CC BY
191
АНТИНАУКА И СОВРЕМЕННОЕ ОБРАЗОВАНИЕ" ВРЕМЯ ПЕРЕОПРЕДЕЛЯТЬ ПОНЯТИЯ
ANTI-SCIENCE AND EDUCATION:
THE URGENCY OF REDEFINING CONCEPTS
В.В. Минеев
V.V. Mineyev
Антинаука, псевдонаука, квазинаука, паранаука, лженаука, наука и религия, наука и образование, реформа образования.
Проблема заключается в том, что в современной концепции образования, казалось бы, открытой широким культурным влияниям, по-прежнему господствует узкая трактовка науки. Возникает соблазн навешивать ярлык антинаучности на всё, что идет вразрез с устоявшимися представлениями. И в то же время система образования оказывается уязвимой для новых модификаций антинауки. В этой связи в статье предпринимается попытка переопределения понятия «антинаука» и некоторых смежных категорий. Продемонстрирована необходимость пересмотра принципов демаркации между научной мыслью и религиозной. Сциентизм впервые рассматривается в качестве современной метаморфозы антинауки, а отождествление антинауки с антисциентизмом признаётся ошибочным.
Anti-science, pseudoscience, quasi-science, parascience, false science, science and religion, science and education, education reform. The problem is in the point that the present-day education framework seems to be open to a wide range of cultural impacts butit's still based on a narrow definition of science. One is tempted to hang a label of an antiscientific approach on everything that runs contrary to the conventional assumptions. In the same time the education system proves to be vulnerable to new modifications of anti-science. In this connection an attempt to redefine the notion of "anti-science" and some closely related categories is undertaken here. The need to revise the principles of demarcation between scientific thought and religious one is disclosed. Scientism is first considered as a modern metamorphosis of anti-science, with equivalence between anti-science and anti-scientism being a blunder.
Как известно, в современную эпоху первым и главным требованием к содержанию образования остается ориентация на научное знание. Вместе с тем полноценное образование призвано отразить, педагогически адаптировать весь накопленный человечеством опыт. Таким образом, уже на уровне общих принципов построения концепции образования закладываются предпосылки последующей коллизии. Духовный мир неизбежно поляризуется. На одном полюсе - наука, на другом - мораль, религия, искусство, миф и всё остальное. Хотя в наши дни принято соглашаться с тем, что взаимодействие с иными формами духа науку обогащает, клише «ненаучное знание» акцентирует ее привилегированное положение и некоторую ущербность всего того, что ею не является. Искусству, религии, морали недостаёт научности. Причем само по себе противопоставление этих форм «объективному знанию» сообщает им внутреннее единство, например, сплавляет воедино мораль и религию (таковы последствия сциентизма). Оценка же феноменов, выходящих за границы позитивистского идеа-
As we know, in modern times the first and foremost requirement for the content of education is the focus on scientific knowledge. However, a full education is intended to reflect, pedagogically adapt the experience accumulated by mankind. Thus, at the level of the general principles of construction of the concept of education the prerequisites of subsequent collision are founded. The spiritual world is inevitably polarized. Science is on one pole, while morality, religion, art, myth, and everything else are on the other. Although nowadays it is natural to agree with the fact that interaction with other forms of spirit enriches science, the cliché of "non-scientific knowledge" emphasizes its privileged position and some inferiority of all that is not science. Art, religion, morality lack the scientific character. Moreover, the opposition of these forms to "objective knowledge" gives them inner unity, for example, melds together morality and religion (these are the consequences of scientism). Estimation of the phenomena that go beyond the limits of the positivist ideal ranges from
ла, варьирует от нейтральной до резко отрицательной. Школьный учитель (да и вузовский преподаватель) сталкивается с достаточно трудной дилеммой. Он вынужден либо отказать науке в праве выносить окончательные решения по мировоззренческим вопросам (и в чье ведение они в таком случае попадают?), либо со снисходительной улыбочкой подыскивать оправдания для великих ученых, часто расплачивавшихся жизнью за верность православию (вспомним трагические судьбы Д.Ф. Егорова, A.A. Ухтомского, В.Ф. Войно-Ясенецкого и тысячи других).
Цель данной статьи состоит в оказании посильного содействия обоснованию широкого понимания сущности науки, когда последняя изначально не противопоставляется другим формам духа, а рассматривается в качестве их неотъемлемой ипостаси, в качестве обобщения не только данных эмпирического естествознания, но и, скажем, религиозного опыта (в трактовке У. Джеймса). Но что в таком случае остается на противоположном полюсе? Сопротивление каких сил преодолевается коллективным разумом? Одним из методов (и этапов) реконструкции образа науки могло бы стать переопределение понятия «антинаука». В этом и заключается новизна предлагаемого подхода.
Использование таких негативно окрашенных определений, как «антинаука» или «лженаука», требует осторожности. Словом «лженаука» идеологи марксизма-ленинизма клеймили передовые отрасли своего времени. В качестве рычага для устранения конкурента этот ярлык продолжает использоваться и в современных условиях. Неоднозначные отклики вызывает поэтому работа «Комиссии по борьбе с лженаукой...» (учреждена при РАН в 1998 г.). Известны критические высказывания руководителей государства в адрес Комиссии, обвинивших ее в препятствовании инновациям и в лоббировании интересов коммерческих структур. Нападать на всякую ошибочную, устаревшую или недостаточно обоснованную теорию легче всего, но практически бессмысленно. Ведь знания непрерывно проверяются, уточняются, радикально пересматриваются. Открытая враждебность по отношению к науке, отрицание ее права на ведущую роль в жизни общества-достаточно редкое явление. Разрушители системы образования обычно выступают под флагом передовой мысли. Позиционируют себя (притворно или вполне искренне) как новаторы. А ревнители серьезного знания, воюя с отдельными шарлатанами, увы, не всегда хотят замечать реальные угрозы.
Свое триумфальное шествие антинаука начина-
neutral to strongly negative. The school teacher (and university teacher) faces quite a difficult dilemma. He must either debar science the right of making final decisions on philosophical issues (and whose supervision are they under in this case?) or with an indulgent smile to look for excuses for great scholars who often paid their lives for loyalty to Orthodoxy (let us remember the tragic fates of D.F. Egorov, A.A. Ukhtomsky, V.F. Voyno-Yasenetsky and thousands of others).
The purpose of this article is to provide all possible assistance to the justification of a broad understanding of the nature of science, when the latter was initially not opposed to other forms of spirit, and is seen as their integral incarnation, as a generalization of not only the data of empirical science, but also, say, a religious experience (in the interpretation of W. James). But what is at the opposite pole in this case? Which forces' resistance is overcome by the collective mind? One of the methods (and phases) of reconstruction of the image of science could be a redefinition of the concept of "antiscience". This is the novelty of the proposed approach.
The use of such negatively coloured definitions as "antiscience" or "pseudo-science" requires caution. The ideologists of Marxism-Leninism used the word "pseudoscience" to denounce the advanced industries of their time. That label is still used in modern conditions as a lever to eliminate a competitor. That is why the work "Commissions to Combat Pseudoscience ..." (founded by Russian Academy of Sciences in 1998) provokes controversial responses. We know about the critical statements of the government leaders to the Commission, who accused it of obstructing innovations and lobbying the interests of commercial structures. Attacking on any erroneous, outdated or poorly grounded theory is the easiest thing, but it is almost meaningless. After all, knowledge is continuously tested, refined, radically revised. Open hostility to science, the denial of its right to be leading in society is quite a rare phenomenon. Destroyers of the system of education usually act under the banner of progressive thought. They position themselves (whether in pretense or sincerely) as innovators. And devotees of serious knowledge, fighting with some charlatans, alas, do not always want to see the real threat.
Antiscience starts its triumphal procession, when education ceases to meet the achieved level
ет, когда образование перестает соответствовать достигнутому уровню научной мысли. При этом совершенно не важно, включены ли в учебную программу теология и астрология или нет. Гораздо хуже, если основы эволюционного учения излагаются сточки зрения биологии середины прошлого века. Изобретения в нашей стране перестали внедряться в практику задолго до начала перестройки (закрытие храмов и возведение мавзолея решению проблемы не помогли}. Уже полвека падает престиж профессии ученого. И происходит это, разумеется, не потому, что кто-то гадает по руке. Укрепление позиций сомнительных доктрин (при поддержке государства) приняло системный характер еще в Советском Союзе и завершилось вырождением целых отраслей знания, их трансформацией в квазинауки. И, наконец, главное: восторжествовало инструментальное понимание науки, допускающее ее использование во вред человеку. Отчуждение от собственной сущности, забвение гуманистических истоков означает, что научное самосознание стало по-существу антинаучным. К тому же в ответ на его агрессивность («повернем реки») усиливаются протестные движения различного рода.
В данной связи традиционный миф, религия становятся скорее последней опорой, органичным дополнением научного мировоззрения, чем его антагонистами. Невозможно не согласиться сточкой зрения O.A. Карловой, характеризующей соотношение ключевых форм духовной культуры: «Наука конечна в границах своей теории, ее сила могущественна, но за ее пределами таится великий океан непознанного. А потому, чтобы выжить в этом мире, человечество нуждается еще в одном инструменте - мифологическом знании, безграничном в потенциале своих смыслов и связей, но четко ориентированном нравственно и поведенчески» [Карлова, 2013, с. 8].
Антинаучность заключается в отступлении отдуха свободного мышления, а не от буквы того или иного учения. В извращении смысла научной деятельности, смысла всей истории познания. Применительно к условиям XIX века надежды превратить природу в мастерскую или свести мораль к биологической целесообразности можно списать на энтузиазм. Подобные взгляды сегодня - признак воинствующего невежества, профессиональной некомпетентности. В эллинистическую эпоху вивисекция преступников действительно могла быть частью научного предприятия. Но в XXI веке подобные опыты антинаучны по определению: они противоречат ценностям гуманного общества, рожде-
of scientific thought. In this case, it does not matter whether theology and astrology are included in the curriculum. What is much worse is if the basics of evolutionary theory are stated from the point of view of biology of the last century. Inventions in our country ceased to be implemented in practice well before the beginning of Perestroika (closing of churches and the construction of the Mausoleum did not help to solve the problem.) The prestige of the profession of scientist has been falling for half a century. And this is happening, of course, not because someone tells fortunes by hand. The strengthening of the position of dubious doctrines (with the support of the state) got a systematic character in the Soviet Union and ended with the degeneration of entire branches of knowledge, and their transformation into quasisciences. And finally, the most important thing is the triumph of the instrumental understanding of science, allowing its use to the detriment of man. Alienation from their own essence, forgetting the humanistic origins means that the scientific consciousness has become essentially antiscientific. In addition, in response to its aggression ("we will turn the rivers") protest movements of various kinds are enhanced.
In this context, the traditional myth and religion are the last mainstay, the organic complement to the scientific world rather than its antagonists. It is impossible not to agree with the point of view of O.A. Karlova characterizing the ratio of the key forms of spiritual culture: "Science is finite in the limits of its theory, its strength is mighty, but there is a great ocean of the unknown beyond it. Therefore, in order to survive in this world, mankind needs another instrument- mythological knowledge, that is infinite in the potential of its meanings and connections, but is clearly oriented morally and behaviorally" [Karlova, 2013, p.8],
Antiscience is a retreat from the spirit of free thinking, but not from the letter of a particular doctrine. It is the perversion of the meaning of scientific activity, the meaning of the whole history of knowledge. With regard to the conditions of the XIX century the hope to transform the nature into the workshop or to reduce morality to biological feasibility can be attributed to the enthusiasm. Such views today are a sign of militant ignorance, professional incompetence. In the Hellenistic era vivisection of criminals could actually be a part of the scientific action. But in the XXI century, such experiments are antiscientific by definition,
ние которого как раз и стало главным итогом когнитивного прогресса, христианизации, демократизации. Антинаучным становится и воинствующий сциентизм. В этой связи следует согласиться с оценкой современной ситуации, которую дает В.И. Ку-дашов. В частности, он пишет: «Религия, искусство, философия и наука - это разные ветви единого древа культуры, растущие из единого корня» [Ку-дашов, 2013, с.18]. Этот корень обеспечивает единство всех форм духа, их солидарность в сопротивлении антинаучным тенденциям. То же самое справедливо и в отношении процесса интеграции учебных дисциплин [Копцева, 2007, с.7]. Сам по себе тезис о возможности перемещения людей со сверхсветовой скоростью в далекие галактики антинаучным не является. Он может быть художественным вымыслом или серьезной научной гипотезой. Другое дело, когда сомнительное утверждение навязывается - без достаточных на то оснований - в качестве мировоззренческой и жизненно-практической альтернативы. Навязывается обществу, академическому коллективу, системе образования, производству. Антинаучны не оккультные учения типа астрологии и хиромантии, сохраняющие огромную культурно-историческую, эстетическую ценность, но лишь попытки использовать их в качестве замены современному мировоззрению. Или в качестве средства наживы.
Подобно науке антинаука представляет собой не сумму разрозненных учений, а целостную систему, функционирующую и эволюционирующую в общепланетарном масштабе, самовоспроизводящуюся динамичную структуру (английское «anti-science» иногда удачно переводится как «противо-наука»). Не составляя особой формы общественного сознания, эта структура тем не менее пронизывает любые его фрагменты, формы, уровни, кристаллизуется как система представлений (не хотелось бы называть их знаниями), социальный институт (например, наукоборческие движения разного толка), сфера деятельности (например, коммерческая), фактор культуры. Антинаука имеет широчайший спектр проявлений: от открытой ненависти к просвещению до фальсификации исследований под маской академического официоза. Наиболее опасным проявлением, очевидно, являются так называемые «научные мифы», нередко направленные на оправдание социальных пороков. Научный миф - миф, принявший облик научного знания - это вовсе не байки про знаменитостей, не мечты о вечном двигателе, не фантазии о параллельных ми-
they are contrary to the values of a humane society, the birth of which just became the main outcome of cognitive progress, Christianization, democratization. Militant scientism is also becoming antiscientific. In this regard, we should agree with the assessment of the current situation, which is given by V.I. Kudashov. In particular, he writes: "Religion, art, philosophy and science are two different branches of a single tree of culture, growing from a single root" [Kudashov, 2013, p.18]. This root ensures the unity of all forms of spirit, their solidarity in resistance to antiscientific tendencies. The same is true for the integration of academic disciplines [Koptseva, 2007, p.7]. By itself, the thesis of the ability to move people to the distant galaxies faster than light is antiscientific. It can be a fiction or a serious scientific hypothesis. Another thing is when a dubious assertion is imposed as a world-view or life-practical alternative without a good reason. It is imposed on society, an academic staff, the system of education, manufacturing. Not occult teachings such as astrology and palmistry that keep a huge cultural, historical and aesthetic value are antiscientific, but only the attempts to use them as a substitute for the modern worldview or as a means of profit.
Like science, antiscience is not the sum of separate teachings, but the complete system that functions and evolves in a planetary scale, the systemthatisaself-perpetuatingdynamicstructure (the English word "antiscience" is sometimes successfully translated as "contrascience" -"protivonauka" in the Russian language). Without making a special form of social consciousness this structure, however, permeates all its parts, forms, levels, crystallizes as a system of ideas (we would not like to call them knowledge), a social institution (e.g., seemingly scientific movements of various kinds), a scope (for example, business), a cultural factor. Antiscience has a wide range of manifestations - from the open hatred of the Enlightenment to the falsification of researches under the guise of academic officialdom. The most dangerous manifestation is obviously so-called "scientific myths" that are often aimed at justifying social vices. A scientific myth is a myth that adopted the guise of scientific knowledge - this is not stories about celebrities, not the dreams of perpetual motion, not the fantasies of the parallel worlds. For example, the belief that there is the Darwinian principle of natural selection in the society, or the
рах. К числу опаснейших заболеваний духа принадлежат, например, убеждение, что в обществе действует дарвиновский принцип естественного отбора или вера во всесилие человека.
Совокупность учений и практик, которые ошибочно принимаются (или выдаются) за научные обычно называют псевдонаукой, или мнимой наукой. О псевдонаучности теории говорит не сам по себе отход от взглядов, господствующих в академическом сообществе, а несоответствие нормам исследования. Псевдонаучные изыски характеризуются такими признаками, как тенденциозность в подборе фактов и подтасовка результатов собственных исследований; использование недостоверных данных и неясных, некорректных понятий; несамокритичность автора и нефальсифицируемость теоретических положений; утаивание части информации; наконец, невоспроизводимость полученных результатов и противодействие проведению независимой экспертизы. Как правило, псевдонауку сопровождают политическая ангажированность и коммерческая активность. Нужно иметь в виду, что когда-то за псевдонауку принимались наблюдения шаровой молнии и гипотеза дрейфа материков. В отношении множества дисциплин (например, экстрасенсорики, трансперсональной психологии) консенсуса не достигнуто. Лишь крайнюю форму псевдонауки, а именно концепции заведомо ложные правомерно именовать лженаукой. Они создаются людьми, сознающими безнравственный характер своей деятельности, но полностью лишенными научной и гражданской честности. Целью такой деятельности бывают удовлетворение личных амбиций, обогащение, карьера, политическая власть.
Значительно более сложный, чем псевдонаука, феномен - квазинаука. Перевод латинского «quasi» зависит от контекста: «наподобие», «как будто», «почти». Слово «квазинаука» употребляется вперемежку со словами «антинаука», «псевдонаука», «паранаука»- то в качестве их синонима, то в качестве обозначения чего-то от них отличающегося. Строгого же определения предпочитают не давать. Элементы науки и псевдонауки сосуществуют в границах единого дисциплинарного и институционального поля, нередко соседствуют в творчестве одного и того же автора. Можно поэтому согласиться с формулировкой, гуляющей по страницам словарей и учебных пособий: квазинаука - это область знания, которое содержит как ложные, так и истинные утверждения. Однако каким образом истина и ложь уживаются вместе? Любая псевдонаучная
belief in the omnipotence of man belong to the most dangerous diseases of the spirit.
The set of doctrines and practices that are mistaken (or presented) for scientific are commonly referred to pseudoscience or seeming science. The pseudoscientific character of theory is demonstrated not by a departure from the views that prevail in the academic community, but by non-compliance with the norms of the study. Pseudoscientific frills are characterized by such features as the bias in the selection of facts and manipulation of the results of one's own research; the use of inaccurate data and obscure, incorrect notions; the absence of self-criticism of the author and of falsifiability of the theory; partial information hiding; and finally, non-reproducibility of the obtained results and opposition to the independent examination. As a rule, pseudoscience is accompanied by political engagement and commercial activity. We must bear in mind that the observation of the fireball and the hypothesis of continental drift were once taken for pseudoscience. For many disciplines (e.g., extrasensorics, transpersonal psychology) consensus is not reached. Only an extreme form of pseudoscience - namely, the concepts that are knowingly false - can be called false science for cause. They are created by the people who are aware of the immoral nature of their activities, but totally devoid of scientific and civic integrity. The purpose of this activity is the satisfaction of personal ambitions, enrichment, career, political power.
A phenomenon that is much more complex than pseudoscience is quasiscience. Translation of the Latin "quasi" depends on the context: "like", "sort of", "almost". The word "quasiscience" is used alternately with the words "antiscience", "pseudoscience", "parascience" either as a synonym for them or as something different. A rigorous definition is usually not given. The elements of science and pseudo-science coexist within a single disciplinary and institutional field, and often coexist in the work of the same author. We can therefore accept the formula strolling through the pages of dictionaries and textbooks: quasiscience is an area of knowledge that includes both false and true statements. However, how do truth and lies coexist? Any pseudoscientific theory contains true statements and a truly scientific theory contains wrong ones. Does this mean that both of them
теория содержит верные утверждения, а подлинно научная теория - ошибочные. Означает ли это, что и та и другая в равной мере квазинаучны? Конечно, не означает. К тому же свойство квазинаучности распространяется не только на систему знаний, но и на другие аспекты науки (на виды деятельности, на социальную организацию), что в приведенном выше определении отражения не находит.
Термин «квазинаука» приобрел популярность после публикаций В.А. Леглера, сфокусировавшего внимание на факте взаимного непризнания советской и мировой научной мысли. Как показал Ле-глер, в советский период науки трансформировались в квазинауки, точнее, в «локальные идеологии», а научное сообщество- в сообщество идеологическое [Леглер, 1993, с. 70]. Леглер выявил комплекс особенностей квазинауки: тяготение к государственной идеологии; резкое преобладание негативного содержания над позитивным (существование за счет критики западных теорий при отсутствии собственных); дог-матизация бессмысленного канона и принципиальная неясность основных положений; ненаучные методы аргументации (обращение к трудам классиков марксизма, спекуляция на патриотизме и т. п.); насилие над членами сообщества. Иерархическая организация академического сообщества, когда руководитель подразделения пользуется - в силу должности- непререкаемым научным авторитетом, неизбежно оборачивается загниванием отрасли. Противоречие между амплуа крупнейшего ученого и реальной значимостью вынуждает руководителя имитировать научную деятельность и реагировать на «угрозы» (отвергать зарубежные достижения".
Но на наш взгляд, локальная идеология - лишь одна из ипостасей квазинауки. Существуют и другие. Девальвация степеней и званий, снижение качества диссертационных исследований. Высасывающая огромные силы и средства рейтинговая система оценки результатов научной деятельности. Зависимость успеха идеи от административного ресурса автора. Захлестнувший отнюдь не только постсоветское пространство поток квазинаучной продукции (публикации, не содержащие новизны, хотя и не псевдонаучные; изобретения, заведомо не отличающиеся оригинальностью). Примитивизация и формализация научного творчества, а главное - исчезновение у ученого внутренней потребности найти истину, сказать правду. Он больше не думает о долге, не вспоминает об ответственности, обусловленной самим родом его занятий (а не членством в партии). Истощение духовно-
are equally quasiscientific? Of course, it does not. In addition, quasiscientific features cover not only the system of knowledge, but also other aspects of science (activities, social organization), which does not reflect in the above definition.
The term "quasiscience" became popular after the publication of V.A. Legier, who emphasized the fact of mutual non-recognition of the Soviet and the world sciences. As it was shown by Legier, during the Soviet period sciences were transformed into quasisciences, or, more precisely, into "local ideologies" while the scientific community was transformed into the ideological community [Legier, 1993, p.70], Legier revealed a complex of quasiscience's features: attraction to the state ideology, harsh predominance of negative content over positive one (the existence due to the criticism of Western theories in the absence of their own); dogmatization of the mindless canon and fundamental ambiguity of the key guidelines; unscientific methods of argumentation (appeal to the works of the classics of Marxism, speculation on patriotism, etc.), violence against the members of the community. The hierarchical organization of the academic community where the head of the unit uses - due to the post - an unquestioned scientific authority inevitably turns into a rotting industry. The contradiction between the role of the largest academician and the real significance forces the head to simulate scientific activities and respond to "threats" (to reject foreign achievements).
But from our point of view, local ideology is just one of the incarnations of quasiscience. But there are some others. For example, they are evaluation of degrees and titles, reducing the quality of theses, the rating system of evaluation of scientific results that demands huge capabilities and money, dependence of the success of the idea on the administrative resource of the author, the flow of the quasiscientific production swept through not only the post-Soviet space (publications containing no novelty, though not pseudoscientific; inventions that are obviously not original), simplification and formalization of scientific creativity, and what is most important, disappearance of an inner need to find the truth and tell the truth in a scientist. He no longer thinks about his duty, does not remember the responsibility resulting from his occupation (rather than membership in the party). Depletion of spiritual and moral capacity of the community
нравственного потенциала сообщества выражается в забвении профессиональной чести, в расшатывании норм профессиональной этики. Объективными предпосылками снижения эффективности системы являются ее рост и усложнение. Узкая специализация сопряжена с дезинтегративными процессами. Масштабность проектов - с их коммерциализацией. Ориентироваться в потоках информации всё труднее. Профессия ученого становится массовой. Отрасль наводняют люди, цели которых далеки от исследовательских (одно дело, когда профессиональное сообщество насчитывает несколько десятков близких знакомых; другое дело - десятки тысяч человек). Обостряются этические проблемы науки [Викторук, 2003, с. 145]. Тормозит работу бюрократическая машина, к тому же срастающаяся с государственно-политическими и финансово-экономическими структурами. Торжествуют бюрократические методы управления. А тем временем незаметно изменяются и ценностные ориентиры [Гендин, 2012, с.270], взрослеет молодежь [Москвич, Викторук, 2011, с.210], которая способна по-дедовски выкрикнуть пару непристойностей в адрес религии и церкви, но не имеет иммунитета к новым метаморфозам антинауки.
Грубой ошибкой представляется смешение псевдо- и квазинауки с паранаукой, которая занимает пограничное положение между сферами научного знания и вненаучного. Паранау-ка - это совокупность учений и практик, которые в силу объективных причин отклоняются от стандартов научного знания и научной деятельности, но в целом ориентируются на эти стандарты, не противоречат основополагающим принципам научно-рационалистического мировоззрения. Объективными причинами указанного отклонения могут быть, прежде всего, особенности самого предмета исследования: в рамках паранаук рассматриваются явления, существование которых сомнительно или не вполне доказано.
Таким образом, можно сформулировать некоторые выводы. Под антинаукой, в особенности применительно к сфере образования, целесообразно понимать совокупность идей, учений, настроений, практик, которые идут вразрез с тенденциями социального и когнитивного прогресса, вступают в противоречие с основополагающими принципами гуманизма, просвещения и рационалистического мировоззрения, со сложившимся образом науки, ее роли, ценностей, методов. Псевдо- и лженаука относятся к числу самых простых проявлений ан-
is expressed in the oblivion of professional honor, in undermining the standards of professional ethics. The objective prerequisites for reducing the effectiveness of the system are its growth and increasing complexity. Narrow specialization is associated with disintegrative processes. The scale of projects is associated with their commercialization. It is getting more difficult to navigate in the flow of information. The profession of the scientist is becoming mass. The area is flooded with the people, whose objectives are far from research (one thing is when a professional community has a few dozens of close friends, and another thing is tens of thousands of people). The ethical issues of science are getting more acute. [Viktoruk, 2003, p. 145]. The bureaucratic apparatus that is fusing with the public, political, financial and economic structures impedes the work. The bureaucratic methods of management are triumphing. Meanwhile, the system of values is imperceptibly changing [Gendin, 2012, p. 270], young people are becoming mature [Moskvich, Viktoruk, 2011, p.210] and capable of commenting on the religion and the church in a obscene way, but they do not have the immunity to the new antiscientific metamorphosis
The confusion of pseudo- and quasiscience with parascience, which takes a boundary position between the spheres of scientific and nonscientific knowledge, seemsto be a huge mistake. Parascience is a set of teachings and practices that deviate from the standards of scientific knowledge and research activities due to objective reasons, but in general are guided by those standards and do not conflict with the fundamental principles of the scientific and rationalistic worldview. The objective reasons for the deviation may be, first of all, the features of the object of the research: the phenomena, whose existence is doubtful or not fully proven, are studied within parasciences.
Thus, it is possible to formulate some conclusions. It is useful to understand that antiscience is the totality of ideas, doctrines, attitudes, practices that run counter to the trends of the social and cognitive progress, conflict with the fundamental principles of humanism, enlightenment and rationalist outlook, with the established way of science, its role, values and methods. Pseudoscience and false science are among the most common manifestations of antiscience. Quasiscience is a more complex case.
тинауки. Более сложным случаем является квазинаука. Под ней следует понимать не просто обособившуюся группу доктрин, но состояние коллективного субъекта познания в целом, прогрессирующее заболевание, науку в состоянии застоя и вырождения, которые обычно сопровождаются имитацией профессиональной деятельности.
Одним из важнейших условий обновления науки становится, на наш взгляд, укрепление обратной связи с системой образования, ориентирующейся на гуманистические идеалы, на возрождающийся идеал духовности, которую, в частности, С.П. Штумпф рассматривает как комплексную проблему [Штумпф, 2011, с. 25-30] и в то же время как атрибутивное качество личности [Штумпф, 2010, с. 156].
Библиографический список
1. Викторук E.H. Формирование этических знаний в свете неклассической модели этической аргументации // Философия образования. 2003. № 9. С. 141-150.
2. Гендин А.М. Ценности и ценностные ориентации в системе факторов детерминации деятельности // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2012. № 2. С. 269-277.
3. Карлова O.A. Главный вопрос цивилизации: Кто будет «ловцом человеков» в следующем тысячелетии? // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2013. № 1. С. 6-12.
4. Копцева Н.П. Интеграция гуманитарного образования в Сибирском федеральном университете // Высшее образование сегодня. 2007. № 4. С. 6-8.
5. Кудашов В.И. Разум и вера в творении духовности культуры // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2013. № 1 (23). С. 13-18.
6. Леглер В.А. Идеология и квазинаука // Философские исследования. 1993. № 3. С. 68-82,
7. Москвич Ю.Н., Викторук E.H. Культурные и ментальные запросы и ценности студенческой молодежи Красноярска // Россия и современный мир. 2011. № 4. С. 202-216.
8. Штумпф С.П. Социально-исторический анализ феномена духовности в контексте русской религиозно-философской культуры XI-XVIII вв. // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2010. № 2 (24). С. 155-160.
9. Штумпф С.П. К истокам феномена духовности. Анализ понятия «душа» в контексте западноевропейского философского знания // Вестник Бурятского государственного университета. 2011. Вып. 6. С. 23-30.
It is not a simply separated group of doctrines, but the state of the collective subject of knowledge in whole, a progressive disease, and science in the state of stagnation and degeneration, that are usually accompanied by a simulated professional activity.
One of the most important conditions for renovation of science is, in our opinion, the strengthening of the feedback to the system of education that is driven by humanistic ideals and the reviving ideal of spirituality which, in particular, S.P. Shtumpf regarded as a complex problem [Shtumpf, 2011, p. 25-30] and at the same time as an attributive quality of the individual [Shtumpf, 2010, p. 156].
Reference list
1. Viktoruk E.N. Formation of ethical knowledge in the light of non-classical model of ethical argument // Philosophy of Education. 2003. № 9. P. 141-150.
2. Gendin A.M. Values and system of values in the complex of factors of activity determination // Bulletin of KSPU named after V.P. Astafiev, 2012. № 2. P. 269-277.
3. Karlova O.A. The main question of civilization: Who will be the Fisher of men in the next millennium? // Bulletin of KSPU named after V.P. Astafiev. 2013. № 1. P. 6-12.
4. Koptseva N.P. Integration of liberal education in Siberian Federal University// Higher Education Today. 2007. № 4. P. 6-8.
5. Kudashov V.I. Reason and faith in creation of culture spirituality // Bulletin of KSPU named after V.P. Astafiev. 2013. № 1. P. 13-18.
6. Legler V.A. Ideology and quasiscience // Philosophical Research, 1993. № 3. P. 68-82.
7. Moskvich Yu.N., Viktoruk E.N. Cultural and mental needs and values of student youth in Krasnoyarsk // Russia and the Modern World. 2011. № 4. P. 202-216.
8. Stumpf S.P. The socio-historical analysis of the phenomenon of spirituality in the context of Russian religious and philosophical culture of the XI-XVIII centuries // Bulletin of KSPU named after V.P. Astafiev. 2010. № 2. P. 155-160.
9. Shtumpf S.P. To the origins of the phenomenon of spirituality. Analysis of the concept "soul" in the context of West European philosophical knowledge//Bulletin of Buryat State University. 2011. №. 6. P. 23-30.
