CC BY
127
15. RGADA. F. 248. Kn. 132 [Russian State Archives of Ancient Acts. Fund 248. Book 132] (in Russ.).
16. Dopolneniya k aktam istoricheskim, sobrannye i izdannye arkheograficheskoj komissiej. T. 10. No 25 [Additions to Historical Acts Collected and Published by the Archaeographic Commission. Vol. 10. No 25]. St. Petersburg: Eduard Prats' Printing House, 1867. 516 p. (in Russ.).
17. RGADA. F. 1173. D. 1021 [Russian State Archives of Ancient Acts. Fund 1173. File 1021] (in Russ.).
18. Akty Arkheograficheskoj ekspeditsii. T. 4 [Acta of the Archaeographic Expedition. Vol. 4]. St. Petersburg: Printing House of the Second Office of His Imperial Majesty's Own Office, 1836. 654 p. (in Russ.).
19. Modestov, N.N. Selo Tabynskoe i Voznesenskaya pustosh' [The Village of Tabynskoye and the Voznesenskaya Ashram]. In: Trudy Orenburgskoj uchenoj ar-khivnoj komissii. Vyp. 31 [Proceedings of the Orenburg Scientific Archival Commission. Issue 31]. Orenburg, 1914. P. 55 (in Russ.).
20. Dopolneniya k aktam istoricheskim, sobrannye i izdannye arheograficheskoj komissiej. T. 10. No 80
[Additions to Historical Acts Collected and Published by the Archaeographic Commission. Vol. 10. No 80]. St. Petersburg: Eduard Prats' Printing House, 1867. 516 p. (in Russ.).
21. RGADA. F. 108. Op. 1. D. 2 [Russian State Archives of Ancient Acts. Fund 108. Bordereau 1. File 2] (in Russ.).
22. Akmanov, A.I., Obydennov, M.F., Kasimov, S.F. Bashkiry-votchinniki i Bashkiriya kak osobo upravljae-maya territoriya vo vtoroj polovine XVI - pervoj treti XVIII vv. [Votchinnik Bashkirs and Bashkiria as a Specially Governed Territory in the Second Half of the 16th - First Third of the 18th Centuries]. Problemy vostokovedenija - Problems of Oriental Studies, 2017, no. 4 (78), pp. 27-31 (in Russ.).
23. Akmanov, I.G., Kasimov, S.F., Gajsin, U.B., Obydennov, M.F., Dautov, A.A. Volnenija i vosstanija bashkir v kontse XVI - 60-kh gg. XVII v. [Riots and Revolts of Bashkirs at the End of the 16th - the 60s of the 17th Century]. Vestnik Brjanskogo gosudarstven-nogo universiteta - Bulletin of the Bryansk State University. 2017, no 4 (34). pp. 9-16 (in Russ.).
Г.Т. Каженова УДК 961/959 (5каз)
АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ 1921 Г. В СЕВЕРНОМ КАЗАХСТАНЕ
Аннотация
Статья восполняет не до конца исследованные страницы советской истории и посвящена восстанию 1921 г. против коммунистической власти в Северном Казахстане.
В работе показано, что причиной восстания стала продовольственная политика советского государства. Крестьяне и казаки были обязаны сдавать излишки хлеба, мяса, масла и других продуктов, однако в реальности у них изымались продукты, необходимые для прокормления семьи, и семена для посева. Казахов-скотоводов вынуждали сдавать живой скот. Изъятие скота, как единственного средства существования у кочевого населения, обрекало их на голод. Протестные настроения усиливались из-за непосильной гужевой повинности и произвола продовольственных отрядов и вызвали активное сопротивление местного населения. Восстание характеризуется как антибольшевистское.
На основе архивных документов и других источников рассматривается ход восстания в уездах, показаны действия повстанцев после захвата власти, а также мероприятия местных и центральных органов советской власти по борьбе с повстанческими отрядами и ликвидации восстания.
Каженова Гульнар Тулегеновна, кандидат исторических наук, и.о. доцента кафедры Евразийского национального университета имени Л.Н. Гумилева (г. Астана, Казахстан), e-таИ: gkazhenova@mail.ru
Gulnar T. Kazhenova, Cand.Sc. (History), Acting Associate Professor, L.N. Gumilyov Eurasian National University (Astana, Kazakhstan), e-mail: gkazhenova@mail.ru
© Каженова Г.Т, 2018
Восставшие не стремились к захвату государственной власти, а лишь выступили против продовольственной политики центральных и местных властей, тотального изъятия необходимых продуктов питания и скота. Не случайно население поднялось на вооруженную борьбу, т.к. конфискация продовольствия у населения, в совокупности с причинами природного характера, имели чудовищные последствия, в частности, привели к голоду, разразившемуся в 1921 и 1922 гг. в хлебных районах Северного Казахстана.
Ключевые слова: Северный Казахстан, гражданская война, антибольшевистское восстание, продразверстка, Акмолинская губерния
Gulnar T. Kazhenova
ANTI-BOLSHEVIST UPRISING IN NORTHERN KAZAKHSTAN IN 1921
Abstract
The article replenishes the pages of the Soviet history that have not been fully explored and is devoted to the uprising of 1921 against the communist power in Northern Kazakhstan.
The paper shows that the main reason of the uprising was the food procurement policy of the Soviet state. According to this policy, peasants and Cossacks were forced to give the state surplus bread, meat, butter and other products, but in reality, the state confiscated necessary food products for feeding the families and seeds for sowing. Moreover, Kazakh pastoralists were obligated to provide the Soviet authority with live cattle that was the only means of subsistence for the nomadic population that subsequently led to starvation. The protest feelings intensified due to the difficult cartage duties and the arbitrariness of the food detachments that as a result provoked active resistance from the local population. The uprising is characterized as an anti-Bolshevist one.
On the basis of archival documents and other sources, the paper considers the course of the uprising in the uyezds (districts), and the activities of insurgents after the seizure of power. Furthermore, it shows the actions of local and central bodies in fighting insurgent detachments and eliminating the insurrection.
The insurgents did not seek to seize the state power, but only opposed the food policy of the central and local authorities, and the total confiscation of necessary food and livestock. The population has risen in the armed struggle not by accident, since the confiscation of food from the population combined with natural disasters which had catastrophic consequences led to the famine in 1921 and 1922 in the 'grain-rich' regions of Northern Kazakhstan.
Key words: Northern Kazakhstan, Civil war, anti-Bolshevist rebellion, prodrazvyorstka (food apportionment), Akmola province
В период революционных потрясений и гражданской войны Северный Казахстан входил в состав Акмолинской области с центром в г. Омск. В годы гражданской войны регион находился в центре боевых действий. Население края, попадая то под власть белых, то красных, находилось в крайне тяжелом экономическом положении: испытывало острый дефицит в предметах первой необходимости; не хватало орудий сельскохозяйственного производства; недоедание и голод. После окончательного установления власти большевиков и введения продовольственной разверстки положение населения значительно ухудшилось.
Среди переселенческого русско-украинского крестьянства, занимавшегося земледелием, проводилась продразверстка на хлеб, мясо, масло, молоко, яйцо, овощи, табак. Казахское население, занимавшееся кочевым скотоводством, выполняло разверстку на мясо: обязано было сдавать живой скот (крупный рогатый, бараны) специально
организованным экспедициям при Губернском продовольственном комиссариате. Кроме того, на скотоводов-казахов распространялась разверстка на шкуру животных, конские волосы, рога и копыта животных. При определении размера разверстки государство исходило не из фактических излишков продовольствия у населения, а из потребностей в продовольствии армии и городского населения.
20 июля 1920 г. Совнарком принял декрет «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», согласно которому на регион была наложена разверстка в 110 млн пудов хлеба. Примерно пятая часть задания (около 20 млн пудов) приходилась на районы Казахстана - Петропавловский, Акмолинский, Кокчетавский, Атбасарский уезды. Ситуация усугубилась тем, что 1920 г. оказался неурожайным. Размер многих разверсток, назначенных Нарком-продом на губернию, превышал количество реальных излишков, имевшихся у населения. При этом
местные продработники докладывали, что «...при самой интенсивной выкачке хлеба... взято... 20%. Все другие разверстки выполняются полностью и даже некоторые свыше 100%» [1, л. 11-12]. Относительно разверстки на овчину и полушубки отмечалось, что она превышала количество живых баранов [2, л. 1-4]. Несмотря на это, губ-продком не опротестовал «боевое задание» Центра и принялся его реализовывать, изымая у населения продукты, необходимые для прокормления семьи, а также семена для грядущего посева. Реквизиция скота, как единственного средства существования у кочевого населения, обрекала их на голод и смерть.
Настоящим бедствием была деятельность продовольственных органов. Показательным является заседание Кокчетавского уездного комитета РКП(б) от 21 января 1921 г., на котором рассматривался вопрос о поведении продработников и о том, что имели место «проявления местами бандитизма, исходящего от отдельных личностей - агентов советской власти, злоупотребляющих своим положением, позволяющих себе без всякого права разного рода реквизиции, конфискации одежды, обуви у крестьян...» [3, л. 150].
Местные органы власти в лице уездных, волостных ревкомов были обязаны оказывать всемерную помощь продотрядам. Так, начальник Кокчетавской уездной милиции указывал своим сотрудникам: «В интересах продфронта как ударной задачи Советской Власти категорически приказываю прекратить вмешательство в дела прод-работников» ...» [3, л. 150]. Выполнение разверстки вначале вызывало пассивное сопротивление. В ответ крестьяне пытались уклоняться от выполнения хлебной разверстки, утаивали хлеб, казахское население откочевывало на юг, куда не полностью распространилась советская власть. Непомерно высокий объем разверстки, непосильная гужевая повинность, произвол, творившийся продовольственными отрядами, в конечном итоге вызвали активное сопротивление местного населения, вылившееся в начале 1921 года в жестокое, кровопролитное восстание.
Причина восстания и его основные задачи ясно были изложены в листовке кокчетавских повстанцев: «...ни с чем не сообразная разверстка на предметы нашего труда, бесконечная подводная повинность, постоянные страхи за лишнее сказанное слово, за лишний кусок хлеба, тряпку, лишнюю вещь - все это жизнь нашу, и без того невеселую, обратило в ад, превратило нас в рабов
случайных выскочек, мальчишек с сомнительным прошлым и настоящим» [4].
Первые проявления активного сопротивления крестьян начались уже в августе 1920 г., когда во Всесвятском районе Петропавловского уезда появился отряд «зеленых» в количестве 200 человек. Но в первых числах сентября восставшие были разбиты [5]. Однако расправа над «зелеными» только обострила ситуацию. В разных волостях стали вспыхивать неорганизованные бунты.
В конце 1920 - начале 1921 гг. на территории Западной Сибири, куда в административном отношении входил и Северный Казахстан, органы местной власти стали проводить семенную разверстку. Это усилило недовольство крестьян и стало поводом для вооруженных выступлений.
К 8 февраля весь район между северной и южной ветвями Транссиба и долинами рек Ишим и Тобол был захвачен мятежниками. С целью прекратить вывоз хлеба восставшие разрушали пути и мосты на ж.-д. магистрали Омск - Челябинск. Власти были готовы к такому обороту событий, но выводы были сделаны весьма странные. На заседании Сиббюро ЦК РКП (б), проходившем 11 февраля 1921 г., председатель Сибревкома И.Н. Смирнов заявлял: «Несмотря на восстания, нажим надо продолжать. Если кровь проливается, то пусть на пользу государства. Надо нажимать». Было принято решение впредь до выполнения 75% разверстки никакое ослабление продовольственной политики не допускать [6, с. 96].
Восстание перебросилось в Петропавловский уезд Акмолинской губернии. Повстанцы повсеместно самоорганизовывались в армейском порядке в роты, эскадроны, полки, армии и т.п. Повсюду создавались повстанческие штабы, но единого штаба повстанцев не существовало [6, с. 362].
Для ликвидации восстания создали полномочную «тройку», в которую вошли председатель Сибревкома И.Н. Смирнов, помощник главнокомандующего вооруженными силами Республики по Сибири В.И. Шорин и председатель Сибирского ЧК И.П. Павлуновский. Против борьбы с восставшими было переброшено несколько частей стрелковых дивизий, кавалерийские и стрелковые полки, 4 бронепоезда, а также части особого назначения (ЧОН). 14 февраля 1921 г. была издана секретная инструкция «О применении высшей меры наказания в районе, охваченном восстанием» [6, с. 179].
13 февраля повстанцы захватили г. Петропавловск и несколько станций. В связи с этим была
создана Петропавловская группа советских войск, которая уже 17 февраля выбила отряды повстанцев из города (основная часть повстанцев была разбита к 14 марта). 18 февраля 1921 г. И.Н. Смирнов сообщал В.И. Ленину: «Кулацко-казацкое восстание в районе Ишима-Петропавловска подавляется успешно. Движение поездов и телеграфная связь от Омска до Петропавловска и 80 верст западнее Ишима и до ст. Мамлютка восстановлены. От желдороги движение отходит в сторону и, вероятно, выразится в разгромлении продовольственных складов в Кокчетавском уезде, в котором неспокойно» [6, с. 218].
К середине февраля в северо-западной части Кокчетавского уезда взбунтовалась Корнеевская волость. Под влиянием корнеевцев восстала станица Чалкарская, в которой для формирования повстанческой кавалерии собрали 500 лошадей. Коммунисты оценивали группировку повстанцев в районе Кривоозерного - Чалкарской в 2000 человек. Решающее значение имели преувеличенные слухи о победах повстанцев Петропавловского и Ишимского уездов.
Перелом в уезде произошел 18-19 февраля, когда под лозунгами «Довольно разверсток!», «Долой коммунистов!» «За свободную торговлю!» поднялись станицы к западу и юго-западу от Кок-четава: Лобановская, Аиртавская, Имантавская, Арык-Балыкская, Верхне-Бурлукская, Нижне-Бур-лукская, Якши-Янгизставская и Акан-Бурлукская. Из этого района восстание стало стремительно распространяться на восток, к станицам Зерен-динская и Сандыктавская, на тракте Кокчетав -Атбасар [6, с. 234].
Восстание приняло массовый характер. О нем Чрезвычайный уполномоченный Сибревкома Е.В. Полюдов докладывал: «Самое же движение считаю серьезным. В него втянуто все казачество, до половины крестьянства и часть киргиз» [7, л. 6]. В некоторых боевых группах преобладало казахское население. Е.В. Полюдов это положение объяснял тем, что казахское население было неграмотным, «кроме богатых, и проводить воспитательную работу было почти невозможно, а переводчиков среди русского местного населения было мало», - писал он [7, л. 6]. Однако вряд ли неграмотность казахов и слепое подчинение баям заставили их вступить в ряды повстанцев. Истинные причины вскрыл председатель Кокче-тавской революционной тройки Т.Ф. Розенбах: «По всем признакам, повстанцы стараются разжечь восстание среди киргизов. Почва для этого
благоприятна. Константин Андреевич [Попов] помнит, какое значение я придавал в докладах губис-полкому невыдаче киргизам мануфактуры и хлеба. Теперь это сказывается - киргизы уже убивают в аулах отдельных красноармейцев» [6, с. 298].
Для борьбы с повстанцами в селе Еленинское, в 30 км западнее Кокчетава, уездные власти сосредоточили 200 штыков и 150 сабель с пулеметами [6, с. 230]. 20 февраля в 10 верстах от Еле-новки начался бой с повстанцами [7, л. 6]. Оставив в плену около 100 человек, бросив начальника штаба и два пулемета без замков, остатки отряда бежали [8, л. 13].
Отступление этого отряда навело панику в Кок-четаве. В ночь на 21 февраля уездная ревтройка оставила город и отступила на северо-восток, в сторону Омска. Об этом Т.Ф. Розенбах докладывал Омскому губкому РКП(б): «400 штыков состояли из всякого сброда - милиционеров, повстанцев-«алтайцев» и, как метко выразился один товарищ, сибирских «смежных коммунистов». Вся эта публика при первых выстрелах побежала без оглядки. Много дезертировало и побросало винтовки. Нельзя на словах передать весь тот кошмар, который пришлось пережить в Кокчетаве» [6, с. 327]. Отряд ревтройки остановился в немецком селе Златорунное, в 90 км от Кокчетава.
23 февраля отряды повстанцев вошли в г. Кок-четав. Под их контролем город находился всего 10 дней. За это время был организован Главный военный совет, штаб, комендатура, объявлена всеобщая мобилизация. Началась организация органов власти. Было оповещено, что во всех волостях и станицах взамен исполкомов должны быть временно организованы военные советы в составе председателя, двух заместителей по военной и хозяйственной частям и секретаря, в прочих селениях и аулах - сельские и аульные военные советы в составе председателя, его заместителя и секретаря [6, с. 307]. В Кокчетавской типографии печатались приказы, воззвания, распространялись слухи о падении Омска и Иркутска и т.д. Повстанцы широко пропагандировали «истинное народовластие», была объявлена советская власть без коммунистов, свободная торговля [6, с. 373].
В городе новая власть производила только аресты, никого не расстреливала. Однако восставшие устраивали самосуд над плененными представителями власти и их родственниками, убивали продработников. С коммунистами расправлялись с крайней жестокостью (после расстрела труп был выброшен в лес) [7, л. 6].
На охваченной восстанием территории произошла полная ликвидация партийных организаций и советской власти. Для подавления восстания в соседнем Атбасарском уезде был организован отряд во главе с помощником начальника уездной милиции И. Плескачом. Попытки повстанцев уничтожить отряд Плескача успеха не имели. 12 марта из Акмолинского уезда к атбасарскому отряду прибыло подкрепление. Это сковало значительные силы повстанцев на западе Кокчетавского уезда и отвлекло их внимание от главного направления удара карательных войск Красной армии.
В первых числах марта Южная группа советских войск, действовавшая под Петропавловском, очистила тракт Петропавловск-Кокчетав. 5 марта в ходе ожесточенного двухчасового боя повстанцев выбили из Кокчетава. При отступлении в пяти верстах от города ими было брошено около 600 пленных советских работников и красноармейцев [6, с. 373].
За неделю Южная группа войск заняла практически все населенные пункты, за исключением казачьих станиц, расположенных в 80-100 км западнее Кокчетава. Кровопролитные бои продолжались с 12 по 22 марта, пока не было сломлено сопротивление восставших. Только в боях за станицу Лобаново повстанцы потеряли убитыми и раненными около 1100 человек. Постепенно восстание пошло на убыль. Часть повстанцев, не сдавшихся советской власти, через Акмолинские степи ушла на юг. На время им удалось захватить г. Кар-каралинск. Но в середине апреля регулярные войска выбили их из города. Часть повстанцев была уничтожена, а спасшимся удалось уйти на территорию Китая. Отголоски восстания в виде разрозненных повстанческих отрядов тянулись до 1923 г.
Восстание было подавлено властями в самой жестокой форме. Т.Ф. Розенбах в своем докладе Омскому губкому РКП(б) писал: «.. .Я противник каких бы то ни было насилий в политической борьбе, всегда отказывался работать в ЧК и трибуналах, но теперь дошел до того, что подписываю приговоры о расстрелах, и у меня рука не дрожит...» [6, с. 470]. На местах расположения регулярных войск творился произвол теперь уже со стороны красноармейцев и командиров. Сводки пестрят сведениями о «грабежах, насилиях, убийствах и других беззаконных действиях, чинимых войсками в отношении сельского населения в местах расквартирования войск» [6, с. 472 ].
Определить количество погибших повстанцев не представляется возможным. Только по
данным председателя Сибревкома И.Н. Смирнова, к 12 марта 1921 г. в Ишимском и Петропавловском уездах было убито около 22 тыс. повстанцев [10]. После взятия регулярными войсками сел и станиц Кокчетавского уезда Чрезвычайная тройка представительства ВЧК по Сибири уже 31 марта вынесла смертные приговоры 55 повстанцам из Кокчетавского уезда. После ликвидации восстания в Имантавской станице было расстреляно около 40 человек [7, л. 13], в селе Лобаново - 11 [7, л. 6]. В архиве сохранился список, состоящий из фамилий 232 повстанцев, расстрелянных в Кокчетавском уезде в дни подавления восстания [9, л. 155].
Причины поражения заключались в том, что повстанцы, представляя сельское население, состоявшее из крестьян, казаков и казахов, априори не могли противостоять регулярным войскам. Кроме того, они не стремились к захвату государственной власти, лишь выступили против тотального изъятия необходимых продуктов питания и скота. Продовольственная политика центральных и местных властей, не считавшаяся с реальными интересами и возможностями сельского населения, а также формы и методы проведения этой политики в жизнь, легализовавшие насилие и унижавшие человеческое достоинство, постоянное увеличение силового давления довели ситуацию до крайности. Выход из нее население видело в вооруженной борьбе.
Восстание носило антикоммунистический характер. Хотя основная масса восставших не разбиралась в программных целях и задачах коммунистов, но прекрасно понимала решающую роль партии и коммунистов в проведении продовольственной политики советской власти. Так как эта политика разоряла их хозяйства и обрекала их семьи на полуголодное существование, восставшие выступали с лозунгом «За советы без коммунистов!», стремились насильственно отделить советы от коммунистов.
В то время, когда восстание было в разгаре, в Москве шел Х съезд РКП(б). На нем был провозглашен курс на новую экономическую политику, в соответствии с которой продразверстка заменялась продовольственным налогом. Однако продналог вводился только в тех губерниях, которые выполнили продразверстку. Петропавловский и Кокчетавский уезды, прежде чем перейти к сдаче продналога, должны были рассчитаться с Центром по долгам прошлого года, оставшимся от продразверстки.
11 мая 1921 г. для вывоза изъятого хлеба в Акмолинской губернии было введено военное положение. Продорганы сначала использовали формы принудительного товарообмена. Затем начали попросту реквизировать у населения продукты питания. Именно таким способом была изъята основная масса хлеба, заготовленного государством к июлю 1921 г. Такое выполнение «боевого задания» в совокупности с причинами природного характера имело чудовищные последствия. В хлебных районах Северного Казахстана в 1921 и 1922 гг. разразился голод.
ЛИТЕРАТУРА
1. Государственный архив Акмолинской области. Ф. 55/09. Оп. 1. Д. 1.
2. Государственный архив Северо-Казахстанской области. Ф. 43/01. Оп. 1. Д. 141.
3. Государственный архив Акмолинской области. Ф. 5. Оп. 1. Д. 28а.
4. Шулдяков В.А. Кокчетавская страница ЗападноСибирского восстания 1921 года // Третья Столица. № 11 (110). 27 марта 2002 г.
5. Гривенная Л.А. Крестьянское повстанчество в Северном Казахстане в начале 20-х годов ХХ века. Петропавловск: СКГУ им. М. Козыбае-ва, 2009. 186 с.
6. Сибирская Вандея. Документы. В 2-х т. / под ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. В.И. Шишкин. Т. 2 (1920-1921). М.: Междунар. фонд «Демократия», 2001. 776 с.
7. Государственный архив Акмолинской области. Ф. 1350. Оп. 1. Д. 3.
8. Государственный архив Акмолинской области. Ф. 1350. Оп. 1. Д. 2
9. Государственный архив Акмолинской области. Ф. 1353/46. Оп. 1. Д. 107.
10. Шишкин В.И. Западно-Сибирский мятеж // Историческая энциклопедия Сибири. В 3-х т. Т. 1 / Институт истории СО РАН. Новосибирск: Издательский дом «Историческое наследие Сибири», 2009. С. 582-584.
REFERENCES
1. Gosudarstvennyj arkhiv Akmolinskoj oblasti. F. 55/09. Op. 1. D. 1 [The State Archives of the Akmola Region. Fund 55/09. Bordereau 1. Individual File 1] (in Russ.).
2. Gosudarstvennyj arkhiv Severo-Kazakhstanskoj oblasti. F. 43/01. Op. 1. D. 141 [The State Archives of the Northern Kazakhstan Region. Fund 43/01. Bordereau 1. Individual File 141] (in Russ.).
3. Gosudarstvennyj arkhiv Akmolinskoj oblasti. F. 5. Op. 1. D. 28a [The State Archives of the Akmola Region. Fund 5. Bordereau 1. Individual File 28a] (in Russ.).
4. Shuldyakov, VA. Kokchetavskaya stranitsa Zapadno-Sibirskogo vosstaniya 1921 goda [The Kokchetav Page of the West-Siberian Rebellion in 1921]. In: Tret'ya Stolitsa [The Third Capital]. No. 11 (110). March 27, 2002 (in Russ.).
5. Grivennaya, L.A. Krest'yanskoye povstanchestvo v Severnom Kazakhstane v nachale 20-kh godov XX veka [The Peasants' Rebellion in Northern Kazakhstan at the Beginning of 20's of the 20th Century]. Petropavlovsk: M. Kozybaev Northern Kazakhstan State University press, 2009. 186 p. (in Russ.).
6. Sibirskaya Vandeya. Dokumenty. V 2-kh t. T. 2 (1920-1921) [Siberian Counterrevolutionary Region. Documents. In 2 Vol. Vol. 2 (1920-1921)]. Ed. by Academician A.N. Yakovlev; Compiled by V.I. Shishkin. Moscow: Demokratiya International Fund, 2001. 776 p. (in Russ.).
7. Gosudarstvennyj arkhiv Akmolinskoj oblasti. F 1350. Op. 1. D. 3 [The State Archives of the Akmola Region. Fund 1350. Bordereau 1. Individual File 3] (in Russ.).
8. Gosudarstvennyj arkhiv Akmolinskoj oblasti. F 1350. Op. 1. D. 2 [The State Archives of the Akmola Region. Fund 1350. Bordereau 1. Individual File 2] (in Russ.).
9. Gosudarstvennyj arkhiv Akmolinskoj oblasti. F1353/46. Op. 1. D. 107 [The State Archives of the Akmola Region. Fund 1353/46. Bordereau 1. Individual File 107] (in Russ.).
10. Shishkin, V.I. Zapadno-Sibirskiy myatezh [The West-Siberian Rebellion]. In: Istoricheskaya entsiklopediya Sibiri. V 3-kh t. T. 1 [The Historical Encyclopaedia of Siberia. In 3 Vol. Vol. 1]. The Institute of History, Siberian Branch, RAS. Novosibirsk: Istoricheskoe nasledie Sibiri publ., 2009. P. 582-584 (in Russ.).
