CC BY
7
Общество: философия, история, культура. 2022. № 3. С. 51-57. Society: Philosophy, History, Culture. 2022. No. 3. P. 51-57.
Научная статья УДК 130.2(571.52) https://doi.org/10.24158/fik.2022.3.8
Антропологические проблемы традиционной культуры (на примере тувинской культуры)
Аяс Анатольевич Данчай-оол1, Екатерина Карбый-ооловна Даваа2
1 Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого Министерства здравоохранения Российской Федерации, Красноярск, Россия, dayas@inbox.ru, https://orcid.org/0000-0002-0060-8783 2Тувинский государственный университет, Кызыл, Россия, super.kate17@yandex.ru
Аннотация. Целью исследования является выявление в антропологии традиционной тувинской культуры изменений, которые происходят под влиянием факторов исторического развития. Обнаруживается, что в современности традиционные культуры содержат в себе противоречивый комплекс архаичных взглядов, новых интерпретаций, возникающих в процессе модернизации и глобализации. Определено пограничное состояние тувинской культуры между западным и восточным мировоззрением. Сделан вывод, что последовательная передача традиции прервана новыми формами мировоззрения. Так, натуралистическая картина мира анализируется людьми в системе рационального мировоззрения, что противостоит целостной самоидентификации представителей традиционной культуры. Раскрывается необходимость детального выявления смыслов традиционных культур для понимания действительной семантики. Выявляется отсутствие предметных исследований, раскрывающих антропологию тувинской культуры, что привело к лакунам и парадоксальному пониманию феномена человека в современных условиях.
Ключевые слова: традиционная культура, тувинская культура, модернизация, глобализация, антропология, культура, интерпретация, человек, природа.
Для цитирования: Данчай-оол А.А., Даваа Е.К. Антропологические проблемы традиционной культуры (на примере тувинской культуры) // Общество: философия, история, культура. 2022. № 3. С. 51-57. https://doi.org/10.24158/fik.2022.3.8.
Original article
Anthropological problems of traditional culture (the case of Tuvan culture) Ayas A. Danchay-ool1, Ekaterina K. Davaa2
Krasnoyarsk State Medical University, Krasnoyarsk, Russia, dayas@inbox.ru, https://orcid.org/0000-0002-0060-8783
2Tuvan State University, Kyzyl, Russia, super.kate17@yandex.ru
Abstract. The aim of the study is to identify changes in the anthropology of traditional Tuvan culture, which occur under the influence of factors of historical development. It is found that in modern times, traditional cultures contain a contradictory set of archaic views, new interpretations that arise in the process of modernization and globalization. The boundary state of Tuvan culture between the Western and Eastern worldview is determined. It is concluded that the consistent transmission of tradition is interrupted by new forms of worldview. Thus, the naturalistic picture of the world is analyzed by people in the system of a rational worldview, which opposes the integral self-identification of representatives of traditional culture. The necessity of a detailed identification of the meanings of traditional cultures in order to understand the actual semantics is revealed. The absence of subject studies revealing the anthropology of Tuvan culture is uncovered, which led to gaps and a paradoxical understanding of the human phenomenon in modern conditions.
Keywords: traditional culture, Tuvan culture, modernization, globalization, anthropology, culture, interpretation, man, nature
For citation: Danchay-ool, А.А. & Davaa, Е.К. (2022) Anthropological problems of traditional culture (the case of Tuvan culture). Society: Philosophy, History, Culture. (3), 51-57. Available from: doi:10.24158/fik.2022.3.8 (In Russian).
Традиционные культуры в XXI веке переживают множество трансформаций на самых различных уровнях, что обусловлено резким изломом и модернизацией. Данный процесс несет в себе объективные черты, не зависимые от самих культур, а также субъективные черты, что раскрывается в адаптации к новым условиям, проявляющейся в архаизации, глокализации. Довольно уникальным примером традиционных культур, подвергшихся процессу модернизации, и
© Данчай-оол А.А., Даваа Е.К., 2022
в дальнейшем интеграции с мировыми рыночными и политическими системами в процессе глобализации, является тувинская культура. При этом существенной чертой пространства тувинской культуры является практически мононациональность Республики Тыва, что с одной стороны обедняет ее в процессе развития, но с другой, позволяет выявить важные черты, являющиеся характерными для традиционной культуры.
Наиболее актуальной проблемой в противоречивом развитии традиционной тувинской культуры является понимание человека. Поэтому задачей данного исследования является выявление внутренних противоречий антропологии традиционной тувинской культуры с использованием философской антропологии в её стремлении к возвышению к конкретности человеческого бытия, наполненного множеством процессов и явлений.
В краткой ретроспективе можно определить, что тувинская культура в ХХ веке переживает модернизацию на основе коммунистической идеологии, а на рубеже ХХ и XXI веков - культурную и экономическую унификацию под влиянием глобализации. Вопреки таким процессам современная тувинская культура сохраняет в себе аутентичные онтологические и экзистенциальные паттерны и формирует новый взгляд на основные феномены культуры. То есть процессы модернизации и глобализации отличаются не только в историческом процессе, но и по степени влияния, и по своим источникам.
Традиционная культура является образом жизни людей, который основывается на приверженности традиции в мышлении и поведении. Кроме того, данный тип культуры чаще всего органически вплетен в единую систему «природа-человек», сущность которой не предоставляет особую роль человеку. В традиционной культуре человек растворен во множестве феноменов природы. В научной литературе, чаще всего, для раскрытия этого гармоничного единства обращаются к понятию «космос». Но в русле данного исследования мы постараемся не обращаться к нему, так как оно сформировано в методологии античного философствования, основанного на дихотомии субъекта и объекта, и создающего понятия логоса, хроноса и топоса. Традиции тувинской культуры, как и другой незападной, не развертываются в аналитически рациональном мировоззрении, стремящемся встроить феномены культуры в систему пространственно-временного единства бытия в сознании человека. Именно по этой причине в русской литературе красной линией проявляется сюжет инаковости русской культуры.
Антропология в тувинской культуре с необходимостью раскрывается в диалектическом взаимопроникновении западной и восточной культур. Такая редукция в типологии культур (западная и восточная культура) вполне оправдана, так как фундаментальные мировоззренческие установки имеют общие черты в рамках пространства влияния и исторически сложившегося мировоззрения. Важно также учитывать, что развитие восточных культур развертывалось в последовательном и цикличном возврате к традициям. Именно поэтому в тувинской культуре важны древние натуралистические архетипы в картине мира.
Философских исследований, раскрывающих антропологию в аспекте раскрытия понимания человека в традиционной тувинской культуре и в современной тувинской культуре, нами не обнаружено, что является следствием этнографического уклона в тувиноведении. Проблеме органического единства человека с природой посредством экологического мышления традиционной культуры посвящена диссертация Ч.О. Адыгбай1. Частично определение понятия «человек» в тувинском языке раскрывалось в статье С.Я. Ооржак (2017), но данное исследование выявило только возрастные характеристики в понимании человека в этнопедагогике тувинцев. Анализ морального идеала человека в тувинской культуре проведен в тезисах С.М. Момбей-оол (2016), в статье А.С. Шаалы (2018).
Дополнительной сложностью в решении поставленной задачи является отсутствие качественных и полных переводов слов тувинского языка, обозначающих человека, общество, культуру, сознание, духовность и т. д. Кроме того, нет детальных переводов на тувинский язык основных понятий и категорий философии. Попытка реализации такой работы была осуществлена М.М. Гавриловой и М.Ш. Артаевым (1996), но в этом словаре четко проявляется влияние диалектического материализма, не позволяющего рассматривать антропологические понятия вне системы формационного подхода рассмотрения исторического процесса. Исследования тувинской культуры, которые проводятся современными учеными, обращают внимание на изменения под воздействием глобализации и унификации, но часто не учитывают аспект фундамента культурно-исторической традиции отличного от западно-рационального.
Мы стремимся к выявлению смыслов человека в тувинской культуре с позиций философской антропологии, что, конечно, приводит к вопросу о применяемой методологии, но также и позволяет
1 Адыгбай Ч.О. Человек и природа в традиционной культуре: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Томский гос. ун-т. Томск, 1995. 15 с.
выстраивать картину становления феноменов человеческого бытия с учетом конкретных условий (климат, история, политическое устройство, религия, формы хозяйствования). Классическая философская традиция, как известно, исходила из существования абсолютного в основании бытия. Это и не позволяет объективно анализировать методы формирования антропологии в других культурно-исторических традициях. Диалектический материализм, являясь основой идеологической системы советского времени, оперирует конкретной телеологией классической философии, направленной к реализации высшей цели развития материи без решения экзистенциальных проблем человека. Ограниченный взгляд классической философии преодолевается в неклассической традиции и в философских концепциях современности. Например, M. Bang и A. Marin (2015) отмечают возникновение новых исследований, в которых раскрывается необходимость ухода от строгого разграничения природы и культуры в вопросе анализа культурных практик коренных народов. Философская антропология, сформированная в рамках неклассической философии, стремится освободиться от диктата абсолютного, что позволяет максимально объективно раскрывать множественность проявлений человеческого бытия и культурных практик.
Вне всякого сомнения, тувинцы в своем мировоззрении руководствовались сущностным единством природы и человека. Знание ими не разделялось на онтологию, гносеологию, аксиологию, эстетику, антропологию (Данчай-оол, 2019). Данные разделы выделены в западной философской традиции, в которой мир является объектом для субъекта. Деятельность активного человека-субъекта здесь направлена на изменение окружающей реальности в соответствии со своим предназначением. Сложность объективного исследования антропологии в западной традиции заключается в том, что она основывается на антропоцентризме. Кроме того, в русле данного исследования важно подчеркнуть, что западное мировоззрение стремится сформировать внутренне непротиворечивое системное знание. Общеизвестно, что абсолютная телеология сформирована в единой линии развития европейской культуры от античной мысли, через средневековый теологический креационизм к рационализму Нового времени. Современные тувинцы воспринимают как естественную такую картину мира, в которой развитие человека развертывается в системе абсолютной цели. Это является следствием неосознанного применения материалистического сциентизма, заключенного в образовательной системе. Конечно, русская и другие национальные литературы позволяют частично нивелировать строго утилитарный взгляд на жизнь человека. Однако, фундаментальные проблемы мировоззрения этим не решить. В восточном мировоззрении, не имеющем в себе революционных этапов и черт иерархичности, мир и его феномены мыслятся как субъекты, наподобие человека. Здесь отсутствует необходимость в создании абсолютно логичной картины мира. Кроме того, человек в восточной созерцательности в большей степени является пассивным. При этом понимание человека в восточном мировоззрении наполнено противоречиями, так как они и составляют сущность бытия, вечно существующего и не имеющего своей целью благодатное существование человеческого рода.
В структуре понимания человека в тувинской культуре необходимо выделить разные пласты, которые сформировались в ходе исторического процесса. Как отмечает А.К. Кужугет, идентичность человека на современном этапе не только многообразная и множественная, но и многоуровневая (Кужугет, 2016: 42). Поэтому антропология в тувинской культуре содержит в себе языческо-натуралистический и буддистский уровни, сформировавшиеся в ходе исторического развития.
В первую очередь в мировоззрении тувинцев сохраняется центральный стержень древнего язычества, которое с позиций анимизма рассматривает все феномены и процессы природы живыми сущностями. В традиционном тувинском понимании человек является частью мира, содержащего множество сложных явлений и процессов1. То есть тувинцы не разделяли мир на мир природы и мир людей (Ламажаа, 2018: 29). Собственно, в этой черте подчеркивается то, что это естественно для древних культур, например, древнегреческой, видевшей в пантеоне богов проявления природных законов и сущностей. Хотя здесь обнаруживается важнейшая черта греческой антропологии, которая для создания картины мира как бы выносит человека из мира. С западной точки зрения, человек обладает разумом и самосознанием, что и выделяет его из естественно-природных процессов. Такой ракурс и ставит человека в позицию субъекта познания и самопознания. Однако, с точки зрения традиционной тувинской культуры, человек соотносит свое мышление с природными процессами, что означает наличие своего «мышления» у животных и природы. Кроме того, согласно существовавшим архетипам, человек не должен нарушать естественный порядок вещей. Природа сама по себе является совершенством, сущность которого человек должен постичь. Таким образом, человек не выделен своими ментальными чертами
1 Адыгбай Ч.О. Указ. соч. С. 3.
из естественно-природных процессов. Именно в связи с этим акцентом буддизм махаяны так органично встроился в мировоззрение тувинцев, так как он исходил из ценности всех живых существ, которыми населен мир. Как пишет Ч.К. Ламажаа: «Человек здесь не отделялся от природы, от земли, он мыслился ее продолжением, ее "плодом", ее питомцем. Нюанс очевиден, если перечитать соответствующие строки (не земля для человека, а человек - для земли, часть земли)» (Ламажаа (1), 2018: 27). Обращаясь к трудам, исследующим понимание человека в традиционных культурах, можно утверждать, что традиция является коллективным бессознательным. Логически мы должны придти к выводу, что в традиционной тувинской культуре не было стремления к разработке картины мира, что и проявляет черты натуралистического знания. Такое природосообразное мышление является результатом исторического развития в конкретных географически-климатических условиях.
С XVIII века на территорию Тувы проникает буддизм школы Гелуг. Антропология буддизма содержит синкретичный взгляд на человека, по своей сути близкий натуралистической антропологии. Отличительной чертой здесь выступает совершенно иной взгляд на мир как иллюзию и понимание существования как страдания. Поэтому человек в буддизме является лишь одной из многих живых сущностей, способных освободиться из круга страданий, хотя и наиболее близкой к такой возможности (Уланов, 2014). Важно подчеркнуть, что человек в буддийской философии не имеет строго привилегированного положения по отношению к другим живым существам. Категории трансцендентального и действительного в буддистской философии имеют совершенно отличный от западного смысл. В этой связи идеальное и материальное бытие развертываются совершенно иначе. Однако все-таки было бы объективнее сказать, что в народных массах не проявилось глубокое понимание мировоззренческих основ буддизма, что и стало причиной быстрой утраты буддистской антропологии тувинцами в ходе развертывания «атеистического» диктата советской идеологии и репрессий.
Степенное развитие традиционной тувинской культуры было прервано в XX веке объективными процессами модернизации и глобализации, в результате которых происходит замещение традиционной тувинской культуры идеологизированной советской и общемировой глобализированной культурой. В результате сформирована новая традиция, которая не осознана самими тувинцами. Например, они не видят различия между советской патриархальностью и патриархальностью древнего натуралистического мировоззрения. Новая традиция не имеет естественной преемственности, так как в тувинскую традиционную антропологию встраиваются рациональные идеи западной антропологии, которые рассматривают человека как субъект гносеологии, онтологии и исторического процесса. На основе этого явления возникает индивидуализация человеческого бытия и структуры социальных отношений. Завершается переход от сложной семьи к нуклеарной, что приводит к новым механизмам самоидентификации социума и индивида. Кроме того, в этот период в тувинскую культуру проникает трансформировавшаяся в материалистический атеизм христианская религиозная антропология, в которой важнейшей сутью человека является его духовное единство с другими людьми. Цикличное понимание человеческой жизни и природных процессов постепенно сменилось линейным, в котором конец жизни заключается в переходе в иной мир. В современности человек переносит опыт поколений в сферу осознанного и рационального. Сам человек переходит из бессознательного, инстинктивного и интуитивного в строго систематизированное и рациональное. Эти феномены особым образом интерпретируются современными тувинцами с акцентом на западно-рациональное мышление.
В процессе модернизации в тувинскую культуру проникает западное рационально-логическое мировоззрение, так как именно на нем основывались коммунистическая идеология и этнография. Самосознание тувинского народа выстраивалось в системе западной научной традиции. В этом процессе с необходимостью возник более упрощенный взгляд на феномены музыки, истории, экономики, методов хозяйствования, быта, устного творчества. С момента распада СССР в рамках всеобщей ломки культурно-исторического развития тувинская культура подверглась унификации в соответствии с экономически-культурными требованиями глобализации. Возникла ориентация на западные культурные образцы, утилитарный подход в самосознании, потребительство стало основой массовой культуры, пространство традиционной культуры сузилось, появились новые средства коммуникации, усилился диалог культур.
Само название традиционной культуры указывает на основную роль живой традиции, которая проявляет собой коллективный опыт, что подчеркивает главенствующую роль социума. Помимо этого существенной чертой тувинской культуры является патриархальность, которая проявляется в преувеличении социального статуса индивида и стремлении к сохранению авторитета старших поколений. Архаичная картина мира развертывалась от мифических времен пер-вопредков к современности. Например, индивид в конкретной ситуации руководствовался мировоззренческими установками социума, причем в актуальном в конкретный момент времени виде
(Хертек, 2007). В традиционной тувинской культуре человек осознается как единство природного и социального (Монгуш, 2015). Осмелимся предположить, что данный опыт даже преодолевает ограниченность социума и сформирован из мудрости самой природы. То есть, если мы исходим из примата природы над человеком, то и сам процесс формирования социума должен исходить из естественно-стихийных процессов.
В дополнение к обозначенным выше парадоксам антропологии необходимо отнести тот факт, что внутри региональной локальности тувинцы также имели различные методы хозяйствования. Отличия в способах взаимодействия с природой создавали отличия во взглядах на полноценного человека. На северо-востоке Республики Тыва проживают тувинцы-тоджинцы, занимающиеся оленеводством. Южные районы республики известны разведением мелкого рогатого скота, в том числе, и верблюдов. Западные районы известны разведением яков. Такое разнообразие обусловлено наличием множественных природно-климатических зон в рамках одного региона. С возникновением самосознания в XIX веке тувинцы стали рассматривать свой этнос как единство на основе политического единства и культурно-исторической традиции. Однако сохранились признаки сосуществования разных родов, которые имеют свою многовековую историю и связаны с тотемными духами или силами. Древнее понимание человека как представителя своего этноса и культуры в русле данного исследования важно тем, что «другой» мыслился как существо, не являющееся полноценным человеком. Это древний стереотип, который существует до сих пор и глубоко проанализирован в трудах С. Хантингтона (2011). Возможно также и под влиянием этого фактора в тувинской культуре не сложилось логически целостного понимания человека. Для древних культур характерно понимание многообразия форм существования, что в целом противоречит описанной выше западной картине мира и телеологически рассматриваемому историческому процессу.
На антропологию влияет и фактор урбанизации, который явно обнаруживается в сокращении населения Тувы, занятого в сфере кочевого скотоводства, и снижения количества разводимого скота. Меры, предпринимаемые региональными властями, привели к частичному восстановлению поголовья скота, разводимого традиционными технологиями. Тувинское скотоводство было натуральным, что не может быть экономически окупаемым в современных условиях. В результате традиционные формы хозяйствования не находят живого применения в современном мире. Человек все меньше взаимодействует с природными силами, уходя в культурный мир. Конечно, он уже не зависит физически от кратковременных климатических явлений. Но утрата феноменов традиционной культуры, раскрывающих методы органичного сосуществования человека и природы, приводит к искаженному пониманию и традиционной антропологии.
В современной картине мира тувинцев проявляется синтез восточного и западного типов мировоззрений в понимании человека, который одновременно может быть свободным от формальных законов на основе индивидуализма и в то же время должен подчиняться цели развития общества на основе коллективизма. Поверх этого противоречия накладывается архаизация, которая требует имплементации древних социальных норм. А как выполнять эти нормы, многим уже совершенно непонятно. Преемственность в передаче социального опыта прервана, старшие поколения с уверенностью говорят только о необходимости получения образования. Хотя одновременно воскресают древние формы социального взаимодействия, обращения к родовым ценностям. Согласно Ч.К. Ламажаа (2011), архаизация возникает в ответ модернизации и глобализации, является механизмом самосохранения традиционной культуры. В рамках концепции Ф. Ницше (2001: 69) можно определить, что дионисийское начало в тувинской культуре сильнее аполлонического, что в очередной раз подчеркивает переходное состояние тувинской культуры от архаичной аутентичной к современной унифицированной по западному образцу. В частности, это приводит к стремлению к рационализации культурных феноменов тувинцами, не приводящей к выстраиванию полноценной аполлонической культуры в сознании. Такая ситуация рождает искаженное понимание и частичное отторжение древних культурных феноменов, стремление к «изменению тувинского менталитета» (такой призыв мы часто встречаем среди тувинцев, относящих себя к интеллигенции). Например, феномен «тувинского времени», тщательно описанный Ч.К. Ламажаа (Ламажаа (2), 2018), выявляет внутренние ценностные установки, которые вполне естественны для условий развития традиционной тувинской культуры, но при этом противоречат современному рачительному отношению ко времени.
Цикличное мировоззрение традиционной культуры оперировало практически статичной системой. Традиция в таких условиях развивалась последовательно. В столкновении с динамичным западным мировоззрением проявились слабые черты тувинской культуры. В условиях абсолютистского мировоззрения прогресс является необходимой формой исторического развития, что приводит к преобразованию окружающего мира и самого человека. Традиция должна найти новые
формы саморазвития, что приводит к тому, что люди древней культуры уходят в тьму веков. Темпоральная характеристика культурного развития меняется в геометрической прогрессии, доходя до неосознаваемых рационализмом форм. Антропология XXI века также стремится к рассмотрению человека как предельно динамичной системы. Суетливость урбанизированной культуры не позволяет найти место человека в степенной природной среде. Он делает вывод, что он - внепри-родная сущность, или венец природы. Это умозаключение имеет заранее подготовленный противоречивым мировоззрением вывод. В действительности сложно создать преемственную линию развития традиционной культуры к модернизированной и глобализированной. В результате мы видим попытки возвращения к корням для решения задач, которые ставит реальность.
Искусное использование государственной властью архетипов массовой культуры эпохи глобализации приводит к примитивизации картины мира современного россиянина. Упрощение системы мировоззрения под воздействием политизированной культуры, стремящейся к оперированию простыми и односложными понятиями, создало новые противоречия в самопознании тувинской культуры и человека. Человек, будучи неотрывной частью сложнейшего комплекса живой природы, являлся такой же многогранной и неопределенной системой, что напрямую противоречит дихотомиям «свой-чужой», «враг-друг», «цивилизованный-варвар», используемым в современной российской и глобальной политической жизни. Сомнительно желание одной культурно-исторической традиции создать универсальную картину мира, включающую в себя все формы сознания и бытия человека. Западная культура сама стремится преодолеть данные ограничения в неклассической и постнеклассической рациональности. Но по инерции абсолютистское мышление сохраняется в мировоззрении самих тувинцев. Перспективы развития традиционной антропологии весьма туманны, потому что редукция мышления является важным ресурсом в развитии глобальной массовой культуры, стремящейся к метаморфозе человека в потребителя. Технологии хозяйственной деятельности человека традиционной культуры практически не имеют адекватной эффективности в условиях конкуренции с инновационными технологиями, являются ли они такими или нет. Естественным образом уходят предметы быта и смыслы развертывания человека в предметном пространстве. Но внутренний потенциал традиционных культур остается неисчерпанным, что проявляется в феноменах глокализации (Кожевников, Пашкевич, 2005), транснационализации (Думнова, 2021), архаизации, неотрадиционализма. Архетипы традиционной культуры удивительным образом раскрываются с новой стороны в эпоху глобализации, даже выходя за пределы исторического ареала.
Таким образом, мы можем прийти к выводу, что в современной тувинской культуре, относящей себя к традиционной, не существует единого и системного понимания человека. Такое обстоятельство является следствием не деконструкции глобализированной культурой, а естественным результатом созерцательного мировоззрения, отсутствия стремления к построению строго логического знания, а также отсутствия системы быстрой фиксации изменений коллективным сознанием. В итоге клубок различных идей, концептов и мифов в понимании человека в современной тувинской культуре представляет собой сложнейший комплекс. Обнаруженный парадокс является следствием различных исторических процессов, внешнего влияния советской идеологии, глобализированной культуры, внутренних противоречий в развитии. С позиции научного общества необходимо начать работу по более детальному исследованию смыслов традиционной культуры, так как упрощенное оперирование понятиями приводит к выводам, не встраивающимся в действительное бытие культуры. Для специалистов других областей философско-антропологического знания ценность подобных исследований приводит к результатам, выходящим за рамки только научного знания (Marker, 2015). В перспективе необходимо проведение исследований множества феноменов, выявленных выше, и определение органичных форм развития традиционной тувинской культуры и выстраивания системы управления развитием культур.
Список источников:
Гаврилова М.М., Артаев М.Ш. Краткий русско-тувинский философский словарь. Кызыл, 1996. 64 с.
Данчай-оол А.А. Проблемы самопознания традиционных культур в условиях глобализации // Большая Евразия: Развитие, безопасность, сотрудничество. М., 2019. С. 578-579.
Думнова Э.М. Социокультурная адаптация мигрантов и новые виды идентичности // Гуманитарный вектор. 2021. T. 16. № 2. C. 111-116. https://doi.org/10.21209/1996-7853-2021-16-2-111-116.
Кожевников Н.Н., Пашкевич Н.Л. Глокализация: концепции, характерные черты, практические аспекты // Вестник СВФУ. 2005. № 3. C. 111-115.
Кужугет А.К. Духовная культура тувинцев: структура и трансформация. 2-е изд., доп. Красноярск, 2016. 320 с.
Ламажаа Ч.К. (1) Национальный характер тувинцев. М.; СПб., 2018. 240 с.
Ламажаа Ч.К. (2) Тувинское время и экономическая культура тувинцев // Новые исследования Тувы. 2018. № 2. C. 1. https://doi.org/10.25178/nit.2018.2.1.
Ламажаа Ч.К. Волны архаизации постсоветской Тувы // Новые исследования Тувы. 2011. № 4. C. 11-26.
Момбей-оол С.М. Идеал человека в культуре тувинского этноса // Научные труды Тувинского государственного университета. Кызыл, 2016. С. 56-58.
Монгуш У.Х. Национально-психологические особенности тувинской студенческой молодёжи // Акмеология. 2015. № 2. С. 268-271.
Ницше Ф. Рождение трагедии. М., 2001. 736 с.
Ооржак С.Я. Основные понятия тувинской народной педагогики // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. 2017. № 2 (40). С. 23-27.
Уланов М.С. Основные категории буддийской культуры в контексте компаративистики // Каспийский регион: Политика, экономика, культура. 2014. № 2 (39). С. 286-293.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2011. 571 с.
Хертек Л.К. Символика мифологических образов в обрядах перехода у тувинцев // Мир науки, культуры, образования. 2007. № 4 (7). С. 68-72.
Шаалы А.С. Воспитание настоящего мужчины на примере нравственного идеала совершенного человека тувинского народа // Мир науки, культуры, образования. 2018. № 2 (69). С. 338-339.
Bang M., Marin A. Nature-culture constructs in science learning: Human/non-human agency and intentionality // Journal of Research in Science Teaching. 2015. Vol. 52. №. 4. P. 530-544. https://doi.org/10.1002/tea.21204.
Marker, M. Indigenous knowledge, indigenous scholars, and narrating scientific selves: «to produce a human being» // Cultural Studies of Science Education. 2015. Vol. 11. Iss. 2. P. 477-480. https://doi.org/10.1007/s11422-015-9660-1.
References:
Bang, M., Marin, A. (2015) Nature-culture constructs in science learning: Human/non-human agency and intentionality. Journal of Research in Science Teaching. (52:4). 530-544. Available from: https://doi.org/10.1002/tea.21204.
Danchai-ool, A.A. (2019) Problemy samopoznania tradicionnyh kul'tur v usloviah globalizacii [Problems of self-knowledge of traditional cultures in the context of globalization]. Bol'shaya Evrazia: Razvitie, bezopasnost', sotrudnichestvo [Greater Eurasia: Development, Security, Cooperation]. Moscow: INION RAN. P. 578-579. (In Russian)
Dumnova, E.M. (2021) Socio-cultural adaptation of migrants and new types of identity. Humanitarian vector. (2). 111-116. Available from: https://doi.org/10.21209/1996-7853-2021-16-2-111-116. (In Russian)
Gavrilova, M.M., Artaev, M.Sh. (1996) Kratkiy russko-tuvinskiy filosofskiy slovar' [Brief Russian-Tuvan philosophical dictionary]. Kyzyl. (In Russian)
Hertek, L.K. (2007) Symbolism of mythological images in the ceremonies of change by Tuvinians. Mir nauki, kultury, obra-zovaniya. (4). 68-72. (In Russian)
Huntington, S. (2011) The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. Moscow: AST: Astrel'. (In Russian) Kozhevnikov, N.N., Pashkevich, N.L. (2005) Glocalization: concepts, characteristic features, practical aspects. Vestnik of North-Eastern Federal University. (3). 111-115. (In Russian)
Kuzhuget, A.K. (2016) Duhovnaja kul'tura tuvincev: struktura i transformacia [Spiritual culture of Tuvans: structure and transformation]. Krasnoyarsk. (In Russian)
Lamazhaa, Ch.K. (2018) Nacional'ny harakter tuvincev [National character of Tuvans]. Moscow, Saint-Petesrburg: Nestor-Istoria. (In Russian)
Lamazhaa, Ch.K. (2018) "Tuvan time" and economic culture of Tuvans. The new research of Tuva. (2). 1. Available from: https://doi.org/10.25178/nit.2018.21. (In Russian)
Lamazhaa, Ch.K. (2011) Post-soviet Tuvan archaization waves. The new research of Tuva. (4). 11-26. (In Russian) Marker, M. (2015) Indigenous knowledge, indigenous scholars, and narrating scientific selves: «to produce a human being». Cultural Studies of Science Education. (11:2). 477-480. Available from: https://doi.org/10.1007/s11422-015-9660-1.
Mombey-ool, S.M. (2016) Ideal cheloveka v kul'ture tuvinskogo etnosa [The ideal of a person in the culture of the Tuvan ethnos]. In: Nauchnye trudy Tuvinskogo gosudarstvennogo universiteta [Scientific works of the Tuva State University]. Kyzyl: Izd-vo TuvGU. P. 56-58. (In Russian)
Mongush, U.H. (2015) National and psychological characteristics of Tuvan students. Akmeologiya. (2). 268-271. (In Russian) Nietzsche, F. (2001) The Birth of Tragedy. Moscow: AD MARGINEM. (In Russian)
Oorzhak, S.Ya. (2017) The basic concepts of the Tuvan national pedagogics. Bulletin of Krasnoyarsk state pedagogical university named after V.P. Astafyev. (2). 23-27. (In Russian)
Shaaly, A.S. (2018) Education of a real man with reference to an example of the moral ideal of a perfect person of the Tuva people. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. (2). 338-339. (In Russian)
Ulanov, M.S. (2014) Major categories of Buddhist culture in context comparative. The Caspian region: Politics, Economics, Culture. (2). 286-293. (In Russian)
Информация об авторах А.А. Данчай-оол - кандидат философских наук, старший преподаватель, кафедра философии и социально-гуманитарных наук, Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого Минздрава России, Красноярск, Россия. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=637197.
Е.К. Даваа - кандидат исторических наук, доцент, кафедра философии, Тувинский государственный университет, Кызыл, республика Тыва, Россия. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=788107.
Information about the authors A.A. Danchay-ool - PhD, Senior Lecturer, Philosophy and social and human sciences Department, Krasnoyarsk State Medical University, Krasnoyarsk, Russia. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=637197.
E.K. Davaa - PhD in History, Associate Professor, Philosophy Department, Tuvan State University, Kyzyl, Russia.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=788107.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 10.01.2022; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 31.01.2022; Принята к публикации / Accepted for publication 15.03.2022.
