CC BY
38
АВГУРСКИЙ ТЕРМИН «LEX VITIOSA»
В ТРАКТАТЕ ЦИЦЕРОНА «БРУТ» (136)
В статье рассмотрено уникальное словосочетание lex vitiosa, использованное Цицероном в отношении аграрного закона Тиб. Гракха для негативной характеристики с религиозной коннотацией. По мнению авторов, поводом послужило отстранение от власти М. Октавия, который наложил вето на законопроект Тиберия Гракха. Данное обстоятельство ввиду покушения на священный статус плебейского трибуна вполне могло быть расценено как нарушающее сакральную полноценность принятого закона, хотя, по всей видимости, и не в строгом смысле «нарушения ауспиций».
Ключевые слова: Аппиан, Цицерон, Тиберий Гракх, закон Тория, lex vitiosa, ager publicus.
Для понимания характера и значения гракханского движения особый интерес представляют три закона, принятые после убийства Гая Гракха, которые фактически уничтожили гракхан-ское аграрное законодательство. В результате этих законов, принятых по инициативе сената после подавления гракханского движения, была осуществлена приватизация римской общественной земли1, что означало мощное вторжение в ager publicus, в корне изменившее его статус. Единственное подробное описание пост-гракханских законов имеется у Аппиана, но и он называет автора лишь второго закона (App. BC. I 27). В рукописи стоит имя некоего Спурия Бория. Ещё в XIX в. укоренилась точка зрения (Rudorff 1839: 35-36; Mommsen 1905: 69-70), что в данном случае подразумевается плебейский трибун Спурий Торий, чьё имя упоминается в трактате Цицерона «Брут»2.
1 Термин «приватизация» употребляется, в частности, в работе С. Т. Розелар (Roselaar 2010: 221).
2 Cic. Brut. 1з6: Sp. Thorius satis valuit in populari genere dicendi, is qui agrum publicum vitiosa et inutili lege vectigali levavit. Кроме того, закон Спурия Тория упоминается в трактате «Об ораторе» (Cic. De orat. II 284): Sed ex his omnibus nihil magis ridetur, quam quod est praeter exspectationem, cuius innumerabilia sunt exempla, vel Appi maioris illius, qui in senatu, cum ageretur de agris publicis et de lege Thoria et peteretur Lucullus ab eis, qui a pecore eius depasci agros publicos dicerent, “non est”
Главным аргументом в пользу такой эмендации текста признаётся тот факт, что имя (nomen) Borius нигде больше не встречается (Mommsen 1905: 69)3. Правда, еще Э. Гушке отмечал, что указанный аргумент не является неоспоримым, но всё же он принимал это исправление (Huschke 1841: 583-584). Важно и то, что сведения Цицерона и Аппиана в ключевых моментах совпадают: у обоих речь идет о плебейском трибуне, аграрном законе, общественной земле и земельном налоге.
Но понимание упомянутого пассажа из трактата «Брут» всё
4
же нельзя назвать однозначным , а между тем от этого зависит решение вопроса, можно ли считать Сп. Тория автором найденного на бронзовой таблице безымянного закона 111 г. до н. э. (tabula Bembina). Речь идёт о второй части предложения: .. .is qui agrum publicum vitiosa et inutili lege vectigali levavit. В ней соседствуют два имени существительных, представленных в форме Ablativus singularis5. Преобладает точка зрения, согласно которой эту часть предложения нужно понимать следующим образом: «(Спурий Торий), который при помощи подати избавил общественное поле от огрешного и бесполезного закона»6. Аппиан (BC. I 27) передает содержание закона Спурия Бория (Тория), предложившего компромисс, согласно которому общественные земли более не подлежали переделу и передавались их владельцам, но под условием уплаты подати
inquit “Luculli pecus illud; erratis”; - defendere Lucullum videbatur - ”ego liberum puto esse: qua libet pascitur.”
3 Э. Бэдиан обращает внимание и на редкий преномен Спурий, в итоге эмоционально назвав «Спурия Бория ублюдком, порождённым ошибкой переписчика» (Badian 1964: 240).
4 Возможные варианты с краткой характеристикой см.: Badian 1964: 236-240; Lintott 1992: 283-284.
5 Ещё Т. Моммзен указывал на то, что в данном конкретном случае форма vectigali не может являться производным от прилагательного vectigalis, а, следовательно, и выступать в качестве определения для слова lex (Mommsen 1905: 70). В источниках отсутствуют прецеденты подобного рода сочетания (lex vectigalis). К. Йоганнсен отмечает, что прилагательное vectigalis использовалось Цицероном как определение для следующих слов: ager, civitas, provincia, equus и socius (Johann-sen 1971: 77. Anm. 42). Сходным образом оно употребляется и в произведении Тита Ливия (Johannsen 1971: 77. Anm. 42). Из этого следует, что прилагательное vectigalis нужно переводить как «подлежащий налогообложению». Данное обстоятельство делает сочетание lex vectigalis маловероятным.
6 Так считают, в частности, Э. Бэдиан (Badian 1964: 238-239), К. Йоганнсен (Johannsen 1971: 77) и К. Мейстер (Meister 1974: 91).
(вектигаля), которая должна была идти на раздачи беднейшим гражданам. Этот закон фактически отменял закон Тиберия Гракха, поскольку прекращался раздел общественной земли. Поэтому резонно предположить, что «огрешным и бесполезным законом» является lex Sempronia agraria Тиберия Гракха 133 г. до н.э. Ведь и Аппиан заканчивает данную главу сетованиями по поводу отмены (в результате этих ухищрений) «гракханского закона, наилучшего и полезнейшего».
Таким образом, при этой трактовке грамматического строя цицероновой фразы vectigali наделяется функцией аблатива орудия, а vitiosa et inutili lege - отделительного аблатива (Ablativus separationis). Такое толкование соответствует и сведениям Аппиана, и отрицательному отношению Цицерона к деятельности Гракхов (Vancura 1924: 117б-1179). Кроме того, согласно наблюдениям Э. Бэдиана, если в философских трактатах Цицерона глаголу levo сопутствует имя существительное в форме аблатива, то оно неизменно имеет негативный оттенок (Badian 19б4: 238-239). Так что vitiosa et inutili lege очень удачно вписывается в ряд приводимых американским историком примеров.
Во втором основном варианте, грамматически вполне возможном и даже более привлекательном7, получается, что «(Спу-рий Торий), который с помощью огрешного и бесполезного закона избавил общественное поле от подати». В таком случае аппианов закон Бория остается вторым пост-гракханским законом, а цицеронов закон Тория оказывается третьим, который связывают с законом 111 г. до н. э., как раз эту подать отменившем. Однако такое понимание не соответствует логике событий и взглядам Цицерона на аграрные законы в духе Гракхов (Vancura 1924: 1177-1178). И совершенно не ясно, что же могло не понравиться Цицерону в отмене поземельной подати, раз он дал этому закону столь негативную характеристику. То же самое замечание относится и к эмендации Линтотта8.
7 См. Badian 1964: 237-238, а также 236, not. 2.
8 Э. У. Линтотт считает, что вторая часть предложения дошла до нашего времени не в первоначальном виде (Lintott 1992: 284-285). Он предлагает своё восстановление латинского текста (с заменой сказуемого): Sp. Thorius satis valuit in populari genere dicendi, is qui agrum publicum vitiosa et inutili lege vectigalem liberavit («тот, кто с помощью огрешного и бесполезного закона освободил общественное поле, подлежащее подати»). Соответственно, Сп. Торий оказывается автором закона 111 г. до н. э.
В многочисленных дискуссиях внимание исследователей не привлекло прилагательное vitiosus (lex vitiosa), использованное Цицероном при характеристике «бесполезного закона». Термин vitium относился к авгурской лексике и обозначал ошибку при совершении или толковании ауспиций, а также пренебрежение ими, что делало недействительным весь акт, к которому они относились. Как авгурский terminus technicus его принято переводить словом «огрешность» (в данном случае - «огрешный закон»). Конечно, Цицерон мог употребить vitiosus в нетехническом смысле, как предложено в имеющемся переводе трактата на русский язык - «неправильный (закон)»9. В своем сочинении Цицерон дважды использовал это прилагательное именно в нетехническом смысле - касательно «неправильного» словоупотребления (consuetudo vitiosa: Cic. Brut. 2б1, 283), а также дважды в сравнительной степени (nihil) vitiosius («хуже нет») по поводу судебного обычая разделять защиту между несколькими ораторами (Cic. Brut. 2G7, 2G8). Собственно, здесь и не могло быть других значений. Но иначе обстоит дело в случае с lex и magistratus: принятие закона и избрание магистрата являлось политическим актом, для которого vitiosus могло означать только одно - отсутствие сакральной, соответственно, политической, легитимности. Тем более правдоподобно предполагать техническое употребление этого слова из авгурского лексикона для авгура с семилетним стажем, каковым являлся Цицерон ко времени написания трактата «Брут». К тому же Цицерона всегда отличало скрупулезное отношение к терминологии, чему, несомненно, способствовала его активная деятельность в юридической сфере с ее строгим формализмом. Особым вниманием к точности в словах, как известно, характеризуется и римская религиозная сфера. Сам Цицерон гордился своей принадлежностью к авгурской коллегии, серьезно относился к своим обязанностям и специально изучал авгурское учение. Показательно, что ему посвятил свою книгу об авгурском учении (auguralis disciplina) авгур Аппий Клавдий Пульхр в 51 г. до н.э. (Cic. Fam. III 4, 2; ср. Fest. P. 38б L, s. v. sollistimum), т.е. через два года после вступления Цицерона в эту коллегию. О глубоком интересе Цицерона к авгуральной дисциплине и его познаниях в данной области свидетельствует диалог «О дивинации», написанный в 44 г. до н. э.
9 Перевод И. П. Стрельниковой (Цицерон 1972: 282).
Таким образом, Цицерон использовал для негативной характеристики весьма давнего закона авгурский термин. Но закон этот действовал около пятнадцати лет (App. BC. I 27), и ни о каких претензиях к нему в религиозном отношении ничего не известно. Да и какое значение они могли иметь через семь с половиной десятилетий, прошедших между трибунатом Тиб. Гракха и написанием трактата «Брут». Кроме того, насколько можно судить, такое словосочетание является уникальным и нигде более в латинской литературе не встречается. Обычным выражением было «lex contra auspicia lata»10, как исключение встречается lex vitio lata (Cic. Har. Resp. 48) и vitiose (Cic. Phil. V. 10).
Поскольку речь шла о законе, внесенном плебейским трибуном, т. е., строго говоря, плебисците, огрешным он мог быть признан только в случае т. н. облативных (неиспрошенных) ауспиций или сообщения о них со стороны другого трибуна (obnuntiatio)11. Плебисциты однозначно подчинялись облатив-ным ауспициям после 154 г. до н.э. (leges Aelia et Fufia)12, а, скорее всего, и гораздо раньше. Эти ауспиции означали, что имело место какое-нибудь знамение во время или вскоре после принятия закона, которое могло свидетельствовать о неодобрении богов. В случае возникновения сомнений обращались за консультацией к коллегии авгуров, которая давала оценку уже состоявшемуся событию. Явно преувеличивая значение авгуров, Цицерон пишет даже о наличии у них полномочий отменять законы, внесенные вопреки праву: leges non iure rogatas tollere (Cic. Leg. II 31). В качестве примера Цицерон привел аграрный закон (плебисцит) Секста Тиция (99 г. до н. э.)13, отмененный постановлением авгурской коллегии (decreto conlegiae), и знаменитые законы (плебисциты) плебейского трибуна М. Ливия Друза (91 г. до н.э.), упраздненные по совету (consilio) консула и авгура Л. Марция Филиппа (Cic. Leg. II 31)14. Такой же предлог для возможной отмены законов (плебисцитов) Апулея
10 Linderski 1986: 2165-2166 (источники см. прим. 57).
11 Linderski 1986: 2166-2168 (по поводу третьего варианта - nuntiatio авгуров - см. прим. 65).
12 Cic. Vatin. 17; 18; 20; 23; In senatu post red. 11; Prov. cons. 45-46 (plebiscitum de exilio M. Tullii); Phil. V. 7-8 (речь идет о внесенном трибунами плебисците). Подробнее см. Bleicken 1957: 471.
1 Об этом малоизвестном законе см. Munzer 1937: 1563-1564.
14 В постановлении сената было указано, что законы внесены вопреки ауспициям (Ascon. Pro Cornel. P. 61K.-S.; 69C).
Сатурнина (1GG г. до н.э.) предложил сенату Гай Марий (App. BC. I 3G)15. Окончательное решение принимал всё же сенат, и тем самым он превращал авгурское мнение в политический акт (Сморчков 2G12: 237-245). Возможно, иногда запрашивалось и народное собрание, как это имело место при отмене закона Рубрия (Flor. II 3, 1; Oros. V 12, 4-5; De vir. ill. 65; Plut. C. Gracch. 13).
О каком-либо официальном решении авгуров относительно закона Тиб. Гракха речь, конечно, не идет: помимо того, что об этом ничего не известно, нельзя не учитывать, что сам Тиберий был авгуром (Plut. Tib. Gracch. 4) и, соответственно, имел возможность влиять на позицию коллегии. Конечно, любой авгур мог высказать свое мнение, но оно не имело обязательной силы. Ведь и Цицерон как авгур в разное время заявлял, что законы Цезаря или, например, законы Антония приняты вопреки ауспи-циям1б. Но это его убеждение оставалось лишь его частным мнением без каких-либо реальных последствий. Социально-политическая ситуация отнюдь не благоприятствовала отмене закона Тиберия. Планы оппозиции по переделу римской общественной земли имели широкий общественный резонанс, а потому отмена аграрного закона на основании каких-либо нарушений, включая и те из них, что носили религиозный характер, могла привести к различного рода социальным потрясениям, будучи истолкована плебсом как попытка саботажа аграрной реформы со стороны римской аристократии, нисколько не заинтересованной в переделе ager publicus populi Romani. Но это не помешало впоследствии Цицерону, а возможно и современникам тех событий из числа римских аристократов, называть аграрный закон Тиберия Гракха «огрешным».
Что же могло дать Цицерону повод использовать такое определение? Ключевое нарушение, допущенное при утверждении закона Тиб. Гракха, общеизвестно: чтобы вынести законопроект на голосование, он был вынужден совершить беспрецедентный акт - провести через народное собрание закон об отстранении от власти своего коллеги М. Октавия, который наложил вето на законопроект Тиберия Гракха. И на том же самом собрании был принят аграрный закон. Конечно, всё это относится к политической процедуре, а не к ауспициям. Но ввиду священного ста-
15 Сp.: De vir. ill. LXXIII 7; Cic. Leg. II 14.
16 Cic. Ad Att. VIII 3, 3 (законы Цезаря); Phil. VIII 9; V 7-10; VI 3; XII 12; XIII 5 (законы Антония).
туса плебейского трибуна такой акт имел и религиозную сторону. Недаром же, оправдывая свои действия в речи перед народом, Тиберий апеллировал к таким примерам, как священный характер царской власти, жриц-весталок, приношений богам (Plut. Tib. Gracch. 15). Имеются (правда, уникальные) сообщения, в которых избранными огрешно (vitio), т. е. с нарушением религиозных требований, признавались плебейские должностные лица - трибуны 292 г. до н.э. (Liv. X. 47. 1) и эдилы 202 г. до н. э. (Liv. XXX. 39. 8). Кроме того важно, что случаи отстранения коллеги от должности, в том числе и рассматриваемый (с М. Октавием), перечислены в книге Юлия Обсеквента «Книга продигий», т. е. они отнесены к предзнаменованиям. Автор подчеркивает, что магистрат, совершивший такое, погибал в течение своего должностного срока (Obs. 70, ср. Dio Cass. XLVI 49, 2), что в Риме воспринималось как свидетельство гнева богов. В тот момент сенат был вынужден смириться с отстранением Октавия, фактически признав его, и отложить решающее столкновение до более благоприятного момента. Но данное обстоятельство вполне могло быть расценено как нарушающее сакральную полноценность принятого закона, что дало Цицерону повод прибегнуть к негативной характеристике с религиозной коннотацией, хотя, по всей видимости, не в строгом смысле «нарушения ауспиций», поскольку и сами религиозные нарушения были беспрецедентными.
Литература
Сморчков 2012 - Сморчков А. М. Религия и власть в Римской республике: магистраты, жрецы, храмы. М., 2012.
Цицерон 1972 - Цицерон Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве. Под ред. М. Л. Гаспарова. М., 1972.
Badian 1964 - Badian E. Studies in Greek and Roman history. Oxford, 1964.
Bleicken 1957 - Bleicken J. Kollisionen zwischen Sacrum und Publicum. Eine Studie zum Verfall der altromischen Religion // Hermes. 1957. Bd. 85. Ht. 4. S. 446-480.
Huschke 1841 - Huschke E. Rezension an: A. A. F. Rudorff. Das Acker-gesetz des Spurius Thorius. Zeitschrift fur geschichtliche Rechts-wissenschaft. Bd. 10. 1839 // Kritische Jahrbucher fur deutsche Rechts-wissenschaft. 1841. Т. 5. Ht. 10. S. 579-620.
Johannsen 1971 - Johannsen K. Die Lex agraria des Jahres 111 v. Chr. Text und Kommentar. Munchen, 1971.
Linderski 1986 - Linderski J. The Augural Law // Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. II. Bd. 16. Teilbd. 3. Berlin - New-York, 1986. P. 2146-2312.
Lintott 1992 - Lintott A. W. Judicial Reform and Land Reform in the Roman Republic. Cambridge, 1992.
Mommsen 1905 - Mommsen Th. Gesammelte Schriften. Bd. I. Berlin, 1905.
Meister 1974 - Meister K. Die Aufhebung der Gracchischen Agrarreform // Historia. 1974. T. 23. S. 86-97.
Munzer 1937 - Munzer F. Titius (№ 23) // RE. Reihe 2. Halbbd. 12.
Stuttgart, 1937. Sp. 1563-1564.
Roselaar 2010 - Roselaar S. T. Public land in the Roman Republic. A social and economic history of Ager Publicus, 396-89 BC. Oxford, 2010. Rudorff 1839 - Rudorff A. A. F. Das Ackergesetz des Spurius Thorius // Zeitschrift fur geschichtliche Rechtswissenschaft. 1839. T. 10. S. 1-194. Van cura 1924 - Vancura. Leges agrariae // RE. Halbbd. 23. Stuttgart, 1924. Sp. 1150-1185.
R. V. Lapyrionok, A. M. Smorchkov. The augural term «lex vitiosa» in Cicero’s «Brutus» (136)
The paper considers a passage from Cicero's «Brutus» (Cic. Brut. 136) in which the author used an augural term «lex vitiosa». There is no precedent for the use of such a term in any other work of Cicero. Cicero was an augur whose terminology was usually precise. The term is generally considered to refer to the agrarian law of 133 BC. It is plausible that the term «lex vitiosa» is used technically here. If that is the case some religious errors must have occured when Tiberius Gracchus passed his law («lex lata contra auspicia»). Cicero must have had good reason to use an adjective such as «vitiosa». The ancient evidence is not very helpful in this respect. All modern reconstructions of the Gracchan time based on works of Plutarch and Appian, say nothing of any religious errors made by Tiberius Gracchus. The authors assume that the deposition of M. Octavius who vetoed the agrarian law of Tiberius Gracchus could be an appropriate explanation. Plebeian tribunes were sacrosanct, in the sense that any assault on their person was prohibited. This means that the deposition of M. Octavius could have been interpreted also as a crime against Roman religion, and the law - as passed faultily («vitio»). This was the reason for Cicero to describe Sempronia agraria as «lex vitiosa», but this fact does not necessarily mean that this law was passed «contra auspicia».
Keywords: Appian, Cicero’s «Brutus», Tiberius Gracchus, the law of Spurius Thorius, lex vitiosa, ager publicus.
