CC BY
16
негативным, дестабилизирующим фактором для сопредельных стран (Сирия, Иордания, Турция) и для региона в целом; в связи с этим не исключено установление власти исламистов в других ближневосточных государствах (Египет).
Третье. Маловероятен приход сильной авторитарной личности. На роль общеиракского лидера со временем может реально претендовать Муктада ас-Садр, не скрывающий своих политических амбиций. Однако слишком глубокие расколы в иракском обществе не позволят выдвинуть и признать единоличную власть лидера, неизбежно представляющего лишь одну из общин. Поэтому данный сценарий не нашел поддержки у большинства участников дискуссии.
Четвертое. В ближайшее время, вероятнее всего, продлится ситуация, для которой характерны вялотекущий межконфессиональный конфликт, террористическая активность и иностранное военное присутствие, при этом сохранится слабая государственная власть, низкая боеспособность армии и невысокая эффективность полиции.
«Россия в глобальной политике», М., 2006 г., май-июнь, с. 144-156.
А.Гушер,
генеральный директор Центра стратегического развития БУДЕТ ЛИ ВОЙНА В ИРАНЕ И КАК ЕЕ ПРЕДОТВРАТИТЬ?
В последнее время мировую общественность все больше и больше беспокоит обостряющееся американо-иранское противостояние вокруг вопросов борьбы с международным терроризмом и нераспространения ядерного оружия. Как известно, Вашингтон обвиняет правящий в Иране шиитский режим в прямой поддержке исламского терроризма и в проведении работ, приближающих Тегеран к получению собственного ядерного оружия. Истории этих обвинений уже более 25 лет. В 1979 г., после так называемой исламской революции в Иране, американцы были изгнаны из этой страны, и с тех пор климат отношений между двумя государствами 114
характеризуется исключительно взаимной враждебностью и неприятием политики друг друга. При этом все администрации США, приходившие в Белый дом, на протяжении уже четверти века постоянно искали поводы и возможности для устранения неугодного им иранского правящего режима и восстановления своих позиций в Иране.
В июне 2005 г. народ Исламской Республики Иран (ИРИ) избрал президентом своей страны Махмуда Ахмадинежада. Это было неординарным событием для современного Ирана. Первым в истории ИРИ светским президентом был выдвиженец и фактически воспитанник имама Хомейни, молодой политик Банисадр, которому так и не удалось удержаться на этом посту до истечения срока своих полномочий. Из-за резкого обострения отношений с высшим духовенством Ирана и яростными приверженцами режима исламской республики и конкурентной борьбы в окружении духовного лидера Ирана имама Хомейни Банисадр был вынужден бежать во Францию на военно-транспортном самолете иранских ВВС, пилотировавшемся одним из сторонников первого иранского президента, полковником ВДС Ирана Моизи. Все последующие президенты ИРИ были высокопоставленными представителями иранского шиитского духовенства. Еще полтора-два года назад все были уверены, что очередным президентом страны станет хорошо известный и авторитетный представитель высшего шиитского духовенства Хашеми Рафсанджани, который, кстати, уже занимал этот пост. Но на политической сцене Ирана в качестве президента появился не он, а Махмуд Ахмадинежад - человек не из среды шиитских богословов, формально светский, но по своей сути - исламский радикал, националист и отвязный антисионист. Уже после вступления в должность нового президента общий груз проблем, с 1979 г. отягощающих отношения Запада с Тегераном, пополнился новыми или существенно обновленными старыми противоречиями, вызвавшими крайнее обострение общей военно-политической ситуации вокруг Ирана, его руководства и проводимой им внутренней и внешней политики. Развитие стратегической ситуации в иранской геополитической зоне в очередной раз подошло к состоянию, когда в мире стали говорить об исчерпании политических средств воздействия на Иран и возможности применения Вашингтоном против
Тегерана военной силы для решения стратегических задач своей политики на Ближнем и Среднем Востоке.
В чем причины нынешнего опасного обострения военно-политической обстановки вокруг Ирана? Их достаточно много, и каждая из них весьма существенна.
Во-первых, это фактор самого Ахмадинежада. Не искушенный в большой политике и явно увлекающийся рискованной риторикой новый президент в первые же недели и месяцы исполнения своих обязанностей сделал ряд опрометчивых и скандальных заявлений, поставивших международное сообщество буквально «на уши». Чего стоят, например, его заявления о необходимости ликвидации еврейского государства Израиль, о выходе из режима проводимого МАГАТЭ мониторинга иранской ядерной программы, о возможности выхода Ирана из Договора о нераспространении ядерного оружия - ДНЯО и др. Со стороны Запада, естественно, в адрес Ахмадинежада посыпалось множество стрел критики, а то и прямых угроз. Похоже, мало кто задумался над тем, чью точку зрения представляет новый президент: лично свою, стоящих за ним высших шиитских авторитетов, исламских радикалов среднего звена или же всего иранского общества? Но и без такого анализа высказываний Ахмадинежада оказалось достаточно для того, чтобы Запад, и прежде всего США, подтвердил свои прежние претензии к Ирану и активизировал затянувшийся поиск «смири-тельной рубашки» для Тегерана.
Во-вторых, с новым президентом Иран стал более открытым в том смысле, что из уст иранского лидера до ушей западной политической элиты стали доноситься такие новости, о которых на Западе, возможно, догадывались, но в силу прежней закрытости иранского исламского режима не были в них уверены до конца. Своими очищенными от всякой дипломатической кожуры заявлениями Ахмадинежад утверждает, что его страна постепенно отходит от своего прежнего в целом умеренного курса в региональной и мировой политике и возвращается на путь активной защиты и продвижения своих интересов как в регионе, так и в исламском мире в целом. Неудивительно, что в этой ситуации на Западе снова стали сильно подозревать, а то и прямо обвинять Тегеран в поддержке международного терроризма. А в новом докладе Вашингтона о международном терроризме Иран представлен уже как главный спон-116
сор террористического интернационала. Конечно, здесь не все так однозначно, как считают в Вашингтоне или в Тель-Авиве. Но определенные изменения в политике иранской стороны наблюдаются. Да и как им не быть, если в соседних с Ираном Афганистане и Ираке находятся и осуществляют военные операции войска американцев и их союзников, а Израиль все настойчивее угрожает ударами по иранским стратегическим объектам? Было бы по меньшей мере странным, если бы Иран не озаботился этим обстоятельством и не попытался принять адекватные (с его, иранской позиции) меры.
В-третьих, ситуацию вокруг Ирана обостряют активно-агрессивные попытки иранского руководства запустить и легализовать свою программу обогащения урана на созданных за последние годы (частично втайне от международного сообщества) предприятиях ядерного цикла. И в этом - главная проблема. Иранские руководители неустанно говорят о праве Ирана на мирные ядерные исследования и о своем стремлении добиться независимости в обеспечении ядерным топливом своих строящихся и запланированных к постройке атомных электростанций. Первая из них - в Бушере - при благоприятных условиях должна начать работу в 2006 г. Намечается ввести в будущем на этой станции и другие блоки, а также построить несколько новых АЭС. Однако в мировом сообществе опасаются того, что Иран может пойти дальше и попытаться получить у себя оружейный плутоний, необходимый для реализации уже военной ядерной программы. По-видимому, для таких опасений есть определенные основания, о чем будет сказано позже. В связи с этим на Западе настойчиво поднимаются вопросы о введении международного контроля за ядерными работами в Иране или вообще о необходимости отказа иранцев от работ по обогащению урана.
В-четвертых, обострению ирано-американских отношений способствуют провальные результаты американской военной кампании в Ираке. Известно, что Вашингтон не достиг изначально ставившихся им целей. Разрушив военную машину Саддама Хусейна, американцы и их союзники, тем не менее, не сумели овладеть ситуацией в стране, создать в Ираке послушный режим, взять под свой полный контроль богатые нефтяные ресурсы этой страны. Вместо этого США получили на Ближнем и Среднем Востоке уси-
ление морально-политического и вооруженного сопротивления своим устремлениям, неуправляемое развитие военно-политической ситуации в Ираке, Афганистане и в палестино-израильской зоне, стремительное нарастание масштабов терроризма на Среднем и Ближнем Востоке. Последнее выглядит особенно позорным -ведь вооруженное вторжение американцев и их союзников в Афганистан и Ирак было разрекламировано как операция, призванная покончить с терроризмом в этом регионе. Все это привело к общему ослаблению там позиций проамериканских режимов. О замышлявшемся снижении в результате свержения режима Саддама Хусейна мировых цен на нефть и говорить не приходится - за время американской оккупации Ирака они более чем удвоились... Спрашивается: при чем здесь Иран? Да при том, что Вашингтону очень удобно свалить свои просчеты и провалы в Ираке на «козни Тегерана» - вспомним хотя бы о наделении Ирана статусом главного спонсора международного терроризма. При том, что США уже не могут просто так уйти из Ирака, возвратить свои войска в метрополию. Ведь теперь они никак не могут быть уверенными в том, что новый иракский режим не окажется, в конце концов, «в карманах» иранских аятолл. Ну а об утрате на долгие годы (если не навсегда) контроля над «нефтяной кладовой мира» в Вашингтоне, по-видимому, даже думать боятся! Уже сегодня, когда цены на нефть на мировых рынках рвутся к рубежу 80 долл. за баррель, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад говорит о несправедливой цене на нефть, которая, по его убеждению, должна быть никак не меньше 100 долл. Так что Иран даже очень «при чем»!
И, наконец, в-пятых. Иран сегодня - это, пожалуй, единственная страна в мире, руководство которой в своих оценках отношений с Соединенными Штатами и в оценках политики самих США не выбирает выражений, говорит прямым текстом и при случае даже грозит американцам ответными мерами, если те предпримут против Ирана какие-либо агрессивные действия. Это, конечно, еще больше распаляет вашингтонских политиков в их желании наказать строптивцев и подарить иранскому народу «истинные демократические ценности» взамен на его нефть, газ, урановую руду и готовность следовать в политике государства рекомендациям Запада.
В Вашингтоне, представляется, хорошо понимают, какое место занимает Иран в стратегическом раскладе сил в исламском мире, в мировом энергетическом балансе и в формирующемся новом соотношении сил в мире. Мире, в котором политические, экономические и даже военные позиции США подвергаются все большему давлению со стороны оппонентов сверхдержавы, считающей себя единственным источником могущества и влияния на планете, монопольным носителем прогресса, демократии и справедливости. Администрация Буша-младшего, вложившая огромные ресурсы в иракскую авантюру и пока не получившая ожидавшихся дивидендов, возможно, все же рассчитывает добиться своих стратегических целей, изменив направление главного удара и поставив на этот раз на его острие Иран. Так оно и замышлялось еще перед началом вторжения в Ирак, но ход событий отложил задуманное, и вот теперь, похоже, американские стратеги возвращаются к разработанному еще три года назад сценарию, но в несравненно более худших для себя условиях, чем это было прежде. Уйти просто так из Ирака, «не отыгравшись», не добившись поставленных целей (а именно этого ухода все настойчивее требует от администрации американская общественность), Вашингтон, как азартный игрок, похоже, не желает. Между тем, сейчас и причин продолжить «игру» искать не надо: Иран - вот основной виновник и источник бед, постигших США в Ираке, Иран - главный спонсор международного терроризма, Иран - угроза всему цивилизованному миру, так как осмелился, не побоявшись окриков Запада, заняться разработкой собственной ядерной программы.
Почему Вашингтон так напуган ядерной программой Ирана и не боится реального обладания реальным ядерным оружием Израилем, Пакистаном, Индией? Что представляет из себя так называемое «ядерное досье» Тегерана? После того, что уже сказано и написано по поводу этого «ядерного досье», едва ли стоит вдаваться в подробности и повторяться. По-видимому, достаточно двух-трех замечаний. Сам термин «ядерное досье Ирана» появился после того, как по поручению ООН Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) занялось изучением иранской ядерной программы и ее мониторингом. Причиной такого пристального внимания к иранским работам в области освоения ядерной энергии стали проводимые в Иране исследования в университетских ядер-
ных исследовательских центрах Тегерана и Исфагана, а также открытие на территории страны залежей урановых руд и начало их разработки. Кроме того, с помощью пакистанских специалистов были созданы предприятия по переработке уранового сырья с его обогащением до концентраций, достаточных по меньшей мере для производства тепловыделяющих элементов для ядерных реакторов АЭС. Внимание Запада привлекло также появление на вооружении иранской армии баллистических ракет с дальностью пуска до нескольких тысяч километров. А возобновление строительства АЭС в Бушере с участием России (работы там начались еще при шахском режиме, в начале 70-х годов, Западной Германией, при полном согласии США) запустило конвейер обвинений Ирана в его стремлении обязательно обзавестись собственным ядерным оружием. США и Израиль в течение многих лет после исламской революции 1979 г. в Иране бомбардировали международное сообщество своими данными и оценками военной ядерной программы Тегерана и, что уже достаточно очевидно, создали у мирового сообщества вполне устойчивое представление об Иране как о потенциально новой ядерной державе. Кстати, в этом им помог сам президент Ирана Ахмадинежад, громогласно объявивший в апреле 2006 г., что Иран уже стал ядерной державой, и даже предложивший другим исламским странам иранские услуги в освоении ядерной энергии.
Для России и российско-иранского сотрудничества в очередной раз наступают сложные времена. Обсуждение в СБ ООН резолюции по иранскому «ядерному досье», судя по всему, затронет и другие вопросы, в частности, относящиеся к сфере оборонного строительства в Иране и отношениям Тегерана с экстремистскими группами и движениями в исламском мире. Россия уже давно подвергается давлению со стороны своих западных партнеров в вопросах российско-иранского военно-технического сотрудничества, участия РФ в строительстве иранской АЭС в Бушере, подготовки иранских военных и гражданских специалистов. Между Россией и Ираном подписано соглашение о запуске российскими военно-космическими силами иранского спутника связи «Зохре» (Венера). Этот факт рассматривается противниками российско-иранского сотрудничества только в разрезе наращивания иранского военного потенциала и никак иначе. В то же время автору достоверно из-120
вестно, что создаваемый российскими специалистами иранский спутник предназначен исключительно для коммуникационных целей. В ходе состоявшихся в конце апреля 2006 г. первых заседаний в Париже в рамках начавшегося обсуждения доклада МАГАТЭ по иранскому «ядерному досье» американский представитель высказался за прекращение поставок Россией Ирану зенитных ракетных комплексов «Тор» и другой военной техники. Российская сторона пока сдерживает этот натиск, справедливо полагая, что аргументация американцев и некоторых из их союзников идет скорее от желания раздавить Иран, а не от конкретных аргументов и данных об угрозах, исходящих от Тегерана для остального мира.
И все же, если задаться вопросом, действительно ли в планы Ирана входит создание собственного ядерного оружия, не следует с порога отвергать такой поворот в оборонной политике Тегерана. Во-первых, нам известен интерес к нему со стороны самих иранцев. Во-вторых, перед Тегераном стоит пример Пакистана, Индии и Израиля. Почему данным странам это можно, а Ирану нельзя? В-третьих, в мире нет другой такой страны, как Иран, против которой было бы наточено столько ножей. Как в такой ситуации защищаться? Очевидно так, как это только возможно. Вывод из всего этого может быть таков: если Ирану не удастся договориться с международным сообществом относительно своих законных прав на развитие собственной мирной ядерной программы и общепринятых правил международного контроля, Тегеран обязательно сделает шаги в направлении реализации военной части национальной ядерной программы.
Сегодня, по-видимому, никто, даже сами иранцы, не в состоянии сказать, каков будет финал событий, развернувшихся вокруг иранского «ядерного досье», как будут вести себя дальше США и Израиль. Из Тель-Авива уже раздались угрозы нанести по иранским ядерным объектам ракетно-бомбовые удары. В мире стали также говорить о возможности проведения против Ирана масштабной военной операции вооруженными силами США. Собственно говоря, главный вопрос сегодня звучит так: решится ли администрация президента Буша на развязывание еще одной войны США в зоне Среднего Востока, в рассматриваемом случае - против Ирана, или нет? В сложившейся ситуации все зависит от политического решения Белого дома. Именно политического решения. С
военной точки зрения здесь, по-видимому, все давно просчитано, спланировано и даже проиграно на компьютерах. Причем, наверняка не один вариант. Это - принцип работы высших штабов всех современных вооруженных сил, и ничего удивительного и неожиданного в этом нет. Но принять политическое решение на проведение против Ирана широкомасштабной военной операции в сложившейся для Вашингтона военно-политической ситуации будет сложно. В данном случае пока можно говорить о факторах в пользу и против принятия такого решения.
Итак, что подталкивает администрацию США к войне против Ирана? Главное - это безусловное желание обеспечить на длительный исторический период стратегический контроль над регионами Среднего и Ближнего Востока, обеспечивающими экономику Запада так необходимыми ей энергоносителями. Установив полный контроль над нефтяными и газовыми ресурсами этого района мира и обеспечив безопасность на маршрутах их вывоза на внешние рынки, США сумели бы решить с пользой для себя вопросы дефицита энергоносителей и цен на них, а также серьезно подвинуть в сторону своих экономических конкурентов - Китай, Индию и даже Европу. Кроме того, это также очевидное отсутствие позитивной перспективы на «закрытие» в обозримом будущем иранской ядерной программы: Вашингтону (как, впрочем, и другим ядерным державам) не нужен еще один «ядерный игрок» на стратегической доске. Тем более если он не друг Америке и Израилю. К войне против Ирана американцев может подталкивать и затянувшаяся история с покорением и «умиротворением» Ирака. Нельзя исключать, что военно-политическое руководство США, анализируя сложившуюся ситуацию в Ираке и стремясь как можно быстрее покончить с сопротивлением в этой стране, решит «обрубить» то, что называется ими «иранским влиянием и вмешательством» в Ираке. К тому же следует учитывать и то, что Пентагону не нужно будет перебрасывать на ближневосточный театр военных действий большой массы войск с континентальной части США - они уже находятся на иракской территории и на Аравийском полуострове. У Вашингтона есть, безусловно, и другие серьезные побудительные мотивы для радикального, т.е. военного, решения «иранской проблемы». Но первоочередные - те, о которых сказано выше.
Что реально может удерживать Вашингтон от «военного похода» против Ирана? На первое место, конечно же, нужно ставить неудачный и тяжелый опыт иракской кампании, потребовавшей значительных, по американским критериям, человеческих потерь и материальных затрат. Администрации США трудно будет объяснить американским гражданам свое решение. Второе, что сегодня может удерживать американское военно-политическое руководство от войны против Ирана, это явная нехватка у Пентагона сил, особенно наземных. В войне против Ирана американцы могут столкнуться с наиболее ожесточенным сопротивлением именно на сухопутном театре. Созданная в Иране и прошедшая проверку в ходе войны с Ираком система мобилизации и подготовки ополчения -это тот трудно просчитываемый фактор, которым никак нельзя пренебрегать, планируя вторжение на иранскую территорию. Что это значит для американцев, полагаю, объяснять не надо. Надо также думать, что американцам вряд ли удастся применить против Ирана тот важный прием, который они использовали в Афганистане и Ираке, - подкуп командования вооруженных сил противника. Третьим сдерживающим фактором можно считать то, что на этот раз союзники США, в том числе из НАТО и «новых демократий», вряд ли так же легкомысленно, как в случае с Ираком, бросятся помогать американцам в Иране. Ну и, конечно, самым непрогнозируемым и в то же время опасным для США и их союзников является реакция исламского мира.
Конечно, позволяет ли соотношение факторов «за» и «против» проведения широкомасштабной военной операции против Ирана рисковать или не делать этого, будет решать само американское военно-политическое руководство. Представляется, что здесь сложился некоторый баланс. Явных, очевидных и серьезных признаков подготовки Пентагона к проведению этой операции, насколько можно понять, пока не наблюдается. Хотя в рассматриваемом случае их может фактически и не быть (все или почти все войска и силы находятся на театре возможной войны, требуется только их усиление). Если все же в Вашингтоне решатся на «военное усмирение» Ирана и его амбиций, скорее всего это сведется к проведению длительной по времени воздушной операции с нанесением ракетных и бомбовых ударов по иранским стратегическим объектам атомной промышленности, предприятиям по производству ра-
кетной техники, авиационным и военно-морским базам, арсеналам, другим важным объектам инфраструктуры. Но до начала такой операции может пройти еще немало времени, пока не будут использованы все политические, дипломатические и экономические средства давления на Тегеран с целью добиться от него уступок требованиям международного сообщества. При этом важно иметь в виду еще одно достаточно тревожащее обстоятельство. Нельзя исключать, что, оказавшись в безвыходной ситуации в котле иранских проблем, кое-кто в Пентагоне может предложить администрации США пойти на применение на территории Ирана так называемого «ядерного оружия поля боя». Это только предположение, но думать об этом заставляют постоянно ведущиеся в последнее время на Западе обсуждения этой темы. В этом случае в мире возникнет и вовсе непредсказуемая ситуация, аналогов которой не было в мировой истории. Пока она выглядит абсолютно невероятной. Но исключить ее на 100% никак нельзя, и, как это ни трудно признать, нам всем в России - и политикам, и дипломатам, и рядовым гражданам - надо быть готовыми и к такому развитию событий. Это значит - просчитать все возможные сценарии и не дать вовлечь себя в любые авантюры, исходя при этом из единственно важного для нас абсолютного фактора - абсолютной безопасности нашей страны.
«Азия и Африка сегодня», М., 2006, № 8, с. 48-52.
Георгий Степанов,
журналист
ЖИВ ЛИ «ТЕРРОРИСТ
НОМЕР ОДИН»?
Осама бен Ладен умер. На сей раз - от тифа. Газета L'Est Républicain опубликовала сенсационный отрывок из секретного доклада Главного директората внешней разведки (DGSE) Франции. Пожалуй, это самое серьезное до сих пор подтверждение смерти «террориста номер один». По данным L'Est Républicain, в настоящий момент спецслужбы Саудовской Аравии определяют место, где похоронен отец-основатель «Аль-Каиды».
