CC BY
19
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2017
УДК 616-008.939.627-008.61-092:612.014.1]-07
Сурков А.Н., Намазова-БарановаЛ.С., СмирновИ.Е., Кучеренко А.Г. БИОМАРКЕРЫ АПОПТОЗА ПРИ ГЛИКОГЕНОВОЙ БОЛЕЗНИ У ДЕТЕЙ
ФГАУ «Национальный научно-практический центр здоровья детей» Минздрава России, 119991, г Москва, Россия, Ломоносовский просп., д. 2, стр. 1
Резюме. Гликогеновая болезнь (ГБ) - редкая форма патологии у детей, обусловленная генетически детерминированными патологическими изменениями образования или расщепления гликогена. В зависимости от нарушений функций ферментов, участвующих в метаболизме гликогена, известно до 15 типов ГБ, среди которых выделяют печеночные, мышечные и смешанные формы. Представлены данные иммуноферментного анализа изменений концентраций ряда белков-биомаркеров апоптоза: sAPO-1/FAS рецептора, sFAS-L, цитохрома С, аннексина
V каспазы-8, каспазы-9 и TNF-a в сыворотке крови у детей, страдающих ГБ с преимущественным поражением печени (I, III, VI и IXтипы). Установлено повышение концентраций цитохрома С в сыворотке крови детей с ГБ в 2,7 раза, sAPO-1/FAS рецептора в 8,9 раза, sFAS-L в 2,5 раза, аннексина Vв 4,8 раза и TNF-a в 2,9 раза по сравнению с референсными значениями. При этом повышение содержания цитохрома С, sAPO-1/FAS рецептора, sFAS-L и аннексина V в сыворотке крови отмечено у всех обследованных больных, что указывает на высокую активность апоптоза при ГБ. В связи с этим ГБ у детей можно рассматривать как форму патологии, связанную с усилением апоптоза, который способствует прогрессированию структурных изменений печени.
Ключевые слова: гликогеновая болезнь у детей; гликогенозы; метаболизм гликогена; апоптоз; белки-биомаркеры.
Для цитирования: Сурков А.Н., Намазова-Баранова Л.С., Смирнов И.Е., Кучеренко А.Г. Биомаркеры апоптоза при гликогеновой болезни у детей. Российский педиатрический журнал. 2017; 20 (2):74-79. DOI: http://dx.doi. org/10.18821/1560-9561-2017-20 (2) -74-79
Surkov A.N., Namazova-Baranova L.S., SmirnovI.E., Kucherenko A.G.
BIOMARKERS OF APOPTOSIS IN GLYCOGEN STORAGE DISEASE IN CHILDREN
National Scientific and Practical Center of Children's Health, 2, bld. 2, Lomonosov avenue, Moscow, 119991, Russian Federation, [email protected]
Glycogen storage disease (GSD) is a rare form of the pathology in children caused by genetically determined pathological changes of the formation or cleavage of glycogen. Depending on the disorders of functions of enzymes involved in glycogen metabolism, there are known up to 15 GSD types, among them there are isolated liver, muscular and mixed forms. There are presented data of the immunoassay analysis of changes in concentrations of the array ofproteins considered as biomark-ers of apoptosis: sAPO-1/FAS receptor, sFAS-L, cytochrome C, annexin V, caspase-8, caspase-9 and TNF-a in the serum of GSD with the prevailed liver damage (I, III, VI and IX types). There was established the excess of the concentration of cytochrome C in the serum of GSD children by 2,7 times sAPO-1/FAS receptor - 8,9 times, sFAS-L - 2,5 times, annexin
V - 4,8 times and TNF-a - 2,9 times in comparison with reference values. Whereby the excess in the cytochrome C content, sAPO-1/FAS receptor, sFAS-L annexin V and the serum was observed in all patients, that indicating to the higher activity of apoptosis in GSD. In this connection GSD in children can be considered as a form of pathology associated with the pronounced apoptosis that contributes to the progression of structural changes in the liver.
Keywords: glycogen disease in children; glycogenoses; glycogen metabolism; apoptosis; proteins-biomarkers. For citation: Surkov A.N., Namazova-Baranova L.S., Smirnov I.E., Kucherenko A.G. Biomarkers of apoptosis in glycogen storage disease in children. Rossiiskiy Pediatricheskiy Zhurnal (Russian Pediatric Journal). 2017; 20 (2): 74-79. (In Russian). DOI: http://dx.doi.org/10.18821/1560-9561-2017-20-2-74-79
For correspondence: Andrey N. Surkov, MD, PhD., Scientific Secretary of the National Scientific and Practical Center of Children's Health, 2, bld. 2, Lomonosov avenue, Moscow, 119991, Russian Federation. E-mail: [email protected]
Information about authors: Surkov A.N., http://orcid.org/0000-0002-3697-4283
Namazova-Baranova L.S., http://orcid.org/0000-0002-2209-7531
Smirnov I.E., https://orcid.org/0000-0002-4679-0533
Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
Acknowledgement. The study had no sponsorship.
Received 13.02.2017 Accepted 17.02.2017
ермин гликогеновая болезнь (ГБ, син. -гликогенозы, болезни накопления гликогена; МКБ-10 - Е74.0) определяет общее название группы наследственных болезней, обусловленных нарушениями метаболизма гликогена, основу которых составляют патологические изменения
образования или расщепления гликогена [1-3]. ГБ относят к редким формам патологии, так как частота ее встречаемости составляет примерно 1 случай на 60 000 новорожденных. В обмене гликогена в организме участвует множество ферментов, активность которых при ГБ в результате генетического дефекта
Для корреспонденции: Сурков Андрей Николаевич, канд. мед. наук, ученый секретарь ФГАУ ННПЦЗД Минздрава России, e-mail: surkov@ nczd.ru
Russian pediatric journal. 2017; 20(2) DOI: http://dx.doi.org/10.18821/1560-9561-2017-20-2-74-79
ORIGINAL ARTIcLE
(мутации) снижается или полностью отсутствует [4, 5]. В зависимости от нарушений функций ферментов известно до 15 типов ГБ, среди которых выделяют печеночные, мышечные и смешанные формы. В настоящей статье рассмотрены только те типы ГБ, которые протекают с преимущественным поражением печени (I, III, VI и IX типы). Учитывая, что в гистопа-тологической картине печени при ГБ (в отличие от гепатитов различной этиологии, при которых выражены некротические изменения паренхимы) выявлено преобладание дистрофии гепатоцитов, можно полагать, что определенная роль в повреждениях печени при ГБ у детей принадлежит апоптозу [6-9]. Апоптоз назван программируемой гибелью клеток (ПГК) на основании наличия генетически детерминированного аппарата самоуничтожения (суицидный механизм) клеток, основные компоненты которого в норме конститутивно присутствуют в определенных компар-тментах клетки и предназначены исключительно для исполнения программы клеточной смерти [10-12]. Они находятся в латентном состоянии и могут быть приведены в действие в результате смещения баланса про- и антиапоптогенных сигналов. Одновременно со специализированной системой клеточной смерти в процессах ее формирования и проведения к эффекторам сигнала апоптоза участвуют внутриклеточные регуляторы и мессенджеры, имеющие широкие функции [13]. Принципиальное значение имеет существование двух различных путей индукции ПГК: внеклеточного (extrinsic) и внутриклеточного (intrinsic). Воспринятый соответствующим сенсором сигнал смерти становится инициатором активации каскада проапоп-тогенных факторов. На клеточной поверхности могут присутствовать специфические рецепторы «лигандов смерти», которые относят к суперсемейству TNF-подобных рецепторов (TNFRSF - Tumor Necrosis Factor Receptor Super Family), включающих TNFR-1, TNFR-2, LTA-R, LTB-R, APO-1, DR3, DR4, DR5, DR6, CD27, CD30, 0X40, OPG и др. Обнаружено более 20 рецепторов этого семейства, из них самые распространенные в организме человека - рецепторы CD95 (Fas/ Apo-l), TNFR-1 и TNFR-2 [14-16]. Изучают также эффекты экзо- и эндогенных церамидов; апоптоген-ный сигнал, обусловленный повреждением мембран эндоплазматического ретикулума c трансактивацией инициирующей каспазы-12; апоптогенные стимулы, обусловленные гормональной рецепцией или ее отсутствием в гормонозависимых тканях [10, 11].
Антиапоптогенным влиянием обладают мито-ген-активируемые протеинкиназы (МАРК), фос-фоинозитол-3-киназа (PI3K) и многие серин-, тирозин- и треонин-протеинкиназы [17, 18]. Хотя проте-инкиназы могут участвовать в формировании ПГК, общий баланс их активности смещен в сторону программы выживания, а применение ингибиторов про-теинкиназ смещает акцент в сторону преобладания апоптогенных стимулов, с чем связывают перспективы терапевтического использования таких ингибиторов для лечения онкологической патологии [10-12].
Имеются единичные работы, посвященные изучению апоптоза при ГБ подтипа Ib, при которой отмечено выраженное снижение количества нейтрофилов,
что служит одним из частых лабораторных признаков болезни [13, 19]. Однако до настоящего времени не решен вопрос о молекулах-биомаркерах апоптоза при ГБ. Часто термином «маркер апоптоза» обозначают морфологический или биохимический признак, свидетельствующий о том, что совокупность клеток в тканях вступила в апоптоз [10, 19-21].
В связи с этим целью нашей работы стало определение закономерности изменений биомаркеров апоп-тоза при ГБ у детей.
Материалы и методы
Обследован 51 ребенок (78 образцов сыворотки крови) с ГБ в возрасте от 7 мес до 17 лет (медиана возраста - 6,75 (3,88; 11,3) года), из них с I типом ГБ 19 детей (37 исследований), с III типом 13 детей (19 исследований), с VI типом 8 детей (10 исследований), с IX типом 11 детей (12 исследований).
У всех больных в сыворотке крови иммунофер-ментным методом были определены концентрации маркеров апоптоза: sAPO-1/FAS рецептора, sFAS-L, цитохрома С, аннексина V, каспазы-8, каспазы-9 и TNF-a. У 20 пациентов эти показатели были оценены в динамике.
Использовали ранее полученные референсные значения: цитохром С - 0,28±0,03 нг/мл, sFas-R/ АРО1 - 0,023±0,002 нг/мл, sFAS-L - 0,086±0,02 нг/ мл, аннексин V - 0,225±0,01 нг/мл, TNF-a - 3,05±0,36 пг/мл [22]. Интервал нормальных уровней каспазы-8 и каспазы-9 был указан в инструкциях к наборам реагентов: 0-1,2 и 0-11,2 нг/мл соответственно.
Статистическая обработка данных была проведена с использованием специализированных программных пакетов для анализа данных SPSS Statistic (ver. 20) и Statistica 6.0 (StatSoft Inc.). Различия считали статистически значимыми при p < 0,05.
Результаты
Анализ полученных данных показал, что концентрации sFas-R/AP01, sFAS-L, цитохрома С и аннексина V были повышены во всех 78 (100%) пробах, TNF-a - в 72 (92,3%), каспазы-8 - в 56 (71,8%), каспазы-9 - в 27 (34,6%) пробах (табл. 1).
Изменения концентраций маркеров апоптоза в сыворотке крови больных при различных типах ГБ представлены на рисунке.
При этом сывороточные концентрации цитохрома С у детей с ГБ I типа составили 0,689 (0,475; 1,543) нг/мл, с ГБ III типа - 0,960 (0,514; 1,680) нг/мл, с ГБ VI типа - 0,790 (0,573; 0,918) нг/мл, с ГБ IX типа -0,950 (0,470; 1,940) нг/мл.
Содержание sAPO-1/FAS рецептора в сыворотке крови при ГБ I типа составило 0,186 (0,138; 0,262) нг/мл, при ГБ III типа - 0,224 (0,156; 0,330) нг/мл, при ГБ VI типа - 0,245 (0,196; 0,303) нг/мл, при ГБ IX типа - 0,188 (0,182; 0,240) нг/мл.
Концентрации sFAS-L у детей с ГБ I типа составили 0,208 (0,150; 0,286) нг/мл, с ГБ III типа - 0,200 (0,170; 0,310) нг/мл, с ГБ VI типа - 0,265 (0,211; 0,319) нг/мл, с ГБ IX типа - 0,200 (0,193; 0,290) нг/мл.
Содержание аннексина V в сыворотке крови при
оригинальная статья
Таблица 1
Изменения концентраций маркеров апоптоза у больных вне зависимости от типа ГБ
Параметр sAPO-1/FAS рецептор вБав-Ь Цитохром С Аннексии V Каспаза-8 Каспаза-9 ТОТ-а
Медиана 0,204 0,216 0,760 1,085 1,44 5,765 8,77
25-й процентиль 0,149 0,168 0,495 0,893 0,579 2,038 4,85
75-й процентиль 0,276 0,290 1,578 1,410 1,75 15,675 18,6
Минимум 0,03 0,11 0,31 0,74 0,24 0,91 0,93
Максимум 0,51 2,06 2,66 2,55 2,21 117,6 27,5
ГБ I типа составило 1,035 (0,838; 1,380) нг/мл, при ГБ III типа - 1,160 (0,900; 1,600) нг/мл, при ГБ VI типа
- 1,285 (1,043; 1,548) нг/мл, при ГБ IX типа - 1,030 (0,990; 1,310) нг/мл.
Сывороточные концентрации Т^Б-а при ГБ I типа составили 8,85 (5,01; 19,2) пг/мл, при ГБ III типа - 11,2 (6,76; 21,66) пг/мл, при ГБ VI типа - 7,17 (4,69; 13,675) пг/мл, при ГБ IX типа - 6,76 (3,76; 8,84) пг/мл.
Уровни каспазы-8 в сыворотке крови при ГБ I типа составили 1,425 (0,564; 1,803) нг/мл, при ГБ III типа
- 1,37 (0,26; 1,83) нг/мл, при ГБ VI типа - 1,4 (1,295; 1,795) нг/мл, при ГБ IX типа - 1,67 (1,28; 1,82) нг/мл.
Содержание каспазы-9 в сыворотке крови при ГБ I типа составило 7,41 (0,91; 117,6) нг/мл, при ГБ III типа - 5,73 (2,8; 12,94) нг/мл, при ГБ VI типа - 2,19 (1,498; 19,155) нг/мл, при ГБ IX типа - 4,18 (1,54; 16,4) нг/мл.
Согласно критерию Краскела-Уоллиса, статистически значимых различий концентраций изученных маркеров у больных с I, III, VI и IX типами ГБ выявлено не было (р = 0,615, р = 0,273, р = 0,370, р = 0,325, р = 0,534, р = 0,688, р = 0,309 соответственно).
Повышение концентраций каспазы-8 с 1,22 до 2,21 нг/мл в сыворотке крови было выявлено в 56 пробах (28 при ГБ I типа, 11 при ГБ III типа, 8 при ГБ VI типа, 9 при ГБ IX типа), медиана составила 1,675 (1,39; 1,81) нг/мл.
Концентрации каспазы-9 были повышены в 27 пробах (в 14 случаях при ГБ I типа и по 4 случая при ГБ III, VI и IX типов соответственно) и колебались от 11,8 до 117,6 нг/мл, медиана составила 28,02 (15,4; 67,6) нг/мл.
Одновременное повышение сывороточных уровней каспазы-8 и каспазы-9 отмечено в 17 (21,8%) пробах (9 при ГБ I типа, 3 при ГБ III типа, 2 при ГБ VI типа, 3 при ГБ IX типа), причем медиана концентрации каспазы-9 у этих пациентов была достоверно выше по сравнению с остальными (п = 61): 23,6 (14,8; 85,1) нг/мл против 4,1 (1,775; 8,27) нг/мл, р = 0,000. Значимых различий уров-
ней каспазы-8 не установлено: 1,5 (1,36; 1,7) нг/мл против 1,39 (0,44; 1,8) нг/мл, р = 0,547.
При проведении корреляционного анализа были выявлены тесные разнонаправленные связи между изученными биомаркерами апоптоза у обследованных больных (табл. 2).
О бсужде ние
При анализе полученных данных необходимо учитывать, что повреждение клеточных структур печени или отдельных гепатоцитов может происходить из-за множества причин, поэтому апоптоз при ГБ у детей следует рассматривать как эффектор разнообразных эндогенных специфических сигналов и экзогенных неспецифических факторов, которые при продолжительном действии приводят к гибели клеток [10, 23, 24]. ПГК - энергетически активный механизм удаления из организма генетически поврежденных клеток[25]. Вместе с тем белки принято рассматривать в качестве биомаркеров в связи с их преимущественным участием во внешнем или внутреннем пути активации и реализации апоптоза [10]. Включение Fas-системы (внешний путь) вызывает высвобожде-
Таблица 2
Взаимосвязи маркеров апоптоза у детей с ГБ
Показатель Цитохром С sAPO-1/FAS рецептор вБав^ Аннексин V Каспаза-8 Каспаза-9
Цитохром С - 0,609 р = 0,000 0,654 р = 0,000 0,644 р = 0,000
рецептор 0,609 р = 0,000 - 0,897 р = 0,000 0,938 р = 0,000
вБав-Ь 0,654 р = 0,000 0,897 р = 0,000 - 0,952 р = 0,000
Аннексия V 0,644 р = 0,000 0,938 р = 0,000 0,952 р = 0,000 -
Каспаза-8 -0,741 р = 0,000 -0,677 р = 0,000 -0,702 р = 0,000 -0,726 р = 0,000 -
Каспаза-9 0,382 р = 0,001 0,336 р = 0,003 0,365 р = 0,001 0,388 р = 0,000 -0,535 р = 0,000
ТОБ-а 0,435 р = 0,000 0,454 р = 0,000 0,500 р = 0,000 0,511 р = 0,000 -0,596 р = 0,000 0,320 р = 0,004
Russian pediatric journal. 2017; 20(2) DOI: http://dx.doi.org/10.18821/1560-9561-2017-20-2-74-79
ORIGINAL ARTICLE
Изменения концентраций маркеров апоптоза в сыворотке крови больных при различных типах ГБ.
ние митохондриального цитохрома С (внутренний путь), который совместно с апоптотическим фактором активации протеаз Apaf-1 и dATP активирует каспазу-9 и каскад других каспаз, характерных для митохондриального пути реализации апоптоза [26].
В экстрацеллюлярной области Fas-L имеет участки, необходимые для связывания рецептора Fas-R и присоединения других молекул Fas-L. «Домен смерти» Fas-R может связываться с внутриклеточными сигналами с последующим развитием внешнего пути апоптоза. Этот механизм организм использует для удаления генетически дефектных клеток [27-29]. В реализации внутреннего пути апоптоза участвуют факторы, связанные с падением потенциала на мембранах митохондрий, что вызывает изменение проницаемости мембран и выход из межмембранного пространства различных белков, участвующих в регуляции апоптоза. Выход и накопление в цитоплазме цитохрома С с последующей активацией каспаз
- достаточно изученный процесс [30, 31]. При этом ключевыми регуляторами служат белки семейства Вс1-2, среди которых большое значение имеет Smac/ DIABLO (вторичный митохондриальный активатор каспаз) [32]. Smac (Second Mitoсhondriaderived Activator of Caspase) - это митохондриальный белок, который выходит в цитозоль во время апоптоза и обеспечивает активацию каспаз за счет связывания с белками семейства IAP (Inhibitor of Apoptosis Protein), предотвращая тем самым их ингибирующее действие по отношению к каспазам [24, 31]. Нами было установлено, что концентрации цитохрома С в сыворотке крови у детей с ГБ возрастают в среднем в 2,7 раза, sAPO-1/FAS рецептора - в 8,9 раза, sFAS-L
- в 2,5 раза, аннексина V - в 4,8 раза, TNF-a - в 2,9 раза по сравнению с референсными значениями. При
этом повышение содержания цитохрома С, sAPO-1/ FAS рецептора, sFAS-L и аннексина V в сыворотке крови отмечено в 100%, а TNF-a - в 92,3% случаев, что указывает на высокую активность апоптоза у детей с ГБ. Самый распространенный белок-маркер первого типа аннексин - кальцийзависимый белок, обладающий высокой аффинностью к фосфатидилсерину. При апоптозе происходит транслокация фосфатидилсе-рина на внешнюю сторону плазматической мембраны. Аннексин позволяет определять уровень экстернали-зации фосфатидилсерина; считают, что присутствие аннексина служит ранним признаком активно протекающего апоптоза [10-12].
Таким образом, можно полагать, что при ГБ у детей происходит активация как рецептор-зависимого (sAPO-1/FAS рецептор, sFAS-L, TNF-a), так и митохондриального (цитохром С, аннексин V) пути апоптоза. Отсутствие значимых различий между средними сывороточными концентрациями маркеров апоптоза при различных типах ГБ, вероятно, можно объяснить тем, что основные звенья патогенеза всех печеночных форм ГБ идентичны [11, 12, 15].
В то же время частота случаев повышения уровней каспазы-8 и каспазы-9 была выше при ГБ I типа, чем при других типах ГБ: 50 и 52% соответственно. При этом превалировали пациенты с подтипом Ib: 16 (84,2%) из 19 детей. В связи с этим ГБ у детей следует рассматривать как форму патологии, связанную с усилением апоптоза, который способствует прогрес-сированию структурных изменений печени [27, 33]. Оценка уровня сывороточных маркеров апоптоза при ГБ у детей может быть использована в качестве дополнительного диагностического и прогностического критерия тяжести и выраженности повреждений печени [28, 33, 34].
Конфликт интересов. Авторы статьи подтвердили отсутствие финансовой поддержки/конфликта интересов, о которых необходимо сообщить.
■
ЛИТЕРАТУРА
■
1. Баранов А.А., Намазова-Баранова Л.С., Сурков А.Н., Потапов А.С., Баканов М.И., Полякова С.И. и др. Гликогеновая болезнь у детей. М.: ПедиатрЪ; 2012.
2. Chou J.Y., Jun H.S., Mansfield B.C. Glycogen storage disease type I and G6Pase-P deficiency: etiology and therapy. Nature Rev. Endocrinol. 2010; 6 (12): 676-88.
3. Kim G.Y., Lee Y.M., Kwon J.H., Jun H.S., Chou J. Glycogen storage disease type Ib neutrophils exhibit impaired cell adhesion and migration. Biochem. Biophys. Res. Commun. 2017; 482 (4): 569-74.
4. Van Schaftingen E., Gerin I. The glucose-6-phosphatase system. Biochem. J. 2002; 362 (Pt. 3): 513-32.
5. Сурков А.Н. Гликогеновая болезнь: современные представления. Вопросы современной педиатрии. 2012; 11 (2): 30-42.
6. Сурков А.Н., Смирнов И.Е., Кучеренко А.Г., Потапов А.С., Туманова Е.Л. Динамика маркеров фиброзирования при хронических болезнях печени у детей. Рос. педиатр. журн. 2009; (3): 23-7.
7. Дворяковская Г.М., Ивлева С.А., Дворяковский И.В., Потапов А.С., Четкина Т.С., Смирнов И.Е. Возможности ультразвуковой диагностики в оценке выраженности фиброза у детей с хроническими гепатитами. Рос. педиатр. журн. 2013; (2): 31-8.
8. Sharma S., Khalili K., Nguyen G.C. Non-invasive diagnosis of advanced fibrosis and cirrhosis. World J. Gastroenterol. 2014; 20 (45): 16 820-30.
9. Баранов А.А., Намазова-Баранова Л.С., Смирнов И.Е., Комарова Н.Л., Никитин А.В., Герасимова Н.П., Кустова О.В. Современ-
78
оригинальная статья
ная ядерная медицина в педиатрии. Рос. педиатр. журн. 2015; 18 (4): 4-13.
10. Белушкина Н.Н. , Хомякова Т.Н , Хомяков Ю.Н. Заболевания, связанные с нарушением регуляции программированной клеточной гибели. Молекул. мед. 2012; (2): 3-10.
11. Блохин Д.Ю. Программированная гибель клеток: путь от индукции до исполнения. Патогенез. 2003; (2): 25-33.
12. Galluzzi L., Maiuri M.C., Vitale I., Zischka H., Castedo M., Zitvogel L. et al. Cell death modalities: classification and pathophysiological implications. Cell Death Different. 2007; 14: 1237-66.
13. Kim S.Y., Bae Y.S. Cell death and stress signaling in glycogen storage disease type I. Mol. Cells. 2009; 28 (3): 139-48.
14. Wang K. Autophagy and apoptosis in liver injury. Cell Cycle. 2015; 14 (11): 1631-42.
15. Yin X.M., Ding W.X. Death receptor activation-induced hepatocyte apoptosis and liver injury. CurrMol. Med. 2003; 3 (6): 491-508.
16. Alkhouri N., Carter-Kent C., Feldstein A.E. Apoptosis in nonalcoholic fatty liver disease: diagnostic and therapeutic implications. Expert. Rev. Gastroenterol. Hepatol. 2011; 5 (2): 201-12.
17. Christofferson D.E., Yuan J. Necroptosis as an alternative form of programmed cell death. Curr. Opin. Cell Biol. 2010; 22 (2): 263-8.
18. Malhi H., Kaufman RJ. Endoplasmic reticulum stress in liver disease. J. Hepatol. 2011; 54 (4): 795-809.
19. Jun H.S., Weinstein D.A., Lee Y.M., Mansfield B.C., Chou J.Y. Molecular mechanisms of neutrophil dysfunction in glycogen storage disease type Ib. Blood. 2014; 123 (18): 2843-53.
20. Ovchinsky N., Moreira R.K., Lefkowitch J.H., Lavine J.E. Liver biopsy in modern clinical practice: a pediatric point-of-view. Adv. Anat. Pathol. 2012; 19 (4): 250-62.
21. Eguchi A., Wree A., Feldstein A.E. Biomarkers of liver cell death. J. Hepatol. 2014; 60 (5): 1063-74.
22. Смирнов И.Е., Кучеренко А.Г., Шатилова Н.Н., Кузенкова Л.М. Апоптоз при рассеянном склерозе у детей. Рос. педиатр. журн. 2013; (2): 4-10.
23. Сурков А.Н., Смирнов И.Е., Кучеренко А.Г., Потапов А.С., Герасимова Н.П., Зиновьева А.Е. Взаимосвязи сывороточных маркеров фиброзирования с изменениями структурно-функционального состояния печени у детей. Рос. педиатр. журн. 2010; (2): 28-31.
24. Cao L., Quan X.B., Zeng W.J., Yang X.O., Wang M.J. Mechanism of hepatocyte apoptosis. J. Cell Death. 2016; 9 (1): 19-29.
25. Nagata S. Apoptosis and autoimmune diseases. Ann. N. Y. Acad. Sci. 2010; 1209: 10-6.
26. Reubold T.F., Wohlgemuth S., Eschenburg S. A new model for the transition of APAF-1 from inactive monomer to caspase-activating apoptosome. J. Biol. Chem. 2009; 284 (47): 32 717-324.
27. Miner T.A., Waters E.M., Robinson D.C, Pierce J.P. Degenerating processes identified by electron microscopic immunocytochemial methods. Meth. Mol. Biol. 2011; 193 (1): 23-59.
28. Mackay I. R., Leskovsek N.V, Rose N.R. Cell damage and autoimmunity: a critical appraisal. J. Autoimmun. 2008; 30 (1-2): 5-11.
29. Lettau M., Paulsen M., KabelitzD., Janssen O. Storage, expression and function of Fas ligand, the key death factor of immune cells. Curr. Med. Chem. 2008; 15 (17): 1684-96.
30. Caroppi P., Sinibaldi F, Fiorucci L., Santucci R. Apoptosisand human diseases: mitochondrion damage and lethal role of released cy-tochrome С as proapoptotic protein. Curr. Med. Chem. 2009; 16 (31): 4058-65.
31. Riedl S.J., Shi Y. Molecular mechanisms of caspase regulation during apoptosis. Nature Rev. Mol. Cell Biol. 2004; 5 (11): 897-907.
32. Martinez-Ruiz G., Maldonado V, Ceballos-Cancino G. et al. Role of Smac/DIABLO in cancer progression. J. Exp. Clin. Cancer Res. 2008; 27: 48. DOI 10.1186/1756-9966-27-48
33. Guicciardi M.E., Gores G.J. Apoptosis as a mechanism for liver disease progression. Semin. LiverDis. 2010; 30 (4): 402-10.
34. Сурков А.Н., Черников В.В., Баранов А.А., Намазова-Баранова Л.С., Потапов А.С., Винярская И.В. Результаты оценки качества жизни детей с печеночной формой гликогеновой болезни. Педиатрическая фармакология. 2013; 10 (4): 90-4.
REFERENCES
1. Baranov A.A., Namazova-Baranova L.S., Surkov A.N., Potapov A.S., Bakanov M.I., Polyakova S.I. et al. Glycogen Storage Disease in Children. [Glikogenovaya bolezn' u detey]. Moscow: Pediatr; 2012. (in Russian)
2. Chou J.Y., Jun H.S., Mansfield B.C. Glycogen storage disease type I and G6Pase-P deficiency: etiology and therapy. Nature Rev. Endocrinol. 2010; 6 (12): 676-88.
3. Kim G.Y., Lee Y.M., Kwon J.H., Jun H.S., Chou J. Glycogen storage
disease type Ib neutrophils exhibit impaired cell adhesion and migration. Biochem. Biophys. Res. Commun. 2017; 482 (4): 569-74.
4. Van Schaftingen E., Gerin I. The glucose-6-phosphatase system. Biochem. J. 2002; 362 (Pt. 3): 513-32.
5. Surkov A.N. Glycogenosis in children: modern aspects. Voprosy sovremennoy pediatrii. 2012; 11 (2): 30-42. (in Russian)
6. Surkov A.N., Smirnov I.E., Kucherenko A.G., Potapov A.S., Tumano-va E.L. The dynamics of markers of fibrosis in chronic liver diseases in children. Ros. pediatr. zhurn. 2009; (3): 23-7. (in Russian)
7. Dvoryakovskaya G.V., Ivleva S.A., Dvoryakovskiy I.V., Potapov A.S., Chetkina T.S., Smirnov I.E. Possibilities of ultrasonic diagnostics in assessment of extent of fibrosis (stage) in children with chronic hepatitises. Ros. pediatr. zhurn. 2013; (2): 31-8. (in Russian)
8. Sharma S., Khalili K., Nguyen G.C. Non-invasive diagnosis of advanced fibrosis and cirrhosis. World J. Gastroenterol. 2014; 20 (45): 16 820-30.
9. Baranov A.A., Namazova-Baranova L.S., Smirnov I.E., Komarova N.L., Nikitin A.V., Gerasimova N.P., Kustova O.V. Modern nuclear medicine in pediatrics. Ros. pediatr. zhurn. 2015; 18 (4): 4-13. (in Russian)
10. Belushkina N.N., Khomyakova T.N., Khomyakov Yu.N. Diseases associated with impaired regulation of programmed cell death. Molekul. med. 2012; (2): 3-10. (in Russian)
11. Blokhin D.Yu. Programmed cell death: Induction way from before the execution. Patogenez. 2003; (2): 25-33. (in Russian)
12. Galluzzi L., Maiuri M.C., Vitale I., Zischka H., Castedo M., Zitvogel L. et al. Cell death modalities: classification and pathophysiological implications. Cell Death Different. 2007; 14: 1237-66.
13. Kim S.Y., Bae Y.S. Cell death and stress signaling in glycogen storage disease type I. Mol. Cells. 2009; 28 (3): 139-48.
14. Wang K. Autophagy and apoptosis in liver injury. Cell Cycle. 2015; 14 (11): 1631-42.
15. Yin X.M., Ding W.X. Death receptor activation-induced hepatocyte apoptosis and liver injury. Curr Mol. Med. 2003; 3 (6): 491-508.
16. Alkhouri N., Carter-Kent C., Feldstein A.E. Apoptosis in nonalcoholic fatty liver disease: diagnostic and therapeutic implications. Expert. Rev. Gastroenterol. Hepatol. 2011; 5 (2): 201-12.
17. Christofferson D.E., Yuan J. Necroptosis as an alternative form of programmed cell death. Curr. Opin. Cell Biol. 2010; 22 (2): 263-8.
18. Malhi H., Kaufman RJ. Endoplasmic reticulum stress in liver disease. J. Hepatol. 2011; 54 (4): 795-809.
19. Jun H.S., Weinstein D.A., Lee Y.M., Mansfield B.C., Chou J.Y. Molecular mechanisms of neutrophil dysfunction in glycogen storage disease type Ib. Blood. 2014; 123 (18): 2843-53.
20. Ovchinsky N., Moreira R.K., Lefkowitch J.H., Lavine J.E. Liver biopsy in modern clinical practice: a pediatric point-of-view. Adv. Anat. Pathol. 2012; 19 (4): 250-62.
21. Eguchi A., Wree A., Feldstein A.E. Biomarkers of liver cell death. J. Hepatol. 2014; 60 (5): 1063-74.
22. Smirnov I.E., Kucherenko A.G., Shatilova N.N., Kuzenkova L.M. Apoptosis in multiple sclerosis in children. Ros. pediatr. zhurn. 2013; (2): 4-10. (in Russian)
23. Surkov A.N., Smirnov I.E., Kucherenko A.G., Potapov A.S., Gerasimova N.P., Zinov'eva A.E. Relationships of serum fibrosis markers to hepatic structural and functional changes in children. Ros. pediatr. zhurn. 2010; (2): 28-31. (in Russian)
24. Cao L., Quan X.B., Zeng W.J., Yang X.O., Wang M.J. Mechanism of hepatocyte apoptosis. J. Cell Death. 2016; 9 (1): 19-29.
25. Nagata S. Apoptosis and autoimmune diseases. Ann. N. Y. Acad. Sci. 2010; 1209: 10-6.
26. Reubold T.F., Wohlgemuth S., Eschenburg S. A new model for the transition of APAF-1 from inactive monomer to caspase-activating apoptosome. J. Biol. Chem. 2009; 284 (47): 32 717-324.
27. Miner T.A., Waters E.M., Robinson D.C, Pierce J.P. Degenerating processes identified by electron microscopic immunocytochemial methods. Meth. Mol. Biol. 2011; 193 (1): 23-59.
28. Mackay I. R., Leskovsek N.V, Rose N.R. Cell damage and autoimmunity: a critical appraisal. J. Autoimmun. 2008; 30 (1-2): 5-11.
29. Lettau M., Paulsen M., KabelitzD., Janssen O. Storage, expression and function of Fas ligand, the key death factor of immune cells. Curr. Med. Chem. 2008; 15 (17): 1684-96.
30. Caroppi P., Sinibaldi F, Fiorucci L., Santucci R. Apoptosisand human diseases: mitochondrion damage and lethal role of released cytochrome C as proapoptotic protein. Curr. Med. Chem. 2009; 16 (31): 4058-65.
31. Riedl S.J., Shi Y. Molecular mechanisms of caspase regulation during apoptosis. Nature Rev. Mol. Cell Biol. 2004; 5 (11): 897-907.
32. Martinez-Ruiz G., Maldonado V, Ceballos-Cancino G. et al. Role of Smac/DIABLO in cancer progression. J. Exp. Clin. Cancer Res. 2008; 27: 48. DOI 10.1186/1756-9966-27-48
Russian pediatric journal. 2017; 20(2) DOI: http://dx.doi.org/10.18821/1560-9561-2017-20-2-79-84
79
ORIGINAL ARTIcLE
33. Guicciardi M.E., Gores G.J. Apoptosis as a mechanism for liver disease progression. Semin. Liver Dis. 2010; 30 (4): 402-10.
34. Surkov A.N., Chernikov V.V., Baranov A.A., Namazova-Baranova L.S., Potapov A.S., Vinyarskaya I.V. The results of the evaluation of the quality of life of children with hepatic form of glycogen storage disease. Pediatricheskaya farmakologiya. 2013; 10 (4): 90-4. (in Russian)
Поступила 13.02.2017 Принята в печать 17.02.2017
Сведения об авторах:
Намазоеа-Бараноеа Лейла Сеймуровна, акад. РАН, доктор мед. наук, проф. директор НИИ педиатрии ННПЦЗД Минздрава России, е-mail: [email protected]; Смирное Иван Евгеньевич, доктор мед. наук, проф., гл. науч. сотр. ННПЦЗД Минздрава России, e-mail: [email protected]; Кучеренко Алла Георгиевна, доктор мед. наук, проф., вед. науч. сотр. ННПЦЗД Минздрава России, e-mail: [email protected]
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2017 УДК 616.361-007.271-053.2-07
Волынец Г.В., Никитин А.В., Скворцова Т.А., Потапов А.С., Геворкян А.К., Смирнов И.Е. ОСОБЕННОСТИ ДИАГНОСТИКИ АТРЕЗИИ ЖЕЛЧНЫХ ПУТЕЙ У ДЕТЕЙ
ФГАУ «Национальный научно-практический центр здоровья детей» Минздрава России, 119991, г. Москва, Россия, Ломоносовский просп., д. 2, стр. 1
Ранняя диагностика билиарной атрезии у детей должна быть точной и своевременной. Диагностировать би-лиарную атрезию необходимо в первые 2-3 мес жизни, когда еще не произошло цирротической трансформации печени и возможен выбор более щадящей, чем трансплантация органа, тактики лечения. При этом диагностический алгоритм болезней, сопровождающихся холестазом, достаточно сложен и базируется на данных клинико-диагностического обследования.
В статье представлены данные ретроспективного анализа клинического течения у 20 детей (14 мальчиков и 6 девочек) с билиарной атрезией и многофакторного статистического анализа клинико-диагностических показателей в дебюте заболевания, на основании которых разработан алгоритм диагностики этой формы патологии у детей раннего возраста.
Ключевые слова: дети; билиарная атрезия; холестаз; дети; диагностика.
Для цитирования: Волынец Г.В., Никитин А.В., Скворцова Т.А., Потапов А.С., Геворкян А.И., Смирнов И.Е. Особенности диагностики атрезии желчных путей у детей. Российский педиатрический журнал. 2017; 20 (2): 79-84. DOI: http://dx.doi.org/10.18821/1560-9561-2017-20 (2): 79-84
Volynets G.V., NikitinA.V., Skvortsova T.A., PotapovA.S., GevorkyanA.K., SmirnovI.E.
FEATURES OF DIAGNOSIS OF BILIARY ATRESIA IN CHILDREN
National Scientific and Practical Center of Children's Health, 2, bld. 2, Lomonosov avenue, Moscow, 119991, Russian Federation
Early diagnosis of biliary atresia in children is important. Diagnosis of biliary atresia is necessary in the first 2-3 months of life, when there is occurred cirrhotic transformation of the liver tissue and there is an alternative for treatment tactics that is more appropriate than liver transplantation. In this case the diagnostic algorithm of diseases accompanied by cholestasis is rather complicated and based on data of clinical diagnostic tests. There are presented data of the retrospective analysis of the course of the disease in 20 children (14 boys and 6 girls) with biliary atresia and multifactorial statistical analysis of clinical-diagnostic indices of the onset of the disease on the basis of the algorithm for step-by-step diagnosis of biliary atresia in children of early age
Keywords : children; biliary atresia; step by step diagnostics.
For citation: Volynets G.V., Nikitin A.V., Skvortsova T.A., Potapov A.S., Gevorkyan A.K., Smirnov I.E. Features of diagnosis of biliary atresia in children. Rossiiskiy Pediatricheskiy Zhurnal (Russian Pediatric Journal). 2017; 20 (2): 79-84. (In Russian). DOI: http://dx.doi.org/10.18821/1560-9561-2017-20-2-79-84
For correspondence: Galina V. Volynets, MD, PhD, DSci., chief researcher, National Scientific and Practical Center of Children's Health, 2, bld. 2, Lomonosov avenue, Moscow, 119991, Russian Federation. E-mail: [email protected].
Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
Acknowledgement. The study had no sponsorship.
Received 31.01.2017 Accepted 17.02.2017
илиарная атрезия (БА) - врожденное заболевание, при котором желчевыводящие пути непроходимы или отсутствуют. БА - характерная для неонатального периода форма патологии, обусловленная прогрессирующей фиброзно-воспалительной деструкцией билиарных путей [1]. При отсутствии лечения БА быстро приводит к циррозу печени (ЦП), печеночной недостаточности и смерти в течение первых двух лет жизни [2-4].
В настоящее время удалось сократить длительный путь диагностики БА, когда разрабатывались различные оценки и методы обследования, чтобы проводить точное дифференцирование атрезии желчевыводя-щих путей от других холестатических заболеваний, дебютирующих в неонатальном периоде, которые имеют сходные клинические, биохимические, радиологические и гистологические характеристики [5-7]. Кроме того, в ранней диагностике БА широко ис-
Для корреспонденции: Волынец Галина Васильевна, доктор мед. наук, гл. науч. сотр. отд-ния гастроэнтерологии с гепатологической группой ФГАУ ННПЦЗД Минздрава России; e-mail: [email protected]
