CC BY
88
EPISTEMOLOGY & PHILOSOPHY OF SCIENCE • 2015 • T. XLV • № 3
А
НАЛИЗ РЕАЛЬНОГО ПОЗНАНИЯ КАК УСЛОВИЕ СНЯТИЯ СПОРА КОНСТРУКТИВИСТОВ И РЕАЛИСТОВ
Вадим Маркович Ро-
зин - доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института философии РАН. Б-тай: rozinvm@gmaiL.com
В статье обсуждается спор конструктивистов и реалистов, который в настоящее время в определенной степени потерял свою актуальность. Автор старается показать, что предпосылки этого спора относятся к античной культуре, где стали создаваться идеальные объекты и встал вопрос об их отношении к обычному миру. В истории философии это отношение задавалось по-разному, что и определило формирование двух противоположных концепций - реализма и конструктивизма. Чтобы уйти от малопродуктивного диалога этих концепций, предлагается обратиться к методологическому анализу реальной познавательной деятельности. При этом вводятся такие различения: «идеальный объект»,«объ-ективация», «схема», «реальность предметной онтологии», «цикл становления нового явления» и два случая феноменов - природных (в смысле первой природы) и социальных. В последней части статьи предлагается реконструкция Интернета как, с одной стороны, рукотворного и ментального создания человека, а с другой - естественного феномена (автор выдвигает гипотезу, что Интернет в настоящее время превратился в планетарный живой организм). Интернет не только выступает в качестве нового «социально-технического тела» человека, но и позволяет в ситуации современного кризиса и перехода сохранять и возобновлять социальную и политическую жизнь. В результате утверждается, что еальность Интернета и конструктивна, и бытийственна. Если понимать конструирование и естественное существование не просто как оппозиции и отдельные сущности, а как два дополнительных аспекта реальной деятельности человека, одновременно познавательной и практической,то спор конструктивистов и реалистов теряет смысл.
Ключевые слова: конструктивизм, реализм, деятельность, познание, реконструкция, Интернет, онтология, схема, реальность, природа.
A
N ANALYSIS OF THE REAL COGNITION AS A CONDITION FOR THE RESOLVING THE CONTROVERSY BETWEEN CONSTRUCTIVISTS AND REALISTS
Vadim Rozin - Ph.D.,
professor, Leading researcher of the Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences.
The article discusses the dispute between constructivists and realists, which is claimed to be Losing its relevance. The author tries to show that the presuppositions of the dispute relate to the ancient culture, where the ideal objects first appeared and where the question of their relation to the real world was first raised. In the history of philosophy these relations were comprehended differently, and as a result two opposing views were developed - realism and constructivism. The author argues that in order to getaway from the ineffectiveness of the opposition between these views one needs to turn to the methodological analysis of the real cognitive activity. In the process of discussing how this turn could be possible the author introduces the notions of ideal object, objectification, diagram, the reality of object ontology, the cycle of the development a new phenomenon along with
Epistemology and Cognition 65
two kinds of phenomena - the natural phenomena (in the sense of the first nature) and the social phenomena.
In the final part of the article the author offers a conceptualization of the Internet as a hand-made and mental creation of man, on the one hand, and as a natural phenomenon on the other. It is argued that the Internet exists not only as a newly created «socio-technical body» of man. In the situation of the present crisis it also allows us to mai ntain and reproduce the social and politi cal life. As a result, it is claimed that the reality of the Internet could be considered both constructive and existential.
The author concludes that if we understand the processes of construction and of natural existence not merely as two oppositions associated with one phenomenon, but as two complementary aspects of real human activities, the dispute between constructivists and realists becomes meaningless in the cognitive as well as in the practical perspective.
Keywords: constructivism, realism, activity, cognition, upgrade, web, ontology scheme, reality, nature.
Известная полемика сторонников концепций конструктивизма и реализма, на мой взгляд, зашла в тупик. Спорящие стороны высказали аргументы в защиту своих убеждений и остались на своих позициях. Можно согласиться с А. Липкиным, формулирующим суть полемики следующим образом.
Основной тезис «метафизического» («наивного») реализма, утратившего свои позиции, «заключается в том, что верификация теоретических высказываний и теорий в целом детерминируется существующей независимо от нашего знания "реальностью"; истинность таких высказываний и теорий - это "соответствие с реальностью самой по себе"». Альтернативная концепция ван Фраассена, провозглашающего «конструктивный эмпиризм - "взгляд, согласно которому научная деятельность является скорее конструированием, чем открытием: конструированием моделей, которые должны быть адекватны явлению, а не открытием истины, имеющей отношение к ненаблюдаемому" (каковыми являются теоретические сущности типа ньютоновской силы тяготения или молекул в статистической (молекулярной) физике. - А.Л.)... Наиболее уязвимым местом критикуемого ван Фраассеном "метафизического реализма" является "корреспондентная теория истины" и вы-^ текающая из нее апелляция к "объективному миру", "трансценденталь-S ной реальности", иначе говоря, "онтологии", которая не постулируется ® теорией, а предпосылается ей, - говорит В.Н. Порус в обзоре, посвя-W щенном "научному реализму". - Фактически метафизический реализм ^ использует кантовское понятие "реальности" как "вещи в себе", но пы-(В тается соединить несоединимое: утверждает познаваемость того, что по >1 самому смыслу кантовского понятия является непознаваемым; отсюда ® эклектичность и непоследовательность этой концепции. Лишь немно-^ гие отваживаются на "метафизический реализм", требующий защиты £ теории истины как "соответствия с реальностью" или "корреспондент-Д ной теории истины"» [Липкин, 2007: 193, 196, 197].
Начало данной полемики, правда в иной концептуализации, можно увидеть в критике Аристотелем платоновских идей. В «Метафизике» Стагирит пишет: «Платон, усвоивши взгляд Сократа, по указан-
Гм
И
н
а
Ш
ной причине признал, что такие определения имеют своим предметом нечто другое, а не чувственные вещи; ибо нельзя дать общего определения для какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку эти вещи изменяются (однако для софистов именно изменение - исходный факт и реальность, а тождественность какого-то предмета и содержания является нонсенсом. - В.Р.). Идя указанным путем, он подобные реальности назвал идеями, а что касается чувственных вещей, то о них речь всегда идет отдельно от идей и в соответствии с ними; ибо все множество вещей существует в силу приобщения к идеям... Но только Сократ общим сторонам вещи не приписывал обособленного существования и определениям - также; между тем сторонники теории идей эти стороны обособили и подобного рода реальности назвали идеями» [Аристотель, 1934: 29, 223].
Здесь правильно указана связь идей с определениями. Действительно, Сократ, идя вслед за пифагорейцами, показал, что ошибки в рассуждениях возникают потому, что мыслящий или меняет исходное представление, или же переходит от одного предмета мысли к другому, нарушая, так сказать, предметные связи. Вот пример элементарного софистического рассуждения: «У человека есть козел, у которого есть рога, следовательно, у человека есть рога». Здесь в первой посылке связка «есть» - это одно отношение (имущественной принадлежности, т.е. козел принадлежит человеку), а во второй -другое отношение (рога козла - это не его имущество, а часть его тела). Чтобы при подобных подменах и отождествлениях не возникали парадоксы, Сократ стал требовать, во-первых, определения исходных представлений (в данном случае нужно определить, что такое человек, козел и рога), во-вторых, сохранения (неизменности) в рассуждении заданных в определении характеристик предмета.
Если сравнить предмет, заданный в определении, с эмпирическим предметом (например, козу как собственность и козу как таковую), то легко заметить, что первый предмет - это «мыслительное построение». У эмпирической козы, которую в античности концептуализировали как «вещь», почти бесконечное число свойств (коза - это животное, существо с четырьмя ногами, дающее молоко, приплод, шерсть и т.д. О и т.п.), а у козы как собственности свойств несколько. Кроме того, Ч в природе, вообще-то говоря, такой козы не существует, хотя она начи- щ нает существовать в рассуждении и мысли человека. Иначе говоря, >| создавая определение, человек именно приписывает козе определен- ^ ные контролируемые в рассуждении свойства, т.е. конструирует, как ^ сегодня говорят в науковедении, идеальный объект. ^
Трудно переоценить заслугу Пифагора, Сократа и Платона, запустивших указанный процесс идеализации. Эти философы предложили подчинить рассуждения и познание правилам, которые бы сделали невозможными противоречия и другие затруднения в мысли '—
а е
(рассуждения по кругу, перенос знаний из одних областей в другие и др.), а также позволили бы с помощью рассуждений получать знания о различных явлениях (родах бытия). Необходимое условие этих революционных предложений - построение идеальных объектов и замена ими эмпирических явлений (вещей).
Но вот о том, что собой представляет мир, в котором появились правила и идеальные объекты, мнения античных философов разошлись. Одни считали, что существуют только вещи, а идеальные объекты - это абстракции (схемы) вещей (не отсюда ли идет метафизический реализм?). Напротив, Платон утверждал, что в качестве подлинной реальности, обеспечивающей спасение и бессмертие, существуют идеи (идеальные объекты); поскольку «припоминание идей», по Платону, предполагает мыслительные построения (математические и построения схем), данное решение можно считать протоконструктивистским.
Третье решение принадлежит Аристотелю, считавшему, что существует единый мир, образованный вещами, сущностями (идеальными объектами) и деятельностью человека1. Стагирит полагал, что сущности - это не только «кирпичики» сущего (бытия), но главным образом правильного бытия, которое выявляется с помощью действий познающего. Вот, например, как Аристотель определяет в «Категориях», что такое «род» и «вид». «И так же как первые сущности, - пишет он, - относятся ко всему остальному, так и вид относится к роду: вид есть подлежащее для рода, ведь роды сказываются о видах, виды же не сказываются о родах. Значит, еще и по этой причине вид в большей мере сущность, чем род» [Аристотель, 1978: 57]. Однако ведь не сами роды сказываются о видах, а рассуждающий человек, который, если он не хочет получить противоречий, размышляя, переносит признаки от рода к виду, но не наоборот (например, люди - это род, а Сократ - вид; можно сказать, что поскольку люди рождаются, болеют, умирают, то и Сократ - тоже, но нельзя сказать, что, так как Сократ мудр и лыс, ф и люди - мудры и лысы). Но тогда и получается (с современной точки В зрения), что условием существования правильных родов и видов явля-® ется деятельность человека, а также то, что категории - это латентные и правила, существующие в онтологической форме. ^ Первое решение можно назвать натуралистическим, оно осмыс-
Ю ленно, если мы игнорируем процессы становления и формирования >1 изучаемого явления. Второе, платоновское, напротив, вводит в игру ® эти процессы, отдавая им приоритет; например, в «Государстве» Пла-^ тон предлагает «мысленно строить» это государство (сегодня бы мы £ сказали «проектировать») и обсуждает условия строительства. Ари-
£ -
М 1 Известно, что «первая сущность» у Аристотеля совпадает с единичными вещами. ^ Сущее по Аристотелю - это одновременно и то, что существует, и то, что правильно ЩТ устроено (в чем скрыты правила и episteme), то, что выявляется с помощьюрассужде---ний, познания и действий человека.
стотель балансирует на границе натуралистического и конструктивистского решений: с одной стороны, он сторонник индуктивного подхода, с другой - дедуктивного и деятельностного.
Совершенно иное понимание существования и мышления мы видим в философии Нового времени. Человек не просто подражает божественному Разуму, как у Аристотеля, а начиная с ХУ1-ХУП вв. считается настоящим творцом, как писал Николай Кузанский, «вторым Богом». Природа истолковывается не только как особый (без участия человека) род бытия (Аристотель) и затем обладающая законами (Средние века), но и как заданная математикой и «стесненная искусством», под которым понималась целенаправленная техническая деятельность. Да, Бог создал природу и оживляет ее (средневековая точка зрения), но создал для человека. В Средние века человек был убежден, что для творения вещей необходимы руководство со стороны Творца, а также синергия действия Бога и человека. Кроме того, считалось, что над действием природы человек не властен. Иначе в Новое время: человек, ощутивший себя творцом, решает встать над природой, овладеть ею, но постепенно уясняет, что необходимое условие этого - познание законов природы, выявление которых возможно не в обычных условиях, а в процессе технического творчества. Ф. Бэкон писал, что нас интересует не природа вне человека, а «природа связанная и стесненная, когда искусство и служение человека выводит ее из обычного состояния, воздействует на нее и оформляет ее... природа Вещей сказывается более в стесненности посредством искусства, чем в собственной свободе» [Бэкон, 1935: 95-96].
Конкретно эту программу реализуют Галилео Галилей и Христиан Гюйгенс. Галилей, изучая свободное падение тел, показал, что математические конструкты могут рассматриваться как модели природных явлений (процессов) лишь в условиях эксперимента, где как раз и достигалось «стеснение природы посредством технического искус-ства»2. В этом случае такие конструкты можно было истолковать как законы природы, выявленные в новой науке о природе (получившей
а
(В
позднее название «естественная»). Гюйгенс, опираясь на работы Га- О
лилея, создал технический механизм, процессы в котором протекали ^ по законам природы, выявленным в подобной новой науке; это был первый образец инженерной деятельности.
Если теперь ставился вопрос о познании, то нельзя было не заметить, что, с одной стороны, изучаемые природные явления даны ис- в следователю до познания (например, наблюдаемые в природе падаю- в щие тела). С другой стороны, в исследовании они описывались мате- д матически и ставились в особые условия (экспериментальные, ^
2 В эксперименте создавались условия, под воздействиям которых природные про- ПрТ цессы протекали в соответствии с математическими конструктами. -
например падение тел в среде, где отсутствует сопротивление, поскольку удален воздух), что можно было понять как конституирова-ние природного явления («стеснения его искусством»). С третьей стороны, в инженерной деятельности конституировались природные явления, подчинявшиеся сходным закономерностям (так в точных часах Гюйгенса маятник падал по закону, установленному Галилеем). Могло ли понятие вещи охватить эти разные моменты: явление как а) существующее независимо от исследователя и как б) конституируемое им, причем трояко (на основе мыслительного конструкта, в эксперименте и в инженерной деятельности)? В первом случае свойства явления еще неизвестны (поэтому, вероятно, Кант и вводит понятие «вещь в себе»). Во втором они заданы мыслительным конструктом (в естественной науке математикой, а в философии, гуманитарных и социальных науках, как я стараюсь показать, схемами [Ро-зин, 2011]) и указывают на основание (сущность) явления. В третьем и четвертом случаях свойства явления создаются с опорой на данные основания и с использованием техники.
Понятие вещи перестает работать и уступает место новому понятию - объект, точнее, паре понятий объект-субъект. Форма понятия или концептуализация объекта (по сути натуралистическая) была следующая: объект противопоставляется субъекту, который этот объект познает (получает о нем знания, конституирует), объект содержит в себе свойства, которые выявляются субъектом, эти свойства объясняют знания, которые получаются в познании объекта. Интуитивно объект понимается и как существующий до исследования, и как конституируемый в ходе исследования, а также в практической деятельности (например, инженерной или проектировочной).
Но уже Кант чувствовал, что подобный натуралистический дискурс плохо работает в философии, и поэтому избегал пользоваться понятием объекта. И совсем он перестает работать в гуманитарных науках, где, как указывает М. Бахтин, «не один, а два "духа" (изучаемый и изучающий, В которые не должны сливаться в один дух). Настоящим предметом явля-^ ется взаимоотношение и взаимодействие "духов"» [Бахтин, 1979: 349], и где «нужно предоставить голос изучаемому». Другими словами, в гума-^ нитарных науках (а также социальных) мы не имеем дела с объектами, щ исследователь и исследуемый здесь - не объекты. >1 Ограниченность натуралистического, да и конструктивистского
® дискурсов выявляется и в современных культурно-исторических ре-^ конструкциях, где удается показать, что конструктивная деятельность £ философа и ученого, включая и видение ими объектов, обусловлена Д более широким контекстом: вызовами времени, на которые они отвечают, задействованными средствами и концепциями мышления, условиями коммуникации, самой логикой мышления. С этой точки зрения деятельность философа и ученого может быть истолкована в модаль-
О
И
н
а
Ш
ности искусственное-естественное, а также в схеме «цикла жизни». Например, анализируя творчество Галилея, я переходил от рассмотрения условий его деятельности к ее описанию и обратно, показывая, как творчество Галилея создает для него новые условия, т.е. менял модальности мышления. Кроме того, я показал, что сначала Галилей создает лишь образец нового мышления (естественно-научного), потом эту новацию и прецедент обсуждают и транслируют в философском и научном сообществе, следующий шаг - реализация осмысленного образца в творчестве разных ученых и философов. В результате складывается уже реальное естественно-научное мышление, что в свою очередь позволяет позднее изучать его в сфере образования и философии науки, т.е. имеет место цикл жизни мышления, на разных этапах которого вопрос о существовании и концептуализации реальности будет решаться по-разному. Скажем, образец естественно-научного мышления существует как знание и текст в коммуникации, а реальное мышление - как мыслительная практика и социальный институт.
Если в методологическом плане осмыслять предложенный здесь материал, то необходимо ввести ряд понятий и сделать определенные различения. Прежде всего нужно ввести понятия «идеальный объект», «объективация», «схема», «реальность предметной онтологии»3. Идеальный объект представляет собой построение (конструкцию) исследователя, которое в теоретическом слое позволяет мыслить без противоречий и вести научное объяснение (разное в разных типах наук и дисциплин), а также находится в определенных отношениях с объектами эмпирического слоя. Так, фигура в геометрии как идеальный объект строится геометром, позволяет вести доказательство теорем, относится как схема (или модель) к предметам правильной формы. Идеальной жидкости приписываются такие свойства, как отсутствие вязкости и теплопроводности. Подобный идеальный объект позволяет, например, решать задачи, в которых вязкость не является определяющим фактором и ею можно пренебречь; такая идеализация дает неплохое описание ре- ф альных течений жидкостей и газов на достаточном удалении от омывае- В мых твердых поверхностей и поверхностей раздела с неподвижной сре- ® дой. Важно, что хотя идеальные объекты соотносятся с объектами эмпи- V рического слоя, в плане существования они прописываются в слое Ч теории или, если говорить более точно, принадлежат «реальности пред- я метной онтологии». Например, идеальные объекты естественных наук ^ прописываются в реальности первой «природы», идеальные объекты психологии - в реальности «психики». В свою очередь реальность пред- ^ метной онтологии - это сложная конструкция; так, реальности природы £ __Ф
ления.
О О
3
3 Речь идет о характеристиках понятий, необходимых для понимания предложен- М
ного здесь материала. Существуют и другие трактовки этих понятий, введенные для ^
объяснения иных познавательных контекстов и задач, в рамках других традиций мыш-
приписываются законы, наличие процессов, сил и энергий (законы можно выявить, процессы, силы и энергии поставить на службу человеку).
Идеальные объекты создаются с помощью схем. Последние позволяют разрешать проблемные ситуации, задают новую реальность (объект), позволяют действовать. Например, в платоновском «Пире» нарративные схемы («андрогина», «вынашивания духовных плодов», «любви как гения») позволили переключить любовь с родового понимания на личностное и охарактеризовать жизнь философа как любовь к мудрости; при этом они задали совершенно новое (получившее потом название «платонической») понимание любви, позволившее развернуть новую практику любви [Розин, 2014: 58-71]. Платоническая любовь, заданная в «Пире» определениями, представляла собой идеальный объект, но характеристики определений Платон нащупал с помощью указанных схем.
Если анализировать становление идеальных объектов, то можно говорить также о «процессе объективации», который включает в себя два шага - полагание объекта (его, как бы сказал И. Кант, нужно помыслить) и приписывание ему определенных характеристик. Например, Галилей, изучая свободное падение тел, полагает возможность движения в пустоте (что в свое время решительно отрицал Аристотель) и приписывает свободному падению свойства, с одной стороны, вытекающие из оремовской математической модели, с другой - следующие из эксперимента. В объективацию по сути входит и установка на истолкование объектов эмпирического слоя как идеальных; другое дело, что это удается лишь в том случае, если обычный мир переделывается по образцу реальности предметной онтологии. Как известно, эта установка идет от «Государства» Платона, где он предлагает переделать обычный мир (вещей) в соответствии с миром идей.
Следующее различение и понятие - «цикл становления нового явления». Как правило, этот цикл включает в себя четыре основных звена: создание виртуальной реальности, заданной в новом понятии ф или теории; формирование на ее основе новой практики, в результате В чего складывается (появляется) новый реальный феномен; своеобраз-^ ное «размножение» этого феномена (создание поля сходных феноме-^ нов); наконец, их изучение в новой науке. Например, сначала Аристо-^ тель в работе «О душе» конструирует мышление как действия с мыс-(В лительными содержаниями («ноэмами»), дающие истинные знания. >1 Затем в античной философии и культуре складывается практика ^ мышления, опирающаяся на аристотелевские правила и категории, ^ которые как раз и позволяли получать истинные знания (на что ушло ^ почти два столетия). Следующий этап, включающий уже и Новое время, - формирование различных типов мышления (средневековое, ес-,[2 тественно-научное, гуманитарное и др.). Уже Ф. Бэкон и Р. Декарт
ш
ставят задачу создания науки о мышлении, которая, правда, реально начинает разрабатываться только в XX в. [Розин, 2014].
Анализ циклов становления новых явлений позволяет разрешить один аспект спора реалистов и конструктивистов - показать, что результатом конструктивной деятельности выступает новая реальность. Действительно, на первом этапе ведущей установкой является конструктивная (проектная), тем не менее здесь уже есть установка на объективацию. На втором складывается реальный новый феномен, причем реализуются обе установки - конструктивистская и реалистическая (онтологическая), ведь этот феномен, с одной стороны, сконструирован, с другой - сложился как новая реальность. Эта реальность живет и по законам человеческой деятельности, и по законам своей природы (как правило, речь в данном случае идет не о первой природе).
В связи с этим стоит ввести еще и такое различение: природных феноменов (в смысле первой природы) и социальных. Например, хотя падение тел в экспериментах Галилея конструктивно (в реальной природе нет пустоты и движения, строго описанного математически), но одновременно этот феномен, правда в несколько иной форме, свободной от созданных человеком ограничений, существовал и до Га-лилея4. Сложившееся же в античной культуре мышление до работ Аристотеля и практикования мышления античными философами и учеными не существовало, этот феномен - социальный.
Мне кажутся интересными оба случая: и конструктивная природа явлений, которые мы относим к первой природе, и естественная жизнь (т.е. вторая природа) социальных и технических феноменов. Яркий пример второго случая - Интернет, особенности которого мы рассмотрим подробнее.
Начнем с характеристики Интернета как одной из современных технологий. Эту технологию можно считать глобальной и ускоренно развивающейся. Дело в том, что Интернет вошел в «зону ближайшего технологического развития» [Розин, 2006], ведь сложились все условия (новые технологии, знания, ресурсное и инфраструктурное обеспечение), позволяющие совершить в этих областях настоящий прорыв и ускоренное развитие. Один из примеров - роботизация (ботизация) Ин-
а
тернета (и, кстати, обратное влияние Интернета на роботизацию). Если О
первая волна роботизации в идейном плане опиралась на концепцию ^
искусственного интеллекта и предположение, что роботы будут разви- д
ваться в направлении антропоморфного идеала (не просто помогать че- ® ловеку, но и мыслить и понимать, как он, - отсюда известные законы
робототехники), то в настоящее время концепция робототехники со- в
вершенно иная. Робот и бот - это сложные программы (в материаль- в
ных инженерных устройствах или в электронном виде), позволяющие д
автоматизировать рабочие процессы, заменить в ряде случаев действия **
4 Вспомним Ф. Бэкона, который писал, что нас не интересует природа сама по себе, ПрТ
а только та, которая «стеснена искусством человека».
человека (но не его самого), выполнить опасные или силовые операции или процессы, протекающие на высоких скоростях. Теперь робот и бот не связаны законами робототехники (например, уже на выходе американские роботы «совершенные солдаты») и развиваются не для того, чтобы на каких-то правах войти в человеческое сообщество, а просто как сложная техника на службе человека. По сути в Интернете многие операции и процессы роботизированы. А чем если не электронными роботами (ботами) являются сложные вирусы?
Но еще раньше предпосылкой развития Интернета и мобильной связи выступило электричество, позволившее создать не только искусственные источники силы, движения (моторы) и света, но и первые сети (электрические). Однако наиболее важными современными составляющими зоны ближайшего технологического развития Интернета выступили разработки в областях вычислительной техники, ЭВМ, передачи информации, распознавания образов и ряд других. К концу XX и началу XXI в. перечисленные здесь и многие другие не указанные виды деятельности и новаций, включая идеологию, современные менеджмент и финансовые возможности, образовали условия для технологического прорыва, на волне которого и был создан Интернет.
Следующая характеристика Интернета вообще потрясает: он не просто сложная техническая система, что достаточно очевидно, но и своеобразный живой организм. На эту мысль наводят размышления над несколькими вообще-то известными моментами: феноменом пакетной передачи информации, хранением информации в «облаке», посещением сайтов тысячами программ и вирусов, нарастанием количества и сложности паразитических вирусов и параллельно выстраиванием против них все более мощной защиты.
Возьмем для примера первый момент. В отличие от канальных режимов, когда строится надежное соединение (канал) «пир-ту-пир» (точка - точка) между клиентом и базовой станцией, пакетный режим использует виртуальный канал, который базируется на свободных В в данный момент каналах. Пакет представляет собой последователь-^ ность нулей и единиц, при этом во всех сетях приходится решать про-V блему выделения начала и конца пакетов. Как правило, для этой цели ^ применяются уникальные последовательности бит или уникальные (В коды. Практически все сети так или иначе решают проблему мульти->1 плексирования данных (как правило, это определяет алгоритм досту-^ па к сетевой среде).
^ Принцип работы сетей, использующих пакетный режим, пример-
£ но таков. Сформированный пакет «находит» свободный канал и поступает в сеть. Система на основе специальных кодов, программ и ал-,[2 горитмов опознает пакет и направляет его адресату. Интересно, что при разработке подобных кодов, программ и алгоритмов использова-—' ны различные биологические и психологические аналогии.
О
В некотором отношении пакет можно уподобить живому организму, а Интернет - сложной среде-организму с колоссальным множеством подобных пакетных организмов, своего рода рукотворному Солярису. Но хранение информации в «облаке» тоже предполагает пакетную передачу. В отличие от модели хранения данных на всем известных серверах облачное хранилище данных клиенту в общем случае не видно. Информация хранится и обрабатывается в так называемом облаке, которое представляет собой, с точки зрения клиента, один большой виртуальный сервер. Физически такие серверы могут располагаться удаленно друг от друга, вплоть до расположения на разных континентах.
Еще более очевидна витальная сущность Интернета, если посмотреть на него с точки зрения устройства и жизни программ и особенно вирусов. Программы подобно живым организмам должны воспроизводиться (это особенно понимаешь, когда почему-либо твои программы перестают работать), у них есть своеобразный цикл жизни - от записи до момента удаления, они питаются (электричеством), в форме вирусов (или антивирусов) могут размножаться и «поедать» другие программы, могут сканировать другие программы и передавать информацию о них, имеют свои ниши, перемещаются по сетям. В Интернете, как мы знаем, идет настоящая война живых электронных организмов: одни ищут слабые места в других программах и «поедают» (разрушают) их, другие защищают свою территорию от этих «электронных хищников», причем ясно, что окончательная победа одной из сторон в этой войне Интернету не грозит.
Конечно, интересно понять, каким образом Интернет превратился из сложной технической системы в живой организм, точнее, оставаясь техникой, становится и живым организмом. Одну из предпосылок мы уже указали: это электрическая основа Интернета. Источники электричества дают Интернету жизнь и питание, электрические сети и радиоканалы (например, '^И) создают пути и зоны интернетовской жизни, вообще сами компьютеры и компьютерные программы работают на электрической основе. Электричество, так сказать, субстратная основа жизни Интернета (естественно, субстрат Интернета к этому не сводится, его образуют и «железо» компьютеров и серве- V ров, и кабели линий связи, и спутники). Ч
Вторую предпосылку можно назвать геномной. Исследования по- (д казали, как устроен геном человека: в ДНК содержится информация, >| необходимая для построения клеточных структур организма, а входящие в ДНК и передающиеся по наследству гены управляют всеми хи- ^ мическими реакциями в организме, определяя строение и функции ^ нашего тела. В компьютере и Интернете программы построены по Д сходным принципам: одни программы управляют другими, последние управляют процессорами, создающими тексты и изображения. Но роль «проектировщиков генов» здесь выполняет не природа, а че-
а
О
а
О
«I
а
Ш
ловек, вооруженный наукой и техникой. Однако, создавая программы, он действует не произвольно, а обусловлен культурой, поскольку, разрабатывая компьютерные программы, отвечает на вызовы времени и другие запросы производства; кроме того, человек следует традиции, воспроизводя прежние достижения, чтобы на их основе сделать следующий шаг развития. Получается, что создание и функционирование компьютерных программ по своей логике, а не буквально, воспроизводят процессы жизни, причем не биологические, а социальные: творцы и разработчики компьютерных программ работают не над построением биологических организмов, а над доступным воспроизведением (имитацией) действий и эффектов языка, мышления, условий для общения и других социальных структур. Другое дело, что в своем творчестве они нередко пользуются биологическими аналогиями.
Третья предпосылка - социальная. Xотя первые интернетовские сети были закрытые (в военной области), очень быстро Интернет стал развиваться как открытая система, к которой получили доступ любые пользователи. Более того, они могли быть анонимными, выступая под собственными «никами» или «аватарами». В результате Интернет превратился в глобальную площадку, напоминающую греческую агору, на которую может выйти и общаться любой человек или группа, территориально находящиеся в любой точке земного шара. И в идеале высказываться они могут совершенно свободно, не боясь подвергнуться остракизму или наказанию. В своих исследованиях Xанна Арендт показывает, что политическая жизнь зародились в Греции, где свободные от необходимости обеспечивать свою жизнь граждане (поскольку они были хозяевами и владели рабами) могли на агоре высказывать свои мнения, общаться, убеждать друг друга, участвовать в принятии решений, касающихся жизни полиса [Арендт, 2014]. В некотором смысле Интернет позволил возобновить политическую жизнь на разных территориальных уровнях (города, региона, страны) вплоть до планетар-В ного. Пусть эта политическая жизнь пока ограничена, но важно начало. ^ Открытый, свободный и отчасти анонимный характер доступа
и в Интернет обеспечил возможность использовать его разными субъ-^ ектами и в разных целях: одни решают производственные или творче-(В ские задачи, другие общаются, третьи воруют или разрушают, чет->1 вертые развлекаются и играют, пятые призывают жить дружно, шес-® тые, как исламские фундаменталисты, наоборот, требуют убивать ^ неверных и американцев, седьмые... и т.д. Удовлетворить эти разно-£ образные и противоположные устремления и действия никакая искусственная техническая система не могла, смог живой организм, Д сложившийся на субстратной технической основе Интернета.
Можно указать еще один фактор, способствовавший становлению Интернета как глобального организма. Это кризис техногенной цивилиза-
О
§ н
а
Ш
ции, обусловивший переходный характер нашей цивилизации и времени. Дело в том, что мы живем в ситуации распада социальных структур, притом что новые, отвечающие современным вызовам, еще не сложились. Каким же тогда образом в ситуации перехода пока неизвестно куда сохраняются социальность и общности? С одной стороны, они тоже претерпевают напряжения и трансформации, но с другой - все же живут. Спрашивается, за счет чего? Как всегда в этих случаях (ведь переходы от одних культур и социальности к другим в истории уже были: от культуры древних царств - к античности, от античности - к Средним векам, от Средних веков - к Новому времени), за счет общения и борьбы, а также обретения нового «социально-технического тела». Например, переход к культуре Нового времени сопровождался, во-первых, сменой христианского мироощущения нарациональное (на первый план ставится не Бог, ареальности личности и природы), которое происходит в борьбе и социальной полемике (религиозные, идеологические и экономические войны). Во-вторых, развиваются естествознание, инженерия, индустриальное производство, рынок и целый ряд новых социальных институтов (буржуазных, либерально-демократических), поддерживавших экспансию человека в отношении природы и самого себя (Просвещение). Постепенно складывается техногенная цивилизация, социально-техническим телом которой выступают указанные практики и институты.
Не является ли Интернет подобным планетарным социально-техническим телом, позволяющим людям в ситуации современного кризиса и перехода сохранять и возобновлять социальную и политическую жизнь? Думаем, что да, ведь именно в Интернете мы можем продолжать действовать, общаться, бороться, предлагать решения, совершать поступки, несмотря на крах и паралич основных социальных норм и регулятивов (права, морали, нравственности, авторитета и проч.). Это тело достаточно парадоксальное: и сложная техническая система, и среда нашего обитания, и живой организм.
Если от планетарного масштаба перейти к антропологическому, то можно отметить два момента: с одной стороны, Интернет постепенно становится еще одним «социально-техническим телом челове- V ка» (наряду с другими - электричеством, транспортом, жильем, одеж- '
„ ,5 „ в
дой и т.п.)5, колоссально расширяя его возможности, с другой сторо- Я
ны, существенно трансформирует его психику и отчасти телесность. ^
В)
- £
5 Подобно тому как человек в городе передвигается со скоростью транспорта, «ви- ф
дит», например, вечером и ночью, пользуясь электрическим светом, в одежде или дома д
не боится холода или жары, с помощью Интернета и мобильной связи он может разго- ■ варивать с человеком, находящимся на другом конце планеты, получать информацию
прямо из Лондонской библиотеки, решать различные задачи, смотреть фильмы и мно- М
гое-многое другое, невозможное вне этих средств. Понятие «социальное тело» вводит- ^
ся, чтобы указать на эти небиологические возможности человека, созданные цивилиза- ПрТ ционными изобретениями.
а е
Этот второй момент можно пояснить, анализируя сетевую природу обеих систем. Но сначала о том, как можно понимать сети.
Сеть помимо субстратной технической основы (узлы, линии или каналы связи) представляет собой систему самостоятельных субъектов (индивидуальных или групповых), заинтересованных в связях друг с другом и осуществляющих трансакции, которые могут быть весьма различными (предъявление информации, встречи и общения, создание друг для друга виртуальных или реальных ситуаций и проч.). Примерами могут служить сайты в социальных сетях, где «друзья» обмениваются текстами, работают над укреплением и расширением содружества, реализуют себя в общении. Актуализируя себя в сети, индивид попадает в ситуацию (назовем ее «индуцированная сеть»), в которой он вынужден вести себя в соответствии с требованиями сети и в этом смысле часто необычно. Состояния человека, индуцированные сетью, - это состояния, если пользоваться понятием Л.С. Выготского, «опосредованные». Опосредованы они двояко: семиотически, т.е. текстами (последние могут быть и визуальными), и правилами (условностями) жизни в сети. Состояния, индуцированные сетью, трансформируют психику человека, погружая его в «сетевое бытие». Примером такого бытия является жизнь человека в Фейс-буке, имеющего 200-300 друзей и постоянно общающегося с ними.
Как правило, сетевое бытие требует быстрой реакции, не позволяет глубоко продумать вопрос, выливается в построение образа, который ожидают другие участники трансакций (именно этот образ и посылается в сеть). В психологическом плане жизнь в сети обычно имеет два варианта развития. Первый - индивид расщепляется на двух субъектов - обычного и, так сказать, сетевого (назовем последнего «сетевой дубль») - и пытается как-то примирить их существование, что ему часто не удается. Второй вариант развития: индивид принимает сетевое бытие как основное, вживается в него, перестраивается, т.е. фактически становится сетевым дублем. Заметим только, что В данная картина - не эмпирическая, а идеально-типическая (по М. Ве-^ беру); реальный человек может в нее не укладываться. Так вот Интер-V нет порождает в массовом порядке как индивидов с диссоциирован-^ ной (расщепленной) психикой, так и сетевых дублей. (В Если бы Интернет был только технологией (пусть и очень слож-
>1 ной), то множащиеся в настоящее время проблемы рано или поздно ^ можно было бы минимизировать, а некоторые и вообще снять. Так ^ и происходило в истории со всеми новыми технологиями. Но Интер-£ нет - живой организм, составляющими и органами которого выступают люди и другие социальные структуры (социальные институты, вла-,[2 сти разных уровней, «новые кочевники» в лице финансовых и власт-.Й1 ных международных элит, метакультуры типа Китая, Общего рынка, —' США и др.). В связи с этим любому сознательному влиянию и усилию,
О
задающим определенное направление развития этого организма, можно противопоставить противоположные усилия. Если одни разработчики стремятся сделать Интернет удобнее и эффективнее для людей и производства, чтобы служить свободному обмену информацией и общению, то другие (не только хакеры, но и, например, некоторые службы государства) с неменьшим энтузиазмом продумывают правила, технику и действия, призванные ограничить свободу, затруднить или разрушить работу обеих систем. Причем часто не для каких-то там прагматических целей или прибыли, а в силу или склонностей к соревнованию и любопытства ради (интересно, не смогу ли я блокировать эту систему или проникнуть в нее), или склонностей к прямому злу. Но тогда получается, что минимизация или разрешение обсуждаемых нами проблем упирается не в технические или организационные проблемы и задачи по поводу Интернета и мобильной связи, а в задачи социальные, т.е. на несколько порядков более сложные и отчасти вообще нерешаемые в рамках сложившейся техногенной цивилизации.
Итак, Интернет, с одной стороны, рукотворное и ментальное создание человека, с другой - естественный феномен. Реальность Интернета и конструктивна, и бытийственна. В определенном отношении таковы все явления, с которыми имеет дело человек, в том числе и относящиеся к первой природе. Даже рассуждая о далеких галактиках, до которых вряд ли когда-нибудь долетим, мы тем самым включаем их в собственное бытие, способствуя тому, что и их бытие становится зависимым от нас. Если понимать конструирование и естественное существование не просто как оппозиции и отдельные сущности, а как два дополнительных аспекта реальной деятельности человека, одновременно познавательной и практической, то спор конструктивистов и реалистов теряет смысл.
Библиографический список
Арендт, 2014 - Арендт X. Между прошлым и будущим. Восемь Я! упражнений в политической мысли. М., 2014.
Аристотель, 1934 - Аристотель. Метафизика. М. ; Л., 1934. _©
Аристотель, 1978 - Аристотель. Категории. Соч. В 4 т. Т. 2. М., 1978.
Бахтин, 1979 - Бахтин МЭстетика словесного творчества. М., 1979.
Бэкон, 1935 - Бэкон Ф. Новый органон. М., 1935.
Липкин, 2007 - ЛипкинА. Эмпиризм: «конструктивизм» против «реализма» // Философия науки. М., 2007.
Розин, 2011 - Розин В.МВведение в схемологию. Схемы в философии, О культуре, науке, проектировании. М., 2011. ф
Розин, 2014 - Розин В.М. «Пир» Платона. Новая реконструкция и некото- £ рые реминисценции в философии и культуре. М., 2014. ф
Розин, 2006 - Розин В.М. Понятие и современные концепции техники. М.: ИФ РАН, 2006.
и
и с
(В >1
