CC BY
68
УДК 82
Ерохов Евгений Игоревич
аспирант. Московский педагогический государственный университет erohov_e@list.ru
Апокалиптические мотивы
В РАССКАЗАХ 1930-х ГОДОВ А. СЕРАФИМОВИЧА
Evgenii I. Erokhov
graduate student.
Moscow State Pedagogical University erohov_e@list.ru
Apocalyptic motives in
A. SERAFIMOVICH’S STORIES OF THE 1930-ies
Аннотация. Творчество А. Серафимовича, зачастую, рассматривалось в контексте советской эпохи, метода социалистического реализма. В связи с этим, творчество А. Серафимовича исследовалось несколько однобоко, на периферии исследований остались христианские и апокалиптические мотивы его произведений. Поэтому целью работы будет проведение исследования методом мотивного анализа для выявления апокалиптических мотивов в рассказах Александра Серафимовича 1930-х годов, которые будут связаны с личным мироощущением автора, его отношением к революции и Гражданской войне, а также анализ культурно-исторического пласта, соответствующего времени написания рассказов.
Ключевые слова: А. Серафимович, мотив, апокалиптический мотив, апокалипсис.
Annotation. Creativity of A. Serafimovich was often regarded in the context of the Soviet era and socialist realism. In this connection the creativity of
A. Serafimovich was investigated more one-sided. Christian and apocalyptic themes of his stories were on the periphery of the study. Therefore, the aim of this work is a study by motif analysis to identify apocalyptic motifs in Alexander Serafimovich’s stories of 30-ies which are associated with the personal outlook of the author, his attitude to the revolution and civil war, as well as the analysis of the cultural and historical formation corresponding to the time of the writing of stories.
Keywords: Serafimovich, motif, apocalyptic motif, apocalypse.
Литературная деятельность Серафимовича, зачастую, рассматривалось в контексте советской эпохи. Исследователи уделяли внимание целостному анализу его творчества [1], но больше всего исследований посвящено «Железному потоку» А. Серафимовича. Данное произведение изучалось с точки зрения языка [9], исторической основы [3], социалистической направленности [8]. Но в данных работах никак не застрагивается христианский или апокалиптический аспект. Единственное исключение составляет работа С.Ю. Николаевой [4], где анализируются пасхальные тексты, в том числе, и детские пасхальные тексты А. Серафимовича.
В связи с тем, что творчество А. Серафимовича исследовалось несколько однобоко, на периферии исследований остались христианские и апокалиптические мотивы его творчества. Поэтому целью работы будет исследование рассказов А. Серафимовича 1930-х годов, в которых будет отражено мировоззрение писателя и его отношение к революции и гражданской войне.
Анализируя его рассказы, мы будем использовать метод мотивного анализа Б. Гаспарова, где «... в роли мотива может выступать любой феномен, любое смысловое «пятно» - событие, черта характера, элемент ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краска, звук и т.д.; единственное, что определяет мотив, - это
его репродукция в тексте, так что, в отличие от традиционного сюжетного повествования, где заранее более или менее определено, что можно считать дискретными компонентами («персонажами» или «событиями»), здесь не существует заданного «алфавита» - он формируется непосредственно в развертывании структуры и через структуру» [2]. Однако, применение данного метода невозможно без исследования культурноисторического пласта, соответствующего времени написания рассказов.
Доказательство наличия апокалиптических мотивов в текстах Серафимовича 1930-х годов будет невозможно без обоснования наличия у автора знания церковных текстов и отношения к ситуации в стране. А. Серафимович получил высшее образование в Петербуржском университете на математическом факультете, откуда б ыл отп равлен в ссылку за участие в революционно настроенных студенческих кругах и знакомство с А. Ульяновым. Учитывая, что А. Серафимович учился в классической гимназии, мы можем уверено говорить о знании писателем Закона Божьего, а, значит, и текста «Откровения».
Кроме того, большое значение на становление Серафимовича как писателя оказал Л». Толстой. «"Война и мир" сделалась моей настольной книгой. Как только уходил отец, я уютно забирался с ногами на диван и в сотый раз начинал
180
читать сражение при Шенграбене. Я его знал наизусть и до того сжился с действующими лицами, что разговаривал с ними. Кто-то, огромный, разбросав мои катушки, повелительный и незнаемый, - я знал, что книга называется «Война и мир», но не удосужился посмотреть, кто автор, - открыл двери, и я увидел живую жизнь, живых, настоящих людей» [6]. Таким образом, Серафимович в той или иной степени перенял и философско-эстетические взгляды Л.Н. Толстого.
А.С. Серафимович служил военным корреспондентом в дооктябрьский период и во время Гражданской войны. Записывая свои впечатления в многочисленных очерках, которые передавали картины нечеловеческих страданий на войне. «Тут всякие: и с сыпным тифом, и с брюшным, и с воспалением легких, и дизентерийные, и с корью, и с инфлуэнцей, и те, кто просто умирает с голоду, все вместе, вповалку. Тут же стоят ведра, и, кто может, сползает для надобностей. Умирающие дети. Лежат не по-детски молча. Только по временам забьется кашель, и опять тихо» [6], - пишет Серафимович о голоде во время войны. Отсюда и вытекает отношение Серафимовича к войне, как ужасу.
Итак, зная, что автор знаком с Законом Божьим, его отношение к войне, мы можем начать мотив-ный анализ рассказов 30-х годов А. Серафимовича.
В рассказе «Долговязый» (1922) возникает описание неизвестного города, в котором родился Долговязый. Для него город: «1 улицы с шумом и гамом, и высокие дома с блестящими стёклами, и витрины, за которыми вкусная снедь или красивое платье, и экипажи, и сытые женщины, -всё было внутри тонкого сомкнутого круга, непроходимого для него от века». Возникающий образ города отсылает нас к описанию Нового Иерусалима: «Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями. Улица города - чистое золото, как прозрачное стекло. (Откр. 21:12-23). Но герою этот город недоступен, он может лишь смотреть на него и слышать в книгах.
В Откровении говорится, что Новый Иерусалим будет освещаться особым образом: «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его - Агнец» (Откр. 21:23). Сравним с текстом: «Будто солнце - не солнце, а шар, вот как в кузнице, раскаленный, и будто месяц - не месяц, а вроде как земля, по которой ходим, и блестит, как зеркало, от солнца, и будто не солнце всходит и заходит ...» [5]. Итак, в представлении героя, город, в котором он живёт, предстаёт как недоступный Новый Иерусалим. Этим объясняется стремление героя изменить мир, чтобы стать частью Нового Иерусалима.
В связи с этим, Долговязый устраивается матросом на пароход, чтобы развозить по стране нелегальную литературу. «3 Батуме брали с заграничных пароходов нелегальную литературу и
развозили ее по портам, а оттуда она растекалась по заводам и по фабрикам, растекалась по всей России, заражая сердца, умы. Тучи царских шпионов, провокаторов, полиции, жандармов, прокуроров, как чудовищная сеть, старались захватить эти печатные мысли, но они, как вода, всюду просачивались». Это приводит к убийству кока, который сравнивается со зверем антихриста: «"Гад завелся, - сцепив железные челюсти, думал Долговязый. - Но кто?" Голова напрягалась, готовая лопнуть. Как его узнаешь? На лбу не написано» [5], прослеживается аналогия с текстом Откровения: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откр. 13: 1617). То есть, царский шпион предстаёт в качестве пособника антихриста.
Но и сам корабль во главе с Долговязым предстает в роли всадника Апокалипсиса: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными» (Откр. 6: 8). Согласуется с этим и описание самого Долговязого: «Он был долговязый, худой, бледный, в угрях, и никто не давал ему девятнадцати лет, а считали вытянувшимся подростком с обезьяньими, по колено, руками» [5]. То есть, перед нами предстаёт четвёртый всадник апокалипсиса, который разносит болезнь (нелегальную литературу отравляющую умы) и убивает (убийство царского шпиона).
Таким образом, мы видим, что в рассказе возникает несколько апокалиптических мотивов: Нового Иерусалима, всадника Апокалипсиса, зверя. Возникновение данных мотивов обусловлено тем, что, несмотря на принятие революции, как таковой, А. Серафимович годы Гражданской войны провёл на фронтах в качестве корреспондента «Правды», где осознал, что человек на войне ожесточается и ему приходится преступать человеческие нравственные законы. С этим и связано двойственное отношение к деятельности Долговязого, который пытается достичь своих целей любыми путями.
В «Промысле Божьем» рассказчик из-за денег продаёт свою любовь Соню с ребёнком, обкрадывает жену Глафиру, присваивает себе наследство отца, зная, что братья в беде, никак им не помогает, тем самым убивая. Получая на всё, как он думает, благословление церкви и сравнивая себя с Иовом. Возникает прямая ассоциация с текстами малого апокалипсиса. «И тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга» (Матф. 24:10). «Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями и некоторых из вас умертвят» (Лук. 21:16). «Предаст же брат брата на смерть, и отец - детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мар. 13:12). То есть, герой выступает предвестником апокалипсиса, а, следовательно, возникает апо-
181
калиптический мотив предательства. Он будет обусловлен тем, что человек, прикрываясь дозволением церкви, позволяет совершать себе поступки, отрицающие всякую мораль.
Отрицательная роль церкви прослеживается и в рассказе «Чудо». В тексте изображается ложное чудо, которое на своё благо используют два дьякона, чтобы прославиться и исцелять людей. Оказывается, что протекла водопроводная труба, и пока дьяконы прославляли себя и божье чудо, целый город оставался без воды. Сравните: «И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою» (Откр. 19:20). Так и здесь, люди поклоняются неизвестной иконе «там в углу навалены иконы, выбери какую постарей божию матерь, почерней какую» [7], надеясь на чудо. Но приезжают рабочие и
Литература:
1. Волков АЛ. Творчество Серафимовича. МЛ. 1963. 188 с.
2. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1994. С. 30-31.
3. Ефимов НЛ. Историческая основа «Железного потока» АЛ. Серафимовича // История СССР. 1978. № 4. С. 55-72.
4. Николаева СЮ. Пасхальный текст в русской литературе XIX века. М., 2004. 218 с.
5. Серафимович АЛ. Долговязый. URL: http:// www. http://az. lib. ru/s/serafimowich_a/text_1922_dol govyazy.shtml (Дата обращения: 15.07.2015)
6. Сераф имович А.С. Собрание сочинений в семи томах. Том 6. Голодные, холодные. М. : ГИХЛ, 1959.
7. Сераф имович А.С. Ч удо. URL: http:// www. http:// http://az.lib.ru/s/serafimowich_a/text_1923_ chudo.shtml (Дата обращения: 15.07.2015)
8. Фурманов ДЛ. О «Железном потоке» А. Серафимовича. Симферополь, 1982. 200 с.
9. Шелунов Л.М. «Железный поток» АЛ. Серафимовича. О языке романа // Русская речь. 1978.
заделывают водопроводную трубу, спасая город от катастрофы.
Итак, мы видим, что Серафимович отрицательно относится к церкви, зачастую наделяя ту атрибутами антихриста или нечисти: «похожий на быка дьякон», «сошлись дьяконы, оба ражие, откормленные, с бычьими шеями, и голоса рыкающие» [7]. Роль спасителей отводится рабочим и простому народу. Возникающие апокалиптические мотивы связаны со старой властью и её пережитками, а рабочие и народ пытаются спасти миропорядок.
Таким образом, в рассказах А. Серафимовича 1930-х годов возникают следующие апокалиптические мотивы: Небесного Иерусалима, антихриста, всадника апокалипсиса, предательства. Данный мотивы обусловлены личным отношением автора к событиям, происходящим в стране в период гражданской войны, ужасы которой оставили глубокий отпечаток в его судьбе.
Literature:
1. Volkov A.A. Creativity of Serafimovich. M-L., 1963. 188 p.
2. Gasparov B.M. Literary motifs. M., 1994.
P. 30-31.
3. Efimov N.A. The historical basis of «The Iron flow» of A.S. Serafimovich // History of the USSR. 1978. № 4. P. 55-72.
4. Nikolaeva S.Yu. Paschal text in the Russian literature of the XIX century. M., 2004. 218 p.
5. Serafimovich A.S. Lanky man. URL: http: // www. http: // az.lib.ru/s/serafimowich_a/text_1922_ dolgovyazy.shtml (Date of access: 07/15/2015)
6. Serafimovich A.S. Collected Works. In 7 vols. V. 6. Hungry, cold. M. : SPHAL, 1959.
7. Serafimovich A.S. Miracle. URL: http: // www. http: // http: //az.lib.ru/s/serafimowich_a/text_1923_ chudo.shtml (Date of treatment: 07/15/2015)
8. Furmanov D.A. On the «Iron Stream» of Serafimovich. Simferopol, 1982. 200 p.
9. Shelunov L.M. «The Iron Stream» of A.S. Serafimovich. The language of the novel // Russian speech. 1978.
182
