CC BY
113
УДК 94(420).081/082-1:94(47).082/083-7 А.С. ЛЕВШИН
аспирант кафедры всеобщей истории Орловского государственного университета
UDC 94(420).081/082-1:94(47).082/083-7
A.S. LEVSHIN
graduate student of chair of general history, Orel state university
АНГЛИЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР ГЛАЗАМИ РУССКИХ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА ENGLISH NATIONAL CHARACTER IN THE EYES OF RUSSIANS IN THE LATE XIX - EARLY XX CENTURY
В статье на основе мемуарных источников и публицистики анализируется восприятие английского национального характера глазами представителей различных социальных и профессиональных групп российского общества в конце XIX-начале XX века. Обосновывается вывод о контрастной проекции в восприятии «другого» народа, обусловленной культурным, политическим и социально-экономическим контекстом.
Ключевые слова: англичане, Англия, национальный характер, восприятие.
In article on the basis of memoirs sources and journalism analyzes the perception of the English national character in the eyes of representatives of various social and professional groups of the Russian society in late XIX - early XX century. The conclusion contrast projection in the perception of the «other» people, due to cultural, political and socioeconomic context.
Keywords: British, England, national character, perception.
В современной исследовательской ситуации с появлением новых направлений - психоистории, антропологического подхода, истории повседневности - возрастает интерес к восприятию «другого» народа. Проблемы интеграции России в европейское пространство, усиление межэтнического взаимодействия, «вестренизация» культуры актуализируют интерес к изучению национального характера. Особенно важно в этом плане изучения образа международного лидера, которым являлась Англия на рубеже XIX - начале XX вв.
Национальный характер - сложный в структурном и содержательном отношении феномен - в центр изучения целого ряда областей социально-гуманитарного знания. Существует множество различных, часто взаимодополняющих трактовок национального характера. Основу трактовок национального характера заложили в XVШ в Д. Юм и И. Кант[1, С. 712-713]. Современные исследователи под национальным характером понимают «взаимосвязанный ряд установок, ценностей, усвоенных мотивов, стремлений, эгозащитных механизмов», «специфические особенности общих психологических черт индивидов, составляющих нацию и ее ментальных характеристик» [2, С. 10].
Важнейшим источником представлений о каком-либо народе и его национальном характере является художественная литература. В поиске свидетельств восприятия русскими англичан в указанную эпоху (конец XIX - начало XX вв.) вполне уместно обратиться к отечественному литературному наследию Серебряного века, к литературно-критическим статьям, письмам, мемуарам поэтов и писателей. Обратимся к литературно-критическим статьям К. Бальмонта, русского поэта-символиста (1867-1942). Он известен своей любовью к западноевропейской литературе, глубоким
ее знанием, переводами на русский язык произведений, в частности, таких английских поэтов и писателей, как П. Шелли, О. Уайльд. В 1897 г. он прочитал в Оксфордском университете курс лекций по русской поэзии. Наиболее интересное отношение к Англии и англичанам русский поэт (кстати, по семейному преданию, имевший шотландские корни) отставил в своих статьях об английских литераторах, работы которых он переводил на русский язык. Так, в целом ряде статей, написанных в начале XX в., речь идет об английском поэте-романтике П. Шелли (см. статьи «Призрак меж людей», «Слово о Калидасе», «Романтики», «Завет воли») [3, С. 532]. Не только произведениям Шелли, но и всей английской литературе (Блэйк, Кольридж, Китс, Уайльд и др.) свойственны, по мнению Бальмонта, «редкостная певучесть», мелодичность, «колдовская» гармония стиха[4, С. 535]. По мнению Бальмонта, английская поэзия впитала в себя магические древние легенды Британии, надежды и искания моряков и путешественников, страстные чувства первооткрывателей и сильные впечатления опасных и далеких странствий, что воплотилось в произведениях всех выдающихся английских авторов.
Интересное замечание о бесстрастности и сдержанности англичан делает К. Бальмонт в своей статье, посвященной творчеству «теоретика эстетства» О. Уайльда. Он вспоминает свое посещение гостиной одного известного английского ученого в Оксфорде, во время которого он задал вопрос своему собеседнику, утонченному и образованнейшему джентльмену, нравятся ли ему произведения Оскара Уайльда. Джентльмен весьма корректно уклонился от ответа, показав тем самым, что такого окруженного скандалами, такого эпатажного автора, как О. Уайльд, не стоит об-
© А.С. Левшин © A.S. Levshin
суждать в добродетельной аудитории. Бальмонт пишет о том, что ему стало «холодно и страшно от этой английской черты», но, однако, в этой холодности заключается отнюдь не лицемерие, а, скорее, деликатность англичан, расцениваемая им как замечательное качество английской натуры[5, С. 546-547]. Тем не менее, негативное отношение англичан к О. Уайльду и его трагической судьбе приговоренного к наказанию преступника также показывает специфику национальной психологии и национальной культуры. К.Бальмонт пишет: «ни в одной стране нет ... таких каменных лиц и каменных душ, какие с ужасом можно видеть в Англии» [5, С. 549-550].
Персона Оксара Уайльда, его творческая индивидуальность и судьба вдохновили на размышления об Англии и англичанах и других известных русских писателей начала XX в. Так, в частности, Корней Чуковский (1882-1969) в литературно-критической статье «Оскар Уайльд» (1922) размышляет об английских «нравах» последнего десятилетия викторианской эпохи. Жизнь и творчество О. Уайльда является для Чуковского воплощением протеста против удушливой атмосферы «лицемерного пуританизма», господствовавшей в Англии в конце викторианской эпохи. Англией правили банкиры и промышленники, буржуа с их ханжескими нравами, духовной черствостью, тупостью, нетерпимостью ко всякой творческой и человеческой оригинальности. Это время так называемой «форсай-товской» Англии, впечатление от которой оставляют романы Голсуорси, Англии респектабельных дельцов с их «кодексом архимещанской морали», требовавшим от каждого «благопристойности, чинности», налагавшим «железные оковы» на свободу личности и не допускавшим «индивидуального счастья» [6, С. 687-688]. Этот «форсайтовский» мир сформировал и закрепил традиционные черты английского поведения: стандартность и добропорядочность внешних форм жизни (одежды, манер, привычек и т.п.) являлись для англичан «как бы ручательством» того, что человек принадлежит к респектабельному кругу, более того, является априори нравственным. По мнению Чуковского, эти черты давно присутствовали в английском национальном характере, «культ собственности, карьеризма, делячества был превосходно замаскирован» в английском быту «давно омертвевшими пуританскими лозунгами, показной филантропией, елейным святошеством», свойственным богатым и просвещенным британцам[6, С. 690].
Интересным источником о восприятии англичан русскими являются воспоминания отечественных политических и военных деятелей. В них содержатся оценки политических решений британского правительства и мнения об отношении англичан к различным политическим событиям -войнам, революциям и т.п.
Так, например, неоднократно упоминает Англию в своих мемуарах А.А. Самойло (1869 - 1963), русский офицер, генерал-майор Генерального штаба во время Первой мировой войны. Самойло приводит суждения своего отца, военного врача 2-го гренадерского Ростовского полка об участии Англии в ряде войн XIX столетия, современником которых он являлся. Он
рассказывал сыну о Крымской войне, с ненавистью характеризуя английскую внешнюю политику как «вероломную» и «подстрекательскую» [7, С. 13]. В 1908 г. А.А. Самойло посетил Англию в числе нескольких европейских стран (Италия, Франция, Австро-Венгрия). В пансионе он нашел небольшое общество (gentle folk), состоящее из торговца, офицера, священника, хозяйских детей, общение с которыми позволило сделать ряд интересных замечаний об англичанах. Так, Самойло восхищается английским стилем воспитания, прививавшим детям самостоятельность, скромность, сдержанность, уважение к старшим[7, С. 97-98]. С особым удовольствием вспоминает Самойло порядок английского дома, строгий распорядок дня, а также благодушное расположение самих англичан к иностранцу, которые нисколько не смеялись над его костюмом (явно foreign looking). Более того, доброжелательные англичане очень быстро снабдили, сами не ведая того, этого русского офицера необходимыми ему сведениями географического, геодезического и статистического плана, на основании которых впоследствии в российском Генеральном штабе составили аэрологическое описание Великобритании[7, С. 98].
Особое впечатление произвел на А.А. Самойло Лондон, на улицах которого он почувствовал нечто совершенно «особое», «английское», даже «подчеркнуто английское». Столица Великобритании существенно отличалась в его глазах от других европейских столиц, где национальный дух был «нивелирован». Английских женщин Самойло нашел весьма эмансипированными: они сами правили экипажами, проявляли во всем самостоятельность и твердость духа. К тому же англичанки были, по его мнению, красивыми женщинами, с хорошим цветом лиц и правильными чертами, более привлекательными, чем женщины континентальной Европы, особенно француженки или немки. Кроме того, на лондонских улицах царила вежливость и предупредительность в отношении пожилых людей, что также весьма положительно характеризует англичан с точки зрения автора мемуаров[7, С. 99-100].
Однако мнение Самойло об английских военных нельзя назвать лестным. С определенной степенью обиды и разочарования он констатирует, что военная профессия не в почете у британцев, поскольку офицеры предпочитают носить на улице штатскую одежду, а английская аристократия не рассматривает военную службу как «порядочное» занятие. К тому же, английские военные не пренебрегают заниматься торговлей, считая именно это дело наиболее «порядочным», о чем у русского офицера имелось прямо противоположное мнение. В целом же британский офицерский корпус, по впечатлению Самойло, показывает пример всестороннего развития как физического, так и духовного[7, С. 100-101].
Разумеется, представители разных социальных и профессиональных групп оценивали национальный характер англичан по-разному. Обратимся к мемуарам известных политиков рубежа XIX - XX вв. П.Н. Милюкова (1859 - 1943) и В.А. Маклакова (1869-
1957). П.Н. Милюков, лидер кадетской партии, ученый-историк в своих «Воспоминаниях» неоднократно обращается к Англии и англичанам[8, С. 49]. Первое впечатление об Англии и англичанах Милюков отнюдь не характеризует в радужных красках. Это было в 1897 г., когда он приехал в Лондон из Парижа и обратился к полисмену по-английски с просьбой о помощи найти какую-то улицу. Полисмен, как пишет Милюков, «осмотрев меня, вежливо ответил мне по-французски», видимо, не одобрив английский своего собеседника и не желая далее общаться с ним на языке, в котором тот не был хорош. В этом мимолетном впечатлении, на наш взгляд, содержится свидетельство известного стереотипа о холодной вежливости, бесстрастности англичан по отношению к иностранцам[8, С. 142].
Зимой 1903-1904 гг. Милюков снова посетил Англию, его пребывание было более длительным и позволило ему ближе узнать английскую бытовую жизнь, познакомиться с русскими эмигрантами, понаблюдать за течением английской политической жизни. Он заметил, что строгая социальная иерархия всегда была значима для англичан. Вообще, строгость, по наблюдению Милюкова, являлась важнейшей чертой социальных отношений в Англии[8, С. 153].
В следующий раз П.Н. Милюков посетил Англию в составе думской делегации в 1916 г. Наиболее ярким впечатлением от этой поездки осталась аудиенция у короля, перед которой думским делегатам был преподан целый курс придворного этикета. Милюкову пришлось также купить цилиндр для королевской аудиенции. Во время беседы с королем Георгом V П.Н. Милюков заметил, что народные массы вообще очень мало знают о других народах и их культурных особенностях, но образованный, так называемый культурный класс России знает об Англии и англичанах больше, чем образованный класс Англии знает о России[8, С. 422423]. Во время этой официальной поездки Милюков встречался с английскими политическими деятелями: премьер-министром Г. Асквитом, будущим премьер-министром Д. Ллойд-Джорджем, министром снабжения Рэнсиманом. Он заметил, что в этом кругу образованных англичан, консервативных по духу, очень мало интересовались Россией, крайне слабо представляли российскую жизнь, что, очевидно, с одной стороны, вызывало чувство досады, а с другой стороны, как констатирует Милюков, избавляло его от ответов «на элементарные темы» [8, С. 422-423].
Другой лидер кадетов, Василий Алексеевич Маклаков, также неоднократно посещал Англию. Об Англии Маклаков вспоминает лишь вскользь, приводя свой разговор с Л.Н. Толстым, которому он рассказывает о своем первом посещении этой страны и при этом восхищается «английскими порядками». Толстой, пытаясь «охладить» восхищение своего собеседника, заметил Маклакову, что между государственным порядком Англии и российским самодержавием нет никакой разницы, соответственно, Англия не стоит восхище-ния[9, С. 171]. Очевидно, что для Маклакова и Льва Толстого в данной ситуации речь идет о так называе-
мой «цивилизованности» английской жизни, благодаря чему Англия, в целом, существенно и выгодно отличается от России.
«Цивилизованность» англичан вполне заметно передается заметками из отечественных газет о британской жизни. Так, в частности, «Московские ведомости» от 17 марта 1901 г. подчеркивают воспитанность и галантность англичан в ответе на вопрос «одного образованного магометанина»: будете ли вы, англичане, и дальше снимать шляпу перед дамами, ведь ваша королева умерла? Последовал возмущенный возглас британца: «Конечно, будем! Что за странный вопрос?» [10, 17 марта 1901 г.].
Тем не менее, российские газеты выражают и весьма противоположные представления об английской жизни, акцентируют внимание на чертах и привычках англичан, которые очень сложно понять и принять русским. Например, английский бокс, когда во время борьбы дробятся человеческие черепа, наносятся смертельные удары в присутствии широкой публики, причем такие убийства являются вполне законными и английский цивилизованный суд оправдывает боксеров[10, 18 июня 1901 г.]. Или «кокаинизм» («кокаиномания»), «одна из опаснейших форм наркоза», распространившаяся в Англии, пагубная «страсть», производящая «отталкивающее впечатление» [10, 15 сентября 1901 г.]. Наконец, настоящее возмущение журналистов вызвал следующий факт: в связи со смертью палача Биллингтона британский министр внутренних дел получил 300 (!) прошений от лиц, желающих попасть на вакантное место. «Триста кандидатов на место одного палача, триста индивидуумов, мечтающих вешать своих соотечественников на законном основании и при вознаграждении в 100 руб. с каждого повешенного. Какое яркое выражение зверских инстинктов расы! Вот идеалы англичан!» [11, 27 декабря 1901 г.].
В целом же отношение русских к англичанам и их национальному характеру можно выразить словами З.Н. Гиппиус (1869-1945), сказанными в ее дневниковых записях 1915-1916 гг. (так называемая «Синяя книга»): «Я так люблю англичан, но я так ярко понимаю, что они нас не понимают (и не очень хотят), - что как-то немею при всяком сближении и замыкаюсь. Что-то вроде покорной гордости» [12, С. 231].
В целом национальный характер англичан представляется русским в весьма контрастной проекции - от восхищения британской цивилизованностью, рациональностью, добропорядочностью до неприятия этих качеств, часто трансформировавшихся в гипертрофированные проявления невежественности, примата сугубо материальных потребностей и интересов, национального эгоизма. Такая же контрастная проекция присуща английскому восприятию русских, что, скорее всего, не удивительно, а, напротив, ожидаемо и понятно в свете многообразия истории взаимоотношений России и Англии, в контексте различий культурно-исторических традиций и способов их формирования.
Библиографический список
1. Юм Д. О национальных характерах // Сочинения в 2 т. М., 1966. Т. 2. С. 712-713.
2. ХрамовИ.В. Национальный характер и его ментальные основания. Автореф.... канд. филос.н. Волгоград, 2004.
3. Бальмонт К. Призрак меж людей. В кн.: Бальмонт К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи. М.: Правда, 1990. С.532.
4. Бальмонт К. Завет воли. В кн.: Бальмонт К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи. М.: Правда, 1990. С.535.
5. Бальмонт К. Поэзия Оскара Уайльда. В кн.: Бальмонт К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи. М.: Правда, 1990.
6. Чуковский К. Оскар Уайльд. Собр. соч. в 6 т. Т.3. М.,1966.
7. СамойлоА.А. Две жизни. М., Военное издательство,1958.
8. Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991.
9. МаклаковВ.А. Из воспоминаний. Нью-Йорк, 1954.
10. Московские ведомости. 17 марта 1901 r. http://starosti.ru/moslist.html
11. Новости дня. http://starosti.ru/moslist.html
12. Гиппиус З. Петербургские дневники. В кн.: Литература русского зарубежья: Антология. Т.1, кн.2.
References
1. Um D. O national characters//Compositions in 2 t. - M, 1966. - T. 2 - Page 712-713.
2. I.V. temples national character and its mental bases. Avtoref .... edging. филос.н. - Volgograd, 2004.
3. Balmont K. Prizrak between people. In book: Balmont K. Favourites: Poems. Translations. Articles. - M.: However, 1990. P.
532.
4. BalmontK. Zavet of will. In book: Balmont K. Favourites: Poems. Translations. Articles. - M.: However, 1990. Page 535.
5. BalmontK. Poeziya Oskara Uaylda. In book: Balmont K. Favourites: Poems. Translations. Articles. - M.: However, 1990.
6. Chukovsky K. Oscar Wilde. Sobr. соч. in 6 t. T.3. - M., 1966 .
7. SamoyloA.A. Two lives. M, Military publishing house, 1958.
8. MilyukovP. N. Memoirs. M.: Politizdat, 1991.
9. Jobbers of VA. From memoirs. New York, 1954.
10. Moscow sheets. On March 17, 1901 http://starosti.ru/moslist.html
11. Daily news. http://starosti.ru/moslist.html
12. Gippius Z. Petersburg diaries. In book: Literature of the Russian abroad: Anthology. T.1, book 2.
