CC BY
369
ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ
УДК 159.91 : 159.922
И. А. Мироненко, П. С. Сорокин
Биологическое и социальное в человеке -современный методологический кризис и вечная проблема
мировой психологии
Вопрос о методологическом кризисе в современной психологии рассмотрен на базе анализа отечественной и зарубежной литературы. Авторы приходят к выводу, что современный кризис не является продолжением известного кризиса, начавшегося на рубеже XIX-XX вв., а сложился в конце 1980-х гг. и является частью общего кризиса гуманитарных наук, вызванного резкими изменениями в жизни социума, когда новая социальная реальность не укладывается в рамки старых концепций. В психологической науке радикальным изменениям социальной природы человека не уделяется достаточного внимания в силу доминирования установок на исследование «вечной» природы человека, метафизического понимания биосоциального единства человека. Показана актуальность в контексте современных дискуссий диалектико-материалистической теории биосоциального единства человека, развитой в отечественной психологии советского периода.
It is argued that contemporary methodological problems in psychology (often regarded as "crisis”) are part of a general crisis of socio-humanitarian sciences, caused by changes of social reality of the last decades. In sociology the idea is largely discussed. Meanwhile in psychology there is still a strong tendency to attribute contemporary methodological problems to the internal contradictions and disunities shaped and constantly reproduced within the discipline since the beginning of XXth century. We challenge this view by considering the radical transformation of the social world as a cause of current methodological difficulties in psychology.
Ключевые слова: методологический кризис психологии, биосоциальная проблема психологии.
Key words: methodology, social reality, social change, psychology, sociology.
В литературе последних десятилетий, как отечественной [3; 4; 6; 8; 15; 16], так и зарубежной [18; 33; 37; 41; 44; 50; 52; 53; 56; 59], не утихает обсуждение проблемы методологического кризиса психологии. Дебаты о кризисе в российской психологии сегодня развиваются в относительной изоляции от англоязычного потока литературы, на котором сфокусирована настоящая статья, но здесь они рассматриваются как часть общемирового дискурса.
© Мироненко И. А., Сорокин П. С., 2015
60
Методологический кризис в литературе все чаще обсуждается не только на уровне теоретических обобщений, но и применительно к принципам организации эмпирических психологических исследований. Основными причинами недовольства ученых является то, что горы публикуемых исследователями фактов недостаточно соотносятся с общепсихологической теорией, недостаточно подвергаются обобщению, и уже не способствуют продвижению науки к истинному познанию своего предмета. Результатом этого является падение престижа психологической науки в общественном мнении и субъективная «кризисная» самооценка состояния профессионального сообщества.
Каковы же природа и причины настоящего кризиса и можно ли надеяться, что будут найдены пути выхода из него?
Доминирует в литературе представление о кризисе психологии как о перманентном и системном. Так, в качестве симптома кризиса, наиболее остро переживаемого, А.В. Юревич указывает отсутствие прогресса в устранении его симптомов: «оценки методологического состояния психологии, которые давались У. Джемсом или Л.С. Выготским, ничем не отличаются от современных оценок» [16, с. 4]. Методологи говорят о перманентном кризисе, присутствующем в самосознании психологов на всем протяжении времени самостоятельного существования их науки.
Следует ли признать, что в психологической науке более чем за век ее развития не произошло изменений, достаточно радикальных, чтобы изменилось общее состояние дел? Возникали научные школы и направления. Научные революции изменяли представления о нормах и идеалах научного познания: на смену классической науке пришла неклассическая и постнеклассическая. Психология приобрела статус массовой профессии, что не могло не изменить существенно как качественный, так и количественный состав профессионального сообщества. И что же, в психологии все тот же кризис? Это кажется невероятным.
Следует отметить также, что дискурс известного кризиса конца XIX века - первой трети XX в. был и остается сфокусированным на проблеме раздробленности психологической науки, ее распада на школы, между которыми отсутствуют конструктивное взаимопонимание и взаимодействие. Эпистемологические аспекты кризиса поднимались и рассматривались преимущественно как следствие раздробленности школ [36]. В современном же мире информационный обмен и нужды практики, необходимость разработки единых стандартов профессий уже изменили то состояние мировой психологической науки, в котором она пребывала c конца Х1Х в. на протяжении более ста лет, - состояние «феодальной раздробленности»
61
школ, фактического отсутствия единого общенаучного контекста. В современной мировой науке сложились и упрочиваются устойчивые приемы сотрудничества представителей разных школ в рамках международных объединений, как практических, так и теоретических. Есть все основания полагать, что кризис раздробленности школ преодолен. Взаимодействие между школами активно и с неизбежностью налаживается - и ведущую роль играет в этом фактор институционализации психологической практики, становление психологии как профессии (как и предвидел Л.С. Выготский [2] почти столетие назад), что настоятельно требует единого стандарта подготовки профессионалов в едином мире. Отечественная психология участвует в общем движении, она с неизбежностью интегрируется в мировую науку после периода относительной изоляции [8].
Сегодня эпистемологические проблемы, обсуждаемые в контексте кризиса психологии, остаются, однако главным фактором, вызывающим их обострение, как нам представляется, является уже не раздробленность нашей науки, а нечто другое.
Периодически кризисный дискурс возникает в литературе, однако он не является постоянным. Можно утверждать, что первые признаки современного методологического кризиса проявились в литературе не ранее конца 1980-х гг. В названиях публикаций, индексированных в системе Scopus с 1966 г., совместное появление слов «кризис» и «психология» появляется 49 раз. Двадцать из этих публикаций не относятся к нашей тематике, это работы о психологических кризисах личности, психологии травматических переживаний и пр. Оставшиеся 29 публикаций, связанные с проблемой методологического кризиса в психологии, располагаются по времени равномерно, одна-две каждый год - начиная с 1987 г., с 1966 по 1987 г. нет ни одной! А начиная с 1987 г., публикации появляются регулярно. Факт формирования в литературе соответствующего дискурса мы считаем важнейшим проявлением наступившего методологического кризиса. Таким образом, по нашему мнению, причины современного кризиса в мировой науке следует искать, исходя из предположения, что кризис сформировался в конце 1980-х гг.
Представляется существенным, что современный кризис психологии протекает на фоне общего кризиса гуманитарного знания. С конца 80-х гг. в литературе явно проявляется дискурс последнего [20; 45]. К этому факту до сих пор не было обращено достаточное внимание психологов. Мы полагаем, что учет этого факта может в существенной степени пролить свет на причины и природу современного кризиса в нашей науке.
Едва ли не самые тяжелые симптомы кризиса обнаруживает сегодня мировая социология [24; 29; 54]. Особенно усилился кризис-
62
ный дискурс за последние пять лет. С 2007 г. в названиях публикаций, индексируемых в системе Scopus, совместное появление слов «кризис» и «социология» встречается 31 раз. В 2012 г. журнал «Социология», издаваемый Британской социологической ассоциацией, выпустил специальный номер (Sociology, 46(6)), посвященный кризисным явлениям в современной социологии.
Методологи констатируют падение престижа социологии и рост сомнений в ее ценности. В фокусе академических дискуссий социологов следующие проблемы развития мировой социологии:
• эмпирический кризис - неудовлетворенность методами и результатами эмпирических исследований [48];
• теоретический кризис - утрата творческого воображения, отсутствие креативности, порождения новых подходов [31];
• кризис предметной области - уход от важных проблем современности, мелкотемье [26].
Известный английский социолог Николас Гейн отмечает, что современная социология страдает двумя «вечными болезнями», которые впервые описал Чарльз Миллс в 1959 г., а тридцатью годами позже снова диагностировал Пьер Бурдье: «абстрактный эмпиризм» и «большие теории».
«Абстрактный эмпиризм» проявляется в утрате ориентации на актуальные проблемы социального развития в силу «фетишизации» метода, когда вместо того, чтобы пытаться взглянуть на эмпирическую реальность непредвзято, ученый подменяет ее заранее сформулированной концептуальной схемой, лабораторной абстракцией. Эта абстракция позволяет строго следовать детально проработанным исследовательским приемам при резком ограничении свободы автора в постановке проблемы и выборе методов, а следовательно, снижении чувствительности к ключевым проблемам современности.
Анализируя обширный круг публикаций, Н. Гейн выделяет два аспекта абстрактного эмпиризма в современной социологии: кризис воображения (некритическая приверженность старым исследовательским методам) и кризис измерения (значимость академических эмпирических исследований для общества падает, в практических целях все чаще используются опросы, проводимые вне академического сообщества).
Недуг «больших теорий» проявляется в том, что для исследователя, их применяющего, характеристики реальности легко «подгоняются» под готовую всеобъемлющую модель и, таким образом, утрачивают свое значение. В конечном счете незаметно для самого исследователя подобие модели и реального мира полностью утрачивается. По мнению Н. Гейна, особенностью проявления этого «недуга» в современной социологии является кризис порождения
63
идей, отсутствие новых теорий на фоне несоответствия старых концепций современной реальности.
Две болезни - «абстрактный эмпиризм» и «большие теории» приводят к отрыву социологии от реальных проблем современного мира и лишают исследования практической значимости.
Нетрудно увидеть, что кризисный дискурс в современной социологии во многом подобен дебатам о кризисе психологической науки. Случайно ли две науки, предметные области которых в большой мере соприкасаются, одновременно констатируют свое состояние как кризисное? По нашему мнению, имеют место общая природа и общие причины современного кризиса, и анализ, проведенный социологами, может пролить новый свет на проблему методологического кризиса в психологии и помочь выявить его причины.
В социологическом дискурсе имеются различные подходы к вопросу о причинах современного кризиса:
1) «традиционное» объяснение, в терминах «вечных болезней» социологии [31; 51];
2) «институциональное» объяснение, когда причины кризиса видят в несовершенстве существующих социальных институтов науки, в неэффективной институциональной организации социологии [34; 57];
3) «историческое» объяснение, когда причину видят в радикальных изменениях в социальной реальности, которая не укладывается в рамки сложившихся теорий и подходов [19; 21; 22; 32; 38; 55].
В то время как первые два объяснения в существенной степени подобны содержанию дебатов о кризисе психологии, третье представляется достаточно новым для нас и заслуживает пристального внимания.
В соответствии с представленными здесь теориями, мы живем сегодня в мире, принципиально отличном от реальности, описанной в социологических теориях, созданных в XX в. Это и делает невозможным адекватное описание современной реальности старыми теориями и методами. Современный социум представляется как «открытая, нелинейная и находящаяся в непрерывном движении» система [19, с. 16]; где социальные процессы в высокой степени непредсказуемы и подвижны [38, с. 185]. В этих условиях классический вопрос, на который искали ответ классические социологические теории: «Как устроено общество?», - уже не может быть поставлен, так как его постановка предполагает аксиоматическое представление о том, что некое общество (как устойчивая система социальных отношений, взаимодействий и структур) существует. В современных условиях перед социологом стоит задача не выявить, по каким
64
законам общество существует и развивается, но признать, что общества в его прежнем понимании больше не существует - и сфокусироваться на зарождающейся новой социальной реальности. Таким образом, главным становится «уловить и описать сущность современного социума в его неопределенности» [38, с. 185].
Конец XX в. называют временем «второй эпохи модерна», когда социологии необходим «космополитический взгляд и способность принять инакость другого» [22; 23], противопоставляемая «ложному универсализму» [25, с. 155].
В профессиональном сообществе социологов активно обсуждается предположение, что причину современного кризиса следует искать в несоответствии предлагаемой научной картины мира современной реальности, игнорирование или недооценка радикальности изменений, произошедших в социуме за последние десятилетия.
В дискуссиях психологов эти идеи на сегодняшний день не нашли достаточного отражения, не обсуждаются вопросы утраты соответствия теоретических моделей современной действительности. Причина этого в том, что в нашем профессиональном сообществе доминирует, осознанно или имплицитно, установка на исследование «вечной» природы человека, вера в то, что существуют некие постоянные общечеловеческие качества (например, ценности), и эти качества лишь слегка, поверхностно, изменяются, в зависимости от внешних (в том числе, социальных) факторов. Не настала ли пора вслед за социологами понять, что социальная природа человека за последние десятилетия претерпела столь же радикальные изменения, сколь и социум, в котором он существует? Отказаться от устоявшихся теоретических схем, не соответствующих современной реальности?
Представляется, что важным фактором в развитии современного кризиса психологии являются радикальные изменения в культуре, которые не укладываются в рамки теорий, разработанных ранее, и значимость которых недооценивается психологическим мейнстримом, в силу метафизичности доминирующих в мейнстриме подходов к проблеме биологического и социального в человеке.
Как неоднократно было отмечено в литературе, [28; 39; 43; 46], мейнстрим современной мировой психологической науки развивался на базе исследований человека, принадлежащего к современной западной культуре XX в., воспитанного в ней. Его психологическим характеристикам присваивался статус универсальных, общечеловеческих. В силу сложившегося стереотипа рассматривать человека западной культуры в качестве человека вообще, в западном мейнстриме доминирует тенденция к размыванию границ между социальным и биологическим в человеке. Культура при этом рассматри-
65
вается как своего рода надстройка над биологией, а единство биологического и социального в человеческой психике - как раз и навсегда сложившееся, непротиворечивое и постоянное.
В современной культурной и кросс-культурной психологии, где большое внимание уделяется исследованиям развития речи, обеспечивающей для младенца овладение культурой, нам не известны в литературе попытки поставить вопрос: в чем заключается различие между тем, как овладевает речью человеческое дитя и детеныш животного, в чем различие в процессах коммуникации с матерью ребенка и животного? А заданный в устной дискуссии, вопрос этот воспринимается как неуместный, на который невозможно дать сколько-нибудь определенный ответ.
В то же время, ответы были предложены.
Сигналы, которыми обмениваются животные, понятны всем представителям вида, человеческие же языки различаются. Язык как основной механизм культуры выполняет не только объединяющую функцию, обеспечивая своим носителям возможность понимать друг друга - он представляет собой еще и способ изоляции культур, обеспечивающий защиту культуры от внешних воздействий: человеческий язык - это и средство ограничить круг понимающих друг друга. С. Московичи в качестве коренного, исходного проявления социальности называет разделение на своих и чужих. Известно, что близкое проживание разнородных культур, как, например, в районе Кавказа, приводит к языковой дивергенции. Разделяющую функцию языка особо подчеркивал и считал коренной [11]. Сигналы человеческого языка условны и культурно специфичны, значения слов, их предметное содержание, опосредовано культурой. В этом коренное отличие «языка» животных от языка человека.
Еще одно важнейшее отличие заключается в том, что сигналы животных непосредственно соотносятся с витальными потребностями и эмоциями. В человеческом же языке связь слова с предметом опосредована культурой, уже не является прямой и неразрывной. Это открывает возможности для развития рефлексии, сознания и самосознания. Через посредство языка человек обретает новый тип реальности, состоящей из условных знаков и условных правил оперирования ими. Открытие этой реальности делает возможным выход за пределы ситуации, планирование и проведение трансформаций объективной действительности.
Следует отметить, что в мейнстриме игнорируется тот факт, что широко цитируемый там Выготский резко противопоставлял высшие психические функции, которые он называл «культурными» и считал специфичными только для человека, низшим, или «натуральным», которыми обладают и животные, и люди.
66
Известный британский социолог Н. Роуз пишет, что гуманитарным наукам сегодня необходимо пересмотреть их отношение к биологии, поскольку успешное развитие последней в XXI в. открыло возможность видеть в биологическом не фактор ограничения и фатальной предопределенности, но ресурс возможностей и потенциал развития [47].
Еще более необходимым для гуманитарных наук представляется сегодня пересмотреть их взгляд на культуру, социальное начало в человеке. Необходимо перейти от метафизических представлений и имплицитной веры в незыблемость человеческой природы к представлению о человеке, как о непрерывно изменяющемся существе. Потому что социальное в человеке, это, прежде всего, способность человека к изменениям, скорость и масштаб которых принципиально отличают человека от прочих живых существ. Человек является животным, однако, это единственное животное, обладающее культурой, т. е. способностью к социокультурным адаптациям, которые несопоставимо превосходят по скорости прочие виды адаптаций, существующие в природе, и включают в себя возможность целенаправленного изменения среды своего обитания и самого субъекта.
Вызывает сожаление, что российская психология постсоветского периода в основном сместилась на заимствованные метафизические позиции, оставляя в прошлом радикально иную - и чрезвычайно актуальную, на наш взгляд, сегодня - трактовку биосоциальной проблемы, уникальную теорию биосоциального единства человека, сложившуюся в советской психологии. В основу этой теории заложена исторически сложившаяся в силу социокультурных особенностей России в отечественной науке рубежа Х1Х-ХХ вв. (прежде всего в работах великих русских физиологов) традиция четкого различения, разведения социального и биологического в человеке, традиция понимания социального как отмены, запрещения биологически естественного, понимания социализации как запрета природного и естественного поведения, понимания культуры как силы, выводящей человека за пределы власти законов природы.
Основу подхода составило открытие И.М. Сеченовым центрального торможения как механизма задержки непосредственной реакции индивида на воздействие среды. Понятие центрального торможения позволило материалистически объяснить произвольность человеческого поведения, «способность личности противостоять непосредственным стимулам и мотивам с тем, чтобы следовать собственной программе» [17].
Произвольность человеческого поведения, его волевой характер, несводимость к отдельным непосредственным актам-реакциям и возможность их оттормаживания были в центре внимания Ухтомского. Открытие И.П. Павловым механизма условных рефлексов
67
позволило объяснить, как взамен естественной системы реакций возникает новая, в основе которой уже не законы природы, но условные законы внешней ситуации, интериоризируемые индивидом. Особое значение для понимания закономерностей человеческого поведения имело открытие Павловым второй сигнальной системы. Слово как особый вид социально условного сигнала становится главным регулятором человеческой психики, подчиняя человеческое поведение и сознание законам уже не природы, но, часто вопреки этим законам, - социуму и запечатленной в языке культуре.
«Учение о борьбе за существование, - писал К.А. Тимирязев, -останавливается на пороге культурной истории. Вся разумная деятельность человека одна борьба - с борьбой за существование» [13, с. 54].
В.А. Вагнер (1849-1934), основоположник и классик отечественной сравнительной психологии, усматривает зачатки разумного поведения у животных именно в способности последних действовать вопреки инстинкту: «О способности разума до известных пределов подавлять деятельность инстинктивную у животных нам свидетельствуют многочисленные факты» [1, с. 184]. У человека социальная детерминация психики выступает как сила, противостоящая инстинктам: «У человека способности разумные подавляют инстинкты тем легче, ...чем выше культура того общественного круга, к которому данный субъект принадлежит» [1, с. 185].
Проблема специфичности человеческой психики, ее отличий от психики животных была важнейшим предметом исследований советских ученых. В основу понимания данных отличий как радикальных и качественных была положена теория К. Маркса, которая парадоксальным образом соединяет в себе последовательную естественнонаучность и социоцентризм. Человек в теории Маркса рассматривается, с одной стороны, как закономерный результат эволюции животного мира, законы его поведения определяются законами природы. С другой стороны, взаимодействие человека с природой опосредуется специфическим, тоже закономерно в эволюции возникшим, образованием - социумом, культурой, которое преломляет человеческое развитие в культурно заданном направлении. Таким образом, направление, в котором действует естественный отбор, теперь определяется востребованностью обществом тех или иных качеств, не обязательно биологически полезных. В работах советских методологов подчеркивалось, что единство биологического и социального в человеке имеет в своей основе противоречия, которые порождают диалектическое развитие как культуры, так и биологии человека. Эти идеи созвучны запросу современности.
68
Доминирующий в современном мейнстриме метафизический подход к проблеме биологического и социального в человека не соответствует реальности современного изменяющегося мультикультурального мира. Необходимость преодоления старых стереотипов сегодня становится очевидной. Мировое развитие в ХХ и ХХ1 вв. уже показало, что попытки навязывания всему миру единых культурных стандартов - в том числе и в первую очередь стандартов моральнонравственных оценок, идеи глобализации как всеобщего распространения единого типа культуры - не жизнеспособны [9]. Следует искать иные пути сосуществования и взаимодействия культур, которые обеспечили бы сохранение и развитие каждой из них, возможность интеграции в едином контексте человеческой цивилизации.
Проблема биологического и социального в человеке относится к числу вечных проблем психологической науки. Развитие психологии всегда изобиловало драматическими разрывами и дискуссиями, уже в силу ее положения на стыке естественных и гуманитарных наук, методы которых, как известно, существенно различны. Дискурс противостояния психологии «понимающей», гуманитарной, телеологической, - и психологии естественнонаучной, каузальной, сопровождают бесконечные дебаты о критериях научности знания. Сегодня в литературе широко обсуждаются различные варианты решения этого давнего спора [30; 33; 35; 58; 59]. Неоднократно высказывалась мысль о закономерности разрыва двух типов психологии в современной науке [8; 27; 40], о том, что сегодня имеет место объективно протекающий процесс дифференциации предметных областей, переходящий в этих областей институционализацию, уже не как отраслей единой науки, а как отдельных наук, с соответствующим закреплением профессионального сообщества и теоретикометодологического оснащения, который уместно сравнить с тем, как в XVIII в. произошло разделение единого естествознания на химию, физику и другие естественные науки.
В то же время, серьезные аргументы имеются и в пользу сохранения психологией статуса единой науки, на пересечении наук естественных и гуманитарных, диалектическое единство и борьба тенденций в развитии которых «...составляют источник развития психологической науки и придают ей тот динамический плюрализм, который открывает перспективы новых открытий и научных прорывов. Потому что психология является единой дисциплиной, которая рождается из процесса этого диалектического напряженного взаимодействия» [35, с. 372].
Сможет ли психология выдержать напряжение этого «динамического плюрализма»? Но какими бы ни были границы психологии, выход из современного методологического кризиса настоятельно
69
требует пересмотреть доминирующие в мейнстриме подходы к биосоциальной проблеме и расстаться со стереотипами непротиворечивости и постоянства биосоциального единства «вечного» человека.
Список литературы
1. Вагнер В.А. Сравнительная психология. - М., Воронеж, 1998.
2. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: в 6 т. Т. 1. - М.: Педагогика, 1982.
3. Ждан А.Н. К теоретическим проблемам общей психологии // Вопр. пси-хол. - 2007. - № 6. - С. 137-142.
4. Кольцова В.А. Актуальные проблемы методологии современной отечественной психологической науки // Психолог. журнал. - 2007. - Т. 28. - № 2. -С. 5-18.
5. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. - М., 1972.
6. Мазилов В.А. Методологические проблемы психологии в начале ХХ1 века // Психолог. журнал. - 2006. - Т. 27. - № 1. - С. 23-34.
7. Мироненко И.А. Биосоциальная проблема в современной психологии и перспективы развития отечественной теории // Психолог. журнал. - 2005. -Т. 26. - № 1. - С. 88-94.
8. Мироненко И.А. Кризис психологии: перманентный и системный или локальный? // Вопр. психологии. - 2008. - № 4. - С. 119-128.
9. Мироненко И.А. О прошлом, настоящем и будущем российской сравнительной психологии // Методология и история психологии. - 2009. - Т. 4. -Вып. 2. - С. 45-59.
10. Мироненко И.А. Проблемы нравственности в современной российской психологии: поиск ориентиров // Вестн. ЛГУ им. А.С. Пушкина. - 2010. - №4. Психология. - С. 62-75.
11. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. - М., 1974.
12. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. - М., 2003.
13. Тимирязев К. А. Избр. соч. в 4 т. Т. 3. М., 1949.
14. Юревич А.В. Естественнонаучная и гуманитарная парадигмы в психологии, или раскачанный маятник // Вопр. психологии. - 2005. - № 2. - С. 147-151.
15. Юревич А.В. Методологический либерализм в психологии. - Вопр. психология. - 2001. - № 5. - С. 3-17.
16. Юревич А.В. Системный кризис психологии // Вопр. психология. - 1999. - № 2. - С. 3-12.
17. Ярошевский М.Г. Наука о поведении: русский путь. - М., 1996.
18. Adair, J.G., Vohra, N. (2003). The Explosion of Knowledge, References, and Citations: Psychology's Unique Response to a Crisis // American Psychologist Volume 58, Issue 1, January 2003, Pages 15-23.
19. Adkins, L. and Lury, L., (2009), ‘What is the empirical’, European Journal of Social Theory, 12: 5-20.
20. Auerbach, B. (2006). Publish and perish. Actes de la recherche en sciences sociales, (4), 75-92.
21. Back, L. (2012). Live sociology: social research and its futures. The Sociological Review, 60(S1), 18-39.
22. Beck, U., (2000), ‘The cosmopolitan perspective: sociology of the second age of modernity’, British Journal of Sociology, 51 (1): 79-105.
70
23. Beck, U. and Sznaider, N., (2006), ‘Unpacking cosmopolitanism for the social sciences: a research agenda’, British Journal of Sociology, 57 (1): 1-23.
24. Berger, P. (2002) ‘Whatever Happened to Sociology?’, First Things, 126: 27-29.
25. Bhambra, G., (2007), Rethinking Modernity: Postcolonialism and the Sociological Imagination, Oxford: Berg.
26. Bois, S. The coming crisis? Some questions for the future of empirical sociology // Graduate Journal of Social Science, July 2012, Vol. 9, Issue 2: 40-64.
27. Bower, G. H. (1993). The fragmentation of psychology? American Psychologist, 48(8), 905-907.
28. Castro J., Enrique Lafuente (2007). Westernalization in the Mirror: On the Cultural Reception of Western Psychology //Integrative Psychological and Behavioral Science March 2007, Volume 41, Issue 1, pp 106-113
29. Cole, S. ed., (2001) What’s Wrong with Sociology? New York: Transaction Publishers.
30. Driver-Linn E. (2003). Where Is Psychology Going? Structural Fault Lines Revealed by Psychologists’ Use of Kuhn, // American Psychologist Vol. 58, No. 4, 269-278.
31. Gane, N. (2011). Measure, value and the current crises of sociology. The Sociological Review, 59(s2), 151-173.
32. Giddens, A., (2007), ‘Doubting diversity’s value’, Foreign Policy, Novem-ber/December: 87-88.
33. Goertzen, J.R , (2008). On the possibility of unification: The reality and nature of the crisis in psychology // Theory and Psychology .Volume 18, Issue 6, December 2008, Pages 829-852
34. Hollands, R., & Stanley, L. (2009). Rethinking'Current Crisis' Arguments: Gouldner and the Legacy of Critical Sociology. Sociological Research Online, 14(1), 1.
35. Hunt H.T. (2005). Why Psychology Is/Is Not Traditional Science: The SelfReferential Bases of Psychological Research and Theory // Review of General Psychology 2005, Vol. 9, No. 4, 358-374.
36. Hyman, L., & Sturm, T. (2008). Crisis debates in psychology: Causes, contexts, and consequences. Berlin: Max Planck Institute for the History of Science. Retrieved from http://www.mpiwg-berlin.mpg.de/PDF/CrisisWorkshop_Abstracts.pdf
37. Kolstad A. (2010).Time for Paradigmatic Substitution in Psychology. What are the Alternatives? // Integrative Psychological and Behavioral Science March 2010, Volume 44, Issue 1, pp 58-64
38. Lash, S., (2009), ‘Afterword: in praise of the a posteriori: sociology and the empirical’// European Journal of Social Theory, 12: 175-187.
39. Marsella, A. (2012) Psychology and Globalization: Understanding a Complex Relationship // Journal of Social Issues 68 (3), p. 454-472.
40. McNally, R. J. (1992). Disunity in psychology: chaos or speciation? American Psychologist, 47, 1054.
41. Michell, J. (2000). Normal science, pathological science, and psychometrics // Theory and Psychology, 10(5), 639-667.
42. Mironenko I. A. (2013). The Problem of Morality in Contemporary Russian Psychology // Russian Studies in Philosophy, vol. 51, no. 4 (Spring 2013), The Psychology of Morality in Contemporary Russia. P. 51-63.
43. Moghaddam, F.M. (1987). Psychology in the Three Worlds: As Reflected by the Crisis in Social Psychology and the Move Toward Indigenous Third-World Psychology // American Psychologist Vol. 42, Issue 10, October 1987, Pages 912-920.
71
44. Molenaar, P. C. M. (2004). A Manifesto on psychology as idiographic science: Bringing the person back into scientific psychology, this time forever // Measurement, 2(4), 201-218.
45. Oak, E. (2007). Quo vadis the social sciences? Appropriating ground in the indeterminacy of knowldge crisis-the role of qualitative social work re-search.International Journal of the Interdisciplinary Social Sciences, 1(5), 69-78.
46. Rose N. (2008). Psychology as a social science // Subjectivity, 2008 (23): 1-17.
47. Rose N. (2013). The human sciences in a biological age //Theory, Culture and Society, 2013, 30 (1): 3-34.
48. Savage, M. and Burrows, R. (2007) ‘The coming crisis of empirical sociology’, Sociology, 41 (5): 885-99.
49. Savage, M. and Burrows, R., (2009), ‘Some further reflections on the coming crisis of empirical sociology’, Sociology, 43(4): 762-772.
50. Schwarz, M. (2009). Is Psychology Based on a Methodological Error? Integrative Psychological and Behavioral Science September 2009, Volume 43, Issue 3, pp 185-213.
51. Steinmetz, G., & Chae, O. B. (2002). Sociology in an Era of fragmentation: From the sociology of knowledge to the philosophy of science, and back again. The Sociological Quarterly, 43(1), 111-137.
52. Toomela, A. (2007). Culture of science: Strange history of the methodological thinking in psychology // Integrative Psychological and Behavioral Science, doi: 10.1007/s12124-007-9004-0.
53. Toomela, A., & Valsiner, J. (Eds.) (2010). Methodological thinking in psychology: 60 years gone astray? Charlotte, NC: Information Age Publishing.
54. Turner, S. and Turner, J. (1990). The Impossible Science: An Institutional Analysis of American Sociology. Newbury Park, California: Sage Publications.
55. Urry, J., (2003), Global Complexity, Cambridge: Polity Press.
56. Valsiner, J., (2012). A guided science : history of psychology in the mirror of its making, Transaction Publishers, New Brunswick, NewJersey.
57. Vaughan, T., G. Sjoberg, and Reynolds, L. (1993) A Critique of Contemporary American Sociology. New York: Roman & Littlefield.
58. Walsh-Bowers R. (2010) Some social-historical issues underlying psychology’s fragmentation// New Ideas in Psychology 28 (2010) 244-252.
59. Zittoun T., Gillespie A., Cornish F. (2009). Fragmentation or Differentiation: Questioning the Crisis in Psychology // Integrative Psychological and Behavioral Science, 2009, 43(2), 104-115.
72
