CC BY
107
УДК 008 (103)
Ильин А. Н. Бессубъектность массы
как потребителя китч-культуры
В настоящей статье анализируется масса как совокупность конформных индивидов, лишенных субъектных качеств. Фиксируются два подхода, в соответствии с которыми можно изучать массу, - социологический и культурологический. Автор противопоставляет массу и общество и доказывает вывод о том, что масса - это потребитель китч-культуры.
Ключевые слова: масса, массовая культура, китч.
Изучая массовую культуру, целесообразно обратить внимание также на понятие "масса", без рассмотрения которого изучение интересующего нас явления было бы неполным. Так как в литературе понятия "массовая культура" и "культура масс" (или "культура толп") синонимиру-ются, возникает необходимость осмысления содержательного различия между этими понятиями. В настоящей статье мы укажем на беспочвенность такого отождествления и рассмотрим культуру масс (китч-культуру) как частное явление по отношению к более широкой массовой культуре.
Прежде всего необходимо определить, что именно мы понимаем под массовой культурой. Массовая культура - это сложно организованное (иерархизированное) многофункциональное социальное явление, особая социальная реальность, транслирующая общественный опыт, эстетические вкусы, нравственные ценности и поведенческие нормы. Конструкт массовой культуры состоит из трех уровней, в чем и заключается его иерархичность: китч (низший, не требующий от потребителя особых интеллектуальных и эстетических ресурсов), мид (средний, предлагающий проблематику в упрощенном, но уже не в примитивном смысле), арт (высший, для восприятия продуктов которого реципиент должен обладать высокоразвитым интеллектом и иметь достаточно утонченное эстетическое чувство).
Разговор о массе ведут многие ученые - философы, психологи, педагоги. Масса является не только философским понятием, но и общегуманитарным. По за-
мечанию Л.Е. Климовой, "качественная определенность массовой культуры постиндустриального общества задается теми изменениями, которые произошли в самой массе"1. Этим утверждением подчеркивается взаимосвязь между массой и массовой культурой. Но вместе с тем на феномен трансформации массовой культуры влияют не только изменения в массе, но и процессы, происходящие в обществе (если разводить понятия массы и общества).
В психологии принято рассматривать массу как ситуативное образование, наличествующее на уровне "здесь и сейчас", существование которой ограничено временными рамками (например, футбольные фанаты). Это "скопление людей, не объединенных общностью целей и единой организационно-ролевой структурой, но связанных между собой общим центром внимания и эмоциональным состоянием"2. Находящиеся в толпе люди, по замечанию А.П. Назаретяна, переживают эволюционную регрессию (путем актуализации низших, более примитивных пластов психики), и у них происходит стирание индивидуальных различий.
Мы рассматриваем массу в более широком смысле. Она представляется не как ситуативное образование, способное внезапно появиться и так же внезапно исчезнуть, а как явление, находящее место не на уровне скопления людей в прямом смысле, а на уровне культурного развития, характерного для данного социума; собственно, масса - это совокупность не только зевак на улице, но и межкультур-
ных единиц, никакого взаимодействия между которыми может и не быть. "Чтобы ощутить массу как психологическую реальность, не требуется людских скопищ. По одному-единственному человеку можно определить, масса это или нет"3. Однако мы согласны с психологами относительно нивелировки субъектных качеств у человека, составляющего массу.
Массу можно рассматривать как основанное на психофизической близости ее индивидов образование, так и в виде просто психологической близости, исключающей какие-либо прямые контакты между индивидами. "Массовизацией" могут быть охвачены люди, вообще отчужденные друг от друга4. Но такая позиция кажется наименее реалистичной; отсутствие знакомства между людьми не дает возможности говорить об их отчужденности. Согласно подобной теории, масса может состоять из индивидуалистов, отчужденных не только друг от друга, но и от социума, с чем трудно согласиться. Если даже между индивидами, составляющими массу, нет прямых контактов, они не отчуждены один от другого, так как общая культура (преимущественно китч) объединяет их если не на психофизическом, то на психическом уровне и по факту принадлежности к этой культуре.
Обращаясь к многочисленным исследованиям массы, мы замечаем в основном негативное отношение авторов к данным явлениям. Так, С.Ф. Денисов, используя известную фразу о человеке, желающем хлеба и зрелищ, наделяет таковыми потребностями человека массы5. Причем, стоит заметить, изучение массы - не новая тенденция в науке; масса привлекала внимание философов и раньше. Так, Фридрих Ницше считал, что масса достойна только презрения. По замечанию Р. Генона, масса, представляя собой пассивность (бессубъектную материю), всегда была водима, но при этом ее заставляют верить в свою спонтанность и самоуправляемость6.
Серьезное изучение массы представлено в работе Г. Лебона. Автор наделяет массу склонностью к активным революционным действиям в противоположность к мыслительной активности; именно масса, сравнимая с варварами, разрушает
цивилизации. Масса бессознательна, а составляющие ее люди лишены индивидуальности и высоты интеллектуальных способностей, но у нее есть коллективная душа, составляющая некое единство направленности мыслей и чувств. Толпа заразительна и восприимчива к внушениям, она раздражительна и импульсивна. Она уважает сильного лидера - тирана - и готова отдать себя его власти, ввергнуться в рабство. Лебоновская толпа консервативна и питает ужас ко всяким новшествам. Когда цивилизация утрачивает свой идеал, которым были связаны все ее представители, она становится толпой7. Заметно, что Лебон рассматривает массу преимущественно с психологических позиций, а нас более интересуют культурологические аспекты этого явления.
Х. Ортега-и-Гассет в своих работах8 разделяет общество на меньшинство и массу и отмечает, что массе соответствует средний человек. Этот человек имеет низкие требования к самому себе (плывет по течению, не пытаясь себя перерасти), избегает всякого напряжения (в отличие от противопоставляемого ему благородного человека), он не отличает себя от других и не удручен этой неотличимостью. Однако здесь мы не можем согласиться с философом, поскольку психологически каждый человек испытывает потребность быть отличным от других, и многие наши современники пытаются тем или иным образом отличаться - манерой одеваться, художественными или политическими предпочтениями, но не каждому это удается. Например, современная девушка не согласится с тем, что она во всем похожа на остальных, и это утверждение на свой счет воспримет оскорбительным. Но если человек безуспешно стремится быть отличным от большинства, это еще не значит, что он дистанцируется от массы и массовой культуры, и в этом наша позиция противоречит взглядам Ортеги-и-Гассета, который вообще лишает человека массы потребности в отличии от других.
Ортега в своем понимании массы исходил из той временной эпохи, к которой принадлежал сам. Мы же ставим цель описать именно тот феномен масс, который свой-
ствен современности, и это временное отличие дает нам возможность по-другому, нежели это делал испанский философ, представлять массу. Если ранее из массового сознания вычленяли принципиальную неотличимость, да и сейчас конформизм как таковой, естественно, имеет огромное место среди современных масскультурных тенденций, но он скорее проявляет себя на бессознательном уровне; а вот осознанно каждый пытается быть отличным от других. Ориентацию на референтную группу и связанную с ней неотличимость, равно как и индивидуализм, также можно изучать, отталкиваясь от возрастных особенностей индивида. Эти полярные явления свойственны определенным возрастам: каждое - своему. Однако мы не ставим задачу рассмотреть возрастные особенности этих явлений, поэтому не считаем необходимым разворачивать эту аналитическую линию.
Г.Г. Почепцов подвергает сомнению положение Х. Ортеги-и-Гассета о том, что человек массы не хочет признавать над собой никакого авторитета9. Мы также не соглашаемся с данным положением и считаем, что, наоборот, человек массы склоняется перед авторитетом, не проявляя никакой критики в адрес последнего. Собственно, он вместо себя наделяет субъектностью этого самого авторитета. Хотя, принимая во внимание современное общество потребления и присущую ему идеологию, авторитетом выступает не какой-то конкретный персонифицированный лидер, а сам образ жизни, который одновременно зиждется на отсутствии каких-либо авторитетов и при этом на безоценочном принятии утилитарно-бездуховной установки "деньги и статус - это все".
Х. Ортега-и-Гассет, разделяя общество на меньшинство и массу, первых наделяет высокой требовательностью к себе, а вторым отказывает в этой требовательности - они просто плывут по течению, лишенные ориентиров и созидательности, и не пытаются перерасти себя. По нашему мнению, требовательность к себе - это один из аспектов саморазвития субъекта, стремящегося достичь чего-то большего. А поскольку настоящий субъект обладает способностью к саморазвитию, человек массы не может быть нами
определен как подлинный субъект своего жизненного пути. Ортега-и-Гассет совершенно справедливо называет массу посредственностью, которая, возомнив себя одаренной, не стала бы таковой, а имел бы место всего лишь самообман. Если обратить внимание на плебейские нравы многих представителей так называемой элиты (номенклатуры), трудно все-таки дать им высокую оценку, что требует пересмотра соотношения массовой культуры и элитарной, где элитарная будет рассматриваться не по критерию социальной принадлежности, а по критерию высоты нравов и идеалов. Так, некоторые люди обычного происхождения отличаются обладанием настоящих субъектных качеств от многих людей "высокого" статуса.
Удивляясь широкому распространению масс во всем мире, Х. Ортега-и-Гассет говорит, что благодаря головокружительному росту эти толпы "не успевают пропитаться традиционной культурой"; "в массу вдохнули силу и спесь современного прогресса, но забыли о духе"10. Философ выделяет две черты массового человека - рост жизненных запросов и неблагодарность к тому, что облегчило ему жизнь - и сравнивает его с избалованным ребенком. Мы бы сказали, ему максимально подходит термин "инфантильный". Его неблагодарность заключена в том, что он потребляет, но не создает, ни с кем не считается, думая, что мир принадлежит ему и создан для него, и считая себя самодостаточным. А на самом деле попусту растрачивает свою жизнь, естественно, не осознавая это. Именно такие инфантильные, "самодостаточные" плебеи соответствуют идеологии современного общества гламура и потребления, а вместе с тем идеалам китч-культуры. Современная чернь, согласно Ортеге, избалована окружением, а такое воспитание создает иллюзию вседозволенности и рождает эгоцентризм. Избыток благ, изобилие и богатство калечат человеческую природу. "Человеческая жизнь расцветала лишь тогда, когда ее растущие возможности уравновешивались теми трудностями, что она испытывала"11.
Нам представляется концепция Орте-ги-и-Гассета весьма однобокой для нашего времени, поскольку далеко не для каждого человека, которого можно отнести к
массе, мир стал библейским садом, Эдемом, житие в котором уже не требует никаких усилий. Много людей, населяющих современный мир, продолжают страдать от жизни, от тягот и забот, которые сопутствуют их выживанию, и философ не говорит о таких людях как о массе. Вопрос о том, что более стимулирует к омассовлению - условия нищеты или роскоши, в которых находится индивид, остается открытым и по сей день. Противоречие концепции Орте-ги-и-Гассета заметно в том, что он массой называет преимущественно экономически обеспеченные слои населения и в то же время говорит о необходимости равновесия между возможностями и трудностями человека. Что касается равновесия, то здесь мы с философом полностью согласны, а вопрос касательно материального избытка (но не недостатка) весьма спорен.
Эту спорность можно описать, обратившись к двум экзистенциалистским теориям, первая из которых принадлежит А. Маслоу, а вторая - В. Франклу. А. Мас-лоу считает, что удовлетворение основных потребностей (безопасность, сопричастность, любовь, уважение) стимулирует стремление к самоактуализации, то есть первое является обязательным условием второго12. Согласно знаменитой пирамиде потребностей, человек может достичь высшего уровня, пройдя через все низшие, то есть при устроенности своей жизни. В. Франкл оппонирует данной концепции, говоря, что, наоборот, человек тяготеет к смыслу (самоактуализации) в условиях наихудшего существования13. Г. Мар-кузе, описывая экономический фактор -возрастающая производительность труда создает увеличение прибавочного продукта, который обеспечивает возрастание потребления, - подобно Франклу пишет об отсутствии смысла самоопределения, если жизнь наполнена комфортом14.
Несмотря на то, что обе теории противоречат одна другой, можно согласиться с каждой из них. Так, с одной стороны, человек достигает развития подлинной субъек-тности, находясь в достатке; вряд ли голодный будет думать о личностном развитии. С другой же стороны, обращая внимание на современное общество, можно за-
метить много богатых в материальном смысле людей, чьи субъектные качества едва ли развиты, - эти люди вообще не задумываются ни о каком саморазвитии. В общем, мы не можем остановиться ни на богатстве, ни на нищете как детерминанте омассовления. Здесь уже в наибольшей степени имеют место индивидуальные особенности человека: ориентация на окружение и на мнение большинства, неосознанность своего поведения, гиперконформность и т.д. - именно те особенности, которые являются противоположными субъектным качествам. Голод может приводить к преступности, а пресыщение
- к зазнайству. И в обоих случаях человек демонстрирует свою культурную низость.
В общем, под словом "масса" можно понимать не только ту низшую в материально-статусном плане прослойку общества, которая готова идти за любым лидером, но и ту, которая - по описанию Ортеги
- состоит из избалованных индивидов, не признающих никаких авторитетов. И несмотря на качественные различия в их образе жизни, оба концепта массы указывают на низкий культурный уровень индивидов, характеризующихся как через первую дефиницию массы, так и через вторую.
Ф. Ницше, восхищенный аристократизмом с его жестокостью и культом силы, производит разделение людей на две категории: категорию масс и категорию господ. Ницше восторгается последними, а первых презирает; последним он дает полное право подчинять себе первых, так как каста господ имеет преимущество - отсутствие внутренней раздвоенности, в то время как человек массы есть носитель псевдо-мора-ли, что характеризуется расхождением инстинктов, влечений и внешних норм15.
Немецкий философ устанавливает приоритет отдельной личности, ее уникальности над всем остальным. Но вместе с тем далеко не каждый обладает этой уникальностью; большое количество "низших" людей не самодостаточны, а потому рассматриваются как инструмент для появления и самореализации "высших" личностей. То есть масса должна быть подавлена кем-то более благородным и достойным подлинного существования. Ницше наделяет массу аске-
тизмом, боязливостью, альтруизмом, любовью к ближнему, кротостью, сдерживанием в удовлетворении инстинктов и вульгарностью; все эти качества философ считает проявлением слабости. Однако далеко не все из перечисленных качеств, как нам представляется, присущи современному массовому человеку. Под вопрос можно поставить в первую очередь аскетизм (учитывая так называемое гедонистическое общество потребления) и сдерживание инстинктов.
Все больные и слабые, чтобы отряхнуть с себя ощущение слабости, инстинктивно стремятся к стадности16, что и составляет феномен масс. Заметим, что философ определяетхристианские общины как воплощение этой стадной организации, а само христианство - религией убогих, слабых и больных, то есть масс. Но тем не менее ницшеанское понятие "масса" не ограничивается только религиозным пониманием, а имеет более широкое значение.
Человек массы - это тот, кто прислушивается к мнению соседа и не является самим собою. Подлинная задача человека - сохранение редчайших и ценнейших экземпляров культуры, а не для пользы большинства; только в таком случае человеческая жизнь обретает ценность17. Под значимостью мнения соседа Ницше подразумевает не что иное, как конформизм. А конформизм и другие особенности массы в своей совокупности именуются немецким философом "моралью рабов". Но что же такое являться самим собой? Философ не дает_четкого ответа на этот вопрос, представляя человека, облаченного во множество шкур, который их сдирает, не зная, какая из них не является оболочкой. Заметим, что такое понимание человека - его подлинности и сути - довольно близко постмодернисткому; человек - это совокупность масок, за сбрасыванием каждой из которых являет себя новая, препятствуя процессу раскапывания настоящей сущности. Хотя Ницше не настаивает на ее полном отсутствии, все-таки не зря некоторые авторы считают его провозвестником постмодернизма; многие его идеи в некотором роде лежат в основе этого философского те-
чения. Но предметом нашего разговора является не постмодерн и влияние философии Ницше на его становление, а массы и феномен их бессубъектности. Поэтому обратимся к точкам зрения других философов относительно данной проблемы.
Согласно концепции В. Райха, масса наделена такими особенностями, как страх перед авторитетом (что противоречит концепции Ортеги), покорность, пугливость, послушность, боязнь свободы и неспособность ею распоряжаться, - всеми качествами, необходимыми в тоталитарном государстве. Выработка этих качеств парализует всякую склонность к мятежу и протесту, ко всякой критической мысли, что выгодно как церкви, так и государству. Причину их выработки ученый видит в первую очередь в подавлении сексуальных влечений человека, и неспособность масс к свободе представляется ему не естественным и врожденным фактором, а социально-сформированным18. И несмотря на то, что Райх рассматривает массу, существующую именно при тоталитарных режимах, те особенности, которыми он ее наделяет, во многом пересекаются с представлениями о массе у других авторов.
Е.А. Попов группирует все духовные и социальные процессы русской культуры в два комплекса: негативный и позитивный. В первый он вносит понятия материального, внешнего, низкого и массы. Кроме того, Е.А. Попов противопоставляет человека-деятеля, созидателя и потребителя, агента массовой культуры19. То есть автор придает массе и массовой культуре негативный характер, что также касается и ее агента -субъекта массовой культуры. Вообще многие исследователи противопоставляют человека массы и подлинную личность. Например, А.В. Костина наделяет массу такими характеристиками, как инфантильность, несамостоятельность, размытость и подвижность представлений о мире, отсутствие внутренней детерминации, а в современном поколении (поколение 2000) видит равнодушие, вялость, апатию, социальную разобщенность и тотальный конформизм20. Эти характеристики массы представляют собой абсолютную противоположность выделяемым нами субъектным качествам: сознательности (осознанный
характер деятельности, способность к рефлексии), самодетерминированности (умение управлять собой, самостоятельно делать выбор) и целостности мировоззренческой позиции (наличие собственного Я).
В качестве основной причины, порождающей массу, с точки зрения Э. Канетти, выступает страх перед прикосновением неизвестного, и человек способен освободиться от этого страха, только слившись с массой, которая в то же время снимает индивидуальные различия людей, в ней находящихся. Основные свойство массы -склонность к разрастанию, равенство между ее составляющими индивидами, плотность (ничего чужеродного внутри), общая целевая направленность21. Можно сказать, что слияние с массой, тотальный конформизм освобождают человека от страха, но вместе с тем и лишают его субъектной сущности. Канетти больше склонен употреблять термин "самосознание", но, поскольку самосознание - одна из атрибутивных характеристик субъектности, можно перефразировать Канетти: масса не только бессознательна, но и бессубъектна.
Л.Г. Ионин, анализируя знаменитую книгу Э. Канетти, именует массу предметом и жертвой манипуляций со стороны власти22. Однако мы склонны понимать под властью, оказывающей на массу воздействие, не органы правительства в прямом смысле, а нечто более широкое, чем можно считать массовую культуру, - по крайней мере, те ее элементы (массмедиа, мода и реклама), которые создают массу и управляют ею. Осознающий и рефлексирующий субъект способен отличить свое (самость) от чужого (канеттиевское жало как "точное отображение приказа"23, сокрытое от сознания выполняющего приказ). Если это чужое не ощущается как нечто внешнее, то оно интерио-ризируется вовнутрь и предстает уже как свое. Таким образом действует реклама, пропаганда, мода и т.д.
Э. Канетти в отличие от других исследователей (Лебон, Ортега-и-Гассет, Райх) не смотрит на человека массы "сверху вниз", не противопоставляет его человеку элиты. Однако, несмотря на отличия в представлении массы у разных авторов, всех их можно объединить негативным
отношением к массе, сведением ее к толпе, к бессубъектной сущности, внутри которой утрачиваются индивидуальные различия и собственно субъектные качества.
Анализируя понятие массы, стоит также обратиться к работе Ж. Бодрийяра. Как считает французский мыслитель, над массой не способна властвовать воля и репрезентация. Ее нельзя побудить к деятельности, используя директивные средства, равно как нельзя заставить массу принять тот смысл, который выдается за истину, - он ей неинтересен. Но зато массу можно подвергать диагностике, которая выступает средством познания массы, определения ее самочувствия и позиции. С массой заигрывают, на нее оказывают воздействие, в конце концов, на нее ссылаются: "Весь русский народ полагает, что...", "Большая часть американцев позитивно настроена по отношению к...". Масса бомбардируется информацией, но этот процесс не имеет никакого отношения к процессу коммуникации, он не передает никакой смысл, а используется лишь для поддержания обратной связи и контроля над реакциями. Энергия массы, которая высвобождается посредством процесса ее бомбардировки информацией, должна способствовать построению и укреплению социального, но, по мнению Бодрийяра, это не так: социальность гибнет, а не укрепляется.
Существует мнение о том, что информация, поступающая в массы, вызывает высвобождение энергии. Бодрийяр говорит о противоположном эффекте. Информация способствует дальнейшему производству массы, но никак не трансформации массы в энергию, и поле социальности неуклонно сокращается. А растущая в своих размерах масса остается невосприимчивой к содержанию информации, которая ей передается, и находится вне контроля классических социальных институций. Информация иррациональна, и это ее качество разрушает социальное. Вот он, итог социализации, провал которой очевиден.
Масса представляет собой зону холода, у нее нет социальной энергии, но ее холод имеет возможность поглощать любую активность. Бодрийяр сравнивает ее с прибором, который больше потребляет, чем производит, с мертвыми месторождениями,
которые все равно используют. Энергия, тратившаяся на поддержку симуляции социального и его защиту от полного поглощения массой, огромна, и ее потери уничтожают систему. Если ранее капитал оказывал заботу только производству, а потребление и так было, то сейчас относительно потребления появились проблемы, следовательно, необходимо производить как товары, так и спрос, то есть производить потребителей. Бодрийяр приходит к мысли, что "производство спроса и производство социального - это одно и то же24". То есть оба этих производства выступают в форме тождественности одного по отношению к другому. Так же и власть сначала производила исключительно смысл, а спрос появлялся сам по себе. Но смысла не хватало, и благодаря этой нехватке революционеры, жертвуя, наращивали его производство. Сегодня мы замечаем переизбыток смысла... не хватает только спроса на него. Без спроса на смысл власть выступает не более чем симулякром. И это второе производство (спроса на смысл) значительно дороже, чем первое производство (самого смысла). Но хватит ли энергии системы на осуществление второго производства? Философ дает на этот вопрос отрицательный ответ. Дело в том, что спрос на товары и услуги всегда можно создать искусственным путем, но желание смысла и реальности, исчезнув один раз, восстановлению больше не поддастся.
Когда масса впитывает в себя социальную энергию, та перестает быть социальной. Масса уничтожает знаки и смысл, которые впитывает в себя. Все призывы по отношению к себе она поглощает, и тогда там, где они были, остается пустое место. Она безразлично и апатично пропускает сквозь свою прозрачность как воздействия, так и информацию и нормативные требования. Ее бесполезно подвергать допросу, так как ее молчание, подобно молчанию животных, не позволит ей сказать, где для нее находится истина (на стороне коммунистов или демократов): у нее вообще нет ни истины, ни мотива. Власть стремится поместить массу в рамки пространства социальной симуляции с помощью СМИ, а масса и есть это про-
странство эха и социальной симуляции. Именно поэтому понятие манипуляции здесь неуместно. Это игра, и неизвестно, кто в ней выиграл: симуляция, с которой обрушилась на массы власть, или ответная симуляция, исходящая со стороны масс в направлении распадающейся под ее влиянием власти25.
Бодрийяр говорит, что власть, сталкиваясь с массами, начинает разваливаться, ибо масса - это не сущность и не социологическая реальность, а отбрасываемая властью тень, разверзнувшаяся перед ней бездна, поглощающая ее форма26. И благодаря своему гиперконформизму, неустойчивости, туманности, податливости и пассивности молчаливое большинство повинно в гибели власти. Но в то же время вследствие своей имплозивности масса не склонна к взрывам, и с революцией она поступает так же, как и с властью, - она нейтрализует революционные призывы, которые к ней обращают. Масса не критикует никакую идеологию, хотя сама лишена всякого рода идеологических позиций и ориентаций. Она сверхконформна.
Конечно, в определении массы мы далеко не во всем можем согласиться с Бод-рийяром. Его концепция принципиально отличается от других теорий тем, что массы представляются философом пассивными - им не свойственны склонность к восстаниям и бунтам, в то время как другие исследователи (Ницше, Маркс, Лебон, Ор-тега-и-Гассет) наделяют массы этими характеристиками. Также мы находим в позиции Бодрийяра весьма серьезное противоречие: так, он одновременно говорит о том, что массы невосприимчивы к поступающей информации и неподконтрольны социальным институциям и вместе с тем они гиперконформны. Получается, философ ставит рядом две принципиально противоположные тенденции - конформизм и нонконформизм, которые уживаются внутри одного и того же явления - массы.
Но тем не менее, обобщая вышеприведенные концепции, можно сказать, что конформизм и бессубъектность выступают основополагающей характеристикой масс практически для всех ученых, занимающихся рассмотрением данного феномена.
Г. Ашин27 рассматривает массу как совокупность деклассированных, дестрати-фицированных индивидов, аутсайдеров (безработные, заключенные и т.д.) и отождествляет ее с меньшинством, социальным остатком. Такой подход отличается четкой социологической направленностью и во многом не соотносится с собственно философско-культурологическим подходом; поэтому мы ограничимся обозначением его наличия и не станем подвергать его детальному анализу. Иногда представители высшего класса отличаются более низким культурным уровнем, чем выходцы из низов, что говорит о нецелесообразности придавать классу, статусу или уровню дохода критериальность, указывающую на уровень культурного развития индивида. Подобную мысль мы находим в работе Х. Ортега-и-Гассета, согласно которой массы и меньшинства есть внутри любого класса28. По нашему мнению, именно культурная среда, которой индивид наиболее подвержен и частью которой является, как раз и выступает критерием отнесения его к массе. Китч как низший уровень культуры характерен для масс.
Однако следует обратить внимание на некоторую близость понятий "массовая культура" и "масса". Если к первому отношение двойственное, то вряд ли можно поспорить с предельно критичным отношением ко второму. Негативизм к массе мы находим практически в любой литературе, уделяющей внимание этому явлению. Массе, как мы уже заметили, придают характеристики стадности, конформности, бессубъек-тности, ее противопоставляют с действительным обществом, которому присущи прямо противоположные черты. Иногда, конечно, встречаются исследования, авторы которых предпочитают воздержаться от оценочных суждений по отношению к массе, и их отношение к ней можно расценивать как нейтральное, но такие работы - довольно редкое явление. Например, в марксистской литературе прослеживается позитивное восприятие массы, которая рассматривается через призму революционного поведения. Масса - и только масса - выступает субъектом революционных преобразований, и народные массы наделяются способностью захватить власть и осуществить эти преобразования. Но мы в нашем исследовании не
намерены обращаться к марксистскому пониманию массы, так как последнее стоит рассматривать не в культурологическом смысле, а скорее в политическом. Собственно масса в марксизме - синоним слово "народ" или "пролетариат", именно поэтому она и называется народной массой. Выделяются также понятия "публика", "умная масса" или "умная толпа", понимание которых отличается от понимания массы как бессубъектного образования, но они не являются предметом нашего анализа, так как мы не стремимся охватить и описать в настоящей работе все возможные определения массы.
Несмотря на резкую критику массы, исследователи не склонны так же резко критиковать массовую культуру, как и саму массу, в чем и заключается противоречие. Может быть, оно будет снято только тогда, когда мы отвлечемся от звучания названий интересующих нас явлений и лишим их какой-либо прямой взаимосвязи (абстрагируемся от фонетической созвучности). И тогда массовая культура будет уже не культурой массы, а культурой общества, то есть собственно большинства. Но в широком употреблении нет такого понятия, как "общественная культура". Таким образом, мы не можем полностью разрешить противоречие между различиями в отношении к массовой культуре и массе, но в то же время оно частично будет снято, если мы займем срединную позицию между двумя вариантами - признания родственности и неразрывности этих понятий или полного отрицания таковой родственности. Между ними, конечно, присутствует некий зазор, не позволяющий рассматривать первое как непременную характеристику второго (масса выступает непосредственным носителем массовой культуры). Но этот зазор не является пропастью, напрочь разделяющую их и лишающую вторую атрибутивного характера по отношению к первой (массовая культура не является атрибутом массы). Скорее всего, противоречие кроется лишь в названиях, фонетически похожих друг на друга и на первый взгляд (на слух) образующих некое тождество. Но на содержательном уровне эти понятия намного более отдалены друг от друга, чем на фонетическом, и в их семантическом пространстве это противоречие сглажено.
Если бы мы считали массовую культуру атрибутом только массы, учитывая вышеназванные характеристики второй, то наверняка ее трудно было бы назвать культурой, поскольку ничего созидательного мы бы в ней не нашли; скорее, бескультурье.
Мы можем выделить два понимания соотношения массы и общества:
1. Современное общество благодаря процессам урбанизации и индустриализации, возникновению крупных городов (мегаполисов) и технических средств распространения информации превращается в массовое общество. В таком случае мы находим близость (если не тождественность) понятий современного общества и массы. Эквивалентом массовости здесь выступает совсем не "низкий уровень культуры", а в первую очередь "серийность" (производства), "тиражирован-ность", "множественность". Такой подход мы назовем социологическим.
2. Масса и общество - явления не только не тождественные, а качественно противоположные; они поддаются рассмотрению через призму культуры. Масса - представители низших уровней культуры (китч), а общество - высших (мид, арт). Этот подход мы именуем культурологическим.
Процессы, упомянутые при раскрытии первого подхода, конечно, влияют на изменение общества, но вместе с тем оказывают воздействие на формирование массы как явления, в культурном смысле противоположного явлению общества. Так, Э. Тоффлер видел полную безликость в серийности фабрично-заводского типа, свойственной так называемому обществу Второй Волны, то есть индустриальной цивилизации29.
Только противопоставление массы и общества подчеркивает наличие субъектности внутри второго и ее отсутствие внутри первого. Обращаясь к классической литературе, мы находим подтверждение подходу, названному нами культурологичеким, у Лебона. Он рассматривал цивилизованный народ в виде пирамиды, вершину которой занимает немногочисленная группа ученых, артистов, изобретателей, писателей (двигателей культуры), посередине находятся образованные слои, а основание составляют темные массы30.
В научной литературе мы встречаем также понятие массового общества, которое рассматривается как экстраполяция массы
на общество как целое. Но если предположить, что таковая экстраполяция достигает своего предела, общество массовизируется и перестает быть самим собой, то есть на смену социуму приходит масса. Соответственно массовое общество - термин внутренне противоречивый. Существует или общество, или масса, но массового общества, казалось, быть не может. Мы предполагаем, что масса, как и общество, находят свое одновременное существование (сосуществование) как потребители массовой культуры, но эти понятия вместо отождествления поддаются противопоставлению. Обращая внимание на массовую культуру, которую составляют три уровня - китч (низший), мид (средний) и арт (высший), мы отождествляем мас-совизацию именно с уровнем китча. Общество же как поле относительно свободной жизнедеятельности субъектов характеризуется более высокими уровнями культуры -мидом и артом. Конечно, такое противопоставление может на первый взгляд показаться неуместным, но мы его используем не в наиболее широком контексте (политический, экономический и т.д.), а только в культурном. Если продолжать данную логику, можно прийти к убеждению о том, что и массовая культура - такой же противоречивый термин, как и массовое общество. Однако это противоречие сокрыто лишь в фонетической составляющей данных терминов, и не стоит слишком серьезно к ней относиться. Массовая культура - это культура, принадлежащая как массе, так и обществу; массовое общество - это социальное пространство, содержащее внутри себя как массу бессубъектных индивидов, так и общество как находящуюся на более высоких ступенях культурного развития совокупность субъектов.
Итак, массовая культура - атрибут не только массы, толпы, но и практически всего общества, тех классов, групп и объединений, которые по определенным признакам "возвышаются" над массой (в прямом понимании слова). И в таком случае снимается аттрактивное противоречие между массой и массовой культурой. Становится вполне понятным и оправданным негативное отношение к первой и двойственное отношение ко второй.
Согласно Е.С. Валевич, масса существует в переходный период развития общества - в период аномии, когда старые
нормы исчезли, а новые еще не появились. То есть масса - это промежуточная стадия между двумя социальными периодами, каждый из которых обладает своей культурой, ценностями и нормами, отличными от другого. Но при этом исследовательница говорит о том, что социум не может жить без норм: если его члены не следуют прежним законам и предписаниям, значит, они следуют каким-то другим31. Нам представляется такое положение парадоксальным, так как, с одной стороны, масса помещается в определенный исторический период, характеризующийся отсутствием норм, а с другой -существование такого периода ставится под сомнение. Естественно, аномия не может быть абсолютной и предполагает определенную градацию по степеням, но и все общество в целом не может быть охвачено процессом массовизации. И совсем не обязательно существует прямая корреляция между уровнем выраженности социальной аномии и степенью омас-совления. В общем, мы не можем согласиться с постулатом, согласно которому массу следует рассматривать в контексте общественной аномии. Масса существует всегда и занимает достаточно широкое (по критерию количественной распространенности) социальное пространство. Возможно, период общественной аномии (как состояние потерянности внутри или нормативной плюральности или, наоборот, нормативного дефицита) способствует еще большей массовизации общества, но в той или иной степени мас-совизация как таковая имеет место на любой стадии общественного развития. Даже в тихое и спокойное время, не предвещающее никаких серьезных изменений в общественной жизни, значительную часть общества составляет масса как совокупность послушных и конформных индивидов, утративших такие субъектные качества, как индивидуальный стиль мышления, рефлексивность и способность к управлению процессом своей жизни. Например, в наше время отчасти таковыми можно назвать "послушный" электорат, который отдает свои голоса "Единой России" - партии, политику которой можно назвать антинародной и антидемократической. Вернее, ее следует назвать не
партией, а корпорацией: если партия должна защищать интересы какой-то прослойки общества, то корпорация отстаивает только свои корпоративные интересы. Правительство принуждает вступать в "Единую России" под угрозой увольнения, лишения премий и т.д. - и люди вступают. Причем многие из них действительно верят в непогрешимость политической программы власть имущих, несмотря на то, что последние во многом нарушают конституцию, что успешно замалчивается, так как у СМИ отобрали их свободу и теперь масс-медиа работают на президентский авторитаризм. Кроме как конформной массой, по-другому эту электоральную прослойку назвать нельзя.
В завершение отметим, что проблема масс и массовой культуры требует более обширного исследования, которое мы не можем себе позволить в рамках настоящей работы. Положения, изложенные в данной статье, могут послужить основанием антропологического изучения массового человека - его характеристик и внутренних особенностей.
Основные выводы:
1. Масса характеризуется культурной бездуховностью. Она проявляет конформность, которая указывает на отсутствие субъектной целостности индивидов, включенных в массу. Мода, реклама и любые воздействия извне детерминируют поведение масс, что говорит о неспособности составляющих ее индивидов к самодетерминации и самоидентификации. Масса не осознает действия внешних влияний, в чем заключается неосознанный характер ее поведения. Все это вкупе позволяет сделать вывод о бессубъектном характере масс. Синонимами массы выступают такие понятия, как "чернь" или "толпа".
2. Наметились два подхода, с точки зрения которых можно интерпретировать понятия масс и массовой культуры. Согласно первому - социологическому - массовая культура рассматривается через призму всеохватной индустриализации, и масса здесь отождествляется с обществом, благодаря чему появляется понятие массового общества. Согласно второму - культурологическому - массы представляют собой потребителей не всей массовой культуры в целом, а лишь ее части - китча,
что дает возможность разделить массы и общество. Однако гегемония масс, их количественное распространение объясняются тем, что продукция китч-культуры является самым распространенным потоком массовой культуры и едва ли дает возможность проявлять себя более высоким уровням масскульта (миду и арту).
3. Опираясь на культурологический подход, утверждается, что массовая культура - атрибут не только массы, толпы, но и практически всего общества, тех классов, групп и объединений, которые по определенным признакам "возвышаются" над массой. Следовательно, феномен массы не прототипичен по отношению к массовой культуре. Масса скорее склонна потреблять продукцию только китча, в то время как социум тяготеет к мид- и арт-культуре. Это позволяет нам противопоставить массу и общество как разные явления в культурном смысле (именно в культурном), каждое из которых является субъектом массовой культуры. И в таком случае снимается аттрактивное противоречие между массой и массовой культурой. Становится вполне понятным и оправданным негативное отношение к первой и двойственное отношение ко второй.
1 Климова Л.Е. Массовая культура и личность // Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Ставрополь, 2005. С. 14-15.
2 Назаретян А.П. Психология стихийного массового поведения: Толпа, слухи, политические и рекламные кампании. М., 2005. С. 16.
3 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М. Издательство "Весь Мир", 2000. С. 43-163.
4 Ашин Г. Эволюция понятия "масса" в концепциях "массового общества" // "Массовая культура" - иллюзии и действительность. Сборник статей. М.: Искусство, 1975. С. 28-51.
5 Денисов С.Ф. Библейские и философские стратегемы спасения: антропологические этюды: Учебное пособие. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2004. 216 с.
6 Giwnon R. La Crise du Monde Moderne. P., 1927.
7 Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995.
8 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М.: Издательство "Весь Мир, 2000. 704 с. Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С. 218-260.
9 Почепцов Г.Г. Паблик рилейшнз, или как успешно управлять общественным мнением. М.: Центр, 2004. 336 с.
10 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. - М.: Издательство "Весь Мир, 2000. С. 68.
11 Там же. С. 100-101.
12 Маслоу А. Психология бытия. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 1997.
13 Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
14 Маркузе Г. Одномерный человек. М.: Ермак, 2003.
15 Варакина Г.В. Русский миф о Ницше начала ХХ века // Вопросы философии. № 6, 2007. С. 100-113.
16 Ницше Ф. К генеалогии морали / Ницше Ф. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1993. С. 377-512.
17 Ницше Ф. Шопенгауэр как воспитатель / Ницше Ф. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1993. С. 47-124.
18 Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997. 380 с.
19 Попов Е.А. Особенности витального комплекса русской культуры ХХ-начала ХХ1 вв. // Автореф. дис. ... докт. филос. наук. Омск, 2006.
20 Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. Изд. 3-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2006. 352 с.
21 Канетти Э. Масса и власть. М.: Ad Marginem, 1997.
22 Ионин Л.Г. Масса и власть сегодня (актуальность Э. Канетти) // Вопросы философии. № 3. 2007. С. 3-14.
23 Филиппов А.Ф. Пространство власти и конструкция массы: Канетти и политическая социология // Вопросы философии. № 3. 2007. С. 30-37.
24 Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000. 96 с.
25 Там же.
26 Там же.
27 Ашин Г. Эволюция понятия "масса" в концепциях "массового общества" // "Массовая культура" - иллюзии и действительность. Сборник статей. М.: Искусство, 1975. С. 28-51.
28 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ор-тега-и-Гассет Х. Избранные труды. М.: Издательство "Весь Мир, 2000. С. 43-163.
29 Тоффлер Э. Третья волна. М.: Издатеть-ство ACT, 1999.
30 Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995.
31 Валевич Е.С. Феномен массы в переходный период общественного развития: методологический анализ // Дис. ... канд. филос. наук. Омск, 2008.
