CC BY
22
Antinomies of the lyricism in the French culture of XIX-XX centuries
Pink.ovsk.iy Vitaly Ivanovich, North-East State University (Magadan), Doctor of Philology, Professor, Department of Russian Philology and Journalism E-mail: alennart@mail.ru
Antinomies of the lyricism in the French culture of XIX-XX centuries
Abstract: The author reveals the content of the notion "lyricism", gives a history of the concept, the evolution of its meaning. Antinomies of concept are allocated at different historical stages.
Keywords: theory ofliterature, French culture, lyricism, antinomy, axiological aspect, solemn ode, sublime, spiritual, mental, general, individual, reduced, ironic.
Пинковский Виталий Иванович, Северо-Восточный государственный университет (Магадан),
доктор филологических наук, профессор кафедры русской филологии и журналистики E-mail: alennart@mail.ru
Антиномии лиризма во французской культуре XIX-XX веков
Аннотация: В статье раскрывается содержание понятия лиризм. Даётся история понятия, эволюция его значения. Выделяются антиномии понятия на разных исторических этапах.
Ключевые слова: теория литературы, французская культура, лиризм, антиномия, аксиологический аспект, торжественная ода, возвышенное, духовное, душевное, общее, индивидуальное, сниженное, ироническое.
Лиризм является понятием, которое, несмотря на частое и охотное его использование во Франции поэтами и критиками в течение вот уже почти двухсот лет (впервые зафиксировано в 1834 г. [1, 474]), так и не обрело терминологический статус. Пытающиеся определить суть лиризма авторы привычно и стандартно сетуют на сложность этой операции: «Для такого понятия, как лиризм, который решительно ускользает от ограничивающих определений, необходимо читать и перечитывать всю лирическую поэзию (il importe de lire et relire toute la tradition lyrique)» [2, 164], — и зачастую приходят к выводу о том, что единственный выход из сложившейся ситуации — дать как можно больше «ссылок и исторических описаний», способствующих тому, чтобы «обогатить понимание понятия, о котором каждому следует составить его собственное представление» [3, 7]. Удовлетвориться таким результатом — значит признать неразрешимость проблемы, которая, может статься, оттого лишь не поддаётся исследовательским усилиям, что устремлены они в непродуктивном направлении. Более-менее строгая дефиниция исторически изменчивых
понятий возможна лишь в границах тех хронологических периодов, к которым эти понятия относятся. Дефинитивная генерализация, пытающаяся вогнать в некую жёсткую формулу характерные для определяемого явления на разных исторических отрезках свойства, порой весьма отличные друг от друга, неминуемо заканчивается результатом, который хорошо иллюстрируют пушкинские строки: «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань».
К сути «ускользающего» от регламентации понятия рациональнее идти иным путём — фиксируя внимание на инвариантном аспекте, позволяющем ненасильственно объединить разные исторические этапы существования исследуемого явления и понять его функцию в контексте этих этапов. Таким очевидным устойчивым аспектом для лиризма является аксиологический (что, кстати, и мешает терминологической объективизации слова). Сказать о тексте, что он отличается подлинным лиризмом, значит признать его высокое поэтическое достоинство. Выявлению элементов ценностной структуры лиризма и отношениям между ними посвящена эта работа.
Старые европейские поэтики (XVI-XVIII вв.), говоря о лирике и лирическом, совершенно не знают лиризма. Это понятие сформировалось тогда, когда лирика окончательно отделилась от музыки не только фактически, но и в сознании публики и теоретиков поэзии. «Краткий словарь Французской академии» (1836 г.) всё ещё трактует лирику как поэзию, «предназначенную для переложения на музыку», а лирического поэта как того, кто «пишет оды, кантаты, гимны, псалмы» [4, 593], как будто речь идёт о временах Пиндара. В реальности ода не только в поздней античности, но тем более в XVII-XVIII веках была уже по большей части сугубо декламационным жанром (в XVI в. П. Ронсар ещё пытался в подражание Пиндару выдерживать структуру древнегреческой оды и писать в расчёте на музыкальное исполнение). Понадобилось назвать те свойства лирической поэзии, которые воздействуют на читателя и слушателя в отсутствие музыки, но подобно ей — волнующе и возвышенно.
То, что именно такому воздействию музыки было отдано предпочтение, объясняется связью лиризма в первую очередь с одой. Ода считалась вершиной лирической поэзии, а из всех разновидностей этого жанра во Франции XVII-XVIII веков — ода пиндарическая (ode pindarique), с её торжественным строем, соответствующим высокой тематике. «Одический пыл», то есть лиризм торжественной оды, можно проиллюстрировать, например, следующими словами аббата Кааня: «Это восторг, это опьянение, заставляющее звучать мой голос; огонь, избыток радости, это ликование...» [5, 3]. Совсем не случайно в словаре П. Буаста, где впервые появилась (1834 г.) и потом в неизменном виде воспроизводилась в переизданиях статья о лиризме, в основу толкования слова положено именно «одическое» понимание: «Характер возвышенного стиля, торжественного вдохновения; речь пророков, древних поэтов, философов духа» [6, 438].
Параллельно с лексикографией лиризм активно осмысляется в литературной критике. Л. Герен в 40-е годы XIX века так разъяснял суть нового понятия: «Человек, вышедший из рук Творца, должен был, созерцая окружающие его чудеса, издать крик удивления и восхищения. Это был лирический порыв (un élan lyrique). <...> Лиризм не может иметь размеренного характера... Вдохновение — первая черта лиризма» [7, XLV-XLVI]. Широкую известность получает определение лиризма, данное в 1872 г. Т. де Банвилем, распространившим это понятие за пределы поэзии и связавшим наличие или отсутствие лиризма в литературе с духовным состоянием обще-
ства: «Что такое лиризм? Это выражение того, что есть в нас сверхъестественного, того, что возвышается над нашими материальными, земными желаниями, одним словом, того в наших чувствах и мыслях, что не может быть выражено иначе, как Песнью. Это относится и к прозе, если в ней содержатся чувства и мысли, заставляющие думать о Песни, о переводе её в Песнь. Можно утверждать как аксиому, что атеизм, или забвение нашей божественной сути, с необходимостью приводит к уничтожению лиризма в том, что в атеистические времена ошибочно называли поэзией. Вот почему такого рода поэзия, о чём свидетельствует весь XVIII век, есть мертвечина (une chose morte), труп» [8, 115].
На первый взгляд парадоксально, что именно столетием, которому отказывает в лиризме Т. де Банвиль, порождено определение «лирического воодушевления», принадлежащее незаурядному теоретику искусства своего времени Ш. Батте (1713-1780) и поразительным образом напоминающее слова и Т. де Банвиля, и Л. Герена: «Первый возглас человека, вышедшего из рук Бога, был лирическим. Когда человек взглянул на вселенную, когда он ощутил собственное существование, удовольствие, доставленное ему органами чувств, он не смог удержаться от восклицания. Это был крик одновременно и радости, и восхищения, и удивления...» [9, p. 277]. Однако удивительно это совпадение только на первый взгляд. То «сверхъестественное в нас», то есть духовное, выражением которого Т. де Банвиль считал лиризм, является в основе неизменным. В эпоху романтизма, поздним представителем которой по своему мировосприятию был поэт, к этому столетиями существовавшему представлению о возвышенном добавляется требование индивидуальности выражения, причём оно становится доминирующим. Исходным пунктом явления публике нового, романтического, лиризма во Франции следует считать выход «Поэтических размышлений» (1820 г.) А. де Ламартина; объяснение автором творческой установки сборника наглядно демонстрирует, в каком соотношении находятся традиционное возвышенное и его возможная персональная интерпретация: «Я больше никому не подражал, я выражал свою натуру для себя самого. <...> Я не думал ни о ком, создавая стихи, за исключением одной тени и Бога.» [10, 365-366].
Двусоставность понятия лиризм в романтическую эпоху порождает его антиномичность в аспекте общее-частное: подлинно поэтическим (то есть содержащим лиризм) произведение признаётся не столько за устрем-
Antinomies of the lyricism in the French culture of XIX-XX centuries
лённость к возвышенному, сколько за присутствие личностно впечатляющей формы выражения. В лирической поэзии XVIII века, лиризм которой может быть определён как эмоциональный дидактизм, такая форма не могла получить широкого распространения, потому что дидактизм тяготеет к общепонятному содержанию и способам его выражения — в противном случае он не сможет выполнять свою основную (наставительную) функцию. Названная антиномия способствовала, как нам представляется, постепенной смысловой трансформации лиризма, симптомом чего является эмоциональная горячность процитированного выше высказывания Т. де Банвиля.
Полемическая гиперболичность и категоризм поэта, направленные против поэзии и духовности XXVIII столетия, кажутся несколько запоздалыми; логически они были бы более уместны в 20-30-е годы XXIX века, когда романтическая эстетика утверждалась в борьбе с догматикой классицизма, но в данном случае они, возможно, свидетельствуют о другом: обвиняя в отсутствии лиризма «век философов», поздний романтик остро реагирует на современное ему распространение позитивизма в широком понимании. В любом случае, определение лиризма, принадлежащее де Банвилю, косвенно, «от обратного», свидетельствует о снижении положительной оценочности, содержащейся в этом понятии. Новая тенденция фиксируется словарями 70-х гг. XIX в.: «Лиризм... 2. В негативном значении: неуместное использование лирического стиля или его элементов. 3. В общем значении: энтузиазм, пыл. В этом человеке есть лиризм. В его речи есть лиризм» [11, 365]. Последнее значение свидетельствует о появлении отсутствовавшей ранее возможности выхода лиризма из слоя высокой лексики и проникновении его в область бытового
словоупотребления. Так проявилась новая антиномия, вытеснившая прежнюю, — между высоким, надличностным, регистром чувства (которое может теперь восприниматься как неуместное, см. значение 2) и обыденным, (контраст между «речью пророка» и пылкостью «просто человека» очевиден).
Как показала история дальнейшего существования слова, наметившаяся тенденция оказалась устойчивой: в течение ХХ века понимание лиризма заметно сместилось (параллельно с наступлением се-кулярной культуры) из сферы духовности в область душевности. Под лиризмом стали понимать совокупность проявлений субъективной чувствительности [12, 515-520], не столько возвышенность чувств, сколько «страстную, поэтическую манеру чувствовать и жить» [13, 1494]. Эпоха постмодерна, предпочитающего насмешливую имитацию чувств и игру со смыслами — непосредственности и искренности, без чего подлинный лиризм не может существовать, актуализирует, кажется, очередную антиномию понятия — между серьёзным переживанием (уже не высоким, но целиком встроенным в спектр повседневных эмоций) и чувством ироническим, по сути, разворачивающим ценностную ориентацию лиризма в иную, чем это было для него характерно, сторону.
Выявленные нами исторически обусловленные оппозиции ценностной структуры лиризма позволяют классифицировать явления лирической поэзии на новых основаниях: не по жанровым предпочтениям авторов, не по тематике и проблематике текстов, а по воплощаемой поэтами модели лиризма. На этом пути исследователям предстоит обнаружить неожиданные сближения ранее далёких имён и столь же непривычные расхождения между теми, кого принято было рассматривать как творчески «родственные души».
Список литературы:
Dictionnaire étymologique et historique du français. P.: Larousse, 2007.
Cotoni M.-H., Rieu J., Seillan J.-M. Aspects du lyrisme du XVIe au XIXe siècle: Ronsard, Rousseau, Nerval: actes du colloque. Université de Nice Sophia-Antipolis, 1998. Maulpoix J. - M. Du lyrisme. José Corti, 2000. Dictionnaire abrégé de lAcadémie française. P.: Pourrat frères, 1836. Cahagne, abbé. Ode sur la convalescence du Roy. - [s. n.], 1744.
Dictionnaire universel de la langue françaises/par P. C. V. Boiste. P.: F. Didot frères, 1851. Guérin L. Beautés de la poésie française, ou Leçons et modèles de littérature en vers. P.: Didier, 1843.
8. Banville T. de. Petit traité de poésie française. P.: E. Fasquelle, 1903.
9. Batteux Ch. Des Beaux Arts en général, ou les Beaux Arts réduits à un même Principe//Batteux Ch. Principes de la littérature. - Genève: Slatkine Reprints, 1967.
10. Lamartine A. de. Première préface des Méditations//Lamartine A. de. Méditations poétiques: 2 vol. T. 2. P.: Hachette, 1922.
11. Littré É. Lyrisme//Littré É. Dictionnaire de la langue française: 4 vol. T. 3. P.: L. Hachette, 1873-1874.
12. Charpentreau J. Lyrique (poésie)//Charpentreau J. Dictionnaire de la poésie. P.: Fayard, 2006. P. 515-520.
13. Le Petit Robert. P.: Le Robert, 2012.
Yulchiyev Qahhor Vahobovich, Research fellow of Ferghana State University E-mail: mumisnasim@mail.ru
Genesis and poetics of triplets
Abstract: The article consiteres genesis and poetics of Uzbek triplets. The author investigates pre islam period of Uzbek literature and folklore and realises that triplet of modern Uzbek literature has deep roots. Keywords: triplets, poetics, genesis, detail, composition, tercet, terzarima, image.
Triplet is the most addressed type of short lyric genesis in modern Uzbek poetry of recent years it is called "Uchchanoq" by Anvar Obidjon, "uchlik" by Farida Afruz, "hoku" by Abdulla Sher and "Uchlik" by Ulug'bek Hamdam. But Anvar Obidjon's "Uchchanoq" is more completed and durable from the Art point of view. At first sight its soft, ironical, "stinging", sarcastic smile peculiarities have philosophical content, allegorical social-publicistical expression, effeiciensy and they attract reader's attention. If Farida Afruz's triplet (tasbeh) has lyric, sensible — philosophical content and free rhythm but Abdulla Sher's "hoku"s is meaning fully close to Japanese poetry and differentiates with artistic — aesthetic load or being more graceful. Ulug'bek Hamdam's "uchliklar" has less number 's, title and different rhythm. This kind of varieties of short lyric genres of Uzbek poetry is the result of investigation of certain Methodical form.
But during the process of comparison with World genres such as tercet, haiku, sichjo, ajuk daje, it is defined that Uzbek triplet is at the stage of development. As well hoku renge, sidjo henga as trios of Italian Folklore have their ancestors genres and it makes us to discuss about genesis of Uzbek trios.
On this bases we can say that triplet genre is not encountered in the history of Uzbek poetry but works in the Form of triplet which were encountered in Uzbek Folklore and in the example of pre islamic literature. For example Aprinchur Tigin's one of two poems which have been preserved to us "was written in the form of triplet" [12; 7]. Also poems 1,7,12,14,21,23,30,33,46 from "Race inscription " [13; 134-142] are the independent poem's which were written in the form of triplet: A fellow Found Cuckoo feather, He said: great abundance, You know: It's good!
As scientist Nasimhon Rahmon points out, this free rhythm poem was developed in IXth century. The foundation of race inscription contains delivery ideas of good and evil, differences between white and brown to people. The bird was risen to cult degree in Turkish mythology. As a result a bird in a dream and details concerning to it has good interpretation, If we pay attention to the composition of the poem its first and second lines is thesis and last line is a conclusion. This is also peculiar to Anvar Obidjon's uchchanoqs:
Saying God desire I gave a penny to a beggar A beggar prayed me [15; 290].
First and second lines of his certain triplet come as a thesis the last one is a conclusion. But this poem differs from "Irq bitigi" (Book of dream interpretations) poem by its meaning, rhythm and rhyme.
Musallas is a poem of Uzbek literature which has three lines in each stanza. Its initial example of Uvaysiy's devon has the beginning below:
God spare me, save me from beauty, Badakhskhan rudy tormented my soul Save, release soul from body Save hart from regrets. [22; 148].
Musallas has 7 stanza and was written in ramali musamman of mahzuf rhythm. Its rhythm a-a-a; b-b-b; c-c-c; d-d-d; e-e-e; f-f-f; g-g-g. The theme of seperation is a leading in Musallas. The theme of frustration and misguidance in the world is also encountered. Poem is perfect and ripe from poetics side.
Poems which has three lines in each stanza were written by poets such as Hamza [29; 29, 39, 53], Chulpon [31; 512, 513], Oybek [16; 104, 152, 185, 194, 198, 199, 217, 235, 25o], Rauf Parfi [19; 72], Anvar Obidjon [154, 246, 344], Hurshid Davron [31, 8, 12, 13, 15, 33, 77,
