CC BY
95
СООБЩЕНИЯ
УДК 94 (571.54) Е.А. Тарнуева
БУРЯТЫ XVII - XVIII вв. В ТРУДАХ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
В статье рассматриваются труды англоязычных авторов о бурятах XVII—XVIII вв. Автор исследует, как зарубежные ученые определяют характер русской колонизации Сибири, освещают взаимоотношения коренного и пришлого населения, оценивают политику русификации и христианизации коренных народов.
Ключевые слова.' англоязычная литература, буряты, колонизация, русификация.
E.A. Tarnueva
BURYATS IN THE XVII-th - XVIII-th CENTURIES IN HISTORIOGRAPHY OF ENGLISH SPEAKING RESEARCHERS
The article considers the works of English speaking authors about Buryats in the XVII-th — XVIII-th centuries. The author studies how foreign scientists determine the nature of Russian colonization of Siberia, highlight the relationships between indigenous and migrant groups ofpopulation, assess the policy of Russification and Christianization of one of the indigenous peoples of Siberia.
Keywords: English speaking literature, Buryats, colonization, Russification.
Изучение Сибири, ее коренных народов вызывает большой интерес исследователей на Западе и является одним из молодых, но активно развивающихся направлений современной англоязычной историографии. Обострение сырьевых и энергетических трудностей в мире усиливает интерес к региону, обладающему колоссальным природно-ресурсным потенциалом и огромными экономическими возможностями, следовательно, к истории, языку, культуре и менталитету аборигенных народов края.
Между тем довольно длительное время в западной историографии Сибирь рассматривалась лишь как часть огромной имперской России, средство наращивания ее политической мощи. В англоязычной литературе XIX-XX вв. велась полемика о причинах и характере освоения Сибири русскими. В числе прочих факторов рассматривалось продолжение русской территориальной экспансии и политические амбиции имперского правительства, экономическая заинтересованность в добыче пушнины, интересы вольнонародной колонизации [1, с. 90-94]. Стереотипный взгляд англоязычной аудитории на регион представлен в труде Дж. Кеннана «Сибирь и ссылка», опубликованном в 1891 г., где Сибирь предстает лишь местом каторги и ссылки, населенным полудикими разрозненными племенами [2, с. 112].
Тема аборигенных народов Сибири в трудах западных ученых до последнего времени не находила широкого освещения. В первую очередь, как пишет проф. Р.Монтгомери, это было обусловлено их малочисленностью, отсутствием какой-либо заметной политической роли в масштабах огромной державы, а также угрозы с их стороны для имперской власти. Даже в специальных трудах, посвященных политике имперского центра по отношению к аборигенам Сибири, как правило, был представлен самый поверхностный взгляд на эти народы, их историю и культуру. При этом в западной историографии сложилось мнение, что русская ассимиляция означала культурное и политическое продвижение для местных племен. За этим зачастую следовал вывод об отсутствии необходимости их дальнейшего изучения под властью царизма и Советов.
Эту точку зрения не разделяет профессор Роберт Монтгомери, называя ее «поверхностным и глупым подходом» [3, с. 9-10]. В своей книге «Поздняя царская и ранняя советская национальная и культурная политика: буряты и их язык» он рассматривает политику имперского и советского центра в отношении одного из коренных народов Сибири. В качестве наглядного примера для своего анализа он берет языковую политику. По мнению ученого, исследование того, каким образом советская
власть и ее самодержавные предшественники рассматривали вопрос бурятского языка, может помочь продемонстрировать более общий подход к проблеме противостояния партикуляризма и ассимиляции коренных народов Сибири царским и советским режимами [3, с. 28-29]. В своей книге ученый прослеживает эволюцию политики в отношении бурятского языка. Он отмечает равнодушие царского правительства к этому вопросу в XVIII в., когда контакты с аборигенным населением сводились лишь к сбору дани. Пишет о появлении государственных школ при Александре I, отмечая при этом, что они могли бы стать основой развития образования бурятского населения на родном языке, однако по причине отсутствия средств, учебных материалов и кадров таковыми, к сожалению, не стали. Рассматривает политику Николая II, называет ее «административной русификацией», повлекшей за собою волны пришлого населения и побудившей к жизни национальное движение бурят [3, с. 257]. Фундаментальная работа Роберта Монтгомери на современном этапе является одним из наиболее объективных и глубоких исследований истории бурятского народа в зарубежной англоязычной историографии.
Рамки данной статьи не позволяют подробно проанализировать труды англоязычных исследователей. Отметим лишь то, что в постсоветский период их число неуклонно растет, чему во многом благоприятствует новая политическая обстановка, при которой ранее закрытые регионы и архивы стали доступными для западных исследователей.
Одной из тем, вызывающих интерес на Западе, является история административного управления Сибирью и ее народами. Среди тех, кто первым обратился к этой теме, был Джордж Ланцев. Его диссертация «Сибирь в XVII веке: изучение колониального управления», написанная в 1943 г., стала уникальным для своего времени произведением [4, с. 35]. В работе автор отмечает, что аборигенные народы были политически разрозненными, отсталыми, не были знакомы с огнестрельным оружием [5, с. 87]. В другом Дж. Ланцева труде, написанном совместно с Р. Пирсом, его слова подтверждаются конкретным примером: «В 1634 г. бурятами был вырезан Енисейский гарнизон, крепость выжжена до земли, и все оружие, пули и порох захвачены местными. Бурятская победа имела удивительные последствия: местные жители не знали, как использовать огнестрельное оружие, и решили сжечь его вместе с телами умерших. Огонь вызвал разряды мушкетов, пули убили несколько бурят, создав панику среди суеверных местных жителей и произведя потрясение их умов тем, что даже после того, как русские умерли, их оружие продолжало сражаться» [4, с. 36]. Подводя итог утверждению русского господства, авторы отмечают, что «...общества местных жителей были рассеяны, их лидеры смещены или куплены, экономика разрушена, а численность сокращена болезнями завоевателей и алкоголизмом. . Находившиеся на пути идущей вперед России эти народы были обречены . страдать от такой судьбы, неся наказание за отсталость» [4, с. 36]. Рассматривая отношение русских завоевателей к местным народам, Дж. Ланцев приходит к выводу, что первым была свойственна психология превосходства. Вместе с тем своими задачами они видели строительство острогов для обеспечения контроля и проведения мирной политики в отношении коренных народов [5, с. 109-127].
Однако в работах зарубежных авторов наряду с объективным описанием жизни бурят и других коренных народов Сибири встречаются утверждения, основанные на непроверенных и недостоверных фактах. Так, американский исследователь Дж. Джордж, отмечая авантюризм и алчность русских, продвигавшихся на север, пишет: «. несмотря на в целом добрососедские отношения между народами, их (бурят) считали до такой степени примитивными и невежественными, что даже не предпринимались попытки их окрестить, это было обычным делом для царской администрации на вновь приобретенных территориях» [6, с. 275]. Приход советской власти автор называет «благом для бурят», принесшим им национальное самоопределение и безграничные образовательные возможности. Дж. Джордж опрометчиво рапортует, что к 1935 г. все буряты умели читать.
Профессор Оксфордского университета Виолет Конолли относит бурят к наиболее культурным и численно крупным народам Сибири. Изучая опыт имперского управления в Сибири, прогрессивной стороной царского администрирования она называет отсутствие попыток нарушить «внутреннюю автономию» бурят и предоставление возможности самоуправления вплоть до революции 1917 г. При этом В. Конноли отмечает, что у русских «в отличие от других колонистов отсутствовало расовое предубеждение к коренным народам и были часты межрасовые браки» [7, с. 183]. Среди всех народов Сибири историк выделяет бурят и якутов как «в некоторой степени грамотных и обладающих определенным чувством национальной идентификации» [7, с. 185].
Американские историки Бенсон Бобрик и Брюс Линкольн в своих монографиях дают довольно подробное описание русской колонизации в XVII-XVIII вв. В частности, Б. Бобрик пишет, что буря-
ты оказывали сильное сопротивление русскому вторжению до 1648 г., «.пока казак Курбат Иванов, переплыв Байкал, после жестокого сопротивления не наложил ясак на бурят» [8, с. 55]. Б. Линкольн вторит ему: «Тогда как некоторые коренные народы не сопротивлялись русским, буряты не упускали возможности побороться со своими новыми врагами. На протяжении XVII в. бурятские восстания вспыхивали неоднократно на землях вокруг оз. Байкал, их стрелы даже в мирное время уносили жизни царских сборщиков дани. Более воинственные, чем тунгусы, буряты сопротивлялись русским в лучших традициях своих монгольских предков вплоть до XVIII в. Только в середине XVIII в. буряты и русские примирились, начали общаться, русские мужчины стали брать в жены бурятских женщин, наоборот случалось редко. В XIX в. буряты сформировали костяк забайкальских казаков, которые редко женились на русских, учились возделывать землю и стали более русифицированы, чем их соседи тунгусы...» [9, с. 51-52].
Автор отмечает постепенное нарастание хозяйственно-культурного взаимодействия автохтонного и пришлого населения. «.Широкоплечие, флегматичные буряты с квадратными лицами, высокими скулами и черными, как смоль волосами.» быстро адаптировались к новым условиям, которые складывались вокруг них [9, с. 288]. В XIX в. под влиянием русских «.буряты вместо выращивания крупного рогатого скота начали возделывать землю, менять свои юрты на деревянные дома в русском стиле, особенно в Иркутской области к западу от оз. Байкал. К началу XX в. западные буряты стали приобретать современные сельскохозяйственные орудия и машины из европейской части России. В Забайкалье буряты еще сохраняли свои традиционные формы хозяйства - продолжали разводить стада крупного рогатого скота, однако со временем и они приблизились к русским. Русские ветеринары помогали спасать их стада во время эпидемий, уничтожавших скот в прошлые века» [9, с. 283].
О новом уровне отношений инородцев и русских властей в первой четверти XIX в. писали американские исследователи Марк Раев, Хелен Шарон Хандли, а также профессор Роберт Рупен. В частности М. Раев, оценивая административные реформы М.М. Сперанского, называет их «органичной русификацией» [10, с. 134], при которой коренные народы вливаются в русское сообщество постепенно и добровольно. Х. Хандли называет М.М. Сперанского «просвещенным бюрократом» [11, с.1]. Роберт Рупен вторит ей, называя политику М.М. Сперанского «просвещенной» и наиболее предпочтительной для бурятского народа [12, с. 5].
Среди трудов англоязычных исследователей по истории бурят особое место занимает фундаментальный академический труд профессора Р. Рупена «Монголы XX в.», вышедший в свет в Соединенных штатах в 1964 г. Между тем работа до сих пор не имеет перевода на русский язык, в силу чего остается практически недоступной для российского читателя. В этой книге основательно изучена история бурятского народа, его значение в становлении Монгольского государства в прошлом веке. Автор отмечает, что буряты сыграли важную роль в распространении русского влияния в Монголии. При этом большое внимание в работе уделено политике русификации бурят в царской России. Буряты, по мнению Р. Рупена, представляли царскую Россию в Монголии до 1917 г. и коммунистическую Россию в МНР после большевистской революции. Общественно-политическая деятельность бурятской интеллигенции начала XX в. Имела важное значение для понимания распространения русского контроля и влияния в Монголии. Местные халха-лидеры пришли к власти, опираясь на русскую поддержку, только после того как буряты за многие годы ликвидировали культурный и языковый барьер между Россией и Монголией [12, с. 3].
Еще одно интересное исследование представлено в книге Кэролайн Хамфри «Маркс ушел, а Карл остался». Автор утверждает, что определение взаимоотношений бурят и русских поселенцев в форме «захватчики - покоренные» не отражает их сути. «Западные буряты не сопротивлялись русскому влиянию, так же как и большинство восточных и южных бурят добровольно считали себя гражданами Империи. Относительно низкие налоги (ясак) и свобода передвижения при царском правлении были куда более предпочтительны, чем военная обязанность в охваченной междоусобными войнами Монголии. Русские крестьяне-поселенцы в таких районах, как Тунка и Баргузин, говорили на бурятском языке. Обычным делом было то, что русские нанимались к богатым бурятам на сезонные работы или на постоянное время» [13, с. 27-28].
Известный антрополог в своем исследовании приходит к выводу, что «.даже ко времени революции 1917 г. классовые различия были более значимы, чем национальные» [13, с. 28]. Вместе с тем К. Хамфри отмечает, что хотя русские и буряты вели обмен и торговали на общих ярмарках, культурного влияния одного народа на другой почти не наблюдалось. Русские придерживались своего стиля в одежде, постройке жилищ, еде, утвари, песнях и сказках. Не было почти ни одного русского
буддиста, хотя некоторые и ходили к шаманам. Буряты, по мнению К. Хамфри, были более подвержены влиянию своих русских соседей, особенно в Прибайкалье. Богатые западные буряты-мужчины к XIX в. одевались на манер русских, женщины, однако, придерживались традиций [13, с.29].
Таким образом, в англоязычной литературе наряду с ненаучными и поверхностными работами по истории бурят, как и других коренных народов Сибири, существуют серьезные академические исследования, заслуживающие внимания отечественных историков. Во многих зарубежных публикациях дается негативная оценка русскому продвижению в Сибирь, отмечается имперский характер колонизации региона. Исследователи констатируют печальный итог русификации для бурятского языка и культуры в целом. Вместе с тем некоторые из них говорят об относительно мирном присоединении Сибири и находят в этом множество положительных сторон для коренных жителей края. Наличие указанных спорных моментов делает данный вопрос актуальным и интересным для исследования.
Литература
1. Ананьев Д. А. История Сибири конца XVI - первой половины XIX в. в англо- и германоязычной историографии (XX
в.): дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2007. - 183 с.
2. Кеннан Дж. Сибирь и ссылка. - СПб.: Русско-Балтийский информационный центр Блиц, 1999. - Т. 1. - 392 с.
3. Montgomery R.W. Late Tsarist and early Soviet Nationality and Cultural Policy: the Buryats and their Language. - New York: Edwin Mellen Press, 2005. - 347 p.
4. Воробьева Т.В. Калифорнийская историческая школа о расширении территории Российского государства: дис. ... канд. ист. наук / Камчатский гос. пед. ун-т. Петропавловск-Камчатский, 2004. - 201 с.
5. Lantzeff G. V. Siberia in the 17th Century. A Study of the Colonial Administration. - Berkeley & Los Angeles: University of California Press, 1943. - 235 p.
6. George G. Siberia - the New Frontier. - N.Y.: Hodder & Stoughton, 1969. - 374 p.
7. Conolly V. Siberia Today and Tomorrow. A Study of Economic Resources Problems and Achievements. - N.Y.: Taplinger Publishing Co, 1976. - 248p.
8. Bobrick B. East of the Sun: the Epic Conquest and Tragic History of Siberia. - N.Y.: Poseidon Press, 1992. - 542 p.
9. Lincoln B.W. The Conquest of a Continent: Siberia and the Russians. - N.Y.: Random House, 1994. - 500 p.
10. Raeff M. Siberia and the Reforms of 1822. - Seattle: University of Washington Press, 1956. - 210 p.
11. Hundley H.Sh. Speransky and the Buryats: Administrative Reform in Nineteenth-Century Russia: Ph.D. dissertation / University of Illinois. - Champaign-Urbana, 1984. - 286 p.
12. Rupen R. Mongols of the XXth century. - Bloomington: Mouton & Co., 1964. - 167 p.
13. Humphrey C. Marx Went Away, But Karl Stayed Behind. - Ann Arbor: University of Michigan Press, 2001. - 640 p.
Тарнуева Елена Александровна - аспирант кафедры истории России Бурятского государственного университета. 670000,
г. Улан-Удэ, ул. Ранжурова, 6. Тел. 8-902-564-42-85. Е-mail: [email protected].
Tarnueva Elena Aleksandrovna - post-graduate student, department of history of Russia, Buryat State University, 670000, Ranzhurova str., 6. E-mail: [email protected], ph.
УДК94(438) Е.А. Хантуева
ЗАРОЖДЕНИЕ ЖЕНСКОГО ДВИЖЕНИЯ НА ПОЛЬСКИХ ЗЕМЛЯХ В XIX в.
В статье анализируется зарождение женского движения на польских землях в XIX в. Борьба женщин за равные права с мужчинами, начавшаяся в польском обществе, стала частью первой волны феминизма во всем мире. Автор сравнивает положение женщин во всех трех частях польских земель разделенной Речи Посполи-той, анализирует деятельность зачинательниц движения. В работе использованы оригинальные источники, в том числе малоизвестные в отечественной историографии материалы.
Ключевые слова: женское движение, феминизм, борьба за равноправие, Польша.
E.A. Khantueva THE ORIGIN OF WOMEN’S MOVEMENT IN POLISH LANDS IN THE XIX-th CENTURY
The article analyses the origin of Women ’s movement in Polish lands in the XIX century. The struggle of women for equal rights with men which began in the Polish society, became a part of the first wave offeminism in the whole world. The author compares women’s status in all three areas of Polish lands of separated landsof Rzeczpospolita, analyses the pioneers’ activity. The paper uses original historical sources including materials little known in Russian historiography.
Keywords: women’s movement, feminism, struggle for equal rights, Poland.
