CC BY-NC
8Филология: научные исследования
Правильная ссылка на статью:
Аюшеева Э.Б. — Буддийские мотивы в эхирит-булагатской Гэсэриаде // Филология: научные исследования. -2021. - № 2. DOI: 10.7256/2454-0749.2021.2.32791 URL: https://nbpublish.com/Hbrary_read_article.ptp?id=32791
Буддийские мотивы в эхирит-булагатской Гэсэриаде
Аюшеева Эржена Баировна
Мпадиий научный сотрудник, Инстшуг монголоведения, буддологии и тмбетологии Сибирского
отделения РАН
670047, Россия, республика Бурятмя, г. Улан-Удэ, уп. Сахьяновой, 6, ИМБТ СО РАН, каб. 317
erzhena1406@yandex.ru
Статья из рубрики "Фольклор"
DOI:
10.7256/2454-0749.2021.2.32791
Дата направления статьи в редакцию:
03-05-2020
Аннотация.
Статья посвящена анализу буддийских мотивов в одном из бурятских вариантов эпоса о Гэсэре. Объектом исследования является текст эхирит-булагатского улигера «Абай Гэсэр-хубун» М. Имегенова, который считается наиболее архаичным и потому наименее подверженным буддийскому влиянию. Предметом исследования выступают встречающиеся в эпическом повествовании буддийские мотивы. В исследовании в качестве сравнительного материала привлекаются тексты других бурятских улигеров. Особое внимание автор уделяет семантическому анализу рассматриваемых мотивов, приводит исторические данные и обращается к сравнительно-типологическому методу. Таким образом, основными методами исследования выступают сравнительно-типологический и сравнительно-сопоставительный методы с привлечением семантического подхода. В результате исследования выявлено, что буддийские мотивы, вкрапленные в тексты западнобурятской Гэсэриады, функционируют на поверхностном семантическом уровне и не задевают сюжетную основу эпоса.Автор приходит к выводам о том, что эхирит-булагатская версия Гэсэриады в отличие от унгинских вариантов менее подвержена буддийскому влиянию и потому исследование ее в обозначенном аспекте может привести к пониманию особенностей бурятской Гэсэриады в целом и, далее, к раскрытию основных механизмов трансформации сюжета в центральноазиатской эпической традиции.
Ключевые слова: буддизм, Гэсэриада, эпос, варианты, буряты,улигер,западные буряты, лама, мотив, книга
Как известно, основной формой религии, которую исповедовали древние монголы, был шаманизм, который порой рассматривается не только как одна из форм религии, но и как сопутствующий элемент культа единого обожествленного неба. Эта система мировоззрения, миропонимания и мироотношения монгольских народов не могла не отразиться в эпосе. Б.Я. Владимирцов, например, выделяет в особую группу эпические произведения, пропитанные тэнгристским духом и сохраняющие черты добуддийской
общемонгольской мифологии с 41]. К этой группе относится и Гэсэриада, основным конфликтом в которой выступает противостояние небожителей.
Гэсэриада - один из богатейших источников не только для изучения литературы и фольклорного творчества, языка и культуры, но и для исследования религиозных и мифологических представлений народа. Эпос известен многим народам Центральной Азии, в Тибете и Монголии (в том числе и во Внутренней Монголии, одной из провинций КНР), в России распространен в виде различающихся между собой версий и вариантов среди бурят, калмыков и тувинцев.
Героический эпос о Гэсэре считается венцом эпического творчества и наиболее крупным памятником фольклорного наследия бурятского народа. Варианты этого сказания зафиксированы практически на всей территории этнической Бурятии и записаны от
представителей разных родоплеменных групп. Согласно классификации ^—все бурятские улигеры делятся на три локальные группы: эхирит-булагатские, унгинские и хоринские. Условное название вариантов основывается на территориальном делении: к западнобурятским относятся эхирит-булагатские и унгинские, к восточной эпической традиции - хоринские улигеры.
В устной форме эпос бытовал только среди западных бурят вплоть до начала ХХ века, когда началась его запись. Все письменные версии бурятской Гэсэриады были зафиксированы у восточных бурят, и ни одного текста не обнаружено у западных [4, с-
Одной из причин угасания фольклорной эпической традиции в Забайкалье, где ко времени активного собирания и изучения эпос оказался на стадии перехода в
сказочные рассказы с 1621, стала массовая ламаизация населения, в том числе через внедрение буддийских понятий и образов в популярные произведения устного творчества.
Западнобурятские версии представлены эхирит-булагатской и унгинской эпическими традициями, каждая из которых имеет свои особенности. Считается, что унгинские варианты более близки по содержанию монгольским письменным текстам, что объясняется миграциями монгольских родов на территорию проживания бурятских
племен [5, 6 7]. Однако унгинские варианты менее подвержены буддийскому влиянию по сравнению с монгольскими текстами.
Особую научную ценность представляет собой текст эхирит-булагатской версии
Гэсэриады который был записан в 1906 году известным собирателем фольклора и ученым Ц. Жамцарано. Отличие эхирит-булагатской версии от унгинских вариантов в значительном расхождении сюжетных линий, персонажного ряда, а так же в наличии продолжения эпического повествования. В эхирит-булагатской традиции сюжет о Гэсэре имеет продолжение. Вследствие циклизующих процессов к сказанию примыкают повествования, которые представляют генеалогические предания о сыновьях Гэсэра
Считается, что эхирит-булагатская версия наименее подвержена влиянию буддизма, однако в тексте они все же встречаются. В исследовании не анализируются
космогонические понятия, имеющие раннебуддийское происхождение, особенности их функционирования рассмотрены автором в другой работе И01. Так, наиболее ярким свидетельством проникновения в текст эхирит-булагатского улигера буддийского понятия является мотив книги Майдари. Однако возникает много вопросов относительно появления этого мотива, поскольку в унгинских вариантах, которые, как известно, более буддизированы, книга Майдари не встречается. Функционирование этого мотива в улигере М. Имегенова требует детального изучения, которому нужно посвятить отдельное самостоятельное исследование.
Лама в эхирит-булагатской версии не представлен в качестве эпического персонажа, как это видим в унгинских вариантах. Однако в запеве Сугталга ') есть выражение лабайн уудэндэ (букв . 'у двери ламы'). В дневниковых заметках Ц. Жамцарано, сделанных в период записи улигера от М. Имегенова, встречается выражение лабайн
бээр как одно из немногих упоминаний о буддийской религии Г11, с- 233"". Лаба/лама -зафиксировано тибетское произношение слова, обозначающего буддийского монаха. В комментариях к переводу текста исследователи приходят к мнению, что упоминание ламы в эпосе вызвано началом проникновением буддизма к эхирит-булагатским бурятам,
к числу которых принадлежал сказитель Г12, с- 420"".
Если сравнить запевы двух вариантов - М. Эмегенова (эхирит-булагатский вариант) ^ и А. Васильева (унгинский вариант) Г13, ЦВРК"", в котором буддийские элементы также встречаются редко, обнаруживаем взаимозаменяемость ламы и небесных божеств (тэнгри):
Гэгээ лабайн уудэндэ аалами Гэрэлтэйл зула шатаалгатайл Гэсэрэй юhэн hалааел аха дээжын Хэлыш даа!
Огторгойн бурхадай урдан аалами Олон зула шатаалгаатай аалами Абай Гэсэр Богдойн аалами Арбан гурбан дайен хэлэхэ аалами!
У двери святого ламы
Яркая лампада зажжена
Расскажи наилучшую из девяти в е тв е й
Гэсэра!
Г8, с. 11!
Перед небесными божествами Мно ж е с тв о с в е ч з а ж ж е но Давайте расскажем о 13 битвах Абай Гэсэра Богдо!
Г131
Первая часть гэгээ лабайн уудэндэ переводится «у двери святого ламы». Слово зула имеет значение масляной лампадки, которая в буддизме символизирует свет учения, переведено М. Хомоновым как «свеча». Термин зула от уйг. ]'ула (монг. цула, халх. зулП, калм. зулП) - лампада, светильня, является буддийским заимствованием из уйгурского
языка Г14, с 42"". Считалось, что горящая свеча у дверей храма служит для изгнания злых духов, зажженная у алтаря - одно из подношений божеству. Тут явно имеется в виду буддийский ритуал, что является одним из двух ярких примеров, отсылающих к буддийской вере. Горящие свечи упоминаются в запевах и при исполнении других бурятских улигеров (например, в улигере А. Васильева). У западных бурят возжигание
свечей восходит к древнему культу огня, вере в его чудодейственную силу. Кроме того, это один из элементов обряда перед исполнением улигеров, имеющих магический сакральный смысл и охранительное значение.
Огонь почитался у монголов как источник и символ чистоты. Разведенный в доме огонь в очаге, освещая, очищал жилище [15, с- 73]. Очаг в монгольской юрте был расположен в центре, кормил и согревал хозяев, кроме того огонь считали защитником семьи, с ним было связано много запретов, восходящих к представлениям об огне как живой
сущности. А божество огня Гал Заяаши считался самым близким и главным бурханом
с' 22~23"1. Вполне вероятно, что буддийский эпизод в запеве эхирит-булагатской версии имеет вставной характер, поскольку отсутствует в самом улигере. Однако в других эхирит-булагатских улигерах этот персонаж все же упоминается.
Известный бурятский улигершин Бура Барнаков (единственный из всех сказителей эхирит-булагатской традиции) вводит образ ламы в традиционный бурятский улигер
«Арбан табан наhандаа Yтэлhэн Гургалдай » Несомненно, здесь сыграло значение не только время записи улигера, но и то обстоятельство, что в дореволюционное время
в родных местах сказителя был возведен дацан И§1, вследствие чего, вероятно, лама остался в лексиконе сказителя, несмотря на то, что ламская вера тогда не прижилась среди населения.
Ламы в улигере «Арбан табан наhандаа Yтэлhэн Гургалдай » закаливают героя, тогда как в Гэсэриаде М. Имегенова это действие выполняют небесные кузнецы. У Б. Барнакова в данном эпизоде ламы используют предметы, не имеющие отношения к буддийской религии, скорее всего, характерные для традиционных народных верований
[19, с- 162]. Важно отметить, что «Абай Гэсэр хубун» М. Имегенова записан в 1906 году, а улигер Барнакова - в 1962 году. Эти тексты разделяет большой отрезок времени, в течение которого традиционный мотив закаливания претерпел изменения. Здесь явно прослеживается механическая замена шаманских персонажей буддийскими.
В отличие от эхирит-булагатской версии, в текстах унгинской Гэсэриады образ ламы встречается, но представлен он в несколько неоднозначном свете. Отметим, что в эпосе может фигурировать как сам лама, так и другие персонажи (как правило, враги Гэсэра) в облике ламы. С этим персонажем в бурятской Гэсэриаде связаны два традиционных мотива - оборотничества и просьбы о помощи.
Обратим внимание на значение имени старшего сына Гэсэра Ошор Богдо в эхирит-булагатском варианте. В составе имени слово ошор переводится как «священная ваджра», а семантическое значение слова богдо - высокий духовный статус буддийского духовенства. Ваджра - ритуальный символ, в индийской мифологии символизировавший оружие Индры, которое по буддийской легенде Будда Шакьямуни превратил в мирный
скипетр -[2°———2561. Гэсэр как персонаж дополнительно и опосредовано получает буддийскую окрашенность, отраженную в имени его сына. Однако буддийская семантика номинации никак не отражается на характере действий героя.
Таким образом, в ходе анализа эхирит-булагатского улигера о Гэсэре выявлены встречающиеся в тексте буддийские мотивы. Их функционирование в повествовательной канве эпического сказания характеризуется как поверхностное, не имеющее глубинного семантического подтекста. Важность проведенного исследования заключается в понимании особенностей бурятской Гэсэриады, без которого сложно представить общую картину трансформации и сохранности сюжета Гэсэриады в разных регионах
центральноазиатского мира. Библиография
1. Владимирцов Б. Я. Монголо-ойратский героический эпос / Пер., вступ. ст. и прим. Б. Я. Владимирцова. Пб. - M: Гос. изд., 1923. 254 с.
2. Санжеев Г. Д. Эпос северных бурят // Аламжи Мэргэн / Г.Д. Санжеев. - М.: Académica, 1936. - С. 7-47.
3. Уланов А. И. К характеристике героического эпоса бурят. - Улан-Удэ: Бурят.-Монг. кн. изд-во, 1957. 172 с.
4. Хомонов М. П. Варианты эпоса «Гэсэр» (как источники) // Гэсэриада: фольклор в современной культуре: сб. ст. и материалов. Улан-Удэ: Наран, 1995. - 134 c
5. Уланов А. И. Бурятский фольклор и литература / А. И. Уланов. - Улан-Удэ: Бурят кн. изд-во, 1959. 158 с.
6. Дугаров Б.С. К генезису унгинской Гэсэриады: хонгодорский фактор // Вестник БГУ. 2013. - Вып. 10. С. 155-159.
7. Бурчина Д. А. Гэсэриада западных бурят. Указатель произведений и их вариантов / Д. А. Бурчина. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. - 449 с.
8. Абай Гэсэр-Хубун [Текст]: Эпопея: (Эхирит. булагат. вариант) / Записан Ц. Жамцарано у сказателя Маншута Имегенова; Подгот. текста, пер. и примеч. М. П. Хомонова; Вступ. ст. А. Уланова; АН СССР. Сиб. отд-ние. Бурят. комплекс.НИИ.-Улан-Удэ: [б. и.], 1961. 231 с.
9. Абай Гэсэр хубун. Ч. 2. Ошор Богдо и Хурин Алтай / Запись Ц.Ж .Жамцарано у сказителя М.Имегеева. Подготовка текста, пер. и примеч. М. П. Хомонова. - Улан-Удэ, 1964. 230 с.
10. Аюшеева Э.Б. Раннебуддийские пространственно-временные понятия в бурятской Гэсэриаде // Материалы Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы монголоведения и тюркологии», посвященной 75-летию бурятского отделения ИГУ, 1-2 ноября 2019 года, г. Иркутск. - С. 104-108
11. Жамцарано Ц. Ж. Путевые дневники. 1903-1907 гг. Сост.: Ц.П. Ванчикова, В.Ц. Лыксокова, И. В. Кульганек. - Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 2011. 264 с.
12. Абай Гэсэр Могучий: Бурятский героический эпос / Пер. А. Б. Соктоева; Коммент.: Д. А. Бурчина, А. Б. Соктоев; Ст. М. И. Тулохонова, Д. С. Дугарова; РАН. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького; РАН. Сиб. отд-ние Бурят. науч. центр. БИОН. - М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1995. - 526 с.
13. Абай Гэсэр богдо хан.: Записано от А. Васильева, предпол. в 30-е-нач. 40-х гг. ХХ в. // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, Ф.36. Оп.1. Д. № 155; 405 с. (машинопись).
14. Владимирцов Б. Я. Работы по монгольскому языкознанию. М.: Восточная литература, 2005. 957 с.
15. Банзаров Д. Б. Собрание сочинений [Текст]. Акад. наук СССР. Ин-т востоковедения. Бурят-Монгол. науч.-исслед. ин-т культуры. - Москва: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. 375 с.
16. Галданова Г. Р. Культ огня у монголов / Г. Р. Галданова // Исследования по истории филологии Центральной Азии. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1976. -Вып. VI. С. 149-154.
17. Арбан табан на1панда утэлэ1пэн Гургалдай (Постаревший в 15-летнем возрасте Гургалдай): Записано М. П. Хомоновым от сказителя Б. Барнакова в 1961 г. // ЦВРК
ИМБТ СО РАН. Ф.23. Оп.1. Д. № 31. 190-258 лл.
18. Бура Барнаков. Улигершины. - URL: http://uliger.ru/bura-barnakov/ (дата обращения: 11. 07. 2019)
19. Бурчина Д. А. Эхирит-булагатские эпические традиции в улигерах Бууры Барнакова// Вестник Бурятского государственного университета. - 2013, вып. 10. С. 159-165.
20. Бир Роберт. Энциклопедия тибетских символов и орнаментов. Пер. с англ. Л. Бубенковой. - М: Ориенталия, 2011. 428 с.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Работы на стыке ряда научных позиций являются, пожалуй, самыми интересными и концептуально продуманными. Синергия как метод позволяет объемнее представить тему, продуктивнее достигнуть исследовательской цели. Рецензируемый труд выполнен в рамках смежности позиций, синтеза эмпирики. Основной предмет изучения - буддийские мотивы в эхирит-булагатской Гэсэриаде. Гэсэриада уникальный памятник, народный эпос, сборник мудростей, со-борник сказаний о культурном герое. Автор ориентирует потенциального читателя именно на многомерное понимание этого текста: «Гэсэриада -один из богатейших источников не только для изучения литературы и фольклорного творчества, языка и культуры, но и для исследования религиозных и мифологических представлений народа. Эпос известен многим народам Центральной Азии, в Тибете и Монголии (в том числе и во Внутренней Монголии, одной из провинций КНР), в России распространен в виде различающихся между собой версий и вариантов среди бурят, калмыков и тувинцев». Методологический подход, выбранный для анализа Гэсэриады, может быть соотнесен со сравнительно-сопоставительными принципами, но рецепция текста вбирает и еще ряд приемов - это структурный вариант, типологический, концептуальный, культурологический. В статье обозначен статус Гэсэриады, указаны основные особенности этой книги, выявлены приметы художественности, сказано о разных вариантах текста. Но отмечено, что «особую научную ценность представляет собой текст эхирит-булагатской версии Гэсэриады, который был записан в 1906 году известным собирателем фольклора и ученым Ц. Жамцарано. Отличие эхирит-булагатской версии от унгинских вариантов в значительном расхождении сюжетных линий, персонажного ряда, а так же в наличии продолжения эпического повествования...». Следовательно, автор пытается выстроить серьезный научный диалог для того, чтобы конкретизировать свою точку зрения. Особое внимание в статье уделено проблеме вариантных версий Гэсэриады, дешифровке образа главного героя, специфике жанра. Рецепция эпоса идет в разрезе буддийских мотивов, функционирования того или иного мотива в текстовой сфере. На мой взгляд, неплохо, что по ходу научной наррации автор ориентирует потенциального читателя и на ряд других тем, которые можно рассмотреть в связи Гэсэриадой! Это научно правильно, потенциально, перспективно. Как видно из текста работы, основной блок мотивов, представленный для оценки, проанализирован. Обращено внимание на мотив горящей свечи, мотив оборотничества и ряд других. Целевая составляющая работы достигнута, исследовательские задачи решены. Автор отмечает, что уже «многое сделано» им самим в этом русле, но . потенциальность изучения Гэсэриады, безусловно, есть. Стиль, язык работы собственно научный; логика повествования, точность, объективность также являются приметами данного сочинения.
Завершает статью вывод, в котором обозначено, что «в ходе анализа эхирит-булагатского улигера о Гэсэре выявлены встречающиеся в тексте буддийские мотивы. Их функционирование в повествовательной канве эпического сказания характеризуется как поверхностное, не имеющее глубинного семантического подтекста. Важность проведенного исследования заключается в понимании особенностей бурятской Гэсэриады, без которого сложно представить общую картину трансформации и сохранности сюжета Гэсэриады в разных регионах центральноазиатского мира». Содержательный блок работы информативен, материал будет интересен достаточно широкой читательской аудитории, ибо имеет общекультурный потенциал. Сноски, цитации по ходу текста говорят о качественной обработке информации, умении систематизировать и обобщать имеющиеся источники. Библиография оформлена в соответствии с требованиями издания, специальной правки не требуется. Работа самостоятельна, концептуальна, интересна. С учетом сказанного следует подытожить: статья «Буддийские мотивы в эхирит-булагатской Гэсэриаде» может быть рекомендована к открытой публикации в журнале «Филология: научные исследования».
