CC BY
133
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 224-233. УДК 94(4)
DOI 10.25513/2312-1300.2017.3.224-233
Р. В. Богатенко
АННЕКСИЯ ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ ОСТАТКОВ ЧЕХОСЛОВАКИИ И РЕАКЦИЯ БРИТАНСКОЙ ПАЛАТЫ ОБЩИН
Рассматривается заявление премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена в Палате общин 15 марта 1939 г. в связи с аннексией Германией остатков Чехословакии и реакция парламентариев по поводу данного заявления. Используются опубликованные записи заседаний Палаты общин Великобритании. Также реконструируются события последних дней существования независимой Чехословакии.
Ключевые слова: Чехословакия; Э. Гаха; Й. Тисо; Н. Чемберлен; Палата общин; умиротворение; март 1939 г.
R. V. Bogatenko
ANNEXATION NAZI GERMANY RESIDUE CZECHOSLOVAK AND REACTION BRITISH HOUSE OF COMMONS
The author considers the statement of the Prime Minister of Great Britain N. Chamberlain in the House of Commons on March 15, 1939 in connection with the annexation of the remnants of Czechoslovakia by Germany and the reaction of parliamentarians on this statement. The article uses published records of meetings of the House of Commons of Great Britain. The events of the last days of the existence of independent Czechoslovakia are also reconstructed.
Keywords: Czechoslovak; E. Gakha; Y. Tiso; N. Chamberlain; House of Commons; appeasement; March 1939.
9-15 марта 1939 г. произошли события, результатом которых стало исчезновение с карты Европы ещё одного государства -Чехословацкой Республики (ЧСР). Советские историки не могли не затрагивать проблемы реакции на эти события британских властей и ключевой фигуры политической системы Великобритании - премьер-министра Н. Чемберлена.
Известный англовед В. Г. Труханов-ский, несколько упрощая ситуацию, писал, что аннексия Чехии Гитлером «не заставила Чемберлена изменить свою линию поведения. Выступая 15 марта в палате общин, он защищал Мюнхенское соглашение и заявил, что Англия не предпримет никаких шагов в связи с данными в Мюнхене гарантиями Чехословакии» [1, с. 294]. В другой своей
© Богатенко Р. В., 2017
работе историк указывал, что и после аннексии Чехии Гитлером «Чемберлен... не желал отказаться от своей линии» [2, с. 177].
В. Я. Сиполс ограничился указанием на то, что «английское правительство получило точные сведения о предстоящих событиях ещё за четыре дня. Однако оно сделало вид, что ничего не видит и ничего не слышит. <...> Хотя Англия и Франция, навязывая Чехословакии условия Мюнхенского соглашения, обещали ей свои гарантии», после 15 марта 1939 г., когда гитлеровские войска вступили в Прагу, «никакой помощи Чехословакии в эти трагические дни они не оказали» [3, с. 220-221].
И. Д. Овсяный обращал внимание на то, что в марте 1939 г. «Чемберлен проявил необычайную изворотливость. 15 марта, когда
поступило известие о вторжении нацистских войск в Прагу, встала проблема: как отвертеться от публично предоставленной Чехословакии "гарантии". Британский премьер попытался ухватиться за юридический силлогизм: в результате провозглашения "независимости" Словакии распалось государство, границы которого Англия гарантировала, и правительство его величества, в силу этого, не может считать себя связанным обязательством» [4]. О. А. Ржешевский также указывал на то, что «в ходе парламентских дебатов, состоявшихся в полдень 15 марта, Чем-берлен оправдывал политику отказа от гарантий ссылкой на провозглашение Словакией "независимости" и на "внутренний распад" чехословацкого государства» [5, с. 217].
Таким образом, отечественные историки часто упоминали речь Чемберлена 15 марта в британском Парламенте, но, как правило, саму её не цитировали. Не рассматривали они и реакцию британских парламентариев на гитлеровскую аннексию Чехословакии, хотя, как известно, Парламент в Англии считается главным органом власти, принимающим важные для страны решения. Отсюда необходимость обратиться к стенограммам дебатов Парламента Великобритании в критические для Чехословакии дни 14-15 марта 1939 г., дополняя их по необходимости дипломатическими источниками того времени.
Достоверно неизвестно, когда окончательно Гитлер решил оккупировать оставшуюся после Мюнхенского соглашения
1938 г. часть Чехословакии (ЧСР), но уже 11 октября 1938 г. министр иностранных дел рейха Риббентроп получил указание подготовить план политической изоляции Чехословакии. Совместно с начальником штаба Верховного командования вермахта В. Кей-телем 21 октября Гитлер подписал указ, начинавшийся фразой: «В любой момент мы должны быть готовы ликвидировать остаток Чехословакии» [6, с. 15]. Изложив перед представителями военных, экономических и политических кругов свои внешнеполитические планы на ближайшее время, 8 марта
1939 г. Гитлер установил срок ликвидации остатков Чехословакии - не позднее 15 марта [7, с. 224].
Для достижения своих целей нацисты использовали Словакию, получившую по
настоянию рейха после Мюнхенского соглашения 1938 г. автономию. Французский посол в Берлине Р. Кулондр не сомневался, что «словацкий сепаратизм являлся прежде всего делом рук германских агентов или словаков, направляемых непосредственно Берлином. Было давным-давно известно, что шеф пропаганды правительства Братиславы Мах, один из самых ярых экстремистов, находился полностью на службе у рейха. Министр транспорта Дуркански, совершавший частые наезды в Германию, был тоже лишь игрушкой в руках гитлеровцев и в руках "фюрера" 120 тыс. словацких немцев - Кармасина» [8].
Из-за того, что словацкое правительство, возглавляемое доктором Тисо, не способно было противостоять сепаратистским тенденциям, поощряемым извне, 9 марта 1939 г. президент Чехословакии Эмиль Гаха отправил часть словацких министров, включая самого Тисо, в отставку, ввёл в Словакию войска и объявил в Братиславе военное положение. Премьер-министром нового словацкого правительства 11 марта был назначен бывший представитель Словакии в правительстве ЧСР М. Сидор.
Тисо тотчас же обратился за помощью к Гитлеру и, запросив его личной аудиенции, в сопровождении Франца Кармасина вылетел в Берлин. На встрече с Гитлером Тисо услышал, что его приняли для прояснения очень важного вопроса, а именно: «...желает ли Словакия вести независимое существование или нет?» Гитлер хотел, чтобы Словакия окончательно приняла решение. Это был вопрос не дней, а часов. Ранее Гитлер говорил, что, если Словакия желает стать независимой, то он будет поддерживать её усилия в этом направлении. Он сдержит своё обещание, только в том случае, если Словакия чётко выразит стремление к независимости [9, р. 245]. В такой своеобразной форме Гитлер фактически предъявил ультиматум: если Словакия не желает независимости, её территория достанется Венгрии (во время встречи Риббентроп передал фюреру отчёт о движении венгерских войск около словацкой границы. Гитлер зачитал его Тисо [Ibid.]).
В 8 часов утра во вторник 14 марта [10, с. 170] прибывшие на специально созванную сессию словацкого сейма депутаты, проинформированные Тисо о том, что Словакии
угрожают венгерские войска, проголосовали за выход из состава Чехословакии и провозглашение независимости своей страны.
И в этот же день, 14 марта, венгерские войска перешли границу ещё одной чехословацкой автономии - Закарпатской Украины. После этого венгерское правительство направило ультиматум Праге, требуя вывести чешские войска из бывшей Подкарпатской Руси , освободить венгерских заключённых, разрешить лицам венгерской национальности, живущим в Закарпатье, вооружаться и т. д. [11].
На фоне этих событий состоялось очередное послеобеденное заседание Палаты общин британского Парламента. О состоявшемся провозглашении независимости Словакии парламентарии ещё не знали. Но когда в Палате появился Чемберлен, пацифист Реджинальд Соренсен прямо спросил его, «знает ли он об опасности изменения существующих границ Чехословакии и какие действия он (премьер) предпринимает в этом вопросе?» [12].
Ответы Чемберлена свидетельствовали о том, что британское правительство имело недостаточно полное представление о происходящем в ЧСР. Премьер смог сообщить парламентариям лишь то, что «согласно информации, полученной от посла Его Величества в Праге, ситуация в Братиславе по-прежнему остаётся внешне спокойной, несмотря на столкновения с членами немецкого меньшинства в некоторых частях Чехословакии». Сообщив, что доктор Тисо в сопровождении Кармасина по приглашению правительства Германии вылетел вчера в Берлин, где был принят Гитлером, премьер признался, что у него «нет, однако, никакой информации о характере состоявшихся обсуждений. Официальное коммюнике, опубликованное в Праге сегодня утром, сообщает, что сейм Словакии вызвал в Братиславу президента Республики на встречу с ним сегодня к 10 часам утра. ...Доктор Тисо сегодня вернулся в Братиславу, чтобы принять участие в сессии (сейма)» [Ibid.].
Сразу после данного заявления премьер-министра на него обрушились однотипные вопросы парламентариев. Больше всех досталось Чемберлену от лидера оппозиции Клемента Эттли, которого интересовало, «какие действия правительство Его Величе-
ства приняло ввиду данных ранее гарантий в отношении территориальной целостности Чехословакии; в свете сложившейся ситуации были ли консультации с другими государствами, поручителями этого соглашения, а также с правительством Чехословакии?» «Разве не ясно, - спрашивал Эттли, усиливая натиск на премьера, - что в настоящее время предпринимаются действия, направленные на отделение Словакии от остальной части Чехословакии? Разве правительство, связанное гарантией чехословацких границ Мюнхенским соглашением, не должно проявлять очень тесный интерес ко всему, что касается целостности остатков чехословацкого государства?» [12].
На все эти вопросы Чемберлен отвечал крайне скупо: «Вопрос о каких-либо действиях пока не возникал»; «не имея полной информации, я не хотел бы выражать мнение по первому вопросу». На последний же вопрос Эттли премьер ответил: «Если это и правда, то это всё же не станет основанием для введения в действие гарантии» [Ibid.]. Единственным основанием для введения гарантий границ Чехословакии Чемберлен назвал «только неспровоцированную агрессию» [Ibid.].
Следующее заседание Палаты общин британского Парламента - 15 марта - открылось уже в условиях, когда ЧСР исчезла с карты Европы.
Вечером 14 марта президент ЧСР Гаха и министр иностранных дел Хвалковский прибыли по вызову в Берлин. В 1 час ночи их принял рейхсканцлер Германии. В присутствии рейхсминистра авиации Геринга, министра иностранных дел Риббентропа, начальника штаба Верховного командования вермахта Кейтеля и представителей МИДа Гитлер отчитал Гаху и Хвалковского за «антинемецкую» политику их правительства и заявил о своём решении оккупировать Богемию (т. е. Чехию) и Моравию. Если оккупация, запланированная на 6 часов утра, пройдёт спокойно, объявил он, то чехи получат автономию и даже какую-то «национальную свободу» [6, с. 18].
Сообщение вызвало обморок президента Гахи - этого, по выражению французского посла в Берлине, «глубокого старика, находящегося в состоянии большой физической депрессии». После того как личные врачи
Геринга привели Гаху в чувство, он подписал документ, согласно которому чешское правительство, «преисполненное доверия», вручает судьбы Богемии и Моравии в руки фюрера [8]. (Впоследствии «почти вся европейская пресса утверждала, что впрыскивания, которыми якобы поддерживались силы президента Гахи, на самом деле были наркотическими инъекциями, парализовавшими интеллектуальные и волевые силы злополучного президента» [13, с. 657]).
В 4 часа 30 минут 15 марта пражское радио от имени министерства обороны передало приказ президента Гахи, чтобы чехословацкие войска без сопротивления сложили оружие перед вермахтом [6, с. 18]. В 6 часов утра началась оккупация Чехии немецкой армией, а вечером того же дня на глазах изумлённой публики в Градчаны въехал сам Адольф Гитлер.
Состоявшееся в разгар нацистской оккупации Чехословакии новое заседание Палаты общин британского Парламента открылось «часом вопросов». Одними из первых устных вопросов к премьер-министру были, конечно, вопросы о ситуации в Чехословакии. Однако заместитель министра иностранных дел Ричард Батлер предложил «подождать» заявления Чемберлена, которое тот намеревался сделать после ответа на вопросы, затрагивавшие проблемы внутренней политики, армии и флота, а также внешнеполитические проблемы других регионов.
Премьер-министр начал своё заявление в 3:46 после полудня с обзора событий, происходивших в Чехословакии начиная с 10 марта. Особенно подробно он остановился на событиях 14 марта, ставших прелюдией к аннексии ЧСР Германией. Чемберлен практически дословно повторил версию, которую 16 марта озвучит в своём письме к французскому министру иностранных дел посол Франции в Берлине Кулондр, на основании которого впоследствии во многом будет реконструироваться развитие событий в ЧСР 10-16 марта [8].
Британский премьер подробно осветил содержание коммюнике, подписанного президентом Чехословацкой Республики и его министром иностранных дел с Гитлером и фон Риббентропом. «В этом коммюнике говорится, - сообщал Чемберлен, - что было
обсуждено серьёзное положение, возникшее в последние недели на территории бывшей Чехословакии. Обе стороны выразили свою взаимную убеждённость, что целью всех усилий в этой части Центральной Европы должно быть сохранение спокойствия, порядка и мира. Президент Чехословакии заявил, что для достижения этих целей и окончательного установления мира он с уверенностью отдаёт судьбу чешского народа и страны в руки германского рейха. Господин Гитлер принял это заявление и выразил решимость принять чешский народ под защиту германского рейха и гарантировать ему автономное развитие национальной жизни, соответствующей его характеру» [11].
После этого парламентарии услышали, что «в 6 часов утра 15 марта началась оккупация Чехии немецкими вооружёнными силами». Подчеркнув, что «президент Чехословацкой Республики вернулся в Прагу» и что «чешский народ получил приказ от своего правительства не оказывать сопротивления», Чемберлен продолжал: «Сегодня утром господин Гитлер издал приказ германским вооружённым силам, согласно которому немецкие военные отряды пересекли границу чешской территории для того, чтобы взять на себя беспристрастный контроль над безопасностью жизни и имущества жителей страны. Каждый немецкий солдат должен считать себя не противником, а представителем правительства Германии для восстановления приемлемого порядка. Любая попытка оппозиции действовать должна быть сразу разбита всеми доступными методами. Вооружённые силы должны иметь в виду, что они входят на чешские территории как представители Великой Германии» [Ibid.].
Премьер также затронул вопрос о ситуации в Закарпатье, сообщив, что 14 марта венгерские войска перешли границу и заняли одну деревню (при этом он намеренно или по незнанию упорно называл эту бывшую область ЧСР Подкарпатской Русью, хотя с ноября 1938 г. она официально именовалась Закарпатской Украиной). Сообщил Чемберлен и о том, что 15 марта утром истёк срок венгерского ультиматума Праге. Но «я, - откровенно признался Чемберлен, - ещё не получил официальные отчёты о том, каким образом развивается ситуация» [Ibid.].
Осветив события, Чемберлен выделил три вопроса, которые, на его взгляд, возникли перед ним в связи с произошедшим на территории бывшей ЧСР. Первым был назван вопрос о гарантиях Чехословакии, а вторым -вопрос по поводу финансов бывшей ЧСР.
Дело в том, что ЧСР получила от Британии с Францией заём на сумму в 10 млн фунтов стерлингов, хранившуюся в Банке Англии. Так как государство-заёмщик исчезло, Чемберлен предложил заморозить остававшиеся в Лондоне после октября 1938 г. 6 млн 750 тыс. фунтов стерлингов [11]. Кроме того, поскольку в феврале 1939 г. британское правительство приняло решение о новой финансовой помощи Чехословакии, Чемберлен считал необходимым приостановить выплату обещанного займа в связи с прекращением существования данного государства.
Третьим вопросом, поднятым Чембер-леном в связи с гитлеровской аннексией ЧСР, был вопрос о переговорах между представителями немецкой и британской промышленности, непрерывно шедших с ноября 1938 г., и намерении председателя Совета торговли и секретаря Департамента внешней торговли посетить, в связи с этим, Берлин. Переговоры-дискуссии, заявил премьер, продолжаются «удовлетворительным образом. Но в то же время, принимая во внимание влияние ситуации в Европе, описанной мною, правительство Его Величества считает, что для предполагаемого визита настоящий момент неуместен, и он был соответственно отложен, о чём правительство Германии уже оповещено» [Ibid.].
Чемберлен не мог не понимать, что члены Парламента в первую очередь хотели знать, как обстоят дела с британскими гарантиями, данными осенью 1938 г. ЧСР. Но он не нашёл ничего лучшего, как сослаться на ответ, данный в Палате общин по поводу этих гарантий ещё 4 октября 1938 г. государственным секретарём по вопросам доминионов.
Когда 4 октября в Парламенте был поднят вопрос, вступила ли уже британская гарантия Чехословакии в действие или нет, государственный секретарь сообщил: «Формальный договор гарантии до сих пор не составлен и не доведён до конца, и, как заявил в другом месте (т. е. в Палате лордов. - Р. Б.) министр иностранных дел, есть некоторые
вопросы, которые ждут урегулирования между заинтересованными правительствами. Пока этого не будет сделано, технически гарантия не может быть названа вступившей в силу». При этом государственный секретарь, однако, добавил: «Правительство Его Величества как никогда чувствует себя морально обязанным, чтобы трактовать гарантии Чехословакии уже сейчас как вступившие в силу. Поэтому, в случае акта неспровоцированной агрессии против Чехословакии, правительство Его Величества будет, конечно, чувствовать себя обязанным предпринять все возможные шаги для сохранения целостности Чехословакии» [11].
В дополнение к прозвучавшему в Парламенте полгода назад Чемберлен теперь сообщил, что «в последнее время правительство Его Величества пыталось прийти к соглашению с другими правительствами, представленными в Мюнхене, по поводу объёмов и сроков таких гарантий, но до настоящего времени мы не смогли достичь такого соглашения». Но главным было то, что из уст премьера далее прозвучало: положение, зафиксированное в процитированном им заявлении полугодовалой давности, «сохранялось до вчерашнего дня», но «с того момента, как словацкий сейм провозгласил независимость Словакии, ситуация, по нашему мнению, в корне изменилась. Эффект этой декларации положил конец внутренней дезинтеграции государства, границы которого мы предложили гарантировать, и, соответственно, состояние дел, описанных моим достопочтенным другом - государственным секретарём по вопросам доминионов, которое всегда рассматривалось нами как временное, теперь перестало существовать. Как следствие, Правительство Его Величества не может соответствующим образом считать себя больше связанным этим обязательством» [Ibid.].
В конце своего заявления премьер пустился в пространные размышления по поводу обоснованности, неизбежности Мюнхенского соглашения, заявляя о своём неверии в наличие в стране тогда, осенью 1938 г., «как и в настоящее время, многих людей, готовых поддержать любое другое решение». Он пытался убедить депутатов, что в то время у правительства было всего три возмож-
ных плана действия, из которых был выбран наилучший: «. мы могли бы пригрозить начать войну с Германией, если бы она напала на Чехословакию, или мы могли бы стоять в стороне и пустить всё на самотёк, или, наконец, мы могли бы попытаться найти мирное решение путём посредничества» [11].
Первый курс был отклонён, по заявлению Чемберлена, потому что «у нас не было договорных обязательств перед Чехословакией, мы всегда отказывались принимать любые такие обязательства. Что касается второго варианта, то он был также отвратительным для нас. Понимая, что, как только военные действия вспыхнут, они могут распространиться очень далеко, мы осознавали: наш долг - сделать что-нибудь, что в наших силах, чтобы найти меры по недопущению конфликта, и, соответственно, мы избрали третий курс - курс посредничества» [Ibid.]. Глава британского правительства также сокрушался: «Мы надеялись, что государство, в соответствии с этим (т. е. с Мюнхенским. -Р. В.) урегулированием, может начать новую и более устойчивую жизнь, но оно стало распадаться» [Ibid.].
В своём заявлении Чемберлен, конечно, не мог не высказать некоторого недовольства поведением гитлеровского рейха: «. до сих пор правительство Германии отстаивало свои действия по расширению области своего военного управления, утверждая, что оно включает в рейх только соседние массы людей германской расы. Теперь оно впервые осуществило военную оккупацию территории, населённой людьми, с которыми у них (немцев) нет расового родства. Эти события, -признавал премьер, - не могут не быть причиной нарушения международной обстановки. Они должны нанести удар по доверию.» [Ibid.]. И всё же похоже, что Чемберлен намеревался ограничить негативную реакцию Британии на произошедшее самым минимальным - мерами типа отмены поездки в Берлин председателя Совета торговли и секретаря Департамента внешней торговли.
Иногда парламентскому выступлению Чемберлена приписывали фразу: «Мы будем продолжать нашу политику умиротворения» [10, с. 186]. На деле же премьер-министр выразился в конце своего заявления не столь прямолинейно. «.Давайте не будем из-за
этих обстоятельств (аннексии Гитлером Чехии. - Р. Б.) отклоняться от нашего курса, -заявил Чемберлен. - Давайте вспомним, что в фокусе стремлений всех народов мира по-прежнему остаётся надежда на мир и возвращение в атмосферу взаимопонимания и доброжелательности, которая так часто нарушается. Цель правительства в настоящее время такая же, как и всегда, - способствовать тому, чтобы заменить метод силы на метод переговоров в урегулировании разногласий» [11].
Проект этого своего заявления Чембер-лен предварительно зачитал членам Кабинета. Известно, что второе лицо правительства -Галифакс - «расценил акцию немцев как грубую измену, которая перечёркивает всё то, что было достигнуто в Мюнхене. По его мнению, настало время показать Гитлеру, что подобное поведение не может быть терпимо». Поэтому-то лорд Галифакс холодно заметил, что заявление, «которое выражает только разочарование и уныние Чемберлена, не является достаточно сильным» [10, с. 185]. Однако Чемберлен не прислушался к своему министру, и вот теперь пожинал плоды своей беспечности.
Большинство парламентариев отвергло предложенную им версию о том, как «оперативно и решительно» британское правительство прореагировало на неприкрытую гитлеровскую агрессию в отношении ЧСР. Знавшие, по-видимому, в основном и без заявления Чемберлена о произошедшем в Чехословакии, они обрушились с нещадной критикой на политику Чемберлена. Из выступивших 25 человек лишь трое солидаризировались с позицией премьера: члены его собственной консервативной партии Сомерсент де Чаир и Годфри Николсон, а также канцлер казначейства либерал Джон Саймон. Критических замечаний и упрёков больше всего было, как и положено, со стороны представителей оппозиционных Лейбористской и Либеральной партий. Глубокое неудовлетворение политикой «умиротворения» Чемберлена или резкую критику в её адрес высказало 18 парламентариев, а сами дебаты затянулись дольше обычного: спикер Палаты общин завершает прения в 11 часов вечера, но на этот раз дебаты затянулись до половины двенадцатого.
Поскольку Чемберлен не скрывал, что факты, которые он изложил, в значительной
степени основаны на сообщениях прессы, лидер либеральной партии Арчибальд Синклер обрушился на правительство и самого премьера за то, что тот сообщает Палате факты, основываясь на данных прессы, а не на данных собственных служб: «Почему мы должны голосовать за выделение секретной службе 500 тыс. фунтов стерлингов в год и сотен тысяч фунтов на содержание послов в иностранных столицах, но, когда наступает время и в Палате задаются вопросы, подобные тем, что прозвучали от оппозиции в течение последних двух-трёх дней, нам говорят, что правительству ничего не известно о фактах, которые отражаются в прессе агентства Рейтер и впоследствии оказываются правдой? <...> Разве не было бы дешевле, -риторически вопрошал Синклер, - избавиться от нашей Секретной службы, сократить штаты наших министров и заключить договор с агентством Рейтер, если это вся информация, которую премьер-министр может нам дать?» [11].
Но гораздо более уничижительной, нежели эта язвительная критика, была для Чемберлена критика принципиальная.
Возмущённый лейборист-валлиец Дэвид Гренфелл, в частности, заявил по поводу речи премьер-министра: Чемберлен «представил предельно кратко, против чего мы не можем возражать, доклад о событиях мирового значения, но так, словно это просто рутинный и официальный комментарий, свалившийся на его голову. Я совершенно уверен, что премьер-министр - единственный человек в дипломатических кругах Европы, который может себе позволить это великолепное чувство изоляции и отрешённости, которое он только что продемонстрировал сегодня. <...> Мне очень жаль осознавать, что премьер-министр разделался с проблемой Чехословакии в нескольких словах и так чёрство» [Ibid.].
Обратившись к событиям, произошедшим на континенте, Гренфелл говорил: «Европа не умиротворилась. Стабильность, которую мы желаем видеть в Европе, не приблизилась. Баланс сил в Европе сегодня гораздо более неопределённый, чем это было вчера, гораздо более опасный, чем это было полгода назад. Я призываю Палату рассматривать события вчерашнего дня как события
страшного значения для всех нас в Европе и для непосредственного мира во всём мире. <...> Правительство Его Величества, премьер-министр и те, кто представлял нас, не понимали реального значения событий в Европе в течение последних пяти-шести лет. Нам сказали, что правительство пытается добиться умиротворения. Всё, что мы наблюдаем изо дня в день, является устойчивой и насильственной дезинтеграцией европейской системы; и умиротворение вместо замедления даёт только дополнительный импульс к её распаду» [11].
Парламентарий высказал убеждение, что произошедшее вчера «было днём унижения и стыда для всех нас. Мы позволили правде уйти в сторону, мы позволили насилию занять место разума и справедливости, и насилие восторжествовало. Нация (чехословацкая. - Р. Б.) была задавлена и подавлена, и правами нации преднамеренно пренебрегли, чтобы потворствовать молоту силы и вооружённому могуществу.» [Ibid.].
Член консервативной партии Ричард Ло не был столь резок, как лейборист Гренфелл. Но подспудной критики в адрес правительства в его выступлении было предостаточно. «События в Европе последних 48 часов, конечно, были очень ужасны, - говорил Ло, - но в них нет ничего нового. Эти события были имманентны "Майн кампф", они были имманентны всей политике Гитлера. .И, если мы не примем мер, чтобы предотвратить их повторение, я убеждён, что в будущем последуют другие и гораздо ещё худшие события» [Ibid.].
С достаточно неожиданным заявлением выступил ещё один представитель консервативной партии - зять Уинстона Черчилля Дункан Сэндис, который вознамерился «сделать предложение правительству - такое, которое некоторые достопочтенные члены (парламентарии) могут высмеять». «Я, - заявил Сэндис, - собираюсь предложить правительству немедленно, в ближайшие две недели, взять на себя инициативу по созыву конференции тех стран, которые находятся в опасности и которые готовы, если они видят возможность эффективного сотрудничества с другими народами, организовать вместе взаимную оборону от агрессии». Этот парламентарий, по-видимому, считал европейскую
ситуацию настолько взрывоопасной, что в числе необходимых условий предлагаемой конференции называл то, «что каждая из участвующих стран будет заранее гарантировать оказание помощи любой другой стране-участнице, если её народ будет атакован в течение периода работы конференции» [11].
Вообще же цель этой конференции, которая, по мнению парламентария (видимо, для усиления позиций потенциальных жертв гитлеровской агрессии), должна была «пройти не в Лондоне или в Париже, а в Варшаве или Бухаресте, или какой-либо другой восточноевропейской столице» - одна: «разработка срочных мер для взаимной защиты тех, кто участвовал в ней».
Такая конференция призвана была также, на взгляд Сэндиса, «сразу же показать без каких-либо проволочек, что западные державы не оставляют без внимания то, что осталось от Центральной и Восточной Европы. <...> Моё личное мнение таково, - говорил этот парламентарий, - что Великобритания должна быть готова в настоящее время вступить во взаимно-оборонительную систему с любой страной Европы при условии, что эта страна с военной и географической точки зрения может быть защищена. Другими словами, мы должны сказать, например, Румынии, которая может оказаться под угрозой вслед за Чехословакией, что, в случае если Польша, Венгрия, Югославия, Болгария и Турция готовы вступить в эту оборонительную систему, мы также готовы участвовать в ней» [Ibid.].
Дункана Сэндиса поддержал представитель Лейбористской партии Фредерик Кокс, не сомневавшийся в том, «что в настоящее время мы сталкиваемся с безжалостными людьми, которые не понимают никаких аргументов, кроме силы». Кокс не исключал и того, что «вполне возможно, в течение очень короткого времени появится совместное требование держав оси, которое они предъявят нам и французам». Поэтому Коксу казалось «правильным, как некоторые достопочтенные члены от оппозиции уже сказали, немедленно вступить в тесный контакт с такими странами, как Россия, Америка, Турция, Польша, Югославия и Румыния - и не только для того, чтобы обменяться мнениями с ними, но и для того, чтобы договориться
о возможном присоединении к совместным военным планам на случай любой возможной агрессии» [11].
«Беззубое» заявление Н. Чемберлена, сделанное в связи с гитлеровским захватом остатков Чехословакии 15 марта в Палате общин, вызвало негодование не только большинства парламентариев. На протяжении нескольких дней не утихало возмущение общественности Великобритании. "The Times" и "Daily Mail", которые сначала выступили в поддержку курса премьер-министра, 16 марта также выразили недовольство [14, p. 105— 106]. Главный промышленный советник правительства Хорас Вильсон, самый преданный Чемберлену человек - его «серый кардинал», - получил сведения о возможном бунте парламентариев против премьер-министра, о чём сразу и сообщил шефу [10, с. 189]. Министр иностранных дел лорд Галифакс также дал понять Чемберлену, что лимит доверия к нему может быть исчерпан [14, p. 105-106].
В итоге премьер-министру пришлось несколько изменить тон своих заявлений. Выступая 17 марта накануне своего 70-го дня рождения перед членами Бирмингемской ассоциации профсоюзов, Чемберлен резко осудил действия Германии. Он заявил, что, «в соответствии с подписанным в Мюнхене совместным соглашением, вопрос об изменении границ мог быть решён только после консультации, предусмотренной в Мюнхенской декларации. Вместо этого, он [Гитлер] взял дело реализации закона в свои собственные руки. Ещё до приёма президента Чехии и выдвижения требований, с которыми у него [Гахи] не было сил сопротивляться, немецкие войска уже двигались в сторону Чехии, войдя через несколько часов в чешскую столицу» [15, p. 272]. Чемберлен выразил также сомнение в целесообразности подписания с Гитлером каких-либо соглашений: «В наших умах неизбежно возникает вопрос: если можно легко обнаружить серьёзные основания для игнорирования гарантий, которые так торжественно и неоднократно давались, то можно ли полагаться на любые другие гарантии, исходящие из того же источника?» [Ibid., p. 273].
В целом же реакция в Британии и её высшем органе власти на аннексию Гитлером остатков Чехословакии наглядно показа-
ла, что тогдашний британский премьер-министр имел довольно слабое представление о настроениях, которые доминировали среди членов Парламента и населения, а главное, не осознавал фатальных последствий исчезновения ещё одного центральноев-ропейского государства. Ещё раз подтвердилась нелицеприятная оценка Н. Чемберлена, данная одним советским его биографом, который писал: «Если в экономических и социальных вопросах, трактуемых на уровне стратегии, Невилл оказывался дилетантом, то в области внешней политики его дилетантизм распространялся не только на определение стратегической линии, но и на самые элементарные аспекты дипломатической тактики. Дилетантизм в сочетании с властолюбием, авторитарным типом личности, да ещё и сложившимся постепенно убеждением в собственной непогрешимости и породил личную и, что неизмеримо важнее, национальную трагедию, которая так дорого обошлась народу Великобритании» [16, с. 498].
Авторитарный тип мышления Н. Чем-берлена, его беспомощность в вопросах внешней политики особенно ярко проявились в середине марта 1939 г. в том, что британский премьер-министр проигнорировал прозвучавшее в Палате общин рациональное предложение о созыве конференции с участием СССР, Франции, Великобритании и стран Восточной Европы. Это предложение станет рассматриваться только после того, как 18 марта правительство СССР в ответ на запрос Великобритании о действиях Советского Союза на возможную агрессию Германии против Румынии предложит созвать конференцию заинтересованных стран. Эта конференция, однако, так и не состоится, поскольку под предлогом неуверенности в успехе подобного рода встречи кабинет Н. Чемберлена счёл проведение данной конференции преждевременным.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 После подписания Мюнхенского соглашения от 29 сентября 1938 г. Подкарпатская Русь получила автономию в составе Чехословакии. И в ноябре 1938 г. изменила своё название на «Карпатская Украина».
ЛИТЕРАТУРА
1. Трухановский В. Г. Новейшая история Англии. - М. : Соцэкгиз, 1958. - 592 с.
2. Трухановский В. Г. Антони Иден. Страницы английской дипломатии, 30-50-е годы. - М. : Международные отношения, 1976. - 424 с.
3. Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны. - М. : Международные отношения, 1979. - 320 с.
4. Овсяный И. Д. 1939. Последние недели мира. Как была развязана империалистами Вторая мировая война. - URL: http://coollib.eom/b /38075/read#t13 (дата обращения: 29.10.2016).
5. 1939 год: уроки истории / отв. ред. О. А. Рже-шевский. - М. : Мысль, 1990. - 508 с.
6. Ворачек Э. 15 марта 1939 года // Политический кризис 1939 г. и страны Центральной и Юго-Восточной Европы. - М. : Институт славяноведения и балканистики АН СССР, 1989. -С. 15-25.
7. Записка о речи рейхсканцлера Германии А. Гитлера на совещании представителей военных, экономических и партийных кругов Германии // СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны (сентябрь 1938 г. - август 1939 г.). Документы и материалы. - М. : Политиздат, 1971. - С. 224-225.
8. Coulondre M. French Ambassador in Berlin to M. Georges Bonnet Minister for Foreign Affairs. 16 March 1939 // The French Yellow Book: Diplomatic Documents (1938-1939). - URL: http:// www.allworldwars.com/The-French-Yellow-Book.html (дата обращения: 02.08.2016).
9. Memorandum by an Official of the Foreign Minister's Personal Staff // Documents on German Foreign Policy, 1918-1945: From the Archives of the German Foreign Ministry: Ser. D. (19371945). - Vol. 4. - P. 243-245.
10. Мосли Л. Утраченное время. Как начиналась Вторая мировая война. - М. : Воениздат, 1972. - 378 с.
11. House of Commons Debates. 15 March 1939. -URL: http://hansard.millbanksystems.com /commons/1939/mar/15/czecho-slovakia-1 (дата обращения: 16.06.2016).
12. House of Commons Debates. 14 March 1939. -URL: http://hansard.millbanksystems.com /commons/1939/mar/14/czecho-slovakia (дата обращения: 15.06.2016)
13. История дипломатии. - Т. 3 : Дипломатия в период подготовки Второй мировой войны (1919-1939 гг.). - М. : ОГИЗ, 1945. - 884 с.
14. Thorne C. The Approach of War, 1938-1939. -[S. l.] : Macmillan Education UK, 1967. - 232 p.
15. Chamberlain N. In Search of Peace. - N. Y. : M. G. P. Putnam's Sons, 1939. - 309 p.
16. Кертман Л. Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. -М. : Мысль, 1990. - 542 с.
Информация о статье
Дата поступления 29 мая 2017 г.
Дата принятия в печать 12 июля 2017 г.
Сведения об авторе
Богатенко Роман Владимирович - аспирант 2-го курса обучения по направлению «Всеобщая история» исторического факультета Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия) Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а E-mail: bog.roman@mail.ru
Для цитирования
Богатенко Р. В. Аннексия гитлеровской Германией остатков Чехословакии и реакция британской Палаты общин // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 224-233.
Article info
Received May 29, 2017
Accepted July 12, 2017
About the author
Bogatenko Roman Vladimirovich - graduate student of the 2nd year of study in the Direction "Universal History" of the Faculty of History of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: bog.roman@mail.ru For citations
Bogatenko R. V. Annexation Nazi Germany Residue Czechoslovak and Reaction British House of Commons. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2017, no. 3 (15), pp. 224233. (in Russian).
