CC BY
29
Другими словами, память активизируется поэтическим ритмом. Поскольку артикуляция тесно связана со слухом, звуковые образы развивают и слух. Разучивание и исполнение коротких и несложных по звуковому рисунку образов частыми повторами позволяет закрепить необходимую артикуляцию, воспроизводя особенности ритма. Выбор тем или иным автором определенного темпа и ритма звуковых образов позволяет продемонстрировать различный характер выражения различных эмоций, ритма, ударения, интонации немецкого языка.
Использование звуковых образов позволяет также решить проблему многократного повторения высказывания по одной модели. В данном случае многократное воспроизведение не воспринимается как искусственное, а как что-то соответствующее идее автора.
Библиографический список
Резюмируя вышесказанное, отметим следующие дидактические функции звуковых образов в поэтических текстах. Они:
• являются стимулом для развития воображения у обучающихся;
• закрепляют необходимую артикуляцию и произношение тех или иных звуков;
• обеспечивают релаксацию на занятии;
• повышают мотивацию изучения немецкого языка;
• развивают умственные и психические способности обучающихся;
• снимают психологические барьеры и создают благоприятную обстановку на занятиях.
1. Карпиченкова Е.П. Роль стихотворений и песен в изучении английского языка. Иностранные языки в школе. 2007; 5: 45 - 46.
2. Князев А.А. Энциклопедический словарь СМИ. Бишкек, 2002.
3. Стихотворения Райнер Мария Рильке. Available at: www.rilke.de
4. Кожевникова Н.А. Звуковые повторы в стихах А. Ахматово. Русский стих: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика: В честь 60-летия М.Л. Гаспарова. Москва, 1996: 125 - 144.
5. Gunda König: Himmel und Hölle. Lyrik und Prosa von Christine Lavant (1915-1973) zum 40. Todestag. Gelesen am 20. September, 2013.
6. Jandl Е. Laut und Luise. Olten und Freiburg im Breisgau: Walter-Verlag, 1966.
7. Богданова Ю.З. Роль кафедры иностранных языков в развитии творческого потенциала студентов ГАУ Северного Зауралья. Научный поиск в современном мире: сборник материалов XIII международной научно-практической конференции. НИЦ «Апробация». 2016: 71 - 72.
8. Богданова Ю.З. Аудиовизуальные технологии в процессе обучения иностранным языкам. Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия: Гуманитарные науки. 2017; 120 - 122.
References
1. Karpichenkova E.P. Rol' stihotvorenij i pesen v izuchenii anglijskogo yazyka. Inostrannye yazyki vshkole. 2007; 5: 45 - 46.
2. Knyazev A.A. Enciklopedicheskijslovar'SMI. Bishkek, 2002.
3. Stihotvoreniya Rajner Mariya Ril'ke. Available at: www.rilke.de
4. Kozhevnikova N.A. Zvukovye povtory v stihah A. Ahmatovo. Russkijstih: Metrika. Ritmika. Rifma. Strofika: Vehest'60-letiya M.L. Gasparova. Moskva, 1996: 125 - 144.
5. Gunda König: Himmel und Hölle. Lyrik und Prosa von Christine Lavant (1915-1973) zum 40. Todestag. Gelesen am 20. September, 2013.
6. Jandl E. Laut und Luise. Olten und Freiburg im Breisgau: Walter-Verlag, 1966.
7. Bogdanova Yu.Z. Rol' kafedry inostrannyh yazykov v razvitii tvorcheskogo potenciala studentov GAU Severnogo Zaural'ya. Nauchnyj poisk vsovremennom mire: sbornik materialov XIII mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. NIC "Aprobaciya". 2016: 71 - 72.
8. Bogdanova Yu.Z. Audiovizual'nye tehnologii v processe obucheniya inostrannym yazykam. Sovremennaya nauka: aktual'nye problemy teorii ipraktiki. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2017; 120 - 122.
Статья поступила в редакцию 13.02.18
УДК 81'271.111
Borodina D.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, doctoral postgraduate, Crimean Federal University
n.a. V.I. Vernadskiy (Simferopol, Russia), E-mail: dasha_tnu@mail.ru
THE ENGLISH LANGUAGE IN SWEDISH UNIVERSITY - LANGUAGE POLITICS AND LANGUAGE REALITY. The article deals with a problem of transfer of the domain of higher education and science from a national language (Swedish) to English in the transnational and intranational communication. It is claimed that the phenomenon of domain loss is predetermined by the internationalization of Swedish universities and science. The author argues that though the parallel use of English and Swedish is vital for the competitiveness of Swedish universities this aim is far from being achieved. In the intranational communication the code shift of English and Swedish is prevalent depending on a situational context. It is maintained that the status of academic English has been firmly established in Swedes' transnational communication, but in Swedish universities it is as yet modified not by the relations between the domain and the language but by the relations between members of the academic community and contexts of communicative situations.
Key words: academic communication, academic English, internationalization, competitiveness of universities, parallel language use.
Д.С. Бородина, докторант, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков № 1 (Таврическая Академия),
Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского, г. Симферополь, E-mail:dasha_tnu@mail.ru
АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК В ШВЕДСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ -ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА И ЯЗЫКОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
В статье рассматриваются вопросы перехода домена академической коммуникации от шведского к английскому языку. Актуальность исследования обусловлена тем, что аналогичные процессы интернационализации высшего образования и науки посредством использования английского языка характерны для многих европейских стран. В ходе исследования выполнен обзор предпосылок, определяющих необходимость параллельного использования английского и национального языков в домене науки и высшего образования. Новизна исследования видится в том, что предлагается подход к параллельному обучению как к прагматической обусловленности выбора языка, обеспечивающего взаимодействие участников языковой ситуации. Представлены предпосылки, вызывающие различие в подходах участников интранациональной академической коммуникации. Автор выдвигает положение о том, что статус английского как первого языка академической коммуникации определяется не только требованиями конкурентноспособности университетов, но иотношениями участников академического сообщества к контекстами коммуникативных ситуаций.
Ключевые слова: академическая коммуникация, академический английский язык, интернационализация, конкурентноспособность университетов, параллельное обучение.
По выражению Б. Качру, основоположника теории New Englishes - новых вариантов глобального английского языка (АЯ), «английский сегодня - это язык тех, кто его использует» [1, р. 20]. Высказывание Б. Качру образно характеризует ситуацию, в которой АЯ стал транснациональным языком, используемым в самых разнообразных контекстах повседневной жизни тех сообществ, где объединяются люди с различными родными языками и могут присутствовать или отсутствовать носители АЯ. Одна из разновидностей АЯ конкретного деятельностного сообщества, объединенного общими социальными признаками, представлена в транснациональной англоязычной академической коммуникации. Термин «академическая коммуникация» здесь используется в значении: учебная (связанная с обучением, преимущественно, в высшей школе), университетская, научная (связанная с научным сообществом) коммуникация. В течение последних десятилетий сложился академический АЯ, своего рода lingua academica(m аналогии с термином English as lingua franca), который стал определяющим фактором интернационализации сообщества студентов, преподавателей и ученых ведущих национальных университетов всех стран.
Актуальность исследования академического АЯ заключается в том, что понимание его транснациональной природы невозможно без учета интранациональной вариативности членов академического сообщества. Целью данной статьи является раскрыть пути формирования статуса английского как lingua academica в языковой политике и языковой практике академического сообщества отдельной страны.
Процессы интернационализации академического сообщества интенсивно проходят в скандинавских странах и, в частности, в Швеции, которая мотивирована необходимостью конкурентноспособного участия на международном рынке специалистов и ученых. Еще в 1989 г. шведский социолингвист У. Телеман предсказывал, что университеты малых стран будут вынуждены создавать учебные программы на английском языке, чтобы соответствовать международным требованиям и привлекать иностранных студентов [2, р. 18 - 19].
Шведская система высшего образования насчитывает около 50 высших учебных заведений, в том числе 14 университетов и 12 университетских колледжей [3], девять из которых имеют официально сформулированное положение о языковой политике. В основу разработки языковой политики шведских университетов легли три правительственных документа: Mal i mun: forslag till handlings program for svenska spraket (Предложения по программе действий для (укрепления) шведского языка), 2002 г., Basta spraket - en samlad svensk sprakpolitik (Согласованная языковая политика для Швеции), 2005 г., и Spraklag (Закон о языке), 2009 г. [4; 5; 6].
Первым в 2006 г. принял Кодекс языковой политики университет Гетеборга, за ним последовали: в 2008 г. - крупнейший университет Северной Швеции в г. Умео; в 2009 г. - Королевский институт технологии в Стокгольме;в 2011 г. - Стокгольмский университет. Этот процесс продолжается: в 2014 г. опубликовано Положение о языковой политике университета Лунда, а в 2016 г. -Шведского университета сельскохозяйственных наук.Основные тезисы этих документов сводятся к следующему:
1. Шведский является главным языком высшего образования 1) во всех академических контекстах, 2) в осуществлении связи с широкими кругами шведского общества и 3) в обеспечении применения демократических принципов шведского общества в образовании и науке. Высокий уровень владения шведским является предпосылкой овладения другими языками.
2. Все академические дисциплины должны преподаваться на ясном и понятном языке, как шведском, так и английском, и специальная терминология должна разрабатываться на этих языках. Увеличение роли английского языка рекомендуется начиная с магистерского уровня, но параллельное использование языков остается целью на всех уровнях.
3. Одна из целей интернационализации высшего образования заключается в том, чтобы все больше иностранных студентов учились в Швеции, а для этого необходимо увеличивать число англоязычных программ и курсов, доступных на всех уровнях обучения. Шведские университеты должны больше привлекать иностранных исследователей и преподавателей. При этом, в ряде таких исследовательских областей, как медицина, естественные науки и технология, необходимо больше использовать шведский язык, поскольку в конкуренции с английским он теряет свои позиции, тогда как язык для специальных целей должен
быть не только английским, но и шведским, чтобы его могли понимать не специалисты.
4. Требование больше использовать шведский язык в науке и образовании не противоречит тому, что шведские университеты являются частью интернационального академического сообщества, в котором английский служит языком международного сотрудничества. Параллельное использование языков способствует не только привлечению иностранных исследователей, преподавателей и студентов, но и включению шведских исследователей, преподавателей и студентов в мировое академическое сообщество.
5. Последовательная интернационализация высшего образования и науки реализуется путем расширения параллельного обучения на двух языках, которое повышает конкурентноспособность шведских университетов. Соответственно, необходимо поддерживать распространение специальной информации также на двух языках, т.е. оптимально сохранять за национальным языком эту функцию.
6. Шведский университет должен быть шведскоговорящим, а параллельно используемый английский язык должен быть вторым языком, владение которым обеспечивает интернационализацию и конкурентноспособность университета. На шведском языке должна вестись вся деятельность административно-управленческой структуры, за исключением тех контекстов, где задействованы иностранные участники.
7. Использование шведского и английского языков должно отвечать трем критериям:
1) Информация должна излагаться на простом языке, т.е. языке, доступном для получателя информации, чтобы содержание, структура и язык способствовали эффективной коммуникации.
2) Параллельное использование шведского и английского языков предполагает их выбор для оптимального распределения специальной информации в зависимости от целей шведских и/ или иностранных участников академической коммуникации.
3) Высокое качество языков обеспечивается унификацией терминологии, опорой на стандартизованные языковые нормы и правила устной и письменной коммуникации, языковой поддержкой, которую предоставляет университет, организуя для студентов, преподавателей и исследователей курсы по изучению и совершенствованию шведского и английского языков [7; 8; 9; 10; 11].
Понадобилось более 25 лет, чтобы прийти к всеобщему внедрению параллельного обучения на шведском и английском языках. После принятия Закона о языке этот процесс перестал быть внутренним делом шведских университетов, и, например, только с 2009 г. по 2014 г. количество англоязычных программ увеличилось со 123 до 822 [12, р. 36].
По мнению Дж. Эйри и соавторов, продвижение параллельного использования национального и английского языков в скандинавских странах было вызвано прагматическим протекционизмом - стремлением обеспечить защиту национальных языков в условиях стремительной экспансии английского языка в скандинавском высшем образовании [13, p. 569].
Собственно термин «parallel language use» получил распространение после того, как в 2007 г. Нордический совет министров образования и культуры опубликовал декларацию о совместной языковой политике скандинавских стран (Declaration on a Nordic language policy), где рекомендовал принять политику параллельного использования языков, в рамках которой ни один из языков не может устранять другой [14, p. 93]. Декларация исходила из представления о том, что в скандинавских университетах следует параллельно использовать, во-первых, разные скандинавские языки, и, во-вторых, национальный и английский языки. Однако же, очень скоро за этим термином осталось только второе значение. Ф. Грегерсен и О. Джозефсон отмечали, что параллельное использование национального скандинавского и английского языков - это необходимость - можнообсуждать только пути её имплементации(parallel language use is a necessity - only its implementation can be discussed - здесь и далее перевод автора) [15, p. 45].
Шведские исследователи М. Келлквист и Ф. Хульт, анализируя тексты документов, определяющих университетскую языковую политику, и дискурс, имеющий место при обсуждении этих документов, пришли к пониманию того, что термин «параллельное использование языков» подвергся переосмыслению и приобрел значение «институциональный билингвизм»: «Institutional bilingualism» became reinterpreted as «parallel language use», a
concept developed and used in Nordic language planning over the past 15 years («Институциональный билингвизм» стал интерпретироваться как «параллельное использование языков», концепция которого разрабатывалась и использовалась в скандинавском языковом планировании в течение последних 15 лет) [16].
Есть одна область, где институциональный билингвизм проявляется в полной мере - это научный дискурс. Изучению этой области посвящена докторская диссертация шведского социолингвиста Л. Салё «Languages and Linguistic Exchanges in Swedish Academia. Practices, Processes, and Globalizing Markets» (17). Л. Салё провел анализ письменного и устного научного дискурса в области истории, психологии, физики и информатики, где, по сложившемуся в шведском обществе мнению, английский вытеснил шведский язык из домена науки. Л. Салё установил, что это мнение идеологически мотивировано и основано только на том, что шведские ученые публикуют свои статьи и монографии на английском языке в международных научных журналах и издательствах, т.е. практически работают для транснационального научного рынка. Преобладающая позиция английского языка в таких публикациях не означает, что шведский язык вытеснен из домена научной коммуникации. За пределами сферы научных публикаций он постоянно используется шведскими исследователями в ежедневной научной практике, как в устном, так и в письменном дискурсе, т.е. имеет место бинарная языковая репрезентация домена науки. Научные публикации в транснациональных изданиях и ежедневная научная практика представляют собой разные языковые рынки, и даже в условиях интернационализации университетов шведский язык продолжает расширять свои научные регистры [17, p. 10, 92].
М. Кутеева, Дж. Эйри, и многие другие социолингвисты, изучающие особенности интернационализации шведских университетов, считают, что параллельное использование языков все еще остается политическим слоганом, поскольку недостаточно разработаны пути его реализации [18, p. 533]. Параллельное обучение сводится к тому, что английский язык используется как академический лингва франка, и, по словам шведского социолингвиста М. Кутеевой, это подтверждает мысль о том, что официально провозглашенная политика параллельного использования языков еще далека от реального воплощения [19, p. 334].
Хотя студенты и преподаватели положительно принимают переход к обучению на английском языке, университетское сообщество только теперь начинает понимать, что для студентов проблема заключается не столько в языке, сколько в овладении специализированными формами коммуникации, с которыми они не сталкиваются в бытовом общении. А для преподавателей проблема заключается в том, чтобы научить студентов использовать специализированные формы коммуникации, поскольку в процессе обучения английский язык служит инструментом не только репрезентации уже известного знания в рамках той или иной дисциплины, но и создания нового знания [13, p. 562].
Дж. Эйри и соавторы четко суммировали критику, которой подвергается шведская политика параллельного использования языков, декларирующая, что студенты должны использовать английский язык, изучая тот или иной курс: «We believe it is not enough to simply incorporate generalized references to the language of instruction of the form 'in this course students will practice the use of disciplinary English» (Мы полагаем, что недостаточно включать в язык обучения такие формулировки, как, например: «в этом курсе студенты будут использовать английский язык для усвоения данного предмета»). В представлении Дж. Эйри и соавторов, суть параллельного использования языков заключается в том, что в конкретном курсе студенты должны получить умения и навыки вести на данном языке профессиональную коммуникацию в научном исследовании, на рабочем месте и в обществе, в целом [13, p. 573].
М. Кутеева и Дж. Эйри называют декларируемую «сверху» университетскую политику параллельного использования языков «безразмерной» (a one-size-fits all university language policy) [18, p. 534]. Например, шведские университеты оценивают результаты научных исследований по числу публикаций в англоязычных изданиях, и естественно, что в таких областях, как естественные и точные науки публикаций будет значительно больше, чем в гуманитарных науках, базирующихся на скандинавском материале. Функциональная нагрузка языка преподавания в лекционных курсах и исследованиях по естественным и точным наукам значительно меньше, чем в лекционных курсах и исследованиях по
гуманитарным наукам, следовательно политика параллельного использования языков должна быть гибкой и учитывать дисциплинарные различия [13, p. 572].
В идеале, оба языка должны использоваться в равной мере для достижения одних и тех же академических целей, но в практике параллельного обучения это возможно, только если преподаватели и студенты одинаково компетентны в шведском и английском языках. В реальности, как утверждают многие авторы, даже в официально объявленных англоязычных программах языки используются с разными целями: лекции и семинары могут идти на шведском, и сопровождаться кратким описанием или презентацией Power Point по-английски и наоборот; учебная литература рекомендуется на английском, а рефераты и конспекты студенты пишут по-шведски, и т.д. [19; 20].
В связи с этим высказываются опасения, что иностранные студенты могут получать неполную информацию, если их шведский лектор недостаточно владеет английским языком [19, p. 333 - 334]. С другой стороны, шведские студенты получают неполную информацию, если обучение идет на английском языке, и, тем более, иностранными преподавателями, не владеющими шведским языком. Исследование влияния скорости речи на информативное содержание, проведенное Р Хикс, показало, что ситуация параллельного использования языков не может полностью удовлетворить всех участников этого процесса, поскольку преподаватели вынуждены терять темп изложения, чтобы донести информацию до студентов, а студенты недовольны уровнем АЯ преподавателей [21, p. 6].
К. Болтон и М. Кутеева убедительно доказали, что различие в отношении к параллельному использованию языков в шведских университетах не только определяется принадлежностью к той или иной научной области, но и возрастом респондентов. Большинство молодых участников опроса положительно относятся к внедрению АЯ в учебный процесс, а значительное количество респондентов более старшего возраста высказывают недовольство [20, p. 439 - 440].
К. Болтон и М. Кутеева приводят высказывание молодого сотрудника отделения биохимии (26 - 30 лет), который считает, что не следует противостоять доминированию АЯвнауке,по-скольку очень немногие иностранные коллеги хотя бы что-нибудь понимают по-шведски:»/ would have difficulties having a scientific discussion in Swedish, since many terms are lacking a Swedish translation» (Я бы с трудом мог вести научную дискуссию по-шведски, поскольку многие термины не имеют перевода на шведский язык).
По мнению магистранта отделения компьютерных и системных наук (26 - 30 лет), следует все курсы читать на английском языке, поскольку это международный язык, принятый во всем мире:»Swedish is the mother tongue in Sweden, so / do not think if all university courses are in English, Swedish language will be under that» (Шведский - это родной язык шведов, и даже если все университетские курсы будут на английском, я не думаю, что этот составит угрозу для шведского языка).
И напротив, профессор факультета социальных наук (51 -55 лет) видит причину низкого качества преподавания на гуманитарных факультетах в недостаточном использовании родного языка, поскольку невозможно выразить свои мысли на иностранном языке также хорошо, как на родном языке: At the master classes the level of the discussions can sometimes be very low. The reason for his is to large extent language problems (На занятиях для магистров, уровень научной дискуссии иногда очень низкий. Главная причина - это языковые проблемы).
На той же позиции стоит и ег коллега с кафедры социальной антропологии (56-60 лет), который считает, что использование английского и ослабление роли родного языка в учебном процессе, в первую очередь, в лекционных курсах, является вредным с педагогической точки зрения [20, p. 439 - 440].
Академический АЯ, linguaacademica, является основным инструментом интернационализации национального академического сообщества и его участия в транснациональной университетской коммуникации. Официальная языковая политика исходит изположения о том, что шведский является главным языком высшего образования, интернационализация которого реализуется путем расширения параллельного обучения на АЯ с целью повышения конкурентноспособности шведских университетов.
Анализ реальной практики интернационализации шведских университетов доказывает, что политика соединения прагмати-
ческого протекционизма родного языка и внедрения параллельного обучения на АЯ приводит к институциональному билингвизму, уровень которого зависит от принадлежности к конкретной научной области иот англоязычной коммуникативной компетенции студентов и преподавателей.
Пути реализации параллельного обучения на АЯ все еще недостаточно разработаны и не достигнуто понимание того, что в условиях глобализации цели университетского сообщества заключаются не столько в овладении специализированным АЯ,
Библиографический список / References
сколько в овладении специализированными формами профессиональной транснациональной коммуникации.
Связанные с возрастом и принадлежностью к конкретной научной области расхождения мнений свидетельствует о том, что процесс параллельного использования языков в шведских университетах находится в развитии и еще далек от полного завершения. Однако же, никто из респондентов не выразил сомнения в том, что английский имеет статус второго языка в университетской практике.
1. Kachru B.B. Standards, codification and sociolinguistic realism: The English language in the outer circle. Quirk R., Widdowson H. (Eds.) English in the world: Teaching and learning the language and literatures. Cambridge: Cambridge University Press, 1985: 11 - 36.
2. Teleman U. Detnordiskaspráksamarbetet. Idéerochframtidsuppgifter. Nordic language cooperation. Ideas and future challenges. Spráki Norden, 1989: 14 - 32.
3. UKÄ (Swedish Higher Education Authority), 2017. Available at: http://english. uka.se/statistics.html
4. Mál imun: förslag till handlingsprogramförsvenskaspräket. Objectives in language: proposals for action program for the Swedish language. Kommitténf0rSvenskaSpráket. Fritzes, 2002. 593 s. Available at: www.regeringen.se/sb/d/108 /a/1443
5. Bästaspräket - ensamladsvensksprákpolitik. Best language - a concerted language policy for Sweden. Swedish Government. Stockholm, Sweden. 2005. Available at: http://www.sweden.gov.se/content/1/c6/05/07/61/d32f62b5.pdf
6. Spráklag. The Language Law. Swedish Government. Stockholm, Sweden. Available at: 2009. http://62.95.69.3/SFSdoc/09/090600.pdf
7. Language policy for Göteborg University. The Language Policy Committee at Göteborg University. Göteborg University, 2006.
8. Language policyat Swedish University of Agricultural Sciences. Sveriges lantbruks universitet, 01.07.2016.
9. Language policy for KTH. Royal Institute of Technology in Stockholm, 2009.
10. Language policy for Umeá University. Working party for the formulation of a language policy. Umeä University, 22 April 2008.
11. Lund University Language Policy. Lund University, 19 June 2014.
12. Wächter B., Maiworm F. English-taught programmes in European higher education. The state of play in 2014. Bonn: Lemmens, 2014.
13. Airey J., Lauridsen K.M., Räsänen A., Salo S., Schwach V. The expansion of English-medium instruction in the Nordic countries: Can top-down university language policies encourage bottom-up disciplinary literacy goals? Higher Education. 2017; 73; Vol. 4: 561 - 576.
14. Deklaration om nordisksprákpolitik. Declaration on a Nordic language policy. Nordic Council of Ministers 2006. K0benhavn: Nordisk ministerrád, 2007. 96 p.
15. Gregersen F., Josephson O. Sprákpolitik och internationalisering pá nordiska universitet. Language policy and internationalization at Nordic universities. F. Gregersen (ed.). Hvorparallelt om parallellsprákighetpá Nordensuniversitet. Copenhagen, Denmark: TemaNord. 2014: 35 - 53.
16. Källkvist M., Hult F. Discursive mechanisms and human agency in language policy formation: negotiating bilingualism and parallel language use at a Swedish university. International Journal of Bilingual Education and Bilingualism. 2016; N 19; Vol. 1: 1 - 17. Available at: http:// dx.doi.org/10.1080/13670050.2014.956044
17. Salö L. Languages and Linguistic Exchanges in Swedish Academia. Practices, Processes, and Globalizing Markets. Doctoral Dissertation. Stockholm University, 2016.
18. Kuteeva M., Airey J. Disciplinary differences in the use of English in higher education: reflections on recent language policy developments. Higher Education. Springer Netherlands, 2014. Vol. 67, N 5: 533 - 549.
19. Kuteeva M.The parallel language use of Swedish and English: the question of 'nativeness' in university policies and practices. Journal of Multilingual and Multicultural Development. 2014; N 35; Vol. 4: 332-344. Available at: http://dx.doi.org/ 10.1080/01434632.2013.874432
20. Bolton K., Kuteeva M. English as an academic language at a Swedish university: parallel language use and the "threat" of English. Journal of Multilingual and Multicultural Development. 2012; N 33: 429 - 447.
21. Hicks R. Speaking rate and information content in English lingua franca oral presentations. English for Specific Purposes. 2010; Vol. 29; Issue 1: 4 - 18.
Статья поступила в редакцию 20.02.18
УДК 821.112.2: 8Г373.42
Brik A.V., postgraduate, Northern Arctic Federal University n.a. M. V. Lomonosov (Arkhangelsk, Russia),
E-mail: brik.arthur@gmail.com
SYNTAX OF VERBAL UNITS WITH THE MEANING OF TACTILE ACTIVITY AS LINGUISTIC SIGNS IN THE LATEST GERMAN DRAMA. The article represents the ability of verbal units with the meaning of tactile activity to create different connections throughout the dramatical text. These connections carried out under the syntax parameter of a sign can be realized by means of projection. The projection can be defined as a special reference form of a linguistic sign to the specified location of text. The author uses the concept of title projection in this work which has never been appeared academically before. Title projection is a special reference form which link verbal units under study here and title of dramatical text itself. Along with title projection author highlights such reference forms as retrospection and prospection. The examination of reference forms supplemented here by incorporation of valence capacity of verbs with the meaning of tactile activity.
Key words: verb with meaning of tactile activity, syntax parameter, coherence, reference form, title projection, retrospection, prospection.
А.В. Брик, аспирант, Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова, г. Архангельск,
E-mail: brik.arthur@gmail.com
СИНТАКТИКА ГЛАГОЛЬНЫХ ЕДИНИЦ ТАКТИЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ КАК ЯЗЫКОВЫХ ЗНАКОВ В СОВРЕМЕННЫХ НЕМЕЦКИХ ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
Статья посвящена изучению глагольных единиц тактильного действия как языковых знаков, способных создавать связи с различными элементами текста драматического произведения. Утверждается, что данные связи реализуются в рамках синтаксического параметра знака через формы отсылки, которые называются проекциями. Автор предлагает ввести в научный оборот понятие титульной проекции. Данная проекция прослеживается в случае наличия связи исследуемых единиц
