CC BY
166
Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия
2011. Вып. 5 (37). С. 71-81
«Богородица — мать сыра земля...»
(о трех лекциях в Московской Духовной академии)1
А. Н. Паршин
В статье дается обзор возможных истоков образа Богородицы в романе Ф. М. Достоевского «Бесы». Этот обзор служит отправной точкой анализа ряда богослужебных текстов,
в которых Богородица связывается с Раем и Землей.
Вынесенная в заголовок фраза — известные слова Хромоножки из разговора Шатова и Марьи Тимофеевны в «Бесах» Достоевского. Более полно разговор выглядит так:
«А тем временем и шепни мне, из церкви выходя, одна наша старица, на покаянии у нас жила за пророчество: “Богородица что есть, как мнишь?” — “Великая мать, отвечаю, упование рода человеческого”. — “Так, говорит, Богородица — великая мать сыра земля есть и великая в том для человека заключается радость. И всякая тоска земная и всякая слеза земная — радость нам есть; а как напоишь слезами своими под собой землю на пол-аршина в глубину, то тотчас же о всем и возрадуешься. И никакой, никакой, говорит, горести твоей больше не будет, таково, говорит, есть пророчество”. Запало тогда мне это слово. Стала я с тех пор на молитве, творя земной поклон, каждый раз землю целовать, сама целую и плачу»2.
Слова эти можно обсуждать и исследовать с разных точек зрения: и литературоведения, и истории, и философии, и этнографии, и богословия. Последнее, кажется, сделает свой вывод быстрее всего. Ведь чуть выше Хромоножка говорит: «А, по-моему, Бог и природа есть все одно», что, конечно, есть типично языческое представление. Однако в этой заметке мы попытаемся указать на другие возможные истоки этого образа Достоевского, связав его как с последующей русской культурой, так и с ее православными корнями.
Религиозная мысль начала XX в.
Образ Матери-Земли и его связь с Богородицей стали предметом размышлений русской религиозно-философской мысли начала XX в. О нем пишет С. Н. Булгаков в своей работе «Русская трагедия» (1914), которая вошла впо-
1 Автор глубоко признателен Т. Н. Резвых за помощь, оказанную при написании этой работы.
2Достоевский Ф. М. Бесы (ч. 1. гл. 4). СПб., 2011. С. 73.
следствии в его сборник «Тихие думы» (1918)3, посвященный П. А. Флоренскому. Приводя более пространную цитату из романа «Бесы», Булгаков говорит о Хромоножке как о «ясновидящей, из рода сивилл, которые читают в книге судеб с закрытыми глазами». Более того, ее зрячесть «сильно напоминает то, что на теософическом языке зовется астральным ясновидением и существенно отличается от религиозного вдохновения».
К образу Хромоножки обращались многие русские философы Серебряного века. Среди писавших о ней — Вяч. Иванов, Д. С. Мережковский. Н. А. Бердяев, Г. П. Федотов4. Работа Булгакова возникла под впечатлением постановки «Бесов» во МХАТе и первоначально была представлена в виде доклада в Московском Религиозно-философском обществе 2 февраля 1914 г. Этот доклад вызвал оживленную дискуссию5. Мысли Булгакова о языческих корнях образа Хромоножки встретили возражения и Вячеслава Иванова, и С. Н. Дурылина.
Возникает вопрос, что же перед нами: языческий или даже оккультный образ, апокрифическая легенда, что-то из народного двоеверия или «изобретение» самого Достоевского? Казалось бы, Булгаков склоняется к первому, но вместе с тем пишет, что Хромоножка «всем существом своим врастает в Церковь, есть одна из Ея человеческих ипостасей, однако лишь в природном Ея аспекте, в качестве Души Мира, Матери-Земли, “богоматери”, но еще не Богоматери». Для него это — «величайшее прозрение Достоевского».
Здесь Булгаков вплотную подходит к более общей проблеме взаимоотношений православия и язычества, имевшей существенное значение для судьбы христианской веры в России. отношение Церкви к язычеству всегда было однозначно отрицательным, хотя реально сложившаяся религиозная жизнь русского народа была пронизана большим количеством языческих обрядов и суеверий6. Проблема эта волновала многих русских мыслителей в начале XX в. Весьма проникновенно об этом написал В. В. Розанов в статье «Белинский и Достоевский» (Новое время. 8 июля 1914 г.): «Достоевский гениально понял народ русский, стал “народником”, основал даже особенное понятие и ввел его в литературу: “почвенник”, “почвенность”. Это то же самое, что “Богородица есть Мать-сыра-земля”. Вот его чувство. Чувство земли своей, земли русской — как священной. Вот откуда и у русских прозвище “Святая Русь”. Это совершенно термин Достоевского, чувство его, понимание его. То есть Достоевский, человек XIX в., интеллигент XIX в., совершенно слился в ощущении Руси с древнейшими ее на-
3 См.: Булгаков С. Н. Сочинения. М., 1993. Т. 2. С. 499—526.
4 Наиболее интересны, на наш взгляд, работа Вяч. Иванова «Достоевский и роман-трагедия». 1914 г. (Иванов В. Родное и вселенское. М., 1994. С. 305), книга Г. П. Федотова «Стихи духовные» (Федотов Г. П. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам. Париж, 1935) и его же статья «Мать-Земля» (Федотов Г. П. Мать-Земля. К религиозной космологии русского народа // Путь. 1935. № 46. С. 3-18).
5 Имеется стенограмма заседания: ОР РГБ Ф. 10 д. К. 4. Ед. хр. 50. Отрывки из нее см. в комментарии И. Б. Роднянской в: Булгаков С. Н. Цит. соч. С. 711—713.
6 Об отношении к земле см.: Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Харьков, 1916. Т. 1. С. 56—60; Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. М., 1995. Т. 1. С. 127, 143; Т. 3. С. 788 и т. д.
сельниками, жившими еще рядом с половцами и начавшими именовать свою землю “Святою Русью”. Тут и православие, и язычество. И — христианская Бо-жия Матерь, и — каменные бабы киевских времен»7.
Апокрифы и фольклор
Мы можем встретить сопоставление Богоматери и земли и в апокрифах, и в духовных стихах8. Наиболее известный пример:
Первая мать — Пресвятая Богородица,
Вторая мать — сыра земля,
Третья мать — как скорбь приняла.
Аще Пресвятая Богородица помощи своей не воздаст,
Не может ничто на земле вживе родиться:
И ни скот, и ни птица, ни человеком быть.
Аще да святая Богородица да помощи воздаст,
Может всякая тварь на земле вживе родиться:
Скот, и птица, и человеком быть9.
Здесь, как и во многих других фольклорных произведениях, очень четко отделяется Богоматерь от матери-земли. Приведем еще несколько примеров:
Мать Пречистая Богородица По Исусу Христу сильно плакала,
По своему Сыну по возлюбленном,
Ронила слезы пречистые На матушку на сыру землю10
Вы, народ Божий, православный,
Вы по-матерному не бранитесь, —
Мы за матерное слово все пропали,
Мать Пресвятую Богородицу прогневили,
Мать мы сыру землю осквернили.
А сыра земля матушка всколебается,
Завесы церковные разрушаются,
Проидет река к нам огненная,
Соидет Судия к нам праведная11.
7 См.: Розанов В. В. О писательстве и писателях. М., 1995. С. 596.
8 Федотов Г. П. Стихи духовные... С. 78. Культу матери-земли Федотов посвящает отдельный раздел (см.: Там же. С. 65—78).
9 Свиток Иерусалимский // Собрание народных песен П. В. Киреевского. Записи П. В. Якушкина. Л., 1977. Т. 1. С. 233—237. Очень близкое поверье о трех матерях было записано в Полесье в 1983 г. (см.: Оболенская С. Н., Топорков А. Л. Народное православие и язычество Полесья // Язычество восточных славян. Л., 1990. С. 169).
10 Голубиная книга // Оксенов А. В. Народная поэзия. СПб., 1908. С. 304—311.
11 Стих о матерном слове // Ржига В. Четыре духовных стиха, записанных от калик Нижегородской и Костромской губерний ( см.: Этнографическое обозрение. 1907. № 1—2. С. 66).
Взвоплю я к тебе, матушка сыра земля,
Сыра земля, моя кормилушка-поилица,
Взвоплю грешная, окаянная, паскудная, неразумная;
Что топтали тея походчивы мои ноженьки,
Что бросали тея резвы руценьки,
Что глазели на тея мои зенки (глаза),
Что плевала на тея скорлупоньки.
Прости, мать питомая, меня грешную, неурядливу Ради Спас Христа, Честной Матери,
Пресвятыя да Богородицы,
Да Ильи пророка мудрого! Аминь.
Последний стих относится к обряду прощания с землей накануне исповеди. Дальнейший обряд проходит так: «Кончив причет и сотворив “Исусову молитву” с крестным знамением, крестьянка становится на колени и начинает умывать землей или, если земля еще не растаяла, то снегом, себе руки. Земля или вода от снега с рук не стирается до тех пор, пока кающаяся не придет в храм и здесь не положит “большого трехпоклонного начала”»12. Как мы видели, у Достоевского также присутствует обряд, в «Бесах» это — целование земли. Но, обращаясь к земле, крестьяне всегда отличают ее от Богородицы. В своих «Стихах духовных» Г. П. Федотов отмечает это: «В кругу небесных сил — Богородица, в кругу природного мира — земля, в родовой социальной жизни — мать являются на разных ступенях космической божественной иерархии носителями одного материнского начала. Их близость не означает их тождественности. Певец не доходит до отождествления Богородицы с матерью-землей и с кровной матерью человека13».
В целом, не похоже, что существуют фольклорные источники, к которым можно было бы непосредственно возвести рассказ Марии Тимофеевны Лебяд-киной из «Бесов»14.
12 Обряд описан собирателем русского фольклора священником А. Н. Соболевым (1878— 1957) в его работе « Обряд прощания с землей перед исповедью, заговоры и духовные стихи» (Труды Владимирской Ученой архивной комиссии. Владимир, 1914. Кн. 16). О священнике Соболеве см.: Кулагина А. В., Смолицкий В. Г. Православные священники — собиратели русского фольклора. М., 2004.
13 Федотов Г. П. Стихи духовные. С. 78.
14 Обсуждение народных представлений о матери-земле и Богородице см. также: Марков А. В. Определение хронологии русских духовных стихов в связи с вопросом об их происхождении // Богословский вестник. 1910. № 6. С. 364—367; № 7—8. С. 418—425; Самарин Д. Богородица в русском народном православии // Русская мысль. 1918. Кн. Ш—У1; Топорков А. Л. Материалы по славянскому язычеству (Культ матери — сырой земли в дер. Присно) // Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1984. С. 222—233; Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993; Древнерусская космология. СПб., 2004. С. 373—384; Панченко А. А. Мать или мачеха // Отечественные записки. 2004. № 1.
Лекции отца Павла Флоренского
17 сентября 1908 г. Флоренский прочитал перед вступлением в должность доцента Московской Духовной академии лекцию на тему «Общечеловеческие корни идеализма»15. Лекция целиком посвящена языческим корням философии Платона, в ней нет интересующего нас образа, но кончается она словами о философии, вырастающей из «земли», из «почвы», даже просто из «чернозема». Признание роли язычества в возникновении тончайших философских конструкций было весьма неожиданным и новаторским для историко-философской мысли того времени. В последующих работах и лекциях Флоренского эти идеи получают дальнейшее развитие, и он подходит уже и к интересующему нас вопросу.
В работе «Имена» (1923—1926) отец Павел сопоставляет имя Дмитрий и античную богиню Деметру: «Это богиня умиренная и необыкновенно кроткая и благостная, материнскою любовью дышит она ко всему человеческому роду, причем в материнстве ее выделено начало не стихийное, и даже не рождение, а нравственное, ласковость и глубокая тишина. Ужасы преисподней и трагическое смерти идут мимо образа Земли-Матери. Миф показывает Деметру наиболее человечною из небожителей; теплота и ласковость, раскрытые впоследствии христианством, в античности имели свое гнездо именно под ее покровом. Не без причины образ Богоматери, Заступницы и Теплой Предстательницы, явился человечеству как исполнение его предчувствий и исканий именно около Деметры»16.
Нам важны те линии отношений православия и язычества, которые здесь намечены. Языческие образы как предчувствия и искания христианства, которое раскрыло впоследствии то, что было лишь в зародыше. Православному образу Богородицы посвящена лекция из курса «Культурно-историческое место и предпосылки христианского миропонимания»17, читанного отцом Павлом летом 1921 г. в Высоко-Петровском монастыре, когда академия была уже изгнана из Троице-Сергиевой Лавры. Мы вернемся к этой лекции позднее, а сейчас обратимся к другой, предшествовавшей ей лекции (вернее, актовой речи) в Московской духовной академии, прочитанной профессором С. И. Смирновым 1 октября 1912 г.
Лекция С. И. Смирнова
Лекция называлась «Исповедь земле» и была посвящена как раз интересующему нас вопросу. Позднее она вошла в его известную книгу «Древнерусский духовник» (1914)18.
В своей лекции Смирнов приводит огромный материал о культе земли в разных религиях и фольклоре. Пишет он и об античной традиции, о Гее, Деметре,
15 Флоренский П. А. Собрание сочинений. М., 1999. Т. 3. Ч. 2. С. 145—168.
16 Там же. С. 294—295.
17 Там же. С. 386—488.
18 Имеется новое издание: Смирнов С. И. Древнерусский духовник. М., 2004. Далее все ссылки по этому изданию.
Элевсинских мистериях. Говоря о различных сторонах культа матери-земли, он подчеркивает, что «Мать-земля по ассоциации сходства не раз становится рядом с Божией Матерью, но никогда не сливается с Нею» (выделено мною. — А. П.)19.
Смирнов касается и слов Хромоножки. Он указывает на то, что Достоевский, видимо, считал, что мысль о тождестве земли и Богоматери присутствует в народных представлениях, но, как замечает Смирнов, это «пророчество не находит параллелей в произведениях народного творчества», «может быть, у Достоевского здесь просто символ»20.
Что касается народного творчества, то многочисленные примеры, в том числе приведенные Смирновым, как будто подтверждают его утверждение. Так, он приводит древнерусские поучения, относящиеся к оскорблению земли (с. 459). Грехом было даже лежать ничком на земле, тем более оскорблять землю сквернословием: этим оскорбляется Матерь Божия, другая мать, родная всякому человеку, и «третья мати — земля, от неяже кормимся, и питаемся, и одеваемся, и тмы благих приемлем, по Божию повелению к нейже паки возвращаемся, иже есть погребение»21. Так сопоставляются, но не отождествляются три матери, с которыми связан каждый человек.
Таким образом, происхождение слов Хромоножки остается загадочным и нераскрытым. Заметим, что лекция Смирнова кончается пространной цитатой из «Преступления и наказания», где Раскольников, под влиянием Сони и в порыве душевного раскаяния, целует, как и Хромоножка, землю.
Для нас важно полное отсутствие у Смирнова каких-либо церковных представлений о связи Богородицы и земли как в святоотеческой литературе, так и в богослужебных текстах22. Это представляется естественным, ведь, как ни относиться к словам Хромоножки, мы имеем дело, на первый взгляд, с чисто языческим явлением. Удивительно, но это не так.
Богородица в православном богослужении и святоотеческой литературе
Подобные представления были выражены как отцами Церкви, так и в духовном опыте православного богослужения. Богородичные песнопения (но и не только они), весьма распространенные в гимнографии, содержат неоднократные и явные высказывания по этому поводу:
Яже неделанная земля, Делателя рождши и всех Зиждителя. (Октоих,
глас 8, воскресенье, песнь 6).
Ты — таинственный рай, Богородица, невозделанно возрастивший Христа, которым насаждено на земле живоносное древо креста; посему, при
19 Смирнов С. И. Цит. соч. С. 447. О символическом сопоставлении в народных представлениях «земли, как лица одушевленного, с самою Богоматерью» писал в 1861 г. и Ф. И. Буслаев.
20 Там же.
21 Это подлинные слова одного из поучений против матерной брани (см.: Там же. С. 459).
22 Он лишь приводит несколько цитат из трудов святителей Иоанна Златоуста и Григория Богослова, где они называют землю «матерью всех» (см.: Там же. С. 448).
воздвижении его ныне, покланяясь ему, Тебя мы величаем (2-й канон Рождества Пресвятыя Богородицы, катавасия 9-й песни).
Сила Вышняго осени тогда к зачатию Браконеискусную, и благоплодная Твоя ложесна, яко село показа сладкое, всем хотящим жати спасение... (Акафист Пресвятой Богородице, кондак 3).
Радуйся, Ниво, растящая гобзование щедрот. (Акафист Пресвятой Богородице, икос 3).
Земле благая, благословенная Богоневесто, класс прозябшая неоран-ный и спасительный миру. (Канон ко святому причащению, песнь 1, богородичен).
Класс возрастившая животворящий, неоранная Ниво. (Канон молеб-ный перед освящением колива в субботу первой недели Великого поста, песнь 3, богородичен)23.
Готовися, Вифлееме, отверзися всем Эдеме, красуйся, Евфрафо, яко Древо Живота в вертепе процвете от Девы: рай бо Оноя чрево явися мысленный, в немже Божественный Сад, от Негоже ядше, живи будем. (Тропарь предпразднества Рождества Христова, глас 4).
Мы видим, что Богородица называется землей, и рождение Спасителя сравнивается с произрастанием из земли (или сада) колоса или древа. Земля эта неоранная, т. е. невозделанная, и упоминание о рае говорит, что это райская земля.
Об этом же пишут и отцы Церкви. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «...рай был делом рук не человеческих; земля была девственною, не принимала в себя плуга, не была изборождена, но, не тронутая руками земледельцев, по одному повелению (Божию) произрастила те древа. Поэтому-то (Бог) и назвал ее Эдемом, что значит девственная земля. Эта дева была образом иной девы. Как эта земля произрастила нам рай, не принявши в себя семян, так и та (Дева), не приявши семени мужеского, произрастила нам Христа»24.
Преподобный Андрей Критский в слове на Успение говорит о Богородице: «Ты — Земля, воистину желанная: ибо Царь Славы “возжелал красоты Твоей и возлюбил” (Прем 8. 2, 5) богатства Твоего девства и, вселившись в Тебя, с нами обитал (Ин 1. 14) и чрез Тебя примирил нас с Богом и Отцом. Девственная земля, из которой изшел Адам новый и древнейший ветхого» 25.
Тот же образ встречается у преподобного Иоанна Дамаскина: «Врата рая открываются и принимают богоносную землю, на которой произошло древо вечной жизни, поправшее преслушание Евы и смерть Адама. Это древо — Христос»26.
23 Такие же слова есть и в каноне субботы Акафиста, песнь 3-я.
24 Иоанн Златоуст, свт. Собрание творений. Т. 3. Кн. 1.
25 Скабалланович М. Христианские праздники. Успение Пресвятыя Богородицы // Он же. Христианские праздники. Киев, 1916. С. 93—94.
26 Иоанн Дамаскин, прп. Третье похвальное слово на Всечестное Успение Богоматери // Он же. Творения, М., 1997. С. 294.
И у святителя Николая Кавасилы: «Так Дева соделала новое Небо и новую землю. Более того, Она Сама есть новая земля и новое Небо»27.
В Слове на Рождество Христово 1811 г. будущего митрополита Московского св. Филарета присутствует тот же образ: «Новый Адам исходит от девственной земли. Жена, источник проклятия, износит росу благословения»28.
Мы встречаем в этих и многих других текстах не сравнение Богородицы с землей, как в народных представлениях, а прямое отождествление Ее с землей. Разумеется, это прежде всего образы, весьма характерные для богословского языка29. Но только ли образы? Уже здесь, однако, можно заметить, что встречающиеся в приведенных нами текстах слова о Христе как о дереве можно соотнести со словами Спасителя из Евангелия от Иоанна «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь» (Ин 15. 1), «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода» (Ин 15. 5). Слова эти непосредственно относятся к Таинству Евхаристии и носят совсем не метафорический характер.
Теперь мы вернемся к словам Хромоножки из «Бесов». Неоднократно ставился вопрос о происхождении этих слов, но никаких конкретных гипотез, откуда мог их взять Достоевский, насколько мне известно, не предлагалось30. В свете изложенного нами, естественно предположить, что перед нами не переработка каких-то языческих или фольклорных представлений, а прямая рецепция церковных представлений о Богородице. Достоевский, скорее всего, читал труды святителя Филарета и мог обратить внимание на его Слово на Рождество Христово.
Итак, мы видим, что представление о Богородице как земле отнюдь не чуждо православию, но возникает вопрос: земле какой? Земле не здешней, падшей, изборожденной человеком после его грехопадения, а земле девственной, райской. Чтобы плодоносить, она не нуждается в возделывании. Мы привели лишь небольшую часть богослужебных текстов, связанных с Богородицей, но уже и тут Она сравнивается не только с землей, но и с раем.
Вспомним теперь о лекции С. И. Смирнова. Представляется весьма удивительным тот факт, что мимо него прошли приведенные нами свидетельства, наверняка хорошо известные ему как верующему человеку31. По-видимому,
27 Николай Кавасила, свт. Слово на достопоклоняемое и преславное Успение Пресвятой и Пречистой Владычицы нашей Богородицы// Он же. Христос. Церковь. Богородица. М., 2007. С. 365.
28 Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Сочинения. Т. 1: Слова и речи. М., 1873. С. 16. (Публиковалось до того в Собраниях 1820, 1821, 1844, 1848 гг.).
29 Так сам Смирнов, приводя слова из канона свт. Андрея Критского: «Вонми, небо, и возглаголю; земле, внушай глас кающийся к Богу и воспевающий Его», добавляет, что это «не более как поэтическое обращение».
30 Когда эта заметка готовилась к печати, мне стала известна статья «О почитании Богоматери» матери Марии (Скобцовой) (Путь. 1939. № 59. С. 19—30), специально посвященная связи Богородицы и матери-земли и где говорится о словах Хромоножки как выражении православных представлений о Богоматери со ссылками на свв. Иринея Лионского и Иоанна Златоуста. По-видимому, эта статья — единственный такого рода пример в русской религиозно-философской мысли.
31 Заметим, что, насколько мы можем судить, и Булгаков, обращавшийся к интересующей
вопросы сравнительного религиоведения, апологетики и литургики были для научного сообщества богословов и историков Церкви слишком отделены друг от друга. Характерной чертой развития науки Нового времени была и есть все нарастающая специализация, возведение непроницаемых стен между разными областями науки. Такие люди, как отец Павел, с его всеохватывающим, энциклопедическим подходом к любому изучавшемуся им явлению, были в то, да и последующее время редчайшим исключением, поистине «белыми воронами» в общем потоке религиозной мысли32.
Проблема интерпретации
Вернемся теперь к лекциям отца Павла 1921 г. Приведя в третьей лекции (прочитанной 25 августа 1921 г.) стихи Тютчева о «вещей душе», бьющейся «на пороге как бы двойного бытия», он продолжает: «В нашем храме царские врата отделяют алтарь от остальной церкви. Ведь алтарь представляет собой небо, нет, лучше сказать, не представляет, а есть само небо. Это горний мир. Прохождение через царские врата есть переход в другую, духовную атмосферу, скачок в духовном потенциале. <...> Этот момент страшный, в некотором смысле — смерть, как всякий Нагасегаш есть скачок в смерть».
Как мы знаем, открытие и закрытие царских врат имеет глубокий смысл в богослужении. Так, закрытие царских врат на вечерне представляет собой закрытие рая после изгнания из него Адама и Евы. Отец Павел продолжает свою лекцию: «Где же, в чем же, что есть “порог двойного бытия” по преимуществу? Это — Матерь Божия. Чрез Нее пришел в мир, на землю Иисус Христос, чрез Нее же и мы входим на небо. Вот почему заурядно сравнение Ее с дверью не-бесной33. Вот почему и малый вход сопровождается пением догматика, т. е. рассмотрением Матери Божией, поскольку Она есть дверь, чрез которую пришло Слово» 34.
Как связан образ Богоматери как двери, открывающей вход на небо, и слова о Ней как о земле? Связующим звеном будет именно представление о земле рая, откуда наши прародители были изгнаны. Устранение последствий грехопадения началось таинственным рождением Спасителя. По словам святителя Иоанна Златоуста, «Дева, древо и смерть были знаками нашего поражения. <...> Но
нас теме не раз, не использовал тех (или близких к ним) гимнов, которые мы привели. В «Неопалимой Купине» он говорит, что «Сошедший в Благовещении Дух Святой дал силу безсемен-ного зачатия, Он соделал Ее (Богоматерь) богоземлей, из которой произросло Тело Христа, нового Адама» (с. 113). Гораздо больше внимания Булгаков уделяет Богоматери как Храму, связывая это с введением Ее в Святое святых ветхозаветного храма, который был «место рая в земле проклятия, которое здесь снято было с мира и творения, ибо храм был свят» (с. 111).
32 В вышедшем в 2002 г. томе V Православной энциклопедии в статье «Богородица» содержится весьма подробная сводка высказываний отцов Церкви о ветхозаветных прообразах Богородицы и, в частности, о земле и рае . Этот раздел написан проректором Московской Духовной академии профессором М. С. Ивановым.
33 Акафист Пресвятой Богородице, икосы 8 («Радуйся, честнаго таинства двери») и 10 («Радуйся, дверь спасения»).
34 Флоренский П. А. Собрание сочинений. М., 1999. Т. 3. Ч. 2. С. 393. См. также: Флоренский П. А. Философия культа. М., 2004. С. 336—337.
вот, опять дева, древо и смерть; эти знаки поражения сделались знаками победы. Вместо Евы — Мария; вместо древа познания добра и зла — древо креста; вместо смерти Адама — смерть Христова»35. И как объясняющие эти соответствия приведем слова стихиры на «Господи воззвах» вечерни Рождества Христова: «Придите возрадуемся Господеви, настоящую тайну сказующе: средостение градежа (преграда к небу) разрушися, пламенное оружие плеши дает (отстраняется), и Херувим отступает от древа жизни, и аз райские пищи причащаюся, от негоже произгнан бых преслушания ради».
Рождение Спасителя, его приход в мир делает возможным возвращение в рай36. И все же отверстие райских дверей связывается в нашем сознании с крестной жертвой Спасителя и Его воскресением: «Сохранив цела знамения, Христе, воскресл еси от Гроба, ключи Девы невредивый в рождестве Твоем, и отверзл еси нам райския двери (Пасхальный канон, песнь 6)».
Более глубокий взгляд показывает, что здесь нет противоречия. Многие события Священной истории и богослужебной жизни, по-видимости, разнесенные во времени, при более глубоком понимании времени (или, скорее, вечности) совпадают. В проскомидии таинственным образом соединяются начало жизни Христа и ее завершение. Копие в руках священника есть образ и Духа Святого, снизошедшего на Богоматерь и одного из орудий казни Спасителя37. Наконец, в Церкви придается особое значение тому, когда совпадают два праздника, Благовещение и Пасха, — это Кириопасха, т. е. Господственная (наиподлиннейшая) Пасха38. Представления о Богородице как земле, рождающей Христа, входят сюда весьма органичным и естественным образом.
35 Иоанн Златоуст, свт. Цит. соч. Т. 2. С. 434—435.
36 Мы не касаемся здесь связи представлений о Рае и о Царстве Божием.
37 Герман Константинопольский. Последовательное изложение церковных служб и обрядов и таинственное умозрение о значении их // Писания отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. М., 1855. Т. 1. С. 370—372; Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной Литургии / И. Дмитриевский, сост. М., 1894. С. 165—166; Вениамин, архиепископ Нижегородский и Арзамасский. Новая Скрижаль, или Объяснение о Церкви, о Литургии и о всех службах и утварях церковных. СПб., 1899. С. 148—152. Традиционное истолкование литургии подвергалось, впрочем, в современную эпоху сильной критике со стороны историков и текстологов (см., например, вступительную статью протопр. П. Мейендорфа в более новом издании труда свт. Германа «Сказание о Церкви и рассмотрение таинств» (М.: Мартис, 1995).
38 Это связано с убеждением о совпадении исторической даты воскресения Христова с
25 марта (см.: Ванюков С. А., Желтов М. С., Фелми К. Х. Благовещение // Православная энциклопедия. Т. 5. С. 254—268). Но само представление о Едином Дне Пасхи и Благовещения отнюдь не сводится к такому, чисто астрономическому совпадению. О Едином Дне этих событий Священной истории (и Исхода из Египта, и Творения мира) говорится в синаксаре Пасхи, входящему в состав Триоди Цветной. Это Единый (а не просто первый) день Шестоднева. См. анализ этого фрагмента синаксаря в работе: Коробьин Г., Каверин Н. О Проекте Межсоборного присутствия о научном переиздании Триодей в редакции Комиссии по исправлению богослужебных книг при Святейшем Правительствующем Синоде (1907—1917) // иИЬ: Ы1;р://^^^г. bogoslov.ru/text/print/1787549.html (дата обращения: 24.06.2011). В этой работе ясно показано, как весьма нетривиальный смысл временной структуры этого фрагмента был полностью искажен (или проигнорирован) в переводе Триодей, сделанном в начале XX в. О смысле временной структуры этого фрагмента в более широком контексте представлений о времени в
Мы видим, как отец Павел подходит к истолкованию тех образов, которые имеются в богослужебных текстах. Они для него не придуманы, не являются только метафорами или символами (в расхожем понимании этого термина), а суть плод многовекового духовного опыта Церкви, опыта, выраженного в молитвах и песнопениях, намоленных поколениями верующих в течение многих столетий. Они не просто изображение реальности, а сама реальность и подчеркнутое им выше слово «есть» об этом и говорит.
Вспомним теперь, что вероучительные истины и Священная история усваивались всем верующим народом прежде всего из богослужения и храмового убранства. Изучение богослужения и храмового убранства в русской богословской науке в значительной степени сосредотачивалось на историческом аспекте. Так, по словам монахини Игнатии, лишь во второй половине XX в. начинается трактовка богослужебного достояния отцов и песнопевцев Церкви как литургического богословия, в то время как в предшествующую эпоху XIX—XX вв. основное внимание уделялось истории богослужебных форм39. Тем самым сейчас может произойти возвращение (конечно же на совершенно новом уровне) русского духовного опыта эпохи его расцвета в XIV—XV вв. Выразившись прежде всего в иконописи и храмовой росписи, этот опыт нуждается в осмыслении.
Исходным пунктом такого осмысления может быть признание онтологической глубины многих (может быть, почти всех) богослужебных образов, столь часто рассматриваемых как поэтические метафоры. Впрочем, такие взгляды совсем не новы. Именно так думали и писали и отец Павел, и отец Сергий Булгаков. Просто их мысли об этом не слишком хорошо известны. Тем не менее современные исследования в области литургического богословия сосредоточены преимущественно на сравнительно-историческом и филологическом изучении богослужебных текстов. Вопросы семантики текстов остаются зачастую вне рассмотрения. Известные в течение многих веков символические истолкования богослужения в современных исследованиях либо игнорируются, либо, в лучшем случае, приводятся в качестве примера преодоленной архаики. В настоящей заметке мы попытались на конкретном примере приблизиться именно к семантическому анализу богослужебных текстов, связанных с представлениями о Рае и Земле.
Такой анализ дает нам возможность взглянуть по-новому и на проблему более широкую, чем затронутый в нашей заметке, казалось бы, частный вопрос, — на проблему отношения православия и язычества. Как мы уже говорили, имеются многочисленные предчувствия и предощущения христианства в языческих религиях. Образ Деметры как Матери, о котором писал Флоренский, — лишь один из многих. Мы бы указали в этой связи на историю египетской богини Изиды и ее сына Озириса, предвосхищающую на доступном для язычников уровне драму Богоматери и Ее Сына.
Православии см.: Паршин А. Н., Резвых Т. Н. Время и пространство православного богослужения // Семинар «Русская философия (традиция и современность)»: 2004—2009. М.: Русский путь, 2011.
39 Игнатия, мон. Церковные песнотворцы. М., 2005. С. 116.
Какое это может иметь значение в наше время? В 20—30-е гг., в эпоху безжалостной борьбы с православием, одним из самых стандартных методов атеистической пропаганды было именно выискивание многочисленных параллелей христианства с языческими обрядами и суевериями, иногда самыми грубыми и жестокими. Безусловно, какие-то параллели имеют место. В нашей заметке мы говорили лишь об одной из них. Но их осмысление можно и должно повернуть, так сказать, в противоположном направлении. В этих обрядах выражено предчувствие или, быть может, даже прообразования будущего христианства, ростки того, что будет явлено в боговоплощении. И сравнивая, можно и нужно увидеть всю глубину отличий. Так, Богородица есть земля, но земля райская, земля, которую мы потеряли и которую нам предстоит обрести уже как Царство Божие.
Эпоха воинствующего безбожия, а на самом деле вовсе не атеизма, но торжествующего язычества, забыта быть не может. Ее преодоление связано парадоксальным образом и с изучением православного богослужения.
Ключевые слова: Достоевский, о. Павел Флоренский, язычество, Рай, Земля.
«The mother of God in Russian folk tradition
AS THE GREAT MOTHER OF THE DAMP EARTH...»
(three lectures in the Moscow Theological Academy)
A. Parshin
(Stekiov Mathematical institute of the Russian Academy of Sciences)
The author provides a survey of the possible sources for the image of the Mother of God in the novel «Demons» by Feodor Dostoevsky. This is used as a departure point for the analysis of a series of liturgical texts where the person of the Mother of God is compared to the themes of the garden of paradise and mother earth.
Keywords: Dostoevsky, paganism, Eden, Earth.
