев происходило преступное сращивание капиталистов и «нечистых на руку» чиновников. В условиях хозяйственной неразберихи первых лет нэпа волна взяточничества, коррупции, расхищения государственного имущества захлестнула государственный аппарат. Так, в 1924 г. была осуждена группа чиновников, виновных в финансовых злоупотреблениях в пользу частников, в таких организациях, как «Бум-трест», «Губторг» и др. В 1925 г. состоялся процесс над группой работников кооперации Бугурусланского уезда, перепродававших частным торговцам сахар, полученный по государственной цене.
В 1923 - 1925 гг. ряд подобных процессов состоялся в Пензе и других городах губернии. Отчеты о них публиковались в печати. Пензенский губком РКП (б) и прокуратура в августе 1925 г. провели совещание по борьбе с преступностью, на котором основное внимание было уделено хозяйственным преступлениям. За июль - август 1925 г. было возбуждено 421 дело против коррумпированных государственных служащих 3. Вопрос о судебных процессах по делам о коррупции в государственном аппарате с «учетом настроений рабочих» обсуждался в декабре 1924 г.
Профсоюзы ставили более жесткие условия частным предпринимателям по сравнению с государственными и кооперативными предприятиями и по зарплате, и по условиям труда. Партийными и
1 ЦДНИ СО Ф.27 Оп.4. Д.442. Л.19.
2 Там же. Оп.3. Д.23. Л.36.
3 Отдел фондов общественно-политических организаций Государственного архива Пензенской области (далее ОФОПО ГаПо). Ф.1. Оп.1 Д.448. Л.39.
профсоюзными органами предпринималось много усилий, чтобы даже на самых маленьких частных предприятиях создана была своя профсоюзная организация, велась партийная работа4.
С этой целью был создан союз советских служащих, в который были приписаны все рабочие частных предприятий; был разработан типовой коллективный договор, по которому предприниматель должен был платить рабочему зарплату гораздо выше государственного минимума5. Между частными предпринимателями и профсоюзными партийными комитетами велась постоянная борьба за улучшение положения рабочих. «Долго вертелся хозяин частной мастерской Бармаев с заключением тарифного соглашения.., но союз текстильщиков все же настоял на своем. На днях с ним заключено тарифное соглашение на 2-месячный срок. Выплата жалованья - два раза в месяц... При мастерских должен быть умывальник, полотенца, в достаточном количестве мыло. Спецодежда выделяется согласно инструкции ЦК текстильщиков. Что хорошо, так это обеспеченность рабочих на случай увольнения без предупреждения, когда предприниматель обязан выплатить рабочему за два месяца вперед»6.
Таким образом, там, где частный капитал получал возможность работать легально, в рамках закона, создавались хорошие условия, и рабочие трудились с высокой производительностью. Можно констатировать и другой принципиальный момент: профсоюзы и партийные организации теряли свою принципиальность, «зубастость» на государственных предприятиях и смотрели «сквозь пальцы» на творящиеся там безобразия. Никаких равных условий для конкуренции частного и государственного укладов экономики в 1920-е годы не существовало.
Парторганизации на частных предприятиях были очень малочисленны. Чаще всего члены партии, работавшие на них, входили в состав партячеек других предприятий. Так было, например, в пищевой промышленности г. Саратова 7.
4 ЦДНИ СО. Ф.27. Оп.2. Д.801. Л.108; Там же. Д.824. Л.62.; ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.172. Л.124.
5 Коммунист. 1923. 3 нояб.
6 Сарат. изв. 1923. 3 нояб.
7 РГАСПИ. Ф.17. Оп.68. Д.376. Л.25.
Естественно, что между членами ВКП(б) и частными предпринимателями редко складывались нормальные отношения. В материалах губернских контрольных комиссий можно найти немало данных о попытках частников подчинить себе членов партии, «имеющих низкий политический уровень», о «разлагающей обстановке» частного предприятия или «лавочки».
На жигулевском пивоваренном заводе горкомом г. Самары была специально подобрана «боевая партячейка», которая пыталась организовать показательную «классовую борьбу» с хозяином. Однако большинство рабочих были довольны своим положением и не поддавались пропаганде. Самарский губком ВКП (б), обсуждая положение на данном предприятии, охарактеризовал работу ячейки и фабзавкома «как борьбу с арендатором за влияние над рабочими».
Ужесточение политического климата привело к мерам социально-экономического характера, остудившим «людей с деньгами» от арендной «горячки». Как это было показано выше, зарплата рабочих была одной из главных статей расходов арендатора, которые еще более увеличились с введением социального страхования, промыслового налога, уравнительного сбора, разного рода отчислений, оплаты патентов и т.д. В результате, несмотря на рост аренды, по данным ВСНХ, на 1 октября 1921 г. было сдано 600 предприятий, на 1 ноября 1922 г. - 4000 и на
1 октября 1923 г. - 5241 1.
Деятельности частного капитала в промышленности препятствовал ряд законов, принятых в годы нэпа. Например, разрешалось существование в обычном порядке частных предприятий только с числом не более 20 наемных рабочих. Налоговое законодательство было несовершенно. Обложение налогом было менее тяжелым для спекулянтов, перепродававших скупаемые у ремесленников изделия, чем для предпринимателей, вкладывающих свой капитал в производство и торгующих изделиями своей фабрики.
Доля налогов в обороте частной торговли составляла 8,1%, а в обороте государственных и кооперативных предприя-
1 РГАЭ. Ф.3429. Оп.3. Д.6. Л.63.
тий - 1,6 - 1,9%2. Кроме того, предприниматели должны были вносить повышенную арендную и квартирную плату, за обучение детей и т.д. В 1924 - 1925 гг. эти платежи составляли в общем 170,1 млн руб. Посредством налогового обложения изымалось до 90% легальных доходов частных предпринимателей 3.
Подобная налоговая политика способствовала быстрому росту «теневого» сектора экономики. С целью обхода непосильного налогообложения капиталисты либо создавали лжеартели, либо организовывали производство того или иного товара не на предприятиях, а в распыленном виде (работающие у себя на дому кустари).
В ряде отраслей промышленности, например в рыбной, капиталисты организовывали вокруг себя (или подставного лица) безработных путем предоставления им своих орудий, промыслов, предприятий 4. При этом члены артели не только не участвовали в ведении ее дел (прием работы, условия выполнения заказа), но также не участвовали в установлении расценок и прочих условий работы 5.
В других отраслях промышленности, например в кожевенной, предприниматели раздавали работу на дом отдельным рабочим. Газета «Коммунист» описывает это так: «Кто не знает того, что нэпманы публика изворотливая. Они выкидывают новый фортель: всех рабочих и служащих своего предприятия, разумеется с их “согласия”, делают “хозяевами”, беря на всех хозяйские патенты» 6.
Все рабочие и служащие такого предприятия механически исключались из союза как «хозяева». Действительным же хозяевам это было чрезвычайно выгодно, т. к., взяв хозяйские патенты и права на всех рабочих и служащих, они кроме небольшого расхода ничего не «теряли, зато выгадывали многое: «теперь “хозяин” свободен от многих “нападок” со стороны союза, вчерашние рабочие и служащие, сегодняшние хозяева, освобождаются от взносов социального страхования и, глав-
2 Жирмунский, М.М. Частный торговый капитал в народном хозяйстве СССР.1927. С.164.
3 Там же.
4 ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.176. Л.37; Коммунист. 1925. 1 июля.
5 См.: Частный капитал: сб. ВСНХ. С.150.
6 Коммунист. 1923. 12 янв.
ное, теперь есть возможность отступить от выполнения 8-ми часового рабочего дня»1.
Частным предпринимателям до поры до времени удавалось достаточно успешно обходить запреты и избегать контроля со стороны фискальных органов. Этому также способствовала высокая мобильность частного капитала. Нэпманы легко меняли вид занятий под воздействием хозяйственной конъюнктуры. Жизненные пути торговцев и промышленников 1920-х годов были очень извилисты: оставаясь в рамках частного сектора, многие из них умудрялись за 5 - 6 лет сменить по десятку занятий 2.
Опыт 1920-х годов свидетельствует о том, что если чрезмерно ограничивать частный капитал, как это делалось тогда, то он все равно будет находить способы обходить эти запреты, но страдать при этом будут прежде всего трудящиеся. В годы нэпа не были созданы нормальные условия для развития частного предпринимательства в промышленности. Для того, чтобы вложенный в промышленное производство капитал стал приносить прибыль, нужен был достаточно длительный срок; вкладчик - чувствовать стабильность своего положения. Законодательство не должно было препятствовать вложению частного капитала, а способствовать этому процессу. Но этого не было в годы нэпа. Как было отмечено в резолюции пленума Саратовского губкома ВКП (б) «О частном капитале в промышленности» (2 - 5 марта 1927 г.), «он избегал крупных затрат на основное оборудование предприятий, концентрируясь в мелкой промышленности».3 По мнению участников пленума, «частный промышленник смыкался с частным торговым капиталом, который снабжал его сырьем, обеспечивал сбыт. Таким образом, возникала цепочка производство - торговля, контролируемая полностью частным капиталом»4. Пленум разработал основные меры регулирования деятельности частного капитала в промышленности и торговле. Предполагалось кооперировать кустарные промыслы, полно-
1 См.: Свищев, М.А. Опыт нэпа и развитие мелкого производства на современном этапе / М. А. Свищев // История СССР. 1989. № 1. С.13.
2 См.: Ларин, Ю. Указ. соч. С.236.
3 РГАСПИ. Ф.17. Оп.21. Д.3752. Л.8.
4 Там же.
стью вытеснив оттуда частных скупщиков. Государственным и кооперативным организациям было рекомендовано прекратить переработку сырья на частных предприятиях. Запрещалось также брать продукцию на реализацию.
Уже в середине 1920-х годов запретительные меры по отношению к частному капиталу привели к ненормальным диспропорциям в развитии этого сектора экономики. Уличные торговцы-разносчики, владельцы маленьких магазинчиков и киосков имели доход намного выше, чем предприниматели, занимающиеся производством. За 1924 - 1925 гг. прибыль ка-питалистов-торговцев увеличилась на 20%, а прибыль частных владельцев цензовых предприятий уменьшилась на 5%5. Нэпманам со страниц газет, в выступлениях партийных руководителей всех уровней постоянно напоминали, что их деятельность временна и как только государственная промышленность с их помощью окрепнет, от их услуг откажутся. «Пусть же буржуазия знает, - писали в 1922 г. “Саратовские Известия”, - что только крайняя разруха и ненадежность производства и торговли заставляет советскую власть мириться до поры до времени с частными промышленниками, торговцами и нэпма-нами-шкуродерами!»6.
Крупные предприниматели 1920-х годов находились под пристальным вниманием экономического отдела ГПУ. Так, известный разведчик Павел Судоплатов в своих мемуарах «Разведка и Кремль» вспоминает: «Из числа своих осведомителей Орлову 7 удалось создать группу неофициальной аудиторской проверки, которая выявила истинные доходы нэпманов. Этой негласной ревизионной службой Орлова руководил лично Слуцкий, в то время начальник экономического отдела...»8.
Юрий Ларин (по выражению Б. Бруц-куса - самый злобный гонитель частного капитала - «воистину цепной пес советского социализма») в своем «исследовании»
5 См.: Свищев, М.А. Указ. соч.
6 Сарат. изв. 1922. 17 окт.
7 Александр Орлов (настоящая фамилия -Фельдбин) — в 1920-е годы зам. начальника экономического отдела ГПУ. Впоследствии, в 1938 г., бежал в США.
8 Судоплатов, П. Разведка и Кремль / П. Судоплатов. М., 1996. С.53.
«Частный капитал в СССР» приблизительно в таких же выражениях высказывает свое отношение к частному капиталу: «Классовое недоверие буржуазии режиму диктатуры пролетариата вполне понятно. Капиталисты знают, что мы проводили нэп не для их прекрасных глаз, а потому, что нам это нужно. Причем вопросы во всех подробностях (пускать частника на хлебозаготовки в этом году или не пускать и т.д.) - мы решаем сами односторонне без всяких переговоров и соглашений с частными капиталистами»1.
«Саратовские Известия» в передовой статье «Органы власти и самоуправление»
11 октября 1922 г. писали: «...надежды нэпманов, торговцев-спекулянтов и всякой нетрудовой братии на участие в советах, малейшее участие - могут быть похоронены по первому разряду. Наоборот, призрак временно возрождающейся буржуазии еще более сплачивает тружеников города и деревни вокруг советов под знаменем своего испытанного вождя - партии коммунистов» 2. «Внутри страны частная промышленность слабей только потому, -писал Е.А. Преображенский, - что она находится не в равных условиях для борьбы» 3. Об этом же с «другого берега» писал выдворенный из СССР в 1922 г. экономист Б. Бруцкус: «“Советский социализм” не завоевывал себе своих экономических позиций, подобно капитализму, на поприще свободной конкуренции. “Социалистические” организации или прямо получали абсолютную монополию в определенных сферах экономической жизни, или получали большие привилегии, между тем как конкурирующее частное хозяйство отягчалось непомерными налогами, и ему создавались иные трудности. Если же и в таких условиях “социалистическая” организация все-таки не умела справиться с частным конкурентом, то последний просто устранялся в административном порядке. Только такими мерами ленинский вопрос “кто кого?” был решен в пользу “социализма”» 4.
1 См.: Ларин, Ю. Указ. соч. С.237.
2 Сарат. изв. 1922. 11 окт.
3 Преображенский, Е. Основной закон социалистического накопления / Е. Преображенский // Пути развития: дискуссии 20-х гг. Л., 1990. С.109.
4 Бруцкус, Б. Народное хозяйство Советской России, его природа и судьбы / Б. Бруцкус// Вопр. экономики. № 10. С. 142.
Изучение экономического развития Поволжья показывает, что, несмотря на свои незначительные размеры, всевозможные ограничения и зажимы, частный промышленный капитал обладал высокой эффективностью производства, мощным созидательным потенциалом. Работая на рыночного потребителя, он дополнял своей продукцией небогатый ассортимент государственной промышленности. С нашей точки зрения, пока в стране существовал товарный голод, частная индустрия выполняла общественно полезные функции, способствуя развитию производительных сил страны. Источники опровергают сложившийся стереотип о спекулятивной роли частной промышленности. На наш взгляд, в стране имелись все возможности для взаимодействия двух индустриальных секторов на обширном внутреннем рынке, однако их разделял политический императив «кто - кого?», приближавший развязку с каждым годом нэпа. Именно далекие от экономической целесообразности политические цели лежали в основе ликвидации частного капитала в СССР в конце 1920-х годов. Задача «социалистической» индустриализации государственной промышленности на фоне обострившейся международной обстановки требовала антиры-ночной ликвидации всех ее «инородных» соперников в народном хозяйстве. Результатом явилось обострение товарного голода, введение карточной системы на товары и неизлечимые бюрократические болезни монополистического госсектора, освобожденного от малейших признаков конкуренции.
А. А. КОНОНЕНКО
(Тюмень)
СОВЕТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ (1960-е — конец 1980-х годов). РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
Особенности историографии партии социалистов-революционеров 1960-х - конца 1980-х годов становятся очевидными, если предварительно рассмотреть условия, в которых развивалась историческая на-
