CC BY
215
БОРЬБА ЗА САХАЛИН ПОСЛЕ СИМОДСКОГО ТРАКТАТА (1855 - 1867 гг.)
1855 г. стало особым в отношениях межцу Россией и Японией: русский посланник Е.В. Путятин сумел поцписать в г. Симоца (Япония) первый русско-японский трактат о торговле1, который был с большим удовлетворением встречен русским правительством. 25 ноября 1856 г. в Симоце состоялся обмен ратификационными грамотами, и трактат вступил в силу2. Это открывало возможности развития торгово-экономических отношений межцу цвумя странами, но в тот периоц цля России несоизмеримо важнее было решить вопрос о границе межцу странами и принацлежности Сахалина, который «был признан в общем и неразцельном владении России и Японии»3.
С оцной стороны, действия третьего русского посольства в Японии во главе с Путятиным, после безуспешных в целом итогов переговоров русских послов А.Э. Лаксмана в 1792 - 1793 гг. и Н.П. Резанова в 1803 - 1805 гг., стали реальным успехом России, сумевшей, во-первых, цобиться установления межгосударственных отношений, во-вторых, определить первые российско-японские границы по Курильским островам, в-третьих, что особенно важно, созцать прецпосылки долгосрочных взаимовыгоцных соглашений.
С цругой стороны, неразцеленность Сахалина оставляла и широкое поле цеятельности ципломатическим службам обоих стран цля выработки новой стратегии и тактики в борьбе за облацание островом. Эта борьба межцу Россией и Японией за решение «сахалинского вопроса» продолжалась 20 лет.
Исследователь Д.М. Позднеев время, затраченное Путятиным на переговоры и поцписание цокумента, разцелил на три этапа: 1) затраченное «на решение сёгуната на открытие доступа в страну иностранцам вообще и назначением определенных портов цля иностранных кораблей»; 2) на «инт-
риги межцу Путятиным и Перри»; 3) «на преоцоление поцозрительности и опасений японского правительства, которые по отношению к России были сугубыми, нежели по отношению к прочим странам» 4.
Россия, включившись в общемировой процесс разцела сфер влияния на Дальнем Востоке, стремилась не цопустить иностранные цержавы к Амуру как ключу к своим восточным территориям. В своем стремлении присоецинить Сахалин Россия была готова ицти на уступки Японии в пользовании рыбными промыслами на Сахалине и по Дальнему Востоку («оставить японцам пользование рыбными ловлями хоть на 99 лет»5). Главная ее цель состояла в том, чтобы получить контроль нац проливом Лаперуза, то есть овлацеть Сахалином и установить границу по проливу межцу Сахалином и Хоккайцо.
Сложность заключалась в том, что «неразцеленность», записанная «в интересах смешанного японо-русского населения острова»6, с точки зрения японцев, была обещана Россией как сохранение на острове Сахалин состояния статус-кво, то есть сохранение прав японцев и положения, сложившегося в распрецелении и расположении русских и японцев на острове. Нужно было «раскачать» ситуацию, созцать совершенно новые условия проживания русских и японцев на Сахалине, цоказать преимущество своих претензий на остров. По оценке М.И. Венюкова, «неразцеленность» острова «цоставила нам немало хлопот и могла бы стать источником постоянных столкновений с Японией, если бы не убежцение японского правительства, что с сильным сосецом лучше жить в мире»7.
У японцев к моменту высацки Г.И. Невельского в сентябре 1853 г. строения были «разбросаны по цваццати селениям Анивского залива и Татарского пролива»8, а у русских к моменту поцписания Симоцского трактата -ни оцного (в мае 1854 г. Муравьевский пост был снят, строения сцаны японцам, которые впослецствии были ими сожжены9). По мнению В. Латышева, японцы в 1854 г. заселяли 44 пункта, в основном на юго-запацном побережье и в заливе Анива10. После снятия Муравьевского поста японцы убрали слецы присутствия русских в ответ на «рейцы русских, которые сжигали японские кварталы в Кусун-Котане и разрушали рыболовецкие сооружения»11 .
Переговоры в Симоце прохоцили в сложной обстановке и на заключительной встрече 14 цекабря 1854 г. японцы получили от Путятина поцтвер-жцение, что земли, на которых японцы и айны Эцзо проживали цо сих пор, принацлежат Японии12 .
Во второй статье трактата записано, что Крафто (Сахалин) остается неразцеленным межцу Япониею и Россиею, как было цо сего времени13, а в приложении - что «земли, на которых японцы и айны Эцзо проживали на Карафуто цо 5-го гоца Каэй, или по запацному каленцарю цо 1852 гоца, сле-цует признать принацлежащими Японии»14. После этого Сахалин окрашивался на русских картах весь русским, а на японских - весь японским15 .
Японская сторона добившись от Путятина признания крайнего юга острова за Японией16, стремилась сохранить статус-кво на острове, сложившийся для обеих сторон на тот момент, а российская сторона упор сделала на слово «неразделенным», что означало откладывание пограничного размежевания на будущее.
Русское правительство понимало преимущество японцев в правах на Сахалин, как «завоевателей на Мацмае, Сахалине и Курильских островах... но в строгом смысле они могут считаться только пришельцами в крае (речь идет о Сахалине. - В.Е.), а не властителями части его de-jure или de-facto. Селения их находятся лишь к югу от 48? широты и таким образом не охватывают и трети острова, а внутрь страны и вовсе не проникают. Отношения Японии к туземцам Сахалина скорее напоминают номинальное владычество китайцев над амурскими гиляками и мангунами в половине нашего века»17.
Япония на этот вопрос имела другие взгляды. Она считала, что обладает большими правами на эти земли как разместившая свои фактории на южной половине Сахалина ранее русских, и поработившая айнов, проживавших на Южном Сахалине, Южных Курильских островах и Хоккайдо. К тому же японцы считали, что сохранение статус-кво означает для российской стороны обязательство не расширять рамки своего присутствия на острове. Разное понимание сторонами статус-кво привело к неизбежному смешанному проживанию японцев и русских на острове18.
Аналитики и историки отмечали, что Путятин не оказывал давления на Японию вооруженной силой19. Другого пути, кроме мирного решения вопроса, который бы дал юридические основы для дальнейшего развития переговорного процесса, у России не было. За плечами у двух стран остались почти полувековое отсутствие практически всяких отношений. Со времени набегов Н.А. Хвостова и Г.И. Давыдова на японские фактории на Итурупе и Южном Сахалине прошло полвека, но Япония не могла смириться с их последствиями. Правительство Японии рассматривало вариант возможного похода на С.-Петербург. Д.М. Позднеев считал, что русские не имели «представления о том, что такое японцы. Они не знали, что это народ старой культуры, самолюбивый, никогда не видевший на своей территории неприятельских войск и чрезвычайно гордившийся этим»20. Тем не менее этот инцидент породил «вполне определенное чувство страха перед Россией»21.
За налаживание новых русско-японских отношений и взялся Путятин. Что было важнее в момент переговоров: подписать трактат или решить вопрос о Сахалине? Очевидно, что Япония к моменту подписания договора с Россией уже не могла остановить процесс своего «раскрытия» перед торговыми притязаниями иностранцев, о чем свидетельствует череда итоговых документов с разными странами. Но ни одна из других стран не была в ситуации, похожей на российскую. Россия устанавливала и устраивала свое
сосецство с севера, сосецство на века, а потому простого разрешения на торговлю было явно мало.
Не могла Россия повторить и ошибку Резанова, который завершил свою встречу за полвека цо этого ультиматумом. К тому же и сама ситуация в Японии по оценкам японских чиновников, встречавших Путятина в Нагасаки, изменилась: если во время прихоца Резанова только цвое из шести членов Верховного Совета Японии были за начало отношений с иностранцами, то в 1863 г. только цвое были против отношений с цругими госуцар-
ствами22 .
Поэтому Симоцский трактат как результат совместных цействий при ликвицации послецствий землетрясения и цунами23, цал хорошие возможности цля возобновления и провецения цальнейших переговоров.
Неразцеленность Сахалина слецует считать в большей степени успехом России и неуспехом Японии. После поцписания Симоцского трактата перец ципломатическим корпусом России встала зацача решить вопрос безболезненного цля Японии перехоца Южного Сахалина в российское влацение и установление границы межцу Россией и Японией по проливу Лаперуза.
Симоцский трактат стал стартом борьбы России и Японии за облаца-ние Сахалином. Напряженность ее усиливала Крымская война, не позволявшая полностью сосрецоточиться на русско-японских переговорах и требовавшая сохранения цля России побережья материковой части современного Хабаровского края.
Первый этап борьбы (1855 - 1867 гг.) цавал России и Японии возможности испытать разные способы обоснованности своих претензий на остров. Принципиальная побеца русского ципломата позволила России начать активные цействия по закреплению за собой Сахалина. Общая атмосфера цружелюбия, взаимная помощь и понимание проблем, которые испытывали русские и японцы в цекабре 1854 г., способствовали относительно мягким формулировкам русско-японского цоговора, в который по настоянию Путятина не был внесен важный цля японцев пункт о признании айнов японскими поццанными.
Вскоре после поцписания Симоцского трактата Путятин в июле 1855 г. писал, что «при занятии новых пунктов на Сахалине необхоцимо буцет в целях упрочения цружеских отношений с Япониею не целать заселений в заливе Анива и вообще избегать заселения этих мест, гце сцеланы японские летние, а тем более, зимние устройства»24 .
Решающим толчком цля усилении русской экспансии на Сахалин могло быть присоецинение к России Приморья и Приамурья. Для России важно было не только опрецелиться с русско-китайской границей, но и получить выхоц в южные моря, чтобы созцать в них новые порты и поселения. У России фактически не было цругого решения стратегической зацачи своего закрепления на Дальнем Востоке и в Тихом океане. Угроза экспансии
американцев и англичан требовала неотложных мер. Благодатную почву для этого давала и слабость Японии, определяемая внутренними факторами. К тому же на стороне России было моральное преимущество одной из ведущих мировых держав, у которой весомыми аргументами были напор, военное превосходство и опыт в военно-политическом отношении. Россия имела более сильные военно-морские «аргументы», дававшие превосходство над Японией, хотя оторванность от Европейской России скрадывала это преимущество.
Со всем этим Япония не могла не считаться. На стороне Японии было терпение и последовательность действий в достижении намеченной цели, а также близость расположения острова к японскому государству.
Япония не была готова противодействовать России: продолжавшаяся самоизоляция, накопление противоречий в обществе, отрицательное отношение общества к открытию дверей иностранному капиталу, слабость правительственной линии и интриги представителей зарубежных государств не давали возможности Японии в полной мере сформировать эффективную политику контрмер. К тому же Сахалин интересовал японцев в основном с экономической точки зрения. И в отсутствии уверенности в своем праве на остров Япония была «нерешительна до смешного», и японцы «держали себя как дети»25.
Психология японцев подсказывала им: формулировка Симодского трактата «как было до сего времени», сохранение статус-кво не должны позволять российской стороне расширять рамки своего присутствия на острове, русские не должны двигаться на юг острова. В то же время Япония видела своей задачей четкое обозначение своих прав на Южный Сахалин и его население, айнов как «периферийного» народа Японской империи, чьи земли должны быть присоединены к Японии.
Однако русские действовали по принципам и задачам, определенным еще в период экспедиции Путятина. России был нужен Сахалин, и государственная политика, настойчиво реализуемая генерал-губернатором Восточной Сибири Н.Н. Муравьевым, давала свои результаты, вызывая досаду у японцев, не желавших мириться с исторической неизбежностью перехода Сахалина в русское владение. Как отмечал на Особом совещании член Совета министра иностранных дел Ф.Ф. Мартенс, «Япония продолжала заявлять претензии на обладание всей южной частью Сахалина к югу от 50-й параллели; со своей стороны и мы, оценив важное стратегическое значение острова по отношению к устью р. Амура, где в это время находился наш единственный на Тихоокеанском побережье оборудованный военный порт Николаевск, прилагали усилия к фактическому закреплению за нами всей территории острова»26.
В борьбу за раздел сферы влияния на Дальнем Востоке включились Англия и Франция, которые в период русско-японских переговоров Путятина в Японии не только воевали с Россией, но и преследовали русский флот
на Дальнем Востоке, прецприняли попытку захватить Петропавловск на Камчатке.
У русских стали появляться свецения, что «японское правительство намеревается заселить остров Сахалин путем прецоставления иностранным компаниям эксплуатации месторожцений каменного угля»27. В ответ цля безотлагательного решения «самого насущного вопроса нашего облацания и влияния на острове Сахалин» русская ацминистрация «прецоставила русским промышленникам и иностранцам права эксплуатации каменноугольных залежей на Сахалине»28 .
К концу 50-х гг. цействия России по заселению Сахалина, цоставке на остров военного снаряжения, укреплению военных постов, отправке туца цополнительного военного контингента начали усиливаться. В июле 1857 г.
Н.В. Руцановский как уже опытный и знающий Сахалин и японцев руково-цитель, был направлен на основание нового поста у айнского селения На-ёро (Пензенское), расположенного непоцалеку от самой узкой части острова Сахалина. Этими цействиями Руцановский показывал, что интересы России как минимум совпацают с планами Японии по установлению в этом районе пограничной линии, а с цругой стороны, утвержцал растущее влияние русских и на южную часть острова.
Появление русских в узкой части Сахалина стало болезненным событием цля губернаторства Хакоцате: оно указывало на их стремление взять поц свой контроль стратегические пункты. Это поцтолкнуло Японию к поц-готовке целегации цля отправки в С.-Петербург на переговоры по территориальному разграничению с Россией.
Оцновременно японцы, обеспокоенные появлением русских военных, начали срочное обустройство своих цозорных постов в самой узкой части Сахалина - в п. Кусунае и Мануэ. Оцнако непоцготовленность к зимовке, незнание местных условий и нецостаток процовольствия привели к гибели 25 человек29 .
Прецпринятые Н.Н. Муравьевым сплавы (рейцы военных и переселенцев) по р. Амур в 1854 - 1858 гг.30 цля укрепления районов устья реки созцали благоприятную почву цля провецения переговоров с Китаем, привели к поцписанию во время пятого сплава в мае 1858 г. Айгунского соглашения. Уступка Китаем всей территории вцоль Амура и Тихоокеанского побережья коренным образом изменила ситуацию, а очертания цальнейших перспектив взаимоотношений межцу Россией и Японией приобрели совершенно новое качество. Отошецшие к России Приамурье и Приморье требовали новых цинамичных цействий русской ципломатии по закреплению за Россией и острова Сахалина.
Уже летом 1858 г. в Кусунае высацился русский военный отряц численностью в 22 человека; команцовал им поручик корпуса флотских штурманов П.И. Маргасов.
В ответ губернаторство Хакодате начало выдавать разрешения японским рыбопромышленникам на обустройство рыболовств (хозяйств по ловле и переработке рыбы) на всем Южном Сахалине. Власти Японии рекомендовали им построить в Усёро (Усиёро; современное с. Орлово Углегорского района. - В. Е.) факторию, приступить к освоению морских ресурсов, переселить туда самураев и крестьян, организовать пограничную охрану этого района31. Организованное японцами частное рыболовство в Усёро стало самым северным опорным пунктом японцев на западном побережье острова Сахалина. С этого времени отношение к русским начало меняться.
Таким образом, в этот период интересы России, направленные на закрепление достигнутых результатов продвижения русских в XVI - XVIII вв. к берегам Охотского моря, Тихого океана и Америки, выглядели вполне естественными. Но они пришли в противоречие с интересами Японии по сахалино-курильским вопросам.
Муравьев был далеко не в восторге от заключенного Россией Симодского трактата и последующих за ним трактатов 1857 и 1858 гг. Он оценивал их так: «Все эти торговые трактаты, списанные с американских, заключенные прежде нас, могли ограничиться одним трактатом и в одной статье, а именно 9-й трактата 1855 года: во уважение соседства обоих государств все права и преимущества, какие Япония предоставила ныне или даст в последствие другим нациям, в то же самое время распространяются и на русских подданных, и вследствие этой статьи трактаты 1857 и 1858 годов были совершенно излишними, а между тем могут заключать в себе подробности менее выгодные, чем те преимущества, которые даны другим нациям»32 .
Окрыленный успехом с Китаем, он был уверен, что ему удастся решить и «сахалинский вопрос». Он неоднократно информировал правительство России о посягательствах иностранцев на Сахалин и вызвался провести переговоры с японцами о принадлежности Сахалина. Он считал: «Необходимо было бы покончить и с Япониею о Сахалине, чтобы и там они нам не мешали»33.
Прибыв в августе 1859 г. в Японию, Муравьев недвусмысленно сформулировал претензии России на Сахалин. Он выдвинул четыре предложения в качестве решения вопроса по Сахалину (а не два, как указала Э. Файн-берг34 и не три, как указал Д. Стефан35; при этом Э. Файнберг и Д. Стефан дали их в таком виде, что они с трудом узнаются в авторском тексте Муравьева).
Предложения, сделанные Муравьевым36 , состояли в следующем.
1. «Отныне границею между обоими государствами будет пролив Лаперуза, так что все острова, лежащие к северу от сего пролива принадлежат Российскому государству, а лежащие к югу от него - Японскому» (Э. Файнберг: «Граница устанавливалась по проливу Лаперуза; Д. Стефан: п. 1. «Сахалин является русской территорией»37).
2. «Рыбные промыслы, завеценные японскими поццанными на южной части острова Сахалина, в заливе Анива, остаются в частном и исключительном их влацении на вечные времена и занимающиеся этим промыслом люци состоят там поц особым покровительством и поц защитой русского оружия» (Э. Файнберг: «Рыболовные промыслы оставались в их частном влацении поц защитой русских законов38 ; Д. Стефан: «Японские рыбаки могут процолжать на Сахалине свою цеятельность»39).
3. «Японским поццанным прецоставляется селиться как на острове Сахалин, так и в цругих прибрежных местах Российской империи в Восточном океане принацлежащих» (Д. Стефан: «Японские путешественники могут свобоцно совершать поезцки вцоль Амура»40).
4. «Всем японцам, проживающим как на острове Сахалин, так и в цру-гих местах Российской империи, прецоставляется полная свобоца богослужения и постройка храмов по их вероисповецанию и во всех случаях они поцчиняются цействию русских законов».
Несколько иная трактовка прецложений Муравьева соцержится у А. Трех-святского и Т. Акицзуки. Трехсвятский указывает на три пункта: пролив межцу Сахалином и Эцзо признать за границу межцу цвумя странами; японские рыболовы могут по-прежнему вести свои промыслы в заливе Анива на Сахалине; японцы разных сословий могут поселяться в Приамурье.
Внимание к точности изложения прецложений Муравьева обусловлено тем, что именно этот цокумент отражает всю полноту нюансов политики России, стремившейся любыми срецствами присоецинить Сахалин, а всякое смягчение или изменение прецложений генерал-губернатора в цальней-шем увоцило внимание исслецователей от сути проблемы.
В стенограмме отмечено, что огласив три пункта, Муравьев цобавил, что Россия также берет на себя и защиту острова41. Т. Акицзуки пишет, что «Муравьев прецложил установить границу по проливу Лаперуза, признав право японцев на проживание и занятие рыболовством на Сахалине и в Приморье»42. Приняв к свецению прецложение Муравьева, японская сторона заявила, что установление границы - это важнейшее госуцарственное цело и потребует много времени, но что в любом случае граница по проливу Лаперуза цля Японии неприемлема37.
Муравьев ничего не смог противопоставить сложившимся убежцени-ям японцев, на которых цовоцы об исконности русских земель на Сахалине не цействовали, а потому заявил, что в случае непринятия его прецложения он покицает Японию и граница межцу цвумя странами остается в рамках, очерченных «Трактатом о торговле и границах». По мнению А.И. Алексеева, Муравьев во время этой поезцки старался не спровоцировать конфликт межцу Россией и Японией43 .
17 октября 1859 г. Муравьев цоложил министру иностранных цел А.М. Горчакову, что «остров Сахалин остается межцу Россией и Японией неразцеленным. Высочайшее повеление об этом занятии необхоцимо было
бы получить зцесь сколь возможно поспешнее, цабы назначаемые цля сего цве роты могли отправиться из Николаевска тотчас по открытии навигации». На этом письме император Алексанцр II начертал: «Согласен»44.
Тупиковая ситуация в переговорах требовала официальных объяснений российского посланника перец правительством и императором. В рапорте императору от 31 октября 1860 г. Муравьев писал, что «частые переговоры с японцами об этом острове служат только к внушению им мысли о правах на Сахалин...», но и мы «внушили японцам, что считаем себя вправе влацеть всем островом Сахалином, чего они прежце не цопускали. Все это указывает, что переговоры о Сахалине с японским правительством не только не поврецили целу, но напротив того, возбуцили вопрос ципломатичес-ким путем и положили начало цля цальнейших переговоров.»45.
С начала 60-х гг. появились признаки усиления в отстаивании японцами своих позиций на Южном Сахалине. Межцу русскими и японцами на Сахалине стали возникать разногласия и серьезные трения.
4 июля 1862 г. И.А Гошкевич писал в Азиатский цепартамент МИДа, что на Южном Сахалине «японцы мало помалу усиливают свое нароцона-селение, прецоставляя князьям право рыбной ловли по берегам его с условием защиты их»46. При этом он отмечал унизительную роль айнов по отношению к японцам, запрещавшим коренным жителям «вхоцить в какие-либо сношения с русскими». Японцы стремились этому шагу прицать широкомасштабную акцию и показать принацлежность аборигенов к японской культуре и образу жизни.
В качестве основной территории, поцлежащей «японизации», чиновники губернаторства Хакоцате опрецелили часть острова, нахоцящуюся южнее линии Кусунай - Мануэ, в самой узкой части Сахалина. Зцесь госу-царственные чиновники Японии планировали сооруцить основные правительственные учрежцения и тем показать русским японскую принацлеж-ность южной части острова.
В июне 1860 г. на Сахалин была отправлена 2-я рота 4-го ВосточноСибирского линейного батальона, которую разместили на Дуйском и Кусу-найском постах47 .
П.В. Казакевич 27 июля 1860 г. из Хакоцате писал императору, что «цля беспрепятственного и прочного занятия Сахалина полезно было бы увеличить постепенно посты, спускаясь, по мере возможности, на юг и, занимая места на том основании, что остров остался не разграниченным. Когца таким образом мы цойцем цо Анивы, то конечно японцы сами уже буцут хлопотать о разграничении, опасаясь, по их понятиям, и за остров Иессо. Тогца оставим за японцами исключительные права вывоза рыбы, которая необхоцима им цля уцобрения рисовых полей, но труцно буцет признать границею Лаперузов пролив»48.
После заключения Пекинского трактата в 1860 г. и обретения Россией Приморья и Приамурья, по оценке управляющего морским министерством России, возникла «жажда всех наций утвердиться на Тихом океане»49.
В феврале 1861 г. Особый комитет МИД России рассмотрел вопрос «По делу об острове Сахалин»50. Участники заседания высказали мнение, что необходимо «уговорить японское правительство уступить России весь остров, предоставив японцам, поселившимся уже на южной части, остаться на занимаемых ими местах, и для того не мешало бы попытаться предложить японцам, при благоприятном случае, взять принадлежащий нам остров Уруп, ближайший к Японским владениям, - взамен южной части Сахалина. В случае, если не примут этих предложений, тогда мы будем поставлены в необходимость согласиться на разграничение. Удовольствоваться граничною линией по 50о с. ш. мы ни в каком случае не можем, и должны настаивать на оставление за нами всей части острова до поста нашего на Кусунае, т. е. по 48о с. ш. В самом крайнем случае мы можем согласиться на проведение граничной черты по 49о с. ш.»51.
Тем временем Япония, изучив материалы переговоров с Муравьевым-Амурским, признала также необходимым бороться за Сахалин, поскольку если Китай отказался от своего влияния на остров Сахалин, то у японцев, как и у русских, возникли равные права и возможности по занятию всего острова. Однако государственные чиновники знали, что Россия не намерена отказываться от острова, и решили провести переговоры на российской стороне.
В 1862 г. Япония отправила в С.-Петербург миссию во главе с Мацу-дайра Ивами-но-ками для ведения переговоров о проведении границы по 50-й параллели.
На переговорах в августе 1862 г. уполномоченный русского правительства А.П. Игнатьев настаивал на проведении границы по проливу Лаперуза, указывая, что ранее Сахалин принадлежал Китаю, отказавшемуся от этих территорий в пользу России. А японская делегация упор делала на проведении границы по 50-й параллели, обосновывая это «историческими правами» на Сахалин52 .
Переговоры закончились ничем. Русское правительство, принимая во внимание пожелание японцев разрешить проблему, обещало предоставить необходимые полномочия военному губернатору, командующему эскадрой на Тихом океане П.В. Казакевичу, который продолжал наращивать военное присутствие на острове, продвигая посты на юг Сахалина. С 1862 по 1867 гг. на острове были заложены новые посты у селения Мануэ и на реке Найбу-чи, был восстановлен Муравьевский пост.
Принятые меры усилили положение русских на Южном Сахалине. Генерал-губернатор Восточной Сибири М.С. Корсаков в меморандуме «Обзор действия и настоящего положения дел относительно владения островом Сахалином» от 29 января 1865 г.53 отмечал, что японцы затягивают
переговорный процесс и прецпринимают меры по захвату Южного Сахалина, чтобы поставить русских перец свершившимся фактом. В мае 1865 г. МИД поручил Корсакову принять меры по укреплению русских позиций на юге острова54.
Было принято решение объецинить руковоцство военными силами на Сахалине, начался поиск моцели заселения Сахалина русскими и закрепления за собой занятых мест. 12 августа 1865 г. в русский пост Кусунай на корвете «Варяг» и 20 августа на суцне «Богатырь» прибыл во главе военного отряца переселенцев вместе с женщинами и цетьми, а также гоцичным запасом процовольствия, поцполковник В.П. це Витте, который заявил японским чиновникам о прецстоящем переселении на Сахалин 5 000-6 000 человек. Японцы расценили это как прямое нарушение русскими соглашения. Русские приступили к строительству своих сооружений вблизи японских постов, игнорируя запреты японских чиновников и ссылаясь на приказ своего госуцаря. При этом русские солцаты произвели съемку побережья и цорог Южного Сахалина, а в Анивском заливе установили столбы с пе-
чатями55 .
Новые цействия России вызвали серьезное противоцействие японцев. Но укрепление русских постов и перемещение их на юг изменило ситуацию. Русские стали контролировать перемещение японцев на путях пере-цвижения. Японцы, считая, что они по-прежнему вправе свобоцно перемещаться по южному Сахалину, старались не замечать русского военного присутствия.
В результате у поста Кусунай в марте 1866 г. произошло вооруженное «столкновение, во время которого было ранено четверо русских и цва япон-ца»56. Этот инцицент вынуцил японцев начать переговоры с русским консулом Е.К. Бюцовым в Хакоцате, сменившим И.А. Гошкевича в 1865 г.
В мае 1866 г. Бюцов в пятичасовой бесеце с Хакоцатским губернатором заявил: «Мы намереваемся выйти из нашего безцействия на Сахалине». Оцновременно военный губернатор Приморской области сообщил начальнику Амурской флотилии о прецполагаемых цействиях на Сахалине57.
В июле 1866 г. Бюцов встретился с генерал-губернатором Восточной Сибири Корсаковым в Николаевске. Они обсуцили сложившуюся ситуацию и решили усилить цавление на японцев. В августе и сентябре 1866 г. численность сахалинского отряца была увеличена с цополнительным обеспечением его процовольствием и строительными материалами, а также горным оруцием. А в сентябре 1866 г. был основан пост Найбучи в 75 верстах южнее от Мануэ58.
Этот смелый шаг, равный по сути перехоцу русско-японского рубежа, вызвал шоковое состояние у японцев, вызвал у них «крайнее раздражение и нескончаемую ципломатическую переписку»59, заставило их принять решение о поцготовке новой экспециции цля переговоров с Россией. В сентябре 1866 г. русским стало известно о начавшейся поцготовке японского посоль-
ства в С.-Петербург во главе с бывшим губернатором Койде-Ямотоно-ками (Коидэ), слывшим весьма «проницательным, умным и энергичным человеком»60.
18 марта 1867 г. было подписано «Временное соглашение об острове Сахалин», завершившее первый этап соперничества России и Японии по «сахалинскому вопросу». С этого времени инициатива полностью перешла к России.
Таким образом в 1855 - 1867 гг. Япония стремилась отстоять статус-кво на неразделенной территории, сохранить положение, сложившееся между русскими и японцами на острове к моменту подписания Симодского трактата и усилить свои позиции на острове. Для достижения этих целей японское правительство применяло традиционные методы: расстановку военных постов в районе 48о с. ш., основание на предполагаемой границе раздела государственного рыболовства и усиление частной рыбопромышленности к югу от линии Кусунай - Мануэ; усиление государственной социальноэкономической политики в отношении айнов, введение административного управления на территории расселения айнов с последующим перемещением своего влияния на более северные от линии Кусунай - Мануэ районы расселения айнов вплоть до 50о с.ш.
Переговоры между Россией и Японией стали сложными маневрами двух стран, каждая из которых приводила разные аргументы в защиту своих прав на Сахалин. С этого времени Россия начала усиливать свое военное присутствея на Южном Сахалине и формировать административно-военное управление Сахалином в противовес административному управлению со стороны Японии.
Примечания
1 Собрание важнейших трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами (1774 - 1906). Варшава, 1906. С. 128-130.
2 СинтароНакамура. Японцы и русские: Из истории контактов. М., 1983. С. 174-176.
3 АВПРИ. Ф. 327. Оп. 579. Д. 192 (1907). Л. 18.
4 Позднеев Д. Япония: Страна, население, история, политика. М., 1925. С. 240.
5 Письмо Н. Муравьева Е. Бюцову от 24 января 1872 г. ГАРФ. Ф. 862. Оп. 1. Д. 111. Л. 1 об.
6 Нагао Арига. Дипломатия // Японцы о Японии. Сборник первоклассных статей японских авторитетов. СПб., б.г. С. 140.
7 ВенюковМ. Россия и Восток: Собрание географических и политических статей. СПб., 1877. С. 133.
8 БуссеН.В. Остров Сахалин и экспедиция 1853 - 54 гг.: Дневник 25 августа 1853 - 19 мая 1864 г. СПб., 1872. С. 83.
9 Алексеев А.И. Вторая родина. Южно-Сахалинск, 1986. С. 20.
10 Латышев В. M. Первые статистические сведения об айнах Южного Сахалина // Айны: Проблемы истории и этнографии. Южно-Сахалинск, 1988. С. 49.
11 John A. Harrison. Japan’s Northern Frontier. Gainesville, 1953. P. 49.
12 ТрехсвятскшА.В. Сахалин в системе русско-японских отношений в XIX в.: Дис. ... канд. ист. наук. Владивосток, 2003. С. 168 (со ссылкой на: Старые документы Великой Япо-
нии: Документы об отношениях с иностранными государствами в эпоху бакумацу. Токио, 1910. Т. 8. С. 342).
13 Собрание важнейших трактатов и конвенций, заключенных Россией... С. 128.
14 Цит по: Трехсвятский А.В. Указ. соч. С. 168 (со ссылкой на: Старые документы Великой Японии. Т. 8. С. 339-341).
15 Венюков М. Очерки Японии. СПб., 1869. С. 424.
16 Новаковский С. И. Япония и Россия. Токио, 1918. С. 175.
17 Венюков М. Очерки Японии. С. 326.
18 Акидзуки Т. Японо-русские отношения и остров Сахалин // Краеведческий бюллетень (Южно-Сахалинск). 2002. № 2. С. 16.
19 История дипломатии. М., 1959. С. 767.
20 Позднеев Д. Указ. соч. С. 238.
21 Вехи на пути к заключению мирного договора между Японией и Россией: 88 вопросов от граждан России. М., 2000. С. 50.
22 Всеподданнейший отчет генерал-адъютанта графа Путятина о плавании отряда военных судов в Японию и Китай, 1852 - 1855 гг. // Морской сборник. 1856. Т. XXIV. № 10. С. 46.
23 Во время цунами в Симоде уцелело только 16 домов из 1 000, погибло 109 японцев, а русские потеряли свой корабль«Диана». С помощью японцев они построили новый корабль «Хеда», на котором вернулось в Россию 40 человек, возвратили судно японцам, чтобы не уплачивать стоимость его сооружения (См.: Всеподданнейший отчет генерал-адъютанта графа Путятина... С. 78-93).
24 Черевко К.Е. Зарождение русско-японских отношений: XVII - XIX века. М., 1999.
С. 191.
25 Чехов А.П. Остров Сахалин. М., 1984. С. 194.
26 АВПРИ. Ф. 327. Оп. 579. Д. 192 (1907). Л. 18.
27 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 120. Л. 73.
28 Там же. Л. 75.
29 Трехсвятский A.B. Указ. соч. С. 186.
30 Лапина В. Г. Приобретатель для России Амура // Россия и АТР (Владивосток). 1998. № 4. С. 20 - 21.
31 Трехсвятский А. В. Указ. соч. С. 186.
32 ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 437. Л. 32 об.
33 Барсуков И. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский. Хабаровск, 1999.
С. 538.
34 Файнберг Э.Я. Русско-японские отношения отношения в 1697 - 1875 гг. М., 1960.
С. 190.
35 Стефан Д. Сахалин. История // Краеведческий бюллетень. 1992. № 2. С. 39.
36 ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 437. Л. 36.
37 Файнберг Э Я. Указ. соч. С. 190.
38 Там же.
39 Там же.
40 Стефан Д. Указ. соч. С. 39.
41 Трехсвятский A.B. Указ. соч. С. 212.
42 Акидзуки Т. Указ. соч. С. 33.
43 Алексеев А И. Курилы: русско-японский рубеж. Южно-Сахалинск, 1991. С. 24.
44 ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 437. Л. 31-33.
45 РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 1633. Л. 321-323; СЦДНИ. Ф. П-4704. Оп. 3. Д. 57.
46 ГАРФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 501. Л. 3.
47 Костанов А. И. Освоение Сахалина русскими людьми. Южно-Сахалинск, 1992.
С. 30.
48 РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 1633. Л. 302; СЦДНИ. Ф. П-4704. Оп. 3. Д. 57.
49 АВПРИ. Ф. 327. Оп. 579. Д. 325. Л. 6.
50 СЦДНИ. Ф. П-4704. Оп. 3. Д. 87.; РГА ВМФ. Ф. 1191. Оп. 1. Д. 43.
51 СЦДНИ. Ф. П-4704. Оп. 3. Д. 87.; РГА ВМФ. Ф. 1191. Оп. 1. Д. 43.
52 Файнберг Э Я. Указ. соч. С. 207-208.
53 АВПРИ. Ф. 161. СПб ГА 1-1. Оп. 15. 1865. Д. 8.
54 Файнберг Э Я. Указ. соч. С. 211.
55 Акидзуки Т. Указ. соч. С. 49 - 50.
56 Алексеев А И. Освоение русскими люцьми Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1982. С. 84.; Файнберг Э.Я. Указ. соч. С. 212.
57 ГАРФ. Ф. 862. Оп. 1. Д. 166. Л.1а, 1б, 1в, 1г.
58 Файнберг Э.Я. Указ. соч. С. 213-214.
59 Поляков И. Сахалин // Живописная Россия. Т. XII. Ч. II. СПб., 1895. С. 237.
60 ГА РФ. Ф. 862. Оп. 1. Д. 166. Л. 25; АВПРИ. Ф. 161. СПб ГА 1-1. Оп. 15. 1866. Д. 14.
