CC BY
82
Section 2. History and archaeology
References:
1. Arab archery. An Arabic manuscript of about A. D. 1500. Trans. N. A. Faris, R. R. Elmer. - Princeton, New Jersey, 1945.
2. Efendiyev A. Battle genre in Azerbaijan miniature painting of XIII-XVI centuries. - Baku: Aspoliqraf, 2009.
3. Hasanzade J., Afandiyev A. Four century of glory: Azerbaijan miniature painting of XIII-XIV centuries. - Baku: Aspoliqraf, 2011.
4. Kerimov K. Azerbaijan miniature. - Baku: Ishiq, 1980.
5. Melikian-Shirvani A. S. La novella de Varque y Golshah. Un manuscrito iluminado persandel siglo XIII.//De el Correo de la UNESCO, 1971, ano XXIV. - Р 26-29.
6. Nicolle D. Saracen faris (1050-1250 AD). - London, Osprey, 1994.
7. The visual dictionary of military uniform by Deni Brown. - London: Dorling Kindersley Publishing Ltd., 1992.
8. Weapon. A visual history of arms and armour. Consultant editor R. Holmes. - London: Dorling Kindersley Publishing Ltd., 2006.
9. Агаев Ю. Ш., Ахмедов С. А. Военное искусство тюрков в огузском эпосе «Китаби Деде Коркут». - Баку: Ol, 2014.
10. Мамедов С. Г. История войн и военного искусства Азербайджана (с древнейших времен до XVII века). - Баку: Nafta-press, 1997.
11. Махмуд ал-Кашгари. Диван лугат ат-Турк. - Алматы: Дайк-пресс, 2005.
Hajiyeva Lala Osman gizi, Baku State University, PhD, Department of Journalism E-mail: [email protected]
The refugees of the First World War in the Caucasus (based on the Baku periodicals)
Abstract: During the First World War, periodicals, Baku was at the forefront of the ideological front of the Caucasus, it was divided into two fronts: on the one hand was pro-Azerbaijan, on the other pro-Armenian press. All questions, including the treatment of refugees, viewed through the prism of national interests of the two peoples. Baku printing divided into two categories of refugees — Armenian refugees and Muslim. Under the Muslim refugees implied Turks and Ajarians of Kars, Erzurum and Batum.
Keywords: First World War, refugees, the Ottoman Empire, the Caucasus, Baku periodicals.
Гаджиева Лала Осман гызы, Бакинский государственный университет, докторант, факультет журналистики E-mail: [email protected]
Беженцы Первой мировой войны на Кавказе (по материалам Бакинской периодической печати)
Аннотация: В годы первой мировой войны периодическая печать г. Баку находилась на передовой идеологического фронта Кавказа, которая в этот период разделилась на два фронта: с одной стороны была проазербайджанская, с другой про-армянская пресса. Все вопросы, в том числе и отношение к беженцам, рассматривались через призму национальных интересов этих двух народов. Бакинская печать разделяла беженцев на две категории — армянских беженцев и мусульманских. Под мусульманскими беженцами подразумевались турки и аджарцы из Карса, Эрзерума и Батума.
Ключевые слова: первая мировая война, беженцы, Османская империя, Кавказ, Бакинская периодическая печать.
Ко времени начала первой мировой войны в Баку больше всего издавалось газет на русском языке. Самыми читабельными среди них считались две газеты — «Каспий» (1881-1919), с 1897 года издаваемый нефтепромышленником и меценатом Г. З. Тагиевым, и «Баку» (1902-1918),
редактируемый армянским общественным деятелем Х. А. Вермишевым. Мировой конфликт, развернувшийся в Европе, Бакинскую печать интересовал с точки зрения событий вокруг Российской и Османской империй. Газета «Каспий», как и вся печать на азербайджанском языке,
16
The refugees of the First World War in the Caucasus (based on the Baku periodicals)
разрывалась между двумя империями, особенно в начале войны. Первая — Российская Империя, для отличающихся своей верноподданностью азербайджанцев, являлась фактически отчизной, а вторая — Османская Империя, единая по языку и вероисповеданию, родной стороной. Гораздо проще обстояли дела у армянских изданий. Они знали кто их друг, а кто враг. Более того, эти издания возлагали огромные надежды на войну, «как исторического дара», которого «жаждет и весь армянский народ в Турции, равно и все русские армяне» [1, 3] . «Воюют не государства, не правительства, — возвещала газета “Баку”. — Воюют народы, коалиции народов, как носители определенных национальных заветов» [2, 4].
Со вступлением Османской Империи в мировой военный конфликт начался нескончаемый поток беженцев в пределы Кавказа. Первые из них прибыли уже в начале ноября 1914 года. Газета «Баку» накануне предвещала неизбежность прибытия беженцев, взывала к милосердию, к необходимости братской помощи и организации соответствующих комитетов по сбору пожертвований в их пользу, «чтобы дать им, — как писала газета, — приют и средства к существованию, пока пройдет гроза войны...» [3, 2]. Надо заметить, что, говоря о беженцах, газета имела в виду исключительно беженцев-армян из Османских вилайетов. Ко времени начала первой мировой войны, по данным Х. Вер-мишева, опубликованным в газете «Баку», «число армян в армянских вилайетах Турции не превышало 1 200 000» человек [4, 5]. Как отмечает российский журнал «Современный Мир» (1906-1918, Санкт-Петербург) в 1915 году, «армянская нация, составляющая во всех семи вилайетах (Эрзерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харберд, Сивас и Киликия — Л. Г.), где она распространена, меньшинство населения» [5, 145] , лишь в некоторых нахиях (низшее административно-территориальное деление, по типу волостей в России — Л. Г.) Вана и Битлиса составляла большинство. Газета «Русские Ведомости» (1863-1918, Москва) отмечает, что в этих местах Османской империи они жили вокруг Ванского озера в соседстве с курдами, переменное преобладание которых наблюдалось в других нахиях. Например, «в Ване (70 % армян и 8 % курдов), Шимаре (25 и 6)», а в «Арджешь курдов 60 %, а армян всего 18 %; Бергри — 85 % курдов, 15 % армян, Махмудие — 76 % курдов и 4 % армян.» [6, 3].
В начале войны в Бакинской Городской Думе рассматривался «проект организации общества помощи беженцам без различия национальностей», число которых уже достигало 100 000 человек. «Преобладают армяне, — сообщала газета “Баку”, — но много среди беженцев молокан, духоборов и мусульман, в виду этого, учредители и пришли к заключению, что общество помощи беженцам должно быть основано на принципе интернациональности.» [7, 3]. Однако непредвзятость к беженцам была лишь на словах. Тут же обговаривалось, что необходимо разделить беженцев «на две резко различные группы: беглецов из Турции, Персии и мест, непосредственно
застигнутых войной — и беглецов из Карса, Батума и других более отдаленных областей» [7, 3]. Заседание в основном обращало внимание на печальное положение первых, а беженцев из Карса и Батума именовало «выселенцами» и положение их считало вполне благоприятным [7, 3].
В начале января 1915 года, из обращений временного генерал-губернатора Карской области Зубова, фрагментами опубликованных в местных газетах, общество узнало о тяжелом положении мусульманских беженцев. В них говорилось о бесчинствах армянских дружинников в Карской области и насилиях над мусульманами. Генерал-лейтенант Зубов, до того являвшийся комендантом Карской крепости в своем первом обращении писал следующее: «Наблюдавшееся с начала войны с Турцией враждебное отношение некоторой малокультурной части христианского населения области к местным мусульманам вылилось в последние дни в открытые нападения, последствием коих было убито несколько мирных мусульман.» [8, 4]. Обращение Зубова вызвало бурную полемику на страницах Бакинских газет. Каждая сторона старалась вложить в слова Карского коменданта свой смысл и донести его до общества. Приводя некоторые выдержки из обращений Зубова, в которых он заявляет, что «лица, разоблаченные в разного рода насильственных действиях, без исключения, как христиане, так и мусульмане, будут предаваться военному суду для суждения по законам военного времени», газета «Баку» пытается переместить действия армянских дружинников, находящихся в Карской области для ведения боевых действий против Османской империи, в плоскость локального конфликта между темными и малокультурными массами христианского и мусульманского населения [9, 3]. По этому поводу газета «Баку» предлагает вникнуть в «глубокий смысл и дух приказа Карского генерал-губернатора, который в этом отношении не делает и не может делать никаких исключений и имеет в виду и мусульман, и христиан» [9, 3]. «Каспий» же требует не искажать смысл сказанных генералом Зубовым слов, где четко говорится о «совершенно определенном явлении: о враждебном отношении — к мусульманам, неповинных в настоящих обстоятельствах» [8, 4].
Эти факты подтверждаются и агентурным донесением коменданта Карской крепости, генерал-лейтенанта Зубова начальнику штаба Кавказской армии от 20 января 1915 года. В нем генерал говорит о дружинниках и их руководителях, которые, по его словам, не считаются с местной властью, не являются в Штаб крепости для регистрации их, несмотря на его приказание. «Сведения эти необходимы особенно потому, — подчеркивает он, — что у жителей с дружинами часто возникают серьезные недоразумения на почве убийств, грабежей и всякого рода насилий, а также ввиду антидисциплинированности и распущенности дружинников вообще» [10, 90].
Обращения генерала Зубова обсуждались и Бакинской прессой, выходящей на азербайджанском языке. Собственно, она и способствовала развитию полемики,
17
Section 2. History and archaeology
так как первой газета «Игбал» (1912-1915, Баку), издаваемая М. Э. Расулзаде (1884-1955, азербайджанский государственный, политический и общественный деятель), перевела и опубликовала некоторые выдержки из названных обращений. Газета обращала внимание общественности на плачевное положение карских беженцев, призывая население к милосердию, так поощряемому Исламом. «Не трудно догадаться, до чего же тяжко положение этих несчастных, если генерал Зубов и губернатор Подгурский обращаются к населению с просьбой о помощи им», — писал М. Э. Расулзаде после первого обращения [11, 40]. Однако тенденциозное и одностороннее отношение издателя газеты «Баку» Х. Вермишева к данному вопросу и желание его исказить истинное положение дел, вдобавок обвинить автора газеты «Каспий» Дж. Гаджи-бейли (1891-1962) (Дагестани в печати — Л. Г.) в национально-религиозном пристрастии, заставили М. Э. Расул-заде выразить свое отношение по поводу развернувшейся полемики на страницах двух основных изданий на русском языке г. Баку. По его мнению, газете «Баку» трудно принять истину и тем более понять человеческие страдания в Карсе, поскольку тенденциозность и общее настроение ее издателя не позволяют газете быть объективной к происходящей трагедии, о чем, по его словам, «редактор и сам догадывается» [11, 63].
Тем временем в Баку, в целом, на Кавказе, Петрограде и др. городах России активно организовывались комитеты по оказанию помощи беженцам-армянам. Их было настолько много, что, с целью объединения разрозненных по России комитетов и подкомитетов, в марте 1915 года в Эчмиадзине был созван съезд [12, 3]. Вскоре после съезда был распространен кондак католикоса всех армян Георга, в котором отмечалось, что в Эчмиадзине под его покровительством учрежден центральный орган — главный распорядительный комитет братской помощи в составе из представителей ведущих комитетов в Эчмиадзине, Тифлисе, Баку, Нахичевани, Петрограде, который и будет координировать деятельность всех комитетов [13, 5].
Газета «Каспий» с восхищением писала об организованности, сплоченности армян в этом благом для их пострадавших от войны собратьев деле. В статье под названием «Добрая зависть» автор, подписавшийся под псевдонимом Старый, обращает внимание на то, что больше всех на Кавказе от войны пострадали «армяне и мусульмане» [14, 5]. Однако с точки зрения национального самосознания в вопросе о помощи своим беженцам, армяне, в отличие от азербайджанцев, в сравнительно короткий промежуток времени, «к национальной их чести», отмечает автор, смогли сконцентрироваться, сплотиться и создать десятки комитетов оказания помощи беженцам. И не только в Баку, но и во многих городах России [14, 5]. Рассказывая о них, автор указывает на планомерную и хорошо поставленную работу этих комитетов: «ежедневно мы читаем в газетах о крупных суммах, жертвуемых армянскими общинами, отдельными состоятельными лицами, благотворительными
и культурно-просветительными учреждениями, коммерсантами и рабочими, горожанами и крестьянами, — чтобы спасти от неминуемой гибели массы армянского населения, пострадавшие на турецком и персидском театрах войны» [14, 5]. Помощь не ограничивалась одной материальной поддержкой. На местах открывались пункты снабжения беженцев продуктами, необходимой одеждой, амбулатории для раненых и больных, профилактики инфекционных заболеваний. Параллельно производилась научно-статистическая работа по выяснению численности беженцев, их профессионального и полового состава. Вся эта работа ложилась на плечи армянской интеллигенции, среди которой «нашлись сотни лиц, — подчеркивает автор, — забывшие свои личные дела и самоотверженно бросившихся в гущу национально-альтруистической работы на местах же — на Соганлугских высотах» (недалеко от Сарыкамыша, Османская империя — Л. Г.) [14, 5]. Автор не скрывал, что хочет расшевелить азербайджанскую интеллигенцию, в грозные дни войны немного впавшую в панику, нерешительность. Он писал, что давно миновали те времена, когда азербайджанская общественность была лишена своих врачей, инженеров, юристов, интеллигентных женщин и богатых людей, сознающих значение национально-общественной работы и выделяющих на общественные нужды часть своих средств. «Так в чем же причина их инертности?» — вопрошает автор. «Нам кажется, что единственная причина этому — отсутствие инициативы среди мусульманской интеллигенции, не имеющей за собой большого навыка в общественной деятельности. Но этим оправдываться нельзя. Если навыка не было, то он должен создаться именно теперь, в переживаемые критические дни», — заключает автор [14, 5].
Вопрос о беженцах, о помощи собратьям по языку и религии, сыграет огромное значение в сознании азербайджанцев, до того времени именовавших себя просто мусульманами, отбросив на второй план свое национальное происхождение, свои тюркские корни. Война, которую называли «войной народов», способствовала пробуждению в них чувства национальной самобытности. Неслучайно, в грозную военную годину увидела свет газета «Ачыг сёз» (1915-1918, Баку), издаваемая М. Э. Расулзаде и объявившая главной своей задачей решение национального вопроса [11, 172].
Вскоре деятельную работу по оказанию помощи Карским беженцам развернуло Бакинское мусульманское благотворительное общество, которому для «получения разрешения на сбор пожертвований в пользу этих пострадавших понадобилась посылка особой депутации в Тифлис, к бывшему Наместнику графу Воронцову-Дашкову, доступ к которому оказался нелегким» [15, 5]. После многих формальностей, разрешение на сбор пожертвований было, наконец, получено. Журналист Дж. Гаджибейли предлагал для более эффективной работы идти в народ, разъясняя суть сбора пожертвований. «Безусловно, лица, избранные для этой цели, из числа членов благотворительного общества — весьма влиятельны и хорошо известны
18
The refugees of the First World War in the Caucasus (based on the Baku periodicals)
мусульманскому обществу, но было бы желательно, чтобы состав комитета дополнился представителями недостающих в нем классов и категорий, даже если возможно, и профессий. Это необходимо для установления тесной связи комитета со всеми слоями и классами населения. Каждому гораздо легче будет работать среди своего круга, и результат такой работы может дать больше пользы, чем упование на “чувство уважения" или же на “совестливость”» [16, 4]. В течение короткого времени были организованы подкомитеты в разных городах Бакинской и Елисаветпольской губерний.
Не менее активную работу по оказанию помощи Карским беженцам развернуло созданное в ноябре 1914 года мусульманское женское благотворительное общество во главе c Л. Мухтаровой. Организация смогла «доказать обществу, — писала газета “Каспий”, — что мусульманская женщина, допущенная к участию в общественных делах не хуже мужчин справляется со своими обязанностями» [17, 4]. По инициативе Общества неоднократно проводились так называемые «кружечные сборы» и акции «Братской помощи» в пользу мусульманских беженцев, в которых принимали участие и девушки из азербайджанских семей, что было доселе невиданным явлением в общественной жизни мусульманской части населения Баку. Рассказывая о них, М. Э. Расулзаде с восхищением отмечал возросшее национальное самосознание азербайджанского общества, неотъемлемой частью которого является азербайджанская женщина. Лет десять назад, — писал он, — таких сознательных женщин можно было по пальцам сосчитать, их имена упоминались с осторожностью. Сегодня же, для спасения своих несчастных собратьев, они ходят по домам, обходят улицы, магазины, чтобы собрать пожертвование в их пользу. Из двухсот сборщиц, 150 были азербайджанки. М. Э. Расулзаде поясняет своим читателям, что «развитие и прогресс сопутствуют тому обществу, в котором женщина уважаема и является его активной участницей. Тогда мы можем не сомневаться в своей будущей независимости», — подчеркивает он [11, 159].
В годы войны каждое событие общественной жизни приобретало другой смысл, иное отношение. Даже празднование национальных и религиозных праздников отмечалось не так пышно, как в прежние времена. Газета «Каспий», взывая к совести своих читателей, просила не забывать в праздничные дни о своих нуждающихся соплеменниках, о громе орудий, раздающихся на фронтах, крови, проливаемой героями. «Что бы мы ни делали, — писал Дж. Дагестани, — каким бы радостным чувством мы не увлекались, мы не должны всецело предаваться этой радости и веселью» [18, 4]. По мнению Дж. Дагестани, не подобает мусульманину бесшабашно праздновать свой байрам, когда рядом так много горя и бедствий, когда тысячи людей голодают и не могут прокормить своих маленьких детей. «Можем ли мы, покупая для наших детей и гостей разные сласти, “емиши” и т. п. яства, тратя на это изрядные суммы, не вспоминать о тех, других наших детях, которые плачут не о яствах, не о сластях, а о куске черствого хлеба?», — писал он [18, 4].
Ежегодный раут, проводимый Бакинским мусульманским благотворительным обществом в честь Новруз-Бай-рама — весеннего равноденствия, было решено посвятить сбору пожертвований для оказания помощи беженцам. Однако, раут ожидаемого результата не дал. Было собрано, — как сообщал «Каспий», — всего 5 000 рублей, что для города с многомиллионными оборотами, являлось ничтожной суммой [19, 4].
В день Курбан Байрама — праздника жертвоприношения, который в 1915 году отмечался в октябре месяце, Бакинское мусульманское благотворительное общество обратилось ко всем мусульманам с призывом сделать пожертвования овчинами в пользу пострадавших от войны мусульман [20, 5]. Газета «Каспий» поясняла своим читателям, что пожертвование каждого из них в этот день имеет огромное значение для нуждающихся в материальной помощи их собратьев по религии. Даже ничего не стоящая шкура животного может спасти оставшегося в лохмотьях беженца от наступающих холодов. «Вы скажете: неужели какая-нибудь, стоящая не больше 50 копеек, спасет человека? Это хватит ему лишь на 1-2 дня.../Ошибочное мнение. И горе, если каждый в душе будет думать таким образом!» — предостерегал Дж. Дагестани [21, 5].
Весной 1915 года в пределах Кавказа находилось по данным Бакинской прессы около 100 000 беженцев — мусульман и 120 000 армян. Среди беженцев были также русские-молокане, евреи, греки. Их численность была значительно меньше. Более всех защищенными были армяне и евреи, общественные организации которых в короткие сроки смогли организовать помощь им. Так, в исследуемый период из общей суммы в 800 000 рублей, собранных для армянских беженцев, 500 000 приходилось на долю кавказских армян крестьян. Рассказывая о них, газета «Баку» отмечала особую роль пограничного с Османской империей армянского населения, которое «приняло беженцев с исключительным радушием, делилось с ними последним» [22, 5]. А всего лишь 15 состоятельных евреев из Петрограда, «приглашенных к одному из своих коллег на «чашку чая», для своих беженцев пожертвовали 265 000 рублей [23, 5]. Эта сумма значительно превышала пожертвованную всеми мусульманами России сумму в размере 70 000 рублей. «Это 25 миллионов народу!», — с негодованием писал Дж. Дагестани, подчеркивая несоответствие собранных средств к общей численности мусульман России [23, 5]. По мнению журналиста, низкий сбор был связан со слабым участием богатых мусульман в публичном пожертвовании. Обычно не жалеющие средств на строительство больницы для своих сограждан, открытие лазарета для раненных, создание и поддержку культурно-просветительских учреждений и т. п., Бакинские нефтепромышленники, в общественном сборе ограничились небольшими для их возможностей суммами. «500 рублей — вот предельная сумма для отдельных пожертвований, — отмечал Дж. Гаджибейли. — А эти 60-70 тысяч составлены из несчастных рубликов и копеек простого, безденежного народа» [23, 5].
19
Section 2. History and archaeology
Даже крупные пожертвования не спасали беженцев от неминуемой смерти и болезней. По подсчетам газеты «Баку», на каждого армянского беженца приходилось всего лишь 15 копеек в день, что позволяло питаться «одним только хлебом, единственные дни, когда они раза два видели горячую пищу, были пасхальные» [22, 5]. Нетрудно представить, каково было положение еще менее защищенных беженцев-мусульман.
Поток беженцев на Кавказ и в тыловые губернии России с западного театра военных действий летом 1915 года еще больше увеличился, поскольку русская армия терпела неудачи по всему фронту. В результате, по данным российских источников, к октябрю общая численность армянских беженцев превысила 200 тыс. человек, а всего на Кавказе «осело около 300 тыс. беженцев» [24]. Тогда Ставкой был дан приказ очистить оставляемую врагу территорию, как от населения, так и от всего, что представляло ценность.
Еще первая волна армянских беженцев перед бегством из османских вилайетов в конце 1914 года предприняла эти меры. Собственный корреспондент газеты «Баку» С. Джино, командированный в турецкий театр военных действий, рассказывая об этом, отмечал, что «все было уничтожено: запасы муки, пшеницы, хлеба, всяких продуктов, все имущество. Все, что нельзя было взять и вывезти с собой, было передано огню и уничтожено, чтобы не досталось ненавистным грабителям и разбойникам» [25, 4]. Однако позднее газета «Баку», подсчитывая убытки армянских беженцев и необходимую сумму для их обратного возвращения в турецкие вилайеты, вину за уничтоженные дома и хозяйства взвалит на курдов: «для восстановления совершенно разрушенных курдами жилищ и т. п., необходимо до 3 500 000 руб.», — отмечала газета [22, 5].
О возвращении армянских беженцев заботились не только армянские общественные организации в Закавказье и в целом России, но и само Османское правительство, которое «приняло меры к охране жизни и имущества «перемещаемых» [26, 5].
Помощь же российского правительства беженцам началась после неудачной весенне-летней кампании 1915 года, когда, как уже отмечалось выше, вглубь страны хлынули потоки беженцев с западных приграничных районов. Был издан Закон «Об обеспечении нужд беженцев», которым в дальнейшем и определялось основное содержание политики «государственного попечения» о
беженцах. Беженцами признавались «лица, оставившие местности, угрожаемые неприятелем или им уже занятые, либо выселенные распоряжением военных или гражданских властей из района военных действий, а также выходцы из враждебных России государств» [24]. Согласно закону, забота о беженцах возлагалась на МВД, а также губернаторов и градоначальников, на земские учреждения и городские общественные управления, местные комитеты. Было также учреждено «Особое совещание по устройству беженцев», которое было уполномочено «высшими государственными установлениями» [27, 31].
Газета «Баку» писала, что «до принятия этого закона борьба общественных организаций с нуждой беженцев носила партизанский характер, несмотря на проявленную самоотверженность и колоссальную энергию. Но все-таки этих сил было недостаточно, необходима была “регулярная армия", руководимая единым главнокомандующим с единым штатом и вполне обеспеченная всеми средствами» [28, 5].
В «Особое совещание по устройству беженцев» от местных благотворительных комитетов были делегированы свои представители: армянский центральный комитет представлял депутат IV Государственной Думы М. С. Ад-жемов (1878-1950), а Бакинское мусульманское благотворительное общество депутат М. Ю. Джафаров (1885-1938). На повестке дня армянских комитетов было возвращение осевших в Закавказье армянских беженцев в турецкие вилайеты. Для этого разрабатывался общий план действий между существующими обществами вспомоществования на Кавказе и России, которые посредством своего представителя в «Особом совещании» собирались ходатайствовать у правительства ассигнования необходимых средств. Бакинское мусульманское благотворительное общество в первую очередь позаботилось о призрении сирот, которое «требовало принятия экстренных мер к спасению их от голодной смерти» [29, 4]. Газета «Каспий» сообщала, что депутат «Джафаров исходатайствовал у особого совещания о беженцах ассигновку в 60 000 рублей на устройство приюта для детей пострадавших от войны мусульман» [29, 4]. По данным Х. Вердиевой, от неминуемой гибели были спасены 12 тысяч сирот [27, 31]. Всего же в 1915 году казна отпустила председателю Особого совещания 25 млн. рублей, что, по мнению исследователя, иллюстрирует катастрофическую гуманитарную ситуацию того времени на Кавказе [27, 31].
Список литературы:
1. Европейская война и армянский вопрос.//Баку. - 1914, 8 августа. - № 176.
2. Армяне и новая война.//Баку. - 1914, 28 октября. - № 241.
3. Баку, 1 ноября.//Баку. - 1914, 1 ноября. - № 245.
4. Вермишев Х. Два слова о предложении «Мшака».//Баку. - 1915. - № 219.
5. Ан. К Армянскому вопросу в Турции.//Современный Мир. - 1915, - № 8.
6. М.-ский С. Письма о войне. В Армении.//Русские Ведомости. - 1915, 26 мая. - № 119.
7. C театра Кавказской войны. (От нашего корреспондента). Беженцы.//Баку. - 1915, 1 января. - № 1.
8. Гаджибейли Дж. «Одностороннее» положение.//Каспий. - 1915, 22 января. - № 17.
9. Пресса.//Баку. - 1915, 21 января. - № 16.
20
The role of Armenian legion in the defense of the Armenian population of Kilikia (1919-1920)
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20. 21. 22.
23.
24.
25.
26.
27.
28. 29.
Перинчек М. Армянский вопрос в 120 документах из российских государственных архивов. - М.: Лаборатория Книги, 2011.
Расулзаде М. Э. Сочинения. Т. 3. - Б.: Элм, 2012.
Эчмиадзинскому съезду.//Баку. - 1915, 26 февраля. - № 45.
Кондак католикоса.//Баку. - 1915, 3 апреля. - № 72.
Старый. Добрая зависть.//Каспий. - 1915, 25 января. - № 20.
Гаджибейли Дж. Мусульманская жизнь в 1915 году.//Каспий. - 1916, 1 января. - № 1.
Гаджибейли Дж. Заметки мусульманина. Что нам нужно делать?//Каспий. - 1915, 7 февраля. - № 29.
Гаджибейли Дж. Не забудьте.//Каспий. - 1915, 20 февраля. - № 40.
Гаджибейли Дж. О предстоящем «Байраме».//Каспий. - 1915, 4 марта. - № 50.
Гаджибейли Дж. Обманутые ожидания.//Каспий. - 1915, 13 марта. - № 58.
Мусульмане и война.//Каспий. - 1915, 4 октября. - № 220.
Гаджибейли Дж. «Шкурный» вопрос.//Каспий. - 1915, 4 октября. - № 220.
Армяне-беженцы.//Баку. - 1915, 7 мая. - № 100.
Гаджибейли Дж. Когда же наконец?//Каспий. - 1915, 9 мая. - № 102.
Курцев А. Н. Беженцы первой мировой войны в России.//[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://histo-rystudies.org
Джино С. С театра Кавказской войны.//Баку. - 1915, 1 января. - № 1.
«Правда» турок об армянах и правда фактов». (По поводу брошюры турецкого правительства «Правда об армянском революционном движении и мерах правительства». Константинополь. 1916 г.)//Баку. - 1916, 10 июля. - № 150. Вердиева Х. Первая мировая война и беженцы - мусульмане Кавказа.//Ирс. - 2010. - № 2 (44).
Помощь беженцам.//Баку. - 1915, 29 сентября. - № 216.
О детском приюте.//Каспий. - 1915, 29 сентября. - № 216.
Eprikyan Armine Melsikovna, Yerevan State Pedagogical University after Khachatur Abovyan, a candidate of historical sciences, the Faculty of History and Law
E-mail: [email protected] Bedjanyan Marine, Magister
The role of Armenian legion in the defense of the Armenian population of Kilikia (1919-1920)
Abstract: Armenian legion had an important role in the defensive actions of kilikian Armenians in 1919-1920. Thanks to him Armenian migrants were able to return to their native homes, and many Armenian women escaped from the hands of Muslims. Besides, by organizing self-defensive battles against the kemals thousands of Armenians were saved from the massacres.
Keywords: Kilikia, Armenian legion, France, Turkey, self-defense.
Kilikia is situated in the North-eastern coast of the Mediterranean sea. At the beginning of the First World War it was populated by 215 000 Armenians and 185 000 Muslims [6]. In 1915 during the Armenian genocide, the Armenians of Kilikia were dislocated to the deserts of Syria, where the most part of them were massacred. Kilikia was liberated by Armenian legions and British troops after Turkey lost the war and in the result of it 150 000 Armenians returned to their motherland.
In autumn 1916 the French government and Armenian national delegation signed a contract to organize Armenian (eastern) legion in Cyprus from Armenian volunteers. The latter should fight under the French flag, thus giving sovereignty to Kilikia from France. Nearly 5 000 Armenians were included in that unit.
The legion took part in the major attack of Palestine, the battle of Megiddo, the liberation of Lebanon and Syria. According to the contract of Mudroz on armistice, which was signed on October 30, 1918, Turkey was obliged to remove its troops from Kilikia. From the 21st of November until the end of December the essential part of Kilikia was under the control of Armenian legion [4].
According to the armistice conditions, the osmanian officials should continue to govern Kilikia until the first of February 1919.
Colonel Romeo, who was the commander of Armenian legion, took the control over the Turkish authority [6].
But the allies were very careless in disarming the Turks and also in the question of taking the governing of the territory. In the result of this the Turks began to rebel everywhere.
21
